Текст книги "Архив комиссара Каина"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 200 страниц)

Я покачал головой:

– Пусть уходит. Он может еще послужить нам, отвлекая огонь на себя.

Снайпер кивнул и опустил оружие:

– Как пожелаете.

Эмберли вела бурную дискуссию с тау. Как она надеялась завоевать их доверие после случившегося, было выше моего понимания. Я же нашел для солдат несколько тихих слов похвалы за верность присяге.

– Шас'уи говорит, что разумнее всего будет снова разделить наши силы, – любезно перевел Горок.

«Вот уж сюрприз, – подумал я. – Я бы на месте шас'уи, увидев, как один из союзников поднял оружие против своего командира, тоже без лишних объяснений пресек бы достигнутую договоренность».

– И нам, и им нужно доложить об этом своим вооруженным силам, – сказала Эмберли, отвлекаясь ровно настолько, чтобы встретиться со мной взглядом, и вновь вернулась к разговору с тау.

– Не вопрос, – сказал я. – Тогда чего мы ждем?

– Тау не знали о способностях существ, которых вы зовете генокрадами. – сказал Горок. – Они знали их только как воинов тиранидского Совокупного Разума. Ваш инквизитор пытается просветить тау касательно истинной природы этих существ.

– Это диверсанты, – объяснил я. – Они пробираются в планетарное общество и ослабляют его изнутри до прибытия роя-флотилии. Куда бы они ни попали, они сеют раздор и анархию.

– В таком случае они, несомненно, представляют серьезную угрозу, – согласился крут.

– Сэр, – настойчиво прошептала Веладе. Я повернулся к ней, и она показала вниз, на помещение. – Там что-то происходит.

– Пора уходить, – сказал я, трогая Эмберли за плечо.

Она обернулась ко мне и кивнула:

– Думаю, вы правы.

В этот момент один из гибридов, уродливый малый, способный сойти за человека при плохом освещении (он выглядел так, будто недавно искупался в кислоте), вбежал в помещение. Он нес что-то под мышкой, и через мгновение я понял, что это голова крута, которого подстрелил Сорель.

– Варп побери! – сказал я.

Теперь на нас начнется охота, тут двух мнений быть не могло.

Пока урод шел к центру подземного зала, остальные бросали свои дела и начинали протискиваться поближе к нему. Самым зловещим в происходящем было то, что никто из них не произносил ни звука, они просто сбивались вместе в полнейшей тишине и таращились на ужасный трофей.

– Что они делают? – тихонько спросила Требек.

– Общаются, – ответила Эмберли, поворачиваясь, чтобы вернуться в коридор, по которому мы сюда вошли.

– У них на всех этот их разум роя, помните? – Веладе была напряжена, но решительна. – Просто нужно застрелить самых главных.

– Здесь не совсем так, как с тиранидским Совокупным Разумом, – сказала Эмберли. – Они отдельные личности. Они просто связаны друг с другом телепатически, по крайней мере, вблизи.

– Как псайкеры, – внес свою лепту Юрген.

– Надеюсь, что именно так, – сказала Эмберли, хотя на что тут было надеяться, я тогда не понял.

– Медленно отходим! – приказал я. – Они нас до сих пор не заметили. У нас есть время отступить к поверхности, прежде чем они поймут, что к чему.

И мы, наверное, так и поступили бы, если бы не проклятые круты.

– Они портят плоть, – сказал Горок. – И они не должны вкусить нашей.

Прежде чем я отреагировал и вообще понял, о чем, черт возьми, он толкует, Горок выкрикнул что-то своим сородичам.

Мои внутренности будто мороз сковал. Его птичий крик еще эхом разносился по помещению, а каждая голова в нем повернулась в нашу сторону, будто их всех потянули за одну ниточку. Это вызвало у меня неуютное воспоминание о наводящейся ракетной батарее «Гидра». Бесчисленные глаза на мгновение уставились на нас, прежде чем их обладатели сорвались с места в карьер, в то время как Горок и остальные круты навели свои длинноствольные орудия и открыли огонь.

– Какого черта они делают? – спросил Холенби.

– Да какая разница? Бежим! – приказал я.

Оглядываясь назад, я вспоминаю, что круты завалили гибрида, который нес голову их сородича, и следующим залпом разнесли трофей в мелкий фарш.

Я до сих пор не до конца понимаю, почему это было так важно для них. Мои предположения сводятся к тому, что они серьезно восприняли сообщение Эмберли о своеобразной способности генокрадов переписывать генный код своих жертв и подумали, что обладание отрезанной головой позволило бы им каким-то образом инфицировать других крутов. Конечно же, это была полная ерунда. Генокрадам для инфицирования требуется живая жертва, которая принесет собственное потомство и, сама того не зная, распространит скверну. Возможно, это все каким-то образом перепуталось с религией крутов, или что там заставляло их жевать куски тел. В конце концов, ксенос – он и есть ксенос, и кто знает, почему он поступает так, а не иначе?[48]48
  За более подробным анализом психологии крутов вы можете обратиться к труду Зигмунда «Воины планеты Печ: ложная дикость», который всегда можно без труда найти в либрариуме любого ордоса.


[Закрыть]

Но вот в чем я был уверен точно, так это в том, что тау были удивлены не меньше нашего. Шас'уи что-то кричал, и о сути легко можно было догадаться и без переводчика. Но круты его не слушали, и он сдался, решив, прежде всего, заняться своим отрядом. Еще бы секунда, и делать это было бы поздно, потому что шум из коридора, по которому мы пришли, подсказывал, что у нас скоро будет компания.

Залп плазменного огня из ружей тау осветил коридор, едва не ослепив меня своей яркостью, и я предпочел отвернуться. Дорогой, которой мы пришли, вернуться не получится, и наша единственная надежда заключается в том, чтобы отступить вдоль галереи и попробовать найти свободный путь через один из выходящих на нее туннелей. Враг продолжал прибывать, хотя я не удивлялся этому после своих злоключений на Кеффии, где тираниды накатывали, как волны прибоя, через тела сородичей в старании добраться до нас. Рваный залп лазерных ружей и автоматического оружия был ответом на огонь тау, и один из синеньких упал, истекая кровью сквозь искореженную броню.

– Прикажите им отступать, пока их не вырезали! – крикнул я Эмберли, и она просвистела что-то на языке тау.

Не то чтобы я о них сильно заботился, но чем дольше ксеносы смогут стрелять, тем дальше мы сможем отойти.

– Впереди другой туннель! – возбужденно крикнула Веладе, потом повернулась обратно к нам и вскинула хеллган.

Я вздрогнул, ожидая предательства, но лазерный заряд прошел далеко, врезавшись в грудь первому из культистов, кто показался из туннеля позади нас.

– Кишки Императора! – произнесла Требек, тоже давая выстрел.

Мое сердце пропустило удар. Я вдоволь налюбовался на них на Кеффии, чтобы спутать с чем-нибудь другим.

Это был чистокровный генокрад. Одна из смертоноснейших тварей, что когда-либо рождалась на свет. И он был не один.

Глава четырнадцатая

Никогда не играй, если не готов проиграть.

Абдул Гольдберг, капер

Мой приказ к отступлению выиграл нам немного времени. Орда полукровок выплеснулась из туннеля между нами и тау, вынудив наши отряды разделиться. Они не обращали никакого внимания на многочисленные потери и не уставали отвечать залпами огня. Я узнал тактику, которую видел при зачистке Кеффии, и Юрген тоже, потому что он, прежде чем отступить, поднял мелтаган. Порыв раскаленного воздуха проревел у самого моего лица, испарив наступающего генокрада и перемолов изрядную часть передних рядов нападавших.

Ответный огонь, впрочем, продолжился, лазерные заряды и пули выгрызали куски каменной кладки вокруг нас, и я почувствовал, как что-то ударило меня в грудь. Я посмотрел вниз и благословил свою предусмотрительность, которая подвигла меня реквизировать броню у интенданта. Мы все теперь стреляли без остановки, солдаты, к моему облегчению, отступали в правильном порядке, сочетающем перемещение и ведение огня. Эмберли извлекла из глубин своего плаща болт-пистолет и продемонстрировала мастерское с ним обращение, аккуратными выстрелами сняв еще пару генокрадов. Разрывные болты сдетонировали внутри хитиновых оболочек, разнеся грудные клетки тварей в кровавый пар.

– Держите дистанцию! – прокричал я.

Гибриды надеялись прижать нас к стене, чтобы позволить приблизиться чистокровным, и, если это произойдет, на том все и закончится. Монстры рвались вперед, их когти рассекали воздух, как косы, и если вы полагаете, что это не может внушить страх человеку с оружием, то мне лишь остается поздравить вас, как счастливчика, ни разу не сталкивавшегося с подобным. Я присутствовал при высадке Укротителей на «Исчадие тьмы»[49]49
  Остов космического корабля, который придрейфовал в Королианскую Расщелину в 928-м; Каин в то время был связан с Орденом Астартес, как член командного звена Бригады, и высаживался вместе с отрядом Имперской Гвардии, который был отряжен подчищать то, что осталось после штурма космодесантников.


[Закрыть] и видел, как окопавшиеся там чистокровные генокрады вскрывали терминаторскую броню как консервы.

После этого, можете быть уверены, я совершенно не хотел снова оказаться на расстоянии вытянутой руки от этих машин для убийства. А так как этих проклятых рук у них по четыре штуки, то сделать это бывает крайне сложно.

– Вам не придется повторять дважды!

Требек выстрелила навскидку, свалив чистокровного и гибрида с огнеметом.

«Слава Императору, что она заметила этого последнего, – подумал я, – иначе это был бы верный конец». Сорель поддержал Требек, выстрелив в прометиевый бак, и галерея на всю ширину заполыхала огнем.

– Хорошо стреляете! – похвалил я.

Снайпер принял комплимент пожатием плеч и повернулся, чтобы отступить.

Он выиграл нам время, потому как пылающий ад отгородил нас от нападавших, и приговорил многих из них к мучительной смерти. Самым жутким было то, что они горели в полном молчании, пытаясь идти на нас сквозь пламя, пока их тела не превращались в пепел, одержимые жаждой уничтожить врагов роя.

По другую сторону пылающей преграды круты были смяты буквально за секунды, несмотря на то, что демонстрировали феноменальные способности к ближнему бою, орудуя своим комбинированным, огнёстрельно-холодным оружием с устрашающей эффективностью. Но на место каждого выпотрошенного культиста вставал новый, а затем подоспели чистокровные, и меньше чем за секунду все было кончено. Горок пал последним, дерзко стоя в одиночестве на горе трупов, пока бешеный шквал огня не разорвал его тело, окатив все вокруг настоящим кровавым дождем.

Что случилось с тау, я не видел, но они перестали стрелять. Либо сумели выйти из боя, либо уже были мертвы. Я бы поставил на последнее, но даже если я ошибаюсь, мы уже не сможем снова соединиться с ними, так что вопрос этот чисто академический.

Клянусь, что я обернулся лишь на мгновение, но когда огляделся вокруг, то обнаружил себя в одиночестве; остальные отступили, как я и приказал, но в какой из полудесятка туннелей они вошли, можно было только гадать. Ужас на секунду охватил меня, но потом я сумел собраться. Лужа прометия не будет гореть вечно, да и культисты предположительно знают эти коридоры достаточно хорошо, чтобы без особого труда обойти преграду. Медлить больше нельзя, если я не хочу очень скоро стать трупом.

– Юрген! – крикнул я. – Инквизитор!

Ответа не было, так что я нырнул в ближайший туннель и взял ноги в руки.

Под приветливым пологом тьмы паника маленько поутихла, но как я ни старался заставить себя бежать помедленнее и осмотреться, моими ногами руководил уже не я, но страх. Я бежал так быстро, как только мог, не думая об опасностях, которые подстерегали во тьме впереди, или невидимых преградах, которые только и ждут, чтобы я, ничего не подозревая, ударился о них голенью или вывихнул лодыжку…

Я остановился только тогда, когда дыхание стало терзать мне легкие, будто наждачной бумагой, а ноги начали трястись от напряжения.

Тяжело дыша, я присел на подвернувшуюся кучку щебня и попытался оценить свое положение, несомненно, мрачное, с какой стороны ни посмотри.

Достаточно того, что я все еще в подземелье, в лабиринте, из которого не знаю, как выбраться, и к тому же населенному монстрами. Мои сотоварищи, вероятно, уже сочли меня мертвым, а даже если нет, вряд ли они станут терять время на поиски. Информация, которую мы собрали, была слишком важной, и Эмберли настояла бы на скорейшем возвращении к поверхности, дабы предупредить лорда-генерала. По крайней мере, поменяйся мы с ней местами, я бы именно так и сделал.

Плюсом была моя уверенность в том, что я смогу найти путь к поверхности, если только не наткнусь на врага, и с этой точки зрения, мое одиночество было весьма позитивным фактом, потому как один человек всегда может двигаться незаметнее, чем отряд. В коридорах вроде этих я играл в детстве, и умение ориентироваться жило у меня в крови; несмотря на мое паническое бегство, я все еще имел внятное представление о том, в каком направлении находится расположение наших войск и как далеко мы забрались. В действительности если мы где-то под Старым Кварталом, то я мог оказаться даже ближе к поверхности, чем себе представлял. Если я сумею выбраться наружу, возвращение в расположение войск не представляет собой сколько-нибудь сложной задачи (если вам интересно, то ирония заключается в том, что я оказался именно в той ситуации, какую чуть не собрался симулировать прошлой ночью).

Паническое бегство, замечу я по ходу дела для тех из вас, кто был достаточно удачлив, чтобы не иметь подобного опыта, заставляет сильно проголодаться, не говоря уже о жажде. По крайней мере, у меня это было именно так, когда приходилось уносить ноги (а я проделывал это достаточно часто, чтобы меня можно было считать экспертом в этом вопросе).

Итак, я решил воспользоваться передышкой, чтобы восполнить запасы энергии, так что я посидел еще немного, потягивая воду из фляжки и перемалывая зубами питательную плитку. Импровизированный пикник немного поднял мне настроение, и стук моего сердца, наконец, стал достаточно тихим, чтобы я смог различить другие звуки в окружающем мраке. Я хотел было включить фонарь, но решил этого не делать, потому как мои глаза приспособились к темноте настолько, насколько вообще возможно, и я довольно уверенно различал контуры объектов. Другие чувства, присущие каждой крысе, живущей в таких туннелях, также вступили в игру: я мог, к примеру, по отражениям звука определить, на каком расстоянии от стен я нахожусь. Я часто пытался объяснить свои ощущения другим, но единственный способ по-настоящему понять, что это такое, – провести большую часть своей молодости в нижних ярусах какого-нибудь из ульев.

Я уже вполне освоился к тому моменту, когда едва различимый шорох выдал присутствие чего-то движущегося в темноте. Тут я осмелюсь сказать, что реакцией большинства людей было бы окликнуть или включить фонарь, но ни одно из этих действий в моем случае не было правильным выбором, уверен, вы это понимаете. К тому же я был, как уже отмечено, в своей стихии, которая в свое время научила меня драться практически вслепую с любым противником. А что касается генокрадов или гибридов, случись им оказаться поблизости, они не стали бы подкрадываться, а банально набросились бы на меня. Поэтому я просто стал выжидать и через некоторое время был вознагражден звуком скатывающегося маленького камушка.

Я заключил, что делю свое укрытие с каким-то мелким вредителем (в принципе на проверку это оказалось достаточно верным определением). Почти сразу вслед за этим звуком мое внимание привлек легкий звон в ухе, который становился все громче, пока я, наконец, не смог идентифицировать треск статики. Мой вокс снова работал, а это могло означать только одно – кто-то не очень далеко вел передачу на командной частоте. Более того, я знал, кто это мог быть, и вскоре пришло подтверждение – едва различимый, но, несомненно, женский голос, который то появлялся, то пропадал.

– …слышите ли меня… комиссар… ответьте…

Я испытал облегчение, которое было подобно удару под дых, – воздух из моих легких словно выбило. Разведгруппа, возможно, и отступила, как того требовала задача миссии, но они, кажется, не списали меня в расход.

– Инквизитор? – осторожно спросил я.

– Как бы не так.

Голос был близким и жестким, и, если бы Келп сумел удержаться от насмешки, последовавший удар прикладом, вероятно, проломил бы мне череп. Но так как дезертир оказался достаточно глуп, чтобы предупредить меня, я легко уклонился и ткнул ему кулаком под ребра. Конечно, пробить панцирную броню я не смог, и ничего, кроме содранных костяшек, это мне не принесло. Впрочем, Келп все-таки потерял равновесие, так что я подставил колено и попытался произвести бросок, но он вывернулся как раз вовремя, чтобы не попасться в захват. Для такого крупного мужика он двигался весьма быстро, это я должен признать.

В моем сознании ярко пронеслась сцена потасовки в столовой, так что я пригнулся, и тот удар ногой с разворота в голову, который едва не убил Требек, прошел мимо, и Келп упал. «Одно очко в мою пользу, – подумал я, – это научит тебя не играть в пятнашки в туннелях с уроженцем улья». Я начал вынимать цепной меч, чтобы поскорее покончить с мерзавцем.

В результате я оказался совершенно не готов к удару по ногам, сбившему меня на землю.

– Вы были правы, – рассмеялся Келп. – Неприятностей куча. Только не у меня, не так ли?

Он несколько раз пнул меня, лежащего, но броня под шинелью служила мне верой и правдой, и удары по ребрам были не более чем досадными тычками. Полагаю, у Келпа получилось бы лучше, если бы он сосредоточился на деле, вместо того чтобы болтать. Я молчал и при первой возможности перекатился в сторону, сумев все-таки вытащить цепной меч.

– Если собираешься драться, дерись, – произнес я только для того, чтобы звук моего голоса заглушил подвывание раскручивающегося лезвия. – А не произноси тут речи.

Он, вероятно, решил, что я у него в руках, потому что бросился в атаку с победным ревом, опуская приклад ружья на то место, где, как он полагал, находилась моя голова, но я к тому времени уже убрался оттуда, перекатился и полоснул его по ногам мечом. Я надеялся укоротить грязного предателя по колени, но жужжание лезвия предупредило его, и он в последний момент отпрыгнул, так что я только лишь хорошенько порезал ему бедро.

– Кишки Императора!

Впрочем, теперь он отступал. Внезапно по глазам ударил свет десятка фонарей, как ручных, так и примотанных крепежной лентой к дулам хеллганов.

– Комиссар. – Эмберли кивнула мне, приветствуя меня так, словно мы просто столкнулись на улице.

– Инквизитор. – Я поднялся на ноги и пошел на Келпа, лицо которого было перекошено паникой. За ним тянулась кровавая дорожка. – Будьте добры, подождите минутку. Сейчас я закончу с этим и присоединюсь к вам.

– Не подходите. – Келп поднял свой хеллган, целясь мне в грудь. Удивительно, но он, кажется, до сих пор не понял, что у меня под шинелью надета броня, иначе он предпочел бы выстрелить мне в голову. – Еще шаг, и я убью вас.

Я остановился, мне еще не хватало несколько метров, чтобы достать его цепным мечом. Он понял это и злобно ухмыльнулся:

– Что вы можете мне сделать оттуда?

Я пожал плечами.

– Юрген, убей его, – скомандовал я.

На лице Келпа появилось выражение почти детской обиды на те полсекунды жизни, которые у него оставались. Затем он разлетелся небольшим облачком легонько дымящейся требухи. Я обернулся к своему помощнику, который опускал мелтаган, и благодарно кивнул, добавив:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, сэр, – ответил он, будто оказал мне не большую услугу, чем если бы налил чаю.

Я повернулся к Эмберли.

– Какой приятный сюрприз, – сказал я, старательно играя невозмутимого героя. – Я не думал, что увижу вас прежде, чем доберусь обратно до наших казарм.

– Я тоже так не думала. – Она одарила меня улыбкой. – Но я засекла частоту вашего вокса, и мы попросту направились в ту сторону, где сигнал был сильнее.

– Рад, что вы так поступили.

Я кинул взгляд на Требек, которая соскребала с ботинка липкий кусочек Келпа. Улыбка Эмберли стала шире.

– Кажется, ситуация была у вас под контролем.

Я пожал плечами:

– Бывали противники и посерьезнее.

– Не сомневаюсь. Но в некотором смысле он оказал вам услугу. – Я, вероятно, выглядел в этот момент озадаченным, потому что она пояснила: – Благодаря ему найти вас было легче. Когда мы подошли ближе, нам оставалось только идти на звук.

Ее слова были как ушат ледяной воды (или вальхалльский душ, который я, кстати, не советовал бы пробовать без предварительной тренировки).

– Стройся, – сказал я солдатам. – Мы выдвигаемся.

– Одну секунду, сэр. – Холенби рылся в своем медпакете. – Я бы хотел сначала зашить вас!

Клянусь, что только тогда я вообще осознал, что получил в драке какие-то повреждения, а может, еще в перестрелке в большом зале. Костяшки пальцев были залиты кровью, мне поделом досталось за удар кулаком в панцирную броню, но сами пальцы были целы (а имплантированные вообще не пострадали). Кровь текла главным образом из здоровенного пореза на лбу, который, когда я его, наконец, заметил, тут же начал чертовски болеть. Но нашего юного медика, который начал поливать его каким-то спреем, я отогнал.

– У нас нет на это времени, – сказал я. – Не одни вы могли что-то услышать.

И это их подстегнуло, доложу я вам. Перспектива встречи с ордой гибридов и чистокровных генокрадов любого побудила бы к действию. Но все же мы выступили четким порядком, и я заметил, что оставшиеся солдаты начали, как им и полагалось, работать в команде. Теперь, когда Келпа не стало, трения между ними исчезли, будто сгорели вместе с дезертиром. Требек заняла место головного, не дожидаясь приказа. Я с удивлением понял, что размышляю о том, как бы вернуть ей капральские нашивки, если она будет продолжать в том же духе.

– Нам повезло в последней схватке, – сказал я, поравнявшись с Эмберли.

Она приподняла бровь:

– В чем это?

– Когда они атаковали. Большинство набросилось на тау, а не на нас.

– И вы находите это необычным?

– Когда я сражался с генокрадами раньше, на Кеффии, они не отдавали предпочтения той или иной цели. Просто бросались на ближайшую.

– Занятно, – проговорила она. – Но после того как взорвался бак с прометием, они в любом случае могли добраться только до ксеносов.

– Я говорю о том, что было до того, – ответил я. – С самого начала. Они, кажется, напали на нас только тогда, когда мы стали отступать.

– И такое поведение для генокрадов необычно, – подсказала она.

– Если верить моему опыту, да, – подтвердил я.

– Понятно. Благодарю вас, комиссар.

И в очередной раз ее задумчивый взор остановился на Юргене.

Мы спешили, как только могли, следуя вдоль трубопровода, который, как нам казалось, шел к поверхности, но я никак не мог избавиться от тревоги, крепнущей во мне, пока мы быстро двигались вперед сквозь тьму. Я предложил снова погасить фонари, но Эмберли эту идею отвергла, настаивая, что в таком случае наше продвижение замедлится. Так что я ограничился тем, что не стал включать свой фонарь и отступил в конец колонны, где мог пользоваться преимуществами, которые дает свет, при этом не делая себя очевидной мишенью. Мне все это, впрочем, все равно не нравилось, ладони снова зудели, а волоски на шее стояли дыбом. Я каждое мгновение ожидал выстрела или внезапного появления генокрадов или еще каких-нибудь тварей, коих способна извергнуть окружающая темнота. Если я что и вынес из своих прежних встреч с генокрадами (самой впечатляющей из которых был их бой с десантниками, штурмовавшими дрейфующий обломок космического корабля), так это то, что они спецы по части скрытности и засад. Гибриды меня волновали меньше, так как их человеческая составляющая делала их более легкой мишенью.

– Пока все идет неплохо, – пробормотала Эмберли, и это был как раз тот случай, когда человек искушал судьбу.

До сих пор нам поразительно везло, но не стоило надеяться, что так пойдет и дальше.

– Вряд ли они сильно отстали, – напомнил я. Действительно, учитывая нашу скорость, удивительно, что они все еще не нагнали нас…

Внезапное осознание было подобно удару по голове. Им и не нужно прочесывать весь лабиринт, чтобы найти нас, – у них были дозоры на всех основных путях входа и выхода. Все, что им нужно, это ждать и усиливать охрану на периметре, а мы сами в свое время, придем к ним в расставленные сети.

– Стойте, – сказал я. – Мы, возможно, идем прямо в пасть врагу.

Я быстро прикинул наше наиболее вероятное местоположение и расстояние от пещеры с заставой, которую уничтожили тау. Получалось, что мы все еще достаточно далеко, но…

Низкий вой лазерного выстрела впереди, выбившего фонтан каменных осколков из стены возле Требек, мгновенно смешал все мои мысли. Я кое-что упустил в расчетах: они прочесывали коридоры на внешнем периметре, стягивая петлю вокруг нас…

– Отступаем! Держать строй! – проорал я, увидев, что Требек опустилась на колено, намереваясь вести ответный огонь.

В луче ее фонаря, примотанного к дулу лазгана, мелькали черные силуэты, и, когда она нажала курок, было видно, как упал молодой человек в форме СПО. На секунду я задумался, не совершаем ли мы ужасную ошибку, в очередной раз открыв огонь по союзникам, но кое-кто из противостоящих нам были гибридами, тут ошибки быть не могло. Молодая женщина, которую можно было бы назвать хорошенькой, если б не третья рука с бритвенно-острыми когтями, растущая у нее из правой лопатки (женщина оправила этой чудовищной конечностью свою косичку, жест оказался удивительно изящен), подняла тяжелый пулемет, который сжимала в двух других руках. Прежде, чем я успел выкрикнуть предостережение Сорель со своей обычной непогрешимой точностью пробил ей в голове дырку.

– Не думаю, что мы сможем отступить. – Юрген оставался непробиваемым флегматиком и, казалось, был совершенно равнодушен к происходящему. Голос у него был такой, будто он спрашивал у меня подпись под какими-нибудь текущими бумагами. – Сзади тоже.

И он был прав, из туннеля, откуда мы пришли, доносился весьма характерный звук.

– Мы должны прорваться, – решительно сказала Эмберли.

Веладе и Холенби мрачно кивнули и открыли огонь по культистам, поддерживая Требек.

– Лучше бы нам сделать это побыстрее! – выкрикнул я.

Скользнув лучом фонаря по коридору позади, я увидел то, что едва не остановило мое сердце, – узкий проход был заполнен чистокровными, которые, разинув пасти и истекая слюной, наступали со стремительностью штурмовых машин. Я выхватил свой лазерный пистолет и выпустил заряд. Первый генокрад упал и с треском лопающегося хитина и хлюпаньем внутренностей (а уж какой при этом запах, вам точно знать не захочется) был мгновенно растоптан в кашу ногами сородичей.

– У нас нет времени!

Юрген пальнул из мелтагана, но это очень ненадолго задержало чистокровных: на место каждого сгоревшего, казалось, готова встать целая армия таких же.

– Мы делаем все, что можем! – отозвалась Требек.

Каждый раз, когда она нажимала на курок, умирал один культист, а ее нагрудная броня была вся в лазерных ожогах. Какие бы преступления она ни совершила на борту «Праведного гнева», она их искупила, и это доказательство, что я был прав, предотвратив ее казнь, едва не вытеснило приливом удовлетворения тот всеобъемлющий ужас, который в меня вселял стремительно надвигающийся хитиновый шторм.

И тут Требек схлопотала болтерный заряд, который взорвался в грудной клетке, забрызгав ближайшую стену кровью. У женщины еще хватило времени, чтобы взглянуть на чудовищную рану и безмерно удивиться, прежде чем жизнь покинула ее окончательно и бесповоротно.

– Белла! – Холенби опустил свой хеллган и принялся рыться в аптечке.

Я схватил его за плечи.

– Веди огонь! – выкрикнул я. – Ей уже не поможешь!

И нам тоже. Если мы не сумеем вырваться отсюда, нам никто не поможет. Холенби кивнул и, снова взялся за оружие. Болтерный пистолет Эмберли рявкнул у меня над ухом, и еще один тип в форме СПО нашел столь же кровавую смерть, как только что Требек.

– Вот, наверное, и все, – произнес я с удивительно легкомысленным фатализмом, который обычно приходит тогда, когда смерть кажется неизбежной.

Плотный комок страха рассеялся, и его место заняла спокойная уверенность в том, что никакие мои действия ничего уже не изменят, и единственное, что остается, – забрать с собой на тот свет столько ублюдков, сколько будет возможно. Инквизитор повернулась, чтобы ответить мне, но прежде, чем она что-либо сказала, ей в висок врезался лазерный заряд.

– Эмберли! – взвыл я, но, к моему изумлению, там, где она стояла, внезапно оказалось пусто. Раздался громкий хлопок, когда воздух был вынужден молниеносно заполнить освободившееся место. – Какого дья…

– Комиссар! – Ее голос внезапно возник в моем воксе. – Прикажите Юргену стрелять в стену, три метра позади его настоящей позиции. Скорее!

И я сделал так, как было сказано, но будь я проклят, если хоть сколько-нибудь понимал, что произошло и зачем ей потребовалось отдать такой странный приказ.

К чести Юргена, приказ был исполнен им так же быстро и эффективно, как и любой другой, и, к моему изумлению, выстрел мелтагана образовал приличную дыру, около метра в диаметре. Стена оказалась толщиной едва ли в руку, и я нырнул в отверстие прежде, чем остыли оплавленные края.

– Сюда! – крикнул я.

Веладе и Холенби начали отступать, пока Сорель прикрывал их меткими выстрелами по стремительно наступающим чистокровным. Юрген повернулся и тоже пальнул по генокрадам, и тут каменная кладка над брешью начала рушиться.

– Скорее!

Но было слишком поздно. Стена рухнула, подняв облако удушливой пыли и отрезав от меня моих спутников. Они остались биться с тварями, которые наверняка убьют их всех.

Вообще-то, как правило, мысль о том, что я безопасно укрыт от орды генокрадов за тоннами обрушившейся каменной кладки, приносит мне облегчение. Наверное, меня чем-то приложило по голове или случилось еще что-нибудь в этом роде, потому что ничем другим не могу объяснить свое дальнейшее поведение: я принялся разгребать гору обломков голыми руками, пытаясь пробиться обратно в коридор, который к этому времени, безо всякого сомнения, уже был залит кровью солдат, оставшихся там. И сдался я, только когда почувствовал чью-то руку на своем плече.

– Оставьте, Кайафас. – Эмберли печально покачала головой. – Там все кончено.

Я медленно встал, отряхивая пыль с одежды и размышляя, как же мне теперь жить без Юргена. Тринадцать лет совместной службы чего-то да стоили, и я знал, что буду скорбеть о нем.

– Что произошло? – спросил я, моргая и вытирая глаза от пыли. Было такое ощущение, что в мои мозги ее тоже набилось порядочно. – Куда это вы исчезли?

– Как видите, сюда, – Эмберли обвела рукой помещение, в котором мы оказались. Интерьер был не самый располагающий, но, по крайней мере, здесь не было генокрадов. – Преломляющее поле вывалило меня сюда после того, как в меня попали.

– Что – вывалило? – Я потряс головой. В волосах тоже оказалось полно пыли, и я нигде не видел своей фуражки. Найти ее почему-то мне казалось чрезвычайно важным, и я все время оглядывался вокруг, хотя, вероятнее всего, фуражка была погребена под обломками стены[50]50
  Обычный признак шока. Что в тех обстоятельствах и неудивительно…


[Закрыть].

– Преломляющее поле. Если в меня попадает что-то достаточно опасное, оно телепортирует меня прочь. – Эмберли пожала плечами. – По крайней мере, в большинстве случаев.