Текст книги "Содержательное единство 2001-2006"

Автор книги: Сергей Кургинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 78 страниц)

Представить себе средневековое пиратское королевство на 6-й части планеты, долго живущее, с ядерным оружием и всем прочим, очень трудно. И никакой стабильной власти при этом быть не может. Один высокопоставленный военный мне говорил: "Мы учили историю военных элит и все-таки помним, что такое преторианцы: "вошел нож в спину – следующий; вошел кинжал в брюхо – следующий! И так далее!"

Значит, как только в стране начинается не социальная консолидация, а элитная концентрация на основаниях "пиратского королевства", – это, прежде всего, будет предъявлено миру как ужас. И это будет действительно мировой ужас, а вовсе не железное государство с "рыночными свободами". А вы знаете, что делали с пиратскими королевствами? Там, если их побеждали, вырезали всех, вплоть до детей! Потому что, если элитная группа не в состоянии одеть себя в каркас морали, она беспомощна. Она, в лучшем случае, "паханат". И это явление в конце концов называют тем, чем оно на деле и становится: называют "паханатом". И делает это НТВ или его преемники. Сколько-то времени их терпят, а потом ликвидируют. Но "ликвидаторы" сначала ждут, чтобы этот "паханат" поглубже въелся в ткань общества. Зачем?

Я долго не мог понять, почему такие спонсорские расходы на фильмы "Брат" и "Брат-2", почему такая реклама вокруг, почему такой ажиотаж? Почему, наконец, в этом видят чуть ли не философское выражение новой русской идеи нашей эпохи в элитном отношении? А потом посмотрел терпеливо фильмы и понял. В конце этой попсы женщина, новорусская (как ее еще назвать?), и главный "браток", который сеет вокруг себя смерть с видом сентиментального идеалиста, вместе прибегают к иностранной телеведущей, негритянке. У них с собой – сумка с деньгами и автомат. Телеведущая спрашивает их: "Вы – гангстеры?" И они отвечают: "Мы – русские!"

И вот ради этой фразы, я считаю, и был такой шум вокруг фильма! Потому что мало сказать, что все капиталисты у нас, вся элита – гангстеры; это уже сказали Сорос и Бжезинский. Надо изнутри страны навязать и заставить признать тезис, что в России весь народ – гангстер. Что народ и система – едины, что бандитизм верхний соединяется с бандитизмом низовым. И с момента, когда такой образ создан и закреплен, это утверждение – прямой призыв и путь к геноциду "такого народа".

В этом смысле начало нового этапа войны с НТВ для меня равносильно выдавливанию гноя в кровь, при котором рапортуют, что гнойник ликвидирован. А гной идет в кровь в количествах, в которых кровь его переработать не в состоянии.

Поэтому, с моей точки зрения, главная задача здесь одна: поняв логику и существо описанного процесса, напряженно думать о том, что можно ему противопоставить. Что можно сделать, чтобы всю эту гнойную мерзость каким-то образом все-таки обезвредить. И как, вместо быстрого общего воспаления, ведущего к смерти социального и государственного организма, все-таки предъявить – в данном обществе, при данных его параметрах, на уровне данных скромных, но пока имеющихся возможностей – какой-то приемлемый тип жизни.

26.04.2001 : Девальвация доллара: миф или реальность?

Сергей Кургинян, Юрий Бялый

Доклад опубликован в журнале "Россия XXI". 2001. #4

Сейчас и у нас в России, и за рубежом существует огромное число разного рода алармистских публикаций о неизбежно предстоящем в самое ближайшее время крахе доллара или даже всей мировой финансовой системы. Ширятся советы обывателям: срочно переводите свои долларовые сбережения в другую валюту, рубли или товары, постоянно обнародуются рекомендации Центробанку – постараться как можно быстрее перевести валютные резервы из доллара в евро и т.п.

Люди обеспокоены, и к нам уже многие обращались с вопросом: может быть, действительно нужно срочно предпринимать такие или другие меры? Именно по этой причине мы и выбрали данную тему для сегодняшнего доклада. И, поскольку мы здесь собираемся не для некоей "трансляции рекомендаций", а для совместного понимания ситуации, начать придется с вопросов динамики и общего состояния мировых финансов и финансовых рынков.

1. МИРОВЫЕ ФИНАНСЫ – ИСТОРИЯ И ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ

Для тех, кто не очень знаком с данной проблемой, напомним, как выстраивалась и развивалась современная мировая финансовая и валютная система в ХХ веке (см. рис.1).

Самое старое состояние – это эпоха золотого стандарта. В те времена объемы денег, выпускаемых (эмитируемых) правительствами и Центральными банками различных государств, с теми или иными оговорками соответствовали золотовалютным, золотым и другим резервам этих стран. В 1944-м году, после тяжелейшего мирового экономического кризиса 1929 года, который в каком-то смысле разрешился Второй мировой войной, в Бреттон-Вудсе собралась конференция ООН, где обсуждался послевоенный финансовый мировой порядок. Там было принято решение о том, что основным "якорем" мировой валютной системы будет американская валюта – доллар, обеспеченный золотом. Тогда содержание этого обеспечения было примерно 28-29 долларов за унцию золота.

Рис.1.

При этом устанавливаемые фиксированные валютные курсы других стран соотносились – с долларом и через доллар – с золотом. И очень скоро США, которые были и единственным эмитентом доллара, и почти единственным финансовым донором восстанавливающегося послевоенного мира, начали, как выражаются экономисты, «сбрасывать инфляцию» из своей экономики в другие страны (в первую очередь, в Европу, которую они финансировали по плану Маршалла) за счет эмиссии дополнительных долларов, не обеспеченных золотом.

Этот процесс шел, с теми или иными кризисными вспышками, до начала 80-х годов. Но уже в 60-х годах окрепшие после войны европейские экономики (и, соответственно, лидеры европейских государств) начали проявлять всё более жесткое и явное неудовольствие в связи с этим очевидным процессом наращивания экономической мощи США за счет "ограбления" ближайших союзников по "системе капитализма". И начали предпринимать попытки вернуть эту (как небезосновательно полагали европейские лидеры, ничем не обеспеченную) долларовую массу в США в тех или иных формах. Наиболее известная и громкая из этих попыток – история с направленным Францией в США кораблем, груженным бумажными долларами, с требованием выдать в обмен эквивалентное количество золота из Форт-Нокса, главного золотого хранилища США.

Эти демарши не увенчались успехом, а реакцией на них стали сначала снижение США размеров золотого обеспечения доллара (1962 г. и далее), а затем отмена Вашингтоном в 1971 году – просто своим волевым решением – золотого обеспечения доллара и далее введение "плавающих" валютных курсов. Доллар, таким образом, был окончательно "отвязан" от какого-либо реального физического эквивалента стоимости. А одновременно было резко ослаблено или полностью снято большинство ограничений по трансграничным перетокам капитала.

В результате почти сразу оказался форсирован отвязанный и от доллара, и от золотого эквивалента мировой эмиссионный процесс. Страны Европы (в первую очередь), а чуть позже и Япония начали сбрасывать не обеспеченные золотом и все более масштабные объемы собственной валюты в другие государства (прежде всего, в "третий мир") за счет сверхдоходной эмиссии. То есть позволять этим государствам расплачиваться за крашеную бумагу с портретами президентов или архитектурными памятниками соответствующих развитых стран реальными товарами.

70-е годы в мировой валютно-финансовой системе отмечались интернационализацией и наращиванием объемов финансовых и фондовых рынков (валюта, акции корпораций и предприятий, казначейские обязательства правительств и центробанков). В условиях, когда фактически были сняты ограничения на международные перетоки капитала, эти перетоки, их масштаб определялись темпами соответствующих финансовых проводок и интересами, осторожностью, боязливостью, решительностью, спекулятивностью, наглостью, если угодно, соответствующих инвесторов, инвестиционных групп и других хозяев капиталов.

В 80-е годы на повышение объема мировой "финансовой пирамиды", включающей необеспеченную валютную массу, наложился стремительный рост рынков вторичных и третичных ценных бумаг и деривативов (форварды, фьючерсы, опционы и т.д.). Подчеркнем, что ценные бумаги вторичного и третичного происхождения, опять-таки, не были обеспечены в большинстве своем реальными активами (жесткой привязки к этим активам уже давно не требовалось). И, по сути, их стоимость и возможность их выпуска и востребования рынками определялась только ожиданиями, позитивными или негативными, рыночных игроков.

Именно тогда и таким образом возник и существенным образом распух знаменитый (это, наверное, на слуху у большинства присутствующих) "финансовый пузырь", то есть отрыв номинальной суммы различных финансовых инструментов, первичных и вторичных, от физических объемов реальной экономики: производства товаров, услуг, технологий, ноу-хау и т.д. И уже тогда, к концу 80-х – началу 90-х годов, соотношение между номинальным объемом этого "пузыря" и совокупным стоимостным эквивалентом реальной экономики составляло, по разным оценкам, от тридцати до пятидесяти.

А в 90-е годы в трансграничные перетоки капитала и этот самый "финансовый пузырь" удалось вовлечь и государства бывшего советского блока. В результате развала "мировой системы социализма" сначала страны Восточной Европы, а затем Россия и все постсоветские страны были включены (не полностью, конечно, но уже в очень значимой мере) в описанную финансовую систему мира.

По сути, экстенсивная экспансия мировой финансовой системы во главе с долларом на этом завершилась или завершается: ей уже некуда более расширяться. Доллар в той или иной мере, иногда подавляющим образом, иногда частично, косвенно, но освоил все доступные при нынешних условиях зоны нашей планеты.

Однако одновременно возникли, что будет обсуждаться ниже, новые финансовые технологии, в том числе в глубокой степени связанные с информатикой, которые позволили "гонять" деньги, а также другие финансовые инструменты, включая деривативы, по финансовому пузырю со скоростью передачи сигналов. В пределе – со скоростью света, за вычетом скорости реакции тех, кто эти массы "эквивалентов стоимости" по данному "пузырю" гоняет.

А поскольку желающих и умеющих "гонять" стало много, возникла достаточно острая и болезненная проблема. Эта система рынков базируется и "работает" в огромной степени на основе факторов психологического характера – прогнозах, предчувствиях, ожиданиях. Которые, как известно, крайне неустойчивы и могут быстро меняться, подавая "импульсы" изменений в рынки. И сам факт или сама возможность того, что одновременно приходящие на финансовые и фондовые рынки из разных точек (от разных субъектов рынков) импульсы вызовут крупные изменения ожиданий, уже содержит в себе зародыши "взрывов" или "крахов" рынков такого типа.

То есть этот самый финансовый пузырь стал накапливать крайне высокую нестабильность. Несколько мощных импульсов, даже стохастических, случайных (и уж тем более импульсов целенаправленных и концентрированных), могут создать в финансовом пузыре очень мощные и разрушительные волны.

Возникла ситуация, когда мировая финансовая система в ее нынешнем качестве, с одной стороны, вошла в достаточно глубокую неустойчивость и, с другой стороны, оказалась по сути захвачена горизонтальной, экстенсивной экспансией. И потому перед "хозяевами мировых денег" с особой остротой встал вопрос о том, что неизбежно придется достаточно быстро создавать новую структуру хозяйственной эксплуатации "мировой периферии". Что насущно необходимо продумывать и пытаться создавать новую систему хозяйственных укладов, новую систему соотношения финансовых и реальных сегментов мирового хозяйства, новую систему инструментов управления в (на сегодняшний день уже практически единой) мир-экономике. Эта мир-экономика при всей ее несомненной динамике уже сложилась и объективно существует как нечто действительно глобальное.

Суть концепции мир-экономики по Броделю или по Валлерстайну, если охарактеризовать ее в нескольких словах, заключается в том, что существуют некие центры мир-экономического хозяйственного регулирования и господства и существуют разного рода периферийные зоны мирового хозяйства. Причем центры – потому и центры, что они владеют, контролируют и управляют наиболее прибыльными, в том или ином смысле, наиболее эффективными, современными сегментами хозяйства и технологическими укладами, а менее прибыльные (иногда просто издержечные и убыточные) укладные структуры мировой экономики "сбрасывают" во всё более дальнюю периферию – другим. Подчеркнем, что речь далеко не всегда идет о собственно географической "периферии": периферийные укладные зоны существуют во множестве высокоразвитых государств – например, в Южной Италии, Северной Норвегии, центральных штатах США и т.д.

И, таким образом, оказывается, что полупериферия эксплуатирует периферию за счет своего укладного преимущества, а центр, ядро мир-экономики, эксплуатирует и периферию, и полупериферию, то есть всех остальных, за счет различных видов отчуждаемой у них прямым или косвенным образом ренты: сырьевой, структурной, технологической и т.д. А если говорить о данной проблеме применительно к обсуждаемой теме, это означает, что укладная структура ядра мир-экономики и обслуживающий ее финансовый инструментарий сегодня уже не позволяют обеспечивать эффективную и устойчивую эксплуатацию совокупной периферии. Вот таким образом и в таком виде мировая валютно-финансовая система пришла к своему нынешнему состоянию.

Что в этой системе означает доллар? Что он делает, что он значит, каковы его функции? Обратимся к рис.2. Если вернуться к подзабытым, хотя и регулярно воспроизводящимся в мировой финансовой аналитике, идеям о возвращении мировой финансовой системы к золотому стандарту (в частности, известно, что в начале 80-х годов Рейган давал поручение разработать соответствующий проект), то нужно иметь в виду, что у США собственно золота чуть больше 8000 тонн. По нынешним биржевым ценам это всего-навсего около 60 млрд. долл.

Рис.2.

При этом США уже эмитировали около 630 млрд. долл. только в наличности, причем из них почти 500 млрд. долл. обращается вне США. Фактически это бесплатный беспроцентный кредит – подарок, который выдан американской экономике со стороны всех тех, кто пользуется наличной долларовой массой вне США. Причем эта долларовая масса нарастает: по оценкам экспертов, дополнительная эмиссия казначейства США составляет до 20-25 млрд. долл. в год. В частности, последнее крупное эмиссионное вливание было сделано по команде администрации Клинтона в период президентских выборов в США для «демпфирования» неблагоприятного воздействия на ориентации избирателей происходившего тогда повышения цен на нефть и нефтепродукты.

Кроме этого, есть еще один крупнейший фактор беспроцентного кредитования американской экономики со стороны "мир-экономической периферии": это около 3 трлн. долл., которые сосредоточены в рыночной стоимости тех мировых ценных бумаг, которые в долларах номинируются. Это косвенный, но тем не менее чрезвычайно прибыльный источник бесплатных или полубесплатных финансовых поступлений для американской экономики.

Далее, в долларах сегодня концентрируется около 60% мировых золотовалютных резервов всех национальных банков мира и около 30% резервов частно-корпоративных финансовых структур: банков, инвестиционных, пенсионных, страховых фондов и т.д. В долларах производится около 40% объема международных расчетов. В частности, только европейский рынок энергоносителей обслуживается долларовой массой порядка 105-108 млрд. долл. Опять-таки, в долларах концентрируется около 40% объема инвестиционных портфелей мирового частного капитала. И, наконец, к доллару привязаны валюты примерно 25 стран мира.

Такова ситуация с ролью доллара в сегодняшней мировой экономике. И вот почему вопрос о крахе, кризисе или даже о незначительной девальвации доллара оказывается столь важным, столь серьезным предметом обсуждения не только в США, но и во всем мире.

2. ОТКУДА ИСХОДЯТ УГРОЗЫ ДОЛЛАРУ

Теперь попытаемся рассмотреть, из-за чего же может быть девальвирован (или, тем более, может рухнуть) доллар? Каковы факторы, которые на это влияют? Сначала мы их просто сгруппируем и перечислим (см. рис.3), а затем перейдем к более детальному рассмотрению.

Первая группа факторов – это то, что можно условно назвать "естественно-объективными" процессами. Сюда следует отнести прежде всего перегрев фондового рынка США, необеспеченность доллара реальными активами и структурные проблемы американской экономики.

То, что фондовый рынок США (и вообще экономика США) в состоянии "перегрева", то есть завышенной стоимости активов и ситуации неадекватных действий агентов рынка, ориентированных на необъективную (оптимистично-смещенную) оценку конъюнктуры, – это уже как бы общее место в современном экономическом анализе. И то, что такой перегрев не может длиться вечно, также почти никем не оспаривается. Необеспеченность (или, точнее, неполную обеспеченность) доллара реальными активами публично признают даже вполне официальные лица из высших финансовых кругов США. Наконец, о своей неудовлетворенности структурой хозяйственной системы США заявляли (впрочем, с разных позиций и с указанием на разные "болевые точки") даже кандидаты на высший государственный пост на последних президентских выборах.

Рис.3.

Вторая группа процессов – это субъектно-активные процессы. Не нейтральные, не естественные закономерности, а осмысленная игра тех крупнейших финансово-хозяйственных субъектов, которые существуют в мире и которые могут быть, по тем или иным причинам, заинтересованы в различных играх вокруг доллара и его курсовой стоимости. В том числе в его крахе, девальвации и т.д.

Первое, что достаточно широко обсуждается, – это игра альтернативных политических центров экономической мощи, к которым в первую очередь относят Евросоюз, Японию и Китай. Почему им интересно в это играть, понятно: им же обидно, что эту маржу, эту сверхприбыль с мировой экономики, включая сырьевую, технологическую, финансовую, техно-финансовую и т.д. ренту, снимают по преимуществу США, а им достается мало или не достается ничего. Они хотят перераспределения этой ренты в свою пользу.

Далее – игра крупнейших транснациональных корпораций и банков. Этот очень противоречивый, но и очень активно формирующийся "совокупный субъект" уже достаточно давно заявляет о своей позиции как о возможности альтернативы существующей мировой регулятивной хозяйственно-экономической системе в виде национальных государств и созданных ими официальных международных институтов. Такие заявления еще в начале 70-х годов были встроены в систему докладов Римскому Клубу в виде тезиса о том, что государства преследуют узконациональные интересы, плохо распоряжаются финансовой и производственной собственностью и потому не могут обеспечить эффективное устойчивое развитие в глобальном масштабе. А вот транснациональные корпорации и транснациональные банки, именно в силу своей транснациональности, имеют более широкую, планетарную систему интересов, планетарную систему ответственности. И в этом смысле могут и, более того, обязаны взять на себя ключевые рычаги мирового финансового и хозяйственного управления.

И, наконец, третья группа субъектно-активных процессов – это то, что мы называем "элитной разборкой в США", которая очень условно может быть названа конфликтом между демократами и республиканцами, между Гором и Бушем. Хотя, конечно, на деле это сложнее, это очень большая масса разных групп и людей, очень серьезные конфликты корпоративных интересов, несколько разных систем целей и острых проблем их увязки или трансформации. Однако об этом – ниже.

Конечно, факторы, относящиеся к проблеме возможной девальвации или краха доллара, приведенным списком не исчерпываются. Но, на наш взгляд, это факторы наиболее существенные, наиболее важные, которые мы и попробуем разобрать более подробно и последовательно.

2.1. "Естественно-объективные" угрозы доллару

Начнем с перегрева фондового рынка США и неизбежности фазы его рецессии (см. рис.4). Влияние данного фактора вытекает из общеизвестных положений классической теории кризисов, кризисных волн и вообще циклических процессов в экономике. Теоретических представлений об этих циклических процессах множество, в разной степени убедительных, хотя, видимо, никто достоверно их природу не знает. Но тем не менее эти процессы – неоспоримый факт: экспериментально обнаружены так называемые "длинные волны Кондратьева", 20-летние циклы, 10-12-летние, более мелкие циклы. Объясняются волны или циклы по-разному, однако их общая закономерность в том, что после экономического подъема с необходимостью следует спад.

В чем же состоит эта самая цикличность? Классический 10-12-летний цикл выглядит в первом приближении примерно так. Появляются новые технологии, они бурно развиваются, на их основе создаются новые производства, новые основные фонды. Для этих новых технологий и их товаров расширяется рынок, повышается платежеспособный спрос. Идет мультипликативный подъем ключевых сегментов экономики, то есть инновационная волна распространяется по всей экономике или подавляющему большинству ее секторов, формируя новые типы производств или, даже по большому счету, новые технологические уклады. Всё это составляет фазу экономического подъема.

Но в конце концов "локомотивная роль" новых технологий и укладов исчерпывается. Начинается старение (физическое и моральное) созданных ранее основных фондов. Появляются, но еще не реализуются в практической деятельности корпораций, предприятий и компаний новые технологии. Необходимо в них инвестировать и создавать (проектировать, испытывать, строить) новые основные фонды. На это востребуется главный инвестиционный потенциал экономики (вложения в будущее), и в результате на данном этапе (в настоящем) происходит рецессия, наблюдается понижательная фаза волны в экономической системе.

Рис.4.

Так что в этом смысле представляет собой, по оценкам большинства нынешних экономических аналитиков, последняя волна 90-х годов в США? Происходила стагнация почти всей реальной экономики. В то же время росла фондовая «пирамида ожиданий» в отношении новой информационной экономики. То есть фокус-то оказался в том, что новая экономика, «информационная экономика», по мере своего роста требовала от компаний и корпораций всех сегментов хозяйства, включая старую, традиционную экономику, инвестиций в потребление продуктов новой экономики: компьютеров, компьютерных программ, баз данных, систем управления потоками, логистических систем и т.д. и т.п. Для этого нужны соответствующий машинный парк, высокооплачиваемые специалисты, дорогое обеспечение и прочее.

Но при этом оказалось, что реальных серьезных результатов в повышении эффективности и производительности во всех сегментах экономики, включая "старую экономику", а также сферу обслуживания (в том числе новые сегменты сферы обслуживания), это не приносило. Точнее, сначала появилась серьезная отдача в хозяйственной сфере – прежде всего там, где использование новых информационных технологий в производственных процессах позволило отказаться от ряда крупных "пауз" и непроизводительных расходов в технологических цепочках (например, логистика товарных потоков, непрерывные поставки, поступление субпродуктов и сырья с транспорта прямо в производственный цикл, минуя складской этап – "работа с колес", с соответствующим снижением издержек, и т.д.). Но затем, после освоения этих результатов "информационной экономики" традиционными сегментами хозяйства, обнаружилось, что мультипликации эффектов от ее внедрения фактически не происходит.

То есть оказалось, что новая экономика, дав некоторые существенные результаты для традиционной экономики, далее (по крайней мере сейчас или пока) не может по большому счету имплантироваться в общие системы хозяйственных механизмов. Ни в США, ни где бы то ни было еще. Единственные две зоны, в которых в последние годы такая имплантация удалась, где действительно произошел кардинальный подъем качества и возможностей, – это информационно-финансовые технологии и собственные технологии новой экономики.

В итоге оказалось, что эта новая информационная экономика, по сути, является главным, процентов на 60-70, потребителем собственного продукта, включая "компьютерное железо" всё более высокого уровня, новое и еще более новое программное обеспечение, еще более новые компьютеры, суперскоростные системы связи и т.д., и т.п. А вторая зона использования ее результатов – это сравнительно узкий сегмент потребительского рынка, на котором главную роль играют компьютерные игры и "бытовой" Интернет.

Зато в информационно-финансовом сегменте новая экономика, во-первых, позволила резко улучшить скорость и качество информирования субъектов рынка о реальной ситуации во всей мировой экономике, на всех фондовых, сырьевых, товарных и прочих биржах, на всех уровнях производственного процесса конкретных компаний и корпораций, буде они захотят представлять соответствующую информацию. И, кроме того, позволила быстро принимать решения о переводах капиталов или о перенаправлениях инвестиций, о покупках акций, облигаций, об их продажах и т.д. и сверхбыстро реализовывать такие решения.

Кроме того, информационная экономика (или ее информационно-финансовый сегмент) решила в последние годы еще одну, очень важную для себя, задачу. Она создала такие структуры доступа, грубо говоря, "экономических лохов" к финансовой системе мира, при которых любой инвестор со своего домашнего компьютера, уже безо всяких брокеров, без сложных и длинных процедур обращения в соответствующие банковско-финансовые структуры, консультативные системы и т.п., может сам, на свой страх и риск, осуществлять инвестиции и переинвестирование, то есть стать игроком на мировых фондовых, валютных и прочих рынках. И за счет этого удалось не только довольно заметно увеличить объем мировой "финансовой пирамиды", но и одновременно снизить вероятность опасных спекулятивных атак на эту пирамиду. Просто потому, что крупные целевые атаки на рынки хозяев крупных капиталов в какой-то мере "растворяются" в хаосе разноречивых и разнонаправленных действий мелких инвесторов.

Но, с другой стороны, парадоксальным образом повысились риски. И вот почему. При увеличении объема финансовой пирамиды и отношения массы этой финансовой пирамиды к массе реального сектора параллельно увеличивается отношение объема фиктивных квазиденежных финансовых инструментов к объему активов реальной экономики, то есть к объему того, что реально производится: услуги, технологии, товары и т.д. И чем выше это соотношение, тем более страшным и катастрофическим, естественно, будет возможное обрушение "пирамиды".

В результате непрерывного вовлечения в оборот валютных и фондовых рынков (американского, в первую очередь) всё новых и новых игроков и роста эффективности финансовых (информационно-финансовых) технологий в США наблюдался непрерывный экономический подъем. Но, поскольку в ходе этого подъема фундаментального технологического и укладного переоснащения реального производящего хозяйства не происходило (серьезный подъем – только на рынках финансовых инструментов), этот подъем не может, в конце концов, не закончиться спадом по логике процессов, которые отражены на рисунке 4. И потому сейчас встал и бурно обсуждается вопрос: будет ли этот спад катастрофическим или же станет осторожным, мягким спуском? И будет ли этот спад подобен кризису 1929 года или же спуск не достигнет таких страшных глубин?

Следующий фактор возможного краха доллара после фактора цикличности – это вопрос о необеспеченности доллара реальными активами, то есть о разрыве между финансовым пузырем и реальной экономикой в самих США (рис.5). Действительно, экспертные оценки дают следующие цифры. По цене физических активов и резервов США – (А) – обеспеченность доллара составляет всего 3-4% долларовой массы. Если к этому добавить оценочную стоимость продаваемых товаров и услуг – (П), то обеспеченность доллара А+П – всего 11-15% от номинала. Если к ним добавить оценочную стоимость продаваемых технологий – (Т), то обеспеченность доллара А+П+Т составит 25-30%.

Рис.5.

Но для остальных 70% номинальной стоимости доллара никакой обеспеченности в перечисленных смыслах не существует. По сути, их единственное обеспечение – это доверие всех мировых держателей долларов и ценных бумаг, номинированных в долларах, к «якорной роли» американской экономики и вообще США в мировой экономике и мировой политике. И потому, если это доверие катастрофически рухнет, то в итоге (по разным оценкам, как минимум, примерно вдвое-втрое) неизбежно обрушится цена доллара.

Третий фактор из естественных – необходимость переструктурирования финансово-хозяйственного и укладного контура в США (см. рис.6). Как мы уже говорили, существующая укладная система в тех или иных смыслах изнашивается, устаревает как физически, так и морально, появляются инновации, инновации востребуются и включаются в хозяйственный контур. И потому фактор структурной перестройки хозяйства непосредственно связан с фактором цикличности: речь идет, как правило, именно о "переструктурирующей цикличности" как главном принципе макроэкономической динамики.

Рис.6.

В том, что касается данной проблемы, в тексте (иногда в подтексте) выступлений ключевых политических и экономических аналитиков и в материалах аналитических центров США просматриваются три основные целевые идеи.

Первая – это воссоздание нового индустриального контура в США, то есть новой индустрии, которая будет конкурентна с мировыми индустриальными лидерами.

Вторая – это концентрация на "индустрии технологий на продажу" и на сегментах жизнеобеспечения. То есть американская экономика должна сохранять устойчивость в ключевых сегментах жизнеобеспечения: инфраструктура, военная безопасность, продовольствие, а все остальные ресурсы следует направить на создание и экспорт новых технологий.

И, наконец, третья целевая идея – это концентрация на постиндустриальных технологиях и, если возможно такое словосочетание, на "постиндустриальной промышленности".

Здесь имеется в виду, во-первых, обеспечение безусловно лидирующих позиций в биотехнологиях, где речь идет и о антропологических биотехнологиях ("медицина XXI века"), и о новой "зеленой революции": генная инженерия и новые продукты питания с улучшенными свойствами – защита от сорняков, защита от вредителей, повышенные питательные качества продуктов, повышенная урожайность и т.д.