Текст книги "Страсти по Фоме. Книга 1"

Автор книги: Сергей Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)

– А-а! – вспомнил он еще. – Это же он сказал мне про то, что пьяным меня не возьмут, те ничего не говорили!

– Ну, слава Богу! А то я уже начала волноваться: им нужно, а они говорят… – Ирина смяла сигарету в пепельнице. – В общем, я поняла. Ты пьешь, чтобы тебя не забрали в дурдом эти толстые, а этот… доктор тащит тебя в свой дурдом, родной, где вы – трансформаторы, вместе гудите с утра до вечера…

Ирина выразительно показала на бокалы.

– Сейчас вы в ссылке из своего дурдома. Мечтаете вернуться. Он хороший. Я правильно все рассказала?

Ирина взяла последний, еще не выпитый, бокал коньяка у Фомина из рук и залпом опрокинула его содержимое в рот. Он уныло смотрел на нее, пока она, со слезами на глазах, торопливо закусывала лимоном.

– Нет! – сказал он мягко, но упрямо. – Неправильно! Он хочет, чтобы я ему помог.

– В чем? Ну чем ты ему можешь помочь, алкоголик несчастный?..

Ирина была на грани, она снова взглянула на свои часики и достала зеркальце, карандаш. Фомин вздохнул…

– Могу помочь закрыть дыру, – осторожно сказал он.

– Что?! – Ирина выпрямилась и внимательно посмотрела на него; на ее красивом, немного скуластом лице, со смугловатым заревом востока, было написано отвращение.

– Какую дыру?!! Ну все! – захлопнула она пудреницу. – С меня хватит!.. Иди, закрывай свою дыру или еще чего, а с меня этой пьяной чуши довольно!

– Ну, это так называется, жаргон такой, – стал оправдываться Фомин, пытаясь удержать одевающуюся Ирину. – На самом деле это разрыв в пространстве… дыра…

– Оставь меня!.. – Выдернула руку Ирина. – Я долго терпела, я даже сегодня еще думала… – Она оборвала себя на полуслове. – Неужели ты действительно не понимаешь, какой бред несешь, романист хренов?! Пространство, ссылка, дыра!.. Это же паранойя, Андрон! В голове у тебя дыра, а не в пространстве!

Высказав все это на одном дыхании, Ирина решительно направилась к выходу. Перед самой дверью она остановилась, поискала что-то в своей сумочке, нашла, и бросила к ногам Фомина ключи под аплодисменты немногочисленных посетителей. Сцена была словно из французского кино: «дыра», выяснение отношений, бросание ключей, – в общем, пятый элемент в действии…

– Ключи! – сказала Ирина.

Круто развернувшись, она натолкнулась на входящего в бар крупного мужчину. Подняв голову и оценив габариты того, с кем столкнулась, Ирина нервно хохотнула:

– Вот кстати! Вас здесь уже неделю ждут!.. – И сделала приглашающий жест в сторону Фомина.

Мужчина, а он был действительно необыкновенно широк, да еще и в толстом сером пальто и шляпе, несмотря на середину жаркого лета, удивленно посмотрел на Ирину. Но ее удивление было гораздо большим: в дверь протискивался еще один такой же тип, в таком же сером пальто и шляпе, а за ним виднелся третий! И тоже весь в сером!.. Зайдя, они перекрыли выход из бара, встав тремя неподвижными глыбами: мощь и угроза явственно разлились в воздухе.

Молча, не сговариваясь, типы в пальто двинулись в зал.

– Андрон! – крикнула Ирина, но Фомин уже стоял посреди зала, держа в руках, наперевес, железную напольную вешалку, которая рогато торчала у каждого стола.

– Первому размозжу голову! – предупредил он с каким-то даже весельем, весельем отчаяния – было дико страшно, что вот так запросто сны вваливаются в явь, и хотелось проснуться.

Музыка смолкла. Он услышал, как Леша лихорадочно накручивает диск телефона. Толстяки в это время стали обходить Фомина и он отступил к барной стойке…

Потом все стало происходить очень быстро.

– Алле, алле! – закричал Леша. – Это милиция?.. Верхний Козловский…

Дальше Фомин не слышал. Толстяк перед ним неожиданно бросился ему в ноги, пытаясь достать и опрокинуть. Второй ринулся сбоку. С размаху опустив тяжелое основание вешалки на голову первого типа, Фомин верхним ее концом, как медведя рогатиной, встретил второго. Тот с ходу налетел грудью и головой на крючья вешалки. Что-то вроде клекота раздавленной куклы раздалось из его груди, но Фомину некогда было разбираться с этим, так как на него набегал третий.

Отбросив на него тяжелую вешалку, он кувырком назад, как завзятый спецназовец, перемахнул через стойку бара. Звон разбиваемого стекла, грохот падающих подносов, чей-то истошный крик, кажется, Леши… Фомин вляпался рукой в чье-то горячее, ударился обо что-то острое лицом, сбил кого-то в белом халате в дверях подсобки и словно кулинарный смерч ворвался на кухню.

– Где выход! – заорал он на шеф-повара, который, согнувшись, замер с огромным ножом у разделочного стола.

Узнать Фомина было трудно, так как он был заляпан соусом и салатами, да еще половина лица была залита кровью, льющейся из рассеченной брови.

Шеф растерянно показал ножом на неприметную дверь в углу.

– Налет! – коротко объяснил ему Фомин, и выскочил на улицу.

Там его и взяли…

Он лежал на грязном топчане в маленьком подвальном помещении без окон и с низким потолком. Тусклая лампочка едва высвечивала темные углы, заваленные каким-то строительным хламом и низкую железную дверь. По всему периметру стен в несколько рядов шли трубы, что и наводило на мысль о подвале или котельной, так же как и характерный запах – затхлый, плотный, помесь канализации, застойности и тепла.

Сначала Фомин подумал, что он оглох, тишина была полной до звона в ушах. Сев на топчан, он почувствовал, как закружилась голова и заныл затылок. Саднила бровь.

– Твою мать! – вполне искренне возмутился он, нащупав здоровенную шишку и сразу все вспомнив. – Когда же кончится этот бред?

Сказать, что он был в растерянности, значит, ничего не сказать. Не каждый день исполняются кошмары. Как сон все происходящее более-менее вписывалось в рамки его сознания. Но как явь?! Фомин отчаянно не хотел принимать это как явь, пожалуй, даже отчаяннее, чем хотел убедить Ирину в обратном.

Так что же все-таки происходит?.. И если это действительно происходит, то что им надо от меня? Что вообще делать?! Или я сошел с ума и Ирина, кстати, вместе со мной, или это сверхъестественные силы, что тоже означает, что я сошел с ума. Значит, я сумасшедший?..

Придя к такому выводу, Фомин еще больше запутался. Рассказывая свой сон Ирине, он искренне верил, что это не бред, а предупреждение, во всяком случае, ему так нравилось, но оказавшись во всем этом въявь, он отказывался верить в происходящее. Все в нем сопротивлялось такому повороту.

Может, все-таки я сплю, с отчаянием подумал он, но заскрипела дверь и действительно, как в дурном сне, в помещение вошли один за другим все три типа, что преследовали его в снах, и напали в баре. В маленьком помещении сразу стало тесно, темно и страшно. Рассмотреть вошедших в такой обстановке не представлялось возможным и Фомин мог только гадать о том, как выглядят эти трое.

Темные силуэты, казавшиеся огромными в царившем полумраке, надвинулись на него и присутствие неимоверной силы снова навалилось на Фомина, как до этого в баре. Ему захотелось забраться в самый угол топчана и стать как можно меньше, но он пересилил себя. Что бы ни случилось, хуже уже не будет, решил он, имея в виду кошмар наяву. Это даже не контора и не братва, это черте что! Значит… значит, это все-таки сон, потому что так не бывает!..

Решение, даже такое, придало ему сил, во всяком случае, силу отчаяния.

– Какого хрена вам от меня надо? – хрипло поинтересовался он, не вставая с топчана.

– Ты пойдешь с нами, – сказал один из них.

Разобрать, кто, Фомин не смог, несмотря на то, что они были совсем рядом с ним. Голос оказался совершенно немодулированным: грубым, низким и вибрирующим, – он заполнял собой все пространство, делая его еще более тесным.

– Куда, можно спросить? – поинтересовался Фомин. – А то, может, нам не по пути?

– С нами, – повторил толстяк. – Или я убью тебя немедленно. Потому что ты шутишь.

И говорил-то этот тип странно, так, словно переводил чужую речь, – без выражения, и от этого было еще страшнее, чем от самих слов.

По сценарию кошмаров Фомину должны были предложить денег, женщин (это он благоразумно утаил от Ирины) и капельницу, но здесь все это заменило предложение убить сразу и не двусмысленно навсегда. Поэтому Фомин тоже решил отклониться от своей роли и не геройствовать. При небольшом выборе: умереть или пойти черте куда, – он выбирал не долго. Чего-чего, а умереть я всегда успею, справедливо рассудил он. Господи, неужели это не сон? Нет, этого не может быть, я сплю или брежу!

– Ну?.. – Толстяки подошли ближе.

– Ну с вами, так с вами, – пожал плечами Фомин. – А куда хоть с вами-то?

– Встань! – последовала команда, и на голову ему обрушился новый удар…

– Почему?

– Значит, он не сомневается, что может уйти от нас или даже уничтожить нас, как предупреждал хозяин.

– Тогда почему он этого сразу не сделал?

– Это непонятно. Он странный тип для сайтера, каким его описали. Может, ему тесно, как и нам?

– Почему он вообще не ушел сразу?

– Я за ним наблюдал, я бы ему не дал.

– Но он не попробовал. И раньше.

– А почему нас выбросило из перехода сюда?

– Это тоже непонятно. Он не похож на того типа.

– Надо уточнить… – Шаги и сопение удалились, потом заскрежетала железная дверь.

Фомин открыл глаза. Нет, все-таки это сон, большой сон, из которого надо постараться побыстрее выбраться. Слово «сайтер» давало на это надежду, он его уже слышал в другом сне. Правда, ему казалось, что из того сна он просыпался. Но если слово из другого сна, значит, это тоже сон, но в том, другом, сне. Следовательно, есть один большой сон и это объясняет все, главное проснуться из него, а просыпаться из маленьких бесполезно. Вот из этого сна, он понял, ему не вырваться, не проснуться. Надо искать большой сон, его приметы, и уже просыпаться из него.

Фомину показалось, что в голове у него что-то сыплется. Все, крыша поехала, мрачно констатировал он.

Снова послышался то ли шорох, то ли шум в канализации. Нет, это в соседнем помещении какая-то возня. Уточняют, подумал он. Его принимают за кого-то другого, сейчас уточнят, что это не он, вернее, он не тот, и ему сузуки, точнее, мазда!

Фомин подскочил к двери и попытался приоткрыть ее, бесполезно! Дверь даже не шелохнулась, плотно сидя на петлях и замке. Окон, просто дыр каких-нибудь, в помещении не было, голые грязные стены, разделенные теплыми пованивающими трубами. Он заметил, что трубы никуда не уходили, ни вверх, ни вниз, ни в стороны, они были закольцованы сами на себе.

– О-омм! – застонал Фомин, ясно представляя жуть любого исхода с такими громилами.

Вернулся на топчан. Интересно, как и у кого они уточняют?.. Не похоже, чтобы звонили, такой шум.

В это время дверь сильно толкнули, потом еще раз и она распахнулась. Фомин сжался. На пороге появился какой-то другой тип, гораздо меньше прежних. Полумрак не позволял его рассмотреть. «Вызвали эксперта», – подумал Фомин, и на всякий случай прищурил глаза, словно еще без сознания, и приготовился: он будет защищаться до конца.

Человек вошел в круг света в центре комнаты, и Фомин сразу узнал его. Это был Доктор – человек из другого сна, который должен был спасти его из этого! На вид ему было лет тридцать, худощавый, светлые глаза и волосы, аскетичное лицо, ну точно он!

«Ф-фу!..» Стало почему-то легче. Фомин сел.

– Ну, наконец-то! – сказал он.

– Ты меня ждал? – удивился человек.

– Еще как! – подтвердил Фомин. – Тут бьют по башке просто так!

– Очень хорошо! Ну, просто отрадно слышать! В первый раз ты меня узнал, а не пытаешься сам заехать по физиономии или сдать в милицию…

Доктор или как он там еще назывался, быстро оправился от удивления.

– Прекрасно! – повторил он. – А теперь нам надо поторопиться. Идем!.. У нас мало времени.

– Куда опять? – спросил Фомин. – Я бы предпочел просто проснуться!

– Та-ак! – протянул Доктор с сожалением. – Старая история: ты опять ни черта не помнишь, и тебе все это снится, да?.. Понятно… а я уж было обрадовался…

Он секунду помедлил, что-то соображая.

– Ну, тогда поверь мне, дружище, что еще через пять минут ты не проснешься уже никогда.

– Именно этого я и боюсь! – сказал Фомин, и вскочил с топчана. – Тогда пошли!

– Я должен тебя кое о чем предупредить, – сказал Доктор. – Сейчас мы должны уйти, но уйти прямо на их глазах, чтобы они знали, что мы ушли отсюда в Ассоциацию.

– Ассоциацию… – как эхо повторил Фомин.

Ему было жутко неуютно оттого, что все так подробно повторяется. Правда, подумал он, лучше уж это, чем убийственные отклонения от сценария, которые уже начались. Но все равно!..

– Если мы это сделаем, то есть перейдем в Ассоциацию, они, возможно, перестанут охотиться за тобой. Погоди, погоди!..

Доктор остановил Фомина, рванувшегося к двери – «бежать»!

– Если мы что-то сделаем не так, то есть не выскочим отсюда из-за твоих фортелей, то тогда они тебя все равно поймают, как ловили уже не раз. Понял?

– Не раз?.. – Фомину положительно не нравился разворот событий.

Во-первых, что это? Он уже искусал и исщипал себя всего на предмет пробуждения, но… фига засахаренная! Во-вторых… во-вторых, он снова ничего не понимал, вообще!

– Если бы я хоть что-нибудь понял, меня бы здесь давно не было! – высказался, наконец, он по поводу прозвучавшего бреда. – И тебя я слушаю только потому, что твоя рожа не нравится мне меньше, чем их. Понял?

– Это меня устраивает, – кивнул с ухмылкой Доктор.

Как же его зовут, попытался вспомнить Фомин. А, Юлий! Помню, что имя какое-то дурацкое! Точно, Юлий! И сразу, вместе с именем незнакомца, все стало ясно, как красное солнышко – нехорошая ясность посетила Фомина.

– Так это не сон? – тоскливо спросил он. – Ты – Юлий?

– Ну, наконец-то хоть что-то вспомнил! Просто день воспоминаний у тебя. Главное, держись рядом со мной, – предупредил Доктор. – Идем!

Они вышли за дверь и оказались в большом, но тоже плохо освещенном помещении. Похоже, что это была все-таки котельная, не работающая по случаю лета. Только кого она обогревает, если ее трубы никуда не уходят, саму себя и оператора?..

В центре зала с котлами или чем-то очень похожим на них, за обшарпанным круглым столом, сидели те трое типов, что похитили Фомина.

– А чего это они такие? – невольно переходя на шепот, спросил Фомин.

Толстяки были неподвижны, словно чучела, но глаза их были открыты.

– Они отключены.

– Отключены? Ты хочешь сказать, что ты их отключил?.. – Фомин недоверчиво посмотрел на Доктора, слишком щуплым тот казался для таких подвигов.

– Можно и так сказать, – согласился тот, совершая какие-то странные манипуляции со своим то ли пейджером, то ли телефоном. – Это образы, куклы. Их послали за тобой. Я оборвал канал связи с тем, кто послал их сюда, но это ненадолго. Впрочем, это неважно. Главное, чтобы они видели, как мы уходим, тогда увидит и тот, кто их послал.

– А как мы уходим? – спросил Фомин.

Он с опаской приближался к толстякам, к выходу из котельной надо было пройти мимо стола, за которым они сидели. Один из них смотрел прямо на него, другие, слава богу, на Юлия, потому что ощущение от этого взгляда было жуткое.

– Они смотрят! – прошептал он.

– Да, связь восстанавливается.

– Ну что мы уходим?.. Вон выход! – потянул Фомин Доктора.

– Здесь нет выхода, это все дешевая бутафория их хозяина.

– Это что театр? – осенило Фомина.

Как же он раньше не догадался, это все спектакль, разыгранный для него, чтобы… вот тут была закавыка… Для чего весь этот спектакль? Не слишком ли для агента по недвижимости?

– Весь мир театр, – хмыкнул Доктор. – Так кажется вы с Шекспиром решили? А проститутки вас поддержали…

– Какие проститутки, ты о чем?

– Да я всё о твоих снах, бабочка Чжуан-цзы… Так, все, они очнулись. Мы уходим на их глазах, – очень тихо сказал Доктор.

– Что ты имеешь в виду?

– Держись за меня, потому что если ты здесь останешься, они тебя разорвут.

– Я здесь не останусь! – заверил его Фомин.

– Вот и прекрасно! – усмехнулся Доктор. – Все, теперь они нас и видят, и слышат.

Толстяки попеременно вздохнули, словно головы змея Горыныча и в глазах их появился блеск. Блеск этот не предвещал ничего хорошего.

– Пошли! – снова дернул Фомин Доктора.

– Стой, не шевелись, – одними губами сказал Доктор.

– Чего стоять? Они сейчас набросятся на нас! – закричал шепотом Фомин.

И тут он догадался, что Доктор заодно с этими типами! Поняв заполошенно, что он попался, Фомин попытался вырваться, но рука его была зажата в руке Доктора словно железом. Ужас обуял его и придал сил.

– Ах ты, гад! – заорал он. – Ты тоже?!

И бросился на Доктора, желая только одного – придушить этого негодяя с лицом херувима. Но тот невесомо выскользнул из его объятий, а потом и самого Фомина потащило, закручивая, куда-то сквозь набегающих толстяков…

– Ты что, с ума сошел? – спросил Доктор.

– Я этим делом последнее время только и занимаюсь, – буркнул Фомин; он оглядывался, ничего не понимая. – Столько, блин, специалистов развелось по моему состоянию, как меня увидят, так сразу диагноз – сумасшедший!

– Ты хоть понимаешь? – начал было Доктор, но потом махнул рукой. – Вообще-то, я и сам не понимаю, как ты очутился здесь. Ведь ты же отцепился от меня! Тебя должно было разорвать на переходе или оставить в руках этих троглодитов!

– Разорвать, переходы… опять бодяга какая-то! – проворчал Фомин, и еще раз проморгался; та же история. – Я просто хотел сначала тебя задушить, а уж потом с ними разобраться, – сказал он. – Я и сейчас не уверен, что это желание у меня прошло.

– Это желание тебя и спасло! – рассмеялся Доктор. – Ты бросился на меня, тебя и вынесло!

– А что ты сделал? Как мы здесь очутились? – спросил Фомин.

Он еще раз оглядел полянку, на которой они стояли. Был солнечный тихий день. Вокруг шумел большой лесной массив из огромных, будто первозданных деревьев. Было тихо и мирно, и потому абсолютно не верилось уже ни во что, ни в какие чудеса.

– Это что за парк?.. Лось?

– Это не Лось, это лес.

– Это что же, они меня в область увезли? – возмутился Фомин. – И куда?

– Это не область, – снова сказал Доктор, и от его слов и голоса Фомину снова стало не по себе. – Точнее, это область, но – область допустимых значений. Другая возможная реальность, то, о чем я тебе говорил в баре.

– Да ладно! – не веря, протянул Фомин. – Мы ж не в баре!.. В какой стороне Москва?

– Да ни в какой! Нет здесь твоей Москвы. У тебя что, не вызывает вопросов, как ты здесь очутился, не выходя из подвала?

– Так я и спрашиваю: как ты это сделал? Всех загипнотизировал?

– Ага! – сказал Доктор. – И котельную заодно!.. Где подвал-то? Тут даже дороги нет! Это дикий лес, только не под Москвой, а совсем в другом месте. В другой реальности.

– Ты меня напугать хочешь или удивить? – взорвался Фомин. – Так удивил! Но только не надо плести про свои реальности! Давай выбираться отсюда, вот что реальность, а не допустимые значения!

– Давай! – почему-то весело согласился Доктор…

Они долго молча брели по лесу в одном направлении, которое наобум выбрал Фомин, но не увидели не то что дороги, тропинки. Похоже, лес был действительно девственным. Мещера какая-нибудь, чертыхался про себя Фомин. Доктор шел молча, покусывая травинку.

– Мы не заблудились? – морщил лоб Фомин. – Ты знаешь, куда мы идем?

– Не-ет! – ответил Доктор удивленно, и даже помотал головой.

«Зараза!..»

– Я думал ты знаешь, прёшь все время на солнце!

– Но это же ты нас сюда завел! – возмутился Фомин. – Ты и выводи! Все я, да я!..

Доктор посмотрел на Фомина с каким-то даже сожалением.

– Ты пойми, – сказал он. – Мы не под Москвой. Мы даже не на Спирали, мы ушли с нее так далеко, что можно идти тысячу лет и все равно не дойти. Мы сделали переход, пойми, и для того, чтобы вернуться, нужно сделать такой же переход, но уже обратно.

– Спираль, переход… Иди ты к черту!..

Что-то подсказывало Фомину, что Доктор не врет, но верить не хотелось, чудеса уже порядком надоели ему с утра, он мечтал об обычных, объяснимых вещах. Теперь даже то, что случилось до этого дурацкого «перехода», и события в баре, и в подвале котельной, казалось ему обычным и объяснимым.

– А зачем ты это сделал?

– Я тебе уже сказал, они бы тебя разорвали.

– Это еще неизвестно! Они хотели меня взять с собой, может, мне там понравилось бы?

– Не думаю, – сказал Доктор. – Они похоже не знают, что ты ничего не помнишь и разорвали бы тебя при переходе в лучшем случае на две половинки. Бродил бы ты в разных мирах и везде дефективный. Они же образы, куклы, и не умеют подстраиваться, их задача хватать и тащить. А ты ничего не помнишь…

– Так!.. – Встал Фомин… – Значит, ты мне хочешь сейчас сказать, что все, что ты нес в этих моих снах, правда?

– Это не сны! Ты просто много пил.

– Ну, хорошо, не сны! Значит, я, как и ты, снайпер?

– Сайтер, – поправил Доктор.

– Какая разница!.. Но почему я об этом ничего не помню? Все помню, а это – нет!

– Да что ты вообще помнишь? Помню! После того как ты попал в катастрофу, у тебя голова как решето: больше дыр, чем самого материала.

– Ты имеешь в виду аварию? Ее организовали? Кто?.. И за что?

– Вот этого я не знаю. Ты сам должен вспомнить. Это обычное вхождение в сайтерскую легенду, скорее всего…

– Это – твоя Ассоциация?

– И твоя тоже!

– Так эти типы из Ассоциации?

– Не похоже. Скорее из Томбра… Сам ломаю голову.

– Ну, ломай, ломай… только побыстрее!.. Леге-енда! – пробурчал Фомин пренебрежительно. – Область допустимых значений!..

Они долгое время шли в молчании. Солнце вдруг скрылось и лес угрюмо загудел.

– Мы так и будем тащиться неизвестно куда? – спросил Фомин, ему стало неуютно и страшновато почему-то. – Может быть, вернемся?..

Он повернулся к Доктору и увидел за его спиной, немного в стороне, странный пейзаж. Вернее, в пейзаже было что-то странное: часть его куда-то втягивалась, как в воронку. Это было похоже на зеркало, которое вдруг стало пластичным, даже текучим, и центральная часть его, проваливаясь, стягивала окружающее пространство внутрь себя, утекая вместе с ним неизвестно куда. Только зеркало это было огромно и вогнутое жерло его легко глотало целые деревья. Все это в полной тишине. Окружающий мир исчезал без следа!

Фомин подумал, что это обман зрения, но сморгнув, увидел то же самое: лес, земля, даже небо издевательски куда-то сваливали! У него слегка зашевелились волосы. Доктор, видя его озадаченную физиономию, тоже обернулся.

– Ну ты даешь! – восхитился он. – Все время поражаюсь твоей способности делать дело, словно случайно! Ты знаешь, сколько мы с тобой ищем это? И сколько это ищет нас?

– А что это? – спросил Фомин, зачарованно глядя на этот фантастический пространствоворот.

– Это, друг мой, дыра. Находить их моя специальность. Твоя, кстати, тоже.

– Находить дыры?.. Как поэтично!.. Не скажу, чтоб я бросал это занятие когда-нибудь! – плоско пошутил Фомин от растерянности, и вспомнил Иринин гнев.

– Господи! – опомнился он. – Да что ж я накаркал ее что ли?! – застонал он в голос. – Дыры, е-мое!.. – И он в отчаянии схватился за голову. – А мы, значит, затычки?

– Дыры, это мы так называем. На самом деле, это разрывы пространственно-временного континуума…

– Спасибо, доктор, мне уже легче! – отмахнулся Фомин. – Это я уже знаю!

– Между прочим, нам надо быстренько сваливать отсюда. Потому что сейчас мы ее нейтрализовать не сможем, ты только обуза сейчас, а не сайтер. Эта наша дыра, она давно охотится за нами. Ты вовремя ее заметил, иначе нам бы хана. Так что мы квиты.

– А что было бы? – спросил Фомин, уже с опаской глядя на огромное засасывающее жерло зеркала.

– Нас затянуло бы так же, как и все пространство.

– И что?

– И все!.. Ямаха, как ты говоришь. Что дальше, не знаю, оттуда не возвращаются.

– Так может мы вместо разговоров об этом уже и ломанемся отсюда? – предложил Фомин, чувствуя, как его затягивает в сторону зеркальной воронки мощной воздушной волной. – Что-то больно много охотников до меня последнее время, тебе не кажется?

– А я тебе говорил, что если проснется всё, что ты зацепил чаяно или не, жизнь твоя превратиться в цепь коротких перебежек без отдыха.

– Ну так и чего мы ждем?

– Сейчас, только зафиксирую ее! – сказал Доктор, роясь в карманах у себя на поясе. – Не думал, что мы так быстро напоремся на нее!..

Он достал из карманчика все тот же аппаратик, вроде пейджера, и направил его в центр стягивающегося пространства.

– Потом, через код, мы найдем ее быстрее, чем она нас, надеюсь!..

Аппаратик отчаянно запульсировал красными зигзагами и огоньками. Фомин почувствовал, что земля под его ногами завибрировала.

– Знаешь, ты фиксируй, а я, пожалуй, пойду отсюда! – сказал он, и повернулся, чтобы отойти на безопасное расстояние.

Но то, что он увидел, заставило его остановиться, как вкопанного.

– Мама дорогая! – сказал он с нервным смешком. – А тут еще одна дырочка! Ты, наверное, немного преувеличивал, когда говорил, что ты их ищешь. По-моему, это они тебя… находят!

Точно такое же зеркало плыло на них с другой стороны, только расстояние до него было несколько большим. Доктор стремительно обернулся. В другое время Фомин с удовольствием насладился бы выражением его лица, и даже побрил бы его с любовью, чтобы лучше запомнить, но сейчас под его ногами дрожала земля…

– Туда! Между!.. – Доктор стремительно побежал в указанном направлении.

Фомину не нужно было два раза повторять, спасать свою шкуру он очень любил, а в последние часы только этим и занимался. В три прыжка он обогнал Доктора и побежал так, как бегают только в последний раз, при этом стараясь вырваться из фокусного расстояния первой дыры и не попасть в фокус второй. Буквально в пятидесяти метрах слева от них смазывались и утекали деревья, кусты, земля.

Он круто забрал вправо и еще прибавил прыти, хотя секунду назад это казалось ему невозможным. Сзади он слышал топот ног Юлия. «Козлина!.. Искатель дыр!.. Доискался на свою голову!» – прыгало и стучало у него вместе с сердцем. Не снижая темпа, они неслись так минут пять. Наконец, Фомин почувствовал, что земля больше не дрожит под ногами, а сердце вот-вот выскочит из глотки.

Неожиданно лес кончился и они оказались у излучины небольшой реки. Вдалеке, на противоположном ее берегу сидели старик с мальчиком и мирно ловили рыбу странными прутьями без лески и ведром.

– Здесь люди?! – удивился Фомин. – Может, через реку?

Мальчик увидел их и показал старику, тот подхватил ведро, очертил себя кругом и через мгновение они исчезли в лесу, словно испарились, словно их и не было никогда.

– В воду нельзя! Еще метров триста!. – услышал Фомин задыхающийся голос сзади.

– Ты еще не набегался… искатель? – удивился он, устремляясь вслед.

Поляна с пнем посредине ждала их, словно стартовая площадка; они упали возле пня.

– У нас… не больше двух… минут, – проговорил Доктор с трудом. – А может… и того меньше. Так что слушай и… не перебивай!

Но Фомин не удержался:

– Я смотрю, у тебя все время не больше двух-трех минут. Ты специально работаешь в таком режиме, спаситель?

Доктор его не слушал.

– Сейчас ты мне должен помочь, если хочешь выскочить. У меня ни времени, ни сил, ни состояния…

Говоря это, он сел спиной к Фомину и скинул с себя пояс, который у него был под курткой. Судя по тому, как упал этот пояс, весил он не менее двадцати килограммов.

– Ты это чтобы не улететь носишь? – спросил Фомин, с интересом рассматривая брошенную амуницию. – Что это?

– Снаряжение… не успел снять. Я на тебя нарвался прямо на задании, – выдохнул Доктор. – И задание, к сожалению, не завершил.

– Я, наверное, должен испытывать чувство вины за то, что ты таскаешь эту тяжесть и не выполняешь задания из-за меня?

– Нет, просто плотнее прижмись ко мне спиной и представь то место на Спирали, где бы ты хотел сейчас оказаться…

– На какой еще спирали? Я не хочу ни на какую спираль!

– Москву, Москву свою представь, белокаменную!.. Очень подробно представь то место, где хочешь очутиться. Это на всякий случай, если у меня не получится, потому что поздно…

Земля под ними задрожала. Скользящие картинки, словно два огромных, в полнеба, экрана, приближались с обеих сторон с одинаковой скоростью. Фомину стало жутко до боли в животе, чтобы как-то с этим справиться он стал декламировать:

– Но вот уж близко. Перед ними уж белокаменной Москвы как жар крестами золотыми горят старинные главы… Как часто в горестной разлуке, в моей блуждающей судьбе, Москва, я думал о тебе! Москва… как много в этом звуке…

– Все! Смотри! – крикнул Доктор, дико оглянувшись на декламацию.

И створки зеркал сомкнулись на них. Фомину показалось, что внутри его разорвалась бомба и его словно потащило со страшной силой в разные стороны.

– Я тебя найду-у-у! – услышал он далекий голос.

Вот, спасибо, не надо, подумал Фомин, и дикая боль пронзила все его существо. Он закричал и почувствовал себя сразу в нескольких местах: руки, ноги, голова… и прочее. Это было бы некстати, пронеслось у него в голове прежде, чем ее распороли зигзаги боли. Раздался еще один взрыв и больше ничего не стало…

«Что-то я должен был вспомнить, кажется…»

Трель звонка вырвала его из обычного утреннего оцепенения.

– Да?

– Ты меня с ума сведешь! – закричала в трубке Ирина. – Ты где? Они требуют выкуп?

– Стоп-стоп-стоп! – опешил Фомин. – Ты о чем? Я дома. Кто требует выкуп? У кого? У тебя требуют выкуп?

– Они запретили тебе говорить, да? Ты не можешь говорить? Они тебя били? – кричала Ирина в трубу телефона так, что у Фомина звенело в голове.

Утро начиналось в очень быстром темпе. Впрочем, не утро, часы показывали три пополудни.

– Постой, постой, я ничего не понимаю! – перебил он ее. – У тебя что-то случилось? Почему меня должны бить? Кто?

– Не надо так со мной, Андрон! Я все понимаю! Ты не можешь говорить! Что они требуют?

«Блин!» Фомин даже огляделся кругом – никого!..

– Да что ты понимаешь?! Кто они?.. Почему я не могу говорить?.. Можешь ты объяснить толком, наконец?! – взорвался он.

Сонной одури как не бывало! Зато запахло сумасшедшим домом.

– Я, кажется, тоже перестаю понимать, – сказала Ирина потерянно. – Ты где, дома?

– А где же еще? Ты же сама звонишь!.. Конечно, дома!

– Я сейчас приеду! В милицию позвонить?

– Зачем?!!

– Поняла! – четко отрапортовала Ирина. – Буду одна!

– Да не…

Но Ирина бросила трубку. Дурдом, подумал он, что с ней стряслось?..

– Там все в крови, тебя нет, разгром, бар пустой! Бармен тоже куда-то исчез! – тараторила Ирина у него на груди, и вдруг заплакала.

Распахнутая настежь входная дверь скрипела от сквозняка.

Ирина вихрем ворвалась в квартиру и повисла на нем, бормоча что-то несусветное. Он не успел ничего сказать, а уже слезы, объятья, крики…

– Ты меня прости-ишь? – тоненько затянула она.

Фомин непонимающе уставился на нее.

– Я тебе не верила!

– Ирина! – встряхнул он ее. – Ты можешь объяснить, наконец, что случилось?

Она достала было платочек, чтобы остановить слезы, но они остановились сами, когда она посмотрела на него.