Текст книги "Семь Оттенков Зла (ЛП)"
Автор книги: Роберт Рик МакКаммон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 40 страниц)
Глава 6
Чья-то рука обхватила Мэтью за талию и оттащила от края пропасти.
– Спокойно, сэр, спокойно, – приговаривал человек, который только что спас ему жизнь. – Теперь вы в безопасности. Давайте отойдем немного назад.
– Чрезвычайно… согласен, – пробормотал Мэтью. Он едва слышал собственный голос из-за бешеного стука сердца, отдающегося у него в ушах. Он позволил оттащить себя еще дальше от края и едва не упал, когда незнакомец отпустил его. Мэтью только сейчас почувствовал боль в боках. Он был очень рад, что его спасли от неминуемой гибели, но хватка спасителя оказалась такой сильной, что едва не переломала ему все ребра.
Повернувшись, Мэтью наткнулся на бородатое мужское лицо. Джентльмен не был таким высоким и широкоплечим, как, например, Хадсон Грейтхауз, однако ему никогда не пришлось бы стоять в тени Великого. Мэтью смотрел на мужчину, которому на вид было около пятидесяти лет. Кожа на его лице с высокими скулами была обветренной и грубой. Рыжевато-каштановую бороду в районе середины подбородка и на тех участках, где она свисала на грудь поверх поношенной коричневой парусиновой куртки, припорошила седина. На нем была темно-зеленая шерстяная шапка, едва прикрывающая высокий морщинистый лоб. Глаза светло-болотного оттенка смотрели сосредоточенно.
– Простите, сэр, – сказал мужчина. Его голос звучал грубо и сочетался с его суровым видом. – Я шел через двор, когда увидел вас. Мне стоило предупредить вас, – он бросил взгляд мимо Мэтью на обвалившийся кусок земли, – что здесь опасно. Давно пора установить здесь ограждение.
– Спасибо вам. К счастью, все обошлось. – Мэтью не хотел проверять, но подумал, что мог обмочить штаны. Сердце все еще бешено колотилось в груди. – Меня зовут Мэтью…
– Корбетт. Да, я знаю, сэр. Калеб сказал мне. Я Илай Бейнс. – Он протянул большую руку, и, когда Мэтью пожал ее, ему показалось, что его запястье и пальцы угодили в тиски. – Еще раз простите меня, сэр, что я не предупредил вас об опасности.
– Ничего страшного. Здесь… опасно… да. Но очень уж красивый вид, – собираясь с силами, ответил Мэтью.
– Иногда разница невелика.
– Согласен, – кивнул Мэтью, подумав, что это была довольно мудрая мысль. – Я полагаю, мистер Клегг также сказал вам, почему я здесь?
– Сказал. Мы все еще скорбим о смерти госпожи Мэри и о том, что случилось с господином Форбсом. – Бейнс некоторое время смотрел на море, а затем будто сбросил с себя раздумья и спросил: – Как, по-вашему, вы сможете помочь?
– Я пока не уверен. Позвольте мне кое о чем вас спросить: видели ли вы или, может быть, ваша жена, этого предполагаемого призрака, бродящего по территории?
– Если б видели, об этом бы уже все судачили.
– Пожалуй. Хм, насколько я понимаю, вы с женой по очереди дежурите у входной двери? Случалось ли, что Форбс пытался покинуть поместье ночью?
– Нет, сэр. Об этом бы тоже судачили.
– Логично, – пробормотал Мэтью. – Что ж, я должен был об этом спросить.
Бейнс кивнул. Его голова слегка наклонилась набок, когда он рассматривал Мэтью.
– Позвольте и мне кое-что спросить. Калеб говорит, вы умеете решать проблемы. Я имею в виду, вы себя так называете. То есть, вы вникаете в чужие проблемы и решаете их за деньги?
– Верно.
– Никогда о таком не слышал. И много за это платят?
– Спрос имеется, – туманно ответил Мэтью. – Пока есть люди, есть и проблемы.
Бейнс задумчиво покивал. Некоторое время он молчал, затем резюмировал:
– Логично.
Мэтью воспользовался возможностью как следует расспросить этого грубоватого джентльмена, который при всей своей суровости умудрялся держаться удивительно интеллигентно.
– Скажите, вы помните, в какой день погибла Мэри?
– Да, сэр, как не помнить! Это было восьмого сентября, около четырех часов пополудни. Я был в теплице, когда начался ливень. И Рут – моя супруга – прибежала, чтобы рассказать мне о случившемся.
– А кроме слуг… – Мэтью осекся. – Простите. Я имею в виду персонал. Кроме персонала здесь были только Харрис и его жена?
– Больше никого.
– Как долго Форбс и Мэри пробыли здесь до того, как произошел несчастный случай?
– Дайте подумать… Припоминаю, что они провели здесь месяц или около того. Кажется, они говорили, что хотели как следует осмотреть поместье и в скором времени уехать, но решили задержаться, потому что в Бостоне стояла изнурительная жара. Здесь тоже было жарко, но, по словам господина и госпожи, не так, как в городе.
Мэтью кивнул, потому что вспомнил, каким удушливым был август в Нью-Йорке, когда он путешествовал на пакетботе в Филадельфию в компании Хадсона и «Четырех Фонарщиков».
– Сейчас тут тепло не по сезону, – продолжил Бейнс. – Но скоро погода поменяется. У меня всегда было чутье на погоду. На самом деле, я говорил господину Форбсу и госпоже, что собирается сильный дождь, но он начался на день или два позже, чем я его ожидал. Сейчас я тоже чувствую, что скоро начнется…
– Ливень? – уточнил Мэтью.
– Да, сэр. И еще кое-что. Сначала опустится туман, потом начнется дождь. Потом очень быстро похолодает и пойдет снег.
Мэтью посмотрел на голубое небо над морем. Высоко над горизонтом проплывало несколько тонких облачков, ничто не предвещало бури.
– Откуда вы это знаете?
– У меня начинает покалывать в затылке. А еще можно предсказать погоду по поведению птиц.
– Я не видел здесь никого, кроме чаек, – неуверенно пожал плечами Мэтью.
– Именно об этом я и говорю, сэр. Все птицы улетели. Только вчера они кричали в ветвях деревьев. Я проснулся от покалывания в затылке, а все птицы улетели. Да, сэр, это к непогоде. Она наступит через день-два.
– Хм, – протянул Мэтью в ответ на этот весьма сомнительный прогноз.
– Знаете, – продолжил садовник, – за вами наблюдают из поместья.
Мэтью обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть фигуру, спускающуюся с верхнего балкона в дом, однако он не успел понять, был это мужчина или женщина.
– Вся эта история с призраком госпожи Мэри не слишком хорошо сказывается на моей Рут, – признался Бейнс. – Из-за этого всего у нее мурашки по коже. Калеб говорил мне, что его Лия не верит, что госпожа Мэри могла вернуться в виде духа. И она точно не захотела бы, чтобы господин Форбс… сделал то, что она ему предлагает. Она была доброй женщиной, сэр. Она принесла немного радости в этот мрачный дом. Так что нет, сэр, мы в это не верим.
– Как и я, – сказал Мэтью. Сварливые духи в доме номер семь по Стоун-Стрит существовали, но они были чем-то совершенно иным, пусть и тоже зловещим.
Мэтью решил, что если в этом поместье и можно кому-то доверять, то именно этому садовнику. Если он ошибается… Что ж, у его решения могут быть интересные последствия.
– Мистер Бейнс, скажите, вы можете помочь мне достать темный фонарь? – отважился он.
– У меня лишних нет, но вы можете купить его у Тома Брауна на торговом посту. Их ему доставляют по заказу на торговом судне. Могу я спросить, для чего он вам понадобился?
– Просто чтобы освещать себе путь, – ответил Мэтью.
– Да, сэр. Вероятно, мне не нужно знать. Я пользовался таким раньше. Брал у Сета Куинтона, когда ходил ловить крабов в бухту с другими парнями. Поймать этих крабов ночью – самое милое дело. Они отлично идут в рагу или суп. – Бейнс поколебался несколько секунд, обдумывая то, что хочет сказать, а затем решился: – Я открою вам секрет.
– О?
– Да, сэр. Я никому не скажу, что вы спрашивали о фонаре, если вы никому не расскажете о крабах. Господа Тракстоны хотели бы знать, что делается с мясом, ведь оно считается таким противным… ну, вы понимаете.
– А что делается с мясом? – спросил Мэтью.
– Мы с моей Рут съедаем большую часть, но совсем немного уходит на блюда, которые едят господа. Если б они об этом узнали, они никогда бы не притронулись к своей еде. А еще… бухта – то самое место, где нашли тело госпожи Мэри. Ее нашли как раз во время ловли крабов, так что… Вы понимаете, к чему я клоню?
– Понимаю, – кивнул Мэтью. – Я никому ничего не скажу о крабах, даю слово.
– Спасибо, сэр. Тогда я пожелаю вам доброго дня. – Бейнс уже собрался ретироваться, но внезапно остановился. – Жаль, что вас не было здесь некоторое время назад, мистер Корбетт. У меня была проблема, которую нужно было решить. Я сам так и не смог в ней разобраться.
– Что за проблема? – заинтересовался Мэтью.
– Ограбление, сэр. Я думаю, его устроил кто-то из деревенских. Ночью. Но это был первый случай за много лет, что я здесь работаю. Никто так и не признался.
– Можете уточнить детали?
– Кто-то пробрался в амбар с инструментами и украл лопату, мерный стержень, моток толстой бечевки и четыре джутовых мешка. У меня было двенадцать мешков, которыми я укрываю растения от холода. Теперь у меня их восемь. Я использую бечевку, чтобы обернуть мешки…
– Мерный стержень? – перебил Мэтью.
– Да, сэр. Шесть футов в длину, ни дюймом больше.
– А разве все это нельзя купить на торговом посту?
– Так я там это все и купил. Я все еще пытаюсь выяснить, кто это сделал, но никто не признается. Это было в сентябре.
Теперь Мэтью показалось, что у него самого что-то кольнуло в затылке, но к погоде это не имело никакого отношения.
– В сентябре… – задумчиво повторил он. – А это ограбление произошло до или после смерти Мэри?
– После, сэр. Я припоминаю, что через несколько дней после трагедии Клегг повез господина Форбса в Бостон. Это было… дайте подумать… дня через четыре после падения госпожи Мэри.
Мэтью рассудил, что это согласуется с историей Форбса о поездке в Бостон в поисках покупателя для компании. Он произвел несколько мысленных расчетов.
– Восьмое… двенадцатое. То есть, ограбление было совершено примерно пятнадцатого числа?
– Около того, сэр.
– А когда Форбс вернулся из Бостона?
– Я думаю, что уже в конце месяца. Он вернулся и привез с собой доктора. – Бейнс вдруг нахмурился. – К чему вы клоните, сэр?
– Просто пытаюсь понять, сколько прошло времени. – Мэтью решил, что на данный момент он вряд ли вытянет еще что-нибудь стоящее из Илая Бейнса. Но, возможно, позже ему захочется вновь побеседовать с ним. – Спасибо вам за вашу помощь. И еще раз благодарю вас за то, что удержали меня от падения с обрыва. Не хотелось бы начинать свой день с купания в ледяной воде и жуткой головной боли.
– Рад был помочь, сэр. И приятно с вами познакомиться. Удачи вам.
Мэтью решил, что в отличие от кошек, он не располагает девятью жизнями, поэтому ему не стоит продолжать околачиваться на краю пропасти.
Когда Бейнс направился к оранжерее, Мэтью снова бросил взгляд в сторону поместья. Если кто-то все еще наблюдал за ним, то теперь он хорошенько спрятался.
Мэтью отвернулся от особняка и зашагал по тропе, ведущей через лес в Браунс-Харбор. Через несколько минут он уже спускался по склону холма, окруженного густым лесом с обеих сторон. Пусть большинство деревьев уже облетели, через эту природную стену почти невозможно было что-то разглядеть.
Он заметил на дороге глубокие колеи, свидетельствующие о множестве повозок, которые поднимались на холм из гавани, перевозя строительные материалы на вершину утеса. Это, безусловно, было масштабное и дорогостоящее строительство, задуманное Уиттоном, чтобы – сознательно или нет – разрушить компанию своего отца. И теперь Форбс пытался последовать совету Мэри, продать все и обрести покой и радость в загробной жизни, которую ему навязывали.
На первый взгляд кажется, что у богатых нет никаких проблем, кроме утомительного подсчета денег, однако существовали бремя и ответственность, связанные с высоким положением богача. Форбс хотел снять с себя это бремя, и Мэри открыла ему дверь. Впрочем, возможно, Форбс мечтал избавиться от тягот, связанных со своим положением, большую часть жизни, просто не решался признаться себе в этом. То же самое можно сказать о Уиттоне, которому пришлось заняться семейным делом, перенятым у Персиваля.
Тропинка выровнялась, и лес уступил место широкой бухте в форме полумесяца. Каретная тропа сворачивала в лес слева от Мэтью, к морю. За лесистым мысом волны все еще разбивались о скалы, но бухта была относительно спокойной – лишь несколько волн накатывало на илистый берег. Примерно сюда принесло течением тело Мэри, если верить рассказам. А крабы, обитающие на дне бухты, устроили пир на и без того изломанных останках женщины.
До деревни отсюда оставалось примерно четверть мили, но Мэтью заметил справа от себя некрашеную деревянную лачугу, почти скрытую окружающими деревьями. Окна были закрыты ставнями, а дом выглядел заброшенным и старым. Однако можно ли было с уверенностью сказать, что там никто не живет? Скажем, какой-нибудь отшельник, презирающий деревню, мог спрятаться здесь, как краб в своем панцире.
Вскоре Мэтью увидел вырубленный участок леса, на котором собралось целое сообщество хижин, сохранившихся гораздо лучше, чем первая. Навстречу ему выбежала собака и с озорством залаяла на него. Вскоре к ней присоединилась и другая. Они заливисто голосили до тех пор, пока Мэтью не остановился, чтобы тихо обратиться к ним с мягкими предостережениями. Животные несколько раз обошли вокруг него, удовлетворили свое любопытство и последовали за ним дальше, несколько раз тявкнув.
Вскоре показалась гавань, также защищенная от капризов моря изгибом лесистого мыса. Здесь находился причал с пришвартованными лодками, которые Мэтью видел еще с балкона, а на солнце сушились сети. Вероятно, кто-то из рыбаков ушел еще до рассвета и уже успел вернуться с уловом.
Выкрашенное в белый торговое судно представляло собой двухмачтовую шлюпку, затмевающую своими размерами более мелкие суденышки. Мэтью заметил нескольких мужчин, стоявших у длинного серого деревянного строения рядом с причалом, которое, должно быть, было солеварней. Они оборвали свой разговор, чтобы посмотреть, как Мэтью проходит мимо.
Он пожелал мужчинам доброго дня, но ответа не последовало. Все лишь продолжили настороженно за ним наблюдать. Мэтью рассудил, что незнакомцев здесь немного, поэтому жители наверняка догадались, что он как-то связан с поместьем Тракстонов. Несмотря на то, что строительство этой каменной громады вдохнуло в деревню жизнь, оно также погубило восемь человек, которые вполне могли быть друзьями или родственниками тех, мимо кого Мэтью только что прошел. Он повернулся, чтобы снова взглянуть на утес, и увидел, что отсюда поместье напоминает ему темную хищную птицу с плотно сложенными крыльями – возможно, стервятника, примостившегося у самого края утеса и нависающего над Браунс-Харбор. Мэтью полагал, что жить с таким чудовищем прямо над головой особенно неприятно темными и ненастными зимними ночами.
Он намеревался найти торговый пост среди скопления небольших зданий вдоль участка, который можно было назвать деревенской площадью. Его взгляд привлекла грубо написанная вывеска с красными буквами, сильно потрепанная временем и непогодой. Таверна «Красная Клешня» – по сути своей, еще одна серая ветхая хижина. Из каменной трубы поднимался дымок.
Мэтью решил, что глоток эля ему этим утром не помешает. Вдобавок ему как раз нужно было найти место, где можно посидеть и поразмышлять. Его вопрос к самому себе звучал так: «если бы я мог купить темный фонарь, как бы я пронес его через лужайку в дом так, чтобы меня никто не обнаружил?».
Мэтью вошел в таверну через потрепанную непогодой дверь, которую навес на крыше совершенно не уберег от штормов. Внутри он обнаружил полдюжины маленьких столиков, за тремя из которых сидели несколько мужчин с отросшими бородами, барную стойку с дощатой столешницей, а за ней – полки с разнообразными глиняными чашками. В камине приятно потрескивал манящий огонь.
При появлении Мэтью все разговоры разом стихли, и все внимание семи грузных посетителей и крепкой седовласой женщины за стойкой обратилось к нему. Воздух буквально зазвенел от напряжения, и Мэтью стоило больших усилий идти твердой походкой и не спотыкаться о собственные ноги. Он ощущал враждебность, нацеленную на него, всей кожей.
– Доброе утро, – как можно беззаботнее поздоровался Мэтью, подойдя к женщине за стойкой. – Могу я попробовать кружку вашего эля?
– Не знаю, – фыркнула женщина. Ее сверкающие голубые глаза прожигали в Мэтью дыру. – Можешь ты или нет?
Это вызвало смешки у наблюдательной аудитории.
Мэтью собрался с духом для еще одной попытки.
– Я бы выпил кружку эля.
– А че сразу так не сказал? Промямлил что-то там себе под нос. Тьфу!
Последовал очередной взрыв деревенского веселья. Мэтью подумал, что знакомство этих людей с комедией, видимо, было весьма ограниченным.
Женщина взяла с полки чашку и повернулась к нему.
– Чего хочешь-то? «Экстра-стаут», «Квакушку» или «Горячее пушечное ядро»?
Казалось, весь мир замер в ожидании ответа.
– Дай мальчишке «Пушечное ядро», Бесс! – раздался резкий голос, который звучал так, словно завтрак его обладателя состоял исключительно из квакающих лягушек. – Сделай из него настоящего мужика!
Мэтью оглянулся и увидел, что непрошенным оратором оказался широкоплечий чернобородый мужчина, сидевший за столом в одиночестве. Ему составляла компанию лишь кружка. Грива спутанных черных волос дикаря ниспадала ему на плечи, а лицо с приплюснутым носом и низкими бровями разрумянилось, сообщая о том, насколько «Пушечное ядро» уже укрепило его дух.
– Хорошо, – сказал Мэтью, – я попробую «Пушечное ядро».
– Ты в этом уверен, сынок? – ехидно спросила женщина. В ее улыбке мелькнуло почти детское озорство. Казалось, она подсказывала ему, что все эти недружелюбные соглядатаи предлагают ему не самый лучший вариант. Однако Мэтью почувствовал, что именно такой выбор он должен сделать. Если ему удастся расположить к себе этих людей (особенно женщину за стойкой), он может найти клад.
– Я уверен.
– Что ж, это твои похороны. Йейтс! Готовь гроб!
Чернобородый в ответ стукнул своей кружкой по столу, и все увидели, как Бесс сует руку под стойку, достает черный глиняный кувшин с красными прожилками и наливает темно-коричневую жидкость в кружку Мэтью. Он взглянул на кружку почти с отчаянием, когда Бесс наполнила ее до краев, и пена слегка стекла на стойку со звуком, напоминавшим шипение бекона на сковороде.
– Ну вот, – протянула Бесс. – Пей. За счет заведения, сынок. Ребятам нужно развлечение.
– Что ж, рад услужить, – ответил Мэтью, задумавшись, не следует ли ему придумать что-то более остроумное в качестве последних слов. Но назад дороги не было. Он собрался с духом, как будто отправлялся на собственный расстрел, затем поднес кружку ко рту и начал пить.
Первые несколько глотков были горькими и крепкими, но ничего такого, с чем он не смог бы справиться.
Сынок. Тоже мне!
После четвертого глотка в горле начало покалывать от жара. Еще один глоток – и он ощутил пламя Преисподней, вспыхнувшее у него во рту и горле. Глаза у него заслезились и выпучились, а из носа потекло. Мэтью показалось, что помещение крутанулось вокруг него, а зрение сузилось до темного туннеля. Жар все еще усиливался, оставляя после себя жгучую боль, и он понял, что «пушечное ядро» только что попало в цель.
– Ты и наполовину не осушил кружку, – проскрипела Бесс. Как будто он и сам этого не знал!
Мэтью покрылся липким потом. Языки пламени плясали у него перед глазами. Он боялся, что у него подкосятся колени, потому что таверна «Красная Клешня» вдруг накренилась вместе с остальной землей. Может ли от кружки эля остановиться сердце? Сердце Мэтью колотилось, как бешеное. Ему пришлось прислониться к стойке, чтобы удержаться на ногах. В жгучем тумане Мэтью понял, что единственное, на что его хватит, это допить кружку одним большим глотком, который распалит в его внутренностях лесной пожар.
Когда он с трудом проглотил остатки пойла, то хотел, как настоящий мужчина стукнуть кружкой о стойку, но вместо этого промахнулся. Кружка угодила ему в ботинок и чуть не сломала ему ступню. Мэтью уставился на женщину за стойкой. Глаза у него слезились. Он намеревался сказать: «С меня хватит, мэм» голосом, которому позавидовал бы Хадсон Грейтхауз, но не издал ничего внушительнее мышиного писка.
– Уж пожалуй! – ответила Бесс, едва сдерживая улыбку.
Но, по крайней мере, сынком его больше не называли.
Хотя «Пушечное ядро» продолжало гореть в его внутренностях, и Мэтью едва не подпрыгивал от взрывов жара, реакция деревенских не заставила себя ждать. Они вскочили со своих мест и довольно захлопали в ладоши, поддерживая решимость молодого решателя проблем. Мужчины подошли к нему, улюлюкая, и утянули его в какой-то бешеный танец. В воспаленном мозгу Мэтью промелькнула мысль, что он желает этому адскому карнавалу скорейшего окончания, но высказать это вслух он не смог.
Бесс перегнулась к нему через стойку и узкой рукой выдернула его из танца деревенщин. Притянув его к себе, она протянула ему стакан.
– На вот, выпей это! – приказала она. Тон был командирским, оставался лишь небогатый выбор: подчиниться или умереть.
Мэтью выпил.
Это оказалось молоко.
– Ну все, ублюдки, – бросила Бесс мужчинам, пока они скакали вокруг Мэтью, который продолжал тушить внутренний пожар молоком. – Хорош паясничать! Проявите хоть немного уважения к мужеству! – Когда они не ответили, Бесс достала из-под стойки полый бычий рог, поднесла его ко рту и дунула в него. Раздался гул, от которого Мэтью подскочил.
В зале тут же воцарилась тишина.
– Уже лучше, – сказала Бесс и посмотрела на Мэтью. – Этот эль варится с «Шотландской шляпой»[32]32
«Шотландская шляпа» или «Скотч-боннет» – известный сорт перца чили, названный так по своему сходству с головным убором тэм-о-шентер.
[Закрыть]. Это такой перец. Слегка тепленький, не так ли?
Мэтью сумел только кивнуть, утирая слезы.
– Кто ты, черт возьми, такой? – заговорил чернобородый верзила, который, в отличие от всех остальных, не поднялся со своего стула. – Ты приехал на той карете, которая проезжала мимо прошлой ночью?
И еще один кивок. Возможно, когда его голосовые связки оживут, он снова сможет говорить, но пока он мог только кивать.
– Ты из Тракстонов? – спросила Бесс.
Мэтью покачал головой и попытался заговорить. Голос звучал не громче шепота, однако вымолвить пару слов удалось.
– Друг семьи… – прошептал он.
– Жуткая история вышла с хозяйкой. Она была прекрасной леди. А старина Уиттон повесился в собственном доме. Ужас! – проскрипела Бесс.
– Этот дом проклят, – сказал один из посетителей.
– Проклят – это еще мягко сказано, – прокомментировал другой мужчина. Вся веселость испарилась, когда разговор зашел о Тракстон-Мэноре. – То, что случилось с миссис Мэри, было происками дьявола!
– Да, дьявол точно приложил к этому руку, – последовало третье замечание после глотка эля. – Я ведь участвовал в строительстве этого жуткого дома. Скажи ему, Бесс.
– Да оставьте вы его в покое, – протянула женщина. – Он едва дышит.
– Тогда я сам ему скажу, – заявил сердитый джентльмен. – Ты друг семьи и все такое. Посмотри на эту женщину, стоящую перед тобой. Этот чертов дом убил ее мужа и сына. А еще моего хорошего друга Филиппа Магуайра. Он сорвался с крыши. Ему и девятнадцати лет не было. А муж Бесс…
– Да хорош уже! – оборвала Бесс, снова прибегнув к своему генеральскому тону. Ее колкий взгляд обратился к Мэтью. – Строительные леса рухнули. Вот и все. Тракстоны заплатили мне немного, и я открыла эту берлогу. Моя семья погибла, а я все еще топчу ногами землю, вот и вся история.
Она сложила руки на стойке бара и наклонилась к Мэтью.
– Тэээкс, – протянула она. – Как-то раз вечером сюда заполз Найвен Тракстон. Подвыпил мальца, и вывалил нам историю, как на духу. Точнее, сначала он проблевался на улице, а потом у него язык развязался. Он рассказал нам про Мэри. Про Блуждающую Мэри. Скажи-ка мне, друг семьи, Форбс все еще видит ее?
– Простите, я не могу сказать.
– Он все еще видит ее! – объявила Бесс всем остальным, решив, что скрытность Мэтью говорит сама за себя. Получив вздох вдохновленной публики, она снова склонилась к Мэтью. – Трудно вытянуть что-то из Харриса, когда он заходит пропустить кружечку-другую. Но, я так поняла, он решил своего братца в бедлам упечь. Не хочу лезть не в свое дело, но, знаешь ли, у прямой дороги нет изгибов. Ты здесь, чтобы забрать Форбса туда?
– Я здесь как друг семьи, только и всего.
– У Форбса, может, и не все ладно с башкой, – сказала Бесс. – Но может, призрак Мэри и правда бродит по этому дому. А ты – ты выглядишь, как молодой пастор или кто-то в этом роде. Ты из Бостона приехал? Чтобы благословить гроб? Тебе нужно открыть склеп, чтобы добраться до тела, ты в курсе? Нам Найвен это разболтал. Мэри поместили в склеп.
– Единственный способ упокоить призрак, – деловито заявил один из местных мудрецов, – это благословить гроб. Не так ли, Йейтс?
– Йейтс Джонси – наш плотник, – пояснила Бесс для Мэтью. – И гробы тоже он делает, когда надо.
Мэтью повернулся к Джонси с возобновившимся интересом.
– Это вы делали гроб для Мэри?
– Тебе же Бесс только что сказала, – буркнул Джонси, хмуро оглядев помещение. – И для старика тоже я делал. Его туда положили со сломанной шеей. – Он сделал еще один бодрящий глоток. – Но он был хотя бы не так плох, как миссис Мэри. То, что от нее осталось… нет смысла описывать.
– Никто и не требует от тебя страшилок! – прикрикнула на него Бесс и снова обратилась к Мэтью: – У нас здесь есть свой священник, и он уже читал молитвы над гробом. У тебя, что, найдутся молитвы получше?
– Я не священник, – сказал Мэтью, понимая, что эта хитрая женщина поставила себе цель раскрыть его роль в сложившейся ситуации.
– Кстати, – вновь заговорил Джонси. У него начал заметно заплетаться язык, – у меня с Харрисом неоконченное дело. Передай ему, что за ним должок за ту ситуацию, и Друцилла уже выходит на тропу войны!
– Его жена, – тихо подсказала Бесс, – хорошенько надирает ему зад метлой, когда выходит из себя.
– Передай ему! – бессвязно бросил Джонси. – Будут неприятности, если он не заплатит!
– Скажи Друцилле, – рявкнула Бесс, – чтобы принесла мне еще кроликов для рагу! И я тебе заплачу, как всегда. – Она расплылась в улыбке и снова заговорила с Мэтью: – У его жены повсюду на мысе расставлены кроличьи ловушки. Она охотится лучше, чем большинство местных мужиков! А тебя я, кажется, раскусила. Ты, наверное, адвокат, да?
– Я решатель проблем, – сдался Мэтью. – Профессионал в своем деле. Люди платят мне за то, чтобы я решал их проблемы.
– Чего?!
Мэтью лишь пожал плечами в ответ на это возмущенное недоверие.
– Я сказал, кто я. Люди приходят ко мне со своими проблемами и платят мне за то, чтобы я помог их решить, если это вообще возможно.
– Вы слышали это, джентльмены? – хохотнула Бесс. – Эка диковинка!
– Это что-то вроде священника и адвоката в одном лице, – сказал человек, который был другом погибшего Филиппа Магуайра. – Думаю, кто-то подобный должен был сюда приехать. Так ты здесь, чтобы решить проблему безумия Форбса Тракстона? Или, может, ты здесь, чтобы поймать привидение? – Он расхохотался. – Черт, парень, я надеюсь, они хорошо тебе платят!
– Платят вполне достойно, спасибо. И спасибо вам, – последнюю реплику Мэтью обратил к Бесс, – что познакомили меня с напитком, который я планирую больше никогда в жизни не пробовать.
– Да ладно, ты это говоришь только из вежливости! – хихикнула Бесс. – Приходи как-нибудь еще, я приготовлю тебе свое фирменное блюдо!
– Что-нибудь с красными клешнями, я полагаю? Нет, спасибо, я лучше выпью еще одно «Пушечное ядро».
– Ты не знаешь, от чего отказываешься! Попомни мои слова, когда-нибудь в Бостоне все будут поедать лобстеров так, что за уши не оттащишь!
Этот день стал казаться Мэтью ужасно долгим. А идея найти тихое место для раздумий не увенчалась успехом. Если здесь и есть такое место, то точно не в этой таверне.
– Я, пожалуй, пойду, – устало сказал он и обратился к компании бородачей: – Доброго дня, джентльмены.
– Заходи еще! – крикнула ему Бесс. – Мы любим зажигательные танцы!
И снова зал взорвался смехом.
Выйдя из таверны, Мэтью решил отправиться на поиски торгового поста, чтобы приобрести темный фонарь.
***
Один из бородачей в таверне со стуком поставил свою кружку на стол и объявил:
– Пойду воздухом подышу!
Друг Филиппа Магуайра бросил ему:
– Наклонись к моей заднице, еще как надышишься!
И снова смех… смех и только смех…
– Я скоро, – бросил в ответ тот, кто собирался уходить.
Он накинул на свое грузное тело много раз залатанное коричневое пальто, а на лысую голову нахлобучил темную шерстяную шапку, потемневшую от множества дней под морским солнцем. Выйдя из таверны, он отправился на поиски молодого человека, которого окрестили смесью священника с адвокатом.
