Текст книги "Семь Оттенков Зла (ЛП)"
Автор книги: Роберт Рик МакКаммон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)
Случай на судне «Леди Барбара»
Глава 1
Февраль 1704 года.
С нее было достаточно, и она больше не собиралась этого терпеть. Поэтому, поднявшись утром со своей кровати и переодевшись в теплую одежду – ведь на корабле в любом месте, кроме камбуза, всегда было так холодно, что зубы начинали мелодично перестукивать, – Берри Григсби покинула свою каюту и с вызывающей решительностью направилась по освещенному масляными лампами коридору к двери в кормовой части.
После двух резких стуков, укрепивших решимость Берри, дверь открылась. На пороге стояла внушительная фигура капитана Генри Стоунмена. С таким телосложением и ростом ему бы больше подошло покорять горы, нежели управлять кораблем: он был очень крепким и высоким. Берри замечала, что в первую неделю плавания он часто ударялся головой о низкие потолки, после чего позволял себе выругаться. Он быстро брал себя в руки и спешил непременно извиниться за грубость перед присутствующими на борту дамами.
– Доброе утро, мисс Григсби, – поздоровался моряк с каштановой бородой. На нем была его обычная рабочая одежда: темно-синяя куртка с меховым воротником поверх рубашки в красно-синюю клетку, брюки цвета буйволовой кожи с коричневыми заплатами на коленях и черные ботинки. – Что я могу для вас…
– Вы, вероятно, уже знаете, – перебила его Берри, поскольку для нее проблема была очевидна. – Это касается мистера Реджинальда Гулби и его пристального внимания, которое я никогда не поощряла и которое приобретает все более навязчивые формы.
Стоунмен кивнул, но ничего не сказал. Вероятно, он ожидал очередной вспышки возмущения от медноволосой и довольно миловидной, на его взгляд, девушки. Берри не разочаровала его.
– Может, слава ловеласа и сердцееда Роуди Реджи и разнеслась на всю Англию, но я отказываюсь выказывать к ней что-либо, кроме отвращения. Я припоминаю, что перед тем, как мы покинули гавань, вы обещали мистеру Мэтью Корбетту, что присмотрите за мной… – она решила добавить то, что показалось ей немаловажным, – как за собственной дочерью. – Заметив легкую грусть, промелькнувшую в глазах капитана, она поспешила смягчить удар: – Я имею в виду, что, если б она была жива, вы присматривали бы за ней так же, как обещали приглядывать за мной. Ох… простите. – Берри вздохнула. – Мои нервы на пределе. Я лишь хотела напомнить вам о вашем слове, но вышло неуклюже.
Стоунмен снова кивнул. Для Берри он оставался безмолвной загадкой. Затем он открыл дверь пошире и отступил.
– Входите, – сказал он.
Берри вошла, Стоунмен закрыл за ней дверь. Насколько ей было известно, никто из других пассажиров «Леди Барбары» не посещал личные покои капитана. Она быстро поняла, что одной из причин были весьма скромные размеры его личной каюты, а другой – то, что большую часть пространства занимала кровать, которая выглядела слишком короткой для роста Стоунмена. Также здесь был письменный стол, который словно вытащили с другого потонувшего судна, и шкаф с большим количеством свернутых в свитки документов – скорее всего, карт. Обстановку дополняли кресло из воловьей кожи у письменного стола, стул напротив, дубовый комод, две масляные лампы, прикрепленные к стене, умывальник и маленькое овальное зеркало на подставке. Скромная каюта была обставлена так плотно, что больше сюда не поместилось бы ничего, даже банка маринованной селедки.
На самом деле, маринованная сельдь была основным блюдом на камбузе наряду с другой соленой рыбой, а также говядиной, картофелем и кукурузой в самых разных видах: жареная, запеченная, вареная или заправленная сливками. Иногда из ледяных глубин вылавливали свежую рыбу, но эта задача требовала стойкости. Не всякий моряк сможет стоять под февральскими атлантическими ветрами час за часом и забрасывать удочку.
«Леди Барбара» вышла из гавани месяц назад. Капитан сообщил всем, что этот корабль – настоящая женщина, и относиться к ней следует с уважением и чуткостью.
– … ибо, я уверяю вас, она запоминает все обиды и отплачивает за них десятикратно.
Будучи одной из четырех дам на борту «Леди Барбары», Берри сначала была просто раздражена нежелательным вниманием Роуди Реджи, однако он не позволял себе лишнего. Вскоре он начал «невзначай» касаться ее бедер, когда она проходила мимо него по узким коридорам, и эта наглость привела ее в бешенство. Похоже, что ее сестры по несчастью – пассажирки Кара Диксон и Джессика Райнхарт – также стали жертвами его плохих манер. При этом мисс Райнхарт путешествовала одна, и за нее некому было заступиться, а вот муж миссис Диксон прилюдно сообщил Гулби на камбузе, что еще один такой «несчастный случай», и хулиган остальной путь до колоний проделает вплавь.
Остановило ли это горе-ловеласа? Увы, нет.
Берри была уверена, что Гулби засмотрелся бы даже на Гленнис Хэмметт – жену Галена Фицроя Хэмметта – если бы возраст той не приближался к шестидесяти. Только почтенный возраст и спасал ее от приставаний, хотя пожилая женщина оставалась привлекательной, ухоженной, обладала прекрасными манерами и была остроумной в беседах.
Стоунмен оперся на стол. Корабль качало, что было обычным явлением, к которому пришлось привыкать в первую неделю плавания. Сейчас, месяц спустя, желудки пассажиров давно адаптировались к морской качке.
– Не нужно напоминать мне о моем слове, – хмуро сказал капитан. – Я всегда держу его, таков мой принцип. Что касается проблемы, о которой вы говорите… Что ж, у меня состоялось два разговора с этим человеком, и, я думаю, они немного охладили его пыл.
– В самом деле? Я полагаю, вы разговаривали с ним до вчерашнего вечера, когда он чисто случайно «задел» локтем мою грудь? Неприлично говорить о таком, но у меня просто нет выбора.
– Боюсь я не могу полностью оградить вас от контакта с ним. В такой тесноте столкновения неизбежны.
– Разумеется, я это понимаю, – покачала головой Берри. – Но так я сталкиваюсь только с ним. Каждый раз – только с ним. Он использует тесноту в своих интересах при любом удобном случае!
– К сожалению, многие мужчины так делают.
– Некоторые – да. Однако с самого первого дня, еще до того, как мы покинули гавань, он начал набрасываться на меня, как бык во время гона, простите за выражение! Если это еще не насилие, то его поведение невольно наводит на мысли об этом. Простите, что поднимаю такие неудобные темы. Но он буквально пожирает меня глазами! Клянусь, этот мужчина пускает слюни при виде женской шеи и приходит почти в экстаз, если ему удается уловить запах женской прически!
– К сожалению, не в моей власти приказать мистеру Гулби перестать видеть и чувствовать запахи, – сказал капитан, пожимая тяжелыми плечами. – Это выше моих сил.
– Неужели вы ничего не можете сделать? Похоже, вежливые попытки поговорить с этим человеком ни к чему не приводят.
– Возможно, я попробую еще раз. – Он нахмурился от собственных слов. – Но я сомневаюсь, что из этого что-то выйдет. Он высокого мнения о себе, и уверен, что любая женщина обязательно сдастся под его натиском рано или поздно. Возможно, в его биографии есть эпизоды, подтверждающие его самоуверенность. По крайней мере, я так думаю. Все это хвастовство драгоценностями, которые должны приманить женщин, говорит об этом.
Берри подумала, что, в словах капитана, как это ни прискорбно, есть смысл. Она вспоминала заявления Гулби в то первое утро, когда она встретила его на причале.
***
– Друзья зовут меня Роуди Реджи, – сказал джентльмен с лисьим лицом, каштановыми усами и козлиной бородкой. – Скупщик и торговец ювелирными украшениями. Ваша шея, дорогая, буквально создана для нити жемчуга.
– Которая по чистой случайности имеется в вашем багаже? – спросил Мэтью. Он попытался приобнять Берри, однако она опередила его и обняла первой.
Веки Гулби едва заметно дрогнули.
– О, я понял, сэр. Вы вместе с этой красавицей направляетесь в Нью-Йорк?
– Эта красавица, – подобравшись, сказал Мэтью, – путешествует одна. Но я намерен просить ее выйти за меня замуж, когда сам вернусь в Нью-Йорк.
– О, ясно. – Он коснулся своих поджатых губ пальцами в перчатках. – Это значит, что вы еще не попросили ее руки. Какая жалость. И когда же вы, сэр, собираетесь вернуться в Нью-Йорк?
– Скоро, – ответила Берри. – Очень скоро. И независимо от того, просил он моей руки или нет, мой ответ будет «да». Да, тысячу раз да.
– Жаль, – повторил Роуди Реджи. – У меня в багаже действительно много прекрасных украшений. – Теперь он обращался непосредственно к Берри. – На борту помимо нас всего шесть или семь пассажиров. Путешествие будет долгим. – Он хитро улыбнулся. – У меня будет достаточно времени, чтобы показать вам свои богатства. – Его сальная улыбка исказила смысл его слов так, что они прозвучали как удар наотмашь.
– А я уверена, что предпочла бы их не видеть, – сказала Берри.
– О, но я эксперт по женскому удовольствию! Я имею в виду, что знаю, какие драгоценности вызывают у них наибольшее волнение. Да, поверьте, я очень опытный специалист. Могу я узнать ваше имя? Нам ведь предстоит быть попутчиками в очень долгом путешествии.
– Нет, не можете, – отчеканила Берри.
С лица Роуди Реджи не соскользнула хитрая ухмылка, однако что-то в его глазах потускнело. Он ответил:
– Тогда прошу прощения. Было приятно познакомиться с вами обоими. Сэр, я очень надеюсь, что вы не вернетесь в Нью-Йорк чересчур поздно.
– Поздно для чего? – поинтересовался Мэтью.
– Для всего, – последовал сдержанный ответ. А затем Роуди Реджи презрительным жестом дал сигнал рабочим, чтобы его огромные сундуки подняли по трапу, а сам зашагал прочь.
Он не успел уйти далеко, прежде чем это настигло его.
Скольжение ботинка по коровьему навозу может привести некоторых людей в изрядное замешательство. Для Реджинальда Гулби это означало катастрофу: он потерял равновесие, как будто его ударили мушкетом под колени, пошатнулся, сделал три неловких шага, пнул клетку для свиней, затем сделал еще три шага… к несчастью для него, опора была рассчитана всего на два. С хриплым воплем он повалился в холодную грязную воду. Мэтью и Берри молча стояли и смотрели, как капитан Стоунмен приказывает бросить бьющейся фигуре Гулби веревку. Когда мокрое хлюпающее месиво оказалось поднято на пристань, Роуди Реджи представлял собой печальное зрелище без своей отделанной мехом треуголки и мехового воротника. Его волосы налипли на лицо, напомнив одну из морских диковинок с щупальцами в деревенском кабинете Профессора.
Берри не смогла сдержать легкий смешок, который она попыталась прикрыть, приложив ладонь к губам. Ей стало немного неловко за это, но только немного.
Волнение чуть схлынуло, хотя Роуди Реджи продолжал бушевать и топать ногами, словно в причудливом танце, а вокруг него вились цыгане. Мэтью и Берри поднялись на борт «Леди Барбары». Капитан Стоунмен лично провел их к люку и помог спуститься по наклонной лестнице. Здесь нужно было осторожничать, чтобы ненароком не расшибить лоб о верхние доски. Далее Стоунмен повел их мимо кладовой, где хранились бочки с припасами и пресной водой и по короткому коридору проводил их к небольшой, но очень уютной каюте, выкрашенной в розовый. Там была кровать – узкая, но, судя по всему, удобная, – комод, вешалка для одежды, а также небольшой столик с собственным умывальником и запасом чистых полотенец. На постели, по словам капитана Стоунмена, было свежее белье, а ключ от комода также подходил к наружному замку на двери.
– С внутренней стороны можно запирать на вот эту щеколду, – сказал он, положив на щеколду указательный палец размером с крупный огурец. – Экипажу можно доверять. Мы ходили через Атлантику на «Леди Барбаре» уже шесть раз с этой командой, так что беспокоиться о вашей безопасности нет нужды. Но если хотите, вы можете заказывать еду, и ее будут приносить вам в каюту. – Он улыбнулся, и улыбка показалась смущенной. – Старине Генри никогда не платили столько, сколько предлагалось за эту каюту. Раньше это был загон, где держали коз, но, как видите, мы его переделали, поставили дверь и вычистили все до блеска.
– Похвально, – сказал Мэтью.
– Я бы предпочла есть вместе с другими пассажирами, – сказала Берри. – Путешествие предстоит долгое. Следует быть общительной.
– Очень хорошо! – сказал капитан. – Мне нравится этот настрой. Напоминает мне мою дочь, благослови Господь ее душу. – Что-то печальное промелькнуло на его суровом лице. – Ее больше нет на этой земле, но для меня она всегда здесь. – Он приложил руку к сердцу. В следующую секунду он вернулся к своему прежнему амплуа и снова гордился работой, проделанной для удобства леди. – Еще у вас есть фонарь, – он указал на фонарь на небольшой полке рядом с кроватью, – запас фитилей и собственная трутница. Я его пока не поджигал, чтобы ненароком не спалить корабль. Если сами не справитесь, я попрошу кого-нибудь зажечь вам фонарь.
– Я справлюсь с трутницей, – сказала Берри, – но спасибо за предложение.
– Ночной горшок под кроватью, – продолжил капитан. – Так что вам не придется ни с кем делиться. Я попрошу кого-нибудь убирать его для вас каждый день. Вам понадобятся оба этих сундука?
– Нет, только тот, с синими кожаными ручками.
– Хорошо, мэм. Я прикажу перенести его из трюма после того, как мы отчалим. Береговой колокол прозвонит примерно через час, – обратился капитан к Мэтью. – Я пока оставлю вас наедине. – Он небрежно отсалютовал Мэтью и удалился, предусмотрительно притворив за собой дверь.
***
Это было месяц назад. И Берри вспомнила заявление капитана о том, что он будет относиться к ней, как к собственной дочери, когда Мэтью собирался покинуть корабль. О, это был печальный момент расставания, который до сих пор отзывался пустотой в ее сердце!
– Этот человек – настоящий пройдоха, – сказал Стоунмен, когда Берри вернулась из своих воспоминаний к проблемам текущих дней. – Никогда не знаешь, что на уме у таких людей.
А по-моему, я прекрасно знаю, что у него на уме. Как можно чаще лапать меня и других несчастных пассажирок этого судна, – чуть не сказала она, но правила приличия заставили ее не поддаться этому порыву.
– Я стараюсь держаться от него как можно дальше, – вместо того заверила Берри. – Но, к сожалению, этого недостаточно, чтобы избежать встречи с ним, поскольку, так или иначе, мы в этом плавании попутчики. И ведь впереди еще целый месяц, не так ли?
– У нас неплохие шансы. При попутном ветре мы прибудем в порт к середине марта.
Это целая вечность в компании Роуди Реджи, – тоскливо подумала Берри. Но что еще ей оставалось, кроме как терпеть?
– Я очень надеюсь, что вы поговорите с ним еще раз.
– Даю вам слово.
Больше она ничего не могла сделать. Пожелав капитану доброго утра, Берри покинула его каюту. По пути на камбуз, она миновала вторую и третью каюты, которые занимали Хэмметты и мистер Кой Чендлер. Следом шли помещения, отделенные друг от друга брезентовыми занавесами. Здесь проживали другие пассажиры: мистер Мика Холлидей, мистер Морган Стаут, Диксоны, Джессика Райнхарт и проклятый торговец драгоценностями Реджинальд Гулби. За этой зоной находилась ее собственная каюта, кладовая и трап, ведущий на палубу. Камбуз располагался дальше. Ближе к носу корабля еще одна лестница вела вниз, в отсек экипажа. На «Леди Барбаре» работали восемь человек, которые управлялись с канатами, парусами и рулем, помимо них был еще корабельный кок.
При первой встрече на причале Гулби сказал, что, по его мнению, на борту будут еще шесть-семь пассажиров, но он ошибся на одного, поскольку тучный торговец растительными лекарствами Морган Стаут прибыл с опозданием. Берри немного разузнала о других своих «друзьях по несчастью». Мисс Райнхарт направлялась на встречу со своим женихом в Нью-Йорке. Хэмметты собирались навестить своих сыновей и их семьи. Диксоны переезжали из Ланкастера, чтобы открыть свою бухгалтерскую компанию. Мистер Чендлер – самый молодой, ему было всего двадцать три года, – отправился в свое «великое приключение в колониях».
Беспокойство Берри по поводу Роуди Реджи было единственным отягчающим обстоятельством этого плавания, но оно не шло ни в какое сравнение с тяжестью, которую она испытывала, беспокоясь за Мэтью. Это чувство не покидало ее ни днем, ни ночью. Оно преследовало ее и теперь, когда она шла на завтрак.
У нас с Профессором уговор: я должен помочь ему найти зеркало.
Одиннадцать слов, сказанных Мэтью во время их последнего совместного ужина. Одиннадцать слов, равные одиннадцати тоннам мучений для Берри Григсби.
Неужели ее возлюбленный попросту сошел с ума? Договориться с Профессором и помогать ему разыскивать какое-то зеркало где-то в Италии? И не простое зеркало, о нет! Темное творение, предположительно созданное колдуном, чтобы вызвать демона из Преисподней! А еще эта книга с ритуалами по призыву демонов и тому подобным. Ритуалы должны помочь человеку стать хозяином демона… если, конечно, при вызове не будет допущена ошибка, и тогда злобная тварь, скорее всего, оторвет наглецу голову.
Уж не сошла ли с ума и сама Берри, если она размышляет о зеркале и допускает, что оно может существовать? Нет-нет, такого просто не могло быть.
Мэтью, конечно, найдет зеркало – он ведь способен отыскать даже пенс в свинарнике, – пусть ему придется рыть яму до самого центра земли! Но зеркало будет просто предметом мебели, скорее всего, сломанным и никому не нужным. И тогда, выполнив это нелепое задание, он освободится от своей сделки с Профессором и сможет отправиться домой. Главное, чтобы в процессе выполнения его части сделки с ним ничего не случилось…
А ведь был еще Хадсон Грейтхауз, который оказался настолько глуп, что вызвался помочь Мэтью.
Нет, нет… нужно отбросить такие мысли! Боже, благослови Хадсона Грейтхауза! Если кто и может уберечь Мэтью от опасности, то только этот здоровенный бык. Не то чтобы Берри не нравился Хадсон, просто он и в самом деле был здоровенным быком. А это – именно то, что нужно Мэтью, чтобы оградить его от… чего?
И снова нахлынула тревога.
Книга заклинаний… зеркало, созданное колдуном… богомерзкая идея вызвать демона из ада, чтобы выполнять приказы зловещего преступника…
Какие злоключения могут подстерегать искателей на пути в Италию, если у их путешествия такая темная цель? А что произойдет, когда они доберутся до Италии?
В разгар бессонных ночей, пока «Леди Барбара» прорывалась сквозь волны, а количество миль, отделявших ее от Мэтью, все росло и росло, Берри размышляла о том, что, если Профессор узнал об этом зеркале, находясь так далеко от Италии, то кто еще мог узнать о нем?
Она вздрогнула. Думая об этом в своей уютной розовой каюте, она иногда чувствовала, как чья-то холодная рука проходится по спине вдоль ее позвоночника. Рука смерти, предзнаменование того, что может ждать Мэтью и остальных в их путешествии. Ибо, если это зеркало настоящее… если оно действительно способно вызывать демонов, то его непременно должны искать и другие люди, с еще более зловещими намерениями, чем у Профессора Фэлла. И такие монстры, несомненно, способны на убийство…
– Ах, вот и любовь всей моей жизни!
Берри резко остановилась, не доходя до двери на камбуз, потому что перед ней предстал хулиган Роуди Реджи. Он, как обычно, улыбался своей сальной улыбочкой, буквально призывающей к разврату.
Глава 2
– Пожалуйста, отойдите с моего пути, – сказала Берри, когда к ней вернулось самообладание. Она увидела, что Гулби держит в руках кукурузный пирог, который он явно взял со стола на камбузе и уже успел откусить кусок.
– Любовь всей моей жизни, – повторил Гулби, как будто не услышал требования Берри. – Моя жизнь начинается каждое утро, как только я взгляну на тебя, красавица. И вот ты здесь.
– Я попросила вас… – Она покачала головой и вздернула подбородок с вызовом. – Я сказала вам отойти с дороги.
– Я слышал, – ответил он, но с места не сдвинулся.
Берри посмотрела на него, как на противное насекомое, попавшееся на пути. Хотя назвать его обладателем отталкивающей внешности было не так уж и просто – многим женщинам Роуди Реджи мог показаться очень привлекательным. Берри предполагала, что ему около сорока лет. Он был подтянут и хорошо ухожен. У него были гладко расчесанные каштановые волосы, собранные в низкий хвост, схваченный черной лентой, подстриженные усы и козлиная бородка. Голубые глаза на остроносом лисьем лице глядели пронзительно и живо. Очевидно, его ювелирное дело процветало, потому что даже во время морского путешествия он носил стильные костюмы пастельных тонов с чистыми белыми рубашками с оборками, обычно более темным галстуком, расшитыми жилетами и коричневыми или черными ботинками из экзотической кожи. Проходя мимо него – к сожалению, на близком расстоянии, – Берри не раз улавливала приятный аромат мужского мыла или тоника для волос. Все эти джентльменские штрихи были вполне способны привлечь внимание дам. Но вместе с тем у него были шаловливые руки, стремящиеся ощупать то ладони, то шею, то грудь, то бёдра. Роуди Реджи использовал любую возможность, чтобы ненароком прикоснуться к женщине. Берри испытывала к нему отвращение и в течение последних двух недель стремилась избегать его изо всех сил, но на корабле длиной менее ста футов, это было проблематично.
И вот он здесь. Отказывается сдвинуться с места и с пошлым блеском в глазах откусывает очередной кусок кукурузного пирога.
– Вы мешаете мне позавтракать, – сказала Берри.
– В самом деле? Каким же образом?
– Таким, что меня от вас тошнит, и я теряю аппетит.
– Так ты, должно быть, еще не привыкла к корабельной качке, моя дорогая. Боже, у тебя такой чудесный румянец на щеках! Твой жених, наверное, полный идиот, раз позволил тебе путешествовать одной!
– Вы уже несколько раз делились со мной этим неверным наблюдением, – буркнула Берри.
– Верно. И каждый раз я говорю это все серьезнее. Я не спрашивал, соблюдая приличия… и все же чем этот молодой человек зарабатывает себе на жизнь?
Фраза «соблюдая приличия» чуть было не заставила Берри громко рассмеяться, но она сжала губы и подавила этот порыв. Она не видела необходимости обсуждать с этим кретином какие-либо свои дела или дела Мэтью, однако пренебрежительный тон заставил ее с вызовом сказать:
– Он – очень ответственный и умелый специалист по решению проблем. Он работает в агентстве, которое… решает проблемы людей. А теперь вы не могли бы удалиться?
– Решает проблемы? – протянул Роуди Реджи. – Хм! Как интересно! Хочешь сказать, он частенько сует нос в чужие тайны, скажем так, по долгу службы? Например, ищет потерянные предметы и все в таком духе?
– Он делает гораздо больше! – взвилась Берри, но заставила себя успокоиться. – Послушайте, мистер Гулби, я хочу успеть позавтракать этим утром. Если вы не отойдете, я…
– Я отойду, – ответил он, и Берри отметила, что его тон стал чуть менее игривым и более серьезным. – Я займу еще всего минуту. Хотел бы я, чтобы твой жених оказался сейчас с нами, чтобы решить проблему. По-моему, у нас на борту есть воришка.
– Воришка? – раздраженно нахмурилась Берри. – О чем вы говорите?
– Я говорю о том… – Он вдруг посмотрел мимо Берри в глубину коридора, обернулся, посмотрел себе за спину, и обвел взглядом все окружающее пространство. Он продолжил заговорщицким, приглушенным голосом: – Я говорю о том, что кто-то шнырял по моим покоям. Это было две ночи назад. Я вернулся с ужина и обнаружил, что мои ботинки кто-то трогал.
– Ваши… ботинки?
– Я ставлю свои четыре пары ботинок рядом со своей койкой. У меня привычка расставлять их ровно по прямой линии, я делаю так уже много лет. Так вот, вернувшись с ужина, я обнаружил свои ботинки в беспорядке. Они были сдвинуты достаточно, чтобы я это заметил. Я полагаю, кто-то на борту хочет украсть мои драгоценности.
У Берри сложилось ощущение, что Гулби ведет рассказ к кульминации, и до возможности распрощаться с ним осталось совсем немного. Однако удержаться от колкости она не смогла:
– О, так ваши ботинки, должно быть, еще не привыкли к корабельной качке.
– Это не повод для насмешек, – возразил Гулби. – Я думаю, кто-то мог решить, что я спрятал часть своих товаров в ботинках, и покопался в них своими неуклюжими руками. Кто бы это ни был, он не знает, что большая часть ценностей находится в моем багаже в трюме, а маленький мешочек я всегда ношу с собой в… ну… – Он сделал движение бедрами, обозначив главный предмет своей мужской гордости.
Ну конечно, где бы еще ты стал прятать ценности, – поморщившись, подумала Берри. Она догадывалась, как он собирается закончить свою хвастливую тираду, и ее щеки были готовы вспыхнуть докрасна, а язык – извергнуть огонь.
Но вместо продолжения Реджи заговорил с таким спокойствием и такой серьезностью, что Берри была ошеломлена. Таким она его никогда не видела.
– Я коротаю время в отсеке с занавешенными каютами, потому что потерял свою уединенную каюту на корабле, на котором должен был плыть в Нью-Йорк. Курьер из компании сообщил мне, что судно «Бриана Хэлси», к сожалению, переполнено, и я места себе не находил, потому что какая-то слабоумная богатая парочка перекупила мою каюту, заплатив за нее вдвое больше! И тогда в последнюю минуту появился мистер Морган Стаут, который, очевидно, произвел оплату после того, как мне забронировали место на этом судне. Интересно, не был ли он на борту «Хэлси» и не решил ли сбежать оттуда, когда узнал из списка пассажиров, что я поплыву на «Леди Барбаре»? Я действительно заметил, что мистер Стаут и мисс Райнхарт покинули камбуз в тот вечер раньше всех. Возможно, они даже работали вместе, чтобы ограбить меня. – Гулби приподнял брови. – Что бы на это сказал твой специалист по решению проблем?
– Он бы посоветовал вам воздержаться от вечерней порции рома, потому что он распаляет ваше воображение, – ответила Берри.
– Клянусь, воображение тут ни при чем! Мои ботинки кто-то трогал!
– Хорошо, – сказала Берри, решив ему подыграть. – Два дня назад? – Она задумалась. – Возможно, вы помните, что миссис Хэмметт в тот вечер неважно себя чувствовала, и ни ее, ни ее мужа не было на камбузе. А также мистер Чендлер вошел позже остальных. И, наконец, я припозднилась прийти на камбуз, потому что мне страшно сидеть за столом, когда на меня все время смотрит ваша похотливая физиономия. Я была последней, кто туда пришел. Но я могу поклясться на тысячах Библий, что мне даже в кошмарном сне не пришло бы в голову трогать ваши ботинки!
– Это очень, очень большие ботинки, – сказал он, и его губы вновь растянулись в сальной улыбке. Похоже, это выражение лица было такой же частью его гардероба, как сегодняшняя жилетка в серую клетку. Но в следующий момент, когда Берри уставилась на него леденящим взглядом, он вдруг потупился и опустил глаза. – Простите, – пробормотал он, резко переходя на более вежливое общение. – Просто это обрушилось на меня, и я ничего не могу поделать…
– С чем? С вашим непрекращающимся неподобающим поведением?
– Я таков, каков есть, мисс Григсби. – Он вздернул подбородок. – Я всегда был таким. Почему? Да кто же знает! Все, что знаю я, это то, что у меня есть власть придать женщине любую форму, какая мне заблагорассудится. У меня есть власть заманивать представительниц прекрасного пола в любое заведение, которое я выберу, и это вызывает у меня такое же привыкание, как тот дьявольский джин, который бушует в Англии[55]55
Отсылка на роман «Свобода маски».
[Закрыть]. Кажется, он называется «Белый бархат». Да, у меня есть эта власть. Но это также и власть надо мной самим. – В его глазах вдруг промелькнули искорки зарождающегося гнева. Он снова забыл о манерах и похотливо улыбнулся: – Ты думаешь, я высокого о себе мнения, не так ли, милая?
– Да. Слишком высокого для человека со столь ужасными манерами.
Гулби признал поражение.
– Виноват. Можно сказать, наказан и выпорот. – Он продемонстрировал очередную игривую улыбку. – А теперь… окажешь ли ты мне услугу, дорогая?
– Нет, – отрезала Берри.
– Небольшую услугу, – настаивал Гулби. – Твой Мэтью занимается решением проблем. Может, что-то из его умений передалось и тебе? Я припоминаю, что вы с ним провели какое-то время в твоей каюте перед тем, как мы покинули гавань. Так что у него были все шансы передать тебе… Что ж, я снова начинаю забываться. Держи со мной глаза широко открытыми, дорогая.
– Они открыты достаточно широко, чтобы наблюдать за каждой вашей попыткой к кому-нибудь притереться.
– Ух ты! – На его губах появилась улыбка, на этот раз немного натянутая. – Мы, как попутчики, должны признать, что понимаем друг друга, и отставить обиды в сторону. Я прошу тебя прикрыть мне спину.
Берри ожидала, что за этим последует очередная неуместная шутка, однако Гулби не пошел по грязному пути. Он сказал:
– Ты должна внимательно запоминать все, что услышишь и увидишь. Все, что может показаться тебе подозрительным. Вот и все, что от тебя требуется.
– Можете оставить свои требования при себе. Если вы предполагаете, что кто-то решил вас ограбить, вам следует сообщить капитану. А еще подумать над тем, чтобы перестать хвастаться стоимостью вашего товара.
– Мисс Григсби! – громко позвал кто-то, идущий по коридору за спиной Берри. – Этот так называемый джентльмен докучает вам?
Берри обернулась в тот момент, когда Дрейк Диксон подошел к ним.
– Ни в малейшей степени, сэр! – запротестовал Гулби. – У нас просто-напросто дружеская беседа.
– Вроде той, что у вас была с моей женой по поводу, как вы тогда выразились, очаровательного оттенка ее глаз? – Диксон был примерно на пять-шесть лет моложе Гулби, темноволосый и темнобородый. Во время путешествия он перестал бриться, так что борода успела отрасти до внушительных размеров. Его темно-карие, почти черные глаза стрелами пронзали Гулби, брови сходились к переносице над неоднократно сломанным носом.
Берри знала, что он не раз получал удары в лицо: Кара Диксон рассказала ей, что в молодости Дрейк участвовал в боксерских поединках, чтобы оплатить учебу в Королевской школе в Рочестере. К несчастью, эта деятельность была связана с азартными играми, и Дрейка уволили, но он поступил на работу в известную бухгалтерскую фирму в Ланкастере, стал ее главным служащим и теперь готовился открыть офис в Нью-Йорке. Кара сказала Берри, что они хотели снять домик в Англии (ведь Дрейк, безусловно, мог позволить себе такие расходы), однако в колониях сейчас много возможностей, и туда направляется множество деловых людей, посему они с мужем решили эти возможности не упускать. Им придется довольствоваться тем, что Кара называла «закрытыми поместьями». Каждое «поместье» представляло собой двухярусную кровать, небольшой письменный стол и стул, маленький столик для умывания – и все это примерно размером с наперсток.
