Текст книги "Качели. Конфликт элит - или развал России?"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 54 страниц)

Фигуры в игре не могут не быть стерильными для элитолога. Иначе он не элитолог. Если элитолог рассматривает какую-то статью, в которой надрывно говорится о высокопоставленных прегрешениях, то он только констатирует, что кому-то надо сделать ход под названием «высокопоставленные прегрешения». Он не отождествляет ход с прегрешениями как таковыми. А чтобы не отождествлять, он должен просто вычесть из рассмотрения саму возможность этих прегрешений. И сказать: «Это для нас неинтересно. НЕИНТЕРЕСНО! А значит, этого нет».

В противном случае мы создадим гибрид из «желтой» журналистики, вудвордовских или хершевских прозрений, сайтов «Компромат. ру» и много чего еще. Выметать надо этот мусор «желтизны» («крышуют», «пилят», «рыльце в пушку»). Метла элитологии аккуратно убирает мусор, и возникает это самое гладкое и беспощадное игровое зеркало. Но метла не игнорирует мусор – она сметает его в тигль. А там он переплавляется, превращаясь в игровые рефлексии.

На гладком игровом зеркале отражены фигуры и композиции. Одна из них – конфигурация в составе «Патрушев-Грызлов-Нургалиев(?)» ПРОТИВ конфигурации «Устинов-Бирюков-Сечин(?)».

Эта диспозиция основана на фактах и мифах 2001–2002 годов.

У нас нет никаких оснований считать, что эта диспозиция была изменена в 2002, 2003, 2004 годах.

А в 2005 году Следственный комитет при МВД (не Госнаркоконтроль, а СК при МВД) атаковал «китайскую контрабанду». Совершенно очевидно, что СК при МВД не может атаковать контрабандные потоки без санкции (устной или письменной) министра Нургалиева. Тем более, что, как будет показано ниже, рассмотрение этих контрабандных потоков затрагивает определенных лиц в ФСБ.

Повторяю, в этот период никто не говорил о том, что за спиной этой атаки стоит Госнаркоконтроль. Разговор на эту тему начался в сентябре 2006 года в связи с отставкой ряда генералов ФСБ.

Тут придется забежать вперед… Вполне допустимый прием, если нужна выжимка… Да и забегание-то наше не столь велико. И сводится оно к тому, что удар по «китайской контрабанде» – это удар по ФСБ. По конкретным ответственным работникам этого ведомства. Позже мы разберем это подробнее. А сейчас надо только установить, что удар по таким работникам не мог не быть в каком-то смысле и ударом по главе ФСБ Н.Патрушеву.

А раз это такой удар по ФСБ, наносимый МВД, то конфигурация, в которой Патрушев и Нургалиев – по одну сторону (смотри выше), меняется на другую конфигурацию, где Патрушев и Нургалиев по новому эпизоду расходятся. А почему бы им не разойтись? Игровые конфигурации не есть нечто, заданное раз и навсегда. Была конфигурация-2002, возникла конфигурация-2005. Конфигурации не бывают статичными. В противном случае все было бы слишком просто.

Можно спорить о том, что именно «реконфигурировано». Как произошла перегруппировка, при которой конфигурация-2002 сменилась на конфигурацию-2005. Открытых данных по этому поводу нет. И странно было бы, если бы они были. Но аналитическая реконструкция возможна – в виде гипотетических сценариев.

Сценарий № 1. Прямой переход Нургалиева в другую группу. Этот сценарий предполагает, что Нургалиев осознанно вышел из прежней конфигурации и нанес по ней удар. Дав санкцию Следственному комитету на действия против «китайской контрабанды», очевидным образом задевшие ФСБ.

Но есть и сценарий № 2. В нем Нургалиев просто не смог противостоять административному давлению вышестоящих инстанций и вынужден был дать санкцию на атаку контрабанды.

Возможен и более радикальный вариант того же сценария. Нургалиев мог вообще не знать о том, что его собственный СК атакует какую-то контрабанду. Сам же этот СК мог получить санкцию от некоей «более вышестоящей», чем Нургалиев, силы. А сам глава МВД узнал обо всем постфактум.

Уже в 2006 году постфактум оказалось, что с определенного момента (с какого – не очень понятно) реальная главная структура, атакующая и группу сторонников «Трех китов», и группу с условным названием «китайская контрабанда», – это ФСКН и ее глава В.Черкесов. Что ему это поручено курировать, и он курирует. Да, это выяснилось постфактум. Но это же состоялось не в момент, когда выяснилось, а раньше. Так что основания для такого гипотетического сценария есть. А все элитологические сценарии заведомо гипотетичны.

Есть и сценарий № 3. В рамках этого сценария не Нургалиев вышел из конфигурации, а конфигурация изменилась без участия Нургалиева. И в этом смысле произошло обратное: Нургалиев обнаружил новую конфигурацию и себя в роли лишнего элемента. Тогда он стал действовать, исходя из очень понятной логики: оказаться пассивным лишним – это значит быть съеденным. Одним ты уже не нужен… У них, видите ли, новая конфигурация. А другие числят тебя как участника старой конфигурации. Нет уж, лучше проявить активность. Это какой-то шанс.

Еще раз – все наши сценарии гипотетичны и держатся на аналитической реконструкции. Есть ли элитологические основания для такой реконструкции? Да, есть.

Удар по «китайской контрабанде» произошел в конце марта – начале апреля 2005 года. Уже с момента этого удара у конфигурации-2002 возникли все основания для того, чтобы начать перестройку. Затем эти основания усилились.

2 июня 2006 года президент отправил в отставку Генерального прокурора Устинова. Вскоре начались разговоры о том, что эта отставка обусловлена делом «Трех китов» и позицией Устинова в этом деле.

А затем возникли очевидные симптомы реконфигурирования. Подчеркиваю – очевидные. Реконфигурирование могло начаться раньше. И инициировал его в каком-то смысле тот, кто добавил к удару по «Трем китам» удар по «китайской контрабанде». Но о каком очевидном симптоме я говорю?

В сентябре 2006 года было официально объявлено о том, что сын Н.Патрушева А.Патрушев стал советником председателя совета директоров «Роснефти» И.Сечина.

День в день с этим сообщением (что вполне может быть случайным, но может и не быть случайным) появились объявления об отставках в ФСБ, связанных сразу с делом «Трех китов» и делом о «китайской контрабанде».

Любой элитолог, любой аналитик игры интерпретирует эту совокупность фактов как реконфигурацию, как новый элитный договор Патрушева и Сечина, порожденный атаками СК при МВД (а затем и ФСКН) сразу против «Трех китов» и «китайской контрабанды». Возникли две атаки – ряды атакуемых перестроились.

В любом случае, мы вправе констатировать, что к 2005 году Нургалиев выходит из состояния прочной элитной связности с Патрушевым. Это маркируется атакой СК при МВД на «китайскую контрабанду» и на как бы стоящие за этой контрабандой (или увязанные с ней) элитные силы (олицетворяемые теми генералами ФСБ, которых позднее отправляют в отставку). И при любом сценарии факт такой маркировки отменить нельзя.

Изменилась ли структура отношений между центром сил, который сообщество отождествляет с именем Патрушев, и центром сил, который сообщество отождествляет с именем Сечин, в точности в 2006 году или ранее – установить невозможно. Поскольку открытых фактов (а надо оперировать именно ими) с более ранней датировкой, нежели июнь 2006 года, нет. Но отсутствие фактов, подтверждающих событие, еще не означает отсутствие события. Если смысл события в создании новой конфигурации (а любой аналитик элиты, итальянский, английский, американский или китайский, будет интерпретировать то, что я здесь описал, именно так), то новые конфигурации не создаются за один день.

Повторяю, мы не можем сказать, когда начался отход Патрушева от ранней конфигурации, которую мы назвали «антитрехкитовой» конфигурацией-2002 (Патрушев-Грызлов-Нургалиев(?)), в пользу того, что мы назвали «протрехкитовой» конфигурацией-2002 (Устинов-Бирюков-Сечин (?)). До того, как СК при МВД наносит удар по «китайской контрабанде» и ФСБ, или позже. Если до того – то Патрушев меняет игровой вектор, а Нургалиев на это реагирует. Если позже, то игровой вектор меняет Нургалиев.

В любом случае, игровая рефлексия на происходящее находится в описанных нами рамках. Вновь подчеркнем, что эта рефлексия абсолютно необязательно должна быть строго адекватна реальному ходу событий. Но одновременно подчеркнем, что игровая рефлексия функционирует автономно от реальности. И ее предъявление необходимо для того, чтобы ориентироваться в тех реконструкциях, которые неизбежно будут проводить самые разные, отнюдь не только отечественные, элитные группы. Оказывающие самое разное влияние на многие факторы, которые косвенно могут воздействовать и на первичную реальность.

МЫ ЗАВЕРШИЛИ ВЫЖИМКУ.

А завершив (и убедившись в наличии непротиворечивой конструкции), можем вернуться к пресловутой «китайской контрабанде».

Масштабы этой контрабанды, казалось бы, огромны: по делу были арестованы 400 вагонов с 68 тысячами пар «семейных» трусов и почти миллионом пар обуви.

Ну, предположим, что трусы стоили по пять долларов штука. А пара обуви – пятьдесят долларов (сознательно завышаю цены). Тогда масштаб сделки… ну, предположим, 60 миллионов долларов… С точки зрения большой политики (да и большого бизнеса тоже) – это мизер. Тогда в чем же дело?

По опубликованным в СМИ официальным материалам следствия, из Китая контрабандный маршрут по территории России пролегал сначала морем через Находку (порт «Восточный»), а затем железной дорогой китайский ширпотреб отправлялся в Наро-Фоминский район Московской области (станция Бекасово-Сортировочная).

Следствие идет дальше – и немедленно наталкивается на противодействие. На прямое противодействие? Видимо, оно невозможно. Но это не значит, что невозможны другие, косвенные, формы противодействия. Пока Следственный комитет при МВД «наезжает» на китайские трусы и обувь, Центральная оперативная таможня возбуждает другое дело по тому же самому факту.

Может быть, она хочет помочь СК при МВД? Как же, как же! Таможня возбуждает свое уголовное дело и хочет, возбудив его, сразу изъять улики. То есть эти самые трусы и кроссовки. А СК при МВД не может этого допустить. Потому что если нет улик, то нет дела. Кроме того, на языке бизнеса изъятие улик в данной ситуации означает просто то, что товар, на который наложил лапу СК при МВД, хочет отобрать другой интересант.

Один изящный игровой ход в виде параллельного дела – и весь нелегальный товар за счет простейшей «юридической закавыки» оказывается подотчетен уже не милицейским следователям, а таможне. То есть ведомству, которое может оказаться союзником милицейских следователей, а может оказаться их конкурентом или даже противником.

И всегда в таких случаях встает вопрос – «с чего это вдруг»? Союзникам такие параллельные мероприятия по определению не нужны. Они могут быть нужны либо «чиновным отморозкам» (которые, воспользовавшись ситуацией, хотят… ну, попросту украсть трусы и кроссовки. Однако это «странные» отморозки, учитывая масштаб дела и уровень включенных фигур), либо…

Либо, если гипотеза об отморозках отбрасывается, такие «параллельные мероприятия» могут быть нужны не союзникам, не отморозкам, а противникам. И тогда таможня – это инструмент. А суть событий – в активизации того клана, против которого действуют игроки, использующие СК при МВД.

В любом случае, игра через параллельное дело, открытое таможней, не лишена своеобразного блеска. Ведь за ее счет игроки пытались, как минимум, не допустить передачи коммерчески выгодного товара государству или конкурентам. А как максимум… Впрочем, не будем забегать вперед. И признаем, что ситуация была крайне мутная. Группа силовой поддержки Центральной оперативной таможни приехала ставить свое оцепление под изъятый товар, а товарищи из МВД, вроде бы, этого не допустили. Почему «вроде бы»? Потому что описание очень сбивчивое. И уже слегка напоминает телеграммы с театра военных действий.

Вот как описывает борьбу СК при МВД и таможни вокруг контрабандного груза все тот же Шлейнов в «Новой газете» от 29 мая 2005 года:

«И сотрудники таможни наперегонки со следователями МВД принялись срочно изымать компрометирующие документы.

Вскоре дошло до физического противостояния. На станции Бекасово-Сортировочная Московской области (туда прибывали вагоны) лицом к лицу встретились две вооруженные силы. Первая – СОБР, относящийся к МВД, который караулил задержанную контрабанду. Вторая – СОБР таможни, который тоже подступил к контрабандному грузу, но несколько позже. Количество автоматных стволов с каждой из сторон достигло нескольких десятков».

Итак, мы уже видим две силовые группы, наставляющие друг на друга автоматы… Пока только автоматы. И только в количестве нескольких десятков стволов с каждой стороны. Что будет дальше? Когда друг на друга будет наставлено другое оружие и в другом количестве? И что нужно сделать, чтобы этого не допустить?

В любом случае, надо хотя бы следить за происходящим. Не фыркать, не демонизировать кого-то, а просто следить. Тогда можно что-то понять. И только поняв что-то, как-то на что-то воздействовать. Ради чего иначе следить-то?

Итак, автоматы… трусы… и то, что стоит за этим. Пока мы рассмотрели лишь первый невнятный ход в новой фазе определенной игры. Ну, что же, двинемся дальше.

7 апреля 2005 года (ровно через неделю после возбуждения дела Следственным комитетом при МВД) первый заместитель Генерального прокурора РФ Ю.Бирюков (напомним, также связанный с делом «Трех китов») вообще изымает дело о «китайской контрабанде» у СК при МВД и передает в ФСБ. Если наша схематизация верна, то Бирюков («группа Сечина-Устинова») передает дело в ФСБ (условно – «группа Патрушева»).

Что это за ход? А ведь он, как мы увидим, будет иметь самые существенные последствия! Для того, чтобы оценить последствия, зафиксируем, что на тот момент, который мы сейчас рассматриваем, две группы (условно – «группа Сечина-Устинова» и «группа Патрушева») никоим образом не действуют как единое целое. Наоборот – они (и это доказано фактами) противостоят друг другу в деле «Трех китов».

Но кто знает, может быть, жест Бирюкова был первым ходом в рамках глубокой перегруппировки сил? Может быть, две группы почувствовали, что «выяснять друг с другом отношения» вряд ли стоит? И группа «Трех китов» послала мессидж следующего содержания: «Вот вы тут себя неправильно вели с нами по делу, в котором был наш интерес. А мы-то, смотрите, как правильно себя ведем по вашему делу. Мы вам, смотрите, как помогаем!»

Что при этом было получено взамен? Какая-то доля участия в каком-то проекте или просто переигровка отношений? Это мы можем понять, только отслеживая динамику происходящего.

В любом случае, данные действия привели к тому, что именно лубянские генералы, позднее уволенные Путиным, получают возможность сделать так, чтобы дело о «китайской контрабанде», открытое против них, застопорилось. А их роль в этом деле оказалась максимально «размытой».

Так и произошло. Единственным «наказанным» из руководства ФСБ стал отправленный в конце мая 2005 года в действующий резерв заместитель Патрушева В.Анисимов. При этом он фактически не выпал из процесса. Его просто перевели на должность заместителя директора Федеральной службы по техническому и экспортному контролю, с которой он был уволен лишь через год, в сентябре 2006 года.

Итак, в 2005 году возникает дело о «китайской контрабанде» как таковое. А также какие-то первые действия по перегруппировке сил.

В сентябре 2006 года, если верить СМИ, к этому добавляется вышеупомянутая записка главы ФСКН В.Черкесова о причастности высоких чинов спецслужб к контрабандным махинациям. На игровом поле появляется В.Черкесов как еще один элитный игрок.

Проследим, как именно фактор под названием «Черкесов» начинал, что называется, «засвечиваться». То есть обсуждаться сначала в кулуарах, а потом и в прессе в качестве одного из игровых факторов в ведущейся большой элитной игре.

Сентябрь 2006 года… Новый виток скандала вокруг «китайской контрабанды»… Виток-то виток, но в течение более чем года это дело находилось в стадии купирования. Оно никак не развивалось (иначе мы бы узнали по результатам).

Оно вдобавок почти перестало привлекать внимание публики и СМИ. Последние статьи на эту тему выходили в начале лета 2005 года. Обе статьи опубликовал в «Новой газете» (23 мая и 30 июня 2005 года) Р.Шлейнов. Он и отметил важную особенность, которая выводила историю с «китайской контрабандой» за рамки обычного коррупционного сюжета.

Особенность была в том, что уже в апреле 2005 года, сразу же после ареста вагонов с ширпотребом, китайское посольство в Москве потребовало вернуть конфискат его владельцам. Китайские дипломаты в специальной ноте не только отрицали контрабандный характер груза, но и заявляли, что он был поставлен в Россию в рамках межправительственных соглашений Москвы и Пекина. Сказав об этом в статье от 23 мая 2005 года, Р.Шлейнов надолго замолкает. И никто тему не подхватывает. К ней возвращается тот же Шлейнов лишь 2 октября 2006 года.

Но что означает затронутая Шлейновым тема?

То, что межправительственные соглашения России и Китая исполнялись через «особые» схемы растаможки товаров. По крайней мере, никто прямо и отчетливо не опроверг того, что схема была отнюдь не «белой». А значит, то ли «серой», то ли «черной»… Повторю, никто за все время этого не опроверг. А спрос на такое опровержение был, как мы понимаем, огромен. И было кому этим заняться. Значит, не было возможности опровергнуть.

Знало ли китайское дипломатическое ведомство о том, что, вмешиваясь, оно оказывается инстанцией, поддерживающей нечто «серое» (или, скажем так, не вполне «белое»)?

На наш взгляд, произошедшее можно объяснить тремя способами.

Способ № 1. Китайское дипломатическое ведомство ничего не знало и действовало, исходя из представлений о стандартных процедурах, принятых в торговых отношениях между странами.

Способ № 2. Отдельные китайские чиновники и представители дипкорпуса сами являлись участниками контрабандной операции и действовали, защищая своих российских подельников. Возможно ли это? Думается, что вполне: российская коррупция способна разложить даже самых честных иностранных чиновников.

Однако и тот, и другой способ объяснения не вполне убедительны. Китайские чиновники весьма и весьма осведомлены. А также компетентны. То есть не могут не понимать, что открытое давление на ход следствия ссылкой на авторитет межгосударственных соглашений – крайне редко применяемая «технология» урегулирования торговых конфликтов. Применение такой «технологии» возможно лишь в экстренной ситуации и лишь с санкции высшего руководства страны.

ТОЛЬКО ЭТО В ДАННОМ СЛУЧАЕ И ЯВЛЯЕТСЯ ДЛЯ НАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИНТЕРЕСНЫМ. Мы ведь не следователи и не таможенники, не так ли?

Так подчеркнем же, что «технология» урегулирования конфликта с помощью адресации к межгосударственным соглашениям требует от применяющих эту «технологию» абсолютной уверенности в том, что китайские власти не заподозрят их самих в причастности к контрабанде. То есть, как минимум, в коррупции. Ведь в Китае, как известно, борьба с коррупцией ведется методами, весьма далекими от либеральных российских. Публичные казни взяточников в Китае – регулярно воспроизводимая норма.

Итак, приходится признать наиболее адекватным только «патерналистский» способ объяснения произошедшего.

Этот способ (он же способ № 3) интерпретирует случившееся как выражение крайнего недовольства серьезных китайских элитных групп тем, что через «контрабандное дело» оказались «засвечены» некие конфиденциальные операции с российскими контрагентами в лице верхушки ФСБ.

Не будем ничего утверждать. Выскажем гипотезы, оценим их правдоподобность и продолжим рассмотрение динамики интересующего нас процесса.

В «выжимке» мы уже рассмотрели одно важное событие, к которому сейчас опять возвращаемся, развивая тот же подход.

14 сентября 2006 года в прессе было объявлено, что А.Патрушев (сын директора ФСБ Н.Патрушева) был назначен советником главы Совета директоров НК «Роснефть» И.Сечина.

Вот так! В терминах элитной игры это называется переконфигурация. Началась ли она вышеупомянутым «перекидыванием элитного мяча», которое осуществил Ю.Бирюков в связи с делом о «китайской контрабанде» – это открытый вопрос. Но закончилась она данным – в элитном плане крайне знаковым – назначением. Участники этого события могут оценивать данный факт совсем по-другому. Но элитная игра ведется по законам, не всегда совпадающим с представлением конкретных его участников о роли и смысле тех или иных (в том числе – и их собственных) действий. Впрочем, в описанном случае все осуществлялось очень умно и решительно.

А.Патрушев получил новую должность отнюдь не без серьезных профессионально-кадровых оснований. Он служил до этого заместителем начальника 9-го отдела управления «П» (промышленность), который в ФСБ обычно называют «нефтяным».

Но не в этом дело.

Патрушев-младший, как сообщалось в прессе, сначала намечался на пост советника главы правления «Роснефти» С.Богданчикова. И это не было бы элитным ходом, который специалисты по элите называют «манифестацией» (скромнее – демаршем).

Однако, в конце концов, он стал советником главы Совета директоров, то есть И.Сечина. А вот это была манифестация. Символический жест. Элитный ритуальный обряд.

Через сына Патрушева кланы Сечина и Патрушева, находившиеся в сложных отношениях (индикатор – судьба Зайцева), перестроили отношения глубоко демонстративным образом. Как говорится, демонстративнее некуда. Те, кто хотел снизить демонстративность, получили от ворот поворот. Было сказано: «Нет, не советником Богданчикова (хотя и так было бы все ясно)! Именно советником Сечина!»

Из этого факта, а также других, изложенных выше, соображений напрашивается вывод, что клановый конфликт между группами Патрушева и Сечина не просто закончился миром, но и привел к созданию нового кланового союза (насколько долговременного и устойчивого, пока сказать трудно). И как раз к моменту формального заключения союза между кланами (т. е. назначения А.Патрушева) были произведены отставки в ФСБ и Генпрокуратуре. Что означало чью-то атаку на теперь уже объединившиеся кланы.

Важность объединения этих кланов трудно преувеличить. Если даже принять версию СМИ и считать, что Устинова и Сечина по делу «Трех китов» атаковал Черкесов, то, атакуя одновременно еще и группу Патрушева по «китайскому делу», Черкесов инициировал сокрушительный для себя самого процесс. Он объединил Сечина с Патрушевым, который перед этим был, может быть, и не врагом Сечина, но, как мы видели, отнюдь не партнером и не союзником. Теперь же все изменилось.

Следя за развитием событий, многие эксперты задавались вопросом: «Что же это за персонаж (клан, «третья сила»), так уверенно атакующий сразу два клана по двум сходным делам и почему-то считающий, что все кончится успехом?»

Мы постоянно следуем логике интерпретации прямых, открытых, однозначных высказываний. И считаем, что по ним (при их адекватном чтении и ранжировании) можно что-то восстановить. Другого пути просто нет. Точнее, любой другой путь будет абсолютно бездоказательным («откуда у вас данные, какова мера их достоверности?»).

Так давайте придерживаться респектабельных открытых источников. Повторяю в который раз, не абсолютизировать содержание тех или иных публикаций, а рассматривать эти публикации как ВЫСКАЗЫВАНИЯ – или, если хотите, акции информационной войны. Факт высказывания – это несомненный (как говорят в науке, верифицируемый) факт. Нечто вроде данных физического эксперимента.

При этом само высказывание, конечно, необязательно содержит факты. Оно может быть умышленной или нечаянной дезинформацией, частичным искажением реальности и так далее. Но это уже дело нашей интерпретации.

В любом случае, мы можем (и должны) зафиксировать, что 14 сентября 2006 года в газете «Коммерсант» лидеры клана, атакующего сразу «трехкитовых» и «ширпотребщиков», названы по именам: «Примечательно, что отставки произошли в момент отсутствия на Лубянке директора ФСБ Николая Патрушева, который, по данным «Ъ», в настоящее время находится в отпуске. Кремлевские источники «Ъ» утверждают, что возможной целью зачисток в ФСБ является смещение самого господина Патрушева. Тем более что автор записки Виктор Черкесов не раз назывался в качестве одного из главных претендентов на кресло директора ФСБ. По данным «Ъ», в этом его поддерживает начальник личной охраны президента Виктор Золотов».

На элитной сцене появляется еще один «засвеченный» игрок – В. Золотов.

Дальше информация о тандеме В.Золотов—В.Черкесов начинает воспроизводиться очень и очень многими.

Таким образом, выстраивается (как минимум, нашими СМИ, что никогда не бывает случайным, но необязательно должно быть правдивым) конфликтная линия между двумя клановыми группами. С одной стороны – «группа Сечина-Устинова», уже имевшая сильные позиции в ФСБ, а в последнее время просто объединившаяся с Патрушевым. С другой стороны – тандем В.Золотов-В.Черкесов.

Имеет ли место этот тандем? Насколько он прочен? И что его породило? Все эти вопросы пока что остаются открытыми. Мы фиксируем лишь то, что на исследуемый момент стало предметом обсуждения. И пытаемся как-то связать фиксируемое с крупными политическими обстоятельствами, которые только и могут быть для нас предметом настоящего интереса.

Обстоятельства же эти таковы.

«Роснефть» фактически стала правопреемником обязательств поглощенного ЮКОСа по поставкам нефти в Китай. В ходе длительного диалога вокруг объемов, цен, маршрутов этих поставок «Роснефть» оказалась своего рода лоббистом взаимовыгодных (для нее самой и для китайских контрагентов) нефтяных отношений. Такого рода отношения слишком стратегичны для того, чтобы оставаться узкоспециализированными. Это мировая практика подобных отношений, и вряд ли случай с «Роснефтью» ее нарушил.

Весной 2006 года состоялся беспрецедентный по масштабам визит В.Путина в КНР. После этого резко активизировался диалог с Пекином по нефтегазовым вопросам, включая нефтепровод «Ангарск-Дацин» и предполагаемый газопровод с Ковыктинского месторождения. По понятным причинам, одним из наиболее активных участников переговоров с российской стороны было руководство «Роснефти».

Тем самым, в силу объективных обстоятельств, с лета-осени 2006 года «Роснефть» становится ключевым оператором экономического (а значит, и экономико-политического) диалога с Китаем. Поскольку официальная информация о «Роснефти» сообщает, что председателем Совета директоров компании является крупнейший кремлевский администратор И.Сечин, то называть такую трансформацию только трансформацией «Роснефти» было бы некорректно. По решению высшего политического руководства страны и в связи с определенной геополитической динамикой Сечин, а значит, и его группа, оказываются все более прочно интегрированы в описанный нами формат геополитических и геоэкономических отношений.

Но ведь и для «группы Патрушева» (в том виде, в каком она рассмотрена) Китай является очень серьезным партнером. Откуда иначе и эта злосчастная «китайская контрабанда», и особая заинтересованность китайского посольства в судьбе не слишком крупной и негативно засвеченной операции с ширпотребом? Еще и еще раз подчеркиваю: меня в принципе не интересуют Черкесов, Устинов, Золотов или кто-то еще. Меня интересует только элитная игра. Как та, которую игроки ведут осознанно, так и та, которая ведется вне их внятной артикуляции – и на транснациональном уровне (смотри сюжет с БОНИ), и на уровне рассмотренных мною ролевых масок.

То есть мы можем установить, что и для «группы Сечина», и для «группы Патрушева» китайское направление оказывается весьма значимым. Так почему бы не предположить, что одной из причин союза этих групп стала общая «география деятельности»?

В этом нет ничего нового, ибо вообще нет ничего нового под луной. На практике подобное всегда означало координацию международных (в нашем случае китайских) межклановых связей, взаимный обмен контактами с «договороспособными» (в наше случае китайскими) элитными группами, выстраивание единых схем легального или не вполне легального бизнеса, взаимообмен опытом обхода таможенных и иных заграждений обоих государств и т. д.

Все это не криминал! Это элитные игры, которые ведутся везде и всегда! Описание таких игр (а точнее, аналитическая герменевтика существующих описаний) стерильно в плане какой бы то ни было компрометации. И не потому, что хочется кого-то выводить из-под удара. А ПОТОМУ, ЧТО ЭТО ВСЕ ВООБЩЕ О ДРУГОМ. Об определенной практике международной элитной жизни.

Это в России ее лишь начинают осваивать (а также искажать и утрировать). А мир (прежде всего, мир Запада) давно знает, что тут почем.

Что же касается интересующих нас кланов (если это кланы, а такова наша гипотеза), то не исключено, что их к альянсу подвигали и другие, в том числе психологические, причины. То, что называется «человеческим фактором». Это тоже международная норма межклановой жизни.

Например, один из трех уволенных генералов ФСБ С.Шишин в прошлом был главой УФСБ г. Сочи. А для нынешнего министра юстиции В.Устинова, родственника и главного союзника И.Сечина, «сочинские привязки», напомним, обладают, как было показано выше, какой-то значимостью. Какой именно – оценить трудно. Но вряд ли нулевой.