Текст книги "Страсти по Фоме. Книга 1"

Автор книги: Сергей Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

Вторая Точка – на границе. Дает понимание и разрешение извечного противостояния двух извечных врагов: Ассоциации и Томбра. Только дважды по Семь дают надежную защиту от Ярости Второй Грани Истины. Эта точка – Вода…

… Третья Точка есть, но она тебе не нужна, если ты порождение Этой Стороны. Она в Томбре, но не в том, а в истинном, что будет сиять при Вдохе (сейчас Выдох). Трижды Семь замков, но гнев Истины сильнее, если ты на чьей-то стороне. Эта точка – Тьма…

Четвертая Точка в самом Центре, где нет Дыхания, но Оно так сильно с обеих Сторон, что только Четырежды Семь Замков спасут тебя от испепеляющего Огня Истины. Тогда все. Почти. Алмаз всезнания в твоих руках, пока ты там. Но кто там? Только Ману и двое Неизвестных. Кто ты, чтобы попасть туда? Эта точка – Смерть…

Но Глаза Говорящего! Если ты их увидишь, ты забудешь про все Точки… Нет, ты их не увидишь!..»

Мария обречено перевернула листок. Бред какой-то! Неужели это безвозвратно?

«… могу ли я? И эта странная память-забвение о ней, её имя волшебно созвучно именам всех неисчислимых и несуществующих Реальностей: Амо, Аморе, Мэя, Мэри, Мири… Мария! Я нахожу тебя везде, но не могу соединиться, я обладаю тобой в себе, но не смею заговорить. Где ты?..»

Мария судорожно вздохнула, сунула листок в сумочку и не глядя по сторонам бросилась из зала. Она увидела только, как бесчувственное тело Фомина забрасывалось в машину и та рванула с места, взвизгнув на прощание резиной.

– Мари, я прекрасно понял, это сумасшедшие! – услышала она голос сэра Эшли рядом с собой, у него от треволнений лексика стала страдать заметнее. – Как я внезапно не догадался?. Ругаются, хамят!.. Эта женщина распутанная… Что у тебя с ними общего?

Мари обернулась. Мистер Аддиган уже сменил где-то рубашку и галстук. Все-таки Россия создавалась для иностранцев, почему-то пришло ей в голову.

– Как ни странно, родина! – сказала она, и удивилась сама себе, что это ее понесло, причем здесь он.

Голоса раздавались явственно и четко, но в полной темноте и как бы издалека. Он не мог ни пошевельнуться, ни смотреть, ни говорить, как будто огромная плита лежала на нем и мешала малейшему движению, даже мысли. Но слышать он мог…

– Вся страна легла на рельсы вместе с шахтерами, они что там с ума сошли?

– С ума сошли мы, не забывайтесь, господа! Главное, чтобы эти шахтеры не встали и не пошли сюда!

– О, и здесь господа!..

Дальше все заговорили разом и он перестал различать…

– А кто нас кормить будет? – Ты о чем? – Если все лягут и будут лежать. И так одна баланда! – У людей горе, им жрать нечего! – А нам? Выкинут отсюда! – А все ваш Ельцин! – А причем здесь Ельцин? – А при том, воруют! – Э, братцы! Это когда же у нас не воровали? – Не он же ворует, в регионах! – Как будто в Москве не воруют! – Воровская столица… – Его ставленники. – Уй, темень египетская! Ваших же ставленников больше! – Менять надо президента! – Да пока новая власть наестся, ты с голоду сдохнешь! – И так сдохну! – Не, правда, больной он какой-то! – Кто? Этот?.. Да он коммунист, а это диагноз старческого маразма. – Нет, не маразма, пубертатного периода! – Да нет, не он – президент! – Демократы сраные! – А я слышал, нами давно уже не он правит! – Поехали! – А чего поехали? Операция не удалась, а говорить нельзя, чего-нибудь обязательно начнется. Вот и лежит себе в холодильнике, а нами двойники правят! – Вот дождетесь, действительно двойники будут править! Чую, грядет двойник, то один будет править, то другой, пока тройник не… – Потише ты, здесь же есть и сумасшедшие, стуканут! – Кто? Ты кого имеешь в виду?! Я тя, падлу! – Да не тебя! Хоть бы вот этого! – Э, братцы! Да он валяется который день! Я пришел, он здесь был. – Правильно, никого прежних нет, а он здесь! – Да он без сознания и ничего не слышит. Вон весь перебинтован – не вздохнуть, не бзднуть по-хорошему! – Еще не хватало! И так дышать нечем! – Вот микрофонами и перебинтован. – Ну ты точно сумасшедший! То, что ты тут говоришь, в любой газете найти можно! Стуканет! Помешались на своем стукачестве! – Да, а куда его по ночам выносят? Да и не только по ночам! Ясно, что на доклад! – Тебя выписывать надо, ты больной! Здесь приличные люди лежат! – Какой доклад, дура, он без сознания! У него процедуры. Это… облучают что ли. Ты хочешь, чтобы его прямо в палате облучали? – Ага, а заодно нас. – А что нам? Нами покойник правит. – Одни евреи. – Ну все, пошло-поехало! – А что? Березовские, Тодоровские, Гусинские… – Ходорковские, дура!.. – Не, братцы, а Ельцин-то наш! – Да, держи карман шире, зря что ли он Борис? Да и не Ельцин он, а Элькин! – Да ты что?! Правда? – Туши свет, началось!..

В считанные минуты познал Фомин политико-правовое безобразие России образца конца 90-х и кто этим беспределом заправляет. Как его занесло в этот дремучий лес? Кроме Ельцина, евреями оказались и все остальные. Лужков – Лужман, и хотя мужик ничего, но как-то неприлично здоров. Нет бы в народ, так он – в прорубь. Сто лет что ли хочет прожить, Мафусаил? Народ пережить?! Не выйдет!.. Немцов – это же Герман, совершенно понятно, антиестественный монополист! Сам тоже Борис, да и жена Раиса, хватит нам Раис! И Наин, кстати, тоже!.. Кириенко – Израэль (Да ты что? – Что, что? Газеты читай, дура!), вот и довел страну, Чубайс ассоциируется с ваучером, а тот, в свою очередь, с членом. Союз членов правительства.

– А что Зюганова ставить? Он же остальное развалит! – Зюганов, братцы вообще на оккупированной территории родился! – Да помолчи ты, братец! – Точно говорят!.. Ой, что говоря-ат!.. – Ну народ!.. Я в нем начинаю разочаровываться! – Ха-ха, это еще раз доказывает, что коммунизм и фашизм одного транспаранта ручки! – Одной люльки!

По мнению собрания, оставался Жириновский, но он Вольфович, да и отец юрист, а жаль однозначно, было бы веселее! Только Черномырдин, которого, как ни крути, почти со всех сторон наш русский с запорожским уклоном. Максимум, что можно из него сделать, это ничего не сделать, хорош сам по себе, как кантовская вещь.

– Я ему и девиз придумал «Идет хозяин, всем будет хорошо!» Думаю предложить. – Был уже хозяин! – Ты сумасшедший! – На том стоим! – Он девиз возьмет, а денег не даст! – Пусть попробует! – Лебедь будет! – Зюганов! И вам, блядям, мало не покажется! – Как будто Лебедь кому-то покажется гадким утенком! – Вы все полные мудаки! Монархия нужна!..

Фомин снова провалился куда-то.

22. Выход. Приди и возьми

– Где Траааааааап?!!!!!!!!!!!!!!!!

Что вы об этом скажете, господа? Случай, мягко говоря, неординарный. Не много ли у нас чудес в последнее время?.. Активизация Томбра по всему периметру границы, новый виток партизанщины на наших территориях, возрастающая недопустимая самостоятельность сайтеров, что еще?.. Кальвин?..

– Пожалуй, все, Фрилл, – отозвался Кальвин, внутренне собравшись. – Только не надо подавать все это так, словно это я виноват и в активизации Томбра и в возрастающей самостоятельности сайтеров…

– К сожалению, Кальвин, вопросы напрямую касаются вашего ведомства. И мы надеемся…

Фрилл не впервые вел заседание и уже усвоил величавую манеру мыкать, чем раздражал Кальвина безмерно. Вот и сейчас он сказал мы, словно имел в виду только себя.

– Кому же, как не вам, разъяснить членам Совета, что происходит?

Кальвин огляделся. Присутствующие члены Совета Координации: Листр, Зетро, Геро, Ави, – сидели так, как будто затронутые вопросы их не касались, едва присутствуя. Он крайний, как всегда, так как интересы его ведомства слишком широки, черт возьми, о чем он говорил уже не раз. Теперь еще и военные дела примешивают!

– Ничего особенного не происходит, – усмехнулся он. – Не думаю, что для кого-то из присутствующих здесь услышанное является новостью, требующей разъяснения. Но если вы хотите, я могу повторить: активизация, партизанщина, самостоятельщина… Спешу только заметить, что активизация и партизанщина находятся в пределах нормы последнего времени.

– Вы смеетесь, Кальвин! Норма последнего времени это норма военного времени!

– Вот я и говорю, что это не новости, Фрилл! И обсуждать, а тем более разъяснять, здесь нечего, если, конечно, у Совета не появились новые предложения по их скорейшему разрешению или хотя бы нейтрализации… Если же они появились, паче чаяния, то Военная коллегия, насколько мне известно, появилась еще раньше, и я уверен давно готова рассмотреть любое предложение в решении этого насущного вопроса!.. Кстати, замечу, что и вопрос самостоятельности сайтеров это вопрос воспитания и образования, я их не учу, они у меня работают, да и то не все!..

Кальвин почти весело осмотрел присутствующих. Обсуждение, еще толком не начавшись, грозило зайти в тупик межведомственных отношений и интересов. Так происходило всегда, когда Светлейший по той или иной причине не мог присутствовать на заседании высшего органа власти Ассоциации и поручал его ведение Фриллу.

Фрилл – старейший член Совета Координации, в своем стремлении всегда докопаться до истины почему-то неизбежно упирался в вопрос: кто виноват? – а потом решал его с угрюмой неповоротливостью. В результате Совет с огромным трудом приходил к единой резолюции как по самым насущным вопросам, так и в мелочах.

Вынудив Кальвина кивнуть в сторону военного и образовательных ведомств, Фрилл пожинал плоды: главы этих департаментов, забыв о главном вопросе, перебрасывались едкими замечаниями с шефом безопасности.

– Тише, тише, господа! – потребовал Фрилл. – Кальвин, вы опять увели разговор!

– Я? Я просто поставил вопрос несколько иначе, коль скоро меня обвиняют во всем происходящем.

– Никто вас не обвинял, вы даже не дали мне высказаться!.. – Фрилл сделал паузу, подчеркивая сказанное. – Сейчас в свете полученной информации, нам надлежит выяснить природу выявленных изменений в пространственно-временном континууме. Что это – попытка выхода, сам выход или естественное изменение реальности?

– Может, лучше подождать, пока Система разберется с этим сама? – предложил Кальвин. – Чего гадать-то?

– Мы не можем ждать! – отрезал Фрилл. – Потому что если это выход, нужно предпринимать действия сейчас, причем немедленно!

– А если нет?

– Фрилл прав, – заметил Зетро, глава военной коллегии. – действовать нужно немедленно!

– Правильно! – хмыкнул Кальвин. – А потом опять с меня спросим со всей строгостью, на какую способны.

– Да! – неожиданно поддержал Кальвина Листр, шеф дипломатического ведомства. – А вдруг окажется, что это естественное изменение реальности, это же зона? Хороши же мы будем! Давайте обсудим сначала, мы не обсуждали этот вопрос вместе.

– Для этого мы и собрались, – пожал плечами Фрилл.

Ави и Геро благопристойно молчали. Не дождавшись от них ни слова за или против, Фрилл снова повернулся к Кальвину:

– Вообще-то, Светлейший просил меня именно об этом.

– Не думаю, что это следы выхода, скорее, уж попытка, – нехотя выдавил Кальвин. – Кто-то из твоих новоиспеченных магистров, Геро, непомерно обуян тщеславием и самонадеянностью, а также дурным примером. Это будет нетрудно выяснить после получения данных Системы.

– Вы не доверяете сайтеру и главному оператору системы, которые в один голос утверждают, что это ничто иное как выход?

– Они могли ошибиться, я – не имею права!

– У остальных такое же мнение? Или есть иное?.. Геро? Есть среди ваших подопечных такие молодцы?

– Такое мог совершить, как мне кажется, только один магистр, но он в ссылке, поэтому я придерживаюсь точки зрения, что это попытка или естественный всплеск. Надеюсь.

– Я тоже! – сказал Фрилл. – Я тоже очень хочу, чтобы это было так! Но след, по словам очевидцев, старый! Я, например, не берусь судить, что хуже: обрести нового смутьяна или обнаружить, что старый смутьян гораздо опаснее, чем мы себе до сих пор представляли. Этот… Томас? Кальвин?

Кальвин едко усмехнулся:

– Да, сэр!

– Томас Андр, правильно!.. Не его ли, на самом деле, выход? Еще один? А может, не один, господа сиятельные? Надеюсь вы понимаете, о чем идет речь, если это его выход?

Присутствующие прекрасно понимали, что это значит, если выходов за Последнюю Черту несколько, побывавший там становился информационной бомбой. А информация это то, на чем держится Ассоциация, сама являющаяся информационной кладовой Вселенной. Обычно, сразу после выхода за Черту, информацию скачивали на троне Пифии в специальные хранилища для дальнейшей расшифровки. Как правило это требовало тонкой настройки как до, так и после выхода. Что могло произойти с мозгом и вообще, с организмом, выходящего за Черту, если информацию не снимать, никто и представить не мог, это был уникальный случай. Знали, что в единичных случаях это сопровождается головными болями, но когда выходов несколько или даже, как в данном случае, около десяти, побывавший там действительно становился информационной бомбой. Информационной – для окружающих, и бомбой – для себя. Трудно даже представить то давление, которое оказывала информация на мозг и на весь организм несчастного.

– Информация, – вздохнул Ави. – Миром пока еще правит информация!

– Вот именно, господа! И я не понимаю ваших сожалений по этому поводу, Ави! Это же ваше ведомство! Времена эмоций безвозвратно прошли! Информация, логика и их правильная организация – вот на чем стоит мир!

Геро и Листр вздрогнули, а Кальвин переглянувшись с Ави, подмигнул. Фрилл громыхал со всеми интонациями Светлейшего, даже выражение лица его стало значительнее. «Преемник!» – завел очи под потолок Кальвин.

– Кальвин!.. – Фрилл снова переключился на шефа безопасности. – Ваш главный оператор, между прочим, давно это понял, поэтому даже если это и не выходы, надо сделать все возможное, чтобы до окончания анализа данных Томас не мог никуда деться со Спирали. Даже умереть он не может случайно, сиятельные! В конце концов, мы контролируем ситуацию, хотя бы в старых реальностях или нет?.. Вы меня поняли?

– Но Светлейший! – не выдержал Кальвин подражательных интонаций Фрилла. – У него стоит блок против любого выхода в Открытый мир!

После покашливаний, за которыми скрывались смешки, повисла напряженная пауза. Члены Совета с любопытством ждали, что ответит Фрилл. По лицу председателя пробежала тень гнева, но только тень, он справился с собой, более того, усмехнулся. Продемонстрировав исключительную выдержку, Фрилл жестко посмотрел на Кальвина.

– Кальвин, – сказал он после паузы, – вы правильно поняли. Это пожелание Светлейшего, я всего лишь передаю его волю.

– А я и говорю, что у него уже стоит блок, чего еще? – раздраженно буркнул Кальвин.

Этот Томас вот где у него уже сидит! «Мальчик!» Сати не знает, что это за мальчик, все еще видит в нем своего полоротого ученика!.. Теперь опять оперативные мероприятия, а у него Томбр, границы, диверсанты!.. Сати сам же говорит: обвал!.. Да мало ли чего еще может быть у шефа безопасности каждую минуту!.. Но он не стал этого говорить, так как говорил уже не раз.

Зато продолжал говорить Фрилл:

– А если у него больше выходов к Говорящему, чем мы думаем? Вы знаете, как он себя поведет, Кальвин?.. Вернее, как его поведет?.. И я не знаю! Но не думаю, что этот блок будет для него препятствием! Вы можете мне гарантировать, что это не его выход, и что он единственный, Кальвин?.. Листр?.. Геро?..

Фрилл поочередно посмотрел на присутствующих.

– Ави?.. Зетро?..

Тишина.

– Ясно!.. Господа, вы понимаете о чем идет речь?

Фрилла было уже не остановить. Дискуссия закончилась, голосом Фрилла с ними говорил Светлейший и это было равносильно приказу.

– Речь идет об информации и непредсказуемости этого сумасброда! Один блок может только изменить траекторию его выхода, два – погасят ее, если, конечно, он не набрал выходов еще больше. Тогда он будет блуждать по всем искажениям, а нам придется его отлавливать уже с помощью «каппы»!

Фрилл по-хозяйски прошелся по залу Совета, остановился перед голографом, ожидая высказываний своих коллег. Не дождавшись, он снова возвысил голос:

– Господа, Светлейший серьезно озабочен, и меня сейчас, честно говоря, удивляет ваша беспечность!.. Кальвин! Я прошу вас действовать немедленно, не дожидаясь результатов тестирования! Нужен еще один блок!

– Тогда надо послать хорошего, опытного медиатора контролировать его состояние, – подал голос Ави. – Избыток информации при дополнительном блоке для него страшен, как взрыв! Он может сойти с ума, вообще потерять целостность… А он нам нужен, этот сумасшедший, если я хоть что-то понимаю, – добавил он после паузы.

– Вы правильно понимаете, Ави!.. – Фрилл снова вернулся за председательское место, заглянул в регламент. – Заканчиваем, господа!.. Геро, проверьте всю свою магистратуру, а заодно и школяров последних курсов на предмет возможного выхода. Чем черт не шутит, может, у нас действительно появился еще один вундеркинд!..

Фрилл раздавал приказы, но никто уже не возражал, было ясно, чья это воля и причем здесь Фрилл. Вот только почему Светлейший сам об этом не сказал, а выбрал Фрилла – готовит преемника? Уходит Последний?..

– Ави – банк данных и архив! Интересует все, что имеется о несанкционированных выходах, с самых ранних эпох! Весь этот материал сюда! Докладывайте мне обо всем немедленно!.. Итак, прощайте, господа, время и информация решают все!

– Вернее, их правильная комбинация, – пробормотал Ави.

– Сколько?! – Сати вскинул брови. – Сорок? В сводке ничего не напутано?

– Ларкин с тамошними обходчиками сам проверял все на месте.

– Ах вот в чем дело!.. – Сати задумался. – Ну и каков характер и временная последовательность выходов? Уже можно что-то сказать об этом?

– Все это требует более тщательной проверки здесь, в центре: дополнительные тесты, фильтрация, ну и так далее. Я не готов пока сказать что-либо определенное. Кажется, он сам не представляет, что нарыл, но глаза горят. Радуется хоть какому-то событию, – доложил Кальвин, имея в виду Лоро.

– Да? Может быть. – Сати помолчал. – А ты?. Ты представляешь, что это значит?..

Он наклонился к Кальвину, выхватил из его рук очередную сю-сю и выбросил в контейнер.

– Ты что?!

– Хватит сюсюкать! Давай подумаем. Мне неизвестны подобные случаи. Что ты думаешь по этому поводу?

– Может, все-таки не он? Это же катастрофа – без подготовки, без санкции!

– Ты можешь представить, чтобы у нас было больше двадцати гениальных хулиганов, способных выйти за Черту? Без санкции, между прочим, как ты только что изволил заметить!.. А это значит, что на свой страх и риск! Дело-то идет о жизни! Можешь представить таких сорвиголов?

– Ну-у… – протянул Кальвин.

– А я и одного представить не могу! Этого никто не может сделать, пока не получит ключ к десятой ступени.

– А как сделал он? Система же одна! И почему мы сразу об этом не узнали?

– Система одна, а подконтрольные реальности разные.

– Ты имеешь в виду степень трансформации?

– Да. Система зафиксировала выход, вернее, изменение реальности, но чтобы распознать его, отличить от обычных спонтанных всплесков энергии, потребовалось время, дополнительное тестирование. Но самое главное, ей требовалось указание делать это. Кто дал это указание?

– Ларкин.

– Опять Ларкин! Сам?

– Сам. Было бы логично проверить показания сайтера.

– А потом еще и сам побывал на месте. Золото, а не оператор.

– Лучший!.. Погоди!.. твой милый мальчик может трансформировать реальности?!

– Не знаю, забавы с реальностями, на самом деле, плохо поддаются контролю и поэтому не особенно интересны, даже опасны. Он должен это сразу увидеть. Тут другое…

Сати встал, прошелся по пустому залу своего департамента. Что за времена? Все сотрудники его ведомства вынуждены проводить все свое время на границах и в зонах турбулентности, слишком много диверсий со стороны Томбра, слишком много непредсказуемого в быстрых реальностях. А ведь когда-то здесь было шумно и сотрудники развлекались, моделируя те самые кризисные ситуации, от которых сейчас продыху нет! Где они – ему сейчас катастрофически не хватает людей, впрочем, как и другим ведомствам.

– Что? – не выдержал Кальвин.

– Что?.. – Сати подошел к нему.

«Кальвин, старина Кальвин! Неужели ты не представляешь, что твориться кругом? Даже не эти выходы и не диверсии Томбра сейчас главное, сама реальность, словно взбесилась последнее время. Словно наступают последние времена. И вот в свете этого выходы Томаса нечто совершенно новое, возможно, способное повернуть вспять этот гибельный процесс или хотя бы затормозить его. Так, почему-то, кажется. И это вселяет!..»

Он улыбнулся притихшему Кальвину:

– Скажи, Кали, сколько у тебя выходов к Говорящему – три, четыре?

– Четыре, ваша светлость! – засмеялся Кальвин. – Поэтому я и не верю!

– Вот! А ты уже ас. Еще три-четыре и можешь готовиться к пенсии. К блаженным.

– Ну, в таком случае, тебе до блаженства еще ближе!

– Правильно!.. – Кальвин не мог знать, что у Сати уже давно не было никаких препятствий в этом отношении, он мог прямо сейчас уйти за Черту, к блаженным или на пенсию, как говорили они. Мог это сделать и Светлейший. Да вот за ними слишком большой разрыв, даже у Фрилла всего пять выходов, шестой только готовится. А этого мало, чтобы управлять Советом, держать Синклит и вести Ассоциацию.

– Так вот, – сказал Сати. – Ты помнишь себя до и после первого выхода?

– Конечно помню! У меня словно открылись глаза. Ясность и понимание буквально распирали меня!

– Значит, ты в состоянии представить, как должно его распирать, выражаясь твоим языком, после стольких свиданий с Говорящим. Каждый выход это не просто прибавление опыта и знаний, Кали, это возведение их в степень! Четыре и пять выходов, даже двадцать и двадцать один несопоставимые величины, они отличаются на порядок!..

– Да я прекрасно это понимаю, Сати! Если все подтвердится, то… – Кальвин пожевал губами, что означало у него раздумье. – Он золотой мальчик! Тогда держать его на Спирали непроизводительно…

– Да нет, это невозможно! – опомнился он. – Сорок, я с ума сойду! Нет, не может быть! Этого не может быть, Сати!

– Я видел столько невозможных вещей, что не знаю, что тебе и сказать, во всяком случае, с такой же похвальной категоричностью. А как бы хотел, Кали, как бы хотел!..

Система еще не выдала результат, который бы подтверждал или отрицал предварительные данные. Впрочем, Сати в подтверждении почти не сомневался. Светлейшему же нужна была официальная информация, чтобы начать действовать. Пока о происшедшем знали только члены Совета и Ларкин. Мог догадываться и Синклит, который и так гудел по поводу диверсий и требовал радикальных мер. Казалось странным, что в собрании старейших, Синклите, сидят радикалы.

Светлейший вызвал Сати перед самым его отъездом из Ундзора, разговор происходил приватно. Теперь они редко виделись, Сати мотался по приграничным областям Ассоциации, да и сам Светлейший все больше отходил от дел Совета Координации, занимаясь какими-то своими, никому неведомыми делами. Сати был единственный, кто еще называл Светлейшего на ты и без обязательного прибавления титула, все остальные, кто мог себе это позволить, либо погибли, как это случилось с тремя высшими иерархами, либо ушли за Последнюю Черту. Он подозревал, что «последний председатель», как иногда называли Светлейшего, готовится к тому же – к Черте, и одновременно находится в больших сомнениях по этому поводу. Как и на кого все оставить?..

После обсуждения состояния дел в организации и на ее границах они неизбежно должны были перейти к обсуждению последнего события, что и произошло.

– Как он еще держится? Ведь от этого можно сойти с ума: столько информации и два мощнейших блока!

– Я распорядился послать на Спиральcадепта со степенью доступа не ниже седьмой. Он снимает избыток информации, которая может повредить твоего хулигана.

– Как это происходит? Его лишают сознания? Помня его нрав, Коро, я не уверен, что это ему понравится.

– Это проявляется сильнейшей головной болью. Ему будет не до удовольствий. Посланник Кальвина будет снимать ее.

– А он не какой-нибудь головорез?

– Нет, напротив, его рекомендуют, как неплохого медиатора.

– Мне кажется, он не позволит бесконечно считывать с себя информацию, это же…

– Да, это Томас, я знаю. Возможно ты и прав, он не так предсказуем, как многие, тем более, что в нем такая информационная бомба. Это может прорываться фантастическими штуками, с точки зрения той реальности, в которой он существует сейчас. Надеюсь, что он еще не научился пользоваться этим, это и осознать-то трудно, потому что происходят броски во времени, события закольцовываются и все начинается сначала. Понять в этом что-то…

– Но это же не может длиться бесконечно, Коро, он сорвется!

– Никто и не собирается бесконечно ждать! Сейчас мы послали медиатора, а пока его удерживают на Спирали несколькими программами: амнезия, страх, женщины…

– Да, это я уже слышал, – вздохнул Сати. – Но мне… тебе не кажется, что его надо возвращать в Ассоциацию не дожидаясь?..

– Подожди!.. – Светлейший внимательно посмотрел на Сати. – Ты не захотел быть на моем месте, тебе, видите ли, чрезвычайка и Скрижали важнее, вот и дерзай, да побыстрее! Ты даже представить себе не можешь, как нам сейчас нужно хоть какое-то указание от Говорящего, хоть намек!

– Да не в этом дело, Коро! Каждый хорош на своем месте, а ты просто особенно…

– Вот-вот, такой же ерник, как твой Томас!.. Твое воспитание. А что ты будешь делать, если я уйду?..

– А вот с этим не спеши.

– Тогда давай не будем спешить и в остальном, дождемся результатов тестирования. Надо быть твердо уверенными в том, что это одно лицо и что это лицо – он. Иначе мы всколыхнем весь Синклит.

– А кто же тогда, если не он, Коро? – усмехнулся Сати.

– Ну знаешь!.. В конце концов, это может быть проявлением Дна.

– Вот именно! Тебе не кажется, что проявления Дна связаны с этими выходами?

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Светлейший.

– Так, иногда совершенно безумные мысли приходят в голову. Все эти диверсии кажутся странными, нелогичными во всяком случае. А вот если связать эти два процесса. Количество его выходов и их проникновения. Повторяю, мысль, конечно, совершенно сумасшедшая, но они словно ищут что-то или кого-то. И боюсь, я знаю кого.

– Я не исключаю никакой возможности, Сати, хотя эта совершенно фантастическая!

– Да, пожалуй, но я бы не рисковал. Если они успеют раньше?

– Значит, ты хочешь, чтобы рисковал я?.. Это ты Кальвина настроил?. А я-то думаю, что это наш особист вдруг так захотел вернуть Томаса? Он же не верил в его выходы!..

Лоро так и не решил для себя окончательно, была ли встреча со Светлейшим явью или наваждением, не придумал ли он ее. Неопределенность с этим и с Томасом вымотала его, он стал раздражителен, и с тех пор даже не заикался не то чтобы об аудиенции Совета, но даже с Кальвином, хотя подтверждающие его версию материалы продолжали поступать в базу данных. Теперь все сообщения по этому делу он отправлял по терминалу курьерской связи и строго по инстанции.

Не мытьем, так катаньем; злорадное ожидание в начале «погони» сменилось угрюмым, но стойким желанием сделать это во что бы то ни стало. Он даже стал находить некое упоение в кропотливой, тяжкой работе, она отвлекала от раздирающих сомнений и давала уверенность, что он приведет рыжего на трон Пифии, если уж не уничтожит его чьими-нибудь руками. Это стало смыслом его существования и не таким далеким от осуществления в свете последних его изысканий…

Прошло несколько смен на пульте диспетчерской, санкций не последовало, более того Кальвин сам заходил несколько раз и интересовался ходом тестирования (Лоро при этом гадал: знает, не знает, было, не было? – но на лице шефа ничего прочитать было нельзя), и он успокоился. Относительно. Страх все равно остался где-то глубоко внутри, он это понял при появлении на экране Системы сообщения о том, что на связь выходит Совет Координации. Он чуть не сбежал с пульта на периметр, якобы с проверкой, но на экране в это время появилось приглашение, а не директива о его наказании.

«Чего я испугался? – опомнился он. – Это же им нужно больше, чем мне!» Он послал подтверждение…

Минуя прозрачные створы по открытому для него паролем и идентификатором светящемуся лабиринту, Лоро продумывал план своего поведения в Совете. Он хотел остаться при этом деле, сулившем непредсказуемые события, хотя, казалось, в Ассоциации не может быть неконтролируемых событий. Казалось, до сих пор. К тому же он должен сохранять необходимый контроль над этим делом, чтобы не попасть впросак.

Створы неслышно и с непостижимой быстротой открывались и закрывались, отсекая его в очередном распознавателе перехода. Все как во сне, как в прошлый раз, значит, это был не сон? Идентификация происходила очень быстро, мгновенно. Лоро не знал, как, но догадывался, что на квантовом уровне, а может и еще более чистом. Стремительность перемещения в лабиринтах Совета Координации Дворца Синклита поражала. Протяженный по всем ощущениям переход оказывался на деле мгновенным перемещением. Тут что-то со временем, в который раз подумал он.

Сиятельные ждали его, сидя полукругом вокруг прозрачного укороченного портика. Лиц их не было видно в сиянии панорамного окна, только смазанные пятна. Возле прозрачного портика, который плавно менял свою освещенность, было место для него.

– Итак, каковы результаты тестирования, Ларкин? – спросил его кто-то после того, как Лоро почтительно поприветствовал Совет.

По голосу он понял, что Светлейшего нет либо он молчал, предоставив вести дело своему помощнику. Он испытал сразу и легкое разочарование и огромное облегчение.

– При вторичной обработке данных система показала, что из сорока зарегистрированных изменений континуума тридцать три имеют искусственное происхождение…

– Каков характер и временная последовательность изменений? – тот же голос.

– Характер изменений позволяет предполагать, что их совершили не более трех человек. Вот здесь это ясно видно… – Лоро вывел на экран портика графические характеристики изменений, для наглядности они были окрашены в разные цвета.

– Не более трех? – переспросили его.

– Да. Более точной идентификации изменений система произвести не может, – ответил Лоро. – Нужно время.

Пауза, повисшая вслед за его словами, оказалась гораздо длиннее, чем мог себе позволить в совете докладчик его уровня.

– А временная последовательность?

Лоро слышал, что говорил только один из сиятельных, остальные молчали и казалось даже не пошевелились за все это время ни разу.

– Да, да! – пришел в себя Лоро.

Ничего, у него приготовлена еще одна бомба!

– Временная последовательность, вопреки ожиданию, не позволяет сузить поиск. Ее расшифровка показывает, что изменения могли быть произведены, не менее чем пятью алгоритмами, возможно, семью. То есть, это существенно расширяет сферу вероятного.