Текст книги "Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв."
Автор книги: Сергей Брюн
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)
В то же самое время, параллельно с усилением армян Киликии и сирийских мусульман, франки все больше страдали от разделений и междоусобиц. Смерть Боэмунда II Антиохийского привела к смуте среди заморских франков[1262]1262
Хотя нельзя не отметить, что уже при жизни Боэмунда II среди сирийских франков вновь наметились серьезные разногласия и склонность к междоусобице. Взойдя на престол, молодой князь Антиохийский потребовал от графа Жослена I Эдесского вернуть ему город Азаз. Этот город Жослен I получил после брака с Марией, сестрой прежнего князя Антиохии – Рожера (ок. 1118 г.). Спор из-за Азаза, лежавшего на стыке антиохийских и эдесских земель, быстро привел к открытой войне. В 1127 г. граф Жослен I Эдесский разорил северо-восточные области княжества Антиохийского (вероятно, вспомнив о своих кампаниях двадцатилетней давности, когда он воевал с Танкредом). За это латинский Патриарх Антиохии – Бернард Валенский наложил интердикт на все графство Эдесское (епархии которого входили в его юрисдикцию). Как об этом повествует Михаил Сириец: «Патриарх вознегодовал; он приказал закрыть церкви, запретил совершать богослужение, звонить в колокола и совершать отпевание». См. Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XVI, c. 2, P. 224. К началу 1128 г., мир между князем Антиохии и графом Эдессы был восстановлен, благодаря личному вмешательству короля Бодуэна II де Бурга и непреклонности Патриарха Бернарда. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIII, С. 22, P. 590–591.
[Закрыть]. Законной наследницей княжеского престола Антиохии оказалась единственная дочь убитого князя – четырехлетняя княжна Констанция. Однако вдова Боэмунда II – княгиня Алиса была полна решимости править самостоятельно. Поскольку это решение не встретило поддержки со стороны большинства баронов и клира, Алиса обратилась за помощью к главному противнику франков – эмиру Имад ад-Дину Зенги. Этот шаг Алисы вызвал немедленное возмездие со стороны других франкских государей и, в первую очередь, отца княгини – короля Бодуэна II де Бурга. Армия короля Иерусалимского подступила к стенам Антиохии. Алиса и ее сторонники укрылись в цитадели, а ворота города были открыты жителями Антиохии[1263]1263
Согласно хронике Гильома Тирского, во главе антиохийских франков, открывших ворота королевской армии, был монах Петр Латинянин из монастыря Св. Павла, и один из княжеских итало-нормандских рыцарей, Вильгельм Аверский. Подняв латинское население, они открыли ворота Дуки (через которую вошла колонна графа Фулька Анжуйского) и ворота Св. Павла – для войск графа Жослена I Эдесского.
[Закрыть]. Когда в город, к стенам цитадели прибыл сам Бодуэн II де Бург, Алиса, не смея больше сопротивляться, сдалась на милость своего отца. Невзирая на то, что Гильом Тирский и многие позднейшие историки пишут о «ссылке», постигшей Алису, нельзя не отметить, что наказание, наложенное королем Бодуэном II, было на удивление мягким. Алисе было запрещено появляться в Антиохии, но, в то же время, она сохранила, в качестве апанажа, приморские земли с портовыми городами Латакией и Джабалой[1264]1264
Подробнее о мятеже Алисы и походе короля Бодуэна II де Бурга на Антиохию, см. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIII, с. 27, Р. 599–601. См. также: Брюн С.П. Власть и общественное положение франкской женщины на Латинском Востоке // Диалог со временем. – 2013. – № 43. – С. 202–203.
[Закрыть]. Поход против собственной мятежной дочери стал последней кампанией короля Бодуэна II де Бурга. Этот государь, которому, на исходе его бурной жизни, готовы были покориться все прочие франкские князья, графы и бароны Заморской земли, умер в сентябре 1131 г. в Иерусалиме. Незадолго до смерти он принял постриг, закончив свои дни каноником Храма Гроба Господня[1265]1265
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIII, с. 28, Р. 601–602.
[Закрыть]. В том же году скончался и кузен де Бурга – граф Жослен I Эдесский, которому король доверил пост бальи княжества Антиохийского и опеку над малолетней княжной Констанцией[1266]1266
Жослен I Эдесский скончался поздней осенью или зимой 1131 г., во время похода против вторгшихся в пределы его графства тюрок эмира Гази Гюмюштекина (того самого, который за год до этого, своим рейдом в Киликию, привел к гибели Боэмунда II Антиохийского). Незадолго до своего последнего похода старый граф получил тяжелейшие травмы, во время осады арабской крепости неподалеку от Алеппо. Как об этом повествует Михаил Сириец: «… под крепостной стеной был сделан подкоп, и Жослен спустился, дабы осмотреть его. Внезапно подкоп обрушился и засыпал графа; его вытащили еле живого и повезли в Тель-Башир (Турбессель). Там до него дошла весть, что эмир Гази собрал войска и готовится вторгнуться на его земли. Жослен объявил о сборе войска, и велел себя нести на носилках. Так они выступили навстречу тюркам. Когда же они достигли Эдессы, Жослен скончался (…) Услышав о смерти Жослена, Гази прекратил войну и отправил гонцов к франкам со словами: „Я соболезную вам, и что бы кто ни говорил, но сейчас я не стану воевать с вами. После смерти вашего государя я легко могу одолеть ваших воинов. Сейчас же спокойно занимайтесь вашими делами, поставьте себе нового правителя по вашим законам и живите с миром на своих землях. Вам не стоит опасаться ни меня, ни моих воинов“». См. Michel le Syrien. Op.cit. – Voi. III, Lib. XVI, c. 5, P. 232. Гильом Тирский оставляет сходное, но несколько более реалистичное описание этих событий. Причем архиепископ Тира указывает на то, что изначально израненный граф Эдессы доверил командование армией своему сыну – Жослену II, однако тот отказался выступать в поход, ссылаясь на малочисленность франкского войска. Тогда умирающий Жослен I лично повел армию к осажденному тюрками Кайсуну, приказав везти себя на телеге. Когда до Гази Гюмюштекина дошла весть о приближении эдесского войска, во главе со старым графом, эмир увел свои войска на север, покинув франкские земли. Тогда же граф Жослен I, возблагодарив Бога, умер, на дороге между Турбесселем и Кайсуном. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 3, P. 609–611. Похоронили графа Жослена I в латинской церкви города-крепости Дулук (современный Газиантеп), близ Турбесселя. См. Tritton A.S., Gibb. Н. The First and Second Crusades from an Anonymous Syriac Chronicle… – P. 100.
[Закрыть].
В Иерусалиме королевский престол перешел к старшей дочери Бодуэна II де Бурга – Мелисанде и ее супругу – Фульку Анжуйскому. Новый король немедленно столкнулся с сопротивлением северных, сирийских государей и сеньоров, которые, покоряясь авторитету и первенству чести первых королей Иерусалима (Бодуэна I и Бодуэна II де Бурга), совершенно не были готовы автоматически признавать сходные права за новым, «анжуйским» королем, лишь недавно прибывшим на Восток. Против Фулька сформировался союз сирийских феодалов, во главе которого встали граф Понс Триполийский, молодой граф Эдессы – Жослен II, княгиня Алиса Антиохийская – сеньора Латакии и Джабалы, и некоторые другие антиохийские бароны, такие как братья Гильом и Гарентон, сеньоры Зарданы и Саона[1267]1267
Гильом Тирский называет этих сеньоров как предводителей выступления против короля Фулька, но инициатором союза считает именно княгиню Алису. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 4, P. 611–612. См. также Брюн С.П. Власть и общественное положение франкской женщины на Латинском Востоке… – С. 203.
[Закрыть]. Когда, в конце осени 1132 г. король Фульк выступил на север, чтобы, по примеру своего покойного тестя, принять регентство над княжеством Антиохии, граф Понс преградил королевским войскам путь в пределы графства Триполи. Король Фульк должен был посадить своих рыцарей и сержантов на корабли в Бейруте и морем идти к гавани Св. Симеона. Там Иерусалимский король и его рыцари благополучно высадились и вошли в Антиохию. Это явно говорит о том, что если франки Триполи и Эдессы (во главе со своими графами) единодушно выступили против нового иерусалимского короля, то антиохийские франки были разделены на две противоборствующие партии. Часть баронов, во главе с княгиней Алисой и сеньорами Саона и Зарданы были в числе поднявших оружие против Фулька; другая часть, во главе со старым Патриархом Бернардом и сеньором Валании и Маркаба – Рено I де Мазуаром держались союза с Иерусалимским королем.
Вскоре после вступления Фулька в Антиохию произошло открытое сражение между королевскими сторонниками и подошедшими с юга войсками графа Понса и княгини Алисы. Армии франков встретились друг с другом близ Руги, и столкновение закончилось победой королевских войск. После битвы противоборствующие партии вступили в переговоры; графы Понс и Жослен II, Алиса и другие сирийские бароны примирились с королем, который, в свою очередь, принял пост бальи и регента (фактические обязанности бальи были возложены на коннетабля Антиохии – Рено I де Мазуара)[1268]1268
Описание междоусобной войны короля Фулька Анжуйского с сирийскими франками приведено в хронике Гильома Тирского. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 4–5, Р. 611–614.
[Закрыть]. Несмотря на мирное завершение, эта война стоила франкам напрасно потраченных сил и крови. Как пишет в своей «Дамасской хронике» Ибн аль-Каланиси, «из владений франков пришло сообщение о споре, возникшем между ними, – хотя для них это было необычным делом, – и ссора закончилась схваткой, в которой многие из них погибли»[1269]1269
Гибб Г. Дамасские хроники крестоносцев… С. 153.
[Закрыть]. Более того, она протекала параллельно с завоеваниями Левона I Рубенида в Равнинной Киликии (1131–1132 гг.) и в преддверии разрушительной кампании эмира Зенги на восточных рубежах Антиохийского княжества (1134–1135 гг.).
Возобновление франкской борьбы за Киликию (1136–1137 гг.)
В 1136 г., спустя шесть лет после гибели Боэмунда II, на Антиохийский престол был призван новый западный кандидат – Раймонд де Пуатье, младший сын герцога Гильома IX Аквитанского. За Раймонда была выдана шестилетняя дочь князя Боэмунда II, что предоставило аквитанскому нобилю право на престол in matrimoniam[1270]1270
История призвания Раймонда де Пуатье на княжеский престол Антиохии подробно передана Гильомом Тирским. Согласно его хронике, направленные на Запад послы «заморских» франков должны были преодолеть почти всю Европу, т. к. Раймонд де Пуатье находился в Англии, при дворе посвятившего его в рыцари короля Генриха I. Когда весть о призвании на княжеский престол Антиохии была передана, Раймонд, вместе с послами, отправился в Сирию, причем часть пути он преодолевал инкогнито. Контролировавший южно-итальянские портовые города Рожер II де Отвилль, также претендовавший на Антиохийский княжеский престол, не желал пропускать через свои владения «аквитанского» претендента. В итоге, Раймонд смог, миновав досмотрщиков Рожера II, сесть на корабль и отплыть к сирийским берегам. В Антиохии Раймонд был возведен на княжеский престол партией баронов, на сторону которых встал латинский Патриарх Рауль I Домфрон, совершивший в базилике Апостола Петра венчание Раймонда де Пуатье с законной наследницей княжества – девятилетней княжной Констанцией де Отвилль, единственной дочерью князя Боэмунда II. Главное препятствие на пути Раймонда к престолу представляла мать Констанции и вдова Боэмунда II – Алиса, также пользовавшаяся поддержкой части населения и нобилитета и, к тому же, державшая один из великих фьефов княжества – сеньорию Латакии и Джабалы. Однако Патриарх Рауль сумел убедить княгиню Алису, что славившийся своей красотой и доблестью Раймонд прибыл, чтобы предложить руку ей, а не Констанции. Вероятно, этот обман Патриарха был поддержан знаками внимания со стороны самого Раймонда. Когда же Алиса погрузилась в подготовку к свадьбе, до нее дошла весть о состоявшемся венчании собственной дочери с ее «нареченным» женихом. Венчание с Констанцией, совершенное Патриархом Раулем, естественно, обеспечило Раймонду и инвеституру в качестве князя Антиохии. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 20, Р. 635–637.
[Закрыть]. Благодаря этому браку произошло слияние старой и новой династии – рода Отвиллей и рода Пуатье. Восшествие Раймонда на княжеский престол спровоцировало приток аквитанских рыцарей, сержантов и клира в пределы Антиохийского княжества, что в известной степени способствовало как его укреплению, так и окончательному переходу от исключительно «нормандского» княжества к смешанному, собирательно «франкскому» государству[1271]1271
Так Ордерик Виталий пишет о сподвижниках и войсках Раймонда как об «аквитанцах». См. Orderic Vitalis. Op.cit. – Vol. IV, Lib. XIII, с. 34, Р. 192. К числу аквитанской знати принадлежали как Петр Армоин – назначенный Раймондом шателеном Антиохии, так и призванный на Восток племянник Петра – Амори де Лимож, ставший вначале деканом, а затем – Патриархом Антиохии. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XV, с. 18, Р. 688. Возможно, что к числу аквитанцев принадлежал и Бодуэн – граф Марата и Кайсуна. Во всяком случае, армянские первоисточники – Пресвитер Григорий и Василий Доктор (а последний был духовником Бодуэна), утверждают, что граф Бодуэн Марашский был братом князя Раймонда Антиохийского. См. Gregoire le Pretre. Op.cit. – Р. 161; Basil le Docteur. Oraison funebre de Beaudoin, comte de Marasch et de K'eсoun // RHC Arm. I. – Paris, 1869. – P. 213, 215. Латинские источники ничего не говорят об их родственной связи; возможно, что армянские авторы скорее имеют в виду «двоюродный брат» или «сородич». Более отдаленная степень родства намного более вероятна, т. к. известно, что Бодуэн знал Восток лучше Раймонда; он изучил армянский язык и обычаи и окружил себя армянскими сановниками, о чем также говорит Василий Доктор. Тем не менее, родственная связь Бодуэна и Раймонда несомненна, т. к. игнорировать армянские первоисточники невозможно. И эта связь дала основание Т. С.Р. Боусу писать о том, что Бодуэн, вероятней всего, получил великую сеньорию Марата, Кайсуна и Рабана «от Раймонда, в качестве буферного образования, разделявшего Антиохию и Эдессу». См. BoaseT.S. R., ed. The Cilician Kingdom of Armenia. – Edinburgh, 1978. – P. 11. См. также MacEvitt C. The Crusades and the Christian World of the East… P. 94.
[Закрыть]. Новый князь Антиохии, как и его павший предшественник, поражал современников молодостью, красотой и плеядой качеств, соответствовавших идеалам западного рыцарства[1272]1272
Гильом Тирский посвятил целую главу своей хроники описанию внешности и характера князя Раймонда. По словам архиепископа Тирского, Раймонд был «удивительно высоким и прекрасно сложенным (…), превосходившим по красоте всех королей и правителей мира; человек приятный в обращении и беседе, открытый и несравненно великолепный; в своих познаниях военной тактики и умении владеть оружием он превосходил всех, кто был до и после него; покровитель письменности, хоть и сам безграмотный…». Гильом называет Раймонда благочестивым христианином «с особой жаждой» посещавшим службы церковных праздников, верным мужем, оберегавшим свою супругу – Констанцию, князем «щедрым и щедрым без меры», и, в то же время – человеком вспыльчивым, опрометчивым, и слишком привязанным к азартным играм. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 21, P. 637–638.
[Закрыть].
Придя к власти в 1136 г., князь Раймонд немедленно посвятил все свои силы возобновлению борьбы за города Равнинной Киликии, перешедшей к Левону I Рубениду. К этому времени армянский государь не только правил вырванными у Антиохии киликийскими землями; Левон продолжил экспансию на восток, поглощая все новые франкские территории и закрепившись на северных склонах Аманоса, где он захватил замок Сервантикар. Новый князь Антиохии намерен был отбить у армян утраченные северные земли, заручившись для этих целей поддержкой иерусалимского короля Фулька, приславшего на север часть своих войск. Согласно хронике Смбата Спарапета, «король и антиохийская конница (…) вместе с другими нечестивцами» вошли в Киликию, где «разорили земли и захватили бесчисленное множество христиан»[1273]1273
Bedrosian R., ed. The Armenian Chronicle of Sempad… P. 73.
[Закрыть]. Однако на стороне Левона I Рубенида выступил граф Жослен II Одесский, очевидно, не желавший усиления Антиохийского князя и, к тому же, имевший тесные родственные связи с Рубенидами (Жослен II был племянником Левона). Это немедленно превратило войну в Киликии из объединенного франкского похода против армян в новую междоусобицу сирийских франков, подобную войне христианских государей Сирии в 1107–1109 гг.[1274]1274
Подробнее о войне Танкреда, графа Бодуэна II де Бурга и князя Гох Васила (1107–1109 гг.) СМ. книга I, ГЛ. III, С. 100–105.
[Закрыть]. Жослен II прибыл на помощь к Левону во главе франко-армянского воинства Эдесского графства, принудив князя Раймонда и графа Бодуэна Марашского покинуть Киликию. Тогда же граф Бодуэн призвал Левона I для переговоров о мире, однако вероломно пленил армянского князя и передал его князю Раймонду Антиохийскому. Пленение Левона I спровоцировало междоусобную войну между его сыновьями, и вскоре «властитель гор» должен был пойти на колоссальные уступки франкам[1275]1275
Подробнее о войне Раймонда де Пуатье и Левона I Рубенида за Равнинную Киликию см. Gregoire le Pretre. Chronique de Gregoire le Pretre // RHC Arm. I. – Paris, 1869. – P. 152; Bedrosian R., ed. The Armenian Chronicle of Sempad… P. 74; Cahen C. La Syrie du Nord… P. 358; Степаненко В.П. Равнинная Киликия во взаимоотношениях Антиохийского княжества и княжества Рубенидов… – С. 124–125.
[Закрыть]. Как повествует Смбат Спарапет, князь Раймонд получил «сыновей Левона в качестве заложников, 60.000 тахеганов, а также города Мамистру, Адану и Сервантикар, после чего отпустил Левона домой»[1276]1276
Bedrosian R., ed. The Armenian Chronicle of Sempad… P. 74.
[Закрыть]. После этой, скорее дипломатической, нежели военной победы франков, до Сирии и Киликии стали доходить тревожные вести о том, что ромейский василевс Иоанн II снаряжает войска и флот для похода на Ближний Восток. Князья Раймонд и Левон I Рубенид, при активном посредничестве графа Жослена II Эдесского, заключили некое подобие оборонительного союза против ромейского василевса[1277]1277
О заключении подобного союза говорит Иоанн Киннам. См. Иоанн Киннам. Указ, соч. – Книга I, гл. 7, С. 15.
[Закрыть].
Однако в 1137 г. все франкские государи северной Сирии – Раймонд Антиохийский, граф Жослен II Эдесский, граф Бодуэн Марашский – должны были выступить на юг, в пределы графства Триполи, где непримиримый противник ближневосточных христиан, эмир Имад ад-Дин Зенги, нанес новое поражение франкам. В битве у крепости Баарин (или, как ее называли триполийские франки – замка Монферранд), эмир Зенги наголову разбил армию короля Фулька Анжуйского и пленил графа Раймонда II Триполийского. Прорвавшийся с поля боя король Фульк, во главе небольшого гарнизона и уцелевших рыцарей, из последних сил держался в осажденном замке Монферранд, откуда посылал отчаянные призывы о помощи к франкам Антиохии и Эдессы[1278]1278
Описание битвы у Монферранда (Баарина) и последующей осады замка, см. Гибб Г. Дамасские хроники крестоносцев… С. 171–172; Kemal ad-Din. Op.cit. – Р. 672–673; Ibn al-Athir. Al-Kamil fi al-Tarikh… P. 420; Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, c. 25–27, P. 643–647.
[Закрыть]. Как об этом пишет Ибн аль-Каланиси, «Имад ад-Дин вернулся к замку Баарин, куда бежал (…) граф Анжуйский, с теми из вождей франков, которые его сопровождали, обескровленные и перепуганные (…) Имад ад-Дин разбил свой лагерь и осадил замок, где они укрывались, страдая от блокады и его атак, пока запасы их продовольствия не истощились и они не стали есть собственных лошадей. Остальные франки на своих землях (…) собрали свои силы и присоединились к сыну Жослена (Жослену II. – С. Б.) и правителю Антиохии (князю Раймонду. – С. Б.) и, набрав рекрутов, отправились на помощь забытому богом и охваченному горем гарнизону Баарина, чтобы оградить его от горя, страха и истребления, угрожавших ему»[1279]1279
Гибб Г. Дамасские хроники крестоносцев… С. 172.
[Закрыть]. Так, с выступлением в поход Раймонда Антиохийского и графа Жослена II, Левон I Рубенид, под властью которого, после территориальных уступок франкам, оставалась западная часть Киликийской равнины, Нагорная Киликия, а также Таре и Аназарв, оказался в одиночестве перед лицом ромейского вторжения.
II. Первый восточный поход императора Иоанна II Комнина (1137–1138 гг.). Завоевание Киликии. Утверждение византийского сюзеренитета над Антиохией и Эдессой
Поскольку расстановка сил на Ближнем Востоке явно благоприятствовала комниновской империи, василевс Иоанн II, на девятнадцатом году своего правления, решил нанести удар по княжествам киликийских армян и сирийских франков и восстановить ромейское господство в северной части Леванта. Византийские историки (Киннам и Хониат) пишут о том, что предлогом для войны стала экспансия Левона I Рубенида на запад, в византийскую Исаврию, где армяне отбили у ромеев несколько крепостей. Согласно византийским хронистам, Левон даже готовился осадить Селевкию – форпост Ромейской державы на юге Малой Азии[1280]1280
Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга I, гл. 7, С. 15; Никита Хониат. Указ. соч. – Книга I, гл. 7, С. 34.
[Закрыть]. Летом 1137 г. Иоанн II лично возглавил великий восточный поход ромейских армий, став первым василевсом, вступившим в Левант со времен Романа IV Диогена и катастрофической битвы у Манцикерта (1071–1072 гг.)[1281]1281
Еще раз напомним, что отец Иоанна II – Алексей I Комнин, в годы норманно-византийских войн в Сирии ни разу лично не появлялся в пределах Леванта. Его поход к Антиохии в 1098 г. был остановлен в Филомелиуме, еще на западных подступах к Киликии; его планируемый великий поход против Танкреда и антиохийских франков так никогда и не состоялся. Что касается кампаний 1100 г. и 1104 г., то их ведение было доверено ромейским военачальникам – Мануилу Вутумиту, Иоанну Монастре, Иоанну Кантакузину и т. д.
[Закрыть]. Личное участие василевса, шедшего во главе многочисленной и хорошо оснащенной армии, возымело сильнейший политический и психологический эффект, прямо свидетельствуя о восстановлении мощи Ромейской державы и напоминая о восточных походах императоров Никифора II Фоки, Иоанна I Цимисхия и Василия II.
Первый и главный удар Иоанна II пришелся по государству Рубенидов. Ромейская армия с боем прошла через киликийские земли, поступательно выбивая армянские войска из каждого значимого города и крепости; Таре пал перед армией василевса еще на ранней стадии кампании. Более того, ромеи стали продвигаться вглубь Нагорной Киликии, куда стекались разбитые армяне. Князь Левон I Рубенид стянул все возможные силы к Аназарву, надеясь использовать город как опорный пункт для продолжения борьбы с ромеями, которым он перекрывал доступ к армянским владениям в горах Тавра. Император Иоанн II спешно повел свою армию к Аназарву, и после месячной осады город пал[1282]1282
Византийская осада Аназарва прекрасно описана Никитой Хониатом. «Этот город и сам по себе был многолюден, обнесен крепкими стенами и расположен на утесистых скалах; а тогда он сделался еще сильнее, потому что в нем, как в безопасном убежище, укрылись люди, вполне вооруженные и весьма храбрые, к нему прибавлены были новые укрепления, и он снабжен был всякого рода машинами». При этом Хониат говорит и о том, что император Иоанн II Комнин использовал против армян тюркских наемников, увидев которых, защитники Аназарва «воспламенились (…) гневом и (…) отворив ворота, выступили против них. В последовавшей за тем битве они действительно одолевают персов и, обратив их в бегство, далеко преследуют. Но когда бегущие персы (…) обратились назад, потому что и римские легионы подоспели им на помощь, тогда битва принимает противоположный вид, и армяне поневоле запираются в стенах. Вскоре за тем к стенам подвозятся осадные машины и бросаемыми из них шаровидными камнями поражаются башни. Но и варвары не оставались при этом в бездействии: напротив и они также, поставив на своих укреплениях машины, бросали в войско тяжелые камни и пускали раскаленные куски железа, и как в этом отношении имели решительный перевес над римлянами, то сначала весьма многие из римлян были ранены. Затем, одушевившись, армяне выходят из крепости и, произведя неожиданное и стремительное нападение, сжигают осадные машины, легко поджегши тростниковые циновки и плетенки, которыми для защиты покрыты были машины». После того, как ромейские осадные орудия проделали брешь в стенах, город сдался на милость василевса. Согласно Хониату, «городская стена во многих местах была разрушена, и доступ в город сделался удобным, – многочисленные неприятели, прежде дерзкие и потрясавшие оружием, преклоняются пред царем и, скорее по необходимости, чем по доброй воле, сдают ему город Аназарву; да и то не тотчас, но после вторичной попытки защититься, после неоднократных сражений, после того как перешли за другую, смежную стену и опять отсюда также, как из-за первой стены, не без крови отражали и отбивали римлян». См. Никита Хониат. Указ. соч. – Книга I, гл. 7, С. 38–39. Также см. Иоанн Киннам Указ. соч. – Книга I, гл. 7, С. 16–17.
[Закрыть]. К этому времени Левон находился уже в верхнем Тавре, где занял оборону в родовом замке Рубенидов – Вакхе.
Император Иоанн II оставил часть своей армии в Нагорной Киликии для осады Вакхи и других, еще непокоренных армянских крепостей. Сам он, с главными силами, продолжил движение через восточную Киликию – к заливу Александретты и горам Аманоса[1283]1283
На этой стадии похода император Иоанн II восстановил Александретту, пребывавшую в запустении со времен Первого крестового похода, а также отбил у все еще державшегося в восточной Киликии армянского военачальника (которого Ибн аль-Каланиси называет «Ибн Хайтам», т. е. «сын Хетума») крепость Тель-Хамдун. Армянское население этого региона было, по приказу василевса, переселено на Кипр. См. Гибб Г. Дамасские хроники… С. 170.
[Закрыть]. Осажденная ромейскими войсками Вакха пала зимой 1137–1138 гг. Тогда же ромеями был пленен (по другим версиям – добровольно сдался) Левон I Рубенид. Как сказано в хронике Смбата Спарапета, Иоанн II Комнин «захватил жену, сыновей и дочерей Левона. Левон же сам прибыл к императору и был отправлен в Константинополь, в цепях, со всей своей семьей и чтимой иконой Божьей Матери»[1284]1284
Bedrosian R., ed. The Armenian Chronicle of Sempad… P. 74. См. также: Gregoire le Pretre. Op.cit. – P. 152–153. Образ Божьей Матери, о котором упоминают Григорий Пресвитер и Смбат Спарапет – почитаемая икона Богоматери, первоначально хранившаяся в одной из церквей (или в кафедральном соборе) Мараша. В 1104 г., когда Марат был сдан франкам, византийский правитель города – архонт архонтов Татул продал икону Торосу Рубениду. См. выше: Книга I, гл. 3, С. 100–102. С разгромом государства Рубенидов в 1137–1138 гг. эта икона Божьей Матери была вывезена ромейским василевсом в Константинополь, пополнив тем самым число восточных святынь, веками свозившихся в Новый Рим.
[Закрыть]. Киликийское княжество Рубенидов более чем на пятнадцать лет исчезло с лица земли; его территории вновь превратились в провинции Ромейской империи[1285]1285
Описания завоевания Киликии императором Иоанном II см. Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга I, гл. 7, С. 14–17; Никита Хониат. Указ. соч. – Книга I, гл. 6–7, С. 34–40; Mathieu D'Edesse. Op.cit. – с. 254, Р. 323; Gregoire le Pretre. Op.cit. – P. 152–153; Bedrosian R., ed. The Armenian Chronicle of Sempad… P. 74; Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XVI, c. 8, P. 245; Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, c. 24, P. 341–342; ibn al-Athir. Al-Kamil fi al-Tarikh… P. 424.
[Закрыть]. «Властитель гор» Левон I так и не увидел свободы: он умер в плену у василевса, в Константинополе, в 1140 гг.[1286]1286
Обычно дата смерти Левона I исчисляется на основании хроники Самуила Анийского, который говорит о том, что князь прожил двенадцать лет с момента своего восшествия на престол в 1129 г. См. Samuel d'Ani, Extrait de la Chronographie de Samuel Ani IIRHC Arm. I. – Paris, 1869. – P. 451.
[Закрыть]. Судьба двух его плененных сыновей – Тороса II и Рубена – сложилась по-разному. Младший – Рубен был убит ромейскими воинами в 1140 г. Между тем, старшему – Торосу II не просто удалось выжить, но и бежать из Константинополя накануне или после смерти императора Иоанна II[1287]1287
Vahram D'Edesse. La chronique rimee des rois de la Petite Armenie… P. 502–503. Другие сыновья Левона – Млех, Стефан и, возможно, ослепленный братьями Константин – смогли избежать ромейского плена и получить убежище при дворе своего сородича – графа Жослена II Эдесского. См. Ibid. – Р. 501.
[Закрыть]. Около 1144 г. Торос II вновь оказался на Востоке где, при поддержке своих уцелевших братьев и армянского населения, начал борьбу за возрождение государства Рубенидов – первоначально лишь в неприступных горах Тавра, но постепенно распространяя свою власть на всю Киликию.
Сокрушив государство Рубенидов, император Иоанн II Комнин повел свою армию в пределы Антиохийского княжества. Здесь необходимо провести некоторое уточнение: если Левон I Рубенид действительно сдал князю Раймонду де Пуатье земли восточной Киликии (с Аданой и Мамистрой), то вторжение ромеев в пределы Антиохийского княжества началось не с выхода армии василевса к хребту Ама-носа, а еще раньше – с киликийской кампании Иоанна II Комнина, в равной степени обращенной как против армян, так и против франков. Подтверждение этого мы находим у Гильома Тирского, который, описывая ромейское завоевание киликийских городов, пишет о них как о законных владениях антиохийских франков[1288]1288
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 24, Р. 641–642. Конечно же, определенную сложность создает то, что Гильом вначале пишет о ромейском завоевании Киликии и лишь затем обращается к истории осады Монферранда, отмечая, что князь Раймонд выступил на помощь королю Фульку, не зная о походе василевса на Антиохию. Но эго относится к особенности структуры его повествования, а не к предлагаемой им хронологии. Разгром иерусалимских и триполийских франков у Монферранда, поход Раймонда и Жослена II на помощь к осажденному королю Фульку и вторжение армии императора Иоанна II в Киликию, вне всякого сомнения, стоит воспринимать как параллельно развивающиеся, а не последовательные события. В связи с этим, см. также: Степаненко В.П. Равнинная Киликия… С. 125–126.
[Закрыть]. Иоанн Киннам также считает началом открытого конфликта империи с антиохийскими франками вступление василевса Иоанна II в Киликию. Более того, Киннам утверждает, что основным мотивом к освобождению Левона из антиохийского плена стало заключение совместного франко-армянского союза против Византии[1289]1289
«не успел он вступить в Киликию, как антиохийцы, изменив свои мысли, вместо друзей и союзников, явились злейшими ему врагами. Видя однакож, что не могут противостоять римскому войску, они признали нужным присоединить к себе и Левуния. И так, выведши из тюрьмы этого человека, захваченного на войне и содержавшегося под стражею, и взяв с него клятву, что он будет их другом и союзником против царя, они освободили его». См. Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга I, гл. 7, С. 15.
[Закрыть]. В любом случае, военные действия между ромеями и франками начались задолго до начала первой византийской осады Антиохии. Другое дело, что франкские гарнизоны, вероятно оставленные князем Раймондом в восточной Киликии, могли лишь обороняться, т. к. и сам Антиохийский князь, и большая часть сирийских баронов была связана походом против эмира Зенги и не могла вовремя прийти к ним на помощь[1290]1290
Кстати, здесь вновь следует обратить внимание на то, что, согласно хронике Гильома, князь Раймонд Антиохийский был единственным сеньором Заморской земли, который колебался перед выступлением в поход к Монферранду, т. к. «император стоял у врат» его владений, что вполне может подразумевать не только ромейскую подготовку к осаде Антиохии, но и начало завоеваний франкских городов восточной Киликии. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 26, Р. 646.
[Закрыть].
В этом отношении, поход к осажденному Монферранду (Баарину) оказался для антиохийских франков событием, катастрофически несвоевременным. С одной стороны, прибытие армии антиохийских и эдесских франков (так же как и их собратьев из Палестины, шедших под началом Патриарха Гильома Иерусалимского) вынудило эмира Зенги пойти на серьезные уступки: изголодавшимся защитникам Монферранда, во главе с королем Фульком, было позволено покинуть крепость и с миром уйти вглубь графства Триполи. Сама крепость была сдана эмиру Зенги, однако в ответ он освободил знатных франкских пленников, в том числе и графа Раймонда II Триполийского[1291]1291
Кемаль ад-Дин даже упоминает о том, что при заключении мира состоялась личная встреча между Фульком Анжуйском и Имад ад-Дином Зенги, на которой эмир Мосула и Алеппо преподнес королю Иерусалимскому роскошные, царственные одежды. См. Kemal ad-Din. Op.cit. – Р. 673. См. также: Гибб Г. Дамасские хроники… С. 172; Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 29, Р. 650–651.
[Закрыть]. Освобождение короля Иерусалимского и графа Триполи, бесспорно, имело для всех франков Заморской земли огромное значение. Но как раз в разгар похода, когда объединенная армия Антиохии и Эдессы встретила у Арки колонны отступавших из Баарина королевских войск, к князю Раймонду прибыли гонцы с севера, известившие его о том, что армия василевса уже завершила покорение франкских и армянских владений в восточной Киликии, стремительно прошла через Сирийские врата и приближается к самой Антиохии[1292]1292
Как об этом пишет Ордерик Виталий «Раймонд шел ускоренными маршами на помощь королю Иерусалимскому (…) когда, на пути, он получил вести о том, что император приближается, дабы осадить Антиохию. Пораженный этой приближающейся бурей, Раймонд немедленно повернул обратно со всем, бывшим под его началом, войском и поспешил на помощь к своему народу, который был заперт в осажденном городе и охвачен страхом, в отсутствие своего защитника». См. Orderic Vitalis. Op.cit. – Vol. IV, Lib. XIII, С. 34, Р. 191.
[Закрыть]. Вновь проявилось уязвимость княжества Антиохийского, оказавшегося, как и во времена своего основания, в тисках между «греками» и «турками.
Приняв гонцов, князь Раймонд, взяв с собой лишь конное войско, спешно выступил к своей столице. Но когда он добрался до Антиохии, город уже был осажден ромейской армией; Раймонд де Пуатье должен был в буквальном смысле слова прокрадываться в город через высокогорные Железные врата[1293]1293
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 30, Р. 651–652. Ордерик Виталий пишет о том, что Раймонд и его войска с боем прорвались в город, при этом явно преувеличивая потери, нанесенные антиохийскими франками ромеям. См. Orderic Vitalis. Op.cit. – Vol. IV, Lib. XIII, с. 34, Р. 191–192.
[Закрыть]. Так началась первая византийская осада франкской Антиохии. Впервые, со времен основания Антиохийского княжества, армии василевса стояли лагерем на Оронте, перед стенами самой Антиохии. Подробное описание этой первой византийской осады Антиохии оставил, на страницах своей хроники, Гильом Тирский: «армия императора постоянно, то тайно, то явно, совершала атаки, нанося нам тяжелейшие потери и не считаясь с собственными, и невзирая даже на то, что город населяли исповедовавшие истинную веру. Император возвел огромные осадные орудия, метавшие камни с поистине варварской силой; они врезались и разрушали башни и стены со стороны Мостовых врат. Императорские легионы стояли вокруг города, поливая его градом стрел, снарядов и камней, выпущенных умелой рукой пращника; горожане не могли подойти к стенам, и тогда к ним продвинулись войска императора, готовясь овладеть ими силой»[1294]1294
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XIV, с. 30, P. 652.
[Закрыть]. Антиохийские франки, под началом князя Раймонда, совершали яростные контратаки, нанося постоянные потери ромеям. Однако они не могли переломить хода осады или сбить армию императора с занятых позиций[1295]1295
О франкских контратаках и вылазках из осажденной Антиохии упоминают Ордерик Виталий и Иоанн Киннам. См. Orderic Vitalis. Op.cit. – Vol. IV, Lib. XIII, с. 34, P. 192–193; Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга I, гл. 8, С. 18.
[Закрыть]. Отлично понимая, что продолжительная осада и грядущий штурм могут привести к гибели франкской Антиохии, Раймонд де Пуатье вступил в переговоры с василевсом. Переговоры эти быстро привели к новому договору между Константинополем и Антиохией, договору, перечеркнувшему Девольский мир.
Подробные описания переговоров князя Раймонда де Пуатье и Иоанна II Комнина, оммажа Антиохийского князя и нового договора, заключенного у стен Антиохии, можно найти в книге Иоанна Киннама и хронике Гильома Тирского. Согласно «Краткой истории…» Киннама, «Раймонд часто выходил к василевсу и докучал ему предложением сдачи города, с тем, чтобы василевс был и назывался господином его, а он (т. е. князь Раймонд. – С. Б.) только правителем от имени василевса. Делая такое предложение, он сперва получал отказы и возвращался без удовлетворения; а потом, через несколько дней, когда по этому поводу было совещание ромеев, допущен был и он к тому, о чем сказано, и латинские войска вместе с так называвшимися у них братствами и областными переселенцами присоединились к василевсу»[1296]1296
Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга I, гл. 8, С. 18–19.
[Закрыть]. Конечно же, есть все основания полагать, что византийский придворный историк лукавит, описывая, как франкский князь лично «докучал» василевсу предложениями о сдаче города, который ромейская армия, терпя потери, осаждала. Однако переговоры действительно, скорее всего, продолжались некоторые время, и василевс вполне мог несколько раз отсылать послов Антиохийского князя, продолжая осаду и требуя более выгодных условий. При этом, Киннам вполне четко передает суть соглашения: Раймонд де Пуатье признал права Иоанна II Комнина на Антиохию, однако сохранил власть над городом от имени ромейского василевса. Сам князь Раймонд, вместе со своими баронами, прелатами и всеми антиохийскими франками («областными переселенцами») признал сюзеренитет ромейского василевса. Примечательно, что представители военномонашеских орденов (госпитальеры и тамплиеры), которых Киннам называет «братствами», также посчитали себя связанными условиями договора с империей[1297]1297
Госпитальеры держали земли на территории княжества со времен князя Боэмунда I Антиохийского, который передал братьям Иерусалимского госпиталя Св. Иоанна Милостивого «три касаля в горах Антиохии». Сохранилась хартия князя Рожера Антиохийского (датированная 1118 г.), где он подтверждает дарения ордену, сделанные Боэмундом I, добавляя к ним как собственные пожертвования и дары своих вассалов (владения в самой Антиохии, а также касали близ Харима и Кафартаба). См. Rohricht R., ed. Regesta… – № 86, Р. 20. Тамплиеры, вероятно, начали свое утверждение на антиохийских землях в 30-х гг. XII в., в период регентства Фулька Анжуйского и в правление князя Раймонда де Пуатье. Рыцари-тамплиеры Дрого и Гвиберт выступают как свидетели на хартии князя Раймонда, датированной 1140 г. См. Rohricht R., ed. Regesta… – № 195, Р. 48. Дж. Райли-Смит связывает утверждение тамплиеров в пределах княжества Антиохийского с правлением Раймонда де Пуатье, считая что именно этот князь, вовлеченный в войну за восточную Киликию (1136–1137 гг.) мог предоставить рыцарям Храма их первые фьефы в горах Аманоса. См. Riley-Smith J. The Templars and the Teutonic Knights in Cilician Armenia // The Cilician Kingdom of Armenia. – Edinburgh, 1978. – P. 94–95. См. также: Burgtorf J. The Military Orders in the Crusader Principality of Antioch // East and West in the Medieval Eastern Mediterranean. Antioch from the Byzantine Reconquest until the End of the Crusader Principality. – Leuven, 2006. – P. 221–223.
[Закрыть]. Слова Киннама подтверждает и Ордерик Виталий: «Раймонд, чрез инвеституру, получил Антиохию как вассал императора, который обещал ему союз и поддержку против Дамаска и всех язычников»[1298]1298
Orderic Vitalis. Op.cit. – Vol. IV, Lib. XIII, c. 34, P. 194.
[Закрыть].
Гильом Тирский оставляет более подробное описание этого нового соглашения между ромейским василевсом и антиохийским князем. По словам латинского хрониста, Раймонд прибыл в императорский лагерь и принес оммаж Иоанну II, приняв на себя все вассальные обязательства, «явственно проявив верность императору» и поклявшись на святых дарах в том, что отныне он будет беспрепятственно предоставлять ромейскому василевсу и его войскам доступ в Антиохию – как во время мира, так и во время войны. «В присутствии прославленных и знаменитых мужей императорского двора, он (Раймонд) должен был торжественно, вместе со всеми своими вассалами, принести клятвы верности и послушания. Он должен был принести священную клятву в том, что если господин император пожелает войти в Антиохию или ее цитадель, во время войны или мира, свободно и мирно, то князь не будет ему препятствовать (…) Если же господин император (…) мирно передаст Алеппо, Кесарию, Хаму и Эмесу князю, ибо тот должен был довольствоваться этими и окрестными городами, то князь передаст Антиохию империи, беспрепятственно, по праву владения»[1299]1299
Guillaume deTyr. Op.cit. – Lib. XIV, c. 30, P. 651–652.
[Закрыть]. Изучая условия договора, изложенные на страницах хроники тирского архиепископа, можно сразу же отметить несколько важнейших отличий «антиохийского оммажа» 1137 г. от предшествовавшего ему Девольского мира[1300]1300
В принципе, если исходить из текста хроники Гильома Тирского, то можно прийти к выводу, что император Иоанн II Комнин выстраивал имперские права не на Де-вольском мире, а на константинопольском оммаже вождей Первого крестового похода. Это обстоятельство вызывает противоречивые трактовки историков, к примеру – Дж. Лили и Т. Асбриджа. Лили настаивает на том, что Девольский мир должен был так или иначе использоваться при переговорах между Раймондом и Иоанном II. Асбридж, напротив, основываясь на тексте Гильома, считает, что Иоанн II Комнин отказался от ссылок на Девольский мир, и видел в оммаже князя Раймонда скорее исполнение клятв крестоносцев, впервые данных Алексею I Комнину зимой 1096–1097 гг. См. Lilie R.-J. Byzantium and the Crusader States… – P. 121; Asbridge T. The Creation of the Principality of Antioch… P. 101–103.
[Закрыть].
По условиям Девольского мира, князь Боэмунд получал подтверждение своих прав на «пожизненное» владение Антиохией. В «Антиохийском оммаже 1137 г.», напротив, нет и никаких упоминаний о «пожизненных» правах князя Раймонда на Антиохию. В отличие от Боэмунда времен Балканского крестового похода (1107–1108 гг.), Раймонд (в 1137 г.) был еще молодым и полным сил человеком[1301]1301
Гильом Тирский говорит о Раймонде как о молодом человеке (adolescens), «ланиты которого еще покрывал юношеский пушок». См. Guillaume de Туг. Op.cit. – P. 618, 637. Это позволяет предположить, что на момент призвания на Антиохийский княжеский престол Раймонду, который незадолго до этого был посвящен в рыцари королем Генрихом I Английским, было 16–20 лет.
[Закрыть]. Доверить ему Антиохию «пожизненно» значило отсрочить возвращение города Ромейской державе на отдаленный, неопределенный срок. По условиям «Антиохийского оммажа 1137 г.» Раймонд обязался передать Антиохию и окружавшие ее земли под непосредственную власть василевса, как только христианскими войсками будут отвоеваны великие мусульманские города Сирии, в частности – Алеппо, Хама, Хомс и Шейзар (последний Гильом Тирский именует «Кесарией»). Причем, если император Алексей I Комнин предоставлял Боэмунду право самостоятельно отвоевать «дарованные» ему мусульманские города Сирии, то Иоанн II Комнин готов был лично вести ромейскую армию в походы против Алеппо и Шейзара, ив буквальном смысле слова «передать» эти города Раймонду де Пуатье и антиохийским франкам, в качестве наследственных владений и компенсации за возвращенную ромеям Антиохию.
То, что договор 1137 г. строился именно на идее «обмена» покоренных мусульманских территорий на Антиохию, подтверждает, в своей хронике, и Михаил Сириец: «когда император завоюет сирийские земли, то есть Алеппо и другие города – он передаст их франкам, а франки, взамен, отдадут ему Антиохию, в исполнение клятвы, данной, в свое время, его отцу Алексею»[1302]1302
Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XVI, c. 8, P. 245.
[Закрыть]. Кампания против сирийских мусульман планировалась на лето следующего, 1138 года, когда василевс, со своей армией, должен был вернуться из Киликии в Сирию. При завершении переговоров над цитаделью Антиохии был поднят императорский стяг – в знак покорности и вассалитета Антиохийского княжества. Конечно же, нельзя не отметить и еще одного отличия между договорами 1108 г. и 1137 г. Соглашение между Алексеем I Комниным и князем Боэмундом I было заключено на западном побережье Балканского полуострова – в полутора тысячах километров от границ Антиохийского княжества; договор Иоанна II Комнина и князя Раймонда де Пуатье был заключен перед стенами самой Антиохии, которые на протяжении предшествующих дней подвергались обстрелу византийских осадных орудий. Это последнее обстоятельство как нельзя лучше свидетельствовало об изменении положения в пользу державы Комнинов.
Парадоксальную и крайне идилличную картину примирения Ромейской империи и Антиохийского княжества оставляет Ордерик Виталий. Англо-нормандский хронист воспринимает оммаж князя Раймонда, принесенный василевсу Иоанну II, как завершение бессмысленной междоусобной войны христиан, виновниками которой, во многом, были латинские князья Антиохии, «два государя (Раймонд и Иоанн II. – С. Б.) заключили мир, направленный на благо пилигримов и всех верных Христовых греческой и сирийской земли (…) война, которую без всякой цели на протяжении сорока лет Боэмунд и его преемники вели против Алексея, война ставшая причиной пленения и смерти тысяч людей и великих потерь, наконец, милостью Божией, была остановлена двумя государями, Иоанном императором и Раймондом де Пуатье – к великой радости многих с обеих сторон»[1303]1303
Orderic Vitalis. Op.cit. – Vol. IV, Lib. XIII, с. 34, Р. 194.
[Закрыть]. Походы 1137–1138 гг. стали триумфом ближневосточной политики императора Иоанна II. Оказавшись перед лицом все возраставшей исламской угрозы, исходившей от державы Имад ад-Дина Зенги, франкские государи Заморской земли не могли отвергнуть притязаний василевса.
