Текст книги "Семь Оттенков Зла (ЛП)"
Автор книги: Роберт Рик МакКаммон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц)
Глава 6
Порывы холодного ветра неистово хлестали его по лицу. Мимо проносились редкие блики лунного света. Мэтью наклонился вперед и позволил Сьюви лететь сквозь ночь, и она была ему за это благодарна.
То, что предполагало стать для них со Сьюви легкой прогулкой, теперь походило на бешеную гонку на выживание, и лишь в опасных участках лошадь переходила на легкую рысь. Мэтью боялся, что загонит свою кобылу до смерти: когда миновало несколько миль, она вспотела и тяжело задышала. Он думал, что она рухнет замертво прямо под седоком, но Сьюви упорно мчалась вперед, пока, наконец, не пошатнулась. Мэтью боролся с поводьями, чтобы постараться не дать лошади угробить их обоих.
Каким-то чудом Сьюви удалось удержать равновесие и вскоре снова перейти на галоп, хотя пару раз она фыркнула и в замешательстве повернулась к Мэтью.
– Тише, тише, – протянул он, хотя и знал, что рано успокаивать лошадь. Они все еще слишком далеко от Бостонского почтового тракта и слишком близко к месту демонической резни.
Они все мчались и мчались сквозь ночь. Когда Сьюви все же перешла на шаг – вдали от речных утесов – Мэтью спешился, осторожно удерживая поводья, и позволил Сьюви напиться из ручья. Он уже знал, что эту воду пьют его лесные знакомцы, поэтому решился попить и сам. Отдых длился с четверть часа, после чего Мэтью снова забрался в седло и пустился в путь. Сьюви натягивала поводья, а он чуть придерживал ее, пока она не перешла на легкую рысь. Мэтью все еще опасался, что сердце лошади может отказать из-за гонки, которую ей пришлось выдержать. Однако в том, чтобы больше не делать передышек этой ночью, они со Сьюви были солидарны.
Миновав повешенного, которого Мэтью не заметил, пока солома не поскребла его по плечу, он вскоре услышал далекий вой из леса. Два протяжных и один короткий. Два зова – один ответ. Сьюви вздрогнула, услышав этот звук, и Мэтью пришлось обуздать ее. Он подумал, что, если ему удастся вернуться домой, он расцелует каждую пылинку в своей коморке и купит Сьюви золотые подковы. Если же он не доберется…
– Нет, мы выберемся, – заверил он лошадь, ибо других собеседников у него не было. – Да. Выберемся. Вернемся живыми. И да поможет нам Бог.
Вой стих. Мэтью сумел убедить Сьюви перейти с рыси на шаг. Замедление не нравилось ни ему, ни самой кобыле, но мертвая лошадь в нынешней ситуации равнялась мертвому человеку. Некоторое время – около часа – они поддерживали прежний темп, пока глубоко в горле Сьюви не родилось странное ворчание. Миг спустя она сильно вздрогнула, и Мэтью почувствовал, что ее тело начинает оседать.
Он знал, что ад придет за ним. Ему не нужно было оборачиваться через плечо, он понимал, что вскоре увидит позади монстра, который вырвется из леса. Пулей пронесется по островкам лунного света, сначала разорвет на куски Мэтью, затем изнемогшую Сьюви.
Мэтью вытащил пистолет, поднял его и ощутил на лице испарину.
Он уже слышал, как кто-то крадется к нему из леса. Нужно было быть готовым столкнуться с опасностью лицом к лицу прямо сейчас.
И внезапно Сьюви понесла.
Испуг придал ей сил, и Мэтью с трудом удержался в седле. Поводья вылетели у него из рук, и Сьюви помчалась быстрее, хотя Мэтью уже и не верил, что ей это по силам. У нее вот-вот могло не выдержать сердце или подкоситься ноги. Титаническим усилием удержавшись в седле, Мэтью обхватил Сьюви за шею, а затем совершил ошибку и оглянулся через плечо.
От страха лицо превратилось в жуткую гримасу. Зубы сжались с такой силой, что едва не раскрошились друг о друга. Из леса вырвалась массивная фигура какого-то неизведанного зверя и с ужасающей скоростью помчалась за добычей. Мэтью попытался выстрелить наудачу, не прицеливаясь, и, разумеется, промахнулся. Когда дым рассеялся, тварь оказалась намного ближе, чем раньше.
– Вперед, вперед, вперед! – закричал Мэтью, хотя Сьюви и так была на переделе. Монстр настиг их и впился Сьюви в бедро. Пара секунд – и тварь взберется по спине лошади, достанет наездника и раздерет его на части.
Не задумываясь, Мэтью попросту замахнулся пистолетом и ударил наотмашь, заставив тварь качнуться и соскочить на землю. Он успел заметить, какой длины у нее когти, и прийти в еще больший ужас. Теперь – даже в темноте – Мэтью видел, как монстр напрягается, готовясь к новому рывку. Насколько это было возможно, Мэтью постарался повернуться и приготовился изо всех сил пнуть зверя в полете, чтобы сбросить его сразу, как он вскочит на лошадь.
Сейчас… еще немного… сейчас…
Пламя прорезало ночь с другой стороны леса. Пылающая стрела угодила в бок зверя, и существо согнулось от боли, передние лапы взметнулись вверх. Вторая горящая стрела промахнулась. Третья – угодила в шею твари, и в свете огня Мэтью сразу заметил, что этот зверь седой, а его уродливые глаза напоминали два пистолетных дула. В следующий миг тварь развернулась и в прыжке – при других обстоятельствах Мэтью мог бы отметить его грациозность – без единого звука скрылась в лесу.
И пропала.
Из леса вдруг выбежала другая фигура и бросилась на дорогу, словно норовя угодить под копыта Сьюви. Мэтью снова ощутил ужас, не сразу поняв, что у этой фигуры на голове перья, а одета она в сшитые между собой одеяла.
Индеец умудрился поймать поводья Сьюви и даже заставить ее остановиться. Лошадь попыталась встать на дыбы, но потерпела неудачу и начала лягаться, как разъяренный мул. Тем не менее, вскоре она немного успокоилась, чтобы Мэтью мог снова взять в руки поводья. Несколько раз ему пришлось приложить усилия, чтобы удержаться, потому что Сьюви недовольно дернулась. Совершенно измученная, она вздрогнула, фыркнула и зубами вырвала одно из перьев из головы индейца, и лишь после этого, наконец, угомонилась. Голова ее склонилась, и она, казалось, погрузилась в долгожданный сон.
Мэтью спешился, опасаясь, что трясущиеся ноги его не удержат. Так и вышло, и он распластался на этой проклятой дороге. Приняв, в конце концов, сидячее положение, он заметил, что к нему приближаются еще три индейца – все с луками и колчанами стрел. Во главе шел человек, несущий фонарь. Из головы у него торчало три пера, и в свете фонаря вид этого человека показался Мэтью изможденным. Он единственный не был одет в одеяла – на нем были солдатская куртка, красный плащ, темные бриджи и сапоги.
– Встать, – сказал он. – Ты можешь?
– Да. – Он и вправду попытался, но не смог. Ответ пришлось скорректировать: – Пока нет.
– Глупо так путешествовать.
– Да, – согласился Мэтью.
Воин с фонарем заговорил со своим соплеменником на родном языке. Диалект оказался удивительно певучим и красивым, хотя Мэтью не понял ни слова. По окончании разговора ему протянули что-то и предложили это съесть.
Кукурузный хлеб, – понял Мэтью, принимая угощение.
– Я видел вас. У Бэкеттов.
– Не меня. Двух других. Мы приходим не только за хлебом. В этот период мы приходим, чтобы убедиться, что Джоэль и Элла в безопасности. – Он снова обратился к своим соплеменникам.
Кто-то тем временем покачал перед Мэтью чем-то похожим на мочевой пузырь свиньи, из которой сделали бурдюк. Возможно, в другой раз Мэтью отказался бы, но сейчас с удовольствием попробовал индейское пиво – и неважно, во что его налили. Напиток буквально опалил горло, на глазах выступили слезы. Мэтью попробовал сделать второй глоток, но он вышел таким же обжигающим, как первый. И это было… чертовски хорошо.
– Что… что вы здесь делаете? – спросил Мэтью. Пиво, как ни странно, помогло его ногам окрепнуть.
– Видели, как ты уходил вчера на рассвете. Если б тебе удалось вернуться, это было бы… как это сказать по-английски? – Он замялся, подбирая правильное слово. – Любопытно.
У Мэтью забрали пиво.
– Но мы не стали идти за тобой слишком далеко. Так путешествовать – глупо.
– Я искренне с вами согласен, сэр. Спасибо за спасение наших жизней – моей и Сьюви. – Мэтью почувствовал, что скоро потеряет сознание, но старался держаться. – Вы говорили… «в этот период». Что вы имеете в виду?
– Время луны, – сказал воин, для наглядности указав на желтый диск в небе. – Они бродят во время полной луны. Таков их… как вы это называете? Часовой механизм?
– Эээ… цикл?
– Да. Это слово.
Мэтью устало вздохнул. Индеец снова обратился к нему:
– Уходи отсюда. Мы пройдемся с тобой. Лошадь должна отдохнуть.
– И далеко придется идти?
– Недалеко. До рассвета.
Мэтью кивнул. Он не совсем понимал индейцев, но решил, что к рассвету точно доберется до таверны Бэкеттов.
– Еще одно слово, – сказал индеец. – Как это говорится? Совет? Джоэль и Элла не должны узнать. Мы приглядываем за ними. У них хорошая жизнь.
– Да, – ответил Мэтью, – так и есть.
Он знал, что не скажет ни слова ни Бэкеттам, ни даже Хадсону Грейтхаузу. Тот либо рассмеется ему прямо в лицо, либо сразу отвезет в бедлам. Нет, лучше придумать что-то о десяти фунтах… впрочем, придется ведь заплатить за два потерянных пистолета, так что сумма выйдет меньше.
В любом случае, проще сказать, что он отвез письмо королю Сиама, чем…
… чем Валлоку Боденкиру – кем бы это существо ни было. Мэтью сомневался, что когда-либо снова увидит Карлиса фон Айссена, но, если это произойдет…
Сообщение доставлено, сэр, – вот и все, что он может ему сказать. Разве что поблагодарить за выбор агентства «Герральд»? А дальше пнуть его прочь, чтобы убирался восвояси.
Мэтью надеялся забыть эту ночь, как если бы она была просто кошмарным сном, но вряд ли ему это удастся. Хотя он готов был приложить все силы, чтобы стереть все ее события из памяти – даже если для этого придется влить в себя семнадцать бутылок вина и съесть целую индюшку.
Никто не должен знать.
Никогда.
Но… что насчет тех людей в лесу? Неужто они все – безумцы?
Да. Стоило на этом и остановиться.
Далеко в лесу снова раздался вой, но он отличался от прежнего. В нем не было жестокости, гнева, ярости или гнета давней войны. Певучесть этого воя – странная мелодия ночной симфонии – даже можно было назвать красивой.
– Они поют, – сказал индейский воин. – Интересно, почему.
Мэтью лишь слабо улыбнулся.
Он посмотрел, как земля освещается лунным светом и представил, как Грейтхауз называет его глистой и слабаком. Но сейчас Мэтью казалось, что в нем заключена огромная сила. Большая, чем Грейтхауз мог представить.
Мэтью знал, что докажет это рано или поздно.
Он взял Сьюви под уздцы, и они в компании индейцев направились к рассвету.
Блуждающая Мэри
Глава 1
Декабрь 1702 года.
– Мэри… Мэри… Мэри… – простонал мужчина на кровати.
Доктор Гэлбрейт тут же встал со стула и склонился над своим пациентом.
– Он приходит в себя, – сообщил доктор Мэтью Корбетту, который стоял в той же комнате, кутаясь в одеяло и дрожа от холода. Вся его одежда и волосы все еще были мокрыми после потопа, обрушившегося на каменные стены и продолжавшего хлестать по витражным окнам.
– Мэтью… – прошептал мужчина. Его веки затрепетали.
Мэтью подошел к постели Форбса Тракстона.
– Я здесь, сэр, – сказал он. Глаза мужчины внезапно открылись, и в свете лампы уставились на Мэтью. Белки налились кровью. Дрожащая рука взметнулась вверх и отчаянно схватила Мэтью за плечо.
– А вы… вы ее видели? – Голос Тракстона был едва слышен. Его морщинистое лицо выглядело усталым и имело почти серый оттенок. – Она была там… – простонал он прежде, чем молодой человек, решающий проблемы, смог ему ответить. – Ей нужен я. Она хочет… забрать меня. Боже, почему, почему вы просто не отпустили меня?
– Я не собираюсь стоять сложа руки и наблюдать, как вы убиваете себя. Сегодня вечером вам это почти удалось.
– Я должен уйти с ней! Как вы не понимаете? Боже мой, Мэтью… о, Боже! Я нужен ей. Мы можем быть вместе… навсегда… на веки вечные. Она этого хочет. Это единственный путь, Мэтью, неужели вы не видите?
– Нет, сэр, я так не думаю.
Седая голова Тракстона приподнялась с влажной подушки. Его рука сжалась на плече Мэтью, и в глубине глаз Форбса заплясали угольки.
– Это единственный способ, – с нажимом произнес он, – чтобы она простила меня за то, что я убил ее.
– Форбс, – обратился Дункан Гэлбрейт. Его одежда была такой же мокрой и холодной, как у Мэтью. – Я хочу, чтобы вы сейчас отдохнули. Вы слышите? Пожалуйста… постарайтесь избавить свой разум от этого бремени.
Это была невыполнимая просьба, и все трое в комнате знали это. Однако хозяин Тракстон-Мэнора взглянул на доктора и кивнул. И хотя агония текла по нему вместо крови и билась внутри его расколотого сердца, он закрыл глаза и попытался найти хоть несколько минут покоя.
– Давайте выйдем и поговорим с остальными, – предложил Гэлбрейт. Но, прежде чем они подошли к двери, он остановился и неуверенно переступил с ноги на ногу. – А вы… видели там что-нибудь?
– Ничего.
Там был только проливной дождь, трепещущие от ветра деревья и море, разбивающееся об утес.
– Очевидно, Форбс считает, что он – что-то видел. Эта фантазия о фантоме… о призраке… она разрушает его. Будто бы Мэри манит его присоединиться к ней в царстве смерти. Знаете, это задача для священника, а не для врача. И не для решателя проблем, – добавил он, пристально глядя на Мэтью поверх очков с квадратными стеклами. – Я не понимаю, почему они решили втянуть в это вас.
– Они надеялись, что я смогу помочь, – ответил Мэтью.
Правда «помощь» в этом случае – слишком громкое слово, – подумал он, но вслух этого решил не говорить.
– Сегодня вечером вы помешали ему сброситься с утеса, так что благодарность и признательность вполне уместны. Но то другое, что мы сделали… пожалуй, это будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
– Это было необходимо, – сказал Мэтью. – И теперь вы знаете, почему.
– Я бы многое отдал, чтобы мне не пришлось это узнавать. Но если вы полагаете, что здесь и впрямь присутствует некое злобно настроенное существо, которое намерено убить Форбса Тракстона, то оно может попытаться сначала избавиться от вас, раз вы вздумали встать у него на пути. Так бы я сказал вам, если бы верил в призраков. Однако я в них не верю, если хотите мое мнение.
Мэтью почти согласился, что идея о существовании неупокоенных духов нелепа по своей сути, но не сумел сказать это вслух. Он знал о призрачных тенях, которые жили в офисе дома номер семь по Стоун-Стрит. И пусть они никогда не показывались, а ограничивали свое присутствие лишь звуками и шумом, Мэтью знал, что они и вправду существуют. Вдобавок некоторые события в агентстве «Герральд» заставили его задуматься о царстве неизведанного и о том, насколько тонка его граница с реальным миром. Лучше всего было выбросить эти мысли из головы, но здесь, в Тракстон-Мэноре, в трех днях езды на карете к северу от Бостона, эти мысли буквально набросились на него. Мэтью напоминал себе, что чувство опасности может быть связано с тем, что в скором времени он может столкнуться с кем-то гораздо хуже, чем призрак.
– Давайте выйдем к остальным, – сказал Гэлбрейт и открыл дверь в коридор.
***
Одним декабрьским утром больше недели назад, когда ярко светило солнце, а воздух был не по сезону теплым, Мэтью Корбетт сидел за своим столом в офисе, покорно дописывая отчет о своем последнем ничтожном деле. Речь шла о жемчужном ожерелье жены, предположительно украденным горничной из дома на Голден-Хилл. В итоге выяснилось, что муж тайком продал украшение, чтобы погасить долги. Мэтью поразило то, насколько же может не хватать общения людям, живущим под одной крышей много лет. Ведь обоим супругам было за шестьдесят!
Как бы то ни было, бедный джентльмен был напуган яростью своей супруги и подбросил ложные улики, чтобы обвинить горничную. Последним в этом деле, что видел Мэтью, была жена, гоняющаяся за своим мужем с метлой…
Кэтрин Герральд на тот момент находилась в Англии, а Хадсон Грейтхауз – «Великий», как стал называть его Мэтью со смесью уважения и сарказма, – отправился на запад. Ему нужно было сопроводить молодого торговца мехами, который умудрился взаимно влюбиться в девушку из племени могавков, на испытания. Вождь утвердил, что бледнолицый жених должен доказать, что он достоин жениться на индейской девушке. Поэтому Грейтхауза наняли в качестве сопровождающего – в основном для того, чтобы он убедился, что горе-жених не убьется в ходе своих испытаний. А если даже его там убьют, Грейтхауз сможет доставить его тело обратно в Нью-Йорк.
– Как я всегда и думал, – сказал Великий перед тем, как отправиться в путь, – любовь – это прогулка сквозь огонь.
Мэтью надеялся, что и Грейтхауз, и жених выживут в огне. Великий все еще передвигался с помощью трости, оправляясь от раны, нанесенной ему Тиранусом Слотером осенью[23]23
Отсылка на роман «Мистер Слотер».
[Закрыть]. В его выздоровлении неоценимую помощь оказали индейцы, которые спасли его и прозвали его Серым Волком, что каким-то образом помогло укрепить его волю к жизни. О, Грейтхауз выжил хотя бы для того, чтобы хвастать перед Мэтью своим новым прозвищем в каждом удобном (и неудобном) случае.
Для Мэтью все это было работой, а не игрой. Когда у него выдавалась свободная минутка, его начинали терзать воспоминания о жестокой борьбе со Слотером и ужасной правде о сосисках миссис Сатч. А еще его занимали мысли о том, о чем он никогда не расскажет ни одной живой душе, чтобы эти воспоминания не превратились в нечто большее. Сейчас он может тешить себя надеждой на то, что его воображение просто разыгралось. Одна ночная поездка, совершенная всего за неделю до того, как они с Грейтхаузом забрали Слотера из приюта в Пенсильвании, навсегда изменила его жизнь.
Так что возврат пропавшего ожерелья и другие тривиальные дела, которые приносили клиенты агентства «Герральд» отлично подходили Мэтью, чтобы успокоить его мятежный мозг. Правда помогали они с переменным успехом. Даже ночные шахматные партии в «С-Рыси-на-Галоп» не охлаждали тройной ужас, который он испытывал – они не притупляли страх перед Слотером, не закрывали туманом воспоминания о поездке на самый край ада и не уменьшали тревогу от того, что теперь Мэтью Корбетт был отмечен таинственным Профессором Фэллом.
Однако для общества история разворачивалась совсем не так. О, для общества Мэтью был героем! «Уховертка» полнилась историями Мармадьюка Григсби о нем, и все без исключения верили в их правдивость.
Мэтью подумал, что, если бы он когда-нибудь получил индейское имя, его бы назвали Боящимся-Собственной-Тени, потому что на деле так оно и было.
А еще… была девушка.
Почему она так занимала его мысли? Она и ее дедушка жили совсем рядом с ним. На самом деле, Мармадьюк Григсби владел небольшой молочной фермой, в которой Мэтью нашел свое пристанище. Мэтью пообещал старику Марми, что позаботится о Берри, но его клятва едва не была нарушена в поместье Чепелла. А теперь еще это внимание со стороны Профессора Фэлла… Мэтью не мог позволить себе даже приблизиться к Берри Григсби, чтобы щупальца Профессора не утащили ее вместе с ним неизведанные глубины. Время от времени она приходила в молочный домик под разными предлогами: пригласить Мэтью на ужин или просто поздороваться. Должно быть, старый Марми посылал ее с этими визитами, дабы удостовериться, что его постоялец еще жив, ведь он с ними почти не пересекался: покидал дом засветло и возвращался затемно. Однако Мэтью считал, что Берри лучше проводить время в компании Эштона МакКеггерса, который определенно имел на нее виды.
Да и к тому же у этой девушки был дурной глаз. Казалось, каждый раз, когда Мэтью видел Берри и МакКеггерса вместе, последний то ломал каблук, то наступал в кучу конского навоза, то получал какую-нибудь травму. Возможно, Берри настолько очаровывала его, что он попросту становился рассеянным. Однако Мэтью решил, что ему самому лучше избегать подобного влияния со стороны этой девушки.
Так что да, пусть МакКеггерс водит Берри по городу столько, сколько ему заблагорассудится. Хотя, положа руку на сердце, Мэтью понятия не имел, как Берри выносила этого коронера, славящегося своим слабым желудком, так долго, особенно учитывая его чердак, набитый костями.
И все же… почему он никак не мог перестать думать о ней?
Это было настоящей загадкой.
Мэтью как раз размышлял о ней, пытаясь попутно закончить свой многострадальный отчет, когда услышал, как распахивается и закрывается дверь, ведущая на улицу. Кто-то поднимался по лестнице. Не Хадсон, потому что не было слышно постукивания трости. Да и шаги были гораздо легче.
Мэтью развернул кресло лицом к посетителю.
Это оказался стройный джентльмен лет тридцати с небольшим. На нем был дорогой серый костюм, голубая рубашка, темно-синий галстук и треуголка в тон костюму. Его черные туфли были начищены до блеска. Он обладал приятным лицом с квадратной челюстью, высокими скулами и носом с тонкой переносицей, кончик которого был слегка вздернут. Из-под подстриженных светлых бровей серые глаза оглядели Мэтью, а затем изучили офис, прежде чем снова сосредоточиться на его единственном живом обитателе.
– Я ищу мистера Корбетта, – сказал джентльмен тихим и хорошо поставленным голосом.
– Это я, сэр.
Серые глаза моргнули.
– Вы? Что ж, я читал, что вы молоды, но не подозревал, что вы совсем юноша.
И как на это отвечать? Если б этот человек только знал, через что Мэтью в его юные годы пришлось пройти, он не бросался бы такими словами столь высокомерно и с явным неуважением.
– О, – опомнился мужчина, – простите, мое замечание было совершенно неуместно. – Он снял треуголку, обнажив копну волнистых волос песочного оттенка. – Просто я не ожидал увидеть столь молодого джентльмена, и мой рот опередил мой мозг. Я был готов к тому, что вы окажетесь молоды, но все же…
– Что ж, я таков, каков я есть, – перебил его Мэтью. Он старался сохранить непроницаемое выражение лица, однако почувствовал, как предательски заполыхали его щеки. – Кажется, вы знаете обо мне кое-что.
– Довольно много. – Джентльмен одарил его обезоруживающей полуулыбкой, которая совсем не проняла Мэтью. – Меня зовут Харрис Тракстон. И я очень рад познакомиться с вами.
Мэтью отметил, что этот мужчина произнес свое имя так, будто рассчитывал, что его репутация и известность довершат впечатление. Тем не менее, Мэтью этого имени никогда не слышал, поэтому никакого впечатления составить не смог.
– Чем могу помочь? – спросил он, не давая себе труда приветливо улыбнуться.
– Полагаю, у вас найдется время выслушать мою проблему? – Взгляд мужчины упал на перо, которое Мэтью все еще держал в руке.
– Найдется. – Он убрал перо в держатель и заткнул чернильницу пробкой. – Не желаете присесть? – Мэтью жестом указал на одно из кресел и подождал, пока новоиспеченный клиент устроится в нем.
– Моя проблема… – начал Харрис Тракстон, но запнулся и нахмурился. Серые глаза уставились в пол. – Что ж, начнем с того, что я прибыл из Бостона на пакетботе вчера днем и остановился в гостинице «Док-Хауз-Инн». Если бы в Бостоне был офис агентства «Герральд», все было бы гораздо проще, но, увы, его там нет. Мы с моим младшим братом Найвеном посовещались по этому поводу с нашим семейным врачом, и я приехал сюда, чтобы попросить вашей помощи.
– Из Бостона, – повторил Мэтью. Это не было вопросом, но мужчина кивнул. Мэтью с интересом посмотрел на него. – Как же вы узнали обо мне, находясь в Бостоне? Я не думал, что настолько… известен.
– Ваша городская газета. «Уховертка». Мне попалась копия, в которой описывался ваш недавний опыт в одном непростом деле. И, повторюсь, я был готов к встрече с молодым человеком, но, должен сказать, вы совсем не похожи на того доблестного героя, которого описывает писатель. Я хочу сказать… – Тракстон вдохнул и медленно выдохнул. – Знаете, я слегка смущен. Возможно, мне стоит вернуться на улицу и начать свой визит с самого начала, чтобы вам не пришлось выслушивать мои путаные мысли.
Он даже начал подниматься.
– Прошу, останьтесь, – сказал Мэтью, пожав плечами. – Вы ведь не причинили никакого вреда. Могу заверить, что статья в «Уховертке» и вправду приукрашена автором, однако в этой истории есть доля правды. – И тут Мэтью поразила мысль. Вдруг этот обеспеченный и образованный джентльмен послан Профессором Фэллом? Или еще хуже! Он и есть Профессор Фэлл? Если так, то меч Мэтью был заперт в шкафу, так что он становится легкой мишенью.
– Не стоит верить всему, что читаете, – упавшим голосом сказал Мэтью.
– Я и не верю. Но то, что я прочитал, было достаточно убедительным и впечатляющим, чтобы я рискнул надеяться на вашу помощь. – Губы Тракстона мрачно сжались. – Есть три варианта той истории, что я собираюсь поведать вам, сэр. Первый: мой старший брат Форбс сходит с ума от чувства вины. Второй: кто-то злодейски толкает его на тропу безумия. И третий: то, что он видит, реально.
– А что именно он видит?
– Привидение, – сказал Тракстон. – Дух своей умершей жены Мэри, которая является ему и пытается заманить на прибрежный утес, где она сама нашла свою сметь в сентябре. По словам Форбса, дух хочет, чтобы он сам бросился со скалы и воссоединился с супругой в загробной жизни. – Тракстон с вызовом приподнял подбородок. – Как вы думаете, сможете ли вы помочь мне… то есть, сможете ли вы помочь нашей семье с такой проблемой?
Настала очередь Мэтью растерянно моргать.
Тракстон ждал ответа. Когда его не последовало, он кивнул и продолжил:
– Конечно же, глупо верить в привидения. Я, разумеется, в них не верю, и никто из моей семьи тоже. Но проблема существует. Форбс желает покончить с собой, чтобы воссоединиться со своей Мэри, а я полон решимости сделать так, чтобы мой брат остался в живых.
Мэтью поерзал в кресле. Для двух воинствующих духов, населявших этот самый офис, просто не могло быть более удачного момента, чтобы показать себя. Однако местные призраки молчали, и Мэтью показалось, что они с интересом прислушиваются к разговору.
– Вы не верите в духов, сэр? – подтолкнул Тракстон.
Мэтью подумал, что твердое «нет» спровоцирует грохот и стоны из-за ближайшей стены. Поэтому он сказал:
– Важно то, что ваш брат, кажется, верит. Если я хочу чем-то помочь, я должен знать подробности. Вы не могли бы начать с самого начала?
– Да. Я немного забегаю вперед, не так ли? Хорошо. Все началось не со смерти Мэри. Должен сказать, что наш отец потерял нашу мать несколько лет назад. Ее сбил экипаж в Лондоне. Она отправилась за покупками к пятьдесят седьмому дню рождения отца, и… произошел тот несчастный случай. Он поразил разум моего отца точно так же, как смерть Мэри поразила разум моего брата. Авария, в которой погибла наша мать, тяжело отразилась на всех нас, потому что тот экипаж был построен «Тракстон-Компани». – Он сделал паузу, будто мыслями вернулся к ужасному пережитому событию. – Еще со времен деда наша семья имела выдающееся положение в деле по производству карет, экипажей и телег. Вполне вероятно, что каждый раз, когда вы смотрите в окно и видите на улице какой-либо транспорт, на его боку будет печать семьи Тракстон. То же самое можно сказать и о Бостоне, где сейчас расположен наш офис в колониях. Должен признать, наше дело еще никогда не приносило столько прибыли, сколько сейчас. Как вы, должно быть, знаете, дороги здесь пока плохие. Но в будущем мы намерены пустить свои экипажи и кареты на каждый маршрут, а со временем надеемся создать собственную транспортную службу.
– Похвально, – сказал Мэтью. Он понял, что человек, сидящий перед ним, как сказал бы Грейтхауз, по уши в деньгах. – И история с вашей матерью – очень печальное событие. Однако какое отношение она имеет к вашему брату и этому предполагаемому призраку?
– Я пытаюсь объяснить, что идея с призраками зародилась еще в разуме нашего отца. В прошлом году он окончательно сошел с ума и покончил с собой в доме, который построил к северу от Бостона. Я называю это домом, но остальные называют колыбелью ужаса. Вы не возражаете, если я... – Тракстон достал из-под плаща филигранную серебряную табакерку. Мэтью покачал головой.
Прежде чем продолжить, Тракстон зажал каждую ноздрю и вдохнул нюхательный табак, после чего промокнул нос синим носовым платком.
– Наш отец – его звали Уиттон – был так безутешен из-за смерти нашей матери, что покинул Англию и прибыл сюда в поисках лучшего места. А нашел лишь свою могилу. Он повесился на внутреннем балконе дома, стоящего на скалистом утесе над морем. Мы с Форбсом взяли семейное дело в свои руки, когда наш отец уехал из Англии, а Найвен отправился в Вену изучать музыку. Мы знали, что отец построил дом в Бостоне. Должен отметить, этот дом обошелся ему в немалую сумму. Как мы узнали позже, Тракстон-Мэнор расположился так далеко от цивилизации, как только отец мог себе позволить.
– Простите, что прерываю, – вмешался Мэтью, – но я должен кое-что уточнить. Ваш отец считал себя ответственным за смерть вашей матери? Это ведь был несчастный случай, разве нет?
– Да, трагическая случайность. Но тот факт, что ее сбил экипаж, построенный нашей компанией, подействовал на моего отца разрушительно. Мы также знали, что наш дедушка Персиваль, основавший компанию, закончил свою жизнь в больнице, бредя и свирепствуя на невидимых демонов. Мы с Форбсом решили провести небольшое исследование нашей семьи. Выяснилось, что помимо Персиваля по отцовской линии были и другие случаи. Печальная правда заключается в том, что безумие передается в семье Тракстон по наследству. Несколько поколений наших предков убивали других людей, заканчивали жизнь самоубийством или сходили с ума. Полагаю, это наше семейное проклятие. То, что у нас в крови.
Мэтью кивнул. Ему нужно было задать следующий вопрос, хотя он не знал, как его посетитель отреагирует.
– А у вас и вашего старшего брата нет признаков… гм… тревожного психического состояния?
Тракстон одарил его едкой полуулыбкой.
– А если б они у нас были, мы бы это поняли? – заговорщицки спросил он. – Тем не менее, я понимаю ваш вопрос. Кто может сказать, что ждет нас в будущем? Однако сейчас мы с Найвеном просто хотим помочь Форбсу справиться с этим испытанием.
– Хорошо, – ответил Мэтью, рассудив, что мысли, пришедшие ему на ум, лучше отложить до лучших времен. – Расскажите мне о Мэри. Как она умерла?
– Еще одна трагическая случайность. Форбс встретил Мэри Эймс на скачках в Англии. У нее была лошадь, участвовавшая в соревнованиях, а сама она была весьма опытной наездницей. Они были женаты почти два года, когда приехали сюда, чтобы присоединиться ко мне и Найвену. Шесть месяцев назад мы с младшим братом отправились в деловую поездку. Хотели открыть офис в Бостоне и купить жилье в городе. Форбс и Мэри все еще подыскивали себе подходящий дом. Было решено, что Форбс продаст Тракстон-Мэнор или, по крайней мере, попытается это сделать. Поэтому они с Мэри отправились туда. Хотели провести там некоторое время, привести все в порядок и распустить слуг, оставшихся после смерти отца. Я говорил, что Мэри была опытной наездницей? Кроме того, она была очень физически активна, а их разница в возрасте с Форбсом составляла целых пятнадцать лет. Она любила проводить время на свежем воздухе и гулять. Особняк расположен на вершине скалистого утеса, оттуда открывается чарующий и пугающий вид на море. Высота там около шестидесяти футов. Настоящий обрыв.
