Текст книги "Архив комиссара Каина"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 200 страниц)

Примечание редактора

Внезапное решение Каина оказало значительное влияние как на ход войны (в краткосрочной перспективе), так и на судьбу всего сегментума (в ближайшие десятилетия). Подробное исследование роли, которую он сыграл в более поздних событиях, связанных с этим, волей-неволей придется отложить до момента, когда я закончу работу над последующими частями данного архива. Для ознакомления с кратким и, в общем, точным обзором влияния разрушения дамбы в так называемой Долине Демонов на ход кампании по зачистке Перлии я в очередной раз отошлю читателей к популярному историческому труду.

Из книги «Зеленая кожа, черные сердца: Вторжение орков на Перлию» за авторством Гисмиони Каллиса, 927.М41:

«В то время как Герои Каина[327]327
  Распространенное на Перлии наименование для членов сколоченной Каином военной силы, впервые появившееся в качестве названия популярной голографической драмы об их похождениях и прочно приклеившееся. Сам Каин чрезвычайно отрицательно отнесся к самой постановке, в немалой степени потому, что в ней присутствовал совершенно надуманный сюжет о его тайной любовной связи с женщиной из ополчения. А также оттого, что, как и всегда, в ней совершенно не нашлось места такой фигуре, как Юрген.


[Закрыть] продолжали свой неудержимый марш к победе и имперским позициям, аналитики от разведки, наблюдавшие за их продвижением с помощью орбитальных сенсоров, начали осознавать истинную значимость достигнутого этими людьми.

Силы Освободителя стали такой костью в горле врага, что ресурсы, которые ранее использовались для атак на доблестных защитников перешейка, соединяющего два континента, теперь были брошены на устранение этой помехи. Пока что число их было не столь велико, чтобы значительно ослабить орочью осаду, но достаточно, чтобы это было замечено. Но все изменилось в одно мгновение благодаря событиям в Долине Демонов.

Мы можем лишь представить ту мучительную тоску, которую испытало высшее командование, когда обнаружило, что доблестные силы Каина вошли прямиком в ловушку, призванную уничтожить их, и вступили в неравный бой в этой пустынной долине с дурной репутацией, а также наблюдая последовавшее за этим полное исчезновение всей маленькой армии с экранов сенсорной сети.

Смелое и неожиданное решение Каина о разрушении дамбы должно было иметь гораздо более значительные стратегические последствия, чем мог в то время осознавать он сам. Считая, что он и его соратники погибли в результате действий, призванных их спасти, имперские командиры тем не менее, не теряя времени, воспользовались смятением среди орков, занимавших восточный континент. К тому времени, когда наводнение, вызванное Освободителем, улеглось, пронесшись по долинам до самых холмов у подножия гор, стало ясно, что в нем погибло не менее семи тысяч захватчиков[328]328
  Хотя на первый взгляд цифра эта может показаться сильно завышенной, она, вероятно, совершенно правильна. В сети долин, по которым пронеслись воды рукотворного потопа, стояло несколько городков, в которых к тому времени обосновались крупные орочьи гарнизоны; также надо принимать во внимание подошедшие к устью долины силы, которые ранее находились в засаде на горном перевале.


[Закрыть].

Учитывая запоздалое прибытие на орбиту еще трех кораблей Имперской Гвардии, командующие в первый раз за время, прошедшее с начала вторжения, увидели возможность контратаковать и воспользовались ею со всей готовностью, высадив десант таким образом, чтобы окружить и подавить оставшиеся укрепленные гарнизоны орков на оккупированных ими территориях.

Ирония заключается в том, что к тому времени, как первые гвардейские подразделения ступили на оскверненную землю Восточной Перлии и начали медленно отвоевывать ее, убивая зеленокожих одного за другим, Каин и его соратники уже приступили к следующему этапу своего путешествия, все еще не имея ни малейшего представления о том, что только что сместили баланс кампании в пользу сил Императора».

Глава двадцать третья

– Тебе просто повезло, – коротко бросила Фелиция не в силах выбрать между праведным гневом на то, как грубо я обошелся с храмом Механикус, и простым человеческим облегчением оттого, что благодаря этому моему поступку она все еще жива и может злиться на меня за него.

Я же просто стоял, рассматривая с края площади перед зданием открывшийся внизу мокрый и покрытый водорослями пандус, достаточно широкий, чтобы провести бок о бок три наши машины (хотя, к счастью, никто не собирался, кажется, ставить подобных экспериментов; когда пришло время выступать, мы спускали их по одной и водители старались держаться как можно дальше от крутого обрыва с правой стороны), оканчивавшийся плоской платформой под возвышавшимся над ней несколько заржавленным переплетением металла, скрывающим туннель, ради которого мы сюда и явились. Фелиция уже заняла кабину погрузчика, готовясь снимать массивные решетки, забирающие вход в туннель и перекрывающие нам путь под горами, но, пока она не запустила двигатель, мы могли еще достаточно нормально переговариваться без того, чтобы использовать вокс-передатчики.

– Если бы нам не удалось найти кадильницу и зажечь ее прежде, чем ты выкинул этот свой фортель, Омниссия знает, что только могло произойти.

– Ну, благодарение Императору, что ты смогла призвать должное покровительство, и вовремя, – произнес я так вежливо, как только мог.

Что касается моего собственного опыта, Его Божественное Величество обычно был слишком занят вращением этой галактики, чтобы тратить время на мое благополучие. Полагаю, то же относилось к Его шестереночному близнецу, именно поэтому я был склонен заботиться о себе самостоятельно. Но все же, несмотря на это, не мешало иногда и отпустить комплимент в их адрес просто на всякий случай. Я указал на металл решеток под нами – десяток метров шириной и не меньше пяти высотой – со всей обыденностью, какую мог изобразить:

– Ты действительно можешь снять вот это?

– Да не проблема.

Как я и ожидал, едва перед нею встала техническая задача, техножрица сосредоточилась на ней настолько, что совершенно позабыла о том, что должна была на меня злиться. Она завела двигатель своего модифицированного «Часового» и заклацала по скользкому от влаги пандусу, чтобы осмотреть вход в акведук поближе. Я отвернулся, вполне удовлетворенный тем, что могу оставить эту работу на нее, и огляделся, все еще пытаясь полностью осознать те внезапные перемены, которые произошли как в окружающем нас пейзаже, так и в наших общих судьбах.

Озеро, удерживаемое дамбой, перестало существовать, сменившись глубоким провалом в склоне горы, где еще так недавно почти у наших ног плескались мирные воды. Теперь это была картина полнейшего разрушения, открывавшая стенки и дно резервуара, покрытые запекшейся толстой коркой дурнопахнущей грязи, обрывавшейся там, где прежде находилась кромка воды. Над этой линией все еще цвели пестрые кустарники, отмеченные мною на подъезде сюда, которые являлись живым контрастом тому виду и вони разложения, что теперь царили вокруг. Узкий серебристый поток воды был единственным, что нарушало монотонность этой заполненной грязью чаши, – река, которую сдерживали разрушенные ныне стены, возобновила свое течение. Она медленными изгибами стекала в небольшой пруд, образованный устоявшим основанием дамбы, переливалась через край и стремилась дальше по водосбросу, вдоль которого ранее шла дорога, прежде чем мы столь безжалостно изменили окружающий ландшафт.

От долины внизу, под бывшей дамбой, тоже мало что оставалось, поскольку поток, очистивший ее от орков, унес с собой и растения, и почву, на которой они росли, смыв едва ли не все до скального основания. Обнажившиеся утесы нависали, серые и мрачные, над разбитыми остатками дороги, по которой мы поднялись сюда. Возвращаться тем же путем мы уже явно не могли, даже если бы собрались попробовать. А я, хоть и сильно подозревал, что мы на некоторое время отогнали преследователей, уже кое-чему научился и запретил себе впредь недооценивать орочью настойчивость, так что идея оказаться где-нибудь, где они не будут ожидать нас встретить, по-прежнему казалась мне наилучшей из возможных.

– Да, навели беспорядок, – произнес Пирс, материализуясь возле моего локтя.

Совершенно потерявшись в размышлениях о той разрушительной силе, которую мы выпустили на свободу, позволив ей обрушиться на лежащую внизу землю, я не заметил, как он подошел. В ответ на его слова мне оставалось только печально кивнуть.

– Это была для нас единственная возможность, – сказал я.

Молодой капитан, впрочем, лишь пожал плечами.

– Ну, полагаю, потом всегда можно отстроить новую дамбу, – произнес он, не представляя себе, насколько пророческими окажутся его слова, и находясь в равно счастливом неведении относительно того, какие вселяющие ужас последствия будет иметь проект восстановления этого маленького сооружения для меня в последующие годы. Потом Пирс протянул мне планшет, который принес с собой. – Я собрал данные о потерях, если желаете взглянуть.

Как и обычно, цифры оказались лучше, чем я опасался, но хуже, чем надеялся, так что я придал лицу выражение соответствующей серьезности и вознес хвалу благородной жертве, принесенной этими людьми, как от меня и ожидалось. Я уже готов был отдать планшет обратно, когда мой взгляд остановился на одном из имен.

– Мы потеряли Колфакса? – спросил я, сам удивленный тому, насколько задет этим фактом.

Конечно, он был не самым приятным членом нашей маленькой компании, да и, честно говоря, его роль как проводника подходила, по большей части, к своему концу, но он до последнего оставался надежен и верен в тех пределах, в каких это было для него возможно.

Пирс кивнул:

– Получил стабберный заряд в грудь, когда они бросились через край склона. Эриотт сделал все что мог.

– Уверен, что так, – сказал я, подлаживаясь под шаг капитана. Около дюжины покрытых саванами тел лежали возле медицинской машины, что мне показалось уж слишком нетактичным по отношению к нашим раненым, которых как раз там же и латали, но Эриотт и его санитары и так сбивались с ног, ухаживая за выжившими. Значит, мертвым предстояло подождать. Я сделал жест в сторону свободной от врага долины под нами. – По крайней мере, ему обеспечен чертовски хороший почетный эскорт.

– Уверен, он уже удостоился похвалы из уст Императора, – произнес Пирс тоном человека, который не вкладывает большого смысла в подобные слова. Один из его взводных сержантов пробежал было мимо, спеша по какому-то своему делу, и молодой офицер подозвал его, очевидно благодарный за возможность сменить тему. – Винер, не организуете ли похоронный отряд?

– Сейчас же, капитан. – Коренастый сержант небрежно отдал честь и принялся собирать оказавшихся в округе солдат с животворной эффективностью, которая отличает всех старших сержантов в галактике. – Нужны добровольцы! Так, Таффли, Бел и Хайланд…

Оставив его с этим занятием, мы повернулись к Эриотту и его импровизированной станции медицинской помощи.

– Комиссар… – Этот маленький человек бросил на нас взгляд, едва мы приблизились, хотя его обычный приветливый вид теперь был несколько подпорчен очевидным истощением сил.

Двое полевых медбратьев, которых мы приобрели вместе с медицинской машиной, продолжали заниматься своим делом, латая переломы и пулевые ранения с выработанной практикой уверенностью и видом ощутимого облегчения. Это подсказало мне, что самые худшие случаи уже прошли через их руки и теперь они занимаются теми, кто мог самостоятельно передвигаться.

– Боюсь, мы немного заняты в данный момент.

– Прекрасно вижу. – Я посмотрел на носилки, развернутые в задней части машины. Их было больше, чем то число, для которого она была предназначена, так что пару менее тяжелых раненых расположили на полу в проходах. – Должен признать, что, увидев вас в бою сегодняшним утром, я почти ожидал, что вам самому предстоит воспользоваться услугами «Кэти».

– А, вы об этом. – К моему изумлению, Эриотт зарделся. – Ну, не мог же я оставить их там, правда же?

А я бы мог, и с легкостью, и именно так и поступил бы, по крайней мере до того момента, как утихнет стрельба, но такое признание не слишком хорошо повлияло бы на общий боевой дух. Так что вместо этого я лишь серьезно кивнул.

– Ну конечно же нет, – произнес я. – Если бы вы были гвардейцем, вас следовало бы представить к награде. Но в следующий раз помните, пожалуйста, и о том, что вы для нас незаменимы. Хорошо?

Если я чего-то и добился этими словами, то лишь того, что Эриотт смутился еще больше, хотя не понимаю почему[329]329
  Согласно его автобиографии «Все формы жизни, большие и малые», Эриотт действовал чисто импульсивно, не осознавая, какой опасности подвергается. По иронии судьбы никто из тех солдат, кого он вынес из боя, не выжил.


[Закрыть].

Чтобы предотвратить сползание дальнейшего разговора к обмену банальностями, я махнул в сторону раненых солдат и ополченцев:

– Можете предположить, когда мы будем готовы выдвигаться?

– Через час или около того, – ответил Эриотт, очевидно благодарный мне за смену темы. Он указал на кучку ходячих больных, ожидающих своей очереди на оказание медицинской помощи, и устало пожал плечами. – Теперь нам остались лишь самые легкие случаи. Большинство из них будет способно снова идти в бой после хорошей горячей еды и небольшого отдыха. – Он кивнул на медицинскую машину. – У нас двадцать тяжелораненых, четверо в критическом состоянии. Я поговорю с Норбертом о том, чтобы перевести тех, у кого ранения средней тяжести, в другие машины, чтобы мы могли более эффективно позаботиться об этих.

– Отлично, – произнес я, прогоняя цифры в голове.

Учитывая двенадцать погибших, из строя выбыли тридцать два солдата и ополченца. Это казалось не самой высокой ценой за целую армию зеленокожих, но тем не менее очень заметной прорехой в наших рядах. К счастью, как и обычно, основные жертвы пришлись на ополчение, и мы потеряли не так уже много тренированных бойцов. У меня же начало закрадываться подозрение, что мне еще понадобятся все настоящие солдаты, которые только были в моем распоряжении, прежде чем мы закончим эту войну.

Они, впрочем, не слишком бы мне помогли, если бы у них не осталось достаточного количества патронов, чтобы воевать с врагом. Эта мысль оказалась в нужной степени отрезвляющей, чтобы, обменявшись лишь еще парой укрепляющих дух слов с медиками и сразу же покинув наш импровизированный лазарет, отправиться на поиски Норберта, с которым можно было обсудить этот вопрос. Нотариус был как раз там, где я и рассчитывал его найти, – в самом центре каравана, за логистику которого он отвечал, – и как раз спорил касательно этого самого вопроса с Сотин.

– Вам просто придется распределить оставшиеся снаряды между танками, – говорил он. – У нас есть еще одна налета в оружейном грузовике, и мы можем ее раздать, но тогда у нас не останется ровно никакого запаса. Если вас это как-то утешит, то могу сказать, что снаряды для «Сотрясателя», установленного на «Василиске», закончились совершенно, если не считать тех, что есть у них в машине.

Этот обрывок разговора заставил кровь застыть у меня в жилах. За время своей службы в 12-м артиллерийском я достаточно хорошо узнал подробности функционирования подобных машин[330]330
  Вероятно, он все-таки имеет в виду базовые «Сотрясатели», которые у 12-го артиллерийского были смонтированы на платформы без собственной тяги, при необходимости передвигаемые тягачами типа «Троянец», а не самоходный вариант, при котором орудия монтировались на шасси «Василисков». В любом случае артиллерийские экипажи для восполнения запаса вооружения обычно рассчитывали на вспомогательные машины, и отсек для снарядов в «Василиске» и правда был слишком мал, чтобы в нем помещалось достаточно снарядов для длительного боя.


[Закрыть], чтобы теперь понимать, что у артиллеристов должно было остаться не более пары снарядов.

Если бы дамба оказалась чуть прочнее и моя затея потребовала бы хоть немного больше выстрелов, чтобы сработать, нам их могло попросту не хватить.

– Ну ладно, хорошо. – Радости в голосе Сотин явно не наблюдалось. – Похоже, придется экономить заряды, пока не удастся где-нибудь пополнить запас.

– Это не должно продлиться слишком долго, – заверил ее Норберт. – Если туннель выходит там, где полагает техножрец, то мы окажемся всего лишь в двадцати кломах от следующего базового склада.

– В регионе, где кишмя кишат зеленокожие, – парировала Сотин. – Хотите побиться об заклад, что он давно подчищен?

Пока что, впрочем, нам везло, и лишь два из располагавшихся на нашем пути складов оказались разграблены раньше, чем мы подходили к ним, а способностей Норберта вполне хватало на то, чтобы растянуть наши убывающие запасы на то время, которое требовалось для достижения следующего. Однако на другой стороне гор мы окажемся в регионе, где сконцентрированы основные силы врага, так что шансы на то, что столь болезненно необходимые нам припасы оказались не замеченными всеми находившимися там ордами врага, резко сокращались.

– Тогда все, что нам будет нужно, – это отбить их обратно, – произнес я, стараясь излучать спокойную уверенность, как это и полагалось комиссару, несмотря ни на какие обстоятельства.

– Ну и ладно, едрить его, – откликнулась Сотин. – Досюда мы добрались… – Она пожала плечами, затем снова обернулась к Норберту. – Я пришлю кого-нибудь захватить то, что у вас есть.

– А что с топливом? – спросил я, едва она исчезла из виду.

Если у нас не было возможности доставить танки к врагу, то о недостатке снарядов можно было уже не беспокоиться.

Норберт улыбнулся, не разжимая губ.

– Его достаточно, – произнес наш бюрократ тоном, который живо предупредил меня, чтобы я не пытался вникать, насколько тонкая грань отделяла нас от недостатка. И я понял намек. В конце концов экспертом по этому вопросу у нас был он. – Вы, я полагаю, слышали все касательно тяжелого вооружения?

Я кивнул и сухо заметил:

– Голосок у Сотин звонкий, особенно когда она нервничает.

В этот момент воздух вокруг нас завибрировал от громкого металлического лязга, который эхом отдался и сквозь камнебетон под моими сапогами. Очевидно, Фелиция как раз закончила демонтировать первую из сливных решеток.

– Определенно, – кивнул Норберт. – Хорошая новость только одна: у нас все еще полно боезапаса для личного оружия и тяжелых орудий поддержки. А если кончится и он, то мы всегда можем перейти обратно на орочье добро.

Орудийные гнезда на захваченных нами машинах были за прошедшее время снабжены более знакомым, надежным и безопасным для стрелка имперским вооружением, но мы, несмотря на это, сохранили большую часть стоявших там ранее орудий. Отчасти потому, что они восхищали Фелицию, которая заявляла, что половина из них вообще не должна функционировать, отчасти для уверенности в завтрашнем дне: если бы нам пришлось перейти на захваченный у орков боезапас, чтобы поддерживать собственную боеспособность, то нам требовалось и что-то такое, из чего можно им стрелять. Зная все это, я лишь кивнул.

– Пища? – задал я следующий вопрос.

– Здесь тоже без неприятностей, – заверил меня Норберт, хотя я и не ожидал, что на этом фронте что-то не так.

С тех пор как мы покинули пустыню, нам удавалось до определенной степени кормиться тем, что предоставляла окружающая местность, неплохо дополняя стандартные рационы, и потому у нас еще оставался солидный запас последних. Норберт улыбнулся, являя ту часть своей натуры, которая знала, что такое юмор:

– Впрочем, вы могли бы позволить нам запастись свежей водичкой, прежде чем отдать ее всю зеленокожим.

– «Щедрое сердце – суть дар Императора»[331]331
  Цитата из «Заповедей святой Эмилии», казалось бы довольно неожиданного для Каина источника, учитывая то до известной степени язвительное отношение к набожным людям, которое он не стеснялся выражать при любом удобном случае, но тонкое понимание хрупкости человеческой жизни, которое характерно для этого автора, похоже, задевало в нем какую-то ответную струну, и в его сборнике изречений встречается не одна цитата из ее произведений.


[Закрыть], – процитировал я, и он рассмеялся.

– Ну что ж, там, куда мы направляемся, с этим перебоев быть не должно, – заключил нотариус.

И в том, что это его предсказание верно, нам предстояло убедиться в самом скором времени лично. После мучительно медленного продвижения вперед, которое отличало последние несколько недель нашего пути, переход по акведуку показался ошеломительно быстрым и легким. Десятки кломов под горной грядой мы пролетели за несколько часов в отличие от дней, которые занял бы этот путь, случись нам карабкаться между горными пиками, – даже если не учитывать те задержки, которые принесло бы вмешательство орков; так что я начал ощущать себя настолько расслабленно, насколько было вообще возможно в нашей ситуации. Туннель гладко ложился под гусеницы машин, лучи люминаторов рассеивались рукавами тумана, поднимавшегося от пропитавшей камнебетон влаги, а эхо нашего движения раскатывалось во все стороны, отмеряя пройденный путь.

Время от времени я замечал некие малые трубопроводы и другое оборудование, назначения которого не знал, встроенное в стены, а также технические люки, неприятно напоминающие о том, через который провела нас Кэрри на борту «Длани возмездия»; впрочем, холодок и монотонность нашего движения (не говоря уже о непрекращающемся грохоте) быстро отрывали меня от наблюдений и загоняли обратно во внутренности «Химеры». Перемешивающиеся запахи Юргена и рекафа всегда готовы были приветствовать меня, и я радостно брал в руки чашку, ощущая, как тепло растекается по пальцам. Как бы я ни любил обычно оказаться в условиях подземелья, по крайней мере когда в нем по мне никто не стрелял, я начал ощущать, что этот конкретный опыт окажется несколько скучноват.

– Благодарю, Юрген, – произнес я в очередной раз и подошел, чтобы поглядеть на экран ауспика. Орилли немного отодвинулся от кружки с горячим напитком, которая была у меня в руке, – неудивительно, учитывая, что «Химера» обычно не отличается плавностью хода, – и позволил мне хорошенько рассмотреть ход нашего продвижения. – Сколько нам еще осталось пути?

– Уже прошли почти половину, сэр. – Очкастый оператор ауспика указал наше положение на тактическом дисплее: цепочку значков, растянувшуюся, будто бусины четок, с командной «Химерой», уютно устроившейся в середине строя.

Фелиция, как я отметил без всякого удивления, была почти первой в ряду, впереди шли только «Саламандры». Шансы того, что в туннеле перед нами окажутся орки, в общем-то невелики, но моя паранойя была взвинчена вдвое против обычного. Чем скорее мы должны были оказаться в безопасности, тем сильнее мне начинало казаться, что мы все-таки не доберемся и что удача моя подходит к концу, уготавливая мне катастрофу, поджидающую за любым углом. (И именно это состояние ума совершенно не изменилось и не ослабло в течение последовавшей сотни лет, если уж на то пошло. Но по крайней мере в последние годы все, о чем мне приходится беспокоиться, – это должная выправка моих кадетов и узколобый идиотизм некоторых коллег.)[332]332
  Это звучит особенно иронично, учитывая, что, как я уже замечала ранее, данная часть мемуаров Каина была написана незадолго до того, как он был захвачен одним из наиболее значимых событий Черного Крестового Похода.


[Закрыть]

– Возможно, мы могли бы остановиться на отдых, прежде чем проследуем дальше, – предложил Пирс, и я кивнул, ибо помышлял о том же. – Если мы вышлем вперед разведывательный отряд, чтобы расчистить нам выход, то сможем выбраться отсюда прежде, чем зеленокожие вообще поймут, куда мы подевались.

– Такой план мне нравится, – согласился я и оставил его отдавать соответствующие приказы.

Техножрице в любом случае должно было понадобиться некоторое время для того, чтобы убрать решетки на нижнем конце акведука.

Исходя из того, что рассказывала мне Фелиция, я было предположил, что акведук приведет нас прямиком к лопастям генераторных турбин, которые определенно должны были оказаться во всех отношениях больше и внушительнее, чем те, которые мы разрушили на другом конце, но девушка над подобной идеей лишь посмеялась.

– Вход располагается выше турбинного храма, – пояснила она, – так что ремонтные команды могут входить в туннель и с другого конца тоже. Все, что нам нужно, – это не пропустить ворота и открыть их, когда окажемся на месте.

– А если зеленокожие найдут его раньше? – спросил я, и Фелиция лишь пожала плечами.

– Уверена, мы об этом так или иначе узнаем, – заявила она.

Пока что на нас не перла плотная волна завывающих орков, и я посчитал это добрым знаком, да и ауспик Орилли был приятно чист от вражеских единиц, так что я решил, что в целом мы неплохо устроились. Конечно же, случись мне узнать, что ожидает нас на другой стороне гор, я нашел бы себе маленькую уютную расщелину в камне и не вылезал бы оттуда, несмотря ни на какие уговоры.