Текст книги "Страсти по Фоме. Книга 1"

Автор книги: Сергей Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)

ЧАСТЬ 2. ФОМА

7. Мэтр

– По живым людям стреляют! – возмущался Фома, сидя на берегу какой-то реки. – Пирожки не охлаждают!.. И еще вопрос, Док, коль скоро ты молчишь, как рыба об лед: эти две куклы все время теперь будут за нами гоняться?

Доктор не отвечал. Он соср едоточенно смотрел на воду. Река в этом месте делала поворот и о чем-то негромко и нежно болтала со склонившимися деревьями у запруды, устроенной бобрами. Дальше, за поворотом, слышались неясные голоса. Увидеть говорящих мешали заросли кустов и деревьев, да и не хотелось этого совсем – в атмосфере была разлита какая-то особенная тишь и благодать, словно где-то под Вологдой или в Вермонте. Вот так бы сидеть и молчать вечность… и есть, есть!.. Так нет же, пропал пирожок! Фома сокрушенно осматривал вывернутые карманы.

– Док! – тихо позвал он. – Не посмел бы нарушать ваши думы, но пирожок пропал!..

Фома перкнул губами, показывая свое отношение к этому, и стал развивать актуальную парадигму пирожка:

– Он, наверное, подумал о чем-то земном, о чьей-то более удачливой пасти и остался там, на перроне… под сапогами… под пулями! – нагнетал обстановку Фома.

Последние слова он почти простонал и посмотрел на Доктора. Никакой реакции.

– Ну, ты понимаешь, о чем я: пирожок надо помянуть хорошим обедом!

– Интересно, бывает такое состояние, когда ты не хочешь есть?

Доктор оторвался от своих картин.

– Теоретически, – добавил он, видя ответ на возмущенной физиономии Фомы.

– Да я не ел сегодня!.. Практически!

– У тебя наряду с алкоголизмом еще и булемия.

– Это от нервов, Док, все от нервов, вы меня вымотали!

– Хорошо, – вдруг согласился Доктор. – Посмотрим, что там за кустами, и пообедаем. Они нам, кстати, и скажут, где это можно сделать.

– Доктор! – в восхищении заорал Фома, но тихо: только до кустов, за которыми шла какая-то таинственная беседа.

Возле воды, под огромным, дремучим и кряжистым дубом, сидел дед такой же старый, высохший и корявый, как исполинское дерево, словно они с дубом были родственники и росли из одного корня. Рядом с дедом нетерпеливо приплясывал мальчишка, лет двенадцати. Дед ему что-то наставительно выговаривал, удерживая за руку. Одеты они были, по мнению Фомы, в стиле самого распоследнего гранжа: все рваное, какими-то собаками драное – дыра на дыре.

– Как думаешь, знают такие оборванцы, что иногда надо кушать и что для этого бывают специально отведенные места? – поинтересовался Фома у Доктора, подозрительно разглядывая аборигенов, явно не принадлежащих к поколению трехразового питания.

– Я, например, сильно сомневаюсь! – резюмировал он. – Это же припомойное прет а порте! Дети Короленко и Бичер Стоу!

Старик и мальчик были действительно невероятно живописны в своих отрепьях. Мало того, что их лохмотья были разорваны вдоль и поперек и непонятно, как держались, так старик был еще в такой страшной шляпе, словно ее использовали в качестве пыжа в праздничном салюте. Мальчик держал то ли прут, то ли удочку, и платье на нем было настолько просвечивающе ветхим, что казалось рыболовной сетью с заплатами, которые хлопали на ветру, а мальчик – попавшим в нее новым Ихтиандром.

От всего этого веяло такой пронзительной нищетой, что не будь Фома так голоден, он бы обязательно погладил мальчика по голове, как хармсовский граф Толстой, писатель. Рядом со странной парочкой стояло ведро, больше похожее на стоптанный башмак, оно было мято-перемято и общей люмпен-гармонии не нарушало.

– Нет! – прошептал Фома, вконец разочаровавшись в действительности. – Эти заплаты семафорят мне, что их обладатели не едят и даже не кушают, они перехватывают, Доктор! Больше всего я не понимаю людей, жующих на ходу, без трепета животного и вдумчивости парнокопытной. Очень у меня к ним большой вопрос, Доктор, зачем они живут?.. И вообще, что они делают?

Доктор молчал, покусывая травинку.

– Кроме того, они еще и рыбаки, уй! – догадался Фома. – Утро – самый клев!.. Как бы не заплакать при вашей встрече!.. Ну, тогда мы точно про обед ничего не узнаем, рыбаки же сумасшедшие: не едят совсем! Стоят целый день по… – Фома подумал. – По край рубахи в воде и горя не знают.

– Я рыболов, а не рыбак, – веско ответил Доктор.

– Ну, так давай подойдем и поговорим, раз здесь столько рыболовецких мужчин.

– Сначала посмотрим-послушаем, потом, может быть, подойдем, а потом, возможно, даже и поговорим.

– Какой же ты нудный, Апомедонт Максимович!.. Всего боишься, словно Кунктатор перед Ганнибалом! Включай громкость!..

– Деда, а розовые круги это хорошо? – спросил мальчик.

– Да, как же! Хорошо!.. Сто лет назад было хорошо! – проворчал дед и ткнул рукой вперед, указывая на какое-то место в реке.

– Бросай камень, тетеря! – приказал он; мальчик бросил. – Теперь жди, сейчас пойдут… Ну, соня, пошли что ли?

– Пошли, деда, пошли!

– Какого цвета?

– Голубого.

– Отлично, сынок! Точно попал! Я их три дня уже жду, да вот рука не та…

Старик даже встал от нетерпения, покряхтывая. Он оказался довольно высок, хотя и сгорблен слегка, и не так дряхл, как казалось на первый взгляд, когда ему можно было дать лет сто. Живой еще был старичок.

– Теперь что, зачерпывать?

– Зачерпывай, паря, зачерпывай!.. Внимательно! Первые десять-двенадцать голубые будут, а дальше муть пойдет. Ну!.. Скорее, сынок! Да зачерпывай же, тетеря!

Он подошел вплотную к мальчишке. Тот прутиком боязливо подталкивал что-то на воде к себе. В другой руке у него было ведро.

– Отслаивай!.. Эх, где мои руки!.. Тащи и сразу отслаивай, говорю! Вот так! Вот и ладненько. Сколько поймал?

– Восемь штук, деда!

– Ничего, ничего. Молодец! Пока и этого хватит. Голубые по хорошей цене идут.

– А розовые?

– Розовые – нет! – отрезал дед, и толкнул мальчика в воду.

– Нет, это не Вологда, – вздохнул Фома, и мальчик повис над водой.

Доктор обернулся на Фому, Фома выпучил глаза и зашептал:

– Гадом буду, Док, не хотел!..

Тот укоризненно качнул головой.

– Теперь уж точно придется поговорить.

– А как ты хотел? – возмутился Фома. – Без обеда?..

Он не договорил, потому что дед, несмотря на пенсионный возраст и библейскую скрюченость, бросился к ведру и застыл в выжидательной позе, не зная откуда грозит опасность.

– Не стоит этого делать! – проговорил Доктор, выходя из кустов. – Вы же не хотите остаться здесь навсегда?

– Нет! – сказал дед миролюбиво, и через мгновение в них летела голубая молния.

Доктор поднял руку, голубой круг притормозил, повертелся, шипя как масло на сковороде, а потом со страшной скоростью ринулся обратно. Дед как стоял, так и упал, словно кегля, обвитый голубым кругом.

– Отец, вас же предупреждали! – Доктор присел рядом со стариком, помог ему сесть. – Давайте теперь поговорим.

– Давайте! – охотно сказал тот. – Я просто должен был попробовать, сами понимаете, господа.

– А он фаталист, Док! – удивился и словно обрадовался Фома.

– Как ты, – согласился Доктор.

– А скажи, дедуля, – спросил Фома, осторожно обходя застывшего мальчишку, – что у вас за страна такая, чем живете, пока не умираете? Ведь умираете?.. Вот-вот!.. И кушаете, наверное? Рассказывай, дед, не стесняйся, я очень любопытный до вашей сторонки! Далеко ли город и какие в свете есть чудеса, чтобы поесть?..

Дед испуганно смотрел на Фому, тот развалился с отсутствующим видом на берегу рядом с висящим мальчишкой. Маленького оборванца надо было разблокировать, но Фома не помнил, как это делается. Остановив и зафиксировав мальчика в пространстве совершенно случайно, он стал относиться к себе с уважением и опаской, как к страшному, но неизвестному оружию. Просить же Доктора ему было почему-то неудобно. Подождем, решил он, а то смотри за обоими.

Дед, принимая вальяжность Фомы за враждебность, понял, что дела его плохи и в отчаянии посмотрел на Доктора. Доктор успокаивающе кивнул:

– Расскажите нам, пожалуйста, что это за места, как называются, кто правит, чем живут – в общем, что интересного в ваших краях?

От его слов, а главное от голоса, старик немного обмяк.

– Ничего, – заговорил он скрипучим голосом. – Ничего интересного, кроме несчастий, в наших краях вы, господа хорошие, не найдете. Хоть вдоль, хоть поперек!.. А места наши называются Великия и Малыя, Белыя и Синия Кароссы.

– Да ты терапевт, Доктор! – хмыкнул Фома. – Тебе на Лубянку надо!.. Но мне что-то напоминают эти Великыя и Малыя.

– Все искажения искажают одно – реальность. Этих великих и малых столько!..

– Док, ну что ты меня лечишь? Что я сказок не читал?.. Ладно, давай, старик, рассказывай, где тут у вас в Великыя и Малыя макдональдсы стоят?..

Сначала он слушал, как старик рассказывал про страну, в которой они очутились, про ее королей и доблестных рыцарей, про войны и разбойников, про какие-то монеты и мор с болезнями, все это вперемешку, с пятого на десятое, – потом притомился и через некоторое время задремал под монотонный рассказ. Все происходящее, действительно, стало казаться, если не сном, то какой-то сложной галлюцинацией, вызванной Доктором или им самим под воздействием непонятных пока обстоятельств, и Фома все время ждал, когда же это закончится и его выбросит обратно на Спираль.

– … легендарный король Анабел Объединитель победитель Варлога и ордена Черных Магов завоеватель Гимайи Салатена Иеломойи легендарный король Гаральд Четвертый освободитель от нашествия Лахов поганых желтых и черных защитник народа и великий мученик победивший двенадцать Драконов и погибший от тринадцатого Иезибальд Второй а так же…

Проснулись они с Доктором одновременно от чувства опасности. Юркий старик уже почти освободился от голубого круга, делая отвратительные, волнообразные движения телом. Извивающийся старик привел сонного Фому в чувство, странные движения в глубине лохмотьев вызывали тошноту.

– Старик! – закричал он. – Прекрати сейчас же извиваться!

Доктор без лишних слов нацепил на старика еще один круг.

– Ну, старый хрыч! – удивлялся Фома. – Прямо кот-баюн какой-то!.. Док, оторви ему голову, пожалуйста!

– Не надо! – закричал старик. – Я больше не буду! Я все расскажу!

– Разве вы еще не все рассказали? – удивился Доктор.

– Нет-нет! – Старик испуганно косил глазами на Фому. – Столько еще всего!

Фома расхохотался:

– Как ты проверишь, Док? Ведь ты же спал! Он сейчас начнет свою гибельную колыбельную сначала.

– Не начнет, – сказал Доктор, и выдал отрывок каросской истории наизусть, сохраняя даже дедовскую интонацию.

Старик выпучил на него глаза.

– Ну, Док, мастер, даже спать-то ты по-человечески не умеешь!

– А кто тебе сказал, что я человек? – усмехнулся Доктор.

– Тогда бы и ходил в своей личине, не вводил людей в заблуждение! А то мы с дедом к тебе, как к человеку, а ты… Продолжай, дедуля, – разрешил Фома широким жестом. – Тебя как, кстати, звать-то?

– Мэтр Иелохим, ловец голубых кругов.

– Мэтр, а занимаешься всякой фигней… Док, куда ни придешь с тобой, везде метры, ни одного какого-нибудь завалящего сантиметра колбасы!

– Как ты не устаешь балаболить? Столько уже лишнего наплел!

– Это для тебя лишнее, а для меня способ восприятия мира, поэл? – веско сказал Фом, а и снова повернулся к мэтру. – Давай, старик, как бишь тебя, мэтр Неуловихуй?

– Иелохим! – обиделся мэтр.

– Извини, старик, все равно слышится «лох», – примирительно проговорил Фома. – Ну ладно, рассказывай, метр!

Мэтр Иелохим, получив разрешение, начал говорить. Теперь речь его приобрела былинную простоту и занимательность.

– Когда Анабел Великий объединил все земли, а попросту говоря, согнал всех первых вельмож королевства с их мест и присоединил их земли к своим…

Услышав это, Фома сразу же уснул, в отличие от Доктора, который был теперь внимателен и неусыпен. Фома наелся этих историй в школе и на истфаке. Старая история: сначала он их, потом они его, – и так бесконечно. Он уснул и ему снился птичий рай: гуси, утки, куры – все моложавые, со здоровым румянцем на поджаренных окорочках. Фома их хватал, хватал, хватал!.. Руками, зубами!.. Зубы крошились, а эти холестериновые стервы продолжали показывать чудеса куриного пилотажа…

Проснулся он от дикого голода. Старик все еще рассказывал, теперь уже про нынешнего правителя страны Иезибальда Четвертого, хорошего, в общем, человека, еще не всех погубившего. Именам и названиям Фома уже не удивлялся – сказка, или искажение, как любит говорить Доктор!

– Док! – сказал он решительно. – Я есть хочу, запаса жизни на десять минут! Давай, мэтр по дороге в кабак расскажет все остальное, если тебе так интересно. Потому что мне и так все ясно, мы здесь долго не задержимся, только покушаем и в путь!

Мэтр Иелохим замолчал, выжидающе глядя на Доктора.

– Вся история, дед? – спросил Доктор.

– Про Иезибальда почти вся, – сказал мэтр. – Но вообще еще много чего! – торопливо добавил он, памятуя об угрозе Фомы.

– Фома, слышал? – спросил Доктор.

– Жуткая история. Усыпляет… Дед, ты на ночь сказки никогда не рассказывал?.. Тебе надо вести передачу «Спокойной ночи, страна-ааа!» – рыкнул Фома, и мэтр шарахнулся на бок, словно сбитый городошной битой. – И вся твоя родина будет валяться во снах. А ты круги свои будешь ловить!

Он поднял упавшего старика.

– Пошли, Андерсен, покажешь, где тут у вас обедают…

Спустя некоторое время они бодро шагали по проселочной дороге к ближайшей харчевне, которая оказалась черте где и все лесом. Дорога тихо и полдневно млела, было тихо, если не считать веселого и порой назойливого щебетания птиц, когда появлялось солнце. И когда оно появлялось, мир словно расцветал, поражая красками. Все было настолько красивым, что действительно казалось нереальным

Желтизна и ослепительность солнца, синева неба, зелень деревьев – всего этого было слишком и утомляло глаз. Болела голова. Деревья были огромные, а буреломы, по мере удаления в лес от дороги, поражали своей эпичностью и первозданностью. «Здесь должны быть разбойники, Док! – уверял Фома, разглядывая лесные завалы. – Просто не могут не быть!» И заглядывал под каждую корягу, в поисках. После этого он почти не удивился, когда появились бабочки, размером с тетрадь, множество бабочек, словно кто-то над ними опрокинул школьный ранец.

– Слышь, Док! – спросил он. – А почему мы здесь?

– А что, тебе здесь не нравится?

– Да дело не в том, нравится или не нравится, тут все словно ненастоящее! Сказка какая-то!.. Только не знаю, твоя или моя?

– Твоя, и весьма странная. Ты у нас управляющий полетом, но без сознания.

– Ну, это не фокус! У нас даже страной правят, не приходя в сознание, так что это заложено во мне генетически!.. Но почему именно сюда?

– Значит, здесь нас ждет дыра, я привык доверять твоему бессознательному.

– Как здорово! – обрадовался Фома. – Симпатичная?

– Просто красавица! Она тебя сожрет, если не будешь внимательным.

– Что ты этим хочешь сказать?

– То, что она все ближе и ближе, только и всего, – пожал плечами Доктор. – Собственно говоря, она может появиться в любой момент. Поэтому будь осторожен с этой, как тебе кажется, сказкой, она может оказаться страшной.

– Поня-атно! – легкомысленно протянул Фома.

Сообщение Доктора его не огорчило и настроение, соответствующее сказочному герою, не оставило его. Сказка осталась сказкой, тем более что красоты вокруг вдохновляли на это: герои восторжествуют, а злодеи – нет, они будут примерно наказаны.

Рядом с ними, чуть впереди, все это время быстро семенил мэтр Иелохим, уже без кругов на теле, но и без всякого оптимизма. Вся его фигура, венчаясь причудливой шляпой над старческой физиономией с бородой, выражала крайнее недовольство жизнью. Он был один, без мальчика. Мальчишка сбежал после неудачного «обратного оживления» его Фомой. Не зная, что собственно делать с застывшим оборванцем, он просто развернул его к себе и шутя дал легкого щелчка. В результате мальчишка ожил, сбил с ног Фому, ведро с кругами, в силу инерции толчка от мэтра, и исчез в лесу. Круги тоже исчезли, как растворились.

Что было-о!.. Мэтр Иелохим долго и подробно проклинал Фому, Доктора и сорванца мальчишку, жаловался каким-то своим богам на судьбу бедного одинокого старика. Он так бы и не встал из проклинающей позы, если бы Фома не напомнил ему мягким полупинком, что четыре-то круга осталось: у него, и у Доктора, – и мэтр их может получить обратно, если доведет до ближайшей харчевни. После этого мэтра было не остановить. Он бросился по дороге, «ако пардус» Святослав.

– Сердце бы у него не разорвалось! – беспокоился Фома, боясь, что мэтр не дойдет до харчевни в таком темпе.

– Этот старик еще нас с тобой переживет! – успокоил его Доктор.

– Слышал, мэтр, что сказал Доктор? – обратился Фома к деду. – У тебя впереди еще долгая старость. Болеть будешь, а умереть – ни-ни!..

Мэтр что-то пробормотал в ответ, но шага не убавил.

– О, опять как-то хитро проклял! – восхитился Фома. – Мэтр, а пинка под зад? Для скорости… детоубийца!..

Так и забавлялись всю дорогу. Да еще хватали за хвосты огромных, с журавля, стрекоз и таким образом пролетали несколько метров, пока бедные насекомые не падали на землю, дико вереща. Правда, развлекался этим, в основном, Фома.

– Дед, цепляйся, а то и правда инфаркт хватит! – кричал он всякий раз, пролетал над стариком, но мэтр не тратил больше сил на разговоры.

Доктор тоже, раз-другой попробовав, заключил, что сил здесь больше тратится, чем экономится, и не гонялся за стрекозами, как его напарник. Фома же находил в этом истинное наслаждение, пока какой-то огромный стрекозел не хрякнул его со всего размаха об дерево. Минуту он лежал без движения, встав же, сказал:

– Док, а я здесь уже был…

Доктор непонимающе смотрел на него.

– Нас ждут великие приключения! – пообещал Фома, и добавил ни с того ни с сего:

– И Пиросмани.

Затем, сойдя с дороги, стал шнырять между корягами и углубляться в лес, следуя в том же направлении, что и Доктор с мэтром.

– Ты что надумал? – поинтересовался Доктор.

– Подыскать какой-нибудь дрын покрепче!

– Не думаю, что он тебя спасет! – усмехнулся Доктор. – Мне что теперь столбы на твоем пути ставить, коль скоро они излечивают тебя от легкомыслия?

– Нет, достаточно, – ответил Фома, и подозрительно посмотрел на как-то уж очень весело семенящего деда.

Доктор проследил за его взглядом и засмеялся.

– Старик! – прорычал Фома. – Еще один такой фокус и я тебе просто оторву голову!

– Я здесь ни при чем! – поспешно отозвался тот, и прибавил шагу.

– Что это такое? – пенял Фома Доктору. – Почему я всегда крайний?.. Ты его окольцевал, а мстит он мне!

– Я его и раскольцевал, – напомнил Доктор. – А ты издевался, вот и получай!

– Преступление и наказание, твою мать! – выругался Фома. – Я ребенка, между прочим, спас от утопления! Что ты ржешь?!

И уже сам хохотал от нечаянной карикатуры на Раскольникова…

Весь остальной путь Фома расспрашивал мэтра, восполняя то, что проспал, о здешних местах и порядках, и старался быть вежливым. Потом снова вспомнил о мальчишке. Когда выяснилось, что тот сирота, Фома не выдержал.

– Ну и трухлявый же ты пень, старик! – орал он на весь лес. – Последнее дело сироту обидеть!.. Кстати!.. – Вдруг успокоился он, и повертел головой. – Носом чую, что он где-то рядом!.. Чуешь, старик?.. Нет?.. Экий ты, право, не чуткий!

– Мальчик, ау! – заорал он опять во все горло, так что перестали петь птицы. – Иди сюда, конфетку дам!

– У вас конфеты есть? – впервые оживился мэтр.

– Стари-ик? – удивился Фома. – До седых волос дожил, а не знаешь, что так мальчиков подманивают!

8. Мстители

– Ты бы не орал, – попросил его Доктор, видя, что Фома вошел во вкус и продолжает блажить на всю округу. – Лес кругом, мало ли что! Сам говоришь, разбойники… опять же большие приключения обещаешь.

– От этого все равно никуда не денешься! И потом, это же сказка, Док, всех убьем, сами останемся! отдыхай! – отмахнулся Фома, продолжая пугать мэтра своим богатырским криком…

– А вон и сказочники! – сказал Доктор, когда они прошли около двух миль в гулко гудящем от криков Фомы лесе.

Сзади них, на дороге, появились пятеро всадников. Несмотря на расстояние, было видно, что они неплохо вооружены. Всадники неторопливо, с экономной грацией бывалых вояк и кочевников, приближались к пешим путникам.

– Мама моя, средние века! – ахнул Фома, не видя ничего даже близко похожего на «калашников».

– Кто это, мэтр? – спросил Доктор, видя, что мэтр Иелохим, проворно упав на четвереньки, пополз к придорожной канаве.

– Мстители ордена розовых кругов! – ответил тот срывающимся голосом.

– Кому же они мстят?

– Всем!

– Всем?.. За что?..

Преследователи остановились метрах в пятидесяти и теперь совещались, видимо, слегка озадаченные тем, что путники спокойно стоят и убегать не собираются.

– За то, что был уничтожен их орден, – раздался громкий шепот мэтра уже из канавы. – А также их монастыри и хранилище розовых кругов. Они выслеживают ловцов голубых кругов и убивают их. Нам конец – у них нюх на голубые круги!

– Знаю я этот нюх, – сказал Фома. – Это, дедуля, ненависть и она лучший проводник на тот свет! Значит, это из-за тебя нас будут дубасить всем этим антиквариатом?

Теперь всадников и их амуницию можно было рассмотреть достаточно отчетливо. Кроме копий, на них были легкие доспехи и кривые мечи, а у некоторых сбоку у седла тяжело покачивались булавы со страшными металлическими шипами. И Фома, и Доктор заметили так же, что у мстителей отличные боевые лошади, которые не сворачивают, когда перед ними человек, а сбивают его и топчут.

– Да, действительно, музей, – кивнул Доктор, – но от этого нам легче не будет!

– Надо было мне сразу бежать! – горько сетовал из канавы мэтр. – А теперь из-за каких-то четырех колец и двух подлецов!..

Он вовремя остановился, проглотил слюну и продолжал уже в другом тоне:

– Они вне закона! Они преступники! Они никого не пожалеют, ни вас, ни меня!..

Бежать было некуда, в этом месте лес отступал от дороги, образуя широкий открытый участок благодаря реке, что пересекала лес и дорогу. Впереди был мостик и такая же открытая пойма на добрых полкилометра. Видимо, мстители ордена розовых рассчитали все и сами сопроводили их до этого места.

У Доктора заострился нос, он прищурился, всматриваясь в приближающихся всадников.

– Фома, видимо, придется драться, – наконец сказал он негромко. – Ты готов или ты только предсказываешь приключения, но участия в них не принимаешь?

– Как скажешь, начальник! – ответствовал Фома, почувствовав вдруг прилив необыкновенной легкости и энергии. – Док, ты че – это же сказка!

Раздался короткий свист, и он едва успел отскочить: пущенное с невероятной точностью короткое метательное копье вибрировало у его ног, как предупреждение: стоять!.. Древко копья от удара надломилось у самого наконечника. Похоже, это было сделано специально, чтобы копье невозможно было использовать еще раз.

– Это тебе по поводу сказки! – сказал Доктор. – И еще… – Он критично осмотрел Фому. – Используй круги только в крайнем случае. Ты понял принцип их действия?

С кругами они разобрались довольно быстро, спустя полчаса Доктор уже манипулировал ими, придавая произвольную форму и заставляя совершать различные фокусы. Круги, в зависимости от того, кто ими владел, могли выполнять функции оберега или грозного оружия воина.

– И еще, помни, ты можешь все, что думаешь, только забыл! Используй это, потому что у тебя это получается совсем неплохо.

– Да понял я, Док, успокойся! – пробормотал Фома. – Ты справа, я слева, мэтр в канаве. Неплохо бы еще экипировочку, соответствующую такому празднику…

Только он это сказал, как увидел себя в полном вооружении, таком же, как у скачущих на них мстителей, только что без копья.

– Оп-ля! – хмыкнул он довольно.

То же самое произошло и с Доктором. Их преображение никого не удивило: похоже, мэтр их так и видел с самого начала, так же как и всадники, потому что они даже не притормозили, приближаясь на большой скорости. Первая атака была стремительной. Самое опасное в такой ситуации копья мстителей, с одним из которых они уже познакомились. Но из-за узости дороги, ограниченной широкой канавой, мстители не могли нападать сразу больше чем по двое, да и не считали нужным при таком численном перевесе.

– Ложный след! – быстро подсказал Доктор. – Скидываем с коней!

– Ага!.. – Фома весело ощерился в ложном замахе меча, удивляясь тому, что знает, что такое «ложный след» и как сделать этот сложный и эффективный прием.

Создав ложный след тела, куда и направили свои копья летящие на всем скаку мстители, Фома и Доктор стремительно поднырнули под набегавших лошадей. Остальное было делом техники: удар в затылок широкой стороной меча и оба всадника грянули оземь как кули. Упав со всего размаха, нападающие так и остались лежать без движения.

Со второй парой мстителей произошло то же самое, так как они нападали буквально вслед за первыми двумя, для того, чтобы добить противника или подстраховать своих товарищей. Правда, они успели притормозить и рухнули уже не так сильно. Один даже сразу стал тяжело подниматься, пытаясь вытащить меч неверной рукой, но Доктор оглушил его и больше не трогал, так как пятый всадник, оценив обстановку, остановился в шести-семи метрах, идеальной позиции для поражения цели и угрожающе поводил копьем с одного на другого.

На третий ложный след энергии у них уже не хватало и ситуация оставалась довольно опасной для одного из них, того, кого всадник выберет в жертву. Тем временем два других мстителя стали потихонечку вставать, и Фома с Доктором оказались в окружении. Первые же двое всадников продолжали лежать без каких-либо признаков жизни.

– Кто такие? – спросил тот, что сидел на коне.

Голос у него был мощный и низкий. Такой голос несомненно мог принадлежать только старшему. Кроме того, на запястьях его поблескивали два розовых кольца, притягивая взгляд и опасно слепя. Всадник знал об этом и все время поводил копьем.

– Странники! – Доктор не отвлекался на разговор, опасность грозила с трех сторон.

– Ни оружия, ни наркотиков! – подтвердил Фома.

Ничего интересного в голову не приходило и ситуация становилась критической.

– А почему с вами ловец?

– Показывает дорогу.

– Отдайте круги и этого ловца и можете убираться подобру-поздорову!

– А что будет с ним?

– С ним поступят по справедливости!

В канаве завыл мэтр Иелохим, сначала тихонечко, потом все громче. Видимо, он был хорошо знаком со справедливостью мстителей. Седая, лохматая голова мэтра, потеряв свою живописную шляпу, билась о край канавы со странным стуком пустого ведра. Видеть это было невыносимо.

– Вы его убьете! – сказал Доктор, не зная, что предпринять.

– А иначе мы убьем вас!

– Мэтр! – позвал тогда Фома. – Выходи, тебя видели!.. Шляпу только поменяй!..

Молниеносным движением он подобрал шляпу, лежащего у его ног мстителя, и бросил ее старику прямо в его безумные глаза. Стоящий рядом с Фомой противник невольно повернул голову, провожая шляпу взглядом. Повернувшись обратно, он успел увидеть только ослепительную улыбку Фомы и такой же блеск меча перед глазами. Страшный удар мечом плашмя по голове наглядно доказал, что любопытство наказуемо, причем немедленно. Блаженная улыбка мстителя убеждала в этом, да еще в том, что там, за пределами обычных ощущений, есть таки какая-то ошеломляющая приятность.

Фома мгновенно подхватил падающее тело и закрылся им от всадника.

– Значит, не договорились! – с сожалением констатировал Доктор, одновременно с Фомой нападая на «своего» противника и тесня его так, чтобы мститель оказался между ним и всадником. Все произошло очень быстро, так, что опытный вояка, коим, несомненно, являлся всадник, не успел бросить копье. А теперь ему мешал сделать это Фома, медленно приближаясь с телом противника и его копьем. Через мгновение визави Доктора, и так потрясенный падением с лошади, тоже оказался живым прикрытием. Оба мстителя висели, как две фанерные мишени на стрельбище, в руках Фомы и Доктора.

Если предводитель мстителей чего и не видел в жизни, так это той быстроты, с какой расправились с его отрядом эти странники. Он замер в замешательстве.

– Предлагаю выгодный обмен! – сказал Доктор, чтобы всаднику легче думалось. – Эти двое… – Он тряхнул «мишенью». – Всего на две их лошади! Если остальные живы, можете забрать их бесплатно!

Всадник колебался, впрочем, об этом можно было судить только по заволновавшемуся под ним коню. Доктор тем временем, не теряя бдительности, считывал распространяющуюся от него информацию, потеряв необходимое равновесие тот легко «читался». Это был настоящий мститель, воин и командир, приговоренный уставом своего ордена не идти на уступки и сражаться до конца, тем более обязанный мстить за смерть своих соратников, подчиненных. Доктор миролюбиво опустил копье и потряс «мишенью».

– Мы вам не враги, ваши соратники живы!.. Падение с лошади скорее несчастный случай, не правда ли? В противном же случае вы окажетесь один против двоих, и кто позаботится об этих четверых?

Фома усмехнулся, наверное, можно было просто сказать: или мы тебя сейчас убьем и оставим остальных на волю случая, или дай нам две лошади! – но Док нашел нужные слова в нужный момент. Сайтеры, вторгаясь в чужую реальность, могли убивать только в случае самозащиты, иначе возмездие было так же неминуемо, как и непредсказуемо.

На этих условиях они и договорились. Правда, Фоме пришлось вернуть шляпу, которую он «подарил» мэтру. Но он это сделал без сожаления, тем более, что бедный старик, не понимая до конца, что происходит, смотрел на черную шляпу, украшенную плюмажем мстителей, скорее с ужасом, чем вожделением лоснящегося фетра, и водил вокруг себя руками мелкие круги – молился или, как говорил Фома, «кружился». Разошлись мирно. Фома с Доктором помогли погрузить тела на лошади, собрали даже экипировку, только оставили два копья.

– Сами видите! – широко развел руки Фома и улыбнулся улыбкой рыжего. – Без копья странствовать, что без посоха, небезопасно! Получается странствие в одну сторону!

И он показал пальцем вверх, все так же дурашливо усмехаясь. Старший мститель, похоже, понял и возражать не стал. В его раскосых диковатых глазах гуляло настороженное уважение, эти два странника не были похожи на тех, кого он до сих пор видел. Зубоскальство же Фомы он попросту не воспринимал, ему и в голову не могло прийти, что можно ерничать в подобных ситуациях, – у него все силы отнимало мщение.

Когда же обнаружилось, что первые двое всадников тоже живы, то суровые складки возле его рта разгладилась и он на несколько мгновений превратился в хлопотливого дядьку с питомцами. Он прекрасно понимал, что Доктор и Фома могли легко расправиться с ними, не потеряв и секунды времени, и кажется оценил это…

– Меня зовут Бен! – сказал он напоследок, когда его кортеж, а вернее обоз, тронулся в путь. – Большой Бен!.. Все может случится, господа странники! – добавил он серьезно и пришпорил навьюченных телами лошадей.