Текст книги "Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв."
Автор книги: Сергей Брюн
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)
За браками Бодуэна III (1158) и Мануила I Комнина (1161) последовали новые франко-византийские династические бракосочетания. В 1167 г. король Амори I Иерусалимский взял в жены еще одну родственницу императора – Марию Комнину. Его заключению предшествовали достаточно долгий период переговоров. Еще в 1165 г. король Амори I отправил в Константинополь посольство, во главе с латинским архиепископом Кесарии – Эрве и королевским виночерпием – Одо де Сент-Амадом, с целью найти невесту из династии Комнинов. Здесь важно подчеркнуть, что это было не сватовство к конкретной деве из императорской семьи, а просьба о посылке любой подходящей византийской царевны, с предоставлением более конкретного выбора самому василевсу Мануилу. Королю Амори I пришлось ждать около двух лет, на протяжении которых его послы оставались в Константинополе. И лишь в 1167 г. в гавани Тира пристал корабль, на котором, помимо королевских послов, находилась и долгожданная византийская невеста Амори – Мария Комнина. Мария была дочерью протосеваста Иоанна Комнина, племянника императора Мануила[1503]1503
Иоанн был сыном Андроника Комнина, старшего брата императора Мануила. Здесь стоит отметить, что это был тот самый Иоанн Комнин, который занимал пост дуки Кипра в 1156 г. и был захвачен в плен князем Рено де Шатильоном во время разорения острова. Когда за него был внесен выкуп, он вернулся в Константинополь (что должно было произойти до 1158 г.). О разорении Кипра, князе Рено и дуке Иоанне, см. выше: Книга I, гл. 3, С. 100–105.
[Закрыть]. Венчание короля Амори и Марии Комниной было совершено Иерусалимским Патриархом Амори де Несле в кафедральном соборе Тира. Согласно хронике Гильома Тирского, Мария Комнина «была помазана и увенчана наследственной диадемой, знаком королевского достоинства, рукою блаженной памяти Патриарха Амори, в церкви Тира, за четыре дня до сентябрьских календ»[1504]1504
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XX, с. 1, Р. 942–943.
[Закрыть]. Как пишет Иоанн Киннам, король Амори I Иерусалимский «получив в супружество одну из дочерей протосеваста, подтвердил клятвой все те условия, какие были у василевса сего братом Бодуэном»[1505]1505
Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга V, гл. 13, С. 264.
[Закрыть]. То есть, венчавшись с Марией Комниной, король Амори подтвердил оммаж василевсу Мануилу и те вассальные обязательства, которые его старший брат – Бодуэн III принял на себя во время переговоров в Мамистре и Антиохии (1158–1159).
Спустя три года после смерти короля Амори, в 1177 г., Мария Комнина сочеталась браком с палестинским бароном Балианом Ибелином[1506]1506
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XXI, с. 18, Р. 1035.
[Закрыть]. Благодаря этим двум бракам королевы Марии установилась кровная связь Комнинов практически со всеми влиятельными латинскими домами Заморской земли. Дочь короля Амори I и Марии Комниной – Изабелла с 1190 г. унаследовала королевский престол Иерусалима, права на который попеременно приносила трем своим супругам: Конраду Монферратскому (1190 г.), Генриху Шампанскому (1192 г.) и Амори II де Лузиньяну (1197 г.)[1507]1507
Здесь стоит уточнить, что Изабелла выходила замуж четыре раза. Ее первый брак – с Онфри IV де Тороном, был расторгнут в 1190 г., еще до того, как Изабелла, со смертью своей старшей сестры – королевы Сибиллы, унаследовала права на королевский престол. Стоит также отметить, что из трех супругов королевы Изабеллы Иерусалимской, официальной коронации удостоился лишь последний, король Кипра Амори II де Лузиньян, венчанный и помазанный на иерусалимский престол в 1197 г. См. L'Estoire de Eracles… Р. 223–224.
[Закрыть]. Внучки Марии Комниной взошли (в качестве наследниц престола или консортов) фактически на все престолы Заморской земли: Мария унаследовала королевский престол Иерусалима, Алиса стала королевой Кипра (венчавшись с королем Гуго I де Лузиньяном), Сибилла – королевой Киликийской Армении (будучи второй женой Левона I Великолепного), Мелисанда – княгиней Антиохии-Триполи (в качестве супруги князя Боэмунда IV Одноглазого)[1508]1508
Du Cange C. Les Families d'Outremer. – Paris, 1869. – P. 30–31.
[Закрыть]. В то же самое время дети Марии Комниной от ее второго брака – Жан и Филипп Ибелины в начале XIII в. вошли в число наиболее влиятельных баронов Заморской земли и впоследствии неоднократно занимали посты регентов (бальи) королевств Иерусалима и Кипра. Рожденные от смешанного, греко-латинского брака, Филипп и, в особенности, Жан, положили начало расцвету сеньориальной династии Ибелинов, представители которой держали обширные земли и занимали важнейшие административные посты как в пределах Кипрского королевства, так и в континентальном Леванте[1509]1509
Du Cange C. Les Families d'Outremer. – Paris, 1869. – P. 360–379. С начала XIII в., Ибелины держали сеньории Бейрута, Арсура, Яффы, обширные фьефы на землях Кипрского королевства.
[Закрыть].
Стоит также отметить, что вдовствующие «византийские» королевы Иерусалима – Феодора и Мария Комнины получали, в качестве апанажа, центральные города королевства. Так, Феодора, во время своего кратковременного пребывания в Палестине, держала Акру[1510]1510
В 1166 г. вдовствующая королева Феодора бежала из пределов Латинского Востока, вместе со своим сородичем и любовником – Андроником Комниным, незадолго до этого получившим от короля Амори сеньорию Бейрута. Когда любовники, обвиненные в кровосмесительстве, бежали ко двору эмира Нур-ад-Дина (а к этому времени выдачи Андроника требовали император Мануил I Комнин и князь Боэмунд III Антиохийский), король Амори конфисковал Акру и фьеф Бейрута. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XX, с. 2, P. 943–944; Никита Хониат. Указ. соч. – Книга IV, гл. 5, С. 154–155.
[Закрыть]. Мария Комнина сходным образом получила сеньорию Наблуса, которую держала вплоть до завоевания города Салах-ад-Дином[1511]1511
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XXI, с. 18, Р. 1035.
[Закрыть].
Агнесса Антиохийская и Бела III Арпад (1170 г.)
В 3176 г. князь Боэмунд III Антиохийский венчался с еще одной племянницей императора Мануила – Феодорой Комниной. Это был второй брак князя Боэмунда III. Его первой женой была Оргуэлисса д'Аренк, дочь сеньора Харима, одного из баронов Антиохийского княжества. Оргуэлисса родила Боэмунду III двух его старших сыновей – Раймонда и Боэмунда IV. Она упоминается в нескольких сохранившихся хартиях Антиохийского князя[1512]1512
Rohricht R., ed. Regesta Regni Hierosolymitani… – № 511, P. 135; № 523, 524, P. 139.
[Закрыть]. Последнее упоминание о ней относится к марту 1175 г. Согласно венецианской версии Lignages d'Outremer, «великий князь Боэмунд» добился развода с Оргуэлиссой[1513]1513
Lignages d'Outremer. Marciana Ms Francese 20 // Biblioteca Nazionale Marciana, Venezia. – c. 301, P. 83.
[Закрыть]. О ее дальнейшей судьбе ничего не известно. Точное количество детей от брака Боэмунда III и Феодоры не установлено. В принципе вопрос о четырех женах и многочисленных детях князя Боэмунда III является предметом для отдельного исследования. В Ватиканской версии «Lignages des Outremer» можно найти упоминание о том, что у «Боэмунда Заики» и «племянницы императора Мануила I Комнина» родились две дочери – Констанция и Филиппа, в наиболее распространенной версии «Lignages» есть упоминания лишь об одной дочери – Констанции[1514]1514
Lignages d'Outremer. Le Vaticanus Latinus 7806 // Bibliotheca Vaticana. – P. 173; Lignages de Outremer // RHC Lois II…. – c. 5, P. 446.
[Закрыть]. Также в некоторых генеалогических источниках регулярно упоминается имя Мануила де Пуатье – сына Боэмунда III Антиохийского и Феодоры Комниной, предположительно родившегося около 1176 г. и скончавшегося в 27 июня 1211 г.[1515]1515
Schwennicke, D. Europaische Stammtafeln: Stammtafeln zur Geschichte der Europaischen Staaten. – Frankfurt am Main, 1998. – Vol. 552, band. 3, Tafel № 154.
[Закрыть]. Первоисточник, по которому приводятся имя и точная дата смерти этого человека, до сих пор не найден. В известных хрониках, хартиях и в различных рукописях «Lignages des Outremer» оно отсутствует. Если же факт существования Мануила де Пуатье будет документально подтвержден, а не списан на позднейшие ошибки авторов генеалогических древ, то это, безусловно добавит новый и весьма яркий акцент к истории греко-латинских отношений XII в. Франкские государи крайне редко (фактически – никогда) не давали своим детям подчеркнуто византийские имена. Чуть ли единственным известным исключением стал Димитрий – последний король Фессалоникийский, сын Бонифация Монферратского. Если же существование Мануила де Пуатье найдет документальное подтверждение, можно будет констатировать, что в Антиохии, в период византийского сюзеренитета над княжеством, франкский князь готов был дать одному из своих сыновей (тем более – рожденному от брака с византийской царевной) имя ромейского василевса.
И, конечно же, нельзя вспомнить и об еще одном «византийском» династическом браке членов Антиохийского княжеского дома; о венчании Агнессы Антиохийской – младшей дочери княгини Констанции и единственной дочери Рено де Шатильона с венгерским принцем, носившем при византийском дворе имя кесаря Алексея, но впоследствии взошедшего на королевский престол Венгрии под именем Белы III Арпада. Брак этот был заключен около 1170 г. по инициативе императора Мануила. В конце 1160-х гг. из Антиохии в Константинополь перебрались младшие брат и сестра императрицы Марии Антиохийской – Бодуэн де Пуатье и Агнесса де Шатильон. К этому времени Мария уже родила Мануилу сына и наследника – Алексея II, и венгерский принц Бела (кесарь Алексей), которого василевс доселе считал своим предполагаемым наследником, лишился права на престол. Не желая расторгать дружеские и, конечно же, политические, союзные связи с Белой, император Мануил обвенчал его с сестрой императрицы Марии – Агнессой. До этого Бела был помолвлен с дочерью василевса от первого брака – порфирородной Марией Комниной. Венчание кесаря Белы и Агнессы де Шатильон было совершено в Константинополе, хотя неясно – латинским или, что более вероятно, византийским клиром. Подробное описание этих событий можно найти в книге Никиты Хониата: «Передав, как полагал, через совершение присяги скипетр сыну (т. е. Алексею II Комнину. – С. Б.), василевс спустя немного времени разлучает дочь свою с ее женихом Алексеем (Белой Арпадом. – С. Б.) и обручает его на родной сестре жены своей (Агнессой. – С. Б.), незадолго перед тем прибывшей из Антиохии с братом Бодуэном. Между тем, около этого времени венгерский король (старший брат Белы, Стефан III. – С. Б.) умер. Мануил, считая его смерть счастливым случаем, тотчас же посылает Алексея с блистательной свитой и огромным царским багажом принять власть над Пэонией (Венгрией) и царствовать над своими единоплеменниками. И Алексей без труда надел на себя королевскую корону и без всякого сопротивления стал господствовать над всем народом»[1516]1516
Никита Хониат. Указ. соч. – Книга V, гл. 8, С. 183–184.
[Закрыть].
13 января 1173 г. Бела III Арпад и его супруга – Агнесса Антиохийская были миропомазаны и возведены на королевский престол Венгрии. Агнесса родила Беле III двух сыновей – Имре и Андрея (Андраша), каждый из которых впоследствии восходил на венгерский престол. Таким образом, все последующие короли династии Арпадов были, по материнской линии, отпрысками Антиохийского княжеского дома и прямыми потомками Рено де Шатильона. Примечательно, что подавляющее большинство авторов, описывая участие короля Андраша II Венгерского в Пятом крестовом походе, практически никогда не упоминают о том, что принявший крест мадьярский король приходился родным внуком легендарному крестоносцу – Рено де Шатильону. В связи с этим неплохо бы еще раз обратить внимание на то, каким образом имперский вассалитет и династические связи с Ромейской державой сказались на судьбе князя Рено. Как у младшего отпрыска знатного, но все же – в достаточной мере заурядного бургундского рыцарского рода, у Рено не было шансов когда-либо породниться с гордыми королевскими домами христианского мира[1517]1517
Если отталкиваться от исследования Жана Ришара, Рено был сыном Эрве II, сира Донзи. Свое имя он получил по предоставленной ему сеньории Шатильон-на-Луаре (Шатильон-Колиньи). Подробнее о родословной Рено де Шатильона, см. Richard J. Aux origines d'un grand lignage. Des Paladii a Renaud de Chatillon // Recueil de melanges offerts a l'occasion de son 65e anniversaire a Karl Fedinand Werner. – Paris, 1989. – P. 409–418.
[Закрыть]. Однако решение принять крест и отправиться с войском короля Людовика VII Молодого на Восток полностью переменило его жизнь. Пережив тяжелейший переход через Малую Азию и уцелев после кампаний в Сирии, он остался в Леванте. Там, благодаря неожиданно вспыхнувшей страсти княгини Констанции, Рено взошел на княжеский престол Антиохии. Придя к власти, он, казалось бы, сделал все, чтобы лишиться столь неожиданно достигнутого престола; его издевательства над латинским Патриархом Амори де Лиможем и варварское разорение византийского Кипра вошли в легенду. Тем не менее, благодаря «карающей руке» василевса Мануила, Рено получил подтверждение своих прав на княжеский престол Антиохии, был включен в число имперских вассалов и даже – сородичей (будучи отчимом императрицы Марии), а его дочь – Агнесса взошла уже на королевский престол Венгрии. Герб де Шатильонов по сей день красуется рядом с королевскими гербами Венгрии, на гробнице Белы III и Агнессы в церкви Св. Матьяша в Будапеште. Это неожиданное объединение рода Рено де Шатильона с королевской династией Арпадов может, по праву, считаться одним из наиболее парадоксальных и исторически значимых примеров франко-византийских династических браков, бравших свое начало в Антиохии.
Конечно же, нельзя не задаться вопросом – зачем императору Мануилу понадобилось скреплять вассалитет Антиохии и союз с Иерусалимом еще и кровными узами? Однако это устремление являлось характерной чертой политики Комнинов. С конца XI в. Комнины укрепляли свою власть и влияние внутри империи благодаря династическим бракам с другими ромейскими аристократическими родами; Дуками, Вриенниями, Далассинами, Контостефанами, Ангелами, Палеологами. Император Мануил, очевидно, не желая более ни воевать с сирийскими франками, ни рассчитывать только на клятвы их государей, перенес эту модель династического сближения на правящие дома Антиохии и Иерусалима, инкорпорируя франкских правителей Заморской земли в разветвленную семью Комнинов. И надо сказать, что эта политика василевса в действительности обеспечила как признание сирийскими франками имперского сюзеренитета, так и весьма гармоничный союз между Византией и франками Заморской земли, сохранявшийся на протяжении двадцати двух лет (1158–1180 гг.). Так, со времен восточного похода Мануила, короли Иерусалима (Бодуэн III, Амори I и Бодуэн IV Прокаженный) и князья Антиохии (Рене и Боэмунд III) не пытались оспаривать имперский сюзеренитет и гегемонию Ромейской державы в восточном Средиземноморье.
II. Участие сирийских франков в восточных войнах императора Мануила I Комнина
Если отвлечься от торжественного принесения оммажа латинскими государями и череды франко-византийских династических браков, нельзя не задаться вопросом – каковы же были практические проявления византийского сюзеренитета над государствами крестоносцев, в особенности – над княжеством Антиохийским? Естественно, наиболее действенным проявлением вассалитета была военная повинность, несение воинской службы по призыву сюзерена. Во второй половине XII в. антиохийские и иерусалимские франки принимали участие в целом ряде ближневосточных кампаний императора Мануила I Комнина. Здесь мы принципиально не касаемся описанного выше похода императора Иоанна II Комнина и сирийских франков против Алеппо и Шейзара (1138 г.), т. к. этот поход может скорее служить примером того, как василевс не смог добиться покорности своих франкских вассалов. Мануил I Комнин, в свою очередь, добился на этом поприще намного более впечатляющих результатов.
К началу 1150-х гг. Ромейская держава лишилась большей части своих владений в Киликии, которые были завоеваны Торосом II Рубенидом. После сокрушительного поражения ромейской армии Андроника Комнина в битве у стен Мамистры (1152 г.) император Мануил, осознав, что в данный момент он не сможет возглавить новый поход в Киликию, обратился к дипломатическим мерам. Он стал натравливать на государство Рубенидов двух наиболее мощных восточных государей, находившихся в сфере влияния Византии; румского султана Масуда I и князя Антиохийского – Рено де Шатильона. По словам Гильома Тирского, «император направил послание к Рено, призвав его выступить в поход и оградить Киликию от нападений и посягательств; если же Рено нужны были бы для этого деньги, то император обещал выделить все необходимые средства из своей казны и выслать их, когда придет время»[1518]1518
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XVIII, с. 10, Р. 834–835.
[Закрыть].
К этому времени Рено едва успел взойти на княжеский престол, которым был всецело обязан своей романтической связью и последовавшим браком с овдовевшей княгиней Констанцией Антиохийской. Чувствуя шаткость своего положения, он охотно вступил в соглашение с ромейским василевсом. Собрав войска антиохийских франков и контингенты тамплиеров, Рено начал свою первую наступательную кампанию, обращенную против Тороса II Рубенида. К этому времени Торос II расширял свои владения не только за счет византийских территорий; он также захватил и северные земли Антиохийского княжества, в том числе – Александретту и Баграс. Разбив войска Тороса II в полевом сражении, князь Рено отвоевал Александретту, Баграс и другие ранее утраченные франками крепости по обеим сторонам Аманоса. Согласно хронике Михаила Сирийца, «Противники встретились у врат Александретты[1519]1519
Бар Эбрей пишет о том, что битва произошла «у врат Секунтарона», т. е. Сервантикара. См. Ваr Hebraeus. Chronography… – Р. 324.
[Закрыть]. Армяне потерпели поражение, а Торос бежал. Вскоре после этого он попросил мира и отдал братьям (т. е. тамплиерам. – С. Б.) принадлежавшие им земли»[1520]1520
Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XVIII, c. 4, P. 314.
[Закрыть]. Победоносный исход кампании 1153–1154 гг. подтверждает и Гильом Тирский: «собрав войска и предоставив себя в распоряжение императора, Рено выступил в Киликию, против вышеупомянутого Тороса, где он наголову разбил его армию и рассеял ее по высокогорьям»[1521]1521
Guillaume de Tyr. Op.cit. – Lib. XVIII, c. 10, P. 835.
[Закрыть]. Вновь отвоевав земли у залива Александретты и гор Аманоса (часть которых была возвращена в непосредственное владение князя, часть – отдана под защиту ордена тамплиеров), Рено прекратил наступление против княжества Рубенидов[1522]1522
Подробнее о тамплиерах и их землях на северных рубежах княжества Антиохийского, в частности – о замках, контролировавших перевалы Аманоса (замках Баграс, Дарпсак, Ля Рош Руссель и Ля Рош Гильом), см. Smith J. The Templars and the Teutonic Knights in Cilician Armenia // The Cilician Kingdom of Armenia. – Edinburgh, 1978. – P. 92–95.
[Закрыть]. Между тем, император Мануил требовал от Рено продолжения войны против Тороса II, отказавшись, до ее завершения, компенсировать военные расходы Антиохийского князя. Это привело к разрыву княжеского соглашения с василевсом, заключению военного союза между Рено и Торосом II и последующему разорению византийского Кипра[1523]1523
Уже в 1154 г. войска Тороса II Рубенида (доверенные его младшему брату – Стефану), совместно с тамплиерами и антиохийскими франками разбили тюрок, разорявших территории вдоль Тавра и Аманоса. Сражение произошло у Столпа Ионова, на подступах к Александретте. См. Gregoire le Pretre. Op.cit. – P. 171. О разорении Кипра, см. выше: Книга I, гл. 3, С. 100–105.
[Закрыть]. Тем не менее, существует свидетельства того, что в правление князей Раймонда и Рено, даже вне конкретных периодов сближения с Византией, по крайней мере некоторые антиохийские франки переходили на службу к ромейскому василевсу, пополняя состав латинских контингентов империи. Так, Иоанн Киннам упоминает некоего антиохийского рыцаря Фому, отличившегося во время войны императора Мануила I Комнина против Сицилийского королевства и погибшего во время поединка с одним из итало-нормандских рыцарей у стен Бриндизи[1524]1524
«Фома, родом антиохиец, издавна сам собой перешедший на службу к василевсу». См. Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга IV, гл. 10, С. 175.
[Закрыть].
Договоры императора Мануила I Комнина с князем Рено Антиохийским и королем Бодуэном III Иерусалимским, заключенные в Мамистре в 1158–1159 гг., прямо затрагивали вопрос о контингентах, которые сирийские франки обязались выставлять под знамена василевса. Уже в 1159 г. князь Рено и король Бодуэн III вынуждены были откликнуться на призыв своего сюзерена и принять участие в его войне против Румского султаната. Согласно «Краткой истории…» Киннама, император Мануил, готовясь к войне с султаном Кылыч-Арсланом II, «послал Иоанна Контостефана в Палестину, чтобы переговорить с королем Бодуэном и привести оттуда силы, которые Бодуэн, в случае нужды, обещал дать василевсу на помощь и, кроме того, собрать наемное войско. Приказано было также антиохийскому князю Ренальду, чтобы и он как можно скорее шел с бывшими у него войсками. Такое же приказание отдано было и тогдашним правителям Армении – Терозу и Тиграну»[1525]1525
Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга IV, гл. 24, С. 219. «Тероз» – это, вероятней всего, Торос II Рубенид (хотя А.П. Каждан оспаривает это). «Тигран» – это, вероятно, Тигран – князь Брагана.
[Закрыть]. При этом Иоанн Контостефан не только в кратчайшие сроки посетил Антиохию и Иерусалим, но и побывал на византийском Родосе, где набрал стоявших там лагерем латинских пилигримов[1526]1526
По словам Киннама, Контостефан «зная, что у латинян, отправляющихся в Палестину, сборным местом всегда бывает остров Родос, привел наемную конную дружину и оттуда». См. Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга IV, гл. 24, С. 219.
[Закрыть]. В итоге, Кылыч-Арслан II, «не имея силы вступить в борьбу ни с одним из тех врагов, которых накликал на него василевс, уступил обитателям соседних стран вместе со многим другим и города, завоеванные им прежде с великим трудом, а у василевса через послов стал просить прощения»[1527]1527
Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга IV, гл. 24, С. 220.
[Закрыть]. Единственным крупным сражением этой войны стало столкновение сельджукских войск с объединенной франко-византийской армией, выступившей из пределов Антиохии и Киликии под командованием Иоанна Контостефана. Согласно тому же Киннаму: «Иоанн, ведя из Палестины конницу, встретился с персидским войском, состоявшим из двадцати двух тысяч человек, способных к битве. Пораженный этой нечаянностью, он сперва поспешно взошел со своими на один находившийся вблизи холм и остановился, но потом приказал всей своей дружине идти на неприятелей, и так как римляне сделали на них сильный натиск, то они отступили, и во время бегства много их было побито, еще же больше взято в плен римскими воинами, а иные смяты были конницей. В этом подвиге совершены дела, достойные памяти и мужества, как многими другими римлянами, так и военачальником Иоанном»[1528]1528
Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга IV, гл. 24, С. 220–221.
[Закрыть].
Сходная кампания имела место и в 1173 г., когда князь Боэмунд III Антиохийский и король Амори I Иерусалимский (преемники Бодуэна III и Рено) совершили совместный поход в Киликию, где к власти пришел князь-узурпатор Млех Рубенид, состоявший в тесном союзе с Нур-ад-Дином и представлявший серьезную угрозу и для восточных провинций Ромейской державы, и для франкской Сирии[1529]1529
Млех Рубенид пришел к власти в 1170 г., при поддержке Hyp-ад-Дина. Малолетний сын покойного Тороса II Рубенида – Рубен II был убит, а правивший от его имени регент Фома бежал в Антиохию. См. Bedrosian R., ed. The Armenian Chronicle of Sempad… P. 87; Vahram D'Edesse. La chronique rimee des rois de la Petite Armenie… P. 508–509. Ненависть Млеха к Византии вполне объяснима, особенно если вспомнить о том, что его семье пришлось претерпеть от ромеев; напомним, что его отец Левон I Рубенид умер в византийском плену, его братья – Рубен и Стефан были, в разное время, убиты ромейскими воинами. Гораздо сложнее объяснить его ожесточенную войну против сирийских франков. В молодости Млех получил убежище при дворе графа Жослена II Эдесского, а позднее – перешел в лоно латинской Церкви и даже был принят в число собратьев (confrater) ордена тамплиеров. О принадлежности Млеха к ордену Храма, в частности, упоминает Гильом Тирский. См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XX, с. 16, Р. 991.
[Закрыть]. Придя к власти, Млех Рубенид развернул наступательную войну как на западных, так и на юго-восточных рубежах своего государства, благо временная покорность большей части армянских князей и прибытие союзных тюркских войск предоставляли ему необходимую военную мощь. С одной стороны, Млех возобновил войну в западной Киликии, обрушившись на ромейские территории и на владения вассалов империи – Хетумидов[1530]1530
Bedrosian R., ed. The Armenian Chronicle of Sempad… P. 87.
[Закрыть]. Под натиском его войск, дука Константин Коломан едва удерживал западные области Равнинной Киликии, с Селевкией и Тарсом. В то же самое время, Млех атаковал и северные рубежи княжества Антиохийского, отвоевав доверенные тамплиерам владения в горах Аманоса[1531]1531
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XX, c. 26, P. 991.
[Закрыть]. В 1171 г. войска Млеха были частично пленили, а частично – перебили французских крестоносцев графа Стефана Сансирского, возвращавшихся со Святой земли через Киликию[1532]1532
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XX, c. 25, P. 988.
[Закрыть].
В 1173 г. Млех Рубенид, при поддержке войск, присланных Нур-ад-Дином, уничтожил выступившую против него ромейскую армию и пленил дуку Константина Коломана. Тогда же он вошел в Таре. Дуку Константина, вместе с другими знатными ромейскими пленными, Млех велел отправить в Алеппо, к своему союзнику-сюзерену, Нур-ад-Дину. Как об этом повествует Ибн аль-Асир: «Млех обрел дружбу и поддержку Нур-ад-Дина в его борьбе против соседствующих армян и греков. Города Адана, Мамистра и Таре находились под властью царя румов, повелителя Константинополя. Млех покорил их, ибо они лежали на рубежах его владений. И напрасно царь румов выслал против него многочисленную армию, во главе которой шли великие патриции, его отцы. Млех выступил навстречу им, ведя с собой часть аскара Нур-ад-Дина; он мужественно сражался и выстоял перед ними. Румы обратились в бегство, а многие были убиты или взяты в плен (…) Армянский князь отправил Нур-ад-Дину, в качестве дани, значительную часть захваченной добычи, в том числе и тридцать самых знатных и главных пленников»[1533]1533
Ibn al-Athir. Al-Kamil fi al-Tarikh… P. 588–589.
[Закрыть]. О пленении дуки и севаста Константина пишет и Никита Хониат, по словам которого, Коломан «прибыв в Таре (…) вступил в войну с враждебными римлянам армянами; но когда неприятели напали на него всей массой, он был взят в плен и заключен в оковы. Василевс освободил его, дав значительный выкуп»[1534]1534
Никита Хониат. Указ. соч. – Книга IV, гл. 5, С. 152.
[Закрыть]. О том, насколько Нур-ад-Дин ценил победы своего союзника и вассала, свидетельствует то, что после отправки Коломана и других знатных ромейских пленников в Алеппо эмир передал Млеху Марат. Так, поражение ромеев и франков, в то же самое время обернулось возвращением Марата христианам. Конечно же, Млех Рубенид совершенно не походил на защитника ближневосточных христиан, но он был прагматичным и сильным государем, и благодаря его расчетливому, тесному союзу с Нур-ад-Дином, Мараш – этот великий город, лежавший на стыке Киликии и Сирии – вернулся под власть христиан[1535]1535
В XIII в. Мараш еще несколько раз будет переходить из рук в руки – от армян к анатолийским тюркам, мамлюкам и вновь – к армянским государям. В 1208 г. город был отбит у короля Левона I Рубенида румским султаном Кей-Хосровом I, но спустя полвека король Хетум I, при помощи монголов, вернул Мараш в состав Киликийской Армении. На рубеже XIII–XIV вв. город был разорен мамлюками, но король Хетум II смог, хоть и на краткий, пятилетний период (1299–1304 гг.) вернуть Мараш под власть христиан, прежде чем он окончательно перешел к мусульманам.
[Закрыть].
Падение Тарса и пленение дуки Константина Коломана сломило сопротивление ромеев. Как об этом писал Ибн аль-Асир, после пленения Коломана «силы Млеха возросли, а румы потеряли всякую надежду на повторное завоевание той страны»[1536]1536
Ibn al-Athir. Al-Kamil fi al-Tarikh… P. 589.
[Закрыть]. Однако примерно в это же время новое и намного более успешное наступление против Млеха Рубенида было инициировано франкскими вассалами империи – князем Боэмундом III Антиохийским и королем Амори I Иерусалимским. Первыми в войну вступили антиохийские франки, т. к. северные области их княжества были завоеваны Млехом, что привело к постоянным набегам и ответным рейдам. Вскоре после пленения Коломана князь Боэмунд III Антиохийский начал полномасштабную войну против Млеха I Рубенида, хотя вряд ли его силы были достаточными для полноценного противостояния. Согласно хронике Гильома: «Князь Антиохийский и бароны его земли, видя наглость этого мужа и его ярость против христиан, подняли против него оружие, невзирая на опасность положения, когда верные выступают против тех, кто исповедует ту же веру, (…) и брань становится междоусобной. Тем не менее, они не могли закрыть глаза на злодеяния, причиненные братьям (т. е. державшими северные фьефы тамплиерами. – С. Б.), и война против этого врага была провозглашена открыто»[1537]1537
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XX, с. 26, Р. 991.
[Закрыть]. Под «открытым провозглашением» войны Гильом, очевидно, подразумевает, что Патриарх Амори де Лимож благословил князя Боэмунда III и антиохийское рыцарство для войны с Млехом и киликийскими армянами. Вскоре к войне присоединился и король Амори I Иерусалимский.
Как повествует Гильом Тирский, король Амори I «с войсками и свитой выступил в Антиохию», где Боэмунд III «князь Антиохийский уже поднял оружие» против Млеха[1538]1538
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XX, с. 26, P. 991.
[Закрыть]. С прибытием войск короля Амори, антиохийские и иерусалимские франки смогли начать совместное наступление вглубь Киликии. Млех был разбит франками и осажден армией Амори I и Боэмунда III в одной из киликийских крепостей. Согласно хронике Михаила Сирийца, «король Иерусалимский, прослышав о злодеяниях, которые Млех, князь Киликии, чинил христианам, пошел на него войной. Тот, в свою очередь, обратился к тюркам, которые пришли к нему на помощь. Противники сошлись в сражении, и Господь, по своей милости, содействовал королю, который и одержал победу. Тюрки отступили, а Млех укрылся в одной из своих крепостей. Король осадил эту крепость и начал приступ, а Млех, доведенный до отчаяния, проявил раскаяние, попросил пощады и покорился королю»[1539]1539
Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XIX, c. 6, P. 337.
[Закрыть]. Захваченные замки и земли в горах Аманоса были возвращены тамплиерам и Антиохийскому князю. Таре вернулся под власть ромеев. Этот поход франков, во многом, сломил силы Млеха Рубенида. Не прошло двух лет, как Млех был убит в своей столице – Сисе в результате заговора киликийских баронов. Мятежники призвали на престол племянника Млеха и Тороса II – Рубена III. И, несмотря на то, что Рубен III жестоко покрал виновников убийства своего дяди, он остался неоспоримым правителем государства Рубенидов, причем правителем, в достаточной мере дружественно настроенным в отношении франков[1540]1540
Историю убийства Млеха и призвания на престол Рубена III передана в хрониках Смбата Спарапета и Бар Эбрея. При этом, сирийский хронист говорит о жестокой расправе Рубена III над даровавшими ему престол убийцами Млеха. Согласно хронике Бар Эбрея, Рубен III «казнил убийц своего дяди Млеха, ибо они не удостоили его погребения и бросили его тело собакам». См. Ваr Hebraeus. Chronography… – Р. 352; Bedrosian R., ed. The Armenian Chronicle of Sempad… P. 191–192.
[Закрыть].
