Текст книги "Качели. Конфликт элит - или развал России?"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 54 страниц)

Здесь все интересно.

Во-первых, речь идет о переделе сфер влияния в «Газпроме».

Во-вторых, опять в центре внимания Д.Фирташ – фигура, скажем так, не публичная.

В-третьих, передел газовых активов влечет за собой, в том числе, и передел сфер влияния в НАО. В том самом НАО, где только что сняли сенатора Сабадаша и арестовали губернатора Баринова, и где «пересекаются» еще и интересы ЛУКОЙЛа и «Роснефти».

Следует обратить внимание на высказывание С.Белковского («Профиль», 22 мая 2006 года) о том, что отставленные сенаторы Сабадаш и Саркисян выстроили свои бизнес-империи на паях с отставленными генералами ФСБ Колесниковым, Плотниковым и Фоменко. Если Белковский прав, то «наезд» на генералов ФСБ, Сабадаша и губернатора НАО Баринова – это звенья одной цепи. И целью этих «наездов» не может не быть передел собственности в НАО, причем уже и с «заездом» в «Газпром».

Представим себе, что это действительно так. Тогда у «Газпрома» возникает сумма претензий к дерзким силам, осуществляющим подобный «заезд», он же наезд.

Но и у «Роснефти» есть свои претензии к «Газпрому», причем вполне стратегические. Где, как не в «Газпроме» и связанных с ним элитных группах, родилась идея включить «Роснефть» в нефтегазовый «суперхолдинг», то есть поглотить «Роснефть», драгоценную для очень серьезной элитной группы? Той самой, которую мы все время рассматриваем, и которую небездоказательно многие называют «группа Сечина-Устинова». Но даже если группы нет – уже есть слишком многое, говорящее о квазигрупповых синхронизациях. И.Сечин официально возглавляет совет директоров «Роснефти». Атаки на конкурентов «Роснефти» ведет Генеральная прокуратура, то есть В.Устинов.

Вспомним также, что именно «группа Роснефти», инициировав развал ЮКОСа (при прямом и обязательном участии Устинова), заодно перехватила у «Газпрома» наиболее «вкусный» ЮКОСовский актив – «Юганскнефтегаз»!

Не слишком ли много совпадений для того, чтобы считать систему наших сопоставлений абсолютно бездоказательной? Конечно, это не доказательства в строгом смысле слова. Но игра идет, и мы видим, что в игре различные силы сопрягаются разными способами. Ситуационные союзы по интересам, глубокие стратегические союзы. А в чем совокупный результат? В том, что к лету 2006 года анализируемая нами группа стала атаковать слишком многих на слишком широком фронте. В результате она вызвала крайнее недовольство большинства других элитных кланов.

Стоит всмотреться в ту карту элитных войн, которая прямо вытекает из вышеописанного (рис. 58).

Рис. 58

Я не буду здесь детально расшифровывать, что такое «совсем политически значимые экономические структуры», а также что такое «супертерритория». Те, кто знает, поймут. А тем, кто не знает, объяснять долго и сложно, а доказать – совсем уж трудно. Кто хочет, может выкинуть эти невнятные отсылки или назвать их просто заметками на полях. Для аналитики элит гораздо важнее установить, напоминает ли данный сюжет что-нибудь из прошлого. И что именно. Я предлагаю к рассмотрению следующую ситуацию из более далекого прошлого.

Глава 6. Политико-экономические игры – и Коржаков

Все вышеописанное и сведенное в единую карту боевых действий (рис. 58) я буду называть «это». Или – «эта история».

А сопоставлять я ее буду с историей, которую назову «коржаковской».

Что же здесь сопоставимо?

Между этой историей и коржаковской историей, представьте себе, есть несколько вполне содержательных параллелей.

В чем обвиняли Коржакова, кроме общеизвестных эпизодов со швырянием людей «лицом в снег», узурпации доступа к первому лицу государства и создания собственного мини-КГБ? Его обвиняли в попытке подмять под себя наиболее «лакомые» куски собственности и экономические полномочия.

В этом смысле весьма показательным является то, что более или менее открытое обсуждение фигуры А.Коржакова и его роли в российской политике началось с публикации в газете «Известия» в конце декабря 1994 года письма главы Службы безопасности Президента тогдашнему премьер-министру В.Черномырдину. В этом письме Коржаков резко выступал против требуемого Международным банком реконструкции и развития (МБРР) введения «недискриминационного доступа к трубопроводам» нефтяных экспортеров (то есть фактической либерализации нефтяного экспорта). По сути это привело бы к краху системы спецэкспортеров (помните, был такой институт в российской экономике?), а значит, и возможности для значительного сегмента российской бюрократии паразитировать на нефтеэкспортных доходах.

В своем письме Коржаков почти ультимативно требовал от премьера передать выработку политики в российском нефтяном секторе тогдашнему первому вице-премьеру О.Сосковцу, то есть своему ближайшему соратнику. При этом шеф СБП не мог не знать, что между Черномырдиным и Сосковцом имеет место не просто карьерная конкуренция, а глубочайшая взаимная неприязнь (если не сказать, ненависть). А вину за неправильную, по мнению шефа СБП, политику России в нефтяной сфере Коржаков возлагал на не чуждого Черномырдину А.Шохина.

Письмо Коржакова было предано огласке. Началось всеобщее обсуждение фигуры главы СБП и его экономических «аппетитов». В какой-то мере это было «началом конца» почти всевластной до того момента «кремлевской силовой группировки». Что же касается судьбы того письма, то оно было передано Черномырдиным «на исполнение», – но не «верному коржаковцу» Сосковцу, а вполне благожелательному к Черномырдину вице-премьеру и министру внешнеэкономических связей О.Давыдову.

И вот 12 лет спустя те же «Известия» начинают делать нечто, удивительно похожее на историю с Коржаковым.

В номерах за 17, 18 мая и 7, 8, 9 июня 2006 года «Известия» публикуют «газетный сериал» журналиста В.Перекреста «За что сидит Михаил Ходорковский?».

Наиболее интересен и примечателен для нас материал от 9 июня. Заметим, что 9 июня – это ровно неделя со дня отставки Устинова.

И тут необходима цитата:

«Свою версию трагической развязки «дела Ходорковского «мне рассказал руководитель PR-агентства, в 2003 году тесно сотрудничавшего с МБХ [М.Б.Ходорковским]. Сейчас этот человек, он просил не называть его имени, живет за границей.

По его мнению, Ходорковского подставил Роман Абрамович, который хотел получить контроль над объединенной компанией «ЮКОС-Сибнефть». Напомним, ранее Ходорковский причину своего ареста также объяснял желанием неких сил отобрать у него компанию.

– Абрамович рассчитывал, что руками «силовиков» посадит Ходора, но не всерьез, а дня на три, чтобы попугать, – рассказал бывший пиарщик. – Чтобы тот на нарах подписал отступное в пользу Абрамовича – тогда его бы вытащили.

«Силовики» – это, если верить экспертам, связка Игоря Сечина и Генпрокурора (теперь уже бывшего) Владимира Устинова. Их поддерживали, опять же по устойчивому мнению, глава «Роснефти» Сергей Богданчиков и глава Межпромбанка Сергей Пугачев. Именно «силовики», по некоторым сведениям, инициировали доклад СПС об опасности олигархического переворота.

По данным Глеба Павловского, в течение первой половины 2003 года группа действовала наиболее агрессивно. «Силовики» стоят на позициях усиления роли государства в бизнесе, а демократическим ценностям предпочитают православные. Многие тяготеющие к группе предприниматели в 90-х годах не принимали участия в формировании российского бизнеса, ничего не получили и стремились наверстать упущенное.

– Когда защитники Ходорковского, оправдывая его методы ведения бизнеса, говорят, что все так делали, а им отвечают, что не все, то имеют в виду именно предпринимателей из группы «силовиков», которые в 90-х еще не имели серьезных рычагов влияния в политике и бизнесе, – пояснил Павловский. – «Силовики» глубоко презирали тех, кто был во власти и около власти в 90-х, а Ходорковский, безусловно, ассоциировался у них с той элитой.

Нелюбовь кастовая усиливалась коммерческой. Глава «Роснефти «Сергей Богданчиков вряд ли принадлежал к фан-клубу Ходорковского: Дума постоянно принимала выгодные «ЮКОСу» законы, и «Роснефть» не могла с ним конкурировать.

– Рома (Абрамович. – «Известия») постоянно контачил с «силовиками» и добавлял на эти дрожжи, что у Ходора, мол, немереные политические амбиции, что он хочет захватить власть, допустить к недрам американцев, – рассказывал пиарщик. – Понимал, что все это будет передано президенту, они между собой его Вождем называли.

Не оценив всю опасность ситуации, на предложение Абрамовича отдать компанию Ходорковский ответил отказом.

– Войны не будет, развод, – такие слова передал он через адвокатов.

Сейчас трудно сказать, что это было: проявление мужества или уверенность в том, что его обязательно спасут те в администрации, кто представлял либеральное крыло: считается, что возглавлял его Александр Волошин. Сделка «ЮКОСа» с «Сибнефтью», как известно, расстроилась, американцам ничего не досталось. Государство выиграло, отстояв свои интересы. Выгадал и Роман Абрамович: он умудрился продать государству свою компанию, получил абсолютно легальные деньги, и вопрос о сомнительном бизнесе 90-х для него теперь навсегда закрыт.

Что же касается Ходорковского, то его не спасли: может, не смогли, а может, не захотели. Вряд ли кто-то предполагал, что Ходорковскому дадут «на всю катушку». Однако такой финал был предопределен всеми перечисленными факторами – далеко не только теми, что прозвучали в суде. Не спасали Ходорковского и выступления адвокатов и дружественных «ЮКОСу» СМИ – они были сколь шумными, столь и неэффективными и только раззадорили тех, кто решил «дожать» олигарха.

Богатейший человек страны стал знаковой фигурой – символом смены эпох, знаком поражения лидера «разбойничьего капитализма» в схватке с не менее амбициозными «силовиками»».

Данная версия важна для меня тем, что она, как я уже говорил, опубликована сразу после отставки Устинова, когда у кого-то возникает иллюзия, что пора сводить счеты. В такие моменты выплескивается достаточно серьезная информация. И все же никаких оснований считать высказанную версию совокупностью истинных сведений у меня нет. Это еще один (в данном случае антиустиновский и антисечинский) залп в пределах информационной войны. Любой такой залп, кто бы его ни осуществлял, я называю мифом. А дальше анализирую структуру мифа, его направленность и, так сказать, «информационную энергийность».

В данном же случае меня больше всего интересует «квазикоржаковскость» данного мифа. Описанные здесь «злокозненные» фигуранты действуют (за вычетом этой их ужасной «злокозненности») точь-в-точь как Коржаков. И понятно, почему. И в самом деле, есть глубокие ценностные и иные расхождения. Эти расхождения нельзя сводить к этническим. Они намного сложнее. Конечно, у них есть этническая подоплека. Был бы я любителем мифов о русско-еврейской распре, все бы расписал как по нотам. Да вот беда – в одной из «русских групп» (фигурирующей в коржаковской истории) почему-то размещается Березовский… В последующей сходной группе (фигурирующей в пределах «этой истории») сходным образом размещается Абрамович… Что же это за группы-то?

Есть любители описывать распрю между двумя крыльями еврейского комьюнити, олицетворяемыми теми персонажами, которые примыкают к «русской группе», и их антагонистами. Но это и смутно, и очень уж эксцентрично.

Еще один способ классификации состоит в том, чтобы противопоставить группу Демократической партии США и группу Республиканской партии США. Мол, Гусинский примыкал к Черномырдину. Черномырдин к Гору. Коржаков боролся с Черномырдиным (а значит, и с Гором). Значит, где-то рядом с Коржаковым вращались американские республиканцы. Может быть, Коржаков этого и не замечал. Связи подобного рода всегда опосредованы. Ну а рядом с Гусинским были международные элитарии с ориентацией на Демпартию США. А дальше Березовский «развелся» с Коржаковым и «завязался» с Гусинским. А потом снова поссорился с Гусинским. Он стал ненадежен, и его заменили на более надежного и менее амбициозного Абрамовича…

Может быть принята к рассмотрению такая гипотеза? Конечно, может. Но она слишком абстрактна. И интересна лишь постольку, поскольку мы должны перейти от «мебельных» дел, которые выше затронули, и связанных с ними распрей к чему-то крупному. Сейчас мы лишь прорисовали это крупное очень и очень эскизно. Просто для того, чтобы показать, как оно может выглядеть.

Нам помогла условная (а честно говоря – по-видимому, и не только условная) аналогия с Коржаковым. Если наша реконструкция элитных боевых действий, изображенная на все том же рисунке 58, справедлива, то справедлива и аналогия между «этой историей» и коржаковским прецедентом. Справедливость подобных аналогий – в их типологической, а не буквальной сопоставимости.

С типологической точки зрения, «эта история» напоминает действия группы Коржакова образца 1995–1996 годов, когда главе СБП «до всего было дело» в вопросах экономики. Коржаков тогда фактически решал многие вопросы в медиа-бизнесе, металлургии, нефтяном секторе, импорте продовольствия и т. д. И многие тогда считали, что «коржаковцы» стремятся монополизировать контроль над ключевыми экспортными сегментами экономики России.

Есть еще одна маленькая деталь, которая сближает тогдашнюю ситуацию с ситуацией 2006 года. Понятия «олигархия», «семибанкирщина» и т. д. появились именно после отставки Коржакова, когда российские «экономические магнаты» получили реальный доступ к рычагам политического управления страной.

Это не значит, что до этого они такого доступа не имели. Конечно, имели, но в ином качестве. До отставки Коржакова не было понятия «олигарх». Березовский (равно как и его друг-враг Гусинский) не был конфидентом главы государства и его приближенных. Он был одним из «людей Коржакова», всецело от него зависящим. Но разве таким клиентелльным статусом обладал только Березовский? Весь класс крупных собственников в России представлял собой в тот момент, скажем так, «почти клиентеллу» почти бюрократических (на самом деле существенно спецслужбистских) кланов. Чекизм начался отнюдь не в 2000 году – и в этом суть рассматриваемого вопроса.

Раскол между спецслужбистскими кланами тянется из далекого прошлого. На какой-то момент роль одного из акторов в этом расколе взяла на себя группа Коржакова. Позже роль сходного актора стала играть та группа, которую мы рассматриваем в данной истории. Сходство ролей не предполагает никаких формальных механизмов преемственности. Роли могут быть неосознаваемыми. Вновь и вновь обращаю читателя к метафоре (она же цитата), в которой герой Мольера не знает, что говорит прозой. Такая ролевая заданность не есть свойство постсоветского периода. Это часто бывало так в мировой истории.

Итак, в какой-то момент группа Коржакова решила, что она может получить монопольные позиции в российской экономике и власти. И это стало ее фатальной ошибкой.

Во-первых, это сразу же настроило против Коржакова все остальные бюрократические кланы и (что самое важное!) самого Ельцина. Действительно, если Коржаков и Сосковец смогут «рулить» всем сами, – зачем им Ельцин? Видимо, эта мысль, возникшая однажды в голове первого президента РФ, и стала роковой для «коржаковцев». В какой-то мере это выразил сам Ельцин, комментируя отставку Коржакова, Барсукова и Сосковца словами: «Много стали на себя брать и мало отдавать».

Во-вторых, это напугало некоторых «клиентов» самой группы Коржакова (того же Березовского, например). Они поняли, что резкое усиление «патронов» делает их окончательными заложниками ситуации. Сегодня ты своему «патрону» угоден, а что будет завтра?..

В-третьих, был и международный фактор. Резкое усиление «коржаковцев» в России означало и резкое усиление позиций их зарубежных партнеров. Это кто такое потерпит?

Тогда вызов усилению «коржаковцев» бросил крупный капитал знаменитым «письмом 13-ти». В этом письме будущие «олигархи» заявили о своих претензиях на то, чтобы быть не просто чьей-то «клиентеллой», а классом крупного капитала. То есть всерьез взять на себя ответственность за развитие страны, за ее историческую судьбу.

Ситуация в России после отставки Коржакова – это фактически ситуация доминирования собственности над властью. В частности, Березовский из скромного посетителя коржаковской приемной на время превратился в одного из хозяев ключевых отставок и назначений.

Однако усиление так называемой «олигархии» не привело к созданию консолидированного капиталистического класса. Члены «семибанкирской клики» оказались слишком индивидуалистичны и слишком антагонистичны друг другу, чтобы обеспечить не то что развитие страны, а хотя бы элементарную стабильность власти. Результат – «олигархические войны» 1997–2000 годов и приход Путина.

Период Путина – это снижение роли собственности по отношению к власти. Те из «олигархов» образца 1990-х годов, кто сумел «сохраниться на плаву», в какой-то степени вновь превратились в «клиентеллу» госбюрократии и ее силового компонента.

И в той мере, в какой это произошло, ситуация 2006 года – достаточно близкий и многозначительный аналог ситуации 1995–1996 годов.

Глава 7. Отставка Устинова – фактор странностей

Однако только историческими параллелями сыт не будешь. Далее я просто обязан говорить о неких очевидных странностях, сопровождавших отставку Генпрокурора.

Каковы же эти очевидные странности?

Странность № 1. Неожиданность. Отставку Устинова не прогнозировал никто. Никаких «утечек» о возможности такой кадровой рокировки также не было.

Странность № 2. Нарушение процедуры отставки. Сенаторам не было представлено собственное заявление Устинова, на основании которого В.Путин, возможно, и подписал представление об отставке. Кроме того, Генпрокурор не явился в Совет Федерации на голосование по вопросу собственной отставки, хотя по существующим законам был обязан отчитаться перед сенаторами о проделанной работе.

Странность № 3. Неадекватность реакции некоторых официальных лиц. По информации «Московского комсомольца» от 3 июня 2006 года, руководитель Управления информации Генпрокуратуры Н. Вишнякова в ответ на просьбу прокомментировать отставку Устинова заявила корреспондентке РИА «Новости»: «Пошла ты на фиг» (цитата – из «Московского комсомольца»). Впрочем, через 20 минут руководство агентства извинилось перед читателями за «некорректный материал, ошибочно выпущенный на ленту».

Такая эмоциональная реакция Вишняковой говорит о том, что аппарат Генпрокуратуры не только не был готов к отставке своего руководителя, но и, видимо, до последней минуты даже просто не знал об этом событии.

Странность № 4. «Непрозрачность» мотивов отставки. И отсутствие хоть какой-нибудь (!) официальной мотивировки. Тут даже комментировать ничего не надо. То ли сам Генпрокурор запросился в отставку, то ли его принудили. То ли он заболел, то ли…

Странность № 5. Подчеркнутое нежелание сенаторов обсуждать причины отставки Генпрокурора.

Так, во время постановки вопроса об отставке Устинова на голосование лишь один (!) сенатор В.Судариков поинтересовался возможными причинами. На это глава комитета СФ по судебным и правовым вопросам А.Вавилов заявил, что «президент не обязан объяснять мотивы своего решения». А еще откровеннее выразился в интервью «Московским новостям» от 9 июня 2006 года глава сенатского комитета по конституционному законодательству Ю.Шарандин:

«Когда мне заявляют: «Общество желает знать», – я отвечаю: «Общество знает про Генпрокуратуру ровно столько, сколько знает и СФ». Мы не считали нужным разбираться в причинах отставки, потому что у нас было личное заявление Устинова. С формальной точки зрения вместе с представлением президента этого достаточно для принятия решения. Так нет же, кому-то нужно еще и в анализы залезть… Для журналиста, политического деятеля такая позиция допустима, но для представителей власти причины отставки значения не имеют. Я голосовал за президента, я дал ему мандат доверия. Президент исполнил то, что положено по Конституции. Все.

Не нравится? Так боритесь, создавайте общественно-партийные структуры, вносите изменения в закон, чтобы данные о Генпрокуроре публиковались в открытой прессе. Если общество это поддержит – так тому и быть. Но пока в законе этого нет.

Мы же с коллегами поборолись, когда Генпрокурор перестал приходить в Совет Федерации. В законе было записано: Генпрокурор ежегодно представляет в СФ доклад о состоянии законности. Раньше никаких проблем не возникало: прокуроры приходили и выступали с докладом. А последние пару лет доклад нам просто присылали или его зачитывал замГенпрокурора. СФ с этим не согласился, и с нашей подачи были внесены поправки в закон, которые обязали Генпрокурора лично представлять доклад».

Странность № 6. Разноголосица в комментариях официальных лиц. Спикер СФ С.Миронов 2 июня 2006 года назвал отставку Устинова «технической». В тот же день анонимный представитель АП в интервью «Интерфаксу» связал отставку Генпрокурора с желанием Путина провести кадровые перестановки. То есть недвусмысленно дал понять, что отставки продолжатся. Но тогда в чем «технический» характер ухода Устинова?

Таким образом, можно говорить, что отставка В.Устинова действительно стала результатом какой-то «непрозрачной» клановой коллизии. И необходимость герменевтики данного события порождена не нашими «эссенциальными» страстями (проще – попытками искать неочевидное в очевидном), а реальностью. Так и продолжу ее описывать. А также анализировать.