Текст книги "Качели. Конфликт элит - или развал России?"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 54 страниц)

С 15 октября реакции на общую ситуацию перешли на страницы периодических печатных изданий.

Группа № 7. Новая серия обобщающих публикаций на страницах журналов

С 15 октября интересующая нас тема становится еще и предметом журнального обсуждения.

В.Ухов в «The New Times» (статья называется «Черкеска сбилась набок») говорит о расколе силовой олигархии. И о том, что Путин при этом расколе терпит урон (является «заложником раскола»).

Факт наличия не абы какой, а именно силовой олигархии в очередной раз признан. Факт раскола этой (и именно этой!) олигархии тоже признан. Но не более того. То, что Путину этот раскол вреден, автору кажется очевидным. В каком смысле вреден? В какой мере? При каком формате политики?

В тот же день, 15 октября, журнал «Newsweek» дает обзорную статью. Но там нет и таких констатации. Все посвящено административной конкуренции – за ведомства, внутри ведомств.

В тот же день журнал «Эксперт» публикует статью «О крюке, на котором висит Россия». Журнал развернуто излагает мысли Черкесова. И от себя добавляет, что «чекизм» идеологией быть не может. Но анализ состояния класса и не должен являться идеологией. Иначе Ленин выбрал бы в качестве идеологии «пролетароционизм», а не коммунизм.

И в тот же день несколько статей публикует «Профиль».

Одна из них приводит мнение журнала «Шпигель» о властной ситуации в России в свете ожесточившейся войны спецслужб. Статья в «Шпигеле» называется «У народа есть просьба к начальникам» (К. Нееф, М.Шепп, У.Клуссманн). В ней характеризуется противостояние группировок в спецслужбах:

«…Такие интриги – угроза для стабильности путинской системы. Это видно уже по тому, что против клана Сечина мобилизовано трио весьма влиятельных генералов из спецслужб: Виктор Черкесов, некогда заместитель Путина в ФСБ, а ныне руководитель службы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, Юрий Чайка, генеральный прокурор, и начальник охраны Путина Виктор Золотов».

То есть не «Профиль» даже, а «Шпигель», весьма влиятельное зарубежное издание, позиционирует внутри конфликта В.Золотова. Даже если В.Золотов и не позиционирован по факту, он при таких высказываниях виртуально «нанизан» на ось конфликта. И это весьма серьезно.

Далее «Шпигель» говорит об остроте конфликта… И все. О смысле конфликта – ни слова.

«Профиль» также публикует статью главного редактора журнала М.Леонтьева. Тон статьи характеризует следующий фрагмент:

««Профиль» предлагает свои скромные услуги для развертывания дискуссии…Было бы логично оппонентам – Виктору Черкесову и Николаю Патрушеву (а еще лучше – самому Игорю Ивановичу Сечину) – встретиться на ринге популярной программы Владимира Соловьева «К барьеру», где широкие народные массы могли бы вынести свой вердикт».

Что тут интересно? То, что М.Леонтьев – и умен, и осведомлен. Если он решил отшутиться, то это продуманное решение. М.Леонтьев почему-то не хочет быть заложником какой-либо определенности в оценке случившегося. Почему?

А еще в «Профиле» опубликована статья под названием «Осеннее обострение», которая очевидным образом продолжает линию М.Леонтьева. Автор (О.Костина) стремится проследить, когда, как и к кому «переходит мяч» в противостоянии спецслужб, но приходит к выводу, что само это противостояние – абсурд, безумие.

Люди, учившие меня теоретической физике, говорили, что абсурд – это непознанная закономерность.

Одно дело, когда закономерность просто не удается познать. Другое дело, когда ее отказываются познавать. В этом отказе есть какое-то неслучайное содержание. Может быть, оно поможет нам разобраться в происходящем?

16 октября 2007 года «Политический журнал» в ряде коротких статей адресуется к тезисам статьи Черкесова как к авторитетным оценкам происходящей чекистской междоусобицы…

А дальше… Дальше никаких принципиально новых информационных «вбросов» нет. Тишина. Точнее – затишье. Тишина – это всего лишь тишина. А затишье – это предвестник бури. Все понимают, что она вот-вот грянет. И ждут. Как оказывается – не попусту.

Группа № 8. Отклик первого лица и отклики на этот отклик

18 октября 2007 года президент РФ В.Путин провел «Прямую линию».

А на следующее утро – 19 октября – грянула долгожданная буря. «Коммерсант» опубликовал реакцию президента на выступление В. Черкесова в прессе. Как утверждает корреспондент газеты А.Колесников, реакцию эту он сумел получить непосредственно после «Прямой линии» уже на пороге лифта.

На вопрос Колесникова о статье В.Черкесова президент ответил, что статьи он не читал. После этого ответа корреспондент, по его словам, кратко изложил президенту содержание статьи (по дороге к лифту). И тогда получил развернутую реакцию. Поскольку реакция эта всеми без исключения признается сенсационной, ее нужно привести полностью:

«Проблема, о которой говорится, имеет отношение к деятельности правоохранительных органов. И их сотрудники должны понимать, что они должны находиться в состоянии контроля за их деятельностью. У нас нет никого, кто находится вне рамок законодательства».

И далее:

«Было бы гораздо хуже, если бы мы создали у сотрудников правоохранительных органов иллюзию, что их работу некому контролировать. При этом я понимаю, что когда деятельность по наведению порядка затрагивает сами контролирующие ведомства, им это не нравится.

Единственный оценщик в этой ситуации – суд. Пока суд не вынесет решения, эти люди являются невиновными».

Тут корреспондент спросил, есть ли на самом деле война спецслужб?

«Я бы на месте людей, которые защищают честь мундира, не стал обвинять в ответ всех подряд, особенно через средства массовой информации. У нас есть, где защищать свои права и интересы. Я имею в виду суд.

Когда речь шла о нарушениях в таможенной сфере, когда вылезли подозрения, что часть правоохранительной системы крышует деятельность контролеров, я привлек людей, не связанных с московскими элитами. И в целом их работа была эффективной. Я надеюсь, что и эта работа закончится в суде».

(Корреспондент: Он все никак не заходил в открытые двери лифта. Он опять хотел что-то добавить – и сделал это:)

«А выносить такого рода проблемы в СМИ считаю некорректным. И если кто-то действует таким образом, предъявляет такого рода претензии о войне спецслужб, сам сначала должен быть безупречным».

(Корреспондент: Владимир Путин зашел наконец в лифт.)

Тут нужно подчеркнуть существенную деталь. Корреспондент «Коммерсанта» А.Колесников с самого начала оговаривает, что этот ответ слышал только он и потому публикует теперь эксклюзив.

В любом случае, 19 октября масс-медиа оказались к этому совершенно не готовы, По крайней мере, видимых утечек не обнаружилось. И в течение многих часов после этого десятки сайтов (включая Грани. ру) публиковали этот ответ без малейшей попытки его комментировать.

Вечером настало время целой серии авторских программ на радио «Эхо Москвы». (Напомним, что «Эхо Москвы» в течение всей информационной кампании после выхода статьи В.Черкесова было одним из «направляющих» СМИ.) Опыт и репутация авторов этих программ (Е.Киселев, А.Венедиктов, М.Ганапольский, С.Пархоменко, А.Воробьев, Н.Сванидзе) исключают пренебрежение к такого рода сенсациям. И, в условиях предельно сжатых сроков на формирование реакции, появляются первые отклики.

Первый отклик. Программа «Власть». Е.Киселев, пригласивший в радиостудию редактора журнала «Россия в глобальной геополитике» Ф.Лукьянова, сделал акцент на заявлении «не читал этой статьи».

Е.Киселев: Вы верите в то, что Путин действительно не читал статью Черкесова?

Ф.Лукьянов: Не верю.

Е.Киселев: А зачем тогда он говорит, что не читал?

Ф.Лукьянов: Не знаю.

Е.Киселев: Кокетничает.

Ф.Лукьянов: Не знаю. Ну, наверно, дает понять, что всякая там писанина в газетах его, в общем, мало интересует. Не знаю. Непонятно. Ну, он не мог не читать. Это скандал, я бы даже сказал, не на всю страну, а на весь мир. Как так можно? Конечно, читал.

Далее Киселев проводит интерактивный опрос радиослушателей и получает результат: 10 % верит, что президент не читал статьи, а 90 % – нет.

Однако опытный Киселев делает не только это. Его многолетний конек – информированность. И он ее проявляет:

Киселев: Больше того, инсайдеры утверждают, что он не просто читал… Что Черкесов, что называется, «проложился», что он пошел к Путину и сказал, что после всего, что творят с ним его противники, он не может больше молчать и выступит публично. И президент, ну, как он обычно говорит иногда, уклончиво – ну, раз считаешь, что так надо, то действуй. Что-то такое сказал.

Таким образом, Киселев дал некоторую «ориентировку». Но шок был, по-видимому, слишком велик, сроки сжаты, и на следующий день, 20 октября (в субботу), центральные газеты обо всем этом молчали.

Второй отклик. Вечером того же дня, 19 октября, на радиостанции «Эхо Москвы» выходит передача «Особое мнение», которую ведет М. Ганапольский. Его собеседник – А.Венедиктов. Они, как и Е. Киселев, обсуждают опубликованную в «Коммерсанте» реакцию В.Путина и также выражают прямое недоверие.

А.Венедиктов:…То, что президент говорит, что он не читал, это он лукавит. Это он играет.

М.Ганапольский: Ну, бог с ним, читал, не читал… Реакция есть.

Далее собеседники дают этой реакции оценку.

А.Венедиктов:…Она (реакция – С.К.) очень мягкая. Да, она публичная, но очень мягкая…Он просто сказал: это некорректно. Мог снять. Ельцин бы снял уже давно…И мне кажется, что это интересная формула: воины против торговцев, с точки зрения человека, который себя позиционирует как воина, то есть защитника отечества, нуждается в более серьезном рассмотрении президентом, чем фразы, брошенные в коридоре журналисту «Коммерсанта»…Мы видим, что никаких административных выводов не делается.

М.Ганапольский: А ты помнишь фразу, которую ты сам говорил сто раз в эфире? Он под давлением ничего не делает…Это давление.

А.Венедиктов: Это давление Черкесова на Путина. Но теперь на Путина давят, чтобы он снял Черкесова. Он ни под каким давлением…

Таким образом, Ганапольский и Венедиктов, как и Киселев, выражают сомнение по поводу перспективы негативных воздействий первого лица государства на главу Госнаркоконтроля. Доводы их различны, но подход и позиция сходны.

Третий отклик. В тот же вечер С.Пархоменко в программе «Суть событий» («Эхо Москвы») обсуждает не реакцию президента, а саму статью В.Черкесова. Но не содержание, а авторство.

С.Пархоменко: Что вам сказать по статье Черкесова? Ну, статью эту за подписью Черкесова я прочел.

Примерно понятно, кем она на самом деле написана. Статья эта мне показалась достаточно серьезным событием. Статья показалась мне угрюмой, мрачной и, я бы сказал, во многом человеконенавистнической. Я должен сказать, что я… хотел сказать удивляюсь – да собственно, я ничему такому не удивляюсь. Я огорчаюсь, скажем так, видя, что люди такого рода – я, опять же, понимаю, что не Черкесов писал эту статью, но он, несомненно, ее одобрил, и он несет полную ответственность за каждое слово, которое в ней содержится, – что вот такие люди играют сегодня в российской политике весомую роль. Это человек, который прикрывает своими достаточно высокопарными рассуждениями идеи очень примитивные, идеи такой вот ложно понятой корпоративной солидарности… такого цехового, что ли, братства, абсолютно не отдавая себе отчета в том, что, собственно, этот цех отстаивает.

Ниже Пархоменко возобновляет тему «крюка», развернутую десятью днями раньше Пионтковским и Мильштейном и не получившую далее серьезного развития:

«…Это центральный образ в статье Черкесова – об этом самом «крюке», на котором повисла теперь вся Россия. Вот такую замечательную художественную метафору придумал автор, работающий на Черкесова, – что вот, значит, Россия висит на крюке, и крюк этот – это братство советских кэгэбэшников. Жаль. Жаль, что Россия потеряла на них так много времени… Жаль, что они отняли у своей родины столько лет и продолжают претендовать на то, чтобы владеть Россией еще сколько-то времени. Ну, ничего страшного – наша великая страна переживет и это».

Четвертый отклик. А.Воробьев и Н.Сванидзе в передаче «Особое мнение» («Эхо Москвы») 19 октября высказываются наиболее однозначно. Они (без оговорок Киселева и сомнений Ганапольского и Бенедиктова) трактуют высказывание В.Путина как удар по В.Черкесову.

А.Воробьев:…Путин публично утвердил свою позицию в отношении конфликта спецслужб… Не знаю, как вам, но мне показалось, что железные все-таки, стальные нотки в интонациях прослеживались…

Н.Сванидзе:…То, что он говорил, он говорил для публики… И то, что он говорил, это не неожиданно, здесь сенсации я не вижу. Он явно выразил отчетливое неудовольствие, даже такое сдержанное раздражение тем, что вообще эта статья появилась, подписанная Черкесовым… Потому что президент сказал… что есть другие варианты действий в подобных случаях. Есть у нас суд…

…Ясно было, что реакция будет именно такой. Ясно было, что генерал Черкесов проиграл, по всей видимости, аппаратную подковерную, надковерную – любую борьбу. И в общем, эта статья уже была актом отчаяния, на мой взгляд.

Здесь выносится недвусмысленный приговор: «Ясно было, что генерал Черкесов проиграл».

Далее в передаче возникает новая вариация уже задававшейся ранее Е.Киселевым темы «снимут или нет». Приводится мнение С.Белковского:

«То, что Владимир Путин не делает никаких радикальных оргвыводов в отношении одного из своих близких друзей (речь идет о В.Черкесове – С.К.)… свидетельствует о том, что Путин скорее хочет устраниться от принятия болезненных решений в остром, затяжном конфликте между Черкесовым и Сечиным… Война разгорается, война продолжается и усугубляется, и важно то, что Путин не хочет и не может ее остановить».

Сванидзе выражает несогласие с этим мнением: «…Во-первых, что он может, это несомненно. Во-вторых, что не хочет, не знаю, неуверен. Почему реакция должна следовать немедленно? Вовсе нет».

Основа мнения Сванидзе – в том, что теперь все уже определилось: «Судя по реакции президента, ясно… какую сторону он считает в данном случае правой, а какую менее правой. Вот, на мой взгляд, это достаточно отчетливо видно».

Такова серия реакций на высказывание Путина, которые успели появиться до 20 октября. Все это – «Эхо Москвы».

Суммируем:

– Киселев, а также Ганапольский и Венедиктов (по-разному обосновывая свое впечатление) существенно сомневаются в однозначности реакции президента;

– Сванидзе считает реакцию однозначной («это отчетливо видно», «Черкесов проиграл»);

– Пархоменко этот вопрос вообще обходит, он обсуждает авторство статьи и несостоятельность чекистов как правящего класса в России, задевая тему «крюка».

Для чиновничества «начальственная буря» является поводом спрятаться, пережидать, гадать о том, куда ударит молния, и каковы будут последствия. Для чиновничества это нормальная реакция. Но именно для чиновничества, а не для независимых интеллектуалов из СМИ. У Гранина была повесть «Иду на грозу». Независимые интеллектуалы – это метеорологи, которые исследуют грозу. Исследуют и дают предсказания.

Предсказания интеллектуалов должны основываться не на линейной экстраполяции и «очевидных» умозаключениях. Так могут умозаключать чиновники («начальник рассердился – предмету гнева не сдобровать»). Но интеллектуалы-то должны понимать, что Путин – не начальник, а политик. И что это разные вещи. Что закономерности не очевидны и не могут быть предсказаны методом линейной экстраполяции. Если порывы ветра сейчас нарастают, то через секунду они могут стихнуть, а не усилиться.

Так в чем закономерность? Или хотя бы каков ее характер? Процессы бывают возвратно-поступательными, цикличными (к этому и адресует моя метафора качелей). А могут они быть и иными, основанными на том, что нарастание некоей тенденции (например, негативных политических эмоций) обязательно должно породить окончательный результат (например, наказания того, на кого направлен политический негатив).

Если интеллектуалы (тем более нонконформистские) не заболели чиновной болезнью, они должны предположить нелинейную возвратно-поступательную возможность, то есть эти самые качели. Ан, нет! Они обсуждают только «переход количества в качество». Иначе говоря, снятие Черкесова.

А жизнь опровергает эти ожидания. Да еще как!

Группа № 9. Создание Государственного антинаркотического комитета (ГАК) и реакции на это событие

20 октября 2007 года качели сдвинулись, как им подобает, в противоположную сторону. Уже утром стало известно об указе о создании Государственного антинаркотического комитета, подписанном президентом РФ В.Путиным. Главой комитета назначен В.Черкесов. Беспрецедентный эмоциональный негатив закономерным политическим образом породил не снятие Черкесова, а его (пусть и достаточно малое) усиление.

Это создает совершенно новый контекст для обсуждения.

Первая фаза, как и раньше, – безоценочное предъявление факта на десятках сайтов, а также центральными телеканалами.

Следующая фаза – начало комментирования.

Высказывание № 1. Уже в середине дня 20 октября электронная версия «Газеты» («Газета. ру») публикует текст под названием «Черкесов дорос до Патрушева», основная мысль которого: «Владимир Путин уравнял политический статус главы Госнаркоконтроля Виктора Черкесова и главы ФСБ Николая Патрушева».

На ближайшие сутки (то есть до понедельника 22 октября) этот тезис задал основную линию обсуждения в СМИ факта создания ГАК.

«Газета. ру» подчеркивает, что новый комитет станет противовесом Национальному антитеррористическому комитету Патрушева. Что это «самостоятельная надправительственная структура с собственным аппаратом, в которую войдут представители почти всех возможных ведомств». Особо отмечено, что Н.Патрушев входит в новый Комитет в качестве рядового члена.

«Газета. ру» складывает следующую событийную цепочку:

(1) статья В.Черкесова в «Коммерсанте» – (2) отзыв В.Путина через «Коммерсант» – (3) «не отставка Черкесова, а, напротив, его усиление».

Основной вывод «Газета. ру» по поводу положения В.Черкесова: «усиление».

Высказывание № 2. Ю.Латынина на «Эхо Москвы» вечером 20 октября в передаче «Код доступа» делит свою реплику на две части.

Первая – это реакция на высказывание президента от 19 октября.

Вторая – реакция на указ президента, обнародованный 20 октября.

Реакция на высказывание президента категорически положительная, поскольку Латынина расценивает высказывание как безусловно осуждающее:

«…Что касается того, что сказал Путин, я могу только поддержать нашего уважаемого президента. Он совершенно прав. Есть такая история, как этикет внутренний спецслужб, который не позволит выносить ни сор из избы, ни скелеты из шкафов…Я думаю, конечно, что президент Путин наблюдал с немым изумлением за письмом Черкесова, ну, примерно с таким же, как если бы «каппо ди тутти капи», глава всех кланов мафии, наблюдал за тем, как два подведомственных клана вдруг начинают выяснять свои отношения на страницах газет. Мафия должна выяснять отношения другим способом».

Этот пассаж проясняет еще больше, что же именно не нравится Латыниной в статье В.Черкесова. Не нравится, судя по всему, его выдвижение за рамки «мафиозной немоты», уход от ведомственной заданности и ограничительности. Фактически – как это ни парадоксально, Латынина все больше начинает выступать с позиций проклинаемой ею «системы». И именно этот феномен заслуживает серьезного рассмотрения.

Но это – еще шлейф вчерашнего. Дальше необходимо обсудить и сегодняшнюю сенсацию. Новое назначение В.Черкесова журналистка характеризует как уравновешивание сил в спецслужбах: «Война спецслужб – это элемент, на котором держится режим».

«Когда Путин сделал выговор Черкесову, могло показаться, что акции Черкесова ослабли, что его снимут. И, согласитесь, нету никакой возможности встать и сказать, что «нет, я Черкесова не сниму», потому что ведь не поверят».

Отсюда, по Латыниной, и возникает Антинаркотический комитет.

«Он (Путин – С.К.) создает аналогичное по профилю Федеральной службе по борьбе с наркотиками ведомство, назначает его главой Виктора Черкесова и тем самым дает всем понять, что никуда Черкесова не снимут, что он по-прежнему является такой же необходимой частью режима, как, скажем, суд и парламент в нормальном демократическом государстве, он выполняет свою функцию».

То есть внятной связи между событиями 19 октября и событиями 20 октября Латынина не прочерчивает. В ее высказывании есть отчетливо негативное отношение к фигуре Черкесова, но нет достаточного объяснения того, что же случилось. В ее изложении получается, что все значение создания Антинаркотического комитета – лишь в намерении В.Путина показать нежелание терять В.Черкесова.

22 октября, в понедельник, большая часть центральных газет выходит с публикациями, обсуждающими, что именно создано и какие изменения производит создание нового комитета во внутричекистском (и в целом властном) раскладе. В том числе в фокусе внимания два вопроса:

– это ослабление Черкесова или его усиление?

– какова связь между реакцией президента на статью и назначением?

Все та же газета «Коммерсант» (статья В.Хамраева «Вертикаль с ГАКом») публикует оценку С.Белковского, который не считает назначение усилением. «Коммерсант» пишет:

«…Станислав Белковский назвал новый госкомитет «утешительным призом» Виктору Черкесову, «чтобы избавить его от лишних амбиций»… По сведениям господина Белковского, глава ФСКН «два года назад, когда публиковал свою первую статью о «чекизме», претендовал на пост директора ФСБ, а в последнее время стремился «стать секретарем Совета безопасности с расширенными полномочиями, в частности, в кадровых вопросах спецслужб». Поэтому, как считает эксперт, «с точки зрения пиара назначение Виктора Черкесова главой ГАКа – это повышение, но на самом деле его аппаратное поражение», которое он потерпел в противостоянии «с директором ФСБ Николаем Патрушевым и Игорем Сечиным»».

В тот же день, 22 октября, слово «приз» еще раз появляется в передаче «Особое мнение» М.Ганапольского на радиостанции «Эхо Москвы». Гость передачи – С.Доренко.

Доренко оценивает создание ГАКа так:

«Это дымовая завеса…Во-первых…Черкесова предполагается назначить, он еще не назначен в Государственный антинаркотический комитет. Он возглавит…Указа нет. Указа, насколько мне известно, на эту минуту нет. Планируется, что он… (то есть Черкесов – С.К.) возглавит. Почему так планируется? Потому что ГАК подготовил сам Черкесов, и он готовил его чуть ли не с конца весны…Либо это дымовая завеса, либо это способ занять чем-то антинаркотическую службу, службу эту по Госнаркоконтролю.

Второе. Может быть, это награда Черкесову… – и чтобы убрать брожение, и чтобы нейтрализовать Черкесова, чтобы он не пекся больше о своем соратнике бывшем. Может быть, ему дают такой поощрительный приз маленький…»

Оценку создания Антинаркотического комитета, сходную с приведенными выше, можно увидеть 22 октября на сайте Грани. ру в статье Б.Соколова «Служба на службу»:

«Формально это повышение, а фактически, может быть, и понижение. В отличие от Госнаркоконтроля, Антинаркотический комитет – ведомство не силовое, а координирующее, призванное взаимодействовать с властями на местах. Таким образом, забот у Черкесова прибавится, а времени прослушивать кого не следует останется значительно меньше.

Словом, это очень похоже на историю с назначением Ежова в Наркомвод. (Эту историю автор рассказывает как историю мягкой замены в НКВД кадрами Берии кадров Ежова, ушедших вместе с ним. – С.К.) Тот и оставался на этом посту вплоть до ареста. Может быть, новое назначение Черкесова – это начало его плавного вытеснения из Госнаркоконтроля? Через какое-то время поборника чекистской солидарности могут оставить во главе Антинаркотического комитета, а в Госнаркоконтроль назначат кого-нибудь понадежней и попокладистей».

Здесь выдача желаемого за действительное просто выходит за все возможные берега. Черкесова пока никто не снимает с поста главы ФСКН. Комитет, который создан, не водой занимается, а теми же наркотиками. То есть он имеет профильный характер. Что произойдет с Черкесовым – вопрос отдельный. Проиграл он или нет – об этом можно судить по другим признакам. Но говорить, что указ не вышел, когда он вышел… Или говорить о том, что этот самый ГАК не добавляется к ФСКН (что очевидно), а является заменой ФСКН…

Все это показательно в плане оценки структуры и механизмов функционирования нашего «паблик опинион». Насколько оно «паблик» и насколько «опинион»? Ведь, по большому счету, только это и важно!

Отдельную позицию публикует 22 октября «Газета» со ссылкой на источники в президентской администрации: «…Оба они (т. е. Черкесов и Патрушев. – С.К.) вскоре сменят свои должности, и плодами субботнего указа будут пользоваться уже другие».

Что ж, и это возможно. Но зачем сразу после назначения снимать? А если не сразу, то никакой прогноз на основе ссылки на источники в администрации не может быть до конца корректен. Источник в администрации – он на то и источник, чтобы давать точную ситуационную информацию. Он не волхв, этот источник, и не Кассандра. И не Нострадамус. Это все понимают. По крайней мере, все, кто серьезно занимается оценками с использованием любого рода источников.

Группа № 10. Вторая волна критики статьи «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев»

Казалось бы, информационная кампания на этом должна завершиться. Так это происходит во всех системах, действующих на основе принципа воздействия, предполагающего, что есть событие и есть отклик. Но в том-то и дело, что происходит нечто другое. Что с отсрочкой, никак не объяснимой, если исходить из норм обычного информационного реагирования, возникает новая серия откликов. Причем такая, что ее можно назвать второй волной.

Мне возразят, что возникают новые события, и публицисты откликаются на них естественным образом, возвращаясь при этом к основной теме. Мол, возникло событие под названием «ГАК» – началось обсуждение этого события. И так далее.

Но это не вполне так. А точнее, совсем не так. Если я начну подробно анализировать все высказывания в рамках второй волны… А также третьей, четвертой и пятой… то книга превратится в энциклопедию. Что-то я проанализирую, но лишь выборочно. И постольку, поскольку в анализируемом есть какая-то новизна.

По преимуществу же, новые волны формируются способом прямого повтора основных мессиджей, сформулированных в рамках первой волны и мной детально разобранных. Подобные повторы сами по себе аналитической ценности не представляют. Но их количество – это аналитический индикатор. Такой же аналитический индикатор – многократный возврат одних и тех же публицистов к теме. Причем без какого-либо ее содержательного развития. Позже я рассмотрю и это. А сейчас о тех элементах второй волны, которые содержат хоть какую-то новизну.

22 октября в журнале «Компания» выходит резко негативистская статья Д.Быкова «Контора пишет». Автор обсуждает именно то, что с 9 октября обсуждали мало. То есть содержание статьи В.Черкесова «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев». Но – как?

Центральный обсуждаемый тезис – то, что «именно спецслужбы в конце 80-х удержали Россию от падения в пропасть».

«Один социолог в своем блоге уже написал, что после очередного русского системного кризиса (возникающего всегда из-за того, что власть стремится контролировать ВСЕ и на этом пути неизбежно лажается) система реконструируется вокруг того блока, который был надежнее других. И получается вроде бы, что в 70–80-е года такой силой была Контора Глубинного Бурения.

Больший бред трудно себе представить. Надо же, наверное, как-то отличать свои страхи от объективной реальности (в случае социолога) и слегка умерять личный восторг от принадлежности к ордену меченосцев (в случае Черкесова)».

Это восхитительный стиль полемики, в котором у одной стороны есть патент на знание объективной реальности. А у другой стороны нет ничего, кроме галлюцинаций и фобий. Осталось, увы, последнее место, где можно так спорить по любому вопросу.

И это место – наше Отечество. Но, связав себя с этим местом (сразу вспоминается «черт меня догадал…»), надо соблюдать, как сказали бы театральные классики, «единство места, времени и обстоятельств».

Насчет места все понятно. «Держава датская». А что, кому-то иначе кажется?

Время?.. Раз место – датская держава, то время – гниль. Нынешнее время – это время тотального упрощения или, как я говорю, регресса.

Обстоятельства? Они задаются временем и местом. Вывихи времени нельзя не исправлять. Иначе оно тебя так поправит, что потеряешь человеческий облик. Бороться за этот облик сегодня – значит сопротивляться опрощению, деградации, всем этим «гнойникам довольства и покоя». Такая борьба – обязанность каждого, кто хочет сохранить и свое достоинство, и свое Отечество. Ведя эту борьбу (Сартр сказал бы «без надежды на успех»), я спрашиваю читателя: как относиться к субъекту, который сам себя отрекомендовывает в качестве носителя полноты знания о реальности? Причем не только нынешней, но и позднесоветской.

«Почему, собственно, Быков ее знает? – наверное, спросит читатель. – Откуда следует, что он ее знает? Он потратил жизнь на изучение той реальности? Он владеет материалом? Методом, наконец? Он кто? Ученый? Спецслужбист, который может дать оценку ведомства изнутри?.. Он, как и все, жил тогда и, как и все, имеет право на свое мнение, свое описание. Но тогда он должен говорить, что, по его мнению… Ну, пусть и обосновывает свое мнение!»

Защищая автора, могу сказать, что он обосновывает свое мнение. И просто обязан привести эти обоснования.

«Контора образца позднего застоя была самой неэффективной, бездарной, импотентной организацией в стране…Для того, чтобы укрепить государственную безопасность, надо было не диссидентов ловить, а считать на три хода вперед, налаживать конвергенцию с Западом, реформировать СССР, преодолевать геронтократию во власти».

Читатель уже ознакомился с моей позицией по вопросу о роли КГБ в так называемой перестройке. Потому могу только развести руками… Почему «Контора образца позднего застоя была самой неэффективной, бездарной, импотентной организацией в стране»? Потому что СССР развалился? А если Контора его и разваливала?..

Чем занимался Д.Быков в конце 80-х годов? Насколько помню, он был очень молодым и ярким ультралиберальным журналистом. Но не экспертом по спецслужбам. Так почему он берется оценивать, чем была Контора? Я в это время ездил по «горячим точкам», писал аналитические отчеты, разбирался в генезисе стратегии напряженности. Потом отчеты моей группы обнаружили в «особых папках ЦК КПСС». И, скажем так, «разоблачили». Ну, что ж… Кто понимает – раз «особые папки ЦК», значит, уже не КГБ. Особые папки или не особые – не в этом дело. А в том, что полномочия у моей организации были особые. Что тоже потом широко обсуждалось в печати.