Текст книги "Качели. Конфликт элит - или развал России?"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 54 страниц)

Глава 8. Отставка Владимира Устинова в так называемом «неовизантийском контексте»

Миф ли это или достоверная констатация, но большинство экспертов оценивали отставку В.Устинова как тяжелое поражение «группы И.Сечина». Мы не имеем никаких особых оснований для того, чтобы подтверждать или опровергать данные утверждения. Но, поскольку они наличествуют, нам важно придать подобной оценке более структурный характер. То есть «размять» сценарии, доартикулировать обстоятельства. Впоследствии это может пригодиться. А пока – является просто абсолютно необходимой рутиной, без которой невозможно двигаться дальше.

Рутина так рутина. Аналитическая деятельность, которой мы занялись, без рутины в принципе невозможна.

Последствия отставки Генерального прокурора В.Устинова можно – в предложенном не нами, но нами рассматриваемом кланово-групповом ракурсе – разделить на собственно политические и политико-психологические.

Собственно политические последствия – это потеря группой Сечина (буде она не миф) важнейшей позиции в государственном аппарате. Основная функция Генпрокуратуры – надзор за соблюдением законности в различных сферах российской жизни – позволяет собирать и контролировать эксклюзивную информацию о тех или иных правонарушениях, сомнительных деяниях и т. д. Кроме того, возможности Генпрокурора просто уникальны с точки зрения преследования клановых оппонентов. Так что потеря контроля над этим ведомством – безусловно, очень серьезный удар по Сечину и рассматриваемой группе.

Политико-психологические последствия тоже достаточно тяжелы. Знал ли Сечин о предстоящей отставке Устинова?

Если знал – то не смог противодействовать. Что говорит о том, что Сечин слаб и не может защитить своего ставленника.

А если не знал… Тогда ситуация еще хуже, так как «читают» такой сюжет определенным образом: «Раз Сечин не знал об отставке своего родственника Устинова, значит, он не только ослаб, но и уже не входит в круг особо доверенных лиц президента».

Таким образом, оба варианта – и информированности Сечина об отставке Устинова, и неинформированности Сечина – это удар по имиджу «сечинской группы» в глазах окружения Путина и бюрократического аппарата в целом. Но и это еще не все.

Отставка Устинова – событие почти беспрецедентное в том смысле, что Путин отправил в отставку человека, известного исключительной лояльностью к главе государства.

Отметим, что отставки Устинова неоднократно требовали и раньше. Его обвиняли то в получении «слишком шикарной» квартиры, то в некомпетентности, то в игнорировании расследования «резонансных» дел, то, напротив, в специфической заинтересованности в возбуждении этих дел и особой строгости к подследственным. Но Путин фактически ни разу даже не прореагировал всерьез на критику в адрес Генпрокурора.

Это особенно показательно, поскольку важнейшими личными чертами Путина как главы государства в его отношениях с подчиненными называют, с одной стороны, высокую требовательность по части личной лояльности Президенту и, с другой стороны, нежелание «сдавать своих» вне зависимости от того, какое они вызывают раздражение в России или за рубежом. И, значит, для того, чтобы Устинов настолько «перестал быть своим», должны быть очень веские причины.

Каковы же эти причины? Каковы возможные ошибки Генпрокурора, которые сам Путин или его приближенные могли трактовать как нелояльность Устинова (его ли только, или «сечинской группы» в целом – отдельный вопрос) Президенту?

В порядке предположения можно назвать несколько ошибок такого рода.

Гипотетическая ошибка № 1. Нарушение кланового баланса. В течение нескольких недель, предшествующих отставке, очень много говорилось о резком росте влияния «группы Сечина-Устинова» в результате перестановок в таможне, ФСБ, среди сенаторов, а также в результате антикоррупционных расследований. Но резкое усиление одной группы в окружении главы государства – это всегда предмет недовольства не только остальных групп, но и самого президента. Который явно не заинтересован в том, чтобы оказаться заложником амбиций единственного клана, одолевающего всех конкурентов.

Гипотетическая ошибка № 2. В СМИ широко обсуждался якобы наметившийся к весне 2006 года альянс Сечина и Устинова с мэром Москвы Ю.Лужковым. Чтобы не быть голословным, приведу хотя бы такую цитату: «Возможно, свою роль сыграли слухи об альянсе Устинов—Сечин—Лужков: в этой безобидной политической комбинации (ничего себе, безобидная! – С.К), имевшей, скорее всего, цель использовать Лужкова против неугодных клану кандидатов в президенты типа Медведева или Иванова, президент мог увидеть более зловещий смысл» (Ю.Латынина, «Новая газета» № 42, 5 июня 2006 года).

А вот вам, пожалуйста, еще: «В последнее время сложилась довольно сильная группировка силовиков, состоящая из замглавы Администрации президента Игоря Сечина, Генпрокурора Устинова, а также московского мэра Юрия Лужкова. Сечин и Устинов вполне подконтрольные фигуры. Но в союзе с Лужковым становятся очень мощной силой – в финансовом плане, а также будут подкреплены территориальной структурой. Возможно, что президент счел, что эта группировка будет слишком влиятельной, и решил уменьшить ее силу». (Д.Орешкин, «Газета. Ру», «Полномочные преемники Путина», 2 июня 2006 года).

В какой мере союз Сечина-Устинова с Лужковым правда – вопрос сложный и отдельный. Но мы обязаны зафиксировать все гипотезы. В том числе эту. Ведь дело не в самих связях! Пусть они носят мифический характер – и что? Версия-то была озвучена в достаточной степени, чтобы оказаться фактором политической игры. Между тем одна лишь версия о наличии такого сближения не могла не вызвать закономерной обеспокоенности Путина. Хотя бы потому, что московский мэр на тот момент все еще воспринимался в Кремле как возможный претендент на президентское кресло. Если противник сумел навязать ложную версию – то это значит: он умеет добиваться игрового преимущества с помощью правильных действий в пределах информационной войны.

Гипотетическая ошибка № 3. Процессуальная (она же политическая). «Коммерсант» от 3 июня 2006 года пишет, что Генпрокуратура решилась на арест и предъявление обвинений губернатору НАО Баринову без визы главы государства. Если это так, то подобное «самоуправство» Устинова не могло не насторожить Путина – и как нарушение субординации, и как прецедент. Сегодня без визы президента арестовывают губернатора, а завтра кого?

В связи с этим в СМИ (в частности, весьма влиятельном и «властно-приближенном» журнале «Эксперт») стали обсуждать гипотезу о том, что Устинов решил продемонстрировать свои возможности и показать, что прокуратура – это весьма эффективный инструмент установления контроля практически над всеми ветвями власти (Советом Федерации, губернаторами и т. д.).

Гипотетическая ошибка № 4. Обратимся к общесистемной исторической аналогии. Многие аналитики считают, что роковой ошибкой Е.Примакова в ходе противостояния с Б.Березовским в 1999 году стала атака на «Сибнефть». Именно эта атака сделала потенциальных союзников Примакова в «Семье» его врагами. Примаков считал, что действиями против «Сибнефти» он атакует только Березовского, а реально задел интересы значительно более широкого круга властных лиц, включая своих возможных союзников.

Применяя метод аналогии, рискнем предположить, что в истории с Устиновым произошло нечто подобное. Ведь желание сотрудников Генпрокуратуры знать реальных владельцев акций «Транснефти» (при том, что многие знания всегда умножают скорбь) было, как минимум, бестактным. А как максимум – вызывающим. В любом случае, ряд потенциальных союзников Устинова и Сечина (или фигур, относящихся к ним в целом нейтрально) сразу становились их злейшими и опаснейшими врагами.

Гипотетическая ошибка № 5. Атака на ЛУКОЙЛ. Здесь опять же можно сослаться на СМИ, например, на ту же статью Ю.Латыниной: «В течение трех недель одна из самых могущественных кремлевских группировок преобразовала удар по таможне, нанесенный с использованием президента в качестве стратегического оружия, в удар, нанесенный по опорным точкам ЛУКОЙЛа. И, как выяснилось, перебрала».

ЛУКОЙЛ – это не просто одна из крупных нефтяных компаний. Это сверхважный элитный фактор. Перечислять группы, ставящие на ЛУКОЙЛ (и их конкретных властных делегатов), можно достаточно долго. Но для обозначения весомости ЛУКОЙЛа достаточно напомнить, что через «Коноко-Филипс» тянется очевидная связь между ЛУКОЙЛом и семьей Бушей. Не американцами вообще, не республиканцами, а именно этой сверхпривилегированной и сверхважной семьей.

В связи с уже обсужденными атаками власти на «Альфа-групп» подчеркнем разницу. «Альфа» – это «поле законной охоты», поскольку имеет общеизвестную привязку к Демпартии США и британским элитам (уже приводилась весьма популярная расшифровка ВР: «Блэр Петролеум»).

А вот ЛУКОЙЛ, как мы уже зафиксировали, прописан на другой «элитной политической территории». И охота на него со стороны тех, кто хочет дружить с республиканцами, нарушает элитные правила. Причины этой охоты в целом понятны. Мы знаем, что в США внутриреспубликанская борьба между Бушем-старшим и Чейни вошла к 2006 году в крайне острую фазу.

Но Чейни не может себе позволить напрямую атаковать отца президента США. А по сути, и самого президента. А может ли тогда условный российский партнер Чейни атаковать партнера Буша (ЛУКОЙЛ)? Это называется «поперек батьки в пекло». Весьма рискованная затея!

Главное же, атаковав сразу всех («Транснефть», ЛУКОЙЛ, «Альфу», «Газпром», Дерипаску и т. д.), клан, который мы рассматриваем, действительно, недопустимо растянул фронт. И допустил непростительную ошибку, заставив объединиться тех, кто никогда бы не объединился, не будь подобной атаки.

И еще раз повторим: были в новейшей российской истории подобные «неосторожные» прецеденты. Так действовал Коржаков, но также действовал и гораздо более опытный Примаков. Так действовал Чубайс, но так же действовал и его «заклятый друг» Березовский.

Почему не предположить нечто подобное в данном случае? Самим таким предположением мы вновь вывели себя на поле зыбких исторических параллелей. Так «доиграем» их до конца.

Глава 9. Отставки и назначения Генерального прокурора РФ в новейшей истории России

Процедурный аспект

Процедура отставки и назначения Генерального прокурора РФ в новейшей истории России менялась несколько раз.

15 декабря 1990 года в Конституцию РСФСР были внесены поправки. Согласно им, вместо подотчетной Генеральной прокуратуре СССР Прокуратуры РСФСР была создана Генеральная прокуратура РСФСР. Соответственно, тогда же была введена и должность Генерального прокурора РСФСР, назначаемого Верховным Советом РСФСР при одобрении Съезда народных депутатов РСФСР.

17 января 1992 года Верховный совет РФ принял закон «О Прокуратуре». Согласно этому закону, Генеральный прокурор РФ назначался Верховным советом РФ по представлению Председателя Верховного Совета РФ с последующим утверждением Съездом народных депутатов РФ. Срок полномочий Генпрокурора – 5 лет.

Таким образом, Генеральный прокурор оказывался фигурой, зависимой от Верховного Совета. А фактически его судьба оказывалась в руках спикера тогдашнего парламента Р.Хасбулатова. В условиях политического противостояния «главный законник страны» был волей-неволей вынужден поддерживать Верховный Совет.

21 сентября 1993 года Б.Ельцин издал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», предполагавший роспуск Верховного Совета, приостановление действия части статей тогдашней Конституции РФ, а также проведение 12 декабря 1993 года референдума по проекту новой Конституции.

Согласно одному из пунктов этого указа, Генеральный прокурор РФ и его заместители на время конституционной реформы назначаются Указами Президента и ему же подчиняются.

12 декабря 1993 года была принята новая Конституция РФ. С этого момента Генпрокурор назначается сроком на пять лет Советом Федерации по представлению Президента России.

Инвентаризация исторических прецедентов

28 февраля 1991 года Верховный Совет РСФСР утвердил первым Генеральным прокурором РСФСР В.Степанкова.

22 сентября 1993 года – на следующий день после указа Ельцина о роспуске Верховного Совета РФ – полномочия Степанкова как Генерального прокурора были подтверждены президентским указом о его переназначении.

Однако 5 октября 1993 года Степанков был, опять-таки президентским указом, снят с должности. Причина – весьма двусмысленное поведение Генпрокурора в период сентябрьско-октябрьского противостояния Ельцина и Верховного Совета.

В тот же день – 5 октября 1993 года – Генеральным прокурором РФ был назначен член Президентского совета А.Казанник. Этот юрист наиболее известен тем, что в 1989 году уступил свое место в Верховном Совете СССР Б.Ельцину.

26 февраля 1994 года Казанник подал в отставку. Причина – несогласие как с решением Государственной Думы об амнистии участникам событий 3–4 октября 1993 года, так и с точкой зрения окружения Ельцина о необходимости возложения политической и юридической ответственности за октябрьские события только на арестованных руководителей ВС и экс-вице-президента Руцкого.

В тот же день – 26 февраля 1994 года – Ельцин своим указом назначил и.о. Генерального прокурора А.Ильюшенко. На момент этого назначения Ильюшенко был главой Контрольного управления АП РФ.

Комитет Совета Федерации по законодательству расценил назначение Ильюшенко и.о. Генпрокурора как незаконное, так как назначение на этот пост должно производиться только по решению Совета Федерации. В результате кандидатура Ильюшенко на пост Генпрокурора отклонялась Советом Федерации дважды – 12 марта 1994 года и 24 октября того же года.

Летом 1995 года СМИ стали озвучивать обвинения в коррупции в адрес Ильюшенко. Большая часть этих обвинений была связана с деятельностью компании «Балкар-Трейдинг», которую возглавлял бизнесмен П.Янчев. Заметим, что тесть П.Янчева – В.Узбеков – занимал пост первого заместителя Генерального прокурора РФ (т. е. был правой рукой Ильюшенко).

8 октября 1995 года Ильюшенко был освобожден от должности и.о. Генерального прокурора. На эту должность был назначен и утвержден Ю.Скуратов.

А 15 февраля 1996 года Ильюшенко был арестован по обвинению в получении взяток от главы «Балкар-Трейдинга» П.Янчева. Причем его арест был санкционирован новым Генеральным прокурором Ю.Скуратовым.

Уголовное преследование Ильюшенко сопровождалось компрометационными атаками некоторых СМИ на бывшего и.о. Генпрокурора. Для примера приведем материал из журнала «Профиль» от 8 января 1997 года, где была опубликована расшифровка телефонного разговора А.Ильюшенко, его жены Т.Ильюшенко и П.Янчева от 24 декабря 1994 года (приводится с сокращениями):

ЯНЧЕВ: Алексей Николаича!

Т.ИЛЬЮШЕНКО: Петр, ты чего так ведешь себя?.. Он моется сейчас в ванной. (Пауза.) В конце концов, надо это дело добить до конца.

ЯНЧЕВ: Ну, милая моя… если сегодня склады закрыты…

Т.ИЛЬЮШЕНКО: Тебе никто не предлагает сегодня ехать и рыться на складах. Надо было сказать, что в понедельник посмотрим. Чего друг другу нервы мотаете? Из-за ерунды.

ЯНЧЕВ: Тань, ну, елки, если склады закрыты, во-первых…

Т.ИЛЬЮШЕНКО: Он что, тебе предлагал сегодня ехать и самому… это самое… искать там? (Пауза.) Ты пойми, он и так психует из-за этой Чечни. Что вы… что… это самое… друг другу… я не могу понять. Дело не стоит выеденного яйца. Вы… я не знаю… (Пауза.) Скажи, что в понедельник… все пусть посмотрят там… Она должна быть, эта-то фурнитура…

ЯНЧЕВ: Она, фурнитура, может быть в этих… в ящиках…

Т.ИЛЬЮШЕНКО: В каких ящиках?

ЯНЧЕВ: Вы распаковали? Нет?

Т.ИЛЬЮШЕНКО: Все распаковали. Все, понимаешь. Все они распаковали с утра здесь. Все просмотрели – нету. Пусть тогда Валентина (неразборчиво) Григорьевна свяжется с Дэном с этим и задаст ему вопрос, где фурнитура? Либо она на складе, либо ее вообще не прислали. Если вообще не прислали, пусть они ищут ее…

ЯНЧЕВ: Да не прислать они ее не могли. Значит, они ее здесь где-то оставили.

Т.ИЛЬЮШЕНКО: Значит, пусть найдут где-то. Знаешь, не стоит из-за этого нервы мотать…

ЯНЧЕВ: Тань, милая моя… ну… так ведь тоже нельзя. Значит, давай… он щас пошел, посмотрел… давай, я щас взломаю эти склады, а толку-то от этого… где я их возьму?..

Т.ИЛЬЮШЕНКО: Тебе предлагал кто-нибудь сегодня ломать эти склады?

ЯНЧЕВ: Ну, где же… он сказал: давай сегодня фурнитуру! Йу, где?.. Если бы я… привозил сам, я бы тебе сказал: вот, значит, она у меня здесь осталась.

Т.ИЛЬЮШЕНКО: Вот я тебе говорю: давай в понедельник все будем искать. Ну, закрыто – закрыто. Нужно объяснить, что закрыто сегодня – давай в понедельник будем искать. Что вы… я не знаю, прям! Слов у меня просто нет. Все на мне это отражается, что интересно. (Пауза.) Я уже должна всех успокаивать ходить. Потому что я вообще крайняя… (Пауза.)[…] Так. Давать тебе трубку?

ЯНЧЕВ: Конечно.

Т.ИЛЬЮШЕНКО: Щас дам. (Очень долгая пауза.)

ИЛЬЮШЕНКО: Слушаю.

ЯНЧЕВ: Алексей Николаич!

ИЛЬЮШЕНКО: Да!

ЯНЧЕВ: Ну, успокойся только, а?

ИЛЬЮШЕНКО: Слушай, я… ты вот ответь на один вопрос. Я тебе что-нибудь плохое сделал?

ЯНЧЕВ: Милый мой, а я тебе сделал что-нибудь плохое? Ну че ты… че ты меня…

ИЛЬЮШЕНКО: Ты мне полгода треплешь нервы. Полгода! Я не знаю кто… Ты мне посоветовал этих людей. Ты!

ЯНЧЕВ: Леш, ну давай я вместо фурнитуры буду, б…! Ну, я вот стану щас вместо фурнитуры… Ну, мне, что, б…, мне что, удовольствие… выяснять эту х…, когда…

ИЛЬЮШЕНКО (резко): А мне что, удовольствие?

ЯНЧЕВ: Нет, неудовольствие. Я тебя что, не понимаю, что ли?…

ИЛЬЮШЕНКО: Я, извините меня, четыре года… полгода… на стульях сижу… Ну что мне… я… я… просто не понимаю! В чем вопрос-то?

ЯНЧЕВ (спокойно): Леш, я щас приеду к тебе. (Пауза.)

ИЛЬЮШЕНКО: У меня уже просто… я не знаю! Ни в стране не можете ни хрена делать, ни в делах, ни в чем!

Думаю, данное длинное цитирование, если запись не является фальшивкой, – извинительно. Поскольку предельно ярко характеризует все стороны диалога. Но подделать такое трудно. Скорее всего, это аутентичный материал, отражающий и тип фигурантов, и дух эпохи. А тогда – делайте выводы.

Во-первых, в разгар ввода войск в Чечню без пяти минут Генпрокурор России выясняет вопрос о фурнитуре как «вопрос жизни и смерти».

Во-вторых, здесь очень наглядно подтверждено, что в тот момент класс крупных собственников в России был «клиентеллой» бюрократических кланов. И от такой бытовой мелочи, как фурнитура, вовремя не поставленная сановному «патрону», могла зависеть судьба бизнеса (да и просто человеческая судьба).

Возвращаясь к хронологии событий, укажем, что Ильюшенко в феврале 1998 года, когда истек предусмотренный тогдашним УПК максимальный срок содержания подследственного под стражей, был выпущен под подписку о невыезде. А 11 мая 2001 года уголовное дело в отношении Ильюшенко было закрыто.

В своих публичных заявлениях после освобождения из-под стражи Ильюшенко утверждал, что в ходе следствия ему неоднократно предлагали дать показания против А.Чубайса, Ю.Лужкова и В. Черномырдина. Кроме того, во время одного из допросов некие чины спецслужб якобы оставили Ильюшенко ампулу с ядом, предлагая таким образом покончить с собой.

В своих «злоключениях» Ильюшенко винил группу бывших руководителей спецслужб во главе с экс-начальником СБП А. Коржаковым. Ильюшенко утверждал, что первые разногласия с Коржаковым начались у него после того, как в 1994 году и.о. Генпрокурора отказал руководителю СБП в просьбе о повторном возбуждении уголовного дела в отношении экс-вице-президента А.Руцкого и его последующем аресте. Якобы также Генпрокуратура и лично Ильюшенко намеревались проверить обстоятельства штурма Грозного в новогоднюю ночь 1995 года, результатами которого были как крупные потери личного состава российской армии, так и жертвы среди гражданского населения.

Это – версия самого Ильюшенко. Мы не собираемся ни ее подтверждать, ни опровергать. Укажем лишь, что существует и другая версия, согласно которой Ильюшенко и близкий в тот период к нему бизнесмен Янчев мешали группе Коржакова и опекаемым ею бизнес-структурам реализовать определенные экономические проекты.

Отметим и еще одну любопытную деталь: уголовное дело в отношении Ильюшенко было закрыто одновременно с уголовным делом в отношении его преемника Ю.Скуратова.

А отметив это, продолжим двигаться по вехам современных прокурорских историй.

С 8 по 24 октября 1995 года вр.и.о. Генпрокурора был О.Гайданов.

24 октября 1995 года Совет Федерации утвердил на посту Генерального прокурора Ю.Скуратова.

Формально полномочия Скуратова истекали в октябре 2000 года. Однако реально Скуратов был отстранен от должности в феврале 1999 года. При этом Совет Федерации трижды – в марте, апреле и октябре 1999 года – отказывался отправить Скуратова в отставку. Юридически полномочия Скуратова как Генпрокурора были прекращены Советом Федерации лишь в апреле 2000 года.

Подробности скандала с отставкой Скуратова, наверное, в памяти у многих. Мы их еще коснемся, разбирая отставку В.Устинова. Пока же продолжим «прокурорскую хронологию».

С 2 февраля по 25 июля 1999 года и.о. Генпрокурора был Ю.Чайка.

В конце июля 1999 года он был отправлен в отпуск, а 9 августа 1999 года на пенсию (фактически – переведен на должность министра юстиции). Причина – якобы имевшая место несговорчивость Чайки в вопросе о закрытии уголовных дел в отношении Б.Березовского.

Возможно, что несговорчивость действительно имела место. Однако заметим, что эта несговорчивость не стала для Чайки, в отличие от случая со Скуратовым, причиной экстремальных неприятностей.

С 25 июля 1999 года по 17 мая 2000 года и.о. Генпрокурора был В.Устинов.

17 мая 2000 года Совет Федерации утвердил его Генеральным прокурором. Этому утверждению предшествовала интрига с возможным назначением на пост Генпрокурора не Устинова, а Д.Козака (в тот момент – заместителя главы АП). Якобы до последнего момента даже самому ближайшему окружению президента Путина было неясно, кого именно предпочтет глава государства.

Напомним, что в апреле 2005 года Устинов был утвержден Советом Федерации в должности Генпрокурора на новый срок, до 2010 года. Однако всего через год – 2 июня 2006 года – Совет Федерации по представлению Президента отправил его в отставку.

Суммируя все вышесказанное, можно констатировать, что ни один Генеральный прокурор постсоветской России не досидел (прошу прощения за неоднозначное слово) до конца отведенного ему законом срока. Даже если, как в случае с Устиновым, первый срок полномочий был исполнен до конца, то прерванным оказался второй срок.

В чем же причина такого явления? Некоторые острословы от аналитики уже назвали пост Генпрокурора «проклятым местом». И причина этой «проклятости» достаточно понятна.

Генпрокурор руководит структурой, в которой сосредоточено расследование большинства особо важных уголовных дел в стране. В трм числе и тех, которые затрагивают интересы наиболее влиятельных элитных групп.

Задача Генпрокурора в этой ситуации – беречь клановый баланс. Но это – практически невозможно!

Во-первых, невозможно быть «хорошим» сразу для всех.

Во-вторых, в моменты обострения клановой борьбы Генпрокурор волей-неволей оказывается перед необходимостью сделать выбор в ту или иную сторону.

В-третьих, сам Генпрокурор – не безгласный инструмент, а живой человек с биографией, карьерным путем, клановыми связями. Его кто-то по карьерной лестнице вел, помогал получить назначение на Генпрокурорский пост. А значит, он кому-то обязан. Кроме того, у него есть элитные знакомые, друзья и даже родственники, которые могут влиять на его позицию.

Каждый Генпрокурор – это фигура в какой-то элитной игре. Причем фигура с очень большими возможностями. И его назначение или снятие означают не только изменение в судьбе того или иного человека, но и важнейшее перераспределение сил в клановой конфигурации. Конкретно – возвышение или, напротив, поражение того клана, чьей ставкой является Генпрокурор.

И, разумеется, вовсе не конкретные «компроматные крючки» (купленная за чей-то счет мебель без фурнитуры или 14 костюмов), а именно подковерные перипетии межклановых войн становились реальными причинами неприятностей российских Генпрокуроров. Хотя и костюмы, и фурнитура иногда значимы (в первую очередь, психологически) для анализа конкретных обстоятельств событий.

Раз так – продолжим поиск подходов к этой деликатной тематике. Вначале – все на том же историческом материале.