Текст книги "Архив комиссара Каина"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 88 (всего у книги 200 страниц)

Примечание редактора

В то время как Каин обретался в планетарной столице, все больше впутываясь в мое расследование, остальная часть Имперской Гвардии в обычной для нее эффективной манере занималась тем, что реагировала на те новости, в которые Живан посвятил высший офицерский состав. Поскольку, что едва ли не неизбежно, Каин не дает себе труда коснуться каких-либо аспектов этого в своем отчете, я привлекла следующий отрывок из мемуаров Дженит Суллы, которая в то время служила в чине лейтенанта в 597-м полку, надеясь на то, что он может пролить свет на данный вопрос. Как и всегда, когда речь идет об этом конкретном авторе, читатели, обладающие утонченным языковым чутьем, вправе полностью пропустить данный отрывок.

Из произведения «Как феникс, вставший на крыло: ранние кампании и славные победы Вальхалльского 597-го» за авторством генерала Дженит Суллы (в отставке), 101.М42:

Мои читатели, конечно же, сразу поймут тот ужас, с которым были восприняты новости, принесенные полковником Кастин по ее возвращении из столицы, и остроту, с которой мы ощущали отсутствие рядом с нами комиссара Каина, чья непоколебимая уверенность и железная решимость в любых, даже самых безнадежных ситуациях продолжали, ни разу не подведя нас, воодушевлять тех, кто удостоился чести служить с ним. Впрочем, я, к примеру, внушала себе мужество мыслью, что он скоро снова будет среди нас, и была твердо намерена сделать так, чтобы по возвращении он обнаружил, что и я, и все женщины и мужчины под моим командованием готовы к противостоянию самым ужасающим из врагов не меньше, чем сам комиссар. В конце концов, мы стояли лицом к лицу и победили тиранидских дьяволов на Корании, хоть и заплатили за это самую ужасающую цену, и у меня не было сомнений в том, что мы снова выйдем победителями под твердым командованием нашего полковника и во вдохновляющем присутствии нашего комиссара.

К тому времени, когда он возвратился, хоть обычно живая манера его была несколько приглушена тяжелейшей ответственностью,[396]396
  Скорее, монументальной тяжести похмельем.


[Закрыть] наши приготовления к встрече с грозным врагом уже немало продвинулись вперед.

Предусмотрительность полковника Кастин заключалась в том, чтобы предугадать по присутствию генокрадов на этом раздробленном мире возможность прибытия флота-роя. Ее предвидение оказалось на высоте, и мне думается, что 597-й был на тот момент наиболее подготовленным из всех подразделений на Периремунде к тому натиску, который вскоре последовал. Я, со своей стороны, муштровала свой взвод, повторяя болезненно полученные уроки, которые мы вынесли с Корании, и делала это с тех самых пор, как полковник издала свой дальновидный приказ об их отработке, и потому ощущала лишь уверенность в тех мужчинах и женщинах, что находились под моим командованием.

Если бы хитиновая мерзость роя посмела показать себя в открытую, она нашла бы нас не иначе как преисполненными боевого духа, в этом я не испытывала ни малейшей крупицы сомнения. Когда же враг наш в действительности явился перед нетерпеливо ждущими стволами, этому суждено было произойти вдалеке от милого сердцу холода Хоарфелла и таким образом, который никто из нас никогда не смог бы предугадать.

Глава двенадцатая

Целиком и полностью используя те преимущества, которые давало ей положение аристократки, Эмберли заняла апартаменты в пентхаусе самого роскошного отеля во всем Принципиа Монс, которые, наряду со множеством других приятных вещей, могли похвастаться собственной посадочной площадкой, надежно укрытой за небольшим, источающим приятные ароматы садиком. Пелтон, не сбрасывая скорости, повел машину по наклонной на посадку, пока наконец не остановился и не распахнул задние дверцы нашего шикарного транспорта со всем апломбом настоящего шофера, за которого себя выдавал. Запахи эганты и каллиума проникли в салон воздушной машины, и это были именно те цветы, которые, как я помнил, особенно любила Эмберли. Я поймал себя на мысли о том, выбрала ли она данный пентхаус из-за наличия этих растений или заставила высадить их уже после заселения?[397]397
  Ну что сказать, если требуется играть роль избалованной богатой девчонки, то почему бы ею не насладиться? Ничто не убеждает людей в том, что у тебя больше денег, чем мозгов, настолько же эффективно, как абсурдно дорогие капризы.


[Закрыть]

– Очень приятное место, – прокомментировал я, выходя на холодный ночной воздух.

Можно было бы сказать, что город раскинулся, сколько хватало глаз, если бы он не обрывался внезапно на темном краю плато, где свет и движение заканчивались так резко, будто их обрубили клинком. Преимущественно он находился под нами, достаточно далеко, чтобы непрекращающийся гул его доносился лишь приглушенно, а наземные машины, словно юркие светящиеся жуки, почти бесшумно скользили по освещенным люминаторами широким проспектам.

Эмберли кивнула:

– Сойдет. Подходит к моей легенде, а летная площадка означает, что мы можем появляться и исчезать так часто, как захотим, не вызывая больше слухов, чем необходимо.

Я покивал, представил, как она проходит в своей силовой броне через холл отеля, и постарался не расхохотаться. Не сомневаюсь, персонал подобного заведения умел хранить секреты, но некоторые вещи все-таки заставили бы даже их глаза полезть на лоб.

– Уверен, что тебе это легко удается, – сказал я.

Эмберли пожала плечами:

– Здесь привыкли к эксцентричному поведению. Они готовы терпеть практически все что угодно, если им достаточно заплатить, и не станут задавать лишних вопросов. Но, даже учитывая это, осмотрительность лишней не бывает.

– Не бывает, – снова подтвердил я.

Впоследствии мне предстояло привыкнуть к ее методам работы, потому как Эмберли раз за разом втягивала меня в свои секретные операции, но я никогда так и не смог отделаться от ощущения, что она склонна принимать различные обличья и разрабатывать сложные легенды для прикрытия лишь потому, что это весело, а не оттого, что так уж нуждалась в том.[398]398
  Что, конечно же, является вопросом личного мнения. Некоторые инквизиторы верят в то, что дело Императора лучше всего вершить, бросаясь на все в округе с последствиями, подобными таковым от действий грокса, попавшего в магазин, специализирующийся на продаже керамики, и оставляя за собою такие же разрушения; в то время как другие предпочитают не позволить врагам всего, что добро и свято, уйти чистенькими, а потому и не склонны афишировать тот факт, что идут по их следу.


[Закрыть]

Гостиная была огромной, с тонированными стеклами, сквозь которые открывался вид на расстилающуюся внизу панораму города. Обстановку составляла милая и удобная мебель, цветы в безупречно подобранных керамических вазах дополняли интерьер, сюда плохо вписывалось разве что большое количество оружия, валяющегося там и тут по всему помещению. Эмберли пожала плечами, увидев, что глаза мои остановились на этой огневой мощи.

– Боеготовность всегда окупается, – радостно заявила она.

– Именно так, – согласился Янбель, проделывая с помощью механодендритов что-то со стволом тяжелого болтера, который я в последний раз видел приделанным к предплечью принадлежащего Эмберли силового костюма.

Янбель поднял ствол к свету, поглядел вдоль него, прищурившись, что вызвало слабое жужжание, пока его аугметические глаза фокусировались на чем-то слишком микроскопическом, чтобы я мог это разглядеть, – после чего издал довольное ворчание, прежде чем потянуться к небольшой баночке освященного машинного масла одной из настоящих своих рук и приняться благословлять эту штуковину.

Забившаяся в дальний угол Рахиль подняла на меня взгляд, оторвавшись от того, что, кажется, являлось тихим разговором с Симеоном (они, как мне показалось, проводили немало времени вместе, возможно, потому, что каждый лишь отчасти сохранял здравый рассудок), и окинула злобным взглядом.

– Это ты, – сообщила мне псайкер очевидное, и глаза ее заметались по пространству за моей спиной, прежде чем она снова заговорила: – Но я не чувствую пустоты.

– Юрген все еще в здании Арбитрес, – сказал я, сообразив, что значит эта конкретная околесица.

Помощник оставался там, чтобы первым узнать, если Киш раскроет что-то новое касательно нашего загадочного убийцы или к Живану поступят какие-то новые данные об угрозе со стороны тиранидов; Юрген, находясь поближе к этим двоим, служил наглядным и пахучим напоминанием о том, что они должны держать меня в курсе.

Псайкер немного расслабилась.

– Тень голодна, – с самым серьезным видом сказала она мне, затем снова обернулась к Симеону. – Его сознание все сияющее, как зеркало.

Я совершенно не представлял себе, как это понимать, так что просто вежливо улыбнулся.

– Комиссар! Легки на помине!

В комнату вошла Земельда, которая выглядела как плохая актриса в костюмированном фарсе, поскольку до хруста накрахмаленная форма горничной совершенно несовместимо контрастировала с зеленой челкой, лохматящейся надо лбом, и топорщившимся под левой грудью плохо спрятанным лазерным пистолетом. Впрочем, она, кажется, была искренне рада меня видеть, и, несмотря на то что толку в ней было не больше, чем в Рахиль, у меня не получилось не улыбнуться в ответ.

– Взаимно рад встрече, – отозвался я, с некоторым трудом разбирая периремундский уличный диалект, на котором она говорила, и лицо бывшей уличной продавщицы расплылось в такой ослепительной улыбке, будто я только что сообщил ей, что она выиграла тысячу кредитов. – Я так вижу, вы неплохо освоились.

– Уж не сомневайтесь. – Она оживленно закивала. – Лучшая работа, какая у меня только была в жизни. Чертовски лучше, чем барыжить пирожками со всякой хренью или расклеивать афиши подпольных слэшерских концертов.[399]399
  Нет, я тоже представления не имею, что это такое.


[Закрыть] Уж я-то знаю, будь спок.

– Рад слышать, – проговорил я, стараясь не показать некоторого своего смятения.

Земельда всплеснула руками:

– Прямо как когда мы были подростками – играли во всякие игры, но только в этот раз все по-настоящему, понимаете?

Я кивнул, не вполне доверяя себе, чтобы заговорить. Это был именно тот энергичный энтузиазм, какой я привык видеть у фангов,[400]400
  На армейском сленге Имперской Гвардии – новобранцы. Очевидно, слово является фонетической трактовкой аббревиатуры ФНГ, которая, как я слышала, в свою очередь, расшифровывается как «Фраговы Новенькие Гвардейцы».


[Закрыть] только что прибывших с призывных пунктов на Вальхалле, пылающих воинским рвением и страстным ожиданием предполагаемой воинской славы.

Наиболее умные из них быстро соображали, что к чему, старались держать голову пониже и начинали постигать мрачную науку выживания. Остальные становились или героями, или мертвецами, а зачастую и тем и другим. Я осознал, что с неожиданной душевной болью размышляю о том, в какую же категорию попадет Земельда.

– Она оказалась очень полезной, – вмешалась Эмберли, покровительственно улыбнувшись своей новой энергичной помощнице. – Имбецилка, рожденная в результате кровосмешения, которую я должна изображать, даже в гроб не ляжет без личной горничной, которая бегала бы от нее по всяким поручениям, и Земми отлично подходит, чтобы играть подобную роль. – Она кивнула на псайкера в уголке. – А Рахиль не очень-то смахивает на горничную даже в лучшие дни.

– А я в платье выгляжу как клиб, – добавил Пелтон, входя следом за нами в помещение.

Это вызвало в моем сознании такую картину, воздействию которой я предпочел бы не подвергать свои синапсы, поэтому лишь кивнул и произнес:

– Я поверю на слово.

Земельду потянуло к Пелтону, едва он возник в дверях, и мне не составило труда заметить легкие улыбки, которыми они обменялись, едва заметив друг друга.

Пелтон пожал плечами:

– Шутки в сторону, у нее действительно настоящий талант к тайным операциям. – (Земельда слегка покраснела от похвалы). – Вживается в легенду как профи и начинает показывать все лучшие результаты в стрельбе из пистолета. Уложила гибрида в последнем из тех выводков, на которые мы ходили в рейд, одним лазерным зарядом, как раз когда он уже нацелился было на Симеона. – На лице его появилась уже знакомая мне легкомысленная улыбка. – Хотя вряд ли он заметит, если его подстрелят.

– Это к делу не относится, – вмешалась Эмберли, и в голосе ее был некоторый упрек. – Предпочитаю, чтобы мои агенты не ходили продырявленными. В целом виде они более полезны.

Не в первый раз я осознал, что восхищаюсь тем, как у Эмберли получается вселить дух товарищества в тот разношерстный сброд, которым она склонна была окружать себя. Я видел многие лица, которые появлялись и исчезали в ее окружении за многие годы, но все они, казалось, разделяли это чувство, какими бы различными ни были их истории и жизнь до того, как они оказались затянутыми на орбиту инквизитора.

– От меня возражений не ждите, – согласился Пелтон, и парочка удалилась куда-то, оставив меня и Эмберли вдвоем разглядывать укрытый ночью город.

– Кажется, они сошлись, – сказал я, и Эмберли кивнула.

– Ничего дурного в этом нет, – откликнулась она. – Если девушке предстоит продолжать водить с нами знакомство, ей нужно будет пройти хорошее базовое обучение боевым техникам, а Мельком – единственный в нашей группе, кто достаточно хорошо ими владеет. – На ее лице появилась улыбка, в которой сквозила самоирония. – Если не считать меня, конечно же, но у меня нет времени работать нянькой.

– Кажется, Пелтон немало знает о работе под прикрытием, – сказал я.

Эмберли снова кивнула:

– Он был под очень глубоким прикрытием, и долгое время – проник в структуру нелегального картеля в Торрендонской Бреши. Даже, вероятно, слишком долгое. Ему приходилось совершать весьма сомнительные поступки, дабы поддержать свою легенду, и были даже подозрения, что он переметнулся.

Я понимающе покачал головой. Субсектор Торрендон был раздираем варп-штормами, оставлявшими лишь несколько безопасных путей, по которым могли перемещаться торговые суда, курсирующие по своим деловым маршрутам, так что пиратство оставалось там самой насущной проблемой.

– Значит, он был из числа офицеров флотской военной полиции, когда ты его рекрутировала? – уточнил я.

Эмберли покачала головой:

– Он был арбитром, пока надзирающий офицер, который его вел, не решил, что он сделался скорее частью проблемы, чем ценным кадром, и не попытался отозвать его. Мельком не согласился с подобной оценкой, и все кончилось дурно.

– Насколько дурно?

Эмберли вздохнула:

– Было много трупов. Мельком решил, что если уж его выдергивают с полевой работы, то ему стоит прежде устроить генеральную уборку, и принялся выводить из игры всех тех, кого он успел определить как ключевые фигуры картеля. – В голосе ее появилась нотка восхищения. – Он поступил умно – это я могу точно сказать: подставил одного из старших директоров, сделав его претендентом на высший пост, затем убил нескольких из второго эшелона, и дальше ему оставалось только указать пальцем. Это была кровавая баня. К тому времени, как его вышестоящие, ставшие на то время укротителями, до него добрались, картель буквально разорвало на куски.

– Так что же в этом плохого? – спросил я в чистосердечном недоумении.

По мне, звучало это так, что он сделал Галактике большое одолжение.

Эмберли взглянула на меня с сожалением:

– Подумай хорошенько. Арбитр, который ступил за грань закона, какими бы достойными ни были причины, не является чем-то, что Арбитрес могут игнорировать и не принимать всерьез. К счастью, я оказалась неподалеку, как раз когда они собирались не оставить от него даже воспоминаний, и решила, что подобный талант не должен отправиться на свалку.

– Понимаю. – Я кивнул, в очередной раз задумываясь о том, насколько же проще обстоят дела в Имперской Гвардии. На поле боя нужно лишь делать все необходимое для победы, и не более. – Ну что же, по крайней мере, Земельда, кажется, находится в хороших руках.

Эмберли поглядела на меня изучающим взглядом.

– Надеюсь, этой ночью не только ей выпадет такая возможность, – сказала она.

Следующим утром мы как раз наслаждались ленивым завтраком, когда неожиданно прибыл Лазур в лязгающем орнитоптере, несущем на себе изображение шестерни Адептус Механикус, который приземлился за эгантовыми кустами, трепеща крыльями со всей грацией, какую только можно было ожидать от металлической курицы. Эмберли поглядела поверх лежащих перед нею вафель с дольчеягодами, как техножрец входит в двери открытого внутреннего дворика, и кивнула, приветствуя его с искренним радушием.

– Берите стул и присаживайтесь, – пригласила она несколько неразборчиво, в то время как Земельда, все еще наслаждавшаяся своей маскировкой, которую, конечно, никто-никто не смог бы разгадать, налила в чашку рекафа и поставила ее на стол перед новоприбывшим.

Один Император знает, с чего она решила, что Лазур сможет отведать напитка, учитывая, что у него не было рта, но это было именно то, что должна была делать служанка, так что, вероятно, Земельда думала, что таким образом только усилит непроницаемость своей легенды – или что-то в этом роде. Когда с этой простой задачей было покончено, она вернулась к тому, чтобы тыкать сервировочной ложкой салат из рыбы, риса, яиц и еще чего-то, стоящий на буфете, и выглядеть так, будто совершенно не подслушивает разговор за столом.

Лазур учтиво склонил голову и занял предложенное место.

– Благодарю вас, но я уже поглощал питательные вещества на этой неделе, – отозвался он, пытаясь изобразить хорошие манеры. В мою сторону он бросил быстрый взгляд, но если и был удивлен, увидев меня здесь, то ничем не показал этого. – Комиссар, вы хорошо выглядите. Я так понимаю, что ваше взаимодействие с инквизитором в результате оказалось удовлетворительным?

– Да, и весьма, – ответила Эмберли, послав мне едва заметную усмешку, – но я боюсь, что вы зря проделали весь путь сюда. Кайафас не более нашего представляет себе, где обретается Метей.

– Это неутешительно, – произнес магос, умудрившись проговорить это так, что смысл изменился до обратного. – Я надеялся, что человек его находчивости сможет отворить такие двери, которые прежде оставались для нас закрытыми.

– Я тоже, – пришлось мне заверить техножреца ничего не значащей фразой, создавая впечатление, что я с самого начала был посвящен в поиски шестереночника-отступника, и едва начал говорить следующую фразу, как обнаружил, что вижу сразу несколько открывающихся в этом плане возможностей. – Мое положение в Комиссариате предоставляет мне доступ к разведывательным данным, которые в данный момент анализируются Гвардией и Арбитрес, к примеру. – Я кинул взгляд на Эмберли. – Если, конечно, вы уже не посвятили в подробности Живана и Киша.

– Только не касательно этого, – заверила инквизитор. – У них и так хватает забот с генокрадами и роем. – Она пожала плечами, отодвинула тарелку и сделала глоток рекафа. – К тому же тенесвет…

– Что-что? – переспросил я, не донеся до рта полную ложку того самого салата.

Лазур любезно подхватил:

– Артефакт ксеносов, с которым скрылся Метей. После его отбытия мы нашли в Долине Демонов и другие предметы, включая набор металлических табличек из неизвестного нам состава, которые содержали фрагменты надписей, одна из которых, как нам кажется, упоминает об артефакте именно таким образом.

Знакомое сухое покашливание ознаменовало прибытие Мотта, который прислушивался к последним фразам нашего разговора и, кажется, был более не в силах удержаться, чтобы не претворить в слова тот поток связанной с темой обсуждения информации, которая была закодирована в его аугметическом мозжечке.

– Язык этот так и не был расшифрован, – встрял он, протягивая руку за кувшином-термосом с рекафом, который Земельда только что выставила на буфет, и налил себе полную чашку. Я уже было напрягся, ожидая увидеть, как он обваривает пальцы, а чашка падает на ковер, но он проделал все с идеальной точностью, продолжая в то же время говорить и, похоже, не делая пауз, чтобы вдохнуть. – Но необходимо упомянуть, что ранее похожие надписи уже обнаруживались в самых разных частях Галактики и была предпринята не одна попытка вчерне расшифровать значения некоторых символов. Главной сложностью оказалось то, что эти надписи, хотя и являются древними настолько, что их возраст невозможно даже вообразить, все же относятся к разным временным периодам, между которыми проходили целые геологические эры, и нет никакой уверенности, что какая-либо система символов могла сохраниться в неизменности за такое время.

Вспоминая ломаный готик, на который соскальзывала Земельда, когда забывала, что остальные присутствующие здесь не с этого мира, я счел последний довод вполне убедительным, но все же не торопился соглашаться. Если уж Мотт начинал говорить, то последнее, что вам захочется делать, так это поощрять его словоизвержение.

– С другой же стороны, повторяемость надписей и единство методов, которыми были изготовлены те немногие артефакты и другие фрагменты, собранные в столь разнообразных местах раскопок, кажется, должны свидетельствовать, что это было весьма устойчивое общество, просуществовавшее весьма продолжительное время, что могло сохранить относительную неизменность языка, – это никоим образом нельзя сбрасывать со счетов.

– Благодарю, Карактакус, – произнесла Эмберли, яростно глядя на меня с выражением «гляди, что ты наделал». – Само существование артефакта, как бы он ни назывался, является секретом, известным очень немногим, и как Инквизиция, так и Механикус предпочли бы не менять это положение.

Лазур согласно кивнул, но до моего сознания только сейчас дошли те слова, которые он сказал перед тем, как мы вызвали у Мотта логорею, и я уставился на техножреца с некоторым недоумением.

– Погодите-ка минутку, – произнес я. – Вы обнаружили там еще какие-то из этих артефактов? Когда это произошло?

– А ты сам как думаешь? – спросила Эмберли, протягивая руку за подрумяненным на огне тостом. – Конечно же, в ходе восстановления той дамбы, которую ты развалил.

Лазур снова кивнул:

– Последовавший за этим потоп значительно изменил топографию долины. – Предупреждающий взгляд Эмберли не позволил Мотту просветить нас по поводу того, насколько значительно и какой толщины слой почвы сошел в процессе и как много орков промочили тогда ноги. – В частности, было обнаружено совершенно новое место для раскопок, которое содержало в себе немало интересного для нас, включая и другие устройства, которые до настоящего момента не открыли нам свои тайны.

– Что, конечно, в целом очень интересно… – вставила Эмберли, перекусив свой тост пополам точным движением челюстей, так что на меня только крошки полетели, и лишь затем закончила фразу: —…но мы отклоняемся от темы нашего разговора. – Она с любопытством поглядела на меня. – Каким образом твой доступ к военной разведывательной сети может помочь нам узнать местоположение Метея? Желательно раньше, чем он спровоцирует несварение желудка у какого-нибудь несчастного тиранида.

– У нас есть шанс, поскольку аналитики ищут только свидетельства заражения генокрадами, – сказал я, – и ничего более. Тот факт, что они проморгали культ Хаоса, последователь которого совершил на меня покушение прошлым вечером, лишь подтверждает это предположение.

Говоря это, я смотрел на Лазура, но он не выразил при моих словах никакого удивления. Не то чтобы я рассчитывал прочесть что-то на его лице – шестереночки его ранга становятся больше механизмами, чем людьми, – но, как я представлял себе, тот разговор, который состоится между ним и Эмберли, после того как я покину их общество, всяко стоит того, чтобы его услышать.

– Я могу попросить Живана дать мне доступ к необработанным данным и, возможно, смогу обнаружить что-то, что они пропустили, потому как это выпадало за рамки тех параметров, в которых они искали.

– Стоит попробовать, – сказала Эмберли, задумчиво кивая. – Я получала уже процеженную информацию, а если бы потребовала дать мне возможность взглянуть на исходный материал, это вызвало бы неудобные вопросы. Насколько известно командованию Гвардии, я здесь всего лишь консультант по тиранидам.

– К сожалению, мое положение не выгоднее, – посетовал Лазур. – Мне, конечно, выпала честь быть советником лорда-генерала в том, что касается наиболее благоразумного использования щедрых даров Омниссии для поддержки нашего общего дела, но поскольку я являюсь лишь гражданским лицом, то вся разведывательная информация предоставляется мне лишь строго по мере надобности.

– Я поговорю с Живаном, – сказал я. – С Кишем тоже. Сообщу им, что ищу наводку на нашего загадочного убийцу, и, полагаю, они окажут мне содействие. – Я бросил взгляд в сторону изысканного хронографа на стене, который спешил на десять минут и, кроме всего прочего, был облеплен толпой позолоченных ангелов. – В любом случае мне нужно сделать крюк к зданию Арбитрес, чтобы забрать Юргена.

Честно говоря, я думал, что все, к чему приведет моя помощь в их поисках, так это приятная возможность наносить Эмберли визит каждые несколько дней, с тем чтобы лично отчитаться в прискорбном отсутствии результата. Но, как это происходит слишком часто, совершенно незначительный жест оказался именно тем пинком, что отправил меня в круговерть опасностей и предательства, которая намного превосходила все, что когда-либо могло породить мое воображение.