Текст книги "Качели. Конфликт элит - или развал России?"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 54 страниц)

То есть трансформация с собственностью «Гранда» и «Трех китов» происходила как бы в два такта.

На первом такте Зуев разошелся с Халидовыми, которые получили от Зуева права на управление «Грандом» и «Тремя китами».

А на втором такте часть данной собственности («Гранд») оказалась в руках Илиева, а часть собственности («Три кита») – в руках организации РОСПО.

Учтем такой немаловажный фактор, как заявление Зуева в Госнаркоконтроль. О факте этого обращения известно не только из интернетных статей, но и из уже цитировавшегося нами постановления старшего советника юстиции Воинова.

Обосновывая несостоятельность утверждений Зуева о похищении Халидовыми и Коптевым его бизнеса, Воинов, в числе прочих, приводит следующий аргумент:

«Так, в ходе настоящей проверки из Управления ФСКН России по г. Москве получен ответ с материалами проверки, проведенной органами ФСКН по заявлению Зуева С.В. от 16 апреля 2004 г., из которых следует, что в этом заявлении Зуев сообщил о группе в составе Коптева Н.В. и Халидова М.А., которые, с целью незаконного завладения его собственностью (ТК «Гранд», «Три кита»), применяли в отношении него психотропные вещества, похитили его, вывозили за пределы России для совершения нотариальных действий по передаче собственности. В ходе проведенной Управлением ФСКН России по г. Москве проверки, доводы Зуева не нашли своего объективного подтверждения. В связи с тем, что Зуев указал в своем заявлении недостоверные адрес местожительства и номер контактного телефона, в течение всего срока проверки (30 суток) сотруднику Управления ФСКН по г. Москве, осуществлявшему проверку, не удалось вызвать Зуева для получения от него объяснений. Вместе с тем, в ходе этой же проверки, из объяснений жены Зуева – Зуевой Т.В., а также Кургузова Д.Ю. (сотрудник фирмы «Ярмук»), стало известно, что с 2003 г. Зуев с сожительницей систематически употреблял наркотические вещества путем курения и алкогольные напитки, что Зуев вел себя неадекватно, избивал подчиненных, крушил имущество ТК «Три кита». В связи с указанными обстоятельствами, по результатам проверки, 12 мая 2004 года принято решение (заключение) о прекращении проверки по этому заявлению Зуева».

Пока что мы можем зафиксировать следующее:

а) Зуев писал в Госнаркоконтроль;

б) Госнаркоконтроль проверял заявление Зуева;

в) проверка Госнаркоконтроля не подтвердила заявление Зуева, и Госнаркоконтроль снял с проверки его заявление;

г) манипуляции с собственностью «Гранда» и «Трех китов» были закончены к середине апреля 2004 года. Видимо, реально они происходили ранней весной 2004 года, а то и раньше.

Пока что в зафиксированных обстоятельствах нет ничего чрезвычайного. Но любое участие любого ведомства в чем бы то ни было может интерпретироваться по-разному, если в этом есть чья-то заинтересованность. Так что поставим галочку на полях и будем следить за развитием событий.

При этом все-таки оговорим два момента внутри вышеописанной ситуации.

Первый момент состоит в том, что заявление Зуева образца 2004 года в ФСКН не лишено некоторой экзотичности. Действительно, при чем тут Госнаркоконтроль, когда речь идет о конфликте экономического характера? Почему адресатом стал не ОБЭП, не ФСБ, не прокуратура, наконец? В заявлении Зуева фигурируют психотропные вещества? Формально это может быть резоном, но очень слабым. Так в чем реальное объяснение?

Вариант № 1 – у Госнаркоконтроля к этому моменту были определенные полномочия, в какой-то степени выходящие за узкие профессиональные рамки.

Вариант № 2 – существовали и другие обстоятельства, которые нам не до конца понятны.

В целом вариант № 1 более правдоподобен, с учетом масштаба этого самого «трехкитового» дела.

Второй момент состоит в том, что, вне зависимости от намерений сотрудников ФСКН, их проверка по заявлениям Зуева просто не могла не стать фактором давления на Халидовых, что, видимо, и побудило их перепродать бизнес «Гранда» и «Трех китов» третьим лицам.

Действительно, проверка ФСКН вроде бы завершилась без последствий для Халидовых, но ведь Зуев может написать куда-нибудь еще раз. И даже его единичный и вроде бы бесполезный «сигнал» в ФСКН уже ставил под сомнение возможность разрядки скандальной атмосферы, сложившейся вокруг «Гранда» и «Трех китов» и связанной во многом непосредственно с именем Зуева. Иными словами, Халидовы и Коптев, пытаясь «дескандализировать» «трехкитовый брэнд», случайно спровоцировали Зуева на еще большую «скандализацию» брэнда.

Зуев уже был скандальной фигурой.

Его хотели убрать без скандала.

Он не хотел уйти тихо и, что называется, подогрел скандал своим заявлением. То есть стал фигурой еще более скандальной. И потребность в его отстранении лишь возросла. Но одновременно возникла и проблема с Халидовыми.

В рамках клановой логики у патронов «трехкитовой группы» вполне могли возникнуть претензии к Халидовым, не справившимся с задачей нескандального отстранения Зуева. И тогда Халидовы могли оказаться под ударами с двух сторон – со стороны «китобоев» (как давние враги) и со стороны своих же «трехкитовых патронов» (как несправившиеся партнеры). И эти обстоятельства вполне могли являться причиной для дальнейших трансформаций собственности «Гранда» и «Трех китов».

И тут возникает главный вопрос: были ли эти трансформации просто перепасовкой собственности между ставленниками «трехкитового клана» или речь идет о передаче «Гранда» и «Трех китов» другому клану?

В связи с этим интересно понять, кто такой Зарах Илиев, которому Магомед Халидов перепродал «Гранд» и (в каком-то смысле) связанные с ним неприятности?

Это уважаемый московский бизнесмен, реализующий свои проекты, в основном, в торговле и недвижимости. Но бизнесмен такого уровня просто не может не быть еще и фигурой, в той или иной мере вписанной в клановую игру. Говорим это без всякой попытки скомпрометировать фигуру Илиева. Просто таковы правила существования бизнеса в сегодняшней России. Да и не только в ней.

Сведений по этому вопросу мало. Но и имеющиеся в нашем распоряжении материалы – уже интересны.

Так, 25 октября 2004 года деловой еженедельник «Компания» (между прочим, отнюдь не «Компромат. ру», а абсолютно респектабельное издание), указывая, что Илиев в 2004 году купил «Гранд», пишет следующее:

«Стоит упомянуть, что в числе покровителей Илиева нередко упоминают шефа президентской Службы Безопасности Виктора Золотова. Видимо, у него сейчас больше возможностей отстаивать интересы своих протеже, нежели у прежних путинских фаворитов».

«Компания» осторожно, но весьма определенно называет Илиева протеже В.Золотова. При этом (вновь приходится оговаривать!) Илиев может и не являться протеже Золотова! Но «Компания» об этом пишет. Мы еще раз повторим, что это респектабельное издание. И дело не в том, что респектабельные издания не врут. Они врут, но врут респектабельно. То есть они не будут упоминать всуе такие малоупоминаемые на тот период имена, как имя начальника Службы Безопасности Президента РФ! Дураков – всуе упоминать такие имена – в 2004 году не было! Если они и были, то перевелись уже в 2000 году. А делать это, имея статус респектабельного издания, никто тем более не будет. Но это сделано, и мы должны это зафиксировать. Должны не выдавать высказывание за факт, а оценивать весомость высказывания. А значит, и его смысл.

Далее, мы должны соотносить одни высказывания с другими. То есть помнить, что через два года – в анализируемый нами сейчас летне-осенний период 2006 года – в прессе («Коммерсант» и не только) появятся новые высказывания, в которых имя Золотова запускается в масс-медийный оборот. По указанным выше обстоятельствам это никогда не бывает случайным.

В засветках 2006 года именно В.Золотов фигурирует в качестве одного из лидеров сообщества, противоборствующего Сечину-Устинову. Притом, что последние постепенно «прирастают», превращаясь в клан «Сечин-Устинов-Патрушев».

Но первопроходцем в деле масс-медийного обсуждения Золотова как одного из членов «антитрехкитового» сообщества является все же «Компания». И она же сопрягает с фамилией «Золотов» фамилию «Илиев». Мы не говорим, что она правильно сопрягает. Но она сопрягает, и это факт.

«Компания» утверждает (мы можем верить или не верить ей, но мы должны это анализировать), что удары по «Трем китам», начавшиеся в 2000–2001 годах и продолжившиеся в 2003 году, в итоге привели к тому, что к 2004 году бизнес «Трех китов», переходя от Зуева к Илиеву, ушел от клана с условным индексом «Сечин-Устинов» к клану с условным индексом «Золотов».

Между тем «Компания», сделав сенсационные и рискованные заявления в 2004 году, не останавливается в 2005-м. И ее никто не останавливает. Заметим, правила игры предполагают, что остановить респектабельное издание на пути излишне сенсационного любопытства ничего не стоит.

Итак, в статье от 28 ноября 2005 года та же «Компания» осторожно дополняет сведения об Илиеве: «По слухам, Илиев лично знаком с Путиным – они вместе занимались боевыми единоборствами».

Согласитесь, сразу же возникает вопрос: «Ну, и что?» Когда-то люди вместе спортом занимались – и что? Зачем «Компании» нужно оперировать столь сомнительными сюжетами?

При этом надо признать, что обычно информация «Компании» заслуживает доверия. А Путин и Золотов – это не те персоны, связи которых принято, по укоренившейся журналистской привычке, «высасывать из пальца». К тому же – обращаем еще раз на это внимание – в описываемый период главу президентской охраны еще не принято было не то что обличать, но даже обсуждать. Но ведь обсуждают! И уже вместе с Путиным!

Более того, перед началом конфликта вокруг генерала Бульбова обсуждалась сходная клановая принадлежность «Трех китов». Сразу оговоримся, что эти обсуждения носят весьма специфический характер.

Итак, 5 июля 2007 года в 11.23 некто, подписавшийся «Zyzja», разместил на форуме интернет-сайта агентства «Росбалт» развернутую реплику, посвященную делу «Трех китов». В ней наиболее примечателен следующий отрывок:

«Возникшие у Зуева в начале двухтысячных годов финансовые и административные трудности побудили вмешаться в дележ принадлежащей ему собственности братьев Халидовых, которые силой «выбили» из бывшего партнера часть учредительных документов.

А затем в деле появляются ФСКН и РОСПО, то есть Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков и совершенно загадочное неформальное объединение бывших и действующих работников силовых структур, чье название звучит как Региональная организация сотрудников правоохранительных органов. Так вот, сотрудник РОСПО Петрухин, встретившись с Зуевым, разыграл классическую милицейскую схему, заставив того выбирать между «хорошим» милиционером и «плохим». Будучи «хорошим» милиционером по сравнению с «плохими» Орловым и Тутиным, Петрухин обещал Зуеву поддержку от лица главы ФСКН Черкесова и руководства РОСПО. Под давлением последних Халидовы вернули первоначальному владельцу права на управление торговым центром «Три кита». Впрочем, если связи Халидова с Чайкой не миф, никакого «давления» на них со стороны правоохранительных органов не могло быть, а была заранее спланированная имитация оказанного Зуеву «благодеяния». Какое-то время все шло хорошо. Однако в 2005 году Зуев начал переговоры с «Татнефтью» относительно продажи бизнеса, узнав о чем, члены РОСПО Петрухин, Романов и Мухаметдинов при помощи заместителя Черкесова Бульбова, его помощника Гевала (ныне негласного сотрудника Черкесова) и начальника Управления ФСКН по Москве Хворостяна похитили Зуева и поместили его в психиатрическую больницу имени Ганнушкина в Москве, где бизнесмена заставили передать руководству РОСПО право распоряжения значительной частью его бизнеса.

Теперь не имеющего уже никакого отношения к «Трем китам» Зуева хотят сделать главным виновным в деле о контрабанде мебели. Подлинные же владельцы мебельного бизнеса – руководство ФСКН и РОСПО – остаются в тени. Да и чего иного можно было ожидать, если следствие по делу ведет человек Юрия Чайки следователь Генеральной прокуратуры Лоскутов, являющийся близким другом заместителя директора ФСКН Владимирова и регулярно общающийся с самим руководителем Госнаркоконтроля Черкесовым. Последний, как говорят, лично контролирует ход расследования. В результате подобного контроля из дела, по словам адвокатов Зуева, были изъяты документы и протоколы, свидетельствующие о причастности к мебельному бизнесу сотрудников ФСКН и РОСПО. И, напротив, всячески раздувается тот факт, что в дело замешаны высокопоставленные работники Государственного Таможенного Комитета».

Таково высказывание. Оценим его статус.

Высший статус присваивается высказываниям, которые принадлежат высоким официальным лицам.

Следующий по рангу статус – у высказываний, сделанных в солидных СМИ с хорошей репутацией людьми, обладающими столь же высокой репутацией, как и сами издания.

Дальше по рангу следуют высказывания, в которых статус органа и статус автора не совпадают.

Еще ниже находятся высказывания, в которых статус органа и автора совпадают, но в негативном плане.

Предельно низкий статус у высказываний без авторства (или с анонимным авторством), повешенных на чужой форум. В этом смысле, высказывание некоего Zyzja (надо понимать, что Зюзи или Зизи), повешенное на чужой форум, обладает самым низким из всех возможных статусов, не так ли? Про такие высказывания говорят: «На заборе тоже нечто написано!»

Настораживают две вещи.

Первая – что высказывание внятное. Внятное не значит верное. Но оно развернутое, хорошо оформленное литературно, нашпигованное информацией (достоверной или нет – неважно). Оно хорошо отстроено. Такого рода высказывания в современной России обычно не являются плодом индивидуальной фантазии неуравновешенного маргинала.

С другой стороны, зачем в условиях войны кланов структуре, организующей такое высказывание, подписываться «Зюзя» и паразитировать на чужом форуме? СМИ, участвующие в войне на стороне античеркесовского клана, с удовольствием напечатают такое высказывание. Что касается анонимности, то взятие псевдонима, организация высказывания через подставных лиц – это норма сегодняшней жизни.

Но если напечатать высказывание в любом античеркесовском СМИ, то оно будет отслежено. Источник будет выявлен. И, видимо, это считается опасным. Но тогда это считается опасным не по причине «бросовости» высказывания, а по другим обстоятельствам.

С другой стороны, если напечатать подобное высказывание на любом форуме и подписаться «Зюзей», то эффект будет нулевой.

И поэтому высказывание посылают не на любой форум, а на форум агентства «Росбалт», руководимого Н.Черкесовой, женой В. Черкесова (что общеизвестно). Подобная затея на языке закрытых структур называется «черной меткой».

А вот то, что «черная метка» висит на форуме «Росбалта» и широко обсуждается в узких экспертных кругах, – это отдельный вопрос. Придадим ему статус некоей загадки – и пойдем дальше.

Для этого вернемся к содержанию сообщения некоего «Zyzja». Его внимательный анализ показывает, что это – не совсем «подметный лист» и «заборная надпись». Я вовсе не хочу сказать, что все изложенные там сведения являются достоверными и отражают действительность. Я хочу сказать, что это послание – удар в ходе информационной войны, а его автор – не «городской сумасшедший», а оператор (пусть и низовой) одной из сторон. И ряд признаков указывает на то, что он – оператор именно «трехкитовой» стороны.

Во-первых, автор рассматриваемого интернет-материала упоминает в качестве «отрицательных героев» всей этой истории генерала А.Бульбова и бывшего сотрудника ФСКН Ю.Гевала, арестованных в октябре 2007 года. Понятно, что в июле 2007 года имена Бульбова и Гевала и их роль в деле «Трех китов» знали только заинтересованные стороны конфликта. То есть посадка готовилась, и на языке «черной метки» объяснялась причина.

Во-вторых, в рассматриваемом материале почему-то ни Устинов, ни Патрушев, ни Заостровцев НЕ называются сторонами дела «Трех китов». Все дело «Трех китов» представляется как «разборка» между Зуевым и бывшим помощником В.Рушайло А.Орловым, который якобы и одолжил Зуеву часть средств на строительство мебельных торговых комплексов. Потом якобы Орлов потребовал от Зуева передать ему половину «трехкитового бизнеса». То есть «трехкитовое дело» – это конфликт Зуева с Орловым, в который вмешался Черкесов.

В-третьих, автор (в полном тексте вышецитированного материала) начинает интегрировать братьев Халидовых с депутатом ГД Б. Кодзоевым, якобы близким к Ю.Чайке.

В-четвертых, он утверждает, что Зуев якобы был похищен сотрудниками ФСКН и помещен в психиатрическую больницу имени Ганнушкина, где вынужден был передать РОСПО право распоряжаться значительной частью его собственности.

Ровно в той же степени, как и по отношению к другим рассматриваемым акторам, мы должны постулировать, что это утверждение – миф. Все, что не факт, то миф. Анонимка – тем более миф. Миф же важен постольку, поскольку он указывает нам на вектор информационной атаки. Мы уже много раз говорили о том, что любое высказывание даже более серьезного ранга, нежели «интернетовский анонимный наезд», может быть обсуждено лишь как акция в рамках информационной войны. Акция, способная нам нечто поведать о характере игры, – ни больше ни меньше.

Мы говорили, что принимать такую акцию за действительный факт («за чистую монету») так же наивно, как и игнорировать. Дополнительно можно указать, что данная акция осуществляется профессионалом определенного типа – автор анонимного интернетовского «наезда» обыгрывает некий подлинный факт из жизни Зуева.

Дело в том, что в феврале 2005 года, и это отражено в уже цитировавшемся выше следственном документе Воинова, Зуев действительно был госпитализирован в больницу имени Ганнушкина. В том же постановлении можно найти и краткое описание медицинских проблем Зуева, чего мы приводить не будем по соображениям этики.

При этом описание на «росбалтовском» форуме ситуации, в которой сотрудники ФСКН оказывали давление на Зуева, находящегося в больнице, вполне могло быть недостоверным. Однако откуда автору было известно о факте пребывания Зуева в психиатрической больнице? Эта информация могла быть известна лишь семье Зуевых и какому-то кругу их знакомых, а также интересантам дела «Трех китов» различной клановой ориентации.

Таким образом, налицо ряд информационных вбросов различного качества, в которых обсуждается ситуация с «Тремя китами» и «Грандом». Обсуждение сводится к тому, что все трансформации с собственностью этих торговых домов были проведены в интересах «группы Золотова-Черкесова».

О том, что такие обсуждения – это мифы, обнаруживающие угол информационной атаки (и что таков наш подход к любому высказыванию в адрес любого из акторов), мы уже говорили.

А теперь вернемся к фигуре Илиева, которая, помимо «трехкитово-грандовских» упоминаний, оказывается, может быть вовлечена в обсуждение (пусть даже и косвенное) и в связи с делом о «китайской контрабанде».

Пресса начинает «бережно интегрировать» в рассматриваемый нами сюжет еще одного известного московского бизнесмена – Т.Исмаилова. Еще раз обращаем внимание на то, что вполне респектабельные издания (типа той же русской версии Forbes в феврале 2006 года) филигранно очерчивают этническую общность Илиева и Исмаилова («таты» – то есть горские евреи). Указывается, что Илиев и Исмаилов имеют в своей собственности торговые точки, соседствующие друг с другом на Черкизовском рынке.

Стоит оговориться, что Илиев и Исмаилов на Черкизовском рынке выступают не в качестве юридически оформленных бизнес-партнеров, а именно как своего рода «бизнес-соседи» – владельцы соседствующих друг с другом торговых площадей. Сам Исмаилов в интервью «Ведомостям» от 28 августа 2007 года говорил, что Илиев не является его партнером, а «владеет своей частью территории рынка».

Однако даже такой факт, как соседство торговых площадей, принадлежащих представителям одной диаспоры, может быть случайностью. Вообще-то диаспоры (и их части, занятые рыночным бизнесом, в особенности) – это достаточно тесный мир, живущий по очень определенным правилам. Которые резко снижают возможность случайности такого факта, как бизнес-соседство. Мы вовсе не хотим придавать этой возможной (подчеркнем, именно возможной) неслучайности какой-либо негативный оттенок. В бизнесе люди, знающие друг друга и доверяющие друг другу, стремятся к кооперации. Особенно если это рыночный бизнес. Но если речь идет о таком бизнесе, который мы рассматриваем, то кооперация по определению не может не стать фактором в крупной элитной игре. Таким же фактором в этой игре не могут не являться и сами эти диаспоры.

Отметим, что именно через сюжет с Черкизовским рынком простраивается связь его владельцев и с «трехкитовым» сюжетом, и с «китайской контрабандой».

Мы не можем определить, является ли эта простройка чистой инсинуацией, фактом или дозированной дезинформацией. НО МЫ МОЖЕМ УТВЕРЖДАТЬ, ЧТО ЭТО ПРОСТРОЙКА. А раз так, то, с точки зрения аналитики элитных игр, мы получаем дополнительные «стеклышки» для своей причудливейшей мозаики.

В 2006 году сопряжение «китайского дела» и «Трех китов» становится магистральным занятием определенных средств массовой информации.

2 октября 2006 года «Новая газета» публикует статью все того же Р.Шлейнова «Генералы широкого профиля», в которой он прямо проводит связь между делом «Трех китов» и «китайским делом».

Шлейнов сообщает одну, казалось бы, незначительную деталь, которая дает основания для такого вывода. У арестованного по делу «Трех китов» таможенного брокера Латушкина следствие изъяло поддельные печати различных китайских фирм. По мнению автора статьи, этот мелкий эпизод может свидетельствовать о том, что Латушкин мог быть причастен к контрабанде китайских товаров в Россию.

Но Шлейнов идет дальше и заявляет: «По некоторым данным, конечным пунктом для конфиската мог бы стать Черкизовский рынок в Москве, владельцем которого нередко называли бизнесмена Тельмана Исмаилова. Напомним: рынок грозятся теперь закрыть – после недавнего теракта».

Таким образом, становится понятно, что любое мало-мальски серьезное расследование дела «Трех китов» и, в первую очередь, обстоятельств продажи Зуевым этого бизнеса неизбежно вывело бы на фигуры Исмаилова и Илиева. А от фигуры Илиева (вне зависимости от его клановой ориентации) прямая привела бы к теме Черкизовского рынка и неких потоков, идущих на этот рынок из Китая.

Вопрос тут не в качестве потоков. Не в том, идут ли из Китая только дешевые товары народного потребления, или же эти товары – лишь важная капля в каком-то море нетранспарентных финансовых коммуникаций. Намного важнее то, что это коммуникации с Китаем. И что это спецкоммуникации! Еще раз повторю, что такого рода финансовые нетранспарентные спецкоммуникации – норма в сегодняшнем мире спецслужбистских транснациональных игр. И анализируется данная конкретная нетранспарентная спецкоммуникация только как фактор игры. А не как ужасное нарушение каких-то правовых норм.

Меня спросят: «А если нарушение правовых норм станет и впрямь ужасным? Насколько ужасным должно оно стать для того, чтобы вы перестали анализировать человеческую трагедию, как шахматную партию? Может быть, вы бы иначе стали рассуждать, если бы эта трагедия задела вас лично?»

Отвечаю: человеческая трагедия всегда остается трагедией. Однако рапорт о потерях при штурме Берлина не должен превращаться в фильм «Отец солдата». Тот, кто шлет рапорты, оперирует цифрами. А художник видит за цифрами великое человеческое горе. Есть не только две подобные крайности, определяемые, кстати, жанром, а не человеческим содержанием повествователя (тот, кто шлет рапорты, ПРОСТО НЕ МОЖЕТ внести в них ни пережитый им лично ужас, ни переживания частного характера. Даже если у него этого всего в избытке).

Есть множество принципиально отличных форм описания одного и того же. Журналист описывает одним способом… Поэт другим… Следователь третьим… Если я как аналитик элиты определенным образом описываю… нет, даже не реальность, а некую гипотезу по поводу оной… то это не значит, что у меня нет сердца. Или что я лишен разного рода человеческих регуляторов – моральных, экзистенциальных, гражданских. Есть у меня эти регуляторы. А вот в выбранном мною жанре места им нет. В Африке чуть ли не каждую неделю происходят жуткие бойни. Я могу попытаться реконструировать их игровой смысл. Почему это должно значить, что мне не жалко гибнущих детей? Конечно, жалко.

Все, что я могу как аналитик игры, – это нащупать связь между происходящим и его игровым смыслом. Это не значит оправдать происходящее. Кстати, поскольку речь идет о сугубо гипотетических связях, то заведомо нельзя говорить ни об оправданиях, ни об обвинениях. А только о гипотетических (еще и еще раз буду подчеркивать – ГИПОТЕТИЧЕСКИХ!) игровых факторах.

Выявить, что это за факторы… Предположить, кто что использовал (если использовал) и для чего… Нет места ничему другому в выбранном жанре.

Итак, 21 августа 2006 года – за три недели до скандала вокруг китайской контрабанды! – произошел взрыв в кафе на Черкизовском рынке. Тогда, напомним, было убито 10 человек и ранено 55, а мощность взрывного устройства составила 1,2 кг в тротиловом эквиваленте.

Это вам не высказывание… Это факт… Но кто сказал, что этот факт связан с рассматриваемым нами сюжетом?.. Совпадение по времени – вещь интересная, но ничего не доказывающая. Математики говорят: «Необходимо, но недостаточно». Присмотримся внимательнее к деталям.

По факту взрыва на Черкизовском рынке милиция задержала террористов. Ими оказались московские студенты И.Тихомиров, О. Костылев и В.Жуковцев. Следствие инкриминировало им теракт по мотивам национальной нетерпимости. Мол, на рынке много азиатов… Торгуют азиатскими товарами (в основном ширпотребом из КНР и других стран АТР). Вот вам и мотив.

Отметим, что «Ведомости» от 22 августа 2006 года пишут буквально следующее:

«Кто является владельцем «Евразии» (части Черкизовского рынка, на которой произошел теракт), «Ведомостям» установить так и не удалось. В «ACT-Черкизово» заявили, что эта территория им не принадлежит. Источник в мэрии говорит, что фирма «Илиев» к этой территории также отношения не имеет. Участок, на котором расположена «Евразия», по его словам, арендуется мелкими компаниями, за которыми стоят граждане КНР».

Те же «Ведомости» пишут, что рынки «Новый ACT», «Старый ACT» и «Малый ACT» принадлежат группе компаний ACT ТИсмаилова.

Таким образом, взрыв произошел на территории, вроде бы не контролируемой ни Исмаиловым, ни Илиевым. Но выше Шлейнов прямо увязывает все «черкизовское хозяйство» именно с фигурой Исмаилова. Кто бы ни был владельцем той части рынка, на которой произошел взрыв, информационная игра началась именно вокруг имени Исмаилова, на рынке которого якобы реализовывался конфискат.

В целом Черкизовский рынок действительно является азиатским (конкретно – в первую очередь, китайским) местом. Дело не только в товарах. «Азиатчина» Черкизовского рынка даже получает отражение в художественных произведениях. Например, в известном романе С.Доренко «2008».

Но вернемся от романов к следственной и аналитической рутине. А также к рутине политической. И… и много еще какой.

Взрыв стал поводом для обсуждения темы о необходимости закрытия Черкизовского рынка – якобы вследствие того, что администрация рынка не в состоянии обеспечить безопасность и порядок.

И действительно взрыв на Черкизовском рынке породил не только разговоры, но и конкретные административные действия по его закрытию. 14 февраля 2007 года стало известно о подписанном мэром Москвы Ю.Лужковым постановлении о закрытии Черкизовского рынка не позднее 31 декабря 2007 года. При этом информационные агентства указывали, что закрытию подлежат 18 торговых точек. В том числе – ООО КБФ ACT, OOO «Фирма Илиев», ООО «Фирма ИЛ ИОН Трейд». При этом РИА «Новости», комментируя данное решение мэра, указывали, что поэтапное закрытие рынка должно начаться уже с 1 июля 2007 года.

Однако 27 августа 2007 года стало ясно, что полное закрытие Черкизовского рынка произойдет только к 2009 году. И сообщила об этом пресс-служба Центрального административного округа Москвы. Было сообщено, что в Черкизово уже идет закрытие объектов, но само закрытие перенесено фактически на два года. В этих условиях, даже если закрытие Черкизовского рынка все-таки состоится, оно произойдет в гораздо более «комфортном» режиме для владельцев торговых точек.

Но что значит закрыть рынок по причине теракта?

Если закрывать все объекты по указанному принципу, то можно закрыть многое. Железные дороги, например (взрыв под Мадридом), международную торговлю… Так что вывод о необходимости закрыть Черкизовский рынок по причине взрыва на оном, согласитесь, небезусловен. И интересен именно в силу своей небезусловности.

Когда налицо подобная небезусловность, всегда есть основания считать, что предъявляемый мотив – лишь повод. А на самом деле имеется другой мотив. Например, борьба неких групп за контроль над рынком. В любом случае мы должны констатировать, что рынок не закрыт. И это – факт. Значит, его хотели закрыть и не закрыли. Точнее, что-то там изобразили, но в итоге рынок работает. Когда осуществляется подобный демарш, а результата нет, то нужно объяснить, почему его нет.

Простейший ответ очевиден. Попугали закрытием, конвертировали эту угрозу в какие-то приобретения и не стали закрывать. Но это простейший ответ.

Может быть и другой, чуть более сложный. Боролись две группы. Одна хотела закрыть и заявила об этом. Другая не хотела закрывать. Победила (пока) та, которая не хотела закрывать.

А есть и еще более сложный ответ на тот же вопрос. Возникла проблемная ситуация (быть или не быть, закрывать или не закрывать). Внутри этой проблемной ситуации, обострив ее до предела, стали что-то разруливать. Не просто пугать закрытием и брать «отступное», а именно разруливать. О чем-то заново договариваться, строить новые союзы, переформатировать отношения, осуществлять новые проекты, отвечающие новым договоренностям.

Все три ответа в принципе правомочны. Но какой из них правильный?

Утверждать что-либо в этом вопросе – и самонадеянно, и бестактно. Самонадеянно – потому что ситуация слишком запутана. И не только для посторонних, но и для самих участников. Бестактно – потому что, даже зная точно, как было, я бы все равно не стал ни на чем настаивать. А также потому, что вообще непонятно, что тут есть «точное знание». Может быть точное знание одновременно о координате и импульсе элементарной частицы? Гейзенберг доказал, что такого знания в принципе быть не может. И назвал это «соотношением неопределенностей». Ему можно говорить о соотношении неопределенностей, а нам нет? Мы же имеем дело с гораздо более сложной материей, нежели какие-то там элементарные частицы.