Текст книги "Качели. Конфликт элит - или развал России?"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 54 страниц)

Глава 23. Политический смысл успеха «трехкитовой» клановой группы

Я не берусь утверждать, что далеко идущий политический смысл действительно существует. Но я прошу читателя всмотреться в хронику событий, на первый взгляд имеющих мало отношения к борьбе за мебель или китайский ширпотреб.

Событие № 1 – это смена элитной конфигурации, маркируемая назначением А.Патрушева (сына директора ФСБ Н.Патрушева) советником И.Сечина по «Роснефти». Как уже сказано выше, об этом событии было объявлено 14 сентября 2006 года.

Событие № 2 – инициатива по созданию Следственного Комитета, подрывающего возможности Генеральной прокуратуры. По ряду признаков можно считать, что зарождение этой инициативы датируется концом ноября 2006 года. А законодательно она реализована в марте 2007 года.

Событие № 3 – назначение А.Бастрыкина председателем Следственного Комитета в ранге первого заместителя Генерального прокурора. Это произошло 22 июня 2007 года.

Событие № 4 – 22 августа 2007 года очень размашисто (сопоставимо с крупной военной операцией) совершается арест ранее неприкасаемого и крайне влиятельного санкт-петербургского предпринимателя В.Барсукова (Кумарина), который общеизвестен как глава так называемого «тамбовского» бизнес-сообщества.

Все эксперты в один голос утверждали, что этот арест в политическом смысле является одним из слагаемых общей контратаки фигурантов дела «Трех китов» на их клановых противников.

Событие № 5 – отставка С.Вайнштока с поста главы «Транснефти». Это произошло 11 сентября 2007 года. Реальная компроматная кампания против Вайнштока в Интернете была начата в первой декаде августа 2007 года. Характер кампании отчетливо говорит о том, что Вайшнтока хотели «дорастоптать». Превратить, так сказать, в Бульбова. Но это не вышло. А почему? Потому что – качели.

Событие № 6 – назначение С.Вайнштока главой Олимпийской госкорпорации. Это происходит в тот же день, что и отставка Вайнштока. Качели стремительно отклонились от равновесия – и им тут же был дан обратный ход.

Событие № 7 – 12 сентября 2007 года (буквально на следующий день после перипетий с С.Вайнштоком) происходит нечто принципиально большего масштаба. Объявлено об отставке премьер-министра М.Фрадкова.

Сам Михаил Ефимович никак не может быть представлен как союзник сил, атакующих фигурантов «трехкитового» дела. Но масштаб произошедшего в другом. Отставка М.Фрадкова рассматривалась как пролог к назначению на пост премьера (а значит, «преемника» на приближающихся президентских выборах) С.Иванова. Это и должно было стать решающим сюжетом всей главной политической драмы.

Однако этого не произошло. Премьером стал В.Зубков. И потому можно говорить не об отставке М.Фрадкова как таковой, а о поражении всего клана, делавшего ставку на С.Иванова. А эту ставку, по определению, делал именно «антитрехкитовый» клан. По крайней мере, для «трехкитового клана» назначение Иванова премьером и перевод его в статус преемника были бы абсолютной политической катастрофой.

Поэтому реальное содержание события – назначение на пост премьера В.Зубкова, то есть неназначение на этот пост С.Иванова.

Событие № 8 – заявление Президента РФ В.Путина о том, что он возглавит список «Единой России». Это заявление было сделано на съезде «Единой России» точно в день ареста Бульбова.

Мы не хотим осуществлять никаких «аналитических склеек», утверждающих, что весь этот ряд событий представляет собой единое целое. Тем более, что, создавая такое целое, пришлось бы рассматривать еще достаточно много событий. Но то, что и борьба за Следственный Комитет при Генпрокуратуре, и «антитамбовская» эпопея, и эпопея с Вайнштоком, и дело Бульбова – это звенья одной цепи, достаточно очевидно. Очевидно и то, что неназначение С.Иванова является, как минимум, крупнейшим успехом «трехкитового» клана. И мы хотели бы предложить читателю данную схему в качестве способа понимания происходящего. Раскачиваются не только малые, но и большие качели. Это раскачивание может серьезно сказаться на судьбе власти и судьбе страны. А потому надо продолжить следить за тем, как осуществляется данная – весьма масштабная и трагическая – раскачка.

В чем смысл ее? И есть ли вообще этот смысл?

Для ответа на этот вопрос надо рассмотреть следующую – качественно новую – фазу игрового процесса.

Часть 4
ИГРОВОЙ ХОД В.ЧЕРКЕСОВА И СМЕНА КАЧЕСТВА В ВЕДУЩЕЙСЯ ЭЛИТНОЙ ИГРЕ

Глава 1. «Брахманизация» или «девайшьизация»?

Бульбов арестован 1 октября 2007 года.

9 октября 2007 года глава ФСКН В.Черкесов выступил в газете «Коммерсант» со статьей под названием «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев».

В статье Черкесова есть общие и частные утверждения. Общие касаются «чекизма» как такового… Того, что «чекизм» волею истории стал контррегрессивным аттрактором… Это на моем языке. Сам Черкесов пишет о «крюке», за который уцепилась падающая в бездну страна… И о том, что дальше либо еще более глубокое падение страны, либо та или иная контррегрессивная (это, опять-таки, на моем языке) трансформация с опорой на имеющиеся возможности… Еще говорится, что определенный тип элитного поведения («воинский», по Черкесову) позволяет рассчитывать на контррегресс. А другой тип поведения («торговый») не позволяет это сделать. Что у «чекизма» как явления есть свое историческое перепутье. Что у «чекизма» есть еще и мощные оппоненты, которые постараются направить его по неверному пути… Что надо бороться за верный путь…

Подобным общим утверждениям посвящена большая часть статьи.

Меньшая часть посвящена конкретике – недоумению в связи с определенными обстоятельствами произошедших арестов. При этом автор не выносит окончательного вердикта по поводу того, кто прав и виноват. Он говорит, что виновные должны быть наказаны, если они виновны. Но и своих сомнений в виновности арестованных работников ФСКН он не скрывает.

Статья Черкесова подводит черту под периодом недоговоренностей. Под всеми рассуждениями о том, что с «чекизмом» конфронтируют только либеральные силы, недовольные появлением новой «элиты государственников». Черкесов отчетливо фиксирует, что конфликт – внутри этой «элиты государственников». А поскольку это голос представителя класса (страты, корпорации), то весомость данного утверждения трудно переоценить.

Фактически Черкесов переводит клановый конфликт в режим открытой полемики по ключевым идеологическим и стратегическим вопросам.

Вышел ли Черкесов за рамки субординации – пусть судит тот, кто устанавливает эти рамки. По мне, так если бы он вышел за них как лишенный игрового мышления романтический Дон Кихот, то все давно бы кончилось весьма и весьма плачевно. Черкесов или потерял бы свой пост, или даже повторил бы судьбу Бульбова. Но он не потерял пост, а в чем-то даже административно прибавил. К моменту, когда я дописываю эту книгу, все обстоит именно так. То есть Черкесов удерживает позиции в течение очень долгого времени. А значит, его игровой ход был продуман. Последствия были просчитаны.

Мне же важно то, каково содержание, предъявленное Черкесовым. И почему это содержание заслуживает нашего внимания.

Прежде всего, это связано с тем, что анализируемая нами игра после статьи Черкесова перешла в другую фазу. Этот фазовый переход может много рассказать о сути игры. И пренебрегать его анализом недопустимо.

Ведь статья Черкесова стала стержнем острой, масштабной и беспрецедентно длинной информационной войны. Войны, на какое-то время затмившей своим накалом (в этом согласны все) проходившую в тот же период кампанию выборов в Госдуму.

Анализ информационных войн – альфа и омега нашего метода. Мы не можем не проанализировать и данную информационную (очень масштабную!) войну, если хотим что-то понять.

Кроме того, Черкесов (а) сам выступил как носитель некоего классового самосознания, то есть как актор, попытавшийся сделать шаг от «чика» к «цыку», и (б) поднял проблемы, имеющие отношение к фундаментальной для России ситуации этого самого «чика» и «цыка». Сделал он это, предъявив содержание, не только не сходное с тем, которое я излагаю, но и ДИАМЕТРАЛЬНО ПРОТИВОПОЛОЖНОЕ. Я вынужден это подчеркнуть потому, что два-три неслучайных идиота неслучайным образом стали проводить параллели между моими интеллектуальными построениями и утверждениями Черкесова.

Кстати, даже аутентичность моих построений и построений Черкесова не показала бы ничего, кроме того, что мы думаем одинаково и читаем сходную литературу. Идиотизм же состоит в том, что мои построения именно диаметрально противоположны черкесовским! Не заметить это можно, только обладая абсолютной аллергией на идеи, концепции, модели и прочие интеллектуальные «гадости».

Именно принципиальное отличие черкесовского подхода от того, что мне представляется спасительным и необходимым, побудило меня вступить в полемику. Оговорив при этом, что мне симпатично все: и стиль черкесовской игры, и выход игрока в пространство интеллектуалистики, и нравственная позиция… Все, кроме этого подхода.

Черкесов требует «девайшьизации» касты чекистских «кшатриев». Он хочет изгнать торговцев и менял из кшатрийского чекистского храма. Это очень благородное побуждение. Но, во-первых, оно мне представляется запоздалым. Воронка неорганичного взрывного первоначального накопления… Регресс… Социокультурный слом… Все это, с моей точки зрения, делает очищение невозможным.

Как можно было очистить Среднюю Азию в начале 80-х годов? Откуда надо было взять некоррумпированный актив? За счет чего можно было разорвать связи населения и элиты с коррумпированным активом? Ну, начали Гдлян и Иванов очищать Среднюю Азию. И очень быстро стало ясно, что это попытка с негодными средствами. Кончилось же все развалом Советского Союза и скачкообразным возрастанием этой самой коррупции. А ведь тогда ситуация была лучше нынешней!

Можно ли в условиях первоначального накопления (и с учетом специфики этого накопления) переломить процесс, который по сути является не коррупцией, а полномасштабной олигархизацией, гораздо более серьезной, чем комичная пародия конца 90-х годов?

Повторю еще более ужасный вопрос, который уже задавал в начале книги: а нужно ли в столь нетривиальных условиях воевать против олигархизации как таковой? Может быть, политически уже целесообразнее (а то и спасительнее) воевать за тип олигархизации, за способность этих самых «олигархов» подняться на уровень требований, например, государственного капитализма, на уровень реальных вызовов, стоящих перед накапливающей противоречия страной?

Согласен – происходящее уже выходит за рамки госкапитализма. Не исключено, что вот-вот появятся некие (все аналогии условны) квазифеодальные бароны, стремящиеся к симбиозу власти и собственности при абсолютном приоритете власти. Что они дозреют до понимания власти как контроля за некими «частными армиями». Что этим частным армиям будут обеспечены возможности активного функционирования в рамках очень специфической государственности. И что тогда эти армии, да и все остальное, будут очень смахивать на нечто добуржуазное.

Меня спросят – что может быть хуже этого? И как можно не броситься на борьбу с вышеописанным?

Хуже этого может быть многое. Представьте себе, например, что подобная макрореальность превратится в сотню-другую микрореальностей. Что те же самые феодальные бароны возникнут на уровне города, области. О национальных республиках не говорю.

Макробароны еще могут проделать путь от зрелого неофеодализма к неоабсолютизму. Микробароны – это неофеодальная раздробленность. Она, в свою очередь, метастабильна. О государстве забудьте вообще. И навсегда. Но если кто-то думает, что в такой каше неофеодальной раздробленности установится в итоге нечто типа внешней администрации (ну, «голубые каски» и прочее), то это глубокое заблуждение. Как только заварится соответствующая каша, крупные державы начнут думать об одном – как не дать геополитическому конкуренту укрепиться за счет наших ресурсов. Начнется «война за русское наследство» (ввожу термин по аналогии со знаменитой войной за испанское наследство). Кто сказал, что эта война не будет ядерной? Или, точнее, как она может не превратиться в ядерную?

Кроме того, есть разные подходы к судьбам населения, допустившего подобное на своей территории. Гуманистический подход отнюдь не единственный. Словом, может быть хуже. Может.

Но рассмотрим возможности борьбы в рамках описанного сценария. Речь ведь тогда должна идти о настоящей борьбе! А настоящая борьба предполагает наличие (или создание) адекватных классовых сил. Или контрэлит. Что это за контрэлиты (классовые силы, корпорации и т. д.)?

Преображенский и Семеновский полки сами по себе ничего не решают. И Петр Первый тоже сам по себе ничего не решает. Все решает проект. У Петра был проект. Этот проект сделал его историческим героем. И этот же проект превратил сомнительных «пацанов» той эпохи (что, Меньшиков не воровал?) в субъект, сумевший страшной ценой спасти Россию и сделать ее подлинно великой империей.

Проект – это не очищение «чика». Это превращение «чика» в «цык». Вот тут-то и размещено принципиальное расхождение между моим представлением о проектном выходе из нынешней ситуации и представлением главы Госнаркоконтроля (рис. 71).

Рис. 71

Давайте рассмотрим эти два проекта чуть детальнее.

Проект № 1 предполагает очищение чекизма от «торгового зуда». То есть «девайшьизацию» кшатриев. Этот проект сосредоточен на стыке № 1 между вайшьями и кшатриями. У него соответствующие приоритеты, критерии.

Проект № 2 предполагает достройку чекизма до полноценного субъекта (политического класса). То есть «брахманизацию» кшатриев. Иначе – переход от «чика» к «цыку». Здесь есть свои приоритеты, свои критерии, свои технологии. То, что желательно в одном случае, может оказаться нежелательно в другом. Конечно, хорошо, если кшатрии, осуществляющие самобрахманизацию, будут свободны от всепоглощающей алчности. В любом случае, эта алчность не должна быть всепоглощающей. Иначе какая брахманизация? Но необходимое не есть достаточное. Кроме того, конечно, лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. А если выбор будет более сложным – что мы выберем?

И, наконец, даже «сверхдевайшьизированный» кшатрий, не став брахманом, не сможет осуществлять полноценную власть и отвечать на те вызовы, которые я обсудил во второй части этой книги. По критериям обыденных ситуаций (добродетель и прочее) такой кшатрий, конечно, спасет душу. Но спасет ли он Россию? И кому он будет служить? Вайшьям? А они-то – что могут в этой ситуации? И почему кшатрий в этой ситуации (а рассматривается мало-мальски умный кшатрий) окажется столь «стерилен»? Потому что вайшья «перестанет шалить»? А почему это он вдруг в этой ситуации перестанет шалить, если он вайшья?

Статья Черкесова хороша еще и тем, что позволяет проартикулировать различие подходов. И этим открывает путь к какой-то дискуссии по сугубо интеллектуальным вопросам. Но существует некая мера, вытекающая из структуры текста и места в тексте данного его сегмента. Мы уже обсудили интеллектуальные проблемы в первых двух частях книги. Причем достаточно подробно. В третьей части мы взялись за аналитику конкретной элитной игры и готовы довести эту аналитику до конца.

Четвертая часть должна сводить воедино интеллектуальные и собственно игровые аспекты рассматриваемой нами темы. Для того, чтобы это сделать и не нарушить баланс между игровым и интеллектуальным, нужен соответствующий жанр – аналитика интеллектуально-информационной игры. В случае статьи Черкесова этот жанр напрашивается сам собой, поскольку данная статья – это переформатирование игры. То есть и игра как таковая, и интеллектуалистика, без которой переформатировать игру невозможно, и информационная война вокруг игры и интеллектуалистики. Анализируя все это в совокупности, мы можем и лучше понять конкретную игру, и уточнить уже затронутые нами ранее общетеоретические вопросы. Так давайте это и сделаем.

Глава 2. Мониторинг интеллектуально-информационной войны, завязавшейся в связи со статьей В.Черкесова

Противникам было очень важно доказать, что именно В.Черкесов, опубликовав свою статью, сделал достоянием общества тему раскола внутри так называемого «чекистского сообщества». Это очень индикативный подход. В его основе лежит полное и, я бы сказал, воинственное пренебрежение к реальности. Ко всей реальности вообще. Арестовали Бульбова. Пресса надрывается по поводу раскола чекистского сообщества. Никто ничего, кроме этого раскола, не обсуждает. Наконец, Черкесов говорит: «Меня беспокоит тема раскола». Противники восклицают: «Он вынес сор из избы!». Когда очевидное признают и начинают интерпретировать – это вынесение сора из избы?

Давайте всмотримся в то, как развивались события.

С 1 по 9 октября 2007 года СМИ только и делают, что обсуждают тему этого самого раскола. Факт раскола, понятный уже давно любому нормальному эксперту, стал очевиден для общества в момент ареста Бульбова. СМИ описывали, что «черкесовские» (как их еще назвать? – «бульбовские»?), не допуская определенных действий своих противников (хотите, чтобы я сказал «оппонентов»?), держали тех на мушке пять часов.

Так это или не так, неважно. Кто сообщает эти детали, тоже неважно. Важно то, что ситуация с арестом Бульбова КАЧЕСТВЕННО отличалась от ситуации с арестом какого-нибудь олигарха. Или деятеля Счетной палаты. Или высокопоставленного администратора. Все поняли, что в этот момент, как говорят в народе, «нашла коса на камень». И поняли это не по чьим-то исповедям в средствах массовой информации, а по взведенным куркам. По интонации конфликта, так сказать.

Интонация была настолько пронзительной, что ее не мог не услышать даже глухой. Даже аналитик, лишенный интонационного конфликтного слуха, даже особо чурающийся этого аналитик, которому, что называется, «медведь на ухо наступил», не мог этого не услышать. Да и нормальный член нашего весьма неблагополучного общества тоже не мог не услышать этой рычащей конфликтной ноты, лишенной всякого объяснения и потому особо опасной.

Разве А.Хинштейну, который профессионально и ценностно связал себя со спецслужбистским сообществом, было так уж приятно говорить о войне спецслужб и о том, что «ФСБ занимается дурью»?

Но ведь он сказал это, как мы уже зафиксировали, 3 октября 2007 года, через два дня после задержания Бульбова и за неделю до выхода статьи Черкесова. И ведь не он один это сказал. Пресса начала «воем выть» по этому поводу. И единственное внятное, что слышалось сквозь этот вой: «Да вы хоть объясните, за что воюете!»

Черкесов, обращаясь к обществу и своему «спецсообществу», захотел придать хоть какую-то осмысленность уже произошедшему и (что самое главное) ЧУДОВИЩНО РАСКРУЧЕННОМУ конфликту. Он сделал это в ситуации, когда основная политологическая конструкция, согласно которой воюют «чекисты» и «либералы», рухнула позорно и сокрушительно. После этого обрушения слой интеллектуалов, который должен был осмысливать ситуацию, замолчал. Отчасти потому, что именно он, слой этот, конструировал неадекватную схему с конфликтом «чекистов» и «либералов». Отчасти же потому, что этот (признаем правду, не вполне компетентный) слой не смог выдавить из себя ни единого слова. А почему не смог-то?

Есть несколько вариантов объяснения данного не вполне тривиального обстоятельства. Ведь герменевтика информационной войны должна объяснять не только сами высказывания, но и отсутствие оных. Поскольку одно отсутствие иногда может рассказать о вещах даже более важных, чем целая совокупность присутствий. Учитывая это, разберем возможные варианты выявляемого отсутствия.

Вариант № 1 – те, кто должны осмысливать произошедшее, просто некомпетентны. Да еще и полностью заданы предыдущей рухнувшей концепцией («борьба чекистов и либералов»).

Вариант № 2 – речь идет не о некомпетентности, а о разумной осторожности. Выскажешься – будут неприятности. Либо одна сила обидится, либо другая, либо обе сразу. Зачем на это нарываться?

Вариант № 3 – речь идет о выполнении тех или иных «сервисных» функций, связанных с обслуживанием одной из борющихся сил.

Вариант № 4 – речь идет о занятии моральной и политической позиции, согласно которой одна из сил является носителем блага, а другая – носителем зла. В жертву этой позиции приносится все сразу: глубина анализа, понимание подлинной природы конфликта. Ведь скажешь «элитная игра» – и уже невозможно занять моральную и политическую позицию. А ты хочешь ее занять. Считаешь это необходимым и должным.

Вариант № 5 – нежелание помогать участникам конфликта преодолевать этот самый «чик» и выводить самих себя на уровень какой-то идеологии, какой-то стратегии. То есть того, что мы уже назвали субъектностью или «цыком».

В сущности, интересен только вариант № 5. Но коль скоро мы взялись детально отслеживать высказывания на всех этапах игры, то мы просто обязаны отследить все высказывания на этом – условно «черкесовском» – этапе. Кроме того, в жизни нет и не может быть ни одного из обсужденных вариантов «в чистом виде». Почти всегда присутствует более или менее причудливая смесь нескольких вариантов. Не станешь разбираться подробно – не сумеешь отсепарировать нужное. Ну, так и давайте разбираться подробно.

Еще раз: статья В.Черкесова «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев» была опубликована в газете «Коммерсант» 9 октября 2007 года.

Реакция на статью последовала незамедлительно. Отзывы можно условно разделить на 10 групп-кластеров – по типу оценки, месту в процессе и прочим признакам. Что я и делаю.

Группа № 1. Начальные нейтральные безоценочные реакции

9 октября, в день выхода статьи В.Черкесова, многие информационные источники (РИА Новости, Стрингер. ру, Anticompromat.ru, redtram.ru, сайт газеты «Аргументы и факты» и др.) либо перепечатали статью полностью, либо изложили ее содержание, дали цитаты, не сопроводив их ни анализом, ни оценочными комментариями.

Можно сказать, что данные источники просто выполнили свою миссию. Информировали – и все тут. Но можно сказать и по-другому. Что кто-то («группа № 0») просто не отреагировал, считая, что это накладно. А кто-то («группа № 1») привел материал и как бы сказал: «С оценками подождем». В нашей стране, где так любят давать оценки, такое осторожничанье, конечно, очень сильно отдает пресловутым «годить», знакомым нам всем еще по текстам Салтыкова-Щедрина. Я не хочу огульно всех, кто выдал безоценочные реакции, отнести к этой группе, но и не задаться по этому поводу неким общим вопросом тоже не могу.

Группа № 2. Начальные реакции, входящие в кластер «беспрецедентно»

Ряд источников, пытаясь в целом сохранить более или менее нейтральный тон и не выражая ни позитивного, ни негативного отношения к личности и тезисам В.Черкесова, подчеркивает, что статья беспрецедентна.

9 октября, Избранное. ру: «Событие почти беспрецедентное. Представитель спецслужбы высокого ранга выступает с программной статьей в частной газете».

9 октября, Лента. ру: «Его (Черкесова – С.К.) реакция совершенно нетипична для силовика. Вместо того, чтобы, засев с верными соратниками в кабинете, в обстановке строгой конспирации приступить к подготовке ответного удара, он разражается пламенным манифестом о чекистском братстве, которое спасло Россию… Хотя Черкесов ни разу прямо не признает, что междоусобица внутри чекистского клана имеет место и никого ни в чем не обвиняет, его тон, да и сам факт появления этой статьи, красноречиво свидетельствуют: конфликты внутри самой могущественной группировки российской элиты есть, и конфликты совсем нешуточные… Но любопытно, просто любопытно: а зачем Черкесов выносит сор из избы? Не в первый раз, между прочим. Неужели просто «не могу молчать»? И полагается ли что-нибудь по нынешним правилам чекистской корпорации тем, кто молчать не может?»

9 октября в интервью сайту Избранное. ру директор программы Россия/Евразия в Немецком институте внешней политики А.Рар заявил, что, по его мнению, в Германии статья Черкесова будет расценена как «из ряда вон выходящая попытка защитить себя и свое ведомство».

10 октября, GlobalRus.ru: «Ситуация… беспрецедентная: уже настолько откровенные разборки между силовиками – вещь редкостная, но тем более уникален выход всей этой истории в медийное пространство… Черкесов нарушил, по сути, главный завет своей корпорации – закрытость. «Чекистское сообщество» и «властная элита» (сейчас это синонимы как минимум на 70 %) заведомо эзотеричны… но теперь все вылезло наружу. В принципе, есть логичные версии, почему именно так вышло: Черкесова предположительно оттеснили от Путина, и он пытается до него достучаться через открытые каналы. Однако конкретный расклад здесь не так важен – главное, что борьба вышла на такой уровень, при котором уже стала заметна публике».

С чего начинается высказывание? С того, что ситуация беспрецедентная. Это констатация. Дальше – интерпретация. «Оттеснили»… «Хочет достучаться»…

10 октября «Новые Известия» публикуют комментарий члена федерального политсовета СПС Б.Надеждина: «Сам факт появления такой статьи можно считать делом абсолютно фундаментальной, принципиальной важности. Случай сам по себе беспрецедентный: впервые за путинскую эпоху мы наблюдаем публикацию руководителя спецслужбы в частной газете, где он полемизирует с другими спецслужбами и говорит об угрозах безопасности страны… Принципиальное значение статьи в том, что это очевидный крах режима власти, который сложился в последние годы».

10 октября, Скандалы. ру: «В своей статье… ближайший соратник Владимира Путина признает, что среди российских силовиков идет война за влияние и деньги. Раньше никто из близкого окружения президента таких признаний не делал. Эксперты оценивают откровения Черкесова как крик отчаяния человека, которого конкуренты оттерли от президента…».

10 октября, Страна. ру: «Степень сенсационности этого события (статьи Черкесова. – С.К.) переоценить сложно. Чекист написал статью в газете «Коммерсант», в которой он открыто признал: внутри чекистского сообщества наметилось очень серьезное противостояние… Фактически Черкесов выступил с обвинением в адрес своих коллег по клану в коррупции – факт невиданный в истории путинской России».

10 октября «Новые Известия» приводят комментарий политолога С.Белковского: «Видимо, Виктор Черкесов отчаялся решить свои проблемы непубличным путем, то есть, например, встретиться с Владимиром Путиным… А во-вторых, номенклатурный раскол в российском обществе принимает новые формы, в котором чисто anпаратные, силовые методы становятся недостаточными. Субъектам этого номенклатурного раскола приходится прибегать к формам публичной политики, что дает надежду на возвращение такой политики в нашей стране… Сам факт того, что впервые за многие годы чиновник такого уровня написал статью, а не просто пытался решить проблему теневыми методами, – это очень хорошо. И это единственное, что дает надежду на возрождение российской демократии».

На этом можно подвести черту под оценками сравнительно нейтральными и маркируемыми различными модификациями признания беспрецедентности. Дальше надо переходить к другому типу оценок. Но сначала дадим обобщающую схему (рис. 72).

Рис. 72

Что же в принципе отражает и выражает подобная схема? Что есть те, кто вообще не хочет реагировать. И это наиболее осторожные люди. Есть те, кто реагирует, приводя текст в режиме «без комментариев». И это чуть менее осторожные люди. Есть те, кто весь комментарий сводит к тем или иным вариантам констатации «беспрецедентности» статьи. Завтра спросят: «Что хотел сказать?» – и авторы констатации ответят в соответствии с конъюнктурой. Выиграет Черкесов – скажут: «беспрецедентно хорошо». Не выиграет – скажут: «беспрецедентно плохо». Или, если совсем проиграет: «беспрецедентно нагло», «беспрецедентно возмутительно» и так далее.

Наконец, есть наименее осторожные, которые аж интерпретируют текст. Но как они его интерпретируют? Они задаются вопросом: какова степень вхожести данного лица в кабинет В.Путина?

И это единственный вопрос, который их интересует. А что, нет других вопросов к тексту Черкесова, да и к ситуации в целом? Вышеприведенный сакраментальный вопрос, казалось бы, должен был интересовать среднее звено бюрократии, а не свободные СМИ. Но произошло-то другое. Зафиксировав это «другое», пойдем дальше.

Группа № 3. Начальные негативные реакции

В числе тех, кто резко негативно отреагировал на статью Черкесова, прежде всего, С.Ковалев, который открывает тему «критики крюка» (имеется в виду пассаж статьи, где Черкесов утверждает, что «падая в бездну, постсоветское общество уцепилось за <… > «чекистский» крюк»).

9 октября на сайте Избранное. ру Ковалев соглашается с положением статьи Черкесова о том, что благодаря «чекистскому крюку» достигнута некоторая стабильность. Однако тут же заявляет, что сталинская эпоха и многие другие периоды такого рода во всемирной истории отмечались именно стабильностью. И дальше пишет на тему о том, что цена советской стабильности – миллионы убитых граждан, и так далее.

С.Ковалев не рассматривает сразу два вопроса.

Первый вопрос – возможна ли нестабильность, при которой не будут убиты миллионы людей? Что, из-за нестабильности эпохи Ельцина никто не пострадал? Что, распад СССР не повлек за собой гибель и жизненные трагедии миллионов людей, и многое другое?

Второй вопрос – как нестабильность в качестве первой фазы влияет на качество стабилизации в виде второй фазы? Ведь формат стабилизации вызревает в недрах нестабильности. От качества этой нестабильности полностью зависит тип последующей стабилизации. Кто отвечает за «жертвы стабилизации»? Тот, кто ее осуществлял? Или тот, кто допустил нестабильность? За гитлеризм, например, должны отвечать гестапо и СС… А «добропорядочные политики», которые запустили «веймарское безумие», породившее гитлеризм? Они не преступники, они ни за что не должны отвечать?

Уклонение от подобных тем свойственно нашей диссидентской интеллигенции. Но, к чести господина Ковалева, надо сказать, что он пытается обсуждать содержание. Да, он делает это классическим диссидентским образом, переосмысливая понятие «стабильности». Стабильность со знаком плюс превращается в стабильность со знаком минус. Да, это один из способов, с помощью которых «демократоидная» публика пытается аннигилировать неприятное для нее содержание. Но это все же определенный способ обсуждать содержание.

Однако есть и другие способы.

9 октября, «Эхо Москвы». Е.Альбац находит статью Черкесова «забавной»: