Текст книги "Страсти по Фоме. Книга 1"

Автор книги: Сергей Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

Фома словно видел сон про фантастическую жизнь Иезибальда, в которой все происходило по фантастическим же законам.

– … тогда привели слона. Иезибальд был сначала страшно напуган, даже плакал в паланкине, а потом велел изрубить слона в куски только потому, что тот не встал перед ним на колени…

И т. д. и т. п… К Фоме снова пробился сухой монотонный голос Меркина:

– Я не знаю, можно ли говорить о его нормальности, в обычном понимании, но то, что он потерял контроль над собой и идет на поводу своих самых низменных инстинктов это совершенно точно. Дошло до того, что никто из его подданных не знает, ложась спать, будет ли он жив поутру. Но я уже говорил, что при дворе появились новые люди, которые с удовольствием выполняют все его прихоти: разумные или безумные. Главный среди них Хрупп, который, безусловно провоцирует и поощряет новые выходки короля. Хрупп очень сильно влияет на его настроение. Вот и сейчас! Король страшно обрадовался, когда узнал о смерти Джофраила, требовал вас найти, чтобы наградить по-королевски А теперь словно недоволен этим. Так ждал вас, а теперь медлит, ушел с бала…

Меркин замолчал, потому что принесли какой-то горячий отвар для Фомы. Пока человек во всем красном расставлял приборы, Фома проснулся от необычного аромата. В красном человеке он узнал Танера. Похоже, Меркин никого не допускал в свой кабинет, кроме дам…

– Ну, насколько я вас понял, господин советник, – вздохнул Фома, – у нас одна проблема – Хрупп. Только почему вы нам не сказали, что за помощью монахов Ордена Голубых Кругов тоже стоит Хрупп?

Советник растерянно посмотрел на Фому.

– С чего вы взяли? – пролепетал он. – Я об этом ничего не знаю!

Фоме и самому это только сейчас пришло в голову, а зачем иначе Фэй монахам, как не для того, чтобы помочь Хруппу тоже диагностировать ситуацию или что-то в этом роде? Правда, при условии, что Хрупп тот, за кого они его принимают. Лечить монахи могли и в ближнем монастыре, а они потащили Фэя через всю страну в тот, где обретается их магистр.

– Фэй, возможно, стал медиумом. С ваших же слов, Хрупп – маг высочайшего класса. Если он таков, каким вы его мне описали, то он, ведя двойную игру, испытывает насущнейшую необходимость в такой помощи. Это колоссальная экономия энергии, советник!.. Скажите, раньше когда-нибудь забирали больных в главный Орден?

– Нет, или крайне редко. Больных лечат, если вообще лечат, в ближних приютах и домах призрения.

– Они ищут, они все время ищут! – сказал Фома, вставая. – Может быть, у них уже не один мастер Фэй. Тогда это опасно.

– Я восхищен вашей проницательностью, граф, – сказал сэр Меркин.

Фома удивленно посмотрел на него, похоже, царедворец начинает устраивать ковровые игры.

– Значит, мы можем рассчитывать на вашу поддержку? – усмехнулся Фома. – У нас оказалась одна забота.

27. Ночные дела

Обратно Фома возвращался по тайному ходу. Его снова, как и в прошлый раз, провожал Танер. Теперь Фома догадался, что ход существует благодаря невероятной толщине стен. Для внешнего же наблюдателя, даже если он хорошо знал устройство всей крепости, тайный ход казался абсолютно невозможным. Прийти к догадке, что ход внутри, можно было лишь благодаря случайности или попав сюда, в эту толщу.

Ход был такой узкий, что пройти в нем мог только один человек, и наверняка был начинен ловушками и сюрпризами. Фома посмотрел на Танера, который уверенно шел впереди со свечей: Танер, конечно, о них знает!.. «Док, – вдруг пришло ему в голову. – Может он направился за Фэем?» Если он, Фома, догадался, то Доктор, наверное, давно уже все просчитал. Впрочем, это все домыслы!..

Лабиринт внезапно кончился и тайная дверь, венчающая его странным козырьком, бесшумно отворилась. Фома, тихо проскользнув в нее, оказался в коридоре замка.

– Ваша дверь четвертая слева, граф, в самом конце коридора, перед тупиком! – шепнул секретарь, и новоиспеченный граф остался совершенно один в темном коридоре с незажженным огарком в руках.

«Тут на него напали, разрезали, половину съели…» – подумал Фома, стараясь зажечь свечу и в то же время продвигаясь, на ощупь, стараясь не шуметь, к своим апартаментам.

Все вспоминалось как бы само собой: бесшумная походка, ориентировка в полной темноте по меридиану и памяти места, поверхностное неощутимое дыхание. В Ассоциации их заставляли так ловить ночных бабочек в темноте: пальцами за крылья.

Когда он наконец зажег свечу, то оказался лицом к лицу с каким-то человеком. Человек смотрел на Фому, как на привидение, во всяком случае, глаза у него вылезли довольно далеко, чтобы просто выражать интерес к жизни. Место, где они встретились, было рекреацией перед следующим рукавом коридора и за этим человеком Фома успел увидеть еще двух, тоже при полном вооружении, в расслабленных позах ожидающих кого-то. Медлить было нельзя ни мгновения и Фома загасил свечу об лоб удивленного, одновременно усыпляя его скользящим ударом в шею.

В темноте послышался вскрик, потом шорох и шепот: его искали. Он почти видел, как идут сейчас эти двое: расставив руки, полные ножей и слегка касаясь друг друга, чтобы не поранить, – они идут на него. Нащупав клинок упавшего, Фома осторожно вытащил его из ножен. Длинные ножи они приготовили для меня, подумал он, ощутив в руках то ли короткий меч, то ли слишком длинный нож, серьезные ребята.

В коридоре мимо нападающих было не проскочить, не поранившись, чего Фома, любивший свою группу крови, допускать не хотел. Пока, ничего не придумав, он тихонечко отступал к следующей рекреации.

– Где он? – услышал он тихий голос.

– Здесь, здесь, я чую! – так же тихо прозвучал ответ. – Куда он денется!

«Что за ночка! – подумал Фома. – Ну просто бляха оловянная! Интересно, это все, или у них так до утра?»

– Ха!..

Додумать он не успел, потому что один из нападающих сделал выпад, надо сказать, очень верный. Фома в этот момент позволил себе думать о постороннем, о «ночке», и тут же обнаружил себя излишним «многодумием», длинный нож чуть не зацепил его. Мастерская работа.

Противник видимо не ожидал промаха – бил наверняка!

– Ну ты! – сказал он громко и с досадой. – Стой, куда ты пятишься?.. Сзади все равно стеночка, приятель!..

Они были уже в следующей рекреации. Сзади действительно была только стена, единственная лестница с этажа на этаж была в противоположной стороне. Темно. Уйти некуда. Коротко вспыхнул фитиль и тут же с шипением зажегся факел, висящий в этом месте. Фома увидел их снова. Примерно одного роста, гибкие и сильные, судя по движениям, противники, расставив руки, обходили его с двух сторон, не оставляя ему шанса проскочить между ними – зажимали в угол, где много не помашешь даже таким коротким мечом. Фома с облегчением заметил, что вторые ножи у них короче.

– Кто вы, господа? В чем дело? – спросил он, пытаясь определить старшего.

– Не беспокойся! – сказал один из них, чуть меньше ростом, двигающийся с особой звериной грацией, словно перетекая с места на место. – Больше тебе уже ничего знать не надо! Стеночка, приятель! Приехали…

«Этот!» – решил Фома и без выдоха сделал глубокий выпад, молниеносно…

Если становишься мыслью – тело становится молнией…

Неизвестный еще говорил, а убийца-меч уже вонзился ему под короткий кожаный жилет в солнечное сплетение, поражая диафрагму, желудок, легкие… и вышел, дымясь, в свете факела. Второй, здоровый верзила, был тоже профессиональный убийца и опоздал он всего на сантиметр: Фома уже отскочил, когда ветер клинка обжег ему лицо.

Противник стал водить ножом перед собой, чтобы не пропустить подобный удар, но по глазам было видно, что он сломлен.

– Я тебе оставлю жизнь, если ты скажешь, кто тебя послал, – сказал ему Фома.

– Черта с два! – рявкнул верзила и вдруг бросил в него клинок с полудвижения.

Фома успел только чуть прогнуться. Короткий меч прошел между рукой и телом, распоров рубаху, и воткнулся в стену. Увидев, что промахнулся, громила побежал обратно по коридору. Вскоре шаги его стихли где-то в недрах замка. Фома утер пот.

«Как же это я так? – удивлялся он себе. – Не должен был он бросить! Он хотел даже сдаться, а потом внезапно передумал и бросил меч даже не подумав о последствиях!..» «Раззява! – обругал он себя напоследок. – Таких надо сразу глушить!»

У себя в комнате он снова обнаружил теплую воду для умывания. Это было кстати. Мысленно поблагодарив советника, Фома обмыл раны. Они оказались смешными, дело обошлось двумя длинными царапинами. Он перебинтовал и заклеил их, взяв материал из аптечки, там же нашлось и что-то вроде дезинфицирующего порошка. Уже засыпая, подумалось, что неплохо было бы обыскать молодчиков и забрать у них хотя бы оружие – вряд ли у них было с собой что-либо, указывающее на то, кто их послал, – но сил уже не было никаких. Оба пролежат скорее всего до утра, там их и найдут: одного без сознания, другого без… вот пусть и объясняет, как они оказались здесь. Хрупп начал охоту?..

– Ты где? – спросил Сати.

– Сати? – удивился Фома. – Ты откуда?

– Не задавай глупых вопросов, мальчишка! Я едва тебя нашел, чтобы тратить время попусту!

– Потише, Сати, я теперь граф, сиятельство! Обращайся ко мне соответственно.

– Ты где, я спрашиваю, паршивец!

– Ну вот! – обиделся Фома. – Сколько не виделись, я думал он погиб, а он ни здрасте, ни привет, сразу – паршивец!

– Ну, хорошо, хорошо, здравствуй! Я жив, живу хорошо. А ты где ошиваешься, граф паршивый?

– Не паршивый, а Иеломойский! – улыбнулся довольно Фома.

– Иеломойский – это где? Какая эпоха?

– А черт его знает! Местечко называется Каросса.

– Называться оно может по всякому! – проворчал Сати. – А вот почему ты не на Спирали? Что ты там делаешь в этой Кароссе?

– Сати, тут такая история!.. Как с тобой связаться?

Фома быстро соображал, что можно сказать своему наставнику. Бывшему наставнику.

– Хватит крутить, Андр, что за история?

Говорить про Дока?

– Сати, мой замок оказался в зоне трансформации.

– Что ты несешь? Как он мог там оказаться?.. Ты что оставил его там?!

– Вот и я хотел бы это знать, потому что я его там не оставлял.

– Погоди, погоди! А что ты вообще делал в зоне турбулентности? И как ты узнал о том, что там твой замок?

– Нашлись добрые люди, показали.

– Добрые люди, говоришь? Ну, ну. Замок уже в зоне?.. Ах да, ты говорил. Но ты-то там как очутился? Хулиганил с Чертой?

– Не понимаю, как он там очутился? – словно не слыша его, продолжал Фома.

– А вот как ты очутился здесь, артист? Тебе же был закрыт выход без санкции!

– Жить захочешь, не то сделаешь!

– Да?.. – Сати недоверчиво посмотрел на Фому, хмыкнул. – Странные вещи с тобой творятся!.. Ну и с кем ты вышел со Спирали? И зачем?..

Вопросы сыпались один за другим, и Фома не успевал вразумительно на них отвечать. Это была манера Сати, так он нащупывал слабые места по ничтожным реакциям собеседника.

– Кто это? Кто-нибудь из Ассоциации? – рассмеялся наконец Сати. – Что ты здесь делаешь? Уже влез во что-то? Смотри, Андр, никуда не влезай! Хотя, ты же не умеешь этого делать. И по-моему, ты чего-то не договариваешь старику.

– Что ты хочешь узнать? – спросил Фома.

– Ну, хорошо! – сказал Сати. – Давай посчитаем. Ты выскочил со Спирали – раз. Кто-то поднял твой замок в зону турбулентности – два. И кто-то тебе во всем этом помогает – три. Не много ли?

– Почему обязательно кто-то поднял замок? – удивился Фома.

– А как же еще? Если, конечно, ты не оставлял!

– Нет!

– Тогда Святым Духом Ману, что ли? Или движением сфэр он вознесся? – издевательски спросил Сати. – Ты что до сих пор не понял, что это сказки для школяров, чтобы не переигрывали с замками, не плодили их.

Фома молчал, туго соображая, а Сати продолжал:

– Теперь я задам тебе еще один вопрос, вернее, три. А ты подумай, может быть, ты сам скажешь мне то, что я хочу услышать.

Фому стало лихорадить. С Сати невозможно скрывать, он сам тебе про тебя расскажет. С одной стороны это хорошо, не надо врать, но с другой…

– Так вот, скажи, ты что, можешь опустить свой замок?

Фома молчал. Сати удовлетворенно покивал головой.

– Правильно, это может сделать только иерарх, а ты пока со шконки на шконку. Так может быть ты можешь ликвидировать свой замок из зоны турбулентности или хотя бы блокировать его?.. Тоже правильно, не можешь! Что же ты здесь делаешь, а, граф Елепомойский?.. Ты понял, что я сейчас у тебя спрошу?..

Сати внезапно исчез. Фома проснулся от шороха в комнате. Какая-то тень мелькнула у его кровати. Неуловимым движением он выхватил ее из темноты, схватив одной рукой за горло, второй – нащупав трофейный клинок в изголовье. Тень пискнула и обмякла в его руках.

– Кто ты? – не ослабляя хватки, спросил Фома, хотя сразу понял, что перед ним женщина, она была без оружия.

– Ты меня слышишь? – спросил он, отпуская ее.

Женщина ничего не могла сказать, осевши на кровать, она только кивнула головой.

– Зажги свечи! – приказал он. – Там, на столе, в комнате.

Она встала с постели, зажгла свечи и замерла.

– Подойди! – попросил Фома. – Кто ты? Почему без стука? Что тебе здесь надо?..

Он удивлялся себе: не запереть дверь! Убить меня мало! Сколько еще будет везти?

– Меня привели, – сказала она, подойдя ближе.

Голос у нее был все еще испуганный и совсем молодой. В неверном свете свечей он узнал монашку. Она, встретив его взгляд, опустила голову и не поднимала ее в течение всего их разговора.

– Мартин? – спросил он.

Она пожала плечами.

– Не знаю.

– Ты же монахиня?

– Да.

– Как тебя зовут?

– Мэя.

– Твой Бог позволяет тебе заниматься этим?

– Мой Бог убит, – сказала Мэя.

Она оправилась от испуга, поняла, что ей ничего не грозит, голос ее стал глубже, спокойнее, но все равно было слышно, что она очень молода.

– Не говори так, Боги не любят, когда их хоронят!

Он представил себе, как какой-то местный иерарх, корчится от известия о собственной смерти и уже готовит своих лярв и василисков для мщения.

– Они в общем-то незлобивы, но капризны и тщеславны. О них не надо думать вообще или думать хорошо, еще лучше с любовью, тогда они никогда не оставят тебя, как преданные женщины.

Мэя на мгновение подняла лицо, посмотрела на него. Она была очень молода и довольно привлекательна, впрочем, в этом полумраке и он сходил за красавца.

– Вы говорите так, как будто хорошо их знаете, – сказала она, снова опуская голову.

– Такие как я, только этим и спасаются еще, – пробормотал Фома. – Как ты оказалась здесь, во дворце, девочка?

– Наш монастырь разрушили и сожгли дотла, меня привезли сюда.

– Давно?

– Давно, – как эхо отозвалась она. – Почти два года.

– А почему разорили монастырь?

– Наш незлобивый Бог, видимо, лучше знает.

Фоме показалось, что она усмехнулась.

– Ну что ж, значит, он не самый удачливый здесь, – сказал Фома. – Извини, что не могу проводить, но я хочу спать. Иди к себе.

Мэя подошла к двери, нерешительно остановилась перед ней, потом тихонечко вышла. Фома прислушался – тишина. Подозрительная. Надо запереть дверь. Он встал, задвинул засов, но что-то не понравилось ему в тишине за дверьми. Он взял меч и бесшумно распахнул дверь. Мэя сидела у двери, поджав под себя колени и положив на них голову. Больше никого в коридоре не было.

– Ты что? – спросил он. – Боишься идти одна?

– Нет…

Она встала и ни слова не говоря пошла по коридору в ту сторону, где лежали тела. Не хватало еще напугать ее до смерти!

– Стой! – сказал Фома. – Ты не туда пошла, там нет лестницы.

Мэя послушно развернулась и пошла в другую сторону.

– Ты не знаешь, куда тебе идти? – спросил он, когда она поравнялась с ним.

– Мне некуда идти. У меня нет своего места, – сказала она тихо.

– Как?! А где?

– Где придется! – нехорошо улыбнулась она.

Мартин-младший стоял в темноте, переминаясь с ноги на ногу. Он никогда не видел того, кто отдает ему приказы. Приводят, ставят и говорят через занавеску, или вот так, в темноте. Он, конечно, догадывался, но никогда не пытался даже попробовать узнать, слишком страшная фигура чудилась за всем этим. И потом – деньги…

– Что тебе?

– Там трупы!

– Где?

– У его комнаты.

– Сколько? Чьи?.. Он?

– Не он. Двое…

– Ч-черт!.. Точно трупы?

– Н-не знаю.

– Не зна-аю!.. Где девчонка?

– У него.

– Дьявол!.. Надо убрать!

– Что?

– Трупы, что!

– Я не могу!.. Я боюсь!

– Сморчок! Ладно, иди! И чтоб ни слова!.. И глаз не спускай с него!

– Да, ваше превосходительство! Слушаюсь!..

Мартин долго петлял по коридорам и залам, стараясь найти хоть кого-нибудь, но все словно вымерло, все игрища закончились в мертвом замке, ни души…

– Мне надо, мне надо! – бормотал он, даже не замечая этого.

В первый раз ему было так страшно, но кое-что было сильнее, казалось, именно оттого, что так страшно. Проплутав еще некоторое время по пустым залам и никого не найдя, он пошел в зал для «эстетов».

– Кровать одна, – сказал Фома. – Больше спать негде, всего два стула. Я на стульях спать не могу и тебе не советую.

– Я могу и там… – Мэя мотнула головой за дверь.

– Там нельзя… – Фома отбросил одеяло, покрывало оставил себе. – Мы даже не услышим друг друга, если ляжем по разные стороны. Все. Запри дверь, погаси свечи. Спокойной ночи.

Он с наслаждением откинулся на подушку. Праздник, который всегда с тобой это отбой, вспомнилась строка любимого недетского писателя.

– А правда, что вы странствующий рыцарь? – услышал он в темноте.

– Странствующие рыцари вымерли, девочка, или выродились. Может быть, последний из них стал графом. Спи.

Мэя вздохнула тихо, и больше Фома ее не слышал…

Сати хотел узнать, с кем он. Доктор тоже что-то хочет от него. Он чувствует это. Дыра, конечно, важная причина. Но может быть что-нибудь еще? И где он сам? Почему король не остался на балу? Зачем прислали монашку? Сколько вопросов! Замок?.. Кому нужно было его поднимать? Надо поговорить с Доктором. Ау, Док, где ты?..

Доктор был где-то далеко, иначе непременно откликнулся бы. Может быть, уже в дороге к монастырю ордена Голубых кругов? Решил все сделать сам, один? Давай, Док!.. Хотя нет, он бы давно все сам сделал, что-то ему нужно от меня, помимо замка. Голубые круги, розовые круги…

– Мэя, ты спишь? – спросил он.

Девчонка замерла, даже дышать перестала. «Испуганная монашка даже спать боится»

– Твой монастырь принадлежал какому-нибудь ордену?

– Ордену Розовых Кругов, – донесся до него тихий голос.

Та-ак, интересно!

– Твой монастырь разрушили?

– Весь.

– Зачем?

Мэя молчала. Он подвинулся к ней, она испуганно замерла, снова перестала дышать.

– Что-то искали? – спросил он ее тихо, в самое ухо. – Нас могут слушать, поэтому отвечай тоже на ухо.

Девчонка задрожала.

– Ну ладно, спи! – сказал он обычным голосом, но не отодвинулся. – Искали круги? – прошептал он ей на ухо.

– Да! – громким шепотом обожгла ему ухо Мэя.

– Ты потише, потише… одними губами. Я прекрасно слышу. Нашли?

– Н-нет… не знаю, – опять слишком громко прошептала Мэя.

Похоже, она была бесхитростной натурой, совсем не умела шептать.

– Тише, тише… я слышу, – урезонивал он ее. – Почему ты думаешь, что нет? Ты знаешь, где они?

– Нет! – жарко выдохнула Мэя.

– Да перестань ты! – сказал он, почти не таясь. Если слушают, то пусть думают, что они забавляются. И опять перешел на шепот. – Ты мне все ухо сожжешь!.. Где они?

– Я не знаю, где спрятаны круги, – прошептала она уже спокойнее.

– А как они действуют, в чем их секрет здесь? Почему за ними все охотятся?

– Не знаю.

– Но кто-нибудь мог рассказывать.

– Королевский указ запрещает даже говорить о них.

– Но в монастыре-то, наверное, можно было говорить о них? Почему их запретили?

Девчонка молчала.

– Если ты мне расскажешь все, что ты знаешь, я увезу тебя отсюда, – сказал он, не зная, собственно, как он сможет это сделать.

– Мне некуда идти. В монастырь меня не возьмут, я порченная.

– Глупышка, это они здесь порченные!

– А указ? – боязливо спросила она.

Святая простота, подумал он, вот для таких и пишут указы.

– Ты хочешь отсюда выбраться?

– Да!

– Почему их запретили?

– Их запретили монахи из ордена Голубых кругов.

– Как они могли запретить, ведь есть король!

– Несколько лет назад орден Голубых кругов стал вдруг очень влиятельным. Говорят, что из-за одного человека, который сначала стал тайным покровителем ордена, а потом его магистром. Он имел влияние на короля. Розовые круги стали мешать голубым. И голубые монахи утверждали, что розовые круги мешают могуществу королевства и его расширению.

– Так что же делают розовые круги в отличие от голубых?

– Не знаю. Я была еще слишком маленькая. Может быть, ничего особенного.

Больше он ничего не смог добиться от нее.

– Ну, спи. Все будет хорошо, – сказал Фома, скорее по привычке, чем так думая.

Он едва удержался, чтобы не поцеловать невидимое в темноте ушко. Потом приказал себе уснуть. Но вскоре снова проснулся.

Мэя плакала. Тихо-тихо. Едва слышные вздохи и всхлипы выдавали этот горький плач. Что еще?.. Нет, эта ночь никогда не кончится, вздохнул он. Мэя услышала этот вздох и ее легкая рука нашла то горестное место, откуда он вырвался.

– Извините меня, – прошептала она. – Но… вы ведь все равно рыцарь?

– Сейчас – да! – ответил он, чувствуя, как разрываются на нем доспехи…