Текст книги "Ромеи и франки в Антиохии, Сирии и Киликии XI–XIII вв."
Автор книги: Сергей Брюн
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)
Осмысление эпохи византийского сюзеренитета над Антиохией невозможно без рассмотрения проблемы Антиохийского патриаршества и ее места в восточной политике династии Комнинов. Как известно, на заре норманно-византийских войн в Сирии, в 1100 г., православный Патриарх Иоанн V Оксит принужден был покинуть Антиохию, а на его кафедру был возведен латинский Патриарх – Бернард Валенский[1601]1601
Становлению латинского Антиохийского Патриархата и греко-латинским церковным взаимоотношениям в Сирии полностью посвящена первая глава второй части книги. См. Книга II, гл. 1, С. 100–105.
[Закрыть]. С тех пор вопрос об Антиохийском Патриархе возникал практически во всех ключевых соглашениях между Антиохией и Константинополем в XII в. Так, уже в тексте Девольского мира Боэмунд клятвенно обещал императору Алексею I Комнину, что «антиохийским патриархом не будет человек нашего племени (латинянин. – С. Б.), но тот, кого ваша царственность назначит из сынов великой Константинопольской Церкви»[1602]1602
Анна Комнина. Указ. соч. – Книга XIII, гл. 12, С. 370.
[Закрыть]. Однако дает ли постоянное возникновение проблемы Антиохийского патриаршества в переговорах достаточное основание считать ее одним из действительных приоритетов василевсов династии Комнинов? Позволим себе не согласиться с распространенным утверждением о том, что одной из главных целей восточной политики Комнинов было стремление защитить права византийской церковной иерархии и восстановить на Антиохийском престоле православного патриарха. При внимательном рассмотрении восточной политики василевса Иоанна II и, в особенности, его сына Мануила I, нельзя не отметить, что вопрос о патриаршестве, несмотря на постоянное свое возникновение в перечне имперских притязаний, чаще всего становился «разменной картой» для Комнинов.
Достаточно взглянуть на ход событий восточного похода императора Иоанна II Комнина (1137–1138 гг.). Согласно Ибн аль-Каланиси, осенью 1137 г., во время переговоров с князем Раймондом Антиохийским, василевс Иоанн II «в качестве одного из условий мира назвал возможность направить в Антиохию греческого патриарха, как это делалось ранее»[1603]1603
Гибб Г. Указ. соч. – С. 173–174.
[Закрыть]. Дамасский хронист отмечает, что Раймонд принял это условие[1604]1604
Ибн аль-Каланиси даже пишет о том, что князь Раймонд «разграбил дом Патриарха», однако здесь он явно путает события 1137–1138 гг. с последовавшим в 1140 г. конфликтом между князем и Патриархом Раулем I Домфроном, который завершился низложением и заточением латинского Патриарха.
[Закрыть]. Весной 1138 г. Папа Иннокентий II издал энциклику, призвав всех состоявших на византийской службе чад Римской Церкви под страхом отлучения порвать все сношения с василевсом, в случае если он начнет посягать на латинскую Церковь[1605]1605
Полный текст послания, см. DeRoziere E., ed. Cartulaire de l'Eglise du Saint-Sepulchre… № 47, P. 86.
[Закрыть]. В 1137–1138 гг. император Иоанн II Комнин успел изгнать из покоренной ромеями Киликии латинских архиепископов Тарса и Мамистры. Латинские прелаты – архиепископ Тарса Стефан и архиепископ Мамистры Жоффруа, должны были бежать ко двору князя и Патриарха, в Антиохию. Как об этом писал участник Второго крестового похода (1147–1148 гг.) и капеллан короля Людовика VII Молодого – Одон Дейльский, василевс «захватил Таре и Мамистру, множество других городов и обширные земли; тогда он изгнал католических епископов тех городов и заменил их еретиками»[1606]1606
Odon of Deuil. De Profectione Ludovici VII in Orientem. – New York, 1948. – P. 68.
[Закрыть]. Вероятно, что именно последовавшая и весьма действенная угроза со стороны понтифика вынудила императора Иоанна II не настаивать на смене патриархов в Антиохии и пожертвовать интересами православной Церкви ради сохранения своих латинских контингентов и покорности едва присягнувших ему государей франкской Сирии. Когда летом 1138 г. император Иоанн II и его сыновья совершали свой триумфальный въезд в Антиохию, их встречал не православный, а латинский Патриарх – Рауль I Домфрон[1607]1607
Guillaume de Tyr. Op.cit. – Lib. XV, c. 3, P. 658–659.
[Закрыть].
Аналогичный компромисс имел место и во время великого восточного похода императора Мануила I Комнина (1158–1159 гг.). В предшествующей главе мы уже говорили о том, что Мануил Комнин добился у капитулировавшего в Мамистре князя Рено де Шатильона согласия на то, «чтобы в Антиохию архиерей посылаем был, по древнему обычаю, из Византии»[1608]1608
Иоанн Киннам. Указ. соч. – Книга IV, гл. 20, С. 201.
[Закрыть]. Но спустя буквально несколько недель, после переговоров с королем Бодуэном III Иерусалимским, василевс сходным образом отказался от этих притязаний, вопреки всем заверениям Киннама. И вновь, когда ромейский император совершал свой торжественный въезд в Антиохию, его встречал латинский Патриарх – Амори де Лимож, возглавивший церковные торжества и череду пасхальных богослужений в соборе Св. Петра[1609]1609
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XVIII, с. 25, Р. 863.
[Закрыть]. На протяжении последующих пяти лет, даже во времена правления княгини Констанции, василевс не вмешивался в церковную жизнь франкской Антиохии и не поднимал вопроса о патриархе.
Афанасий I Манасси и его пребывание в пределах княжества Антиохийского (1165–1170 гг.)
Лишь в 1165 г., после катастрофического поражения франков у Харима, когда кровно нуждавшийся в экономической и военной поддержке империи князь Боэмунд III обратился за помощью к василевсу, Мануил I Комнин вновь выдвинул требование – вернуть в Антиохию православного Патриарха – на что Антиохийский князь дал свое согласие. Православным Патриархом Антиохии в этот период был Афанасий I Манасси, избранный и пребывавший, как него предшественники, в Константинополе. Но утверждение Патриарха Афанасия в Антиохии, порой преподносимое позднейшими авторами как триумфальное завершение «борьбы» Комнинов за права православной иерархии, на самом деле мало походит на триумф. Во-первых, реставрация православного Патриарха в Антиохии не была связана с каким-либо победоносным императорским походом на Восток; это был плод умелого эксплуатирования военной и экономической зависимости Антиохийского княжества от Ромейской империи. Опять же, следует подчеркнуть, что восстановление Патриарха Афанасия на его кафедре в Антиохии стало возможным благодаря соглашению, заключенному императором Мануилом и князем Боэмундом III в Константинополе, в 1165 г. Нет ни малейшего повода связывать его с капитуляцией князя Рено и последним сирийским походом василевса (1158–1159 гг.).
Во-вторых, великие византийские историки XII в. – Иоанн Киннам и Никита Хониат, детально описывавшие самые разные аспекты императорских контактов с франками, ни слова не говорят об этом церковном «триумфе» василевса. Об этом молчат и латинские хронисты. Более того, Папа Александр III – боровшийся в эти годы с императором Фридрихом I Барбароссой и потому нуждавшийся в поддержке василевса Мануила I Комнина, не предпринял ни малейшей попытки как-либо отреагировать на попрание прав латинского Патриарха и утверждения византийской церковной иерархии в Антиохии. Единственным автором XII в., описавшим антиохийский период патриаршества Афанасия I Манасси, стал Михаил Сириец. Согласно его хронике, когда князь Боэмунд III вернулся из Константинополя в Антиохию, «он привез с собой греческого патриарха, имя которого было Афанасий. Когда патриарх франков (Амори де Лимож. – С. Б.) услышал об этом, он впал в ярость. Он покинул город и отбыл в Кусаир, наложив анафему на франков Антиохии»[1610]1610
Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XVIII, c. 11, P. 326.
[Закрыть].
«Антиохийский» период патриаршества Афанасия I Манасси продолжался пять лет. За это время, известно, что он как минимум единожды совершал путешествие из Антиохии – в Константинополь, где в 1166 г. участвовал в церковном соборе под председательством Вселенского Патриарха Луки Хрисоверга[1611]1611
Grumel V. Les regestes des actes du Patriarcat de Constantinople. Les actes des patriarches III. Les regestes de 1043 a 1206. – Paris, 1947. – № 1058–1062.
[Закрыть]. Очевидно отлученный латинским патриархом князь Боэмунд III не пытался препятствовать свободному передвижению Патриарха Афанасия и его возвращению в Антиохию[1612]1612
Хотя также возможно, что Патриарх Афанасий прибыл в Антиохию не вместе с князем (1165 г.), как пишет Михаил Сириец, а на год позже, в 1166 г., как раз при завершении константинопольского собора.
[Закрыть]. Возвращение Патриарха Афанасия в Антиохию ни в коей мере не стоит воспринимать как упразднение латинского Антиохийского Патриархата или как полноценную реставрацию православной иерархии на землях княжества Антиохийского и графства Триполи. Нет ни одного сведения о том, чтобы хоть один прелат латинского Антиохийского Патриархата лишился бы своей кафедры в пользу византийского иерарха (как было при ромейском завоевании Киликии в 1137–1138 гг.), или чтобы латинские капитулы вынужден были оставить или разделить с греками некогда латинизированные обители, соборы и приходские церкви Антиохии. Единственным собором, где греческий клир, вероятно, действительно «потеснил» латинян, был кафедральный патриарший собор Св. Петра[1613]1613
Подробнее вопрос о латинизации части сирийских церквей и о сосуществовании латинского и греко-мелькитского клира на землях франкской Сирии будет рассмотрен в первой главе второй книги. См. Книга II, гл. 1.
[Закрыть].
Так что это достижение восточной политики Мануила I Комнина действительно мало походило на триумф (что вполне объясняет молчание византийских авторов). Тем более, что пребывание Афанасия I Манасси в Антиохии имело крайне печальный, трагический исход. Спустя пять лет после прибытия греческого патриарха в Антиохию город был сокрушен мощным землетрясением. Как об этом пишет Михаил Сириец, «В Антиохии пала крепостная стена, стоявшая у берега реки; великая церковь греков обрушилась полностью; святая святых великой церкви Мар Петра также обрушилась, так же как и многочисленные прочие церкви и дома»[1614]1614
Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XIX, c. 7, P. 339.
[Закрыть]. Патриарх Афанасий был погребен под руинами обрушившегося алтаря собора Св. Петра или церкви Пресвятой Богородицы (на этот счет существуют некоторые разночтения, т. к. Михаил Сириец, упоминая о смертельном ранении Патриарха, не говорит о точном месте его гибели)[1615]1615
В армянской версии хроники Михаила Сирийца сказано, что во время обрушения церкви Пресвятой Богородицы там совершалась литургия и что при этом «совершавшие богослужение, так же как и множество верующих, были задавлены». Это невольно наводит на мысль о пребывании там Патриарха Афанасия. См. Michel le Syrien. Chronique de Michel le Grand, Patriarche des Syriens Jacobite. – Venise, 1868. – P. 332.
[Закрыть]. Князь Боэмунд III, сочтя стихийное бедствие за гнев Божий, немедленно отправился в Кусаир, моля Патриарха Амори вернуться на кафедру Св. Петра. «Князь (…) обрезал свои волосы, облекся в мешковину, и, собрав народ, отправился в Кусаир, чтобы вымолить прощение у Патриарха. Все пришедшие, во главе с князем, смиренно обратились к Патриарху, умоляя его вернуться к своей церкви. Но он ответил: „Если вы не изгоните греческого Патриарха, я не вернусь“ Когда они возвратились в город, они нашли того Патриарха (т. е. Афанасия Манасси. – С. Б.) погребенного под развалинами. Когда они извлекли его, он еще дышал. Они вынесли его за пределы города, и он умер на дороге. После этого Амори вернулся в Антиохию, и вскоре стены и церкви города были восстановлены»[1616]1616
Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XIX, c. 7, P. 339. Подробнее о Патриархе Афанасии I Манасси, см. Failler A. Le patriarche d'Antioche Athanase I Manasses (1157–1170) // Revue des etudes byzantines. – 1993. – Tome 51. – P. 63–75.
[Закрыть].
С трагической, действительно напоминавшей «Божью кару», гибелью Патриарха Афанасия I Манасси и триумфальным возвращением в Антиохию Патриарха Амори де Лиможа, император Мануил I Комнин был поставлен в достаточно сложное положение. С одной стороны над василевсом довлели прежние, традиционные и, с исторической точки зрения – абсолютно справедливые притязания византийской церковной иерархии на Антиохийский патриарший престол, с другой – становилось очевидно, что латинских вассалов и союзников империи отнюдь не следует провоцировать повторным введением в Антиохии патриарха-грека. На разрешение этих противоречий ушло несколько лет; и создается впечатление, что император Мануил I Комнин действительно смог найти наиболее разумный, прагматичный компромисс. Не прошло и двух лет с момента гибели Патриарха Афанасия I Манасси, как в Константинополе было совершено поставление нового православного Патриарха Антиохийского – Кирилла II (около 1173 г.)[1617]1617
Подробнее о Патриархе Кирилле II Антиохийском, см. Grumel V. Notes pour r «Oriens Christianus» // Echos d'Orient 37. –1934. – № 173. – P. 53–54.
[Закрыть]. Избрание и поставление Кирилла II, естественно, обеспечивало непрерывное преемство линии православных Патриархов Антиохии – однако, по сути, это было символическим жестом, т. к. Кирилл II оставался титулярным Патриархом, не покидавшим берега Босфора. Б. Гамильтон выдвигает предположение, что избрание Кирилла II на титулярный патриарший престол Антиохии было, во многом, вызвано желанием Мануила I умилостивить византийскую церковную иерархию и, в особенности, Вселенского Патриарха Михаила III Анхиальского, известного своим резким неприятием латинской Церкви[1618]1618
Hamilton В. The Latin Church in the Crusader States… c. 7, P. 177–178.
[Закрыть].
Если император Мануил и поднимал вопрос о возможности прибытия Кирилла II в Антиохию, то подобные переговоры должны были иметь место около 1177 г., т. е. времени брака князя Боэмунда III с Феодорой Комниной. Во всяком случае, в 1178 г. в Антиохию из Рима было направлено послание Папы Александра III, обращенное к сирийским франкам. Если в 1165 г. римский понтифик фактически проигнорировал прибытие православного Патриарха Афанасия I в Антиохию, то в 1178 г. Папа Александр III, добившийся известных успехов в борьбе с Барбароссой, уже чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы выступить против византийских посягательств на положение латинского Антиохийского Патриархата; впрочем, его реакция была намного мягче, нежели выступление его предшественника – Иннокентия II против аналогичных посягательств Иоанна II Комнина в 1137–1138 гг. Папа Александр III ограничился лишь весьма дипломатичным посланием к латинскому клиру Антиохии, которое было направлено в Сирию в 1178 г. «До нас дошли известия, которые нас весьма встревожили (если, конечно же, эти известия верны), о том, что благороднейший князь Антиохии, по причине своего родства с нашим дражайшим сыном во Христе, Ману-илом, великолепным императором Константинопольским, согласился подчинить Антиохию власти Константинопольской Церкви». При этом понтифик не столько грозит кому-либо отлучением, сколько призывает латинский клир Заморской земли стойко противиться подобным притязаниям, и защищать «честь Антиохии и авторитет Римской Церкви на всем Востоке»[1619]1619
Lowenfeld S., ed. Epistolae Pontificum Romanorum Ineditae. – Leipzig, 1885. – № 287, P. 165. Полный текст послания, см. Ibid. – Р. 164–165.
[Закрыть].
Так или иначе, Патриарх Кирилл II провел все свое патриаршество в Константинополе (около 1173–1179 гг.), так и не появившись в Антиохии. Более того, создается впечатление, что к концу своего правления император Мануил I Комнин отказался от каких-либо посягательств на права латинского Патриарха Антиохии. Уже в 1180 г. василевс Мануил, направляя свое посольство в Антиохию, обращался не только к своему шурину князю Боэмунду III, но и к Патриарху Амори де Лиможу. Тогда архиепископ Гильом Тирский, посещая, после Третьего Латеранского собора, Константинополь, совершил путешествие в Антиохию, где «исполнил поручение, возложенное Его Императорским величеством, к Господину князю и Господину Патриарху», добавляя, что исполнение этого поручения было «крайне полезно нашей Церкви»[1620]1620
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XXII, с. 4, Р. 1010.
[Закрыть]. Как справедливо отмечает Б. Гамильтон, слова Гильома дают полное основание утверждать, что «к 1180 г. Мануил относился к Амори де Лиможу как к легитимному Патриарху Антиохийскому»[1621]1621
Hamilton В. Aimery of Limoges, Latin Patriarch of Antioch (с. 1142–с.1196), and the Unity of the Churches… – P. 7. Сходной точки зрения придерживается и Поль Магдалино в своей монографии, посвященной правлению императора Мануила I Комнина. См. Magdalino Р. The Empire of Manuel I Komnenos. 1143–1180. – Cambridge, 1993. – P. 103.
[Закрыть].
VI. Закат эпохи византийского сюзеренитета над Антиохией и франкскими государствами Заморской земли
Мануил как «идеальный сюзерен» франков Заморской земли
Закат эпохи византийского сюзеренитета над Антиохией и Иерусалимом ознаменовала смерть императора Мануила, наступившая 24 сентября 1180 г. Описание смерти великого императора оставил Никита Хониат. По словам византийского историка, василевс Мануил, будучи опытным врачом, сам измерил свой пульс и, предчувствуя скорую смерть, потребовал монашеского одеяния и пострига: «приложив руку к артерии и испытав биение пульса, он глубоко вздохнул и, ударив себя рукою по лядвее, потребовал монашеского платья. При этом слове поднялась, как обыкновенно бывает, суматоха; и так как готовой духовной одежды не было, то окружавшие василевса, отыскав где-то черную ветхую мантию, снимают с самодержца роскошные царские одежды, одевают его в грубое платье подвижников Божиих и, надев на него божественный шлем и честные латы, преображают в духовного воина и сопричисляют к воинству небесного вождя. Мантия, не достигая до ног и не покрывая всего его богатырского тела, оставляла открытыми голени, так что никто из зрителей не мог удержаться от слез, помышляя о человеческой немощи и о ничтожестве при конце жизни нашего тела, которое у нас, как раковина, обнимает душу и срастается с нею. Так он оставил жизнь и царство, процарствовав тридцать восемь лет без трех месяцев»[1622]1622
Никита Хониат. Указ. соч. – Том I, Книга VII, гл. 7, С. 236.
[Закрыть]. Василевс Мануил был похоронен в приделе (ирое) монастыря Пантократора, ставшего семейной усыпальницей Комнинов[1623]1623
Там были погребены отец и мать Мануила – император Иоанн II Комнин и его супруга Ирина.
[Закрыть].
Смерть императора Мануила стала тяжелым ударом как для ромеев, так и для франков Заморской земли. При императоре Мануиле I Комнине, Ромейская империя окончательно признала права франков на господство в Сирии, Ливане и Палестине, в том числе – и право господства франкских князей над Антиохией, чего категорически не желали признавать ни Алексей I, ни Иоанн II. Более того, в понимании Мануила сюзеренитет империи над франкскими государствами Заморской земли призван был не просто установить некую форму зависимости сирийских и палестинских франков от державы ромеев, но создать союз христианских государей, призванный сдержать возраставшую мощь мусульманских правителей Востока – Кылыч-Арслана II, Нур-ад-Дина и пришедшего к власти в Египте Салах-ад-Дина. Став главой этого союза, император Мануил не просто требовал от франков послушания и поставки войск; он предоставлял щедрые дары своим вассалам, ограждал их владения от вторжений (как военными, так и дипломатическими мерами) и, наконец, скрепил союз с франками рядом династических браков. Так, эпоха сюзеренитета Мануила над франкскими Антиохией и Иерусалимом может считаться наиболее продуктивным и гармоничным периодом греко-латинских связей в восточном Средиземноморье эпохи крестовых походов. У антиохийских и иерусалимских франков были все основания оплакивать Мануила. С его смертью они теряли не только щедрого и внимательного к нуждам своих вассалов сюзерена, но и мощного союзника, который мог (как с помощью военных, так и дипломатических мер) сдерживать усиливавшийся натиск анатолийских тюрок, Зенгидской Сирии и Айюбидского Египта. Архиепископ Гильом Тирский с горечью пишет о кончине василевса: «достойнейший и приснопамятный муж, величайший из всех князей земных, господин наш император Мануил Константинопольский, сбросив бремя земной плоти, передал свою душу в райские пределы»[1624]1624
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XXII, с. 5, Р. 1069.
[Закрыть].
Пожалуй, наиболее «своеобразную» реакцию на смерть Мануила выказал его шурин – князь Боэмунда III Антиохийского. Когда весть о смерти василевса дошла до Антиохии, князь Боэмунд III немедленно отказался от каких-либо обязательств перед своей супругой – Феодорой Комниной. Не дожидаясь и не требуя официального церковного расторжения брака, Боэмунд III, воспользовавшись «услугами» одного из своих придворных капелланов, венчался со своей любовницей – Сибиллой де Бурзей[1625]1625
Император Мануил I Комнин умер 24 сентября 1180 г. Сибилла де Бурзей впервые упоминается как супруга князя Боэмунда III на княжеской хартии, датированной 1181 г.; Rohricht R., ed. Regesta Regni Hierosolymitani… – № 610, P. 162. Следовательно – смерть Мануила I, развод Боэмунда III с Феодорой и его новый брак с Сибиллой – это событие примерно одного года (1180–1181). Родовое имя Сибиллы позволяет связать ее с франкскими баронами замка Бурзей – одного из фьефов Антиохийского княжества.
[Закрыть]. Феодора и ее дочери были «отосланы» князем[1626]1626
Lignages de Outremer // RHC Lois II…. – c. 5, P. 446.
[Закрыть]. То, что расторжение брака с Феодорой прямо связано со смертью Мануила, вряд ли можно подвергать сомнению. Однако это импульсивное решение личных, семейных проблем, к которому одержимый новой страстью Боэмунд III прибегнул как только узнал о кончине своего могущественного сородича, ни в коей мере не следует считать разрывом антиохийских франков с Византией. Напротив, он выявил парадоксальную приверженность латинян Антиохии идее союза с империей. Развод Боэмунда III с Феодорой Комниной и его неканонический брак с Сибиллой де Бурзей возмутил не столько ромеев, сколько латинян. За права отвергнутой византийской княгини вступились не только бароны и великие сановники княжества, но и латинская Церковь, во главе с Патриархом Амори де Лиможем.
Патриарх Амори отлучил Боэмунда III от Церкви, наложил интердикт на Антиохийское княжество. Более того, интердикт был подтвержден, если не прямо санкционирован, Папой Римским Александром III, благодаря чему Боэмунд III стал первым из государей крестоносцев, подпавшим под папское отлучение. Об этом, в частности, повествует Михаил Сириец: «князь Антиохийский оставил гречанку, которую взял в законные жены в бытность свою в Константинополе, во времена императора Мануила, и, взамен, сочетался с блудницей. Он презрел запреты, наложенные на него Патриархом Рима (…) Патриарх Антиохийский также отлучил его от Церкви, а также и того священника, кто благословил союз князя с блудницей. Из-за грехов князя Патриарх наложил запрет на весь город; его жители не могли звонить в колокола, совершать евхаристию и даже отпевать своих мертвецов»[1627]1627
Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XX, c. 2, P. 389.
[Закрыть]. Однако все эти меры возымели обратный эффект. Согласно описаниям Гильома Тирского, «поскольку Патриарх того града, вместе со всеми епископами и прелатами, не прекращал обличать его, князь обратился против них, направив жестокие и алчные руки на святые и почитаемые места, на церкви и монастыри, оскверняя святыни и присваивая себе сокровища. Совершая эти чудовищные деяния, он даже вынудил господина Патриарха, со всем бежавшим к нему клиром, укрыться в одном из принадлежавших церкви замков (в патриаршем замке Кусаир. – С. Б.) и взяться за оружие, дабы противостоять готовившейся осаде и приближавшимся врагам (т. е. княжескому войску. – С. Б.)»[1628]1628
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XXII, c. 6, P. 1071–1072. Михаил Сириец подтверждает, что «князь пошел на еще большие злодеяния, разорив некоторые церкви и монастыри». См. Michel le Syrien. Op.cit. – Vol. III, Lib. XX, c. 2, P. 389.
[Закрыть].
Патриарх Амори не ограничился лишь обороной; он добился того, что на его стороне выступили некоторые антиохийские бароны, во главе которых стал Рено Иде Мазуар, сеньор Валании и Маркаба. Как повествует Тирский архиепископ: «С этого времени некоторые великие мужи той страны, не выдержав княжеского безумия и зная, что их долг пред Богом больше, нежели долг пред человеком, отошли от князя как душой, так и телом, и прокляли его злодеяния. Среди них был и человек по имени Рено, из рода Мазуар, муж властный и могущественный, который, поддавшись зову сердца и страху пред Богом, предоставил Патриарху и другим прелатам, всем изгнанным епископам и всем, без разбора, бежавшим от князя, надежное убежище (то есть сеньорию Валании и Маркаба. – С. Б.)»[1629]1629
Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XXII, с. 6, Р. 1072.
[Закрыть]. Среди сторонников Патриарха Амори были и некоторые бароны и рыцари из ближайшего окружения Боэмунда III, в том числе его коннетабль Гвискар де Иль и камергер Бертран[1630]1630
После окончания Антиохийской междоусобицы 1181 г. эти бароны были изгнаны князем и принуждены искать убежища в пределах Киликийской Армении, где поступили на службу к «властителю гор» Рубену III. Подробнее см. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XXII, С. 7, Р. 1074.
[Закрыть]. Так, Патриарх оказался во главе мощной партии, которая способна была не только обороняться, но и вести наступательные действия против князя. О том, что Патриарх Амори и его сторонники совершали ответные рейды и нападения на владения Боэмунда III, свидетельствует колофон недавно раскрытого армянского Евангелия, где были обнаружены новые сведения, касающиеся Антиохийской междоусобицы 1181 г. По словам армянского писца Иоанна, в год составления рукописи в Антиохии «Патриарх Амори поднял восстание в Кусаире, наложил бремя отлучения на землю Антиохийскую и предал многих мечу»[1631]1631
Stone М.Е., Kedar B.Z. A Notice about Patriarch Aimery of Antioch in an Armenian Colophon II Apocrypha, Pseudepigrapha and Armenian Studies: Collected Papers. Vol. II. – Leuven, 2006. – P. 4.
[Закрыть].
Для того чтобы остановить междоусобную войну в пределах княжества Антиохийского, понадобились усилия всех государей Заморской земли. На север для примирения Боэмунда III и Патриарха Амори прибыли граф Раймонд III Триполийский, Рено де Шатильон (бывший в этот период уже сеньором Трансиордании), латинский Патриарх Иерусалима – Ираклий, а также магистры Храма и Госпиталя – Арно де Тороха и Рожер де Мулен[1632]1632
Рено был привлечен к переговорам, очевидно, с целью повлиять на Боэмунда III, которому он приходился отчимом. Во всяком случае, Гильом Тирский, описывая эти переговоры, счел необходимым особо подчеркнуть родственную связь между Рено и Боэмундом III, называя де Шатильона «бывшим князем Антиохии и отчимом молодого Боэмунда». См. Guillaume de Туг. Op.cit. – Lib. XXII, с. 7, P. 1073. На переговорах не мог присутствовать тяжелобольной король Иерусалима – Бодуэн IV Прокаженный, однако от его имени выступали Патриарх Ираклий и магистры военно-монашеских орденов.
[Закрыть]. Параллельные переговоры с князем и патриархом проходили в Латакии. В итоге, вняв голосу других государей и прелатов Заморской земли, князь и Патриарх Антиохии заключили мир. Боэмунд III прекратил преследования последователей Патриарха и возместил Церкви нанесенный ущерб, вернув похищенные сокровища и отпустив пленных; тем не менее, некоторые антиохийские бароны, вставшие на сторону Патриарха, принуждены были покинуть пределы княжества[1633]1633
Речь идет, прежде всего, о коннетабле Антиохии – Гвискаре де Иле, камергере Бертране и княжеском рыцаре Гарене Генаре. Гильом Тирский пишет о них как о «великих и доблестных мужах», покинувших Антиохию и перешедших на службу к Рубену III. См. выше. – С. 100–105.
[Закрыть]. Патриарх Амори, в свою очередь, снял интердикт с Антиохийского княжества и умиротворил своих последователей. Тем не менее, Боэмунд III предпочел остаться под личным отлучением, сочтя, что его новая супруга – Сибилла, дороже для него, чем церковные таинства[1634]1634
Боэмунд III не расставался с Сибиллой на протяжении последующих тринадцати лет. Он отослал ее лишь в 1194 г., после чего сочетался браком со своей четвертой женой – Изабеллой де Ферабель, племянницей коннетабля Иерусалимского королевства. Однако церковное отлучение было снято с князя еще до развода, не позднее 1193 г., т. к. к этому времени Боэмунд III присоединился к ордену госпитальеров на правах собрата (confrater).
[Закрыть]. Боэмунд III и Амори сохранили заключенный в 1181 г. мир вплоть до смерти Патриарха[1635]1635
Патриарх Амори де Лимож умер в своем замке, Кусаире в 1193 г.; Боэмунд III пережил его на восемь лет, скончавшись в 1201 г.
[Закрыть]. Феодора Комнина, за права которой с таким ожесточением встали Патриарх, прелаты и клир латинского Антиохийского патриархата, осталась в Заморской земле, где вскоре вышла замуж за одного из баронов Иерусалимского королевства[1636]1636
Феодора Комнина вышла замуж за Готье, сеньора Бейсана (бывшего Скифополя, ныне – Бейт-Шаана, одного из городов Десятиградья). См. Du Cange С. Les Families d'Outremer… P. 252.
[Закрыть].
Очевидно, что в своих действиях Патриарх и восставшие бароны и клирики Антиохийского княжества руководствовались не столько желанием защитить княгиню Феодору, сколько отстоять поруганные права Церкви и, что немаловажно, сохранить поставленный на кон союз с Византией. Как отмечает Б. Гамильтон, «Амори де Лимож, бесспорно, желал сохранить византийский протекторат над Антиохией, который развод Боэмунда поставил на кон. Мануил признал его единственным Патриархом Антиохии, что увеличило его авторитет, и он явно боялся, что ежели византийский сюзеренитет будет отвергнут, то империя назначит нового православного Патриарха. Это не только подорвало бы покорность Патриарху Амори византийских православных христиан, но и свело бы на нет то уважение, которым он пользовался среди дохалкидонских Церквей»[1637]1637
Hamilton В. The Leper King and His Heirs… P. 166. См. также: Cahen C. La Syrie du Nord… P. 423.
[Закрыть]. Впрочем, и у самого Боэмунда III не было ни малейших причин отказываться от выгодного союза с Византией, тем более что власть над ней империей его родная сестра – вдовствующая императрица Мария Антиохийская.
