Текст книги "Архив комиссара Каина"
Автор книги: Сэнди Митчелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 200 страниц)
– Вы готовы? – поторопил я, радуясь тому, что я не там, сзади, в открытом кузове. И поймал себя на мысли, что идея Юргена, возможно, не самая блестящая.
– Прошу, воздержитесь, ради великого блага!
Наверное, у Эль'сората в его передатчик был встроен громкоговоритель, так что его голос разнесся над толпой. К моему изумлению, люди подчинились – замолчали и расступились перед нами. Это было настолько непохоже на то, как отреагировала толпа на Касамаре[23]23
Незначительное гражданское восстание, при котором несколькими годами ранее присутствовал Каин.
[Закрыть], бросившаяся на наши ряды с яростью берсерка в ответ на обращение командира арбитров, что я задумался о том, насколько большим влиянием на своих последователей и друг на друга обладали тау[24]24
Этот феномен до сих пор является предметом значительного интереса Ордо Ксенос, хотя его исследование остается сложным и не приносит видимых результатов.
[Закрыть].
Юрген подкатил грузовик к огромным, десятиметровой высоты и шириной во весь проспект воротам как раз в тот момент, когда они начали раскрываться – совершенно бесшумно или же настолько тихо, что не было слышно за бормотанием толпы и гулом двигателя. Высадившись вместе с Кастин из кабины, чтобы проводить наших гостей, я заметил, что она глубоко вобрала воздух в легкие, едва ее каблуки коснулись земли.
– Это еще что? – раздался хриплый голос Лустига по воксу.
Нечто небольшое и быстрое устремилось вниз со стены кружась и пикируя, словно птица.
– Не стрелять, – поспешно сказал я, перебарывая собственное желание выхватить оружие. – Они все еще на своей стороне границы.
По крайней мере, формально. Я старался разглядеть то, что спускалось к нам, но оно было маленьким и быстро двигалось. В целом создавалось впечатление чего-то напоминающего тарелку с привешенной под ней винтовкой.
– Это ответная любезность, – подтвердил Эль'сорат, поразительно ловко соскакивая с платформы грузовика. – Чтобы убедится, что ваш отъезд ничем не будет затруднен.
Понимать можно было по-разному, но я предпочел расценить это как гарантию того, что толпа продолжит вести себя пристойно.
– Премного благодарен, – заверил я тау, пока остальные его сородичи вываливались из грузовика и топали в свой анклав.
Навстречу им вышли вооруженные солдаты в броне, их лица были закрыты непрозрачными щитками шлемов. Я заметил движение за стеной и всмотрелся получше.
– Дредноуты! – выдохнула Кастин.
Эти, безусловно, были достаточно велики для такого определения, но двигались с легкостью и грацией, значительно отличавшей их от Дредноутов Империума, которых мне доводилось видеть раньше. Угловатые корпуса, увенчанные чем-то похожим на шлемы солдат-тау, возвышались над обычными тау, по меньшей мере, на метр.
– Это просто боевые костюмы, – сказал Эль'сорат с легкой насмешкой в голосе. – Ничего особенного.
Мы с Кастин коротко переглянулись. На таком расстоянии я не мог разглядеть деталей, но в наличии тяжелого оружия сомневаться не приходилось, и мысль о том, чтобы схватиться с врагом, который относил подобные устройства к само собой разумеющимся вещам, была отнюдь не утешительной. Я начал подозревать, что именно это впечатление на нас и хотели произвести чужаки.
– Естественно, – сказал я, излучая спокойную уверенность, которой вовсе не ощущал, и наслаждаясь секундным замешательством, отразившимся в глазах ксеноса.
– Да хранит вас ваш Император, комиссар Каин. С вами наша благодарность, – наконец произнес он и последовал внутрь анклава за своими друзьями.
Ворота начали поспешно закрываться.
– Пора нам убираться, – сказал я, садясь обратно в кабину.
Кастин на этот раз предпочла ехать в кузове. Я не мог осуждать ее за это, после того как она вполне насладилась обществом Юргена, и я предложил раненому солдату Пенлан ехать с нами в кабине вместо нее.
– Лучше вам поберечься, – сказал я, – по крайней мере, пока мы не доберемся до медика.
Так что я сумел восстановить свой живой щит и в то же время укрепить свою репутацию комиссара, радеющего о подчиненных.
Итак, нам удалось внести свою небольшую лепту в дело сохранения стабильности на Гравалаксе, в связи с чем испытывать некоторое самодовольство было бы вполне простительно. Почему же я вместо этого продолжал размышлять об убитых нами солдатах СПО и гадать, чьи же планы мы разрушили ценой этой жертвы?
Глава седьмая
Благодарность сильных – тяжелая ноша.
Гильбран Квайл, собрание сочинений
Рассвет, наконец, занялся над раненым городом. Фарфорово-синее небо рассекали столбы дыма, но солнце восходило все выше, и зарево пожаров бледнело и рассеивалось в его свете. Мое же настроение было далеко не лучезарным. К моему облегчению, мы вернулись, ухитрившись не расстрелять еще кого-нибудь. Несколько обдолбанных какой-то местной дурью мародеров не в счет. Они осознали наличие вооруженных солдат в грузовике, который пытались ограбить, разве что в последнюю секунду перед смертью. Все, чего мне теперь оставалось желать, было несколько часов сна. Я был настолько взвинчен адреналином с момента выстрела в губернаторском дворце, что, едва представилась возможность расслабиться, свалился, будто марионетка с подрезанными ниточками, и даже Юрген с чайником свежей заварки из листьев танна не мог вернуть меня к жизни. Но прежде я, справедливо решив, что лучше побыстрее скинуть со своих плеч всю эту дурацкую заваруху, как можно скорее доложил в штаб Бригады и потратил около часа на заполнение бумаг.
Затем дотащился до своей койки, отдав строгим приказ беспокоить меня, только если призовет сам Император.
Мне удалось урвать целый час сна, прежде чем я снова влип в историю.
– Идите подорвитесь на фраг-гранате! – крикнул я, когда стук в дверь наконец дошел до меня. Он продолжался достаточно долго, и я понял, что он не прекратится, пока я так или иначе не отреагирую.
– Простите, что беспокою вас, комиссар. – В дверном проеме возникло лицо Броклау, лишенное каких-либо следов раскаяния. – Но, боюсь, это невозможно. Вас хотят видеть.
Стало понятно, что спорить бесполезно. Сам факт того, что меня вытаскивает из койки офицер его ранга, а не Юрген или еще какой-нибудь солдат, говорил о многом. Я зевнул, стараясь заставить свой заторможенный мозг работать, и неохотно вылез с постели.
– Сейчас буду, – сказал я.
Это заявление грешило излишней оптимистичностью. К тому времени, как я накинул одежду, побрызгал водой на лицо (и на этот раз вальхалльская привычка умываться ледяной водой не исторгла из меня поток проклятий, что хорошо показывает, насколько я был изнурен) и Юрген сварил мне двойной крепости рекаф, прошло около двадцати минут. Наконец я все же проследовал в указанном мне направлении, осторожно пробираясь по территории (ведь Мужественные Всадники все еще были где-то здесь), и вошел в здание, которое, как я смутно припоминал, было якобы предназначено для связистов. На самом деле, конечно же, имелась в виду разведка, и я предположил, что мой доклад о событиях предыдущей ночи собирается принять какой-то высокопоставленный боец невидимого фронта. Если бы я не так устал, то, наверное, удивился бы количеству офицеров в гулких мраморных коридорах и роскоши убранства в анфиладе приемных, через которые меня пропускали солдаты в парадной форме и с позолоченными лазерными ружьями. Но по причине вполне понятного раздражения я даже не спросил, где я и кому приспичило меня видеть.
– Комиссар. Пожалуйста, входите. – Голос был знакомым, и, каким бы оцепеневшим от усталости я ни был, мне потребовалось всего мгновение, чтобы узнать Донали.
Он улыбался и, кажется, был искренне рад видеть меня. Он указал на сервировочный столик с приветливо дымящимся на нем чайником и несколькими большими подносами с едой. Я улыбнулся в ответ и действительно обрадовался новой встрече с ним – ночные приключения дипломата, очевидно, были не менее травматичны, чем мои. Его дорогой наряд был мятым и грязным, пах дымом и кровью, а голова перевязана.
– Это неожиданная честь, – сказал я, накладывая на тарелку большую порцию салата из рыбы, риса и яиц и наливая чаю из танны в самую вместительную кружку, какую сумел найти. – Надо признать, я беспокоился за вашу безопасность.
– И не зря… – Донали со страдальческим лицом прикоснулся к повязке. – После вашего отъезда там стало немного неспокойно.
Я занял место за столом для переговоров, за которым уже сидели несколько офицеров, мне не знакомых, и с ними несколько мужчин и женщин в гражданском. Последних я отнес к коллегам Донали, судя по покрою их костюмов и бюрократически чопорному виду. Выделялась из собравшейся компании только одна женщина – она была моложе остальных присутствующих и носила элегантное, но слишком тесное зеленое платье (декольте было чересчур глубоким для столь раннего часа). Она выглядела удивительно рассеянной и в то же время напряженной, она то бормотала что-то себе под нос, то вдруг вытягивалась по струнке и оглядывала окружающих, будто кто-то из нас ее оскорбил. Я бы принял ее за астропата, но ее глаза были на месте, хотя, казалось, они все время теряют фокус. Значит, наверняка псайкер. Я решил не ставить мысленных барьеров – как я уже говорил, мне никогда не составляло труда притвориться, несмотря на их проклятое умение.
– Прошу прощения, что пропустил самое интересное, – сказал я Донали, зная, что именно это он ожидает от меня услышать, и принялся за еду.
Я понятия не имел, зачем меня вызвали, но на моем счету достаточно военных кампаний, чтобы не отказываться от еды, пока дают. Налегая на салат, я изучал офицерские знаки отличия, надеясь по ним догадаться, кто они и зачем здесь я, но оказалось, что компания собралась разношерстная. Скользнув взглядом по паре майоров, полковнику, я посмотрел на сидящего во главе стола и едва не выронил свой прибор. Лорд-генерал Живан собственной персоной, главнокомандующий нашей небольшой экспедиционной армией. Я никогда не видел его изображений, но регалии говорили сами за себя, кроме того, я слышал достаточно много описаний его стальных синих глаз (которые, на самом деле, оказались несколько бледноваты) и аккуратно подстриженной бороды (скрывающей намечающийся второй подбородок), чтобы сомневаться в его личности. Он сидел вполоборота ко мне, обсуждая содержимое информационного планшета с помощником, так что Донали, опустившись в соседнее с моим кресло, смог продолжить нашу беседу:
– Вы оказали нам большую услугу минувшей ночью. Вы не могли бы помочь больше, оставшись.
– Рад слышать, – сказал я. – Но вы, похоже, тоже неплохо справились. Охранники дворца, должно быть, оказались лучшими солдатами, чем выглядели.
– Ничуть. – Он с отвращением помотал головой. – Половина их древних лазганов отказалась работать, а те, что все-таки выстрелили, не смогли бы попасть и в борт космолета. Мы едва держались до подхода взвода СПО. Если бы Орелиус и его телохранители не убрали зачинщиков, толпа просто раскатала бы нас.
– Орелиус. Хм. – Я отхлебнул чаю из кружки и заметил, что никто больше, похоже, его не пил. Что ж, надо признать, вкус к чаю из листьев танна нужно вырабатывать постепенно, и я один из немногих, если не считать вальхалльцев, кому он нравится. Из чего следовало довольно лестное заключение: его приготовили только ради меня. Для чего бы меня ни вызвали, они учли мои вкусы. – Очевидно, вы были правы относительно него.
– Правда? – Донали посмотрел на меня с любопытством, и я снова почувствовал, что он не просто поддерживает беседу, а старается определить меру моей осведомленности о происходящем за кулисами.
Я кивнул, подчищая тарелку и решая, смогу ли уйти от вопроса, отправившись за добавкой.
– Вы говорили, что он не так прост, как может показаться, – напомнил я ему.
– Да, несомненно.
Возможно, он собирался сказать что-то еще, но Живан повернулся обратно к столу переговоров и откашлялся. «Проклятие, – подумал я, – теперь не удастся сходить за еще одной порцией салата». В кружке, впрочем, оставалось еще достаточно много чаю, и я отхлебнул, наблюдая за присутствующими сквозь ароматный пар.
– Комиссар. – Живан обратился непосредственно ко мне. – Благодарю, что столь вовремя присоединились к нам.
– Лорд-генерал, – строго кивнул я и добавил, усмехнувшись про себя тому, как половина присутствующих тут же нервно втянула воздух: – Если бы я знал, что ваш повар так талантлив, я бы спешил еще больше.
Конечно, комиссар был вне обычной вертикали командования, так что формально я не обязан был выказывать почтения ни ему, ни кому-либо еще, но большинство из нас старается не напоминать об этом окружающим офицерам. Как я люблю сегодня повторять моим кадетам: уважайте их и они будут уважать вас. Вам это ничего не стоит, а дела идут лучше. Благодаря моему статусу общеизвестного героя я располагал еще большей свободой в своих поступках, а Живан, насколько мне было известно, и сам слыл грубоватым человеком, так что малую толику простовато-сердечной солдатской фамильярности он примет хорошо. Я оказался прав. Он мгновенно оттаял, и мы в дальнейшем сошлись проще и быстрее, чем начинается драка в баре на нижних уровнях улья.
– Я передам вашу похвалу, – сказал он, улыбнувшись, и прихлебатели, рассевшиеся вокруг стола, решили, что им тоже стоит выказать расположение ко мне. – Может, вы захотите взять добавки, прежде чем мы продолжим?
– Продолжим – что, поясните? – спросил я, вставая, чтобы вновь наполнить свою тарелку. Я забыл взять с собой кружку, так что на случай, если захочу еще чаю, я просто забрал чайник, водрузив его на стол около себя. Признаюсь, я сделал это и для того, чтобы снова позлить местных подхалимов. – Кому-нибудь что-нибудь принести заодно?
– Нет, благодарю.
Живан подождал, пока я снова усядусь, затем решил, что все-таки хочет еще рекафа, и послал за ним наиболее явно поджавшего губы помощника. Проделывая это, он зацепил меня взглядом, в котором ясно горел огонек озорства. Я решил, что лорд-генерал мне нравится.
– Я читал ваш рапорт, – сказал он, когда, наконец, прибыл его рекаф. – И полагаю, что выражу общее мнение, если скажу, что был впечатлен.
Гул одобрительного бормотания прокатился над столом, и некоторые голоса даже звучали искренне, без недовольства. Донали тепло улыбнулся мне и кивнул; я подумал о том, что, кажется, приобрел друга в дипломатическом корпусе. В будущем это может оказаться весьма полезным. Странная женщина в зеленом на мгновение встретилась со мной взглядом.
– Выбирайте друзей с осторожностью, – внезапно сказала она неприятным, гнусавым голосом.
Я чуть не подавился чаем.
– Простите? – переспросил я.
Но ее взгляд снова расфокусировался.
– Слишком много, – сказала она. – Не могу всех услышать.
Кто-то протянул ей разукрашенную серебряную коробочку, чуть меньше ее ладони, и она выскребла оттуда пару таблеток, проглотив их целиком. Через мгновение ее внимание снова заострилось.
– Вы должны извинить Рахиль, – прошептал Донали. – Она полезна, но с ней бывает трудно.
– Очевидно, да, – ответил я.
– Она не тот посол, какого бы я отправил на это маленькое собрание, – продолжил дипломат. – Но, учитывая все обстоятельства, я полагаю, им самим ее таланты в данный момент требуются меньше всего.
– Кому? – спросил я, но, прежде чем он смог ответить, Живан призвал собрание к вниманию.
– Большинству известна причина, по которой вас пригласили, – начал он, отставляя кружку с рекафом. – Но для тех, кому наши разговоры в новинку… – Он заговорщицки покосился на меня. – …позвольте повторить. Нам приказано вернуть Гравалакс. Если понадобится, то силой оружия. – Офицеры покивали. – Однако размер военного присутствия тау радикально меняет ситуацию.
– Но мы все же можем вышвырнуть их, мой лорд-генерал, – перебил один из офицеров. – Это займет больше времени, чем мы предполагали, но…
– Мы завязнем в затяжной кампании. Возможно, на годы. – Лорд-генерал произнес это тоном, освобождающим встрявшего от права голоса. – И, грубо говоря, я сомневаюсь, что планета того стоит.
– Со всем уважением, лорд-генерал, это не вам решать, – настаивал на своем офицер. – А наш приказ…
– …дает мне право решать, как его выполнить, – отрезал Живан. Офицер заткнулся, и генерал обернулся к Донали. – Вы все еще считаете, что возможно дипломатическое решение?
– Да, считаю, – кивнул дипломат. – Хотя, принимая во внимание гражданские волнения, это может оказаться непросто. Не говоря уже об убийстве посла…
– Но тау все же хотят продолжать переговоры? – настаивал Живан.
– Да, – снова кивнул Донали. – Благодаря находчивости, проявленной вчера ночью комиссаром Каином, у них еще осталось немного веры в нашу добросовестность.
Все посмотрели на меня с одобрением, за исключением Рахиль, которую, казалось, больше интересовало нутро ее чашки с рекафом.
– Что подводит нас к разговору о собственно убийстве. – Живан попытался привлечь внимание псайкера. – Рахиль. Инквизитор продвинулся в своем расследовании?
Пожалуй, мне следовало этого ожидать в свете моих подозрений относительно Орелиуса, но до этого момента я все-таки склонялся к тому, что пьяные фантазии Диваса не следует воспринимать слишком серьезно. Я уставился на Донали:
– Вы знали?
– Я подозревал, – произнес он вполголоса. – Но точно не знал до сегодняшнего утра, когда появилась Рахиль с посланием, украшенным инквизиторской печатью.
– И что в нем было? – прошептал я, пока молодая псайкерша собиралась с силами для ответа.
– Откуда мне знать? Оно было адресовано лорду-генералу.
– Расследование продолжается. Да. – Рахиль напряженно выпрямилась, с очевидным усилием заставляя себя сосредоточиться; ее носовое произношение немилосердно скребло по моим натянутым нервам. – Вас известят. Когда заговор будет раскрыт. – Она прервалась, вздернув голову, будто прислушиваясь к чему-то, и внезапно встала. – У вас есть торт?
И она отправилась к столу с едой, чтобы проверить.
– Понятно. – Живан старался сделать вид, что в ее словах был какой-то смысл.
– Если вы позволите, лорд-генерал, – заговорил я как можно более уверенно. – Я подозреваю, что может существовать группировка, заинтересованная в разжигании конфликта между нами и тау.
– Так говорит и добрый сэр Донали. – Живан, с плохо скрываемым облегчением, воспользовался возможностью вернуть ход совещания в продуктивное русло. – Что является основной причиной, почему я пригласил вас составить нам компанию. Ваши суждения кажутся мне вполне состоятельными.
– Нет торта. Нет торта, фраг-граната его раздери! – бормотала Рахиль, шаря по столу с закусками. – Это я не могу есть, оно слишком зеленое…
– Благодарю, – ответил я на комплимент Живана, стараясь не обращать внимания на псайкершу.
– Есть ли у вас предположения насчет того, кто может быть в этом виновен? – спросил Живан.
Я пожал плечами:
– Я солдат, сэр. Заговоры и интриги не совсем моя специальность. Возможно, инквизитор сможет нас просветить на этот счет, когда закончит свое расследование.
– Вероятно. – Живан выглядел слегка разочарованным, несомненно, он питал надежду, что я в состоянии предвосхитить выводы инквизиции.
Рахиль вернулась на свое место, сжимая в руке булочку с корицей, и остаток совещания занималась тем, что обкусывала ее по бокам. По крайней мере, когда у нее было что-то во рту, она молчала.
– Я хотел видеть вас, комиссар, еще и потому, что вы встречались с губернатором Грисом. Как вы оцениваете его осведомленность в военных делах?
Я снова пожал плечами:
– По моему, в них он понимает ровно столько же, сколько и во всем остальном. То есть ничего. Он имбецил.
За столом снова раздались судорожные вздохи, но Живан и Донали согласно склонили головы.
– Так я и думал, – сказал лорд-генерал. – Хотя вам, наверное, будет приятно узнать, что он отзывался о вас с восхищением.
– Действительно? – Я озадаченно поднял бровь, и Донали пояснил:
– В конце концов, вчера вечером вы спасли ему жизнь.
– А-а, – протянул я. – Честно говоря, я об этом не задумывался.
Это было абсолютной правдой: я разоружил тау для того, чтобы спасти свою шкуру, а произошедшее после практически вытеснило все остальное из моего сознания. К счастью, именно такого ответа все от меня и ждали, так что я неожиданно был награжден теплой улыбкой одного из самых могущественных людей в Сегментуме, и это было приятно. Но конечно, последствия этого не заставили себя долго ждать, что лишний раз доказывает правоту убеждения, что ни один хороший поступок не остается безнаказанным[25]25
С этого момента Живан лично заинтересовался карьерой Каина и в конечном итоге заполучил его в свое ближайшее окружение. Что, в свою очередь, повлекло за собой несколько инцидентов, угрожавших жизни Каина; они отражены в других частях архива.
[Закрыть].
– Ну а губернатор о вас думал, – сказал Донали. – И желает наградить какой-то медалью[26]26
Орден за заслуги перед Гравалаксом второй степени. В последующие годы Каин иногда шутил, что если бы он все-таки позволил тау застрелить Гриса, благодарный народ вручил бы ему тот же орден, но первой степени.
[Закрыть].
– С этим, пожалуй, придется повременить, – сказал Живан. – У нас есть более насущные проблемы, с которыми предстоит разобраться.
Лорд-генерал коснулся кнопки на подлокотнике своего кресла, и поверхность стола засветилась изнутри, превратившись в гололитический монитор таких размеров и разрешающей способности, какие я редко встречал. Если бы я знал, то был бы поаккуратнее с чайником. Я вытер носовым платком след от чайника, пока изображение дергалось в воздухе передо мной, успокоившись только тогда, когда Живан наклонился и сильно врезал кулаком по столешнице. Наверное, он провел достаточно много времени в кругу техножрецов, потому что после этого все заработало идеально, и изображение оставалось резким и сфокусированным даже больше чем половину необходимого времени.
– Перед нами город, – сказал он, отмечая очевидное.
Рахиль кивнула, разбрасывая по изображению крошки. Это напомнило мне орбитальную бомбардировку.
– Маленькие люди похожи на муравьев, – сказала она, положив голову на стол.
Конечно, масштаб не позволял показать отдельных людей или машины, даже если бы они были размером с «Гибельный клинок», но, в конце концов, она же была чокнутая.
– Копошатся, копошатся, копошатся. Никогда не знаешь, что у тебя под ногами, а следовало бы, ведь можно запнуться и упасть туда.
Я старался не обращать на нее внимания, считывая тактическую информацию с быстротой, выработанной годами практики.
– Столкновения все еще продолжаются. – Я кивком указал на красные пятна. – Разве арбитрам не удалось восстановить порядок?
– В некоторой степени, – пожал плечами Живан. – Большинство гражданских смутьянов либо арестованы, либо расстреляны, либо им наскучило и они разошлись по домам. Теперь главной проблемой являются мятежные отряды СПО.
– Разве верноподданные не могут с ними расправиться? – спросил я.
Насколько мне было видно со своего места, лоялисты, по меньшей мере, в три раза численно превосходили ксенофилов.
Живан посмотрел с отвращением:
– Казалось бы, должны. Но они медлят. Половина отказывается стрелять в бывших товарищей, а остальным наплевать на происходящее с высокой колокольни. – Он замялся. – Поэтому губернатор в своей неизмеримой мудрости обратился к командованию Гвардии с просьбой вмешаться и прибрать за ним это дерьмо.
– Но вы не можете! – Донали чуть ли не взвизгнул. – Если Гвардия мобилизуется, тау ответят тем же! Вы разожжете ту самую войну, которую мы стараемся предотвратить!
– Это не ускользнуло от моего внимания, спасибо, – сухо сказал Живан.
– Да он полный кретин! – кипятился Донали. – Последствия того, что он творит…
– Он в панике, – произнес я. – Нарастание мятежных выступлений – это все, что он видит сейчас. Если ксенофилы из гражданских присоединятся к СПО…
– Нам придет полный фраг, – заключил Донали.
– Ну, не то чтобы полный… – Живан скривил губы в мрачной пародии на улыбку. – Я еще могу тянуть время. Теперь отвечайте по существу. Сможете ли вы использовать это время, чтобы убедить тау в том, что развертывание Гвардии в пределах города не является для них угрозой?
– Я могу попытаться, – сказал Донали, но без энтузиазма.
Живан одобрительно кивнул:
– Это уже больше, чем я мог бы требовать от вас. – Он обернулся ко мне. – Комиссар, скажите, считаете ли вы, что у тау есть причины доверять вам?
Конечно же, у них таких причин не было, но не такой ответ он хотел услышать, так что я рассудительно покивал и изрек:
– Полагаю, больше, чем большинству имперских офицеров. Я их подвез вчера ночью.
Как я и ожидал, мою ироничную скромность присутствующие проглотили и не поморщились, ибо она соответствовала представлениям этих идиотов о геройстве. Живан выглядел довольным.
– Отлично, – сказал он. – Можете сообщить тау, что комиссар Каин лично будет контролировать ход операции. Возможно, это уменьшит их беспокойство.
– Возможно, только лишь возможно. – Донали, казалось, немного приободрился.
А вот обо мне этого сказать было нельзя. После всего, через что мне пришлось пройти вчера, перспектива лезть обратно на линию огня выглядела отвратительно. Но, в конце концов, раз уж меня угораздило быть героем, следовало невозмутимо сидеть и попивать чаек, размышляя, как выкрутиться на этот раз.
