Текст книги "Семь Оттенков Зла (ЛП)"
Автор книги: Роберт Рик МакКаммон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 40 страниц)
– С кем?
– Если вы забыли, то это молодая девушка, которую вы убили. – В комнате воцарилась тишина, поскольку Мэтью наказал всем сохранять спокойствие, что бы ни происходило. По его словам, сегодня здесь многое должно было всплыть. Но единственный человек, которого он не предупредил об этом, вскочил и закричал:
– Убийство?! – Лицо Найвена стало почти таким же бледным, как вчерашний грим мисс Дженнингс. – Что все это значит?
– А это значит, что ваш брат – хладнокровный убийца, который предпочел сразить двух зайцев одним выстрелом, – сказал Мэтью. – Он опасался изменять жене в Бостоне, ведь там Симона действительно иногда выбиралась из дома. Например, на спектакли. И, поскольку я полагаю, что Харрис живет на деньги ее семьи, слух о подобном скандале был бы ему не на руку. Следовательно, он нашел свою добычу здесь. А когда девушка забеременела, он убил ее, потому что ребенок стал бы для него настоящей проблемой. А еще ему нужно было тело, с помощью которой эту проблему можно решить.
Харрис прервал Мэтью резким смешком.
– Боже мой, Корбетт! Нам следовало бы подписать документ о вашем безумии. Вам ведь самое место в бедламе! Дункан, вы можете себе вообразить подобный абсурд?
– Мэтью предсказывал, что вы скажете именно это, – холодно сообщил доктор. – Боюсь, что это все действительно безумие и абсурд. Я смотрю на сумасшедшего, с которым, ничего не подозревая, общался много лет.
– Проблемы требуют решения, – продолжил Мэтью в ответ на потрясенное молчание Харриса. – И ваша проблема заключалась в том, что Мэри Тракстон не погибла при падении. – Он сделал паузу, потому что Мэрион Уикс ахнула, а Лия Клегг ухватилась за своего мужа, будто могла вот-вот упасть в обморок. – На самом деле Мэри все еще жива. Очевидно, ее обнаружила чета Джонси или их собака. Ее держали взаперти на их территории с тех пор, как нашли. В каком она состоянии, я не знаю, но предполагаю, что верховая езда ее хорошенько закалила, и, вероятно, помогла ей выжить и пережить травмы. Что ж, скоро мы узнаем больше, потому что Форбс и Илай Бейнс отправились за Бертом Энсоном, после чего все вместе пойдут навестить чету Джонси.
Харрис достал из кармана серебряную табакерку с филигранью и вдохнул по щепотке каждой ноздрей. Дрожала ли у него рука? Нет, нисколько. Мэтью знал, что стоит держать с ним ухо востро.
– Безумие, – спокойно сказал Харрис. – Мэри мертва. Никто не смог бы выжить после такого падения.
– На самом деле мое мнение таково: большую часть падения она просто скользила вниз по мокрым камням, – сказал Мэтью. – Возможно, у нее были сломаны кости, и она получила другие травмы. Но ведь Друцилла – деревенский врач, не так ли? Я полагаю, она ухаживала за Мэри, как могла, чтобы сохранить ей жизнь. А вы платили ей за сохранность этой тайны после того, как она сама или Йейтс сообщили вам, что нашли ее. И они не собирались позволять вам ее убить, так как неплохо на этом зарабатывали. Ну и в глубине души они не убийцы. Только они должны были знать, что чье-то тело все-таки нашли в море. И, конечно же, Нора Суэйн была единственной пропавшей девушкой, которая предположительно сбежала в Бостон. Что ж, они это выяснили. Мой вопрос к вам таков: после того, как я подписал бы этот документ, какая судьба ожидала Мэри? Джонси позволили бы вам избавиться от нее и закрыли бы глаза на такое злодеяние? Правда, я полагаю, что Джонси понимали, что следующими шеями, на которых затянутся петли, будут их собственные.
– Он бредит, Харрис? – спросил Найвен, и в его голосе прозвучала мольба. – Скажи правду, Харрис! Пожалуйста!
– О, вы не должны были узнать об этом, – утешающе сказал Мэтью Найвену. – Вы должны были быть просто прикрытием для этой молодой актрисы, которая стоит рядом с вами. Откуда вы могли знать, что примерно пятнадцатого сентября Харрис убил Нору Суэйн в маленькой хижине, которую они прежде использовали для своих встреч? Или что впоследствии Харрис изрубил тело девушки лопатой. Могу вам сказать, что лицу он уделил особое внимание. Затем он вытащил тело в одеяле или покрывале, которое они обычно набрасывали на тюк сена в углу хижины. В бухте, где, как он знал, обитало много крабов, он наполнил камнями четыре джутовых мешка и привязал их к рукам и ногам трупа толстой бечевкой. Затем он оттащил тело на достаточную глубину, где оно висело бы на дне, а морские обитатели могли его обгладывать. Тело оставалось бы там до тех пор, пока его не изуродовали бы до неузнаваемости, чтобы никто не опознал ее, когда тело вынесло на берег. Я полагаю, все заняло около месяца.
– Еще одно дикое безумие! – возразил Харрис. – Как бы я потом нашел тело, чтобы выдать его за Мэри, если сбросил его с лодки невесть где и оставил болтаться на дне?
– Легко, – сказал Мэтью. – С помощью шестифутового измерительного стержня, который вы также взяли из амбара с инструментами садовника. Вы погрузили его в грязь, чтобы отметить, где находится тело. Если бы вы вспомнили окрестности по какому-нибудь ориентиру на берегу, вы нашли бы стержень, а вслед за ним – и тело. Но вам нужно было избавиться от цветных карандашей Норы каким-то другим способом, а не бросать их в огонь, где они растаяли и превратились в восковые лужицы. Я обнаружил их, когда взломал замок и вошел в ту хижину. Это последнее произведение искусства, написанное дерзкой рукой убийцы. Оно сказало за Нору все, когда она сама уже не могла этого сделать.
– Подождите! Подождите! – вмешалась Лия. – А что за актриса, о которой вы говорили?
– На этот вопрос я попрошу ответить мисс Гвендолин Дженнингс. – Мэтью махнул рукой в сторону девушки с огненно-рыжими волосами.
– Ни слова! – прорычал Харрис, и теперь Мэтью уловил в его голосе дрожь.
– Я думаю, уже поздновато заставлять кого-то молчать. Итак, мисс Дженнингс?
– Меня наняли, – неуверенно начала она, – чтобы я сыграла роль. Вот и все. Об убийстве я ничего не знала.
– Я тоже не знал! – воскликнул Найвен с такой горячностью, что у него изо рта брызнула слюна. – Боже мой, Харрис! Мы ведь хотели просто отменить продажу компании! Я был уверен, что тело действительно принадлежит Мэри!
– Это не так, – сказал Гэлбрейт. – Я могу это подтвердить.
– Они пришли ко мне после выступления в пьесе «Русская Вдова» в Бостоне, – продолжала девушка, обращая внимание на Лию. – Они отвели меня в номер в гостинице «Сентри-Хилл-Инн» и сказали, чего хотят и сколько готовы заплатить. Мне дали информацию о жизни Мэри и Форбса и сказали продолжать говорить со славянским акцентом, когда я не изображаю призрак, чтобы представить меня как невесту Найвена. Они также сказали, что в темноте я вполне сойду за Мэри, потому что у меня похожая фигура, а с черным париком и бледным макияжем… – Она развела руками. – Работа есть работа, и мне нужно было чем-то себя прокормить. Все, что я знала, это что они хотели убрать Форбса с дороги, но они сказали мне, что не позволят ему покончить с собой. Они собирались признать его сумасшедшим задолго до того, как он сделает свой последний шаг. И я им поверила.
– Я думаю, что в основном вы верили в их деньги, – сказал Мэтью. – Играть на сцене – это одно, но играть на эмоциях горюющего человека – это преступление. Я бы сказал, что Харрис очень умен – в извращенном смысле этого слова. Я полагаю, ему пришла в голову идея о призраке Мэри, когда он лицезрел очередной эпизод ночных прогулок Симоны. Однажды ночью она во сне вошла в комнату Форбса. Это было двадцать восьмого сентября. Именно в эту дату Форбс отметил первый «визит». Она просто молча стояла в комнате, заставив Форбса думать, что его посетила умершая жена. Но к тому времени Мэри была уже найдена, а Нора Суэйн пребывала в воде.
– Их всех следует вздернуть! – истерически воскликнула Мэрион Уикс. Она выглядела так, будто готова была зубами прогрызть масляный фонарь и вобрать в себя пламя. – У меня были подозрения насчет этого негодяя! – Она направила дрожащий палец на Харриса. – Найвен и эта… эта актриса… предали господина Форбса! Их всех надо вздернуть на виселице!
– Я не убийца! – запротестовал Найвен. Он был живым доказательством того, что даже в холодной комнате лицо может блестеть от пота. – Харрис… убийство девушки… тебе обязательно было это делать?
Харрис Тракстон взял еще две щепотки табака и поворошил порошок пальцем, прежде чем пронзить младшего брата осуждающим взглядом.
– Ты круглый идиот, – сказал он удивительно сдержанным тоном для человека, которого ожидала виселица. – Да, это нужно было сделать. Когда Йейтс Джонси пришел ко мне, сообщил, что его жена нашла Мэри, и потребовал денег за уход, что еще мне оставалось делать? Та девушка была беременна. Я не мог допустить, чтобы она родила, мне больше ничего не оставалось. И ты с готовностью согласился на этот план, поэтому помни, какую важную роль в нем играешь.
Харрис обвел взглядом всех собравшихся. Мэтью заметил, как скривились его губы, и отметил странный блеск в его глазах. Он подумал, что идея о безумии, передающемся в этой семье по наследству, не была лишена смысла.
– Все вы… доктор… слуги… Вы просто понятия не имеете, что значит быть богатым, – прошипел Харрис. – Быть кем-то в этом мире. Уважаемым. Тем, перед кем преклоняются. С кем разговаривают члены Королевской Семьи. Ездить верхом, а не ходить пешком. Чтобы перед вами открывалась любая дверь, в которую вы пожелаете войти. Да, мистер Тракстон, непременно, мистер Тракстон. И я должен был просто стоять и позволять какому-то ополоумевшему от горя дураку все это разрушить? Вот, что действительно было бы безумием. Я не позволю предателю семьи снова сделать нас, – он помедлил, подбирая правильное слово, – незначительными. О, нет. Я прослежу, чтобы Форбса поместили в лечебницу, остановлю продажу и я, Харрис Тракстон, буду тем, кто спасет компанию от верной гибели. Разве вы не видите? Я – герой этой пьесы! Если в этом поместье и есть призрак, то это призрак моего отца, и он наблюдает за мной из каждого закоулка! Он говорит мне: останови Форбса, он слабое звено в цепи, останови его, помести туда, где он не сможет причинить вреда семейному делу. И сохрани компанию. То, на что мы потратили десятилетия. А Форбс? – Харрис фыркнул. – Подчиниться желаниям женщины?! Женщина собиралась убедить носителя нашего наследия просто все продать? Разве это – не безумие? – Он посмотрел на Мэтью. – Разве нет? Ответьте мне!
– Вам придется найти ответ самому, – сказал Мэтью. – Возможно, вы придете к нему, когда вам накинут веревку на шею.
– Я думаю, нет, – ответил Харрис и с этими словами швырнул содержимое табакерки в глаза Мэтью.
Ослепленный, Мэтью отшатнулся, пытаясь вернуть себе зрение. Он услышал крик, визг, стук опрокидывающегося стула и звук тела, падающего на пол. Когда ему удалось проморгаться, он увидел, как Гэлбрейт и Клегг помогают Уиксу подняться. У пожилого дворецкого текла кровь из носа – вероятно, после удара Харриса.
Найвен и мисс Дженнингс вернулись в свои комнаты. Им обоим не требовался макияж, чтобы сойти за привидения.
– Он сбежал! – воскликнул Гэлбрейт. Очки криво сидели на его переносице. – Оттолкнул меня, когда я попытался его удержать. Уикс вцепился в него, и он ударил его кулаком.
– Вот ублюдок! – Мэрион кипела от злости, поддерживая мужа под руку. – Боже милостивый, сколько крови!
У Мэтью не было времени оценивать, насколько тяжела травма Уикса. Хотя его зрение было все еще затуманено, он выбежал из комнаты на мороз сквозь широко распахнутую входную дверь. За ней пролегал белый мир.
– Давайте догоним его! – сказал Калеб Клегг, поравнявшись с Мэтью, и они без колебаний пустились в погоню за безумным убийцей.
Глава 16
– Я знаю тебя много лет, Друцилла, – сказал мужчина с каштановой бородой, приставив нож к ее горлу, – но, если ты проглотишь этот ключ, я вскрою тебя, как вскрыл бы любого негодяя.
Массивная женщина плотно сжала губы. Ее глубоко посаженные серые глаза под нависающим лбом переводили взгляд с Берта Энсона на Форбса Тракстона, затем на своего мужа, которому Илай Бейнс сковал руки за спиной.
– Сдавайся, – сказал Йейтс Джонси. После удара Бейнса у него изо рта текла кровь, потому что он попытался не дать пришельцам попасть в закрытый амбар. – Мы же не хотим, чтобы он правда тебя вскрыл.
Форбс аккуратно протянул руку, чтобы схватить женщину за шею. У него бы не хватило сил задушить ее за то, что она схватила со стола ключ, засунула его себе в рот и попыталась проглотить, но он хотел это сделать. Однако женщина несколько раз моргнула и высунула язык, на котором лежал ключ, прилипший на вязкую слюну.
Пальцы Энсона в перчатках схватили ключ. Нож он отдал Бейнсу.
– Если кто-нибудь из них пошевелится, я кивну, и ты их порежешь, – сказал он. – Давайте, Тракстон. Пойдем в этот амбар.
Снаружи все еще кружил снег, подгоняемый ледяным ветром. Ботинки двух мужчин с хрустом пробивали семидюймовый слой белой корки, а более глубокие сугробы мешали им пройти. Потрошитель яростно лаял. Он был занят этим с тех самых пор, как они сюда явились. Когда Потрошитель поднял тревогу, Энсон сообщил Тракстону и Бейнсу, что этот пес еще щенком был продан из помета суки, которую держала его собственная сестра. До того, как его назвали Потрошителем, у него была кличка Пирожок.
– Я хочу открыть его сам, – дрожащим голосом произнес Форбс, когда они добрались до амбара.
Энсон передал ему ключ.
Форбс с трудом вставил его в замок. Его руки дрожали не только от холода, но и от сильного предвкушения и страха перед тем, что он обнаружит за дверью.
***
Не кричите и не издавайте никаких подозрительных звуков в ответ на то, что я вам сейчас скажу, – предупредил его Мэтью Корбетт прошлой ночью. – Мэри жива, и я знаю, где ее держат. Тише! Я же говорил, не шумите! Вы стали мишенью в одной очень нечестивой игре. Эта игра закончится завтра утром. Нет, я не скажу вам, где она, прямо сейчас, просто послушайте меня. В шесть часов я хочу, чтобы вы оделись и убрались отсюда. Выйдете через черный ход, через комнату Уиксов. Илай Бейнс будет ждать вас там. Я сказал… да послушайте же вы! Бейнс проводит вас в деревню. Он знает, что ему нужно делать. Вы просто последуете за ним. Со временем он расскажет вам, куда вы направляетесь, с кем должны встретиться в Браунс-Харбор и каков ваш следующий пункт назначения. Нет, Мэри нет в деревне. Откуда я это знаю? Потому что я решил, что мир духов не такой жестокий, как мир живых. Все, больше никаких вопросов. Я понимаю, что уснуть вы сегодня не сможете, но не покидайте эту комнату и ни с кем не разговаривайте, пока не встретите Бейнса утром. Вы понимаете? Кивните, если потеряли дар речи. Хорошо. Я бы пожелал вам спокойной ночи, но это прозвучало бы как насмешка над чувствами, которые вы, должно быть, испытываете. Бейнс будет ждать у задней двери в шесть часов. Оденьтесь потеплее, на улице холодно, как у ведьмы за пазухой. Все, мне пора.
***
Форбс не справлялся с замком дрожащей рукой. Энсон схватил его за запястье, забрал ключ, велел Форбсу отойти и сам открыл амбар.
Из темноты внутри донесся сдавленный вздох, когда зимний свет пролился мимо двух мужчин и осветил сцену перед ними.
Энсон заговорил первым:
– Миссис Тракстон, мы пришли освободить вас.
– Мэри? – приглушенным дрожащим голосом спросил Форбс.
С явным усилием фигура, съежившаяся под рваным коричневым одеялом, поднялась с кучи сена, отодвинутой к дальней стене. Тонкая рука потянулась, подняла ветку дерева, служащую тростью для ходьбы, и медленными болезненными шагами приблизилась к Форбсу и Энсону, поднимая другую руку, чтобы защитить бледное, тоскующее по солнцу лицо от слишком яркого света.
– О, Боже мой! – прошептал Форбс, осознав, каким мучениям, должно быть, подверглась его жена в этой отвратительной промерзшей темнице. Когда Форбс протиснулся мимо Энсона и сделал несколько шагов к Мэри – самых длинных шагов в его жизни, – изможденная женщина с выступающими скулами, остекленевшими глазами и копной грязных темных волос закричала. Это был то ли крик надежды, то ли крик отчаяния, ведь она уже и не лелеяла мечту о спасении и готовилась окончить свои дни в этой тюрьме. Ее тонкие ноги – обе сломанные и вправленные безжалостной рукой Друциллы – подкосились, и она упала. Ее поймал любящий муж, на чьих щеках замерзли слезы.
***
Мэтью и Калеб Клегг брели по снегу, следуя по цепочке глубоких отпечатков ботинок, которые вели от поместья к краю обрыва. Снег летел им в лицо. Вершина утеса превратилась в белую стену, колеблющуюся от ветра. Мэтью по-прежнему плохо видел: табачный порошок все еще слепил ему глаза.
Еще несколько шагов вперед – и какая-то фигура бросилась сквозь зимнюю дымку прямо на Клегга. Сжатые кулаки размахнулись и ударили кучера по затылку. Он приглушенно вскрикнул от боли и упал. И когда Мэтью повернулся, чтобы отразить нападение, Харрис Тракстон потащил его к краю обрыва.
Мэтью пытался сопротивляться, но рука сжимала сильнее. Кровь прилила к лицу, Мэтью едва мог дышать.
– Если уж меня все равно повесят за одно убийство, – цедил Харрис сквозь стиснутые зубы, – можно не мелочиться, а расплачиваться сразу за два.
Они приближались к краю пропасти. Перед глазами Мэтью кружились черные пятна. Он все еще боролся, но силы быстро покидали его. Сквозь пульс крови в голове он слышал грохот волн и нечто, похожее на скрежет льда о скалы внизу.
Мэтью попытался сбросить руку Тракстона со своего горла, чтобы вдохнуть, но усилие было бесполезным. Его подтаскивали к самому краю… и тут Мэтью заметил, как из белой пелены выныривает еще одна фигура, движущаяся прямо на них.
Это была Баба Яга. На ее ресницах и волосах поблескивали снежинки, мертвенно-бледное лицо – за исключением багровых пятен яростного румянца на щеках – исказилось в гримасе ненависти. Баба Яга стала свидетельницей второго убийства с Мэтью Корбеттом в роли несчастной жертвы.
Тракстон повернул голову в сторону приближающейся ведьмы.
Метла ударила по воздуху. Она угодила Харрису по лицу, и в тот же миг его хватка на горле Мэтью ослабла. Молодой человек со свистом втянул воздух и оттолкнул своего убийцу, чтобы тут же рухнуть на колени и увидеть, как Баба Яга снова орудует метлой. На этот раз Тракстон потерял равновесие.
Он сделал шаг назад.
Ледяная корка треснула и обвалилась.
Лицо Тракстона исказилось безмолвным ужасом, и он перевалился через край.
Мэтью сидел на снегу, его грудь тяжело вздымалась, а в голове все еще пульсировал страх и осознание того, что ему чудом удалось остаться в живых.
Мэрион Уикс оперлась на метлу и заглянула за край утеса.
– Никто не смеет причинять вред моему Чету. Даже хозяин, – сказала она Мэтью. А возможно, она говорила это всем призракам, ведьмам или гоблинам, что могли скрываться поблизости. Затем она решительно повернулась к Мэтью. – С вами все в порядке?
Мэтью кивнул, хотя встать все еще не мог. В этот момент Клегг, пошатываясь, поднялся, потирая ушибленный затылок и мотая головой из стороны в сторону, будто стараясь стряхнуть с себя паутину. Он присел на край рядом с миссис Уикс и посмотрел вниз.
– Он уже умер, – сказала женщина. – Такой ублюдок! Пусть море заберет его и погрузит на десять саженей под воду. – Она посмотрела на свою метлу, которой, вероятнее всего, убирала следы самоубийства Уиттона Тракстона, а затем промела ей снег из стороны в сторону, как будто избавляясь от последних следов Харриса.
Клегг помог Мэтью подняться на ноги. Они втроем направились обратно к поместью. Дункан Гэлбрейт, Уикс и Лия Клегг вышли им навстречу, и именно доктор указал на фигуры в белой дымке, поднимающиеся по холму со стороны деревни. Шли трое, и один толкал телегу, в которой лежала четвертая фигура, свернувшаяся калачиком и укрытая несколькими одеялами.
Пока все остальные спускались им навстречу, Мэтью стоял, подставив лицо снежным хлопьям, и думал, что скитания Блуждающей Мэри подошли к концу. Вероятно, ей потребуется медицинская помощь, но она была жива и уж точно не была призраком.
Он оглянулся на дом и заметил Найвена и Гвендолин Дженнингс, стоявших в дверном проеме. Очевидно, когда они поняли, какими для них будут последствия той ситуации, они предпочли скрыться из виду. Сначала Найвен, а за ним и актриса. Ушли со сцены, так сказать. Но не избавились от обвинений в преступлении, на которых Мэтью будет настаивать в Бостоне.
– Мэтью! Мэтью! – Это Форбс звал его, приближаясь к поместью, которое было одновременно замком, собором, крепостью и склепом.
– Да, сэр? – ответил Мэтью.
– Идите, познакомьтесь с моей женой! – сказал Форбс, и его голос немного дрогнул.
Мэтью направился к ним, думая о том, что сегодня поместье стало чем-то гораздо большим, нежели замком, собором, крепостью или склепом. Сегодня оно стало одним из самых счастливых домов.
***
Обратная карета в Бостон; разговоры с местными законниками вместе с адвокатом Форбса Тракстона; предписание для Мэтью вернуться в определенный день, когда Найвен Тракстон, Гвендолин Дженнингс, Йейтс и Друцилла Джонси (которых гостеприимно содержали в амбаре Берта Энсона под замком) должны были предстать перед судом; поездка в Нью-Йорк на пакетботе – и вот Мэтью наконец прибыл в город. В тот день тоже был очень сильный снегопад.
Попивая эль в окружении друзей у камина в «С-Рыси-на-Галоп», Мэтью не обращал внимания на непогоду. Он выполнил свою работу и был щедро вознагражден из кошелька Форбса. Даже эта проблема, к его удаче, была разрешена. На самом деле, худшей частью был его визит в дом Суэйнов, чтобы сообщить родителям Норы, что задача с поисками их дочери решена. Впервые ему было жаль о таком сообщать.
После того, как Мэтью рассказал обо всем, заплаканный Захария Суэйн предложил Мэтью несколько монет в обмен на информацию об убийце. Мэтью и сам чуть не заплакал после этого и сказал, что монеты будут потрачены впустую. Нора была жестоко убита безумцем, который старался также свести в могилу еще нескольких людей, а сам нуждался в личной койке в бедламе, но сгинул в пропасти, сорвавшись с проклятого края утеса.
Незавершенным делом было письмо, полученное Суэйнами, в котором говорилось о благополучии Норы в Бостоне. Написал ли Харрис его сам или поручил это какому-то другому своему сообщнику? Ни Найвен, ни мисс Дженнингс этого не знали. Так что эта проблема так и осталась нерешенной.
Со временем Мэтью узнал (как из судебного процесса, так и лично от Форбса), что Друцилла обнаружила Мэри, когда они с Потрошителем осматривали ее ловушки для кроликов. Лай собаки привел Друциллу к почти обнаженной фигуре, у которой были сломаны обе ноги, на голове зияла глубокая рана, и она харкала кровью. В течение первого месяца Мэри не могла вспомнить, кто она такая и что с ней произошло. Она находилась на грани смерти и дважды чуть не погибла, пока Друцилла приводила ее в чувство с помощью какого-то самодельного лекарственного зелья. Но Мэри цеплялась за жизнь, и силы постепенно возвращались к ней. Сейчас она была очень далеко от того, чтобы стать призраком – так писал Форбс в одном из своих писем.
Форбс также сообщил, что после уместного, но не очень продолжительного траура Симона Тракстон восстановила свое здоровье в Бостоне, стала хозяйкой светского дома для вечеринок, который вывел ее на вершину бостонской общественной жизни, доказав, что, как только вредные бактерии исчезают, жизненные силы возвращаются. Мэтью полагал, что у Дункана Гэлбрейта должна быть теория на этот счет.
О своем состоянии Форбс рассуждал так: потрясение от потери Мэри и чувство вины за недостаточную расторопность в попытках ее спасти помутили ему рассудок. Помутили настолько, что он захотел увидеть ее призрак и поверить, что она приходила к нему, чтобы забрать его с собой и воссоединиться с ним в вечности. Сама Мэри говорила, что упала из-за того, что неверно поставила ногу, а участок земли оказался слабым и крошился. К слову, Илай Бейнс соорудил на утесе ограждение, чтобы больше никто не упал в эту пропасть.
Хотя Форбсу удалось продать компанию – правда, почти за бесценок, – он рассказал Мэтью, что они с Мэри вскоре покинут колонии и вернутся в Англию. Она увлекалась конным спортом, а он был полон решимости купить небольшую уютную усадьбу за городом, где они смогут просто наслаждаться оставшейся частью своей жизни в этом мире.
Мэтью пожелал им всего самого наилучшего и долгих лет счастливой жизни.
Будущее Тракстон-Мэнора оставалось неизвестным. Мэтью так и не узнал, продали его или нет. По его оценке, лет через сто он все еще будет представлять собой огромную каменную громаду, а пассажиры на идущих мимо кораблях будут задаваться вопросами об истории этого мрачного места, потому что, судя по виду особняка, в нем и вправду могли водиться привидения.
И вот, что Мэтью еще удалось узнать: изломанный и замороженный труп Харриса Тракстона вынесло на берег через шесть дней после его падения. В знак уважения к фамилии Тракстон Форбс похоронил брата в склепе особняка.
