Текст книги "Страсти по Фоме. Книга 1"

Автор книги: Сергей Осипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)

– Мы все по уши и я не собираюсь снимать с себя ответственность.

– Поэтому ты и копаешься в Каноне, господин консультант?

– Надо как-то спасать свою задницу, Коро!.. Ты все-таки посмотри это место. Мне кажется, что такой перевод…

– Сати! – вздохнул Коро. – Ты же прекрасно знаешь, что это один из вариантов перевода, а их, как известно, по меньшей мере, десятки!

– Проверьте на Системе! Именно этот отрывок – 12–20!

– Ты же знаешь, Система в этом буксует…

– Это когда вы весь Канон туда пихаете, она сходит с ума и выдает одни антиномии, а если запихнуть одну главу Система выдаст два-три варианта, да еще укажет предпочтительный!

– Хорошо, хорошо… камень уговоришь!

– Вы разобрались с записями?

– Да. Ты гений, забыл тебе сказать! После этого действительно многое стало на свои места. Но теперь держись за что-нибудь, новости могут тебя не обрадовать. Эта штука тащится за томбрианцами, иногда, наоборот. За ней почему-то всегда незнакомец, но такое впечатление, что и она за ним. А чтобы тебе стало легче в этой каше, то еще: она за Томасом, а Томас за ней… хоровод какой-то! Но без наших. Интересно?

– Да.

– Но все оказалось просто…

– Дыра?..

– Да, та самая, с которой он хулиганил, пытаясь нейтрализовать…

– Значит, незнакомец это?..

– Совершенно верно, Акра Тхе, Доктор на их жаргоне или Мистер Безупречность. Напридумывают игрушек, говорю же, с кем работаем – детский сад и квантовые пушки!.. Он что с Кальвином работает?.. Какая может быть дисциплина?.. И он тоже оказался зацеплен ею, патрулировал там по штатному заданию. Заигравшись, они открыли вход, о котором мы ничего не знали. Как тебе твой мальчик?

– Вот она откуда, вся активизация Томбра! Это ты имел в виду под новостями?.. Я чувствовал, что они, эти явления, связаны!

– Еще как связаны!.. Если бы я не знал Томаса, подумал бы, что у него в этом деле свой интерес. Пока Зетро караулил и нейтрализовал старые проходы этих тварей, они проскакивали в новые, созданные нами же!.. Как хорошо и удобно!

– С дыры они считали информацию о проходе, но он-то им зачем? – спросил Сати.

– Полагаю, что за тем же, зачем и нам.

– Да, но откуда они узнали о его выходах к Говорящему? Тебя это не смущает?

– Меня в этой истории уже ничего не смущает!.. – Светлейший вздохнул. – Я ее просто боюсь, эту историю!

– Надо все проверить! Если они научились читать наши замки, тогда нам осталось совсем немного! Это же катастрофа, Коро!

– Хорошо, я понял, Ави будет работать и над этим. Какие еще будут задания, сэр?

– Пусть попробует разобрать эпизод, когда дыра их накрыла в первый раз. Возможно, сохранилась запись, ведь там был Акра Тхе и по инструкции он не должен выключать записывающую аппаратуру во время патрулирования, не так ли?

– Ясно, передам. Но это еще не все новости от Фомы, еще одно обстоятельство. Вся беда в том, что теперь проход не один! При каждом столкновении с дырой, если он уходил (а он пока всегда уходил, тоже, кстати, большой вопрос, как?), она создавала новую настроенную тоже на него. Жизнь у них, прямо скажу, началась веселая!.. Но я им нисколько не сочувствую, сами во всем виноваты!

– Новые проходы?

– Вот именно! Тогда-то и началась настоящая активизация, с которой весь твой департамент ничего не мог поделать, потому что это не просчитывалось и не поддавалось логике машины. Веселые ребята, ты не находишь? Их веселье обслуживают теперь весь личный состав Зетро и Кальвина, новобранцы из магистров и твой департамент в полном составе. Ты давно сидел в кабинете?

– Странно, для Томаса довольно безответственно!

– Безответственно?.. Сати, что ты говоришь? Это преступление! Преступление против Ассоциации! Он преступник, а Акра Тхе, пусть невольный, но сообщник! И где они сейчас болтаются оба, неизвестно, так же как и Кальвин!

– Эта история с замком вообще какая-то странная. У него были и раньше экстренные ситуации, но он не оставлял своих замков! Это же первая заповедь сайтера: уничтожение замка при возникновении внештатной ситуации! И он ее выполнял, как любой сайтер, поскольку иначе это смертный приговор самому себе. Вот это меня смущает!

– Действительно, просто удивительно, как это у него вышло! Просто несчастный мальчик!.. Тебя только это смущает?.. А то что сейчас между прочим люди уже гибнут и рядом с тобой, кстати, тоже, это не вызывает у тебя вопросов?! Ты им про это смущение расскажи на ночь, они тебе наверняка посочувствуют!

Сати и сам понимал, без доказательств обратного, Фома выглядит как преступник.

– И все-таки странно, – сказал он. – Постой, постой, я пропустил!.. Так ты послал-таки за ним Кальвина?!

– А что мне оставалось делать? Он плодит дыры! Скажу больше, мне пришлось напугать Кальвина, чтобы он взялся за это дело всерьез. Томас опасен, Сати!

– Но Канон!

– И теперь, конечно, он «карающий меч», что ему еще остается?! Исправлять свою ошибку!.. Да ведь он, Сати, даже не догадывается об этом!.. И что нам всем ждать, пока он опомнится?.. Попадая в новую реальность, он порой ни черта не помнит не только о прошлой, но вообще ничего! Нет, трона ему не избежать! Скажи спасибо, что сиятельные еще не знают всей картины, которую я тебе нарисовал. Они бы просто послали за ним чистильщиков и сожгли там все вместе со Спиралью или где там он еще!

– Да, понимаю, но все равно, я боюсь, что трон уже не поможет, Коро!

– А вот я хочу сам на него посмотреть и решить, что поможет, а что нет!

– Только не забудь перед этим посмотреть Канон на Системе!.. 12–20!

– Да понял я!..

– Как вы можете спать?

– Крепкий сон – залог здоровья, Мэя. Прививка от смерти. И потом, я не сплю, я думаю.

– О чем?

– Да все о том же: о врагах, похожих на друзей, и о друзьях, похожих на врагов.

– У вас есть враги среди друзей?!

– Вот это я и пытаюсь понять.

– Разве это не видно сразу, по глазам? По тому, как вы… ну это сразу же видно!

– Ты знаешь, что замечает рыба в последнюю очередь?

– Рыба?.. – Мэя задумалась на секунду. – Вы опять смеетесь?

– То, что она живет в воде. До этого ей не представлялось случая. Попав же на крючок, она с удивлением обнаруживает, что не может жить без того, чего раньше просто не замечала…

– Ну и?..

– Вот и я, как мне кажется, чего-то упорно не замечаю, как…

Как тебя, хотелось ему сказать, но он вовремя остановился.

– Как рыба. Чего-то, без чего я не могу сдвинуться с места в своих блужданиях. Но не без приятных исключений! – не удержался он, улыбаясь ей, как чучело масленицы, весело и нелепо.

Мэя оказалась гораздо проницательнее, чем он предполагал.

– Это об упорном не замечании? – лукаво поинтересовалась она.

– О чем? – ахнул Фома, поражаясь: ведь совсем еще девчонка!

– Так! – рассмеялся он. – Мне нельзя много разговаривать! Покой и еще раз покой!

– А у вас много врагов, да?..

Мэя опять вырвала его из дремоты, несносная девчонка… Минуту он непонимающе смотрел на нее. Потом усмешка перерезала его лицо. Он пожал плечами.

– Не знаю. Количество врагов, как правило, соответствует количеству друзей.

– Почему?

– Потому что это вообще-то одно и тоже! – хмыкнул Фома.

– Вы опять начинаете! – обиженно надула губы Мэя. – Я маленькая девочка, да? Над которой можно безнаказанно издеваться…

– Да нет, Мэя, милая, я не издеваюсь. Друзья, враги – в сущности, это одно и тоже, потому что нет ни тех, ни других.

– Ну вот!.. Я так и знала, что что-нибудь такое вы скажете!

– Правда. Ни друзей, ни врагов нет, есть обстоятельства. А ты один, всегда один на один с обстоятельствами.

– А дружба?

– Дружба – дружбой, а обстоятельства… еще дружнее!.. врозь.

– Вы можете говорить серьезно? Нельзя же так!..

Мэя сосредоточилась, то есть было видно, как она старается.

– Дружба есть! – твердо сказала она.

– Да, дружба есть, – согласился Фома. – Но мы их выбираем, наших друзей, правильно?.. Правильно… А что такое выбор, как не перебор предлагаемых обстоятельств?.. И потом, что такое измена, предательство, как не тот же выбор?.. Если существует дружба, то почему существует предательство? Ведь считается, что измена исключает дружбу! А может, взглянуть с другой стороны?.. Что – их двое, а это опять выбор. И ты выбираешь либо то, либо это. Если их двое, значит дружба включает в себя измену и наоборот. Получается, нет чистой дружбы, как, впрочем, к радости нашей, нет и чистой измены. Что ты предпочитаешь знать и иметь: дружбу и измену, как спутницу, или ни того, ни другого, зато в чистом виде?.. Отсутствие, что может быть чище? Самая чистая вера – вера в отсутствие чего-либо!

Фома продолжал, несмотря на возрастающее недоумение Мэи.

– И ее адепты ходят бледные, холодные, глаза горят… Ничего мирского не признают, напрочь… Обстоятельства, кстати, тоже. Но про дружбу даже не ведают в своем вегетарианстве. В самых страшных снах ее не видят…

Мэя долго молчала и Фома едва не уснул.

– Ну, хорошо, – сказала она вдруг (А что – хорошо?). – А любовь?

– Любовь? – испугался Фома. – Про любовь не знаю, Бог миловал!

Упаси меня Создатель рассуждать с женщиной о любви, для нее уже это утверждение ее существования. Отрицать любовь при женщине, все равно, что плевать против ветра, как бы банально это не звучало, а признавать это, значит готовить себе западню. Ты трус, Фома!..

Он широко улыбнулся.

– Мэя!.. О любви не говорят! Потому, что о ней говорят всегда, но только не тогда, когда говорят о ней.

Мэя совсем запуталась. Она морщила лоб в поисках хоть чего-то определенного.

– Но она есть? – с надеждой спросила она.

– Конечно, Мэечка, она есть, коль скоро она нужна, но вот когда она не нужна, она куда-то…

Фома едва увернулся от подушки.

– Что же это такое! – кричала Мэя. – У вас все вроде бы есть, а как спросишь, так и нет ничего! Ни любви, ни дружбы! Вы что специально? А что тогда есть? Только не так, как у вас: и есть, и одновременно нет, – а так чтобы точно! Есть что-нибудь?

– Одиночество, – сказал Фома, вспоминая Доктора.

– Ну вот!.. – Мэя потухла, как свеча.

– Но это не для меня, Мэя, это для меланхоликов бесполых! – рассмеялся он, видя ее огорчение. – А у таких полых, как я и ты, одиночества не может быть, может быть двуночество, триночество, тысяча и одна ночество!.. Вот в это я верю и это есть!

Теперь, когда он узнал от Сати о замке в зоне турбулентности, о том, что это работа Доктора, Фома все время возвращался к истории с дырой. Что же произошло тогда? Почему у него не получилась нейтрализация, хотя ничего сложного в этой дыре не было, он уже делал это и не раз…

Он мысленно прокручивал каждый свой шаг: все шло обычно, даже рутинно, если можно так сказать об этом рискованном деле. Но он привык к риску, он им жил. И тогда он почти дошел до конца, но вдруг что-то случилось. И это не было связано с попыткой одновременного перехода Последней Черты!

После прокрутки в памяти своего «прохождения» несколько раз, он понял, что вводило его в заблуждение и заставляло связывать выход дыры из-под контроля с переходом за Черту. Это произошло одновременно с началом перехода, но самого перехода еще не было! Что-то ему помешало как раз в это самое время!..

Он возвращался снова и снова к этому моменту и вдруг совершенно ясно и отчетливо увидел чей-то след, поперек своего! Раньше он принимал его за ответвление гребня – на той скорости, с какой надо проходить замок, это вполне естественно. Ему и в голову не могло прийти, что кто-то может оказаться над его замком в момент перехода. Кто-то, по недомыслию ли или по злому умыслу, подрезал ему гребень, за мгновение перед тем, как он очутился там сам. Кто?..

А в следующее мгновение он уже кувыркался в разрядах разбуженной раньше времени дыры, ничего не понимая и пытаясь только выправить переход. Последнее, что он видел это свое тело на краю оплавленного кратера дыры – края, который все время расширялся, жарко облизывая его амуницию. Рядом был Доктор, который он пытался отстегнуть пакет с «антивзрывом», чтобы хоть как-то задержать расширение кратера. Похоже, Доктору это удалось, потому что жизни им оставалось несколько мгновений, а нашли их через несколько часов.

Доктор?.. Опять?.. Ну да, он же сам говорил, что был поблизости! Почему?..

Только ли задание Ассоциации? Возможно, конечно, что он перешел дорогу невзначай, патрулируя зону, но все равно это грубая ошибка для сайтера такого уровня, как он! Час от часу не легче! Но ему-то зачем? Чем я ему мешаю? И если так, он мог уже давно отдать меня на растерзание Томбру – вместо этого он спасает меня. Раскаяние?..

Может быть, именно поэтому он так отчаянно бросается за мной, пренебрегая даже заданиями ведомства, что не может забыть своей вины? Отсюда все его выдумки насчет замка, он просто хочет быть рядом, чтобы помочь?.. Но такая ошибка, как в нее поверить?.. Черт возьми, что же на самом деле произошло там?..

Фома вдруг похолодел. Если он сам не завершил замок в дыре, значит он оставил ее открытой, незапечатанной, как она была! Значит, он ее активизировал! Он открыл незарегистрированный вход в Ассоциацию! Господи, Боже мой, Говорящий, помилуй, взмолился вдруг Фома истово, хотя раньше никогда этого не делал, слишком велика была вина, навалившаяся на него!

«Что я наделал?! Я сам открыл проход!.. И теперь я пложу эти дыры, поскольку она «помнит» мой незавершенный замок нейтрализации! Сколько я уже сделал проходов в Ассоциацию!.. Да мне теперь стул Пифии – самое малое наказание! Меня ищут и те, и другие, одни – наказать, другие – как проводника в Ассоциацию! И тем, и другим нужна информация! Вот почему томбрианцы преследуют меня – они считали информацию с моего замка и теперь знают о возможности проходов с моей помощью! А может они знают и о моих переходах за Черту?.. Хорошо, что я не согласился на «каппу», был соблазн! Им потребуется время, чтобы меня найти, и я успею завершить свои дела здесь»

Он усмехнулся, если его самого не завершат. «Тогда у меня один путь, чтобы не попасть на трон и в руки Милорда, путь одиночки. Или я все исправлю, или погибну, потому что погибну я в любом случае, если не исправлю. Или засохну на лептонном декодере Пифии. Все. Спокойно. Сейчас меня ждет Скарт. Господи, Создатель, скажи мне, что делать, помоги!..

Бедный Доктор, как он, наверное, страдает…

Что же, все-таки, произошло?..

Стать волком. Значит, все-таки есть одно одиночество?..»

Стук в дверь разбудил его, точнее, вывел из полудремы, в которой он пребывал. Пора, понял он и увидел огромные глаза Мэи. «Не бойся, я с тобой!..» – сказали они друг другу глазами.

– Войдите!..

Пришли Танер как лицо официальное от короля и от королевства, Мартин как личный шпион и распорядитель, и Блейк со своим приятелем и сослуживцем Торком уже в качестве друзей. За ними какие-то люди тащили в руках рыцарские доспехи и вооружение. Хорошо, хоть лошадь не привели. Кто-то даже остался за дверями, со всей этой суетой.

– Чему обязан? – шутливо спросил Фома. – Хотите склад амуниции у меня устроить?

Люди свалили броню в углу и были тут же отпущены Блейком.

– Вот! – сказал он, криво усмехнувшись. – Скарт назначил время: через полчаса.

– Пора, ваше сиятельство! – возбужденно проговорил Мартин. – Труба зовет!

– Это вы так Скарта называете? – спросил Фома, разряжая обстановку.

Все напряженно хохотнули, дав понять, что шутка оценена.

Фома показал свои доспехи.

– Какие лучше?

– Конечно, ваши! – хором ответили ему. – Вы что сами не видите, граф?

– Да я уже тысячу лет не одевал этих погремушек, отвык.

– Но тогда откуда они у вас?

– Как вы узнали, что они потребуются? – посыпались на него вопросы.

– А я и не знал! Вы сами все кругом твердили, что поединок будет в полном вооружении, вот они и появились.

– Сами?

– Сами!..

Опять рассмеялись, уже более расслабленно. Кроме Танера.

– Так!.. – Довольно решительно вступил он в свои права. – Теперь позвольте мне! Пришло время. И его мало, чтобы тратить на зубоскальство. Вам еще приготовиться надо, граф, переодеться. Поединок требует строгого соблюдения ритуала.

– Зело! – позвал он, и в дверях появился еще один человек в темном камзоле.

Он церемонно раскланялся с Фомой.

– Это представитель Скарта, – сказал Танер. – Он должен удостовериться, что граф ознакомлен со всеми условиями поединка и принимает их, о чем и будет гласить его роспись под протоколом регламента.

– Кстати, еще можно отказаться! – вдруг заметил он совершенно серьезно, и что-то мелькнуло в его глазах. – И вас никто не осудит!..

Повисла напряженная пауза. С этим, пожалуй, были согласны все, даже гордый Блейк прятал глаза, даже надменный Зело, казалось, подталкивал Фому к этому – отказаться. А Мэя, он видел в ее глазах, что она готова на все, только чтобы он остался в живых.

– Шутка принимается, – сказал Фома, хмыкнув. – Можно сказать, удалась, но во второй раз она не пройдет, господин Танер! Вы что хотите лишить меня обеда в мою честь? Это при моем-то аппетите?..

Напряжение сразу куда-то пропало, словно раздался общий выдох, неопределенность прошла, теперь надо действовать! Заговорили, засмеялись…

– Ну что ж!..

Танер развернул бумагу, которую держал в руках и начал читать под оживленный комментарий присутствующих. Ничего нового он не прочитал и сделал это, хвала боевым музам, без выражения и споро. Биться противники будут верхом, в полном снаряжении и вооружении, по необходимости спешенными, как угодно и сколь угодно долго, до полной победы. Раньше поединок не прекратится, разве что остановит король, который, кстати, может это сделать в любой момент.

– Очень хорошие, добрые условия! – резюмировал Фома. – Значит, если повезет мне, Скарт останется жить, а если ему, король не остановит поединок. Я правильно понял?

По лицам присутствующих он понял, что не ошибается.

– Протестую! – сказал Зело, усмехаясь.

Танер кивнул:

– Протест принят. Граф забирает свои слова. Подпишите…

Он протянул бумагу Фоме, потом Зело. После этого Зело опять церемонно раскланявшись со всеми и все так же ухмыляясь, удалился.

– Ну что ж, – пожал плечами Фома, – придется убить вашего министра внутренних дел внезапно, как инсульт, как собственный агент-стукач, чтобы король не успел остановить поединок… Я правильно понял, господа? – снова спросил он, глядя на Мартина, тот бледно кивнул.

Блейк засмеялся:

– Что мне в вас нравится, сэр Томас, так это ваша хорошая бойцовская наглость!

– И господин государственный советник тоже без ума от нее!.. Правда, господин помощник-секретарь нашего советника?

Танер впервые улыбнулся. Похоже, они с Меркиным решили простить Фому перед смертью, кажется, никто не верил, что он может одолеть могучего Скарта. Фома старался об этом не думать вообще.

– Правда, – сказал Танер, и все засмеялись, словно он сказал что-то очень забавное.

Только Мэя смотрела на Фому, и ему казалось, что от нее остались одни глаза.

– Ты же помолилась… все будет хорошо! – шепнул он ей.

– Капитан, поручаю Мэю вам! Не сводите с нее глаз, а то неловко получится: турнир из-за нее, а ее самой не будет – пойдет прогуляться за булавками…

– Не беспокойтесь, граф, вручим в целости и сохранности!

– Вот такие разговоры слушал бы и слушал!.. Марти, налей-ка вина! Сколько у нас осталось времени, господа?..

Фома неожиданно почувствовал себя генералом в компании адъютантов накануне гибельного сражения – царь Леонид со своими преданными спартанцами.

– Пора, ваше сиятельство! – с легкой укоризной сказал Мартин.

– Так! – процедил Фома, поднимая бокал. – За что пьем?

И вспомнил тост на свадьбе Ирины: «За нас с вами и за х… с ними!» – так бандиты относились к гостям со стороны невесты. Очень было бы кстати, но – Мэя.

– За вашу победу, граф! – не мудрствуя провозгласил Блейк.

Выпили.

– Итак, господа, будем живы не умрем! – провозгласил Фома очередную банальность, вызвав смех присутствующих.

Он знал эту странность напряженных моментов, когда любой, самый заезженный трюизм вдруг становился девизом, обретал отсутствующий сокровенный смысл или несуществующую иронию, вернее, высокую иронию ситуации.

– Сэр Томас, – обратился к нему Торк, – со Скартом главное продержаться первые пять минут, когда он обрушивается, как шквал. Девять из десяти его противников погибали именно в первые минуты.

– А остальные один? – спросил Фома, стараясь не смотреть на побледневшую Мэю.

– Остальные погибали позже, но уже по какому-то роковому невезению, – успокоил его Торк.

– Славную историю вы мне рассказали, лейтенант, главное, не погибнуть в первые минуты и, может быть, повезет – попадешь в роковую невезуху! – засмеялся Фома. – Веселее, господа! Вы хоть даму не пугайте, а то она подумает, что я умирать собрался!..