Текст книги "Среда обитания (сборник)"

Автор книги: Сергей Высоцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

Но плоское лицо рыжего стояло у него перед глазами: «Теперь-то уж он точно влипнет!» – с этой мыслью Бугаев наконец-то заснул.

И проснулся он с мыслью о том, что судьба рыжего предрешена. «Теперь он влипнет. И научится воровскому жаргону, которым так неумело пытался щегольнуть. И ещё многому научится. Тому, что пострашнее любого жаргона».

Он занимался своими обычными утренними делами, а мыслями время от времени возвращался к рыжему. Лёгкое чувство досады владело им, словно и он, Бугаев, был виноват в грядущей трагедии Николая Осокина. «Как его в это дело затянули? – думал он. – Случай, недоразумение, дурные наклонности? Для мальчишки, не знавшего отца и воспитывавшегося без матери, любой повод годится. Прямая-то дорожка одна, а кривые разве сосчитаешь? Его бы, как Жогина, в больницу на время спрятать! – усмехнулся Семен. – А потом бы разобрались. А что? – думал он. – Если без иронии?.. В больницу, конечно, нельзя – тут и жуку станет ясно, что дело нечистое, а посадить на десять суток за мелкое хулиганство или ещё за что-нибудь… Нет, арестовать его – значит поставить под удар всю операцию. Бандиты насторожатся. Уедут из города. И начнут всё снова. И найдут ещё какого-нибудь рыжего. Не рыжего, так брюнета… – Бугаев вздохнул. – Выходит, положение для тебя, рыжий безвыходное…»

Позвонил Корнилов. Спросил:

– У тебя что нового?

– Тихо. Ни звонков, ни гостей…

– Хорошего мало, – сказал полковник таким тоном, словно сам Бугаев был виноват, что преступники ему не звонят. Потом добавил потеплевшим голосом: – Колокольников в себя пришёл. Белянчикову разрешили свидание. Ни рыжего, ни Студента Леонид Иванович не признал. Говорит, что мужчина, за которым следил, был покрупнее. И «морда ящиком». Попробуем составить фоторобот…

– Игорь Васильевич, – поинтересовался Семён. – А как эта версия про сыночка с папочкой?

– Не подтвердилась. Отец у рыжего умер. Фамилия у него материнская. Но где-то гуляет и сын Бориса Дмитриевича. От первого брака. Как только ему восемнадцать исполнилось, отец и помощь ему прекратил, и всякую связь с ним…

21

Третьего, неизвестного, Бугаев увидел ровно через десять минут после того, как повесил трубку и подошёл к своим «Жигулям». В машине, на переднем сиденье вальяжно развалился рыжий с сигаретой в зубах. А на заднем маячил какой-то здоровенный тип в потёртой кожаной курточке. «Вот уж действительно „морда ящиком“», – подумал Семен, неприязненно разглядывая его круглую физиономию. И сузив глаза, зло спросил у рыжего:

– Что за штучки?

– Семён Иванович, не сердись! – рыжий как-то сразу сжался под взглядом Бугаева и смотрел на него заискивающе. – Мы тебе несколько раз звонили – всё занято и занято. Подумали, деваху какую-нибудь клеишь по телефону… Студент опять звонит тебе, а мы отдохнуть решили… – Он вдруг вытянул шею и посмотрел в сторону. Бугаев тоже повернул голову и увидел идущего от соседнего дома Студента. Там была единственная телефонная будка…

– Рассказал бы я тебе, как один фрайер на моих нарах захотел однажды отдохнуть, – сказал Семен, – да времени нету. Дела зовут. Давайте выкатывайтесь…

– У нас тоже дела, Семён, – услышал Бугаев примирительный голос Студента у себя за спиной и почувствовал на плече его руку. – Сядем, перекинемся парой ласковых.

Бугаев нехотя сел в машину, обернулся на мордатого. Тот по-свойски подмигнул ему.

– А это что ещё за красюк? – спросил Семен.

Студент расхохотался.

– Это Гордеич. Его не боись! Свой в доску.

«Ну вот, – подумал Бугаев. – Кажется, все в сборе. Не сегодня ли всё состоится?»

На сиденье рядом с Гордеичем он заметил большой чёрный портфель.

– По какому поводу сбор?

Студент посмотрел на часы, оглянулся по сторонам.

– Дымком, Сеня, запахло. «Лайту» мы пару раз брали у знакомого фрайера. Зелёную «Волгу».

– Как же, как же, помню! – усмехнулся Семён. – Приметная карета. Вы бы ещё у пожарников взяли. Красную.

Студент сердито зыркнул на Бугаева.

– Не время собачиться. Сейчас там каша заварилась – гаишники токовище затеяли. Говорят, на «лайте» дважды под красный свет проехали. А хозяин «лайты» в отъезде. Знакомому в починку оставил. То да сё. Забрали они «Волгу».

– Боишься, что знакомый расколется?

По тому, как напряжённо слушали разговор рыжий и Гордеич, Бугаев понял, что они все боятся этого.

– Может, и не расколется, – хмуро сказал Студент. – Только бы сама «лайта» не раскололась. Менты неспроста притопали… Я, Сеня, не то чтобы под красный, под жёлтый свет ни разу не проехал, – и пристально посмотрел на Бугаева.

Семён выдержал взгляд и спокойно спросил:

– Ну, так что? Разбегаться по сторонам будем?

– Без тугриков далеко не убежишь, – ответил Студент. – Сейчас мотанем за город. Прихватим одну кассу. Мы её давно обложили.

«Ловко, – пронеслось в голове у Бугаева. – Мне даже не позвонить в управление. Хотя ведь нужны инструменты. Поднимусь и позвоню… – Но тут же он вспомнил, что инструменты с прошлого раза оставил в машине под сиденьем. – А эти гаврики наверняка уже обшарили салон».

– У вас-то всё подготовлено… – усмехнулся он. – А меня вы спросили? Если я уж с девушкой сговорился?

– Простит тебе девушка, когда подаришь ей пару зеленёньких. Доля твоя – десять косых. Как условились…

22

«Имею ли я право вынести им приговор? – подумал Бугаев. – И привести его в исполнение?» Голова у него была ясная, и даже волнение, которое он испытывал с того момента, как увидел в машине рыжего и Гордеича, прошло. Он вёл машину осторожно и чётко, но то был словно и не он, не Семён Бугаев, а некий автомат. Как автопилот в самолёте. А настоящий Семён Бугаев видел своего двойника со стороны и, наблюдая за ним краешком глаза, только контролировал его, а сам думал и думал. Времени на принятие решения оставалось совсем мало.

– Сейчас вертанёшь направо, – подсказал Студент. – Нечего нам у поста ГАИ отсвечивать.

– Дорогу хорошо знаешь? – спокойно спросил Бугаев и подумал: «Последняя надежда лопнула». Он рассчитывал, что машину «засекут» на посту ГАИ. Корнилов наверняка перекрыл все выезды из города.

– Приходилось однажды утюжить. Припоминаю.

Эту грунтовую дорогу, по которой пылили одни самосвалы, Семён тоже знал. Года два назад ездил с группой на окраину брать в полуразвалившемся бараке бежавшего из заключения уголовника.

Дорога была тряская, пыльная.

– Тут немудрено и гвоздь в колесо схлопотать, – проворчал Семён. – А пылища! Выберемся на шоссе грязные, как чушки.

– Вот и хорошо, – засмеялся Студент. – Ты сейчас тормозни. Сменим номера. У нас есть псковские. По случаю приобрели. – Он смеялся нервным, ненатуральным смехом, и Бугаев с удовлетворением подумал: «Трусишь ты, падаль. Чувствую, трусишь. А твои помощнички рта не открывают. Наверное, уже в штаны наложили».

Он притормозил, осторожно съехал с дороги на пожухлую пыльную траву. Большая ворона, устроившись на брошенном строителями бетонном кольце, долбила клювом пустой пакет из-под молока. Одной лапой она смешно придерживала пакет. Умные чёрные глаза смотрели на вылезшего из машины Бугаева сердито. А когда вслед за Семёном выбрался рыжий, ворона бросила пакет и улетела. «Может, они меня хотят тут и кокнуть?» – подумал Семён. Но тут же усмехнулся – время было неподходящее: по дороге то и дело проносились грузовые машины.

– Ну давай, что ли, откручивай! – хмуро сказал рыжий и бросил на землю два стареньких, тронутых коррозией номера.

– Не запряг, не нукай, – оборвал его Бугаев и, открыв багажник, достал инструменты.

Студент и Гордеич о чём-то тихо разговаривали. Семён дал один ключ рыжему и показал на передний номер:

– Ты меняй этот, а я сзади…

Крышку багажника он оставил открытой, надеясь хоть что-нибудь услышать из разговора в салоне. Но не смог разобрать ни одного слова… Поменяв номер, Бугаев подошёл к рыжему. У того ключ соскочил с гайки, и он ободрал себе кожу на костяшках пальцев. Слизывая кровь, рыжий проворчал:

– Дал бы хоть рукавицу…

– Ах, мы такие нежные! – усмехнулся Бугаев.

Он ещё и раньше приметил, что руки у рыжего мягкие, с нежной кожей. Парень метнул на Семена злой взгляд и взялся отворачивать вторую гайку. Руки у него дрожали.

«Сейчас бы затеять драку, – подумал Семён. – Место только неподходящее. А так бы сбежались люди. Нет, тут нельзя. Прикончат они меня и выйдут из-под контроля». Но чтобы вывести рыжего из себя, всё-таки сказал:

– Рука бойца дрожать устала…

– Ну и отворачивай сам! – Парень швырнул ключ об землю и поднялся. – Подумаешь, задавала!

Это «задавала» прозвучало так по-детски, так непосредственно, что Бугаев рассмеялся. Рассмеялся весело, по-доброму, и рыжий, только что глядевший зверем, тоже улыбнулся. И сунул опять в рот ободранные пальцы. «Эх, парень, не удалось тебя вовремя отшить, – в который уж раз подумал Семён. – Теперь уж обратного пути нет».

– Ну вот, – сказал Студент, когда они снова выехали на дорогу. – Теперь мы «скобские». Тебе, Семён, хорошая «отмазка»… – Заметив, что рыжий ободрал руку, он как-то злорадно усмехнулся, словно вид пораненных пальцев сообщника доставил ему удовольствие. – Ничего, Николаша, злее будешь. – Студент впервые при Бугаеве назвал рыжего настоящим именем.

Впереди виднелся железнодорожный переезд. Когда они подъезжали к нему, зазвонил дребезжащий звонок и замигали красные сигнальные огни. Идущий впереди самосвал проскочил, чуть не задев за шлагбаум. Пожилая дежурная в оранжевой спецовке сердито погрозила вслед самосвалу кулаком. Бугаев затормозил, остановился.

– Не ко времени, – проворчал Студент, поглядывая на часы. – Без пятнадцати два я уже должен войти в сберкассу…

– Я сейчас! – Бугаев выскочил из машины и подбежал к дежурной. – Мамаша, ты не пугайся, – зашептал он тихо. – Сделай вид, что показываешь мне дорогу… Там, в машине, бандиты. Когда мы проедем, запиши номер и позвони в милицию. – Он видел, как побледнела женщина, и ободряюще улыбнулся. – Не робей. Передай привет от Семёна. А теперь показывай, где мне выехать на асфальт?

Наконец-то женщина поняла, что от неё хотят.

– Сейчас прямо, милый. – Она подняла руку, повернулась к Семёну вполоборота. – Проедешь бетонный завод, свернёшь налево… – Семён услышал сзади шаги. Кто-то из его спутников не выдержал, подошёл проверить. – А там уж и сами увидите. Шоссейка рядом.

– Спасибо, мамаша, – поблагодарил Семён, и его слова потонули в грохоте проходящего товарняка.

Тётка подняла флажок. Бугаев обернулся. Рядом стоял Студент.

– Спросил, где сворачивать, – сказал Бугаев.

– Я и сам знаю, – сердито бросил Студент. – Сказал же!

– Мало ли что сказал. Тут такая стройка, в неделю может всё измениться.

Товарняк прошёл. Тётка открыла шлагбаум. «Только бы она не побежала сразу в свою будку звонить, – подумал Бугаев. – Могут догадаться». Но дежурная всё сделала правильно. Пока машина осторожно проезжала через переезд, тётка стояла у будки до тех пор, пока её не заслонили идущие сзади грузовики.

«Умница, – похвалил её Бугаев, – небось ничего не спутает…»

…Когда «Жигули» скрылись в потоке автомашин, дежурная быстро прошла в будку. Сняла трубку телефона. Ей уже не раз приходилось звонить в милицию – жаловаться на злостных нарушителей. У неё и телефон был записан на бумажке и положен под стекло на тумбочке. Она взглянула на номер, но чуть помедлила его набирать. «А может быть, это розыгрыш?» – засомневалась она, но тут же решительно начала крутить диск. Вспомнила долговязого мужика, вставшего за спиной у того, кто просил её позвонить в милицию. Вспомнила его неприятное, одутловатое лицо с красными, словно подкрашенными губами.

Номер не отвечал. Тогда дежурная набрала 02.

– Милиция слушает! – сразу же отозвался женский голос.

– Миленькая, – сказала дежурная. – Это с Комендантской, с переезда говорят. Проезжала мимо меня легковая машина… Так шофёр успел мне шепнуть, что в машине бандиты.

– Ваша фамилия? – спросила телефонистка.

– Евдокимова.

– Номер машины не записали?

– Запомнила я его, милая. Ноль три девяносто девять…

– А буквы?

– Только две первые помню – «П» и «Е». Шофёр-то спрашивал, как на шоссе попасть.

– Значит, ехали из города? – уточнила телефонистка.

– Из города, из города. Просил от Семёна привет передать.

– Спасибо, – сказала девушка и повесила трубку.

Дежурная некоторое время стояла в растерянности, слушая, как из трубки несутся короткие гудки. «Как же теперь быть-то? – думала она. – Поймают этих проклятущих или нет? Так и не узнаю».

В это время зазвонил сигнальный зуммер. С соседней станции вышел поезд. Дежурная повесила трубку и пошла его встречать…

…Корнилов сидел рядом с дежурным по городу и поэтому уже через несколько минут узнал о звонке с переезда.

– Подал весточку, Семён. Молодец! – Он подошёл к плану города. Дежурный показал указкой туда, где на западной окраине пересекались две линии – тоненькая змейка грунтовой дороги и жирная – железнодорожная.

Скользнув указкой вдоль тонкой линии, дежурный сказал:

– Они выскочат на шоссе через три километра после поста ГАИ.

Корнилов посмотрел на часы.

– Уже давно выскочили. Где следующий пост?

– На сорок третьем километре.

– Срочно передайте, чтобы подготовились к встрече, – сказал Корнилов и тут же досадливо махнул рукой: – Нет, нельзя это делать! Они все вооружены. Нельзя ставить под удар Бугаева! Передайте, чтобы пропустили.

Дежурный подошёл к пульту.

«Куда они, почему из города? – думал Игорь Васильевич. – Ведь нападение на кассу должно быть ночью. В городе… – И вдруг его осенило. – Решили напасть на зеленогорскую сберкассу!»

– Передал, товарищ полковник, – от пульта вернулся дежурный. Глядя на раздваивающуюся нитку шоссе, он сказал задумчиво: – Могут ведь и на Приозерск свернуть…

– Могут, Геннадий Сергеевич, – согласился Корнилов. – Они всё могут. Но едут в Зеленогорск. Брать сберкассу.

Дежурный пожал плечами.

– А если нет? Если в Выборг? А там граница, – тревожно сказал он.

– Зеленогорск, Зеленогорск! – пробормотал Корнилов. – Там у них однажды уже сорвался номер. Зато они хорошо знают эту кассу. – Он перевёл взгляд на карту области. – Значит, могут и не доехать до Рощинского ГАИ? Свернут налево по бетонке на Зеленогорск? Вот что, не будем гадать: передайте во все управления и отделения милиции, чтобы усилили охрану сберкасс. Сколько сейчас? Пятнадцать минут второго… А в Зеленогорске пусть и вовсе закроют сберкассу. Сошлются на ревизию. – Он представил себе, как перепугается его старая знакомая Зоя Петровна. – И запросите все патрульные милицейские группы, все посты и машины ГАИ – пусть немедленно сообщают о «Жигулях» с псковским номером ноль три девяносто девять. И чтобы никакой самодеятельности…

Корнилов слушал, как дежурный по городу отдавал чёткие и лаконичные приказы, как повторяли их операторы у пультов, а сам всё думал о том, почему бандиты поехали за город. Не ошибся ли он, предположив, что они хотят «брать» зеленогорскую сберкассу? А вдруг у Бугаева провал? И его просто-напросто увозят из города, чтобы где-нибудь разделаться с ним в глухом месте? Нет, тогда бы он не сидел за рулём, не смог бы подойти на переезде к дежурной. Псковские номера… Заранее приготовили! Ноль три девяносто девять. В сумме двадцать один. Счастливый номер. Вот тебе и счастливый номер – нагрянули, видать, к Бугаеву так, что он из дома и позвонить не смог!

23

…Бугаев вёл машину и думал, на какой же вариант ему решиться? Останавливаться и врать, что мотор не в порядке, было бесполезно. Студент прекрасно знает машину и тут же во всём разберётся. Махнуть неожиданно в канаву? Неизвестно, кому повезёт. Семёну нужна была гарантия, что эти трое не продолжат свой путь без него…

– Значит, я захожу первым, – в голосе Студента появилась неприятная хрипота. Наверное, сел от волнения. – Предъявляю аккредитив. Без пяти два одна из кассирш выходит из-за барьера закрывать дверь на обед. Ты, Гордеич, в этот момент вваливаешься в кассу…

«Нет, – зло думал Бугаев, прислушиваясь к голосу Студента, – никуда твой Гордеич не ввалится. И ты, сволота, никому свой аккредитив не предъявишь. Это уж точно. Тётка с переезда уже давно позвонила, шеф поднял на ноги местную милицию, предупредил сберкассу. Он ведь тоже догадался, что едем мы по старому адресу. Но без стрельбы не обойтись. Хорошо, если решат задерживать машину на подъезде. В городе в эти часы на улицах народу полно…»

…Часы в комнате дежурного по городу показывали тринадцать тридцать. С трассы только что поступило сообщение, что «Жигули» с псковским номером повернули на Зеленогорск…

До обеденного перерыва в сберкассе города оставалось полчаса. Зоя Петровна закрыла двери и вместе с кассиром торопилась обслужить последних клиентов – пожилого мужчину и старушку, пришедших за пенсией. В комнатке рядом с операционным залом дежурили два сотрудника. Никакой таблички с надписью «закрыто» на дверь сберкассы не вывешивали – по расчётам Корнилова, кто-то из бандитов должен выйти из машины, чтобы поинтересоваться, почему сберкасса закрыта. Его возьмут у дверей. И Бугаеву будет легче. Рядом со сберкассой остановился хлебный фургон, шофёр которого, сотрудник уголовного розыска, был готов в любую секунду тронуть свою машину с места и прижать «Жигули» к тротуару, блокировав левые дверцы.

Уже готовились перекрыть выезды из города, пригнав несколько тяжёлых самосвалов, а машины с Белянчиковым, Лебедевым и Алабиным, то и дело включая сигнальную сирену, мчались по Приморскому шоссе. Уже остались позади Сестрорецк и Репино. До центра города оставалось десять минут езды…

…Бугаев ничего этого не знал. И когда они спокойно миновали пост ГАИ на въезде в Зеленогорск, с сожалением подумал о том, что бандитов, наверное, решили задерживать в городе, у сберкассы. Он гнал от себя мысль, что дежурная на переезде не позвонила в милицию. Но не считаться с такой возможностью не имел права. Успокоился он только после того, как увидел небольшой автобус «пазик», мчавшийся следом, как только они свернули с Выборгского шоссе в сторону Зеленогорска. В автобусе был только шофёр. Бугаев узнал водителя управления, Сашу Углева. В выгоревшей голубенькой шапочке с большим козырьком, в тельняшке с обрезанными рукавами, он спокойно восседал за рулём и флегматично смотрел вперёд.

На автобус обратил внимание и Студент, время от времени оборачивающийся назад.

– Вот прицепился! Всё время жмёт за нами.

Гордеич тоже обернулся. Сказал, нервно зевнув:

– Не боись. Менты на таких обшарпанных не ездят. Там всего только шофёр – и тот в тельняшке. – Он коротко хохотнул, довольный своей шуткой, и спросил у Бугаева: – Семён, ты на сколько идёшь?

– На шестьдесят. Видал, знаков понавешали? Того и гляди, на «командира» с локатором нарвёшься.

– Вот! – удовлетворённо сказал Гордеич. – И в «пазике» шеф так же рассуждает. Пойдёт на обгон – нарвётся на дырку…

«Там, наверное, на полу несколько оперативников устроилось», – подумал Семён.

– Ну, хоп! Проверим наши игрушки, – сказал Студент.

Бугаев услышал, как он расстегнул замок своего чемоданчика, зашуршал газетой. Лязгнул затвор обреза. Потом раздался характерный щелчок – Студент загнал обойму с патронами.

Вытащил из-под ремня пистолет «ТТ» и рыжий. Провёл по нему ласково рукавом, передёрнул затвор.

– Ты, Студент, наш уговор помнишь? – сердито сказал Бугаев. – Я в «мокром» деле не участник.

– А куда ты теперь денешься? – засмеялся Студент. Теперь, когда у него на коленях лежал заряженный обрез, он стал смелее, увереннее в себе.

– Я-то знаю – куда. Высажу вас и поеду восвояси.

– Он нас высадит! Фрайер, чистюля. Получишь пару горяченьких под лопатку.

Бугаев почувствовал у затылка холодок металла.

– Сиди, не рыпайся, – ласково сказал Гордеич. – Подумаешь, законник какой нашёлся! Пять минут страха – и на два года обеспечен!

«Интересно, что за оружие у этого болвана? Маленький ломик, что ли? – Бугаев на секунду оглянулся, но Гордеич уже убрал свою железку и только улыбался дурацкой улыбкой. – Нет, пострелять вам не удастся». Семён сжал зубы и посмотрел в зеркало. «Пазик» шёл не отставая. Впереди ехал оранжевый МАЗ. «Эх! – подумал Бугаев. – Подставиться бы сейчас под этот утюг. Забыли бы и про деньги, и про маму родную! Только ведь, если живым останусь, скажут – самосуд устроил!»

Впереди, наискось перегородив шоссе, стоял, чуть наклонившись, огромный фургон «Молдплодоовощ». Кабина его, будто отломившись, нырнула в канаву, и десятка полтора людей пытались помочь шофёру вытолкнуть её на асфальт. Машина ревела, выпуская клубы дыма, колёса бешено крутились, «стреляя» комьями земли. Несколько грузовиков и три легковые машины стояли в ожидании, когда можно будет проехать.

– Эх, чёрт возьми! – со злостью прошипел Студент, когда Бугаев притормозил. – Через пять минут будет поздно!

Автобусик, который ехал за ними, остановился рядом. Шофёр несколько раз гуднул и высунулся из кабины.

– Чего гудишь! – крикнул один из тех, кто помогал трайлеру. – Вылезай, поможешь! А вы чего глазеете? – Он махнул Бугаеву, призывая на помощь.

– Может, через канаву? – спросил Студент.

– Пойди взгляни!

– Гордеич, быстро!

Гордеич, повинуясь приказу, выскочил из машины и подбежал к канаве.

– Ну, как? – крикнул Бугаев. – Можно проехать?

Гордеич пожал плечами.

– Сейчас посмотрим, – Бугаев включил первую скорость и осторожно подвёл машину к канаве. Канава была неглубокой, но Семён видел, что «Жигули» застрянут в ней обязательно.

– Ну? – с надеждой спросил Студент.

– Попробую. Только придётся вам подтолкнуть…

– Быстро, быстро, Сеня, – прошептал Студент, выскакивая из «Жигулей».

Рыжий тоже вылез и встал на канаве, приготовившись толкнуть, если машина застрянет. Несколько шофёров, помогавших трайлеру, подошли к «Жигулям» Бугаева.

– Ты что, трехнулся? – крикнул один из них Семёну, сдававшему машину назад для разгона.

«Трехнулся!» – усмехнулся Бугаев, с радостью осознавая, что главное оружие – обрез Студента – остался в машине.

Когда передние колёса «Жигулей» уже выбрались из канавы, Семен заглушил мотор, и машина скатилась назад. Бугаев завёл мотор и до конца выжал скорость. Мотор взревел. Задние колёса на больших оборотах уходили всё глубже и глубже в землю…

Он снова заглушил мотор и вылез из машины. К Студенту, внимательно приглядываясь, шёл высокий мужчина.

– Гражданин, ваша фамилия не Райко?

– Иди ты… знаешь куда! – крикнул Студент и замахнулся на мужчину.

Тот перехватил его руку, хотел завести за спину, но Студент вырвался и, прошипев «пшёл вон!» – кинулся к машине.

– Семён Иваныч, влипли, – шепнул рыжий. – Никак, Студента опознали?.. – и вытащил из кармана пистолет.

Бугаев наотмашь ударил ребром ладони ему по руке. Пистолет отлетел в траву. Рыжий со стоном прижал руку к груди. Семён свалил парня прямо в грязь канавы…

Гордеич бежал к лесу. Несколько милиционеров, выскочивших из «пазика», гнались за ним. Бугаев увидел, что Студент, распахнув заднюю дверцу «Жигулей», вытаскивает обрез.

«Что же они упустили эту сволочь? – подумал Семён. – Он же такого сейчас натворит!»

Но выстрелить Студенту не удалось. Один из шофёров – тот, что обругал Бугаева, когда он собирался перемахнуть через канаву, с размаху двинул его монтировкой.

Когда Бугаев вместе с одним из местных сотрудников угрозыска вёл всхлипывающего Николая Осокина к милицейской машине, стоявшей на обочине, трайлер уже освободил шоссе и уехал. Два автоинспектора, помахивая своими жезлами, торопили притормаживавших поглазеть на происшествие шофёров. Не давали им останавливаться. С пугающим воем проехали, одна за другой, две «скорые помощи».

– Ну и задал ты нам работёнки! – с укором сказал Белянчиков, приоткрыв дверцу машины и вглядываясь в бледное, перепуганное лицо рыжего.

– Я не хотел… – еле слышно прошептал Николай Осокин, приняв упрёк майора в свой адрес.

Бугаев усмехнулся и развёл руками…

24

«Чего они парня рыжим окрестили? – подумал Корнилов про своих сотрудников, разглядывая молодого Осокина. – Каштановые волосы. Лицо только неказистое. Ну, ничего, со временем выправится, прыщи пройдут». И тут же он поймал себя на мысли, что условия, для того чтобы выправиться, у парня будут не слишком хорошие.

Николай Осокин сидел, не поднимая головы. Мягкие и длинные его пальцы всё время сплетались и расплетались, и полковник вспомнил рассказ Бугаева о том, как в ресторане за столом рыжий мял хлебный мякиш. «И я его тоже рыжим, – поймал он себя на слове. – Прилепится к человеку кличка – не хочешь, а назовёшь».

– Ну, что ж, Николай, помолчали, собрались с мыслями, теперь и поговорить можно, – сказал он.

Голова рыжего опустилась ещё ниже.

– Разговор будет у нас долгий. Устанешь, подумать тебе захочется, скажи. Сделаем перерыв. Но на первый вопрос ты должен ответить немедленно.

– Да, – выдавил из себя парень и наконец-то поднял голову.

– Ты знал Льва Котлукова по кличке Бур?

– Знал.

Парень именно так и сказал: «Знал».

– Вы должны были встретиться с ним третьего августа ночью на Приморском шоссе?

Опять кивок.

– Место встречи?

– Пятьдесят пятый километр.

– В какое время?

– В три. Но мы опоздали. Спустило колесо, ставили запаску…

– И что же?

Рыжий молчал.

– Как произошла ваша встреча?

Парень облизнул сухие губы.

– Мы…

Корнилов ждал спокойно. Узнав, что рыжий был на месте встречи с Лёвой Буром, он теперь не сомневался, что сейчас узнает и о том, куда пропал труп Котлукова.

– Мы подъехали, а он уже мёртвый… На дороге. Лицо всё чёрное. – Рыжий снова облизнул губы. – Это не мы. Честное слово, не мы.

– Что же вы сделали?

– Я испугался. Сказал – рвём когти, а Студент и Гордеич его в багажник засунули – и ходу…

– Без тебя?

– Нет, как же без меня? Со мной. Поехали на Вуоксу, там в лесу закопали. А потом вернулись за чемоданом с инструментами. Сначала в потёмках его не нашли…

– А потом нашли?

– Нет, не нашли. Мужик там один лазал. Он, видать, и прибрал к рукам.

– А вы его?

Рыжий вдруг всхлипнул. Вытер ладонью глаза.

– Гордеич. Я только сегодня утром узнал. Этот мужик за Гордеичем увязался. Он и завёл его в тёмный подъезд…

– Как зовут этого Гордеича?

Рыжий пожал плечами:

– Гордеич и Гордеич…

– Имя? Фамилия?

– Не знаю.

Корнилов вздохнул. Отпечатков пальцев этого Гордеича не было ни в одной картотеке. Он не числился ни в розыске, ни среди пропавших без вести.

– Ладно. О Гордеиче потом. Сейчас с Котлуковым закончим. Место можешь показать?

– Где зарыли?

– Да, где зарыли… – сказал Корнилов и подумал о том, что эти люди даже своих не хоронят, а просто зарывают.

– Могу, наверное. Там рядом сарай разрушенный. Мягче копать было. А то ведь корни в лесу…

– Стоп! – сказал Корнилов и выключил магнитофон. – Остальное расскажешь потом. Сейчас поедешь, покажешь место.

…Когда в сопровождении Белянчикова и Лебедева рыжий вышел из кабинета, полковник подумал: «Ну вот, Борис Дмитриевич, теперь мы найдём труп сбитого вами Льва Котлукова. Недостающее звено в цепи доказательств…»

25

Колокольников прошёл десяток шагов вдоль залива по влажному, плотному песку, и у него слегка закружилась голова. То ли от свежего, напитанного мельчайшими брызгами воздуха, то ли от слабости. Всего неделю назад он выписался из больницы. Валентина не хотела отпускать его одного, но Леонид Иванович настоял на своём. Ему хотелось побыть в одиночестве.

Накануне над Балтикой пронёсся сильный шторм. Своим крылом он зацепил и Финский залив. На берегу, выброшенные волной, валялись доски, разбитые ящики. Сорванный с якоря большой оранжевый буй тоскливо гремел, когда обессилевший пенистый вал поднимал его и тут же опускал на камни. Чуть подальше, метрах в пяти от берега, плясали на мелкой волне дохлые окушки. «О камни их побило, что ли? – подумал Колокольников. – На мелководье. Хорошо, что плоскодонка моя уцелела». Он прошёл ещё несколько шагов в сторону соснового леса и сел на скамеечку. Голова перестала кружиться, и Леонид Иванович вдруг ощутил удивительную, приятную лёгкость и безотчётно улыбнулся. «Чего это со мной? – подумал Колокольников. – Ветром всю хворь выдуло? Надо же! Наозонился!»

Большой белый пёс уселся недалеко от скамейки и преданно смотрел на него. Мокрая шерсть на нём свалялась и висела клочьями.

– Ну что, барбос? Потерялся? – сказал Колокольников ласково. Почувствовав участие, пёс тихонько заскулил. Леонид Иванович вынул из кармана пальто полиэтиленовый пакет и достал из него бутерброд с сыром.

– На! – показал он бутерброд собаке. – Иди, пожуй!

Пёс снова заскулил, но подойти боялся. «Эх, наверное, дачники оставили, – с жалостью разглядывая собаку, решил Колокольников. – Потешились лето, поигрались, а в городскую квартиру везти не захотелось». Он поднялся со скамейки и пошёл к собаке. Пёс нехотя встал и отошёл на несколько шагов. Леонид Иванович присел на корточки, протянул еду. Пёс помедлил и наконец приблизился. Деликатно взял с ладони Колокольникова бутерброд и, улегшись на мокрый песок, принялся торопливо есть…

Колокольников ещё долго сидел на скамеечке, рассеянно прислушиваясь к шуму сосен, сливающемуся с шорохом накатывающих по песчаному дну волн. Какой-то мужчина сел с ним рядом. Леонид Иванович даже не обернулся, испугался, что мужчина заговорит, нарушит его покой. И вдруг увидел, что у ног мужчины стоит маленький потёртый чемоданчик. Колокольников не спутал бы его ни с одним другим – это был тот чемоданчик. С пятьдесят пятого километра.

– Откуда он у вас? – резко обернувшись к мужчине, спросил Колокольников.

– Чего, чего? – не понял мужчина.

– Чемоданчик у вас откуда? – повторил вопрос Леонид Иванович. Он узнал этого человека, только никак не мог вспомнить, как его зовут. Жил мужчина в посёлке, и они не раз встречались. Иногда даже рядом рыбачили.

– Ах это вы! – мужчина тоже узнал Колокольникова. – Что-то давно вы в Залив не выходили?

– Вы мне про чемоданчик скажите, – зло, с расстановкой прохрипел Колокольников, чувствуя, что снова начинает кружиться голова.

– А что? – испугавшись, пробормотал мужчина. – Ваш чемоданчик? Могу вернуть. Я его и правда нашёл. На шоссе… А кому отдашь? Не объявление же в лесу вешать? – Он заискивающе улыбнулся и пожал плечами.

– А удочки и вёсла вы тоже нашли в тот день?

– Какие удочки? Какие вёсла? Ты это брось! Как тебя… Колокольников, что ли? Вспомнил. В сто двадцатой даче живёшь! Ну? Чего уставился? Чемоданчик нашёл! С инструментом. Отдам я тебе, если твой. Сегодня же отдам! А вёсла и удочки… Не видал!

– Неужели тебе даже не икнулось ни разу! – со злостью сказал Колокольников, встал и пошёл прочь.

– Постой! – крикнул мужчина. – Постой, Колокольников! Верну я тебе твой чемоданчик. – Он кинулся было вдогонку за Леонидом Ивановичем, но бездомный пёс, безучастно дремавший рядом со скамейкой, вдруг вскочил и, злобно рыча, кинулся ему наперерез.