Текст книги "Семь Оттенков Зла (ЛП)"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

Глава 4

Если это действительно привидение, – подумал Мэтью, – то у него определенно красивые рыжие волосы.

Рыжие локоны и впрямь ниспадали женщине на плечи. Ее голова поворачивалась из стороны в сторону. Прислушивалась ли она к чему-то? Возможно.

Первым побуждением Мэтью было уронить книгу на пол, но он быстро решил, что в тишине звук будет сравним с выстрелом, что может спровоцировать настоящий хаос. Вместо того Мэтью просто прочистил горло и уставился на женщину. Она исчезла, как сгусток тумана?

Нет. Она резко обернулась, широко распахнув глаза, и после секундного колебания, спросила:

– Вы кто?

Мэтью сразу понял, кто это, потому что Зоя, русская невеста Найвена, действительно говорила с акцентом. Не очень тяжелым, но достаточным, чтобы его можно было распознать. Ее речь звучала немного… по-другому, хотя славянских языков Мэтью прежде никогда не слышал.

Прежде чем он успел ответить, молодая женщина прищурилась и кивнула.

– А-а-а, вы тот самый… из Нью-Йорка, – протянула она.

– Верно. А вы – Зоя.

– Верно, – вторила она ему. – Вы ничего не слышали в коридоре?

– Нет. Я только что вышел из книжного зала.

Она направила свой фонарь в противоположный конец коридора.

– А я кое-что слышала, – сказала она. – Кто-то скребся в мою дверь.

– Скребся?

– Шкряб-шкряб-шкряб. Такой звук. – Она подняла руку, изображая когтистую лапу, и сделала соответствующее движение вверх-вниз. – Вот так же, только по моей двери.

– А которая из дверей – ваша?

– Вот эта. – Зоя указала на дверь в комнату рядом с комнатой Мэтью. Она была приоткрыта на несколько дюймов. Мэтью подошел поближе и при свете фонаря осмотрел дерево на предмет каких-нибудь отметин, но их не было.

– Я не знаю, что это было, – призналась Зоя. – Я даже не уверена, что мне не приснилось.

– Звук разбудил вас, или вы к тому моменту уже бодрствовали?

– Я думаю, я как раз заснула. Я вам так скажу: сны, которые снятся людям в этом доме… они не из приятных.

– Тогда считайте, что это был просто дурной сон. – Мэтью окинул девушку оценивающим взглядом. Она была молода, вероятно, его ровесница. Тонкокостная, с изящными чертами лица. Довольно красивая девушка. У нее были темные брови, изогнутые дугой над темными глазами, а о такой алебастровой коже, как у нее, поэты слагали свои романтические стихи. У нее были огненно-рыжие волосы и, хотя они были уложены локонами по плечам, на лбу у нее была челка. Ее лицо походило на камею, созданную романтичным скульптором. Справа от нижней губы игриво темнела небольшая родинка.

Мэтью как раз размышлял о том, как повезло младшему Тракстону, когда дверь прямо за комнатой Зои открылась, и в коридор вышел кто-то еще, неся небольшую свечу в оловянном подсвечнике.

– Я слышал голоса, – сказал мужчина, приближаясь. Его ноги в тапочках скользили по камням. – Что здесь происходит?

– Найвен, это мистер Корбетт, – сказала Зоя. И пусть в дальнейшем представлении не было необходимости, она все же добавила: – Мистер Корбетт, это мой жених Найвен.

– Рад познакомиться, – сказал Мэтью. – Я бы пожал вам руку, но, как вы видите, обе руки заняты. Вы ведь… пожимаете руки?

– А-а, так вы уже познакомились с доктором Гэлбрейтом! – Найвен протянул это с понимающей, немного сочувственной улыбкой.

– О, да, – кивнул Мэтью.

– И пережили эту встречу! Должно быть, вы ему понравились!

– Я не был бы в этом так уверен. Я имею в виду ту часть, где «я ему понравился». Но я выжил, это правда. – Как и в случае с Зоей, Мэтью быстро оценил Найвена Тракстона. Не больше двадцати пяти лет. Рост и телосложение – примерно такие же, как у Зои. Он, определенно, был худощавым мужчиной. Волосы волнистые, может, на тон или два темнее, чем у Харриса. Глаза у него были почти такие же серые, как у брата, но посажены ближе друг к другу, а лицо было более вытянутым и оканчивалось острым подбородком. Нос у него также был шире и не имел аристократически вздернутого кончика, как у брата. А губы Найвена были влажны, как будто он постоянно жевал что-то мягкое. Мэтью не покидала мысль о том, что Найвен Тракстон был куда более слабохарактерным, нежели его энергичный брат. Возможно, дело в том, что он гораздо позже познал привилегированную богатую жизнь и жесткость семейного дела. Мэтью подумал, что либо у Найвена никогда не было деловой хватки, либо он попросту настолько не смыслил в транспорте, что не мог отличить колесо тракстонской кареты от имбирного пирога.

Справедливо ли было выносить такую оценку при столь короткой встрече? Вероятно, нет. Мэтью и сам так решил, но пока его впечатление было неоспоримо. Возможно, оно было связано с тем, какой спальный халат выбрал Найвен. Это был фланелевый халат в синюю полоску с полированными серебряными пуговицами спереди. Вероятно, эта вещица стоила столько, сколько Мэтью собирался заработать за это так называемое расследование.

– Почему ты не спишь? – спросил Найвен Зою.

– Я как раз рассказывала мистеру Корбетту, что услышала, как кто-то скребется в мою дверь. По крайней мере, мне показалось, что я это слышала. Возможно, это был всего лишь сон.

– Кто-то скребся к тебе? – Найвен нахмурился. – Странно…

Зоя озвучила то, о чем Мэтью сейчас думал.

– Кто-то, скребущийся в мою дверь ночью, – это разве странно в доме, где призрак пытается заманить человека в лапы смерти? Я боялась выходить из комнаты. Думала, что увижу там саму Смерть с лицом в виде черепа!

– Мисс Смит, – повернулся Найвен к Мэтью, – суеверна. Простите ее.

– Не извиняйся за меня! Я не собираюсь приносить извинения за свои убеждения!

– Подождите минутку, пожалуйста. – Настала очередь Мэтью хмуриться. – Я думал, вы русская, – сказал он Зое.

– Да. Я родилась в Москве.

– Но ваша фамилия – Смит?

– О… Моя мама – русская. А отца зовут Джеффри Смит. Точнее, сэр Джеффри Смит, потому что в прошлом году он был посвящен в рыцари. Он познакомился с моей матерью, когда был членом – и, фактически, председателем – Парламентского совета по торговле, и его отправили в Москву. У меня также есть старший брат, который занимает пост председателя в…

– Я думаю, Мистеру Корбетту не обязательно знать обо всей твоей семье, Зоя, – сказал Найвен, кладя руку девушке на плечо. – Он ведь здесь не для светских бесед.

– И правда, я увлеклась. – Сказала Зоя, пожав плечами. – Но почему бы и нет? Я горжусь своей семьей. У вас есть семья, мистер Корбетт? – Темные глаза на красивом кукольном личике уставились на него с пристальным интересом.

– Нет, – ответил Мэтью. – Семьи пока нет.

– Но я уверена, что у такого красивого молодого человека, как вы, должны быть планы.

Мэтью слегка улыбнулся. Эта девушка кокетничала с ним?

– Планы, возможно, есть. Но они… далеки от воплощения.

– Вероятно, ближе, чем вы думаете, – сказала Зоя.

Момент замер, как будто время остановилось.

Мэтью продолжал улыбаться.

– Время покажет, – сказал он и тут же пожалел об этом, потому что побоялся, что эта русская девушка может расценить это как готовность… к чему бы то ни было. Он почувствовал себя так, будто кто-то начал скрестись в его собственную дверь, а он открыл, чтобы обнаружить новую тайну среди тайн.

– Скорее всего, это был просто сон, – сказал Найвен. Мэтью подумал, что младший брат и вправду не отличается высоким интеллектом, потому что не замечал кокетства прямо перед собой. Или, может, Мэтью лишь вообразил себе все это? – Тебе лучше вернуться в постель.

– Да, – согласилась Зоя. – Пожалуй. Тогда я желаю вам спокойной ночи, мистер Корбетт.

Его так и подмывало сказать: «Зовите меня Мэтью», но даже это показалось ему опасным.

Зоя вернулась в свою комнату и закрыла дверь.

– Обустраиваетесь? – спросил Найвен. – Надеюсь, Уикс разжег вам камин?

– Разжег. А еще накормил ужином и сказал, где взять несколько интересных книг, так что я готов лечь спать.

– Я никогда не бывал в вашем городе. Вы должны рассказать мне о нем.

– Буду рад. Хотел вас спросить: комната Зои рядом с моей, следом идет ваша. А какие комнаты расположены дальше по коридору?

– Комната доктора Гэлбрейта находится сразу за моей, – сказал Найвен. – Потом комната Харриса, а в конце коридора… Форбс.

– Я заметил, что в книжном зале есть балкон. А в комнате Форбса он есть?

– Есть.

– Что ж, – вздохнул Мэтью, – мне кажется, что прыжок с балкона может быть не менее опасным, чем прыжок со скалы.

– Конечно. Мы тоже подумали об этом. Прежде чем отправиться за вами, Харрис купил навесной замок на торговом посту в деревне. У Бейнса уже была длинная цепь. Так что его балконную дверь мы заперли.

– Хорошо. Ладно, буду с нетерпением ждать встречи с вашим братом утром.

– Хотя вы пережили встречу с доктором Гэлбрейтом, я надеюсь, что вы с тем же успехом переживете встречу с моим братом, – сказал Найвен все с той же полуулыбкой. – Он не самый простой человек в общении. Особенно в своем нынешнем состоянии.

– Я рискну.

Найвен издал легкий смешок.

– Вы и так сильно рискуете, раз приехали в это поместье. Разве вы сами этого не чувствуете?

– Чувствую что?

– Мрак отчаяния. Испорченную атмосферу. Что ж, уверен, Харрис немного рассказал вам историю нашей семьи. Если о каком доме и можно сказать, что в нем водятся призраки, то именно этот дом должен занять первое место в списке.

– Я не верю в привидения, – солгал Мэтью. В данный момент это казалось ему самым правильным.

– Я тоже, но этот дом наводит на тревожные мысли. Харрис, возможно, не сообщил вам об этом, но во время строительства погибло восемь рабочих. Шестеро погибли, когда обрушились строительные леса, а еще двое упали с крыши. Строительство шло три года. – Найвен поднял фонарь и посветил им то в одну, то в другую сторону коридора. Мэтью заметил места, где стены блестели от влаги. – Это довольно промозглое место. Как утроба чудовища, не правда ли? Пена от волн просачивается внутрь. И ничего не поделаешь.

Мэтью хотелось поскорее приступить к чтению и согреться у камина, чтобы отогнать холод, царивший в доме, и дрожь от сказок Найвена на ночь.

– Будем надеяться, – сказал он, – что все духи, которые здесь обитали, удалились в места, где климат получше.

– О, да, – ответил Найвен. – Я совершенно уверен, что наш отец в аду. Доброй вам ночи, сэр.

Он отвернулся, прошел в свою комнату и закрыл за собой дверь.

Мэтью тоже удалился в свою комнату.

***

Мэтью лежал на очень неудобной койке при свете камина, фонаря и свечных часов. Он прочитал почти половину «Тита Андроника» и время от времени прислушивался, не скребется ли кто-то в дверь.

Наконец он заснул, но примерно через час проснулся, чтобы подбросить дров в огонь. Он всей кожей чувствовал, что ему нужно как можно больше света и тепла, хотя и не мог объяснить, по какой причине. Возможно, в надежде отогнать любое привидение, скрывающееся в ночной темноте.

Так продолжалось всю ночь напролет.

***

– Доброе утро, сэр! Половина восьмого! – сказал Уикс из-за двери после того, как трижды постучал в комнату и не получил ответа.

– Спасибо.

Поскольку Мэтью всю ночь проспал в одежде, ему оставалось только обуться.

Солнечный свет, струившийся сквозь голубое окно, был в лучшем случае тусклым. Мэтью ждал наступления рассвета на востоке с тех пор, как около пяти часов предпринял последнюю попытку разжечь камин.

Он плеснул себе в лицо водой из умывальника, подчинился своей утренней привычке побриться опасной бритвой, причесался, ополоснулся водой, засыпал ночной горшок, застегнулся на все пуговицы и был готов выбраться из этого склепа.

Он обнаружил Уикса стоящим у подножия лестницы.

– Я должен проводить вас к завтраку, сэр, – сказал слуга. – Сюда, пожалуйста.

Мэтью провели по безликим коридорам не на кухню, а в более официальную столовую, где стоял длинный полированный обеденный стол со стульями с высокими спинками. На стенах было развешено нечто, похожее на средневековые гобелены.

Доктор Гэлбрейт и Харрис уже сидели за столом и ели яичницу с ветчиной. Оба встали, когда Мэтью вошел. Когда Уикс вышел, Мэтью сел на стул напротив присутствующих.

Доктор и Харрис снова опустились на места. Гэлбрейт продолжал есть молча, а Харрис заговорил:

– Я бы спросил, хорошо ли вы провели ночь, но, очевидно, нет.

– Вы правы, – ответил Мэтью. Мгновение он любовался гобеленами. – Я предполагаю, что ни в одной из комнат, кроме столовой и спальни Форбса, нет никакого декора.

– Все так. Наш отец хотел, чтобы столовая имела более презентабельный вид для его гостей.

– Харрис, не начинайте с утра пораньше, – проворчал Гэлбрейт.

– Рано или поздно Мэтью должен об этом узнать. О! А вот и Уикс с вашим завтраком! Уикс, расскажи Мэтью о праздничных ужинах, которые устраивал наш отец в этой комнате.

Уикс поставил перед Мэтью тарелку с завтраком, положил столовое серебро и тканевую салфетку. Он встал, выпрямив спину, рядом со стулом Мэтью. Было видно, что он всем существом противится просьбе своего хозяина.

– Давай, Уикс! – подтолкнул Харрис. – Расскажи Мэтью, как ты обслуживал гостей отца.

– Пожалуйста, господин Харрис… – Это было произнесено тихим голосом, в котором, тем не менее, слышалась сталь. – Я не думаю, что мне стоит…

– Тогда я расскажу! – Найвен вошел в комнату. Должно быть, он был достаточно близко, когда разговор начался, чтобы как следует все расслышать. – Отец развлекал здесь своих… наших… предков. Устраивал призрачные ужины. Уикс приносил им блюда с едой и позже забирал их нетронутыми. – Он сел на стул рядом с Мэтью. – Это чуть не свело с ума миссис Бейнс, не так ли, Уикс? На самом деле, я узнал от Илая, что они несколько раз порывались уехать, но старый и верный дворецкий каждый раз их отговаривал. В конце концов, если Илай уйдет, кто будет подстригать здесь живую изгородь и ухаживать за оранжереей? Кто будет приводить территорию в надлежащий вид, чтобы духи могли по ней разгуливать?

– Если можно, – сказал Уикс, – я бы добавил, что это было не каждый вечер. Это было… всего несколько раз.

– Одного раза, – мрачно сказал Харрис, – было вполне достаточно, чтобы счесть человека сумасшедшим. Уикс, скажи мне вот что: почему ты остался с ним? Поехал с ним в колонии, участвовал в строительстве этой ужасной гробницы? Почему?

Уикс переводил взгляд с Харриса на Найвена и обратно. Мэтью подумал, что величественный дворецкий не собирается ничего говорить, однако он все же сказал:

– Я остался, господин Харрис, потому что после смерти госпожи Деборы кроме меня у него больше никого не было.

В комнате повисла напряженная тишина.

Найвен нарушил молчание первым:

– Я позавтракаю тремя яйцами, Уикс. И скажи миссис Бейнс, чтобы приготовила мне чашку горячего чая. Я все еще мерзну после ночи. Давай, ступай! – Прежде чем Уикс вышел из комнаты, Найвен добавил: – О, кстати! Зоя будет завтракать в девять часов. Проследи, чтобы о ней позаботились.

– Да, сэр, – коротко кивнул дворецкий с бесстрастным лицом и прошел через дверь на кухню.

– Что случилось с Зоей? – спросил Гэлбрейт, занеся вилку над остатками ветчины.

– Она сказала мне, что очень плохо спала. Очевидно, ей снились плохие сны. Ешьте свой завтрак, Мэтью, пока он не остыл и не превратился в ледышку! Видит Бог, Уиттону следовало, по крайней мере, установить тут камин!

Мэтью принялся за еду, но не мог на ней сосредоточиться: его мучил вопрос к Харрису.

– А ваша жена? Разве она не присоединится к нам?

– Моя жена, – повторил Харрис, и в его тоне прозвучал какой-то странный оттенок. Что это было? Гнев? Отвращение? Возможно, и то, и другое. – Симона большую часть дня проводит в постели. Она жалуется на головные боли, на боли в животе, на боль в суставах, слабость, проблемы с дыханием и всем остальным, что связано с жизнью. Не так ли, Дункан?

Гэлбрейт покончил с завтраком и теперь складывал нож и вилку на тарелке.

– Симона Тракстон так же здорова физически, как вы или я. Вы выглядите достаточно здоровым, – сказал он, глядя на Мэтью. – Однако леди вообразила, что находится в плачевном состоянии. Все, что я могу, это давать ей снотворное. Поскольку она спит почти весь день, ее ночи без лекарства могут стать беспокойными. Я даю ей снадобье, которое должно помочь при таких физических недугах, и на короткое время она оживляется…

– На очень короткое время, – с нажимом добавил Харрис.

– Но вскоре, – продолжил доктор, не обратив на него внимания, – она снова оказывается на мнимом пороге смерти. Все это у нее в голове. Я говорил вам об этом раньше, Харрис, скажу и теперь: привидение в этом доме не способствует хорошему состоянию Симоны – неважно, воображаемое оно или нет. Холод и сырость… а ведь скоро станет еще холоднее. Вам следует принять это во внимание.

– Да, Дункан, вы правы насчет дома, и я увезу ее отсюда, как только разрешится наша ситуация. С помощью Мэтью, конечно же. Я не могу оставить Форбса в его нынешнем состоянии. Но и Симону не могу бросить на попечение прислуги в Бостоне.

Для Мэтью это имело смысл, но еще один вопрос, о котором он подумал, казался куда более бессмысленным:

– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Я так понимаю, у входной двери постоянно дежурят все домочадцы. Но почему бы просто не поставить койку у двери Форбса?

– Мы пытались это сделать, – вздохнул Найвен. – На самом деле, это я навлек на себя гнев моего брата. Одно дело следить за Форбсом ненавязчиво, и совсем другое – тыкать его этой заботой в лицо. По крайней мере, именно так он выразился, когда обнаружил меня у своей двери. Разорался, сказал, что не позволит в своем собственном доме обращаться с ним, как с заключенным бедлама. Чтобы утолить его гнев, мы убрали койку из коридора и выставили свой «дозорный пункт» у входа. Кстати, сегодня моя смена.

В моем собственном доме, – отметил Мэтью слова Найвена.

– А разве поместье принадлежит не всей семье?

– Это не так, – сказал Харрис, дожевав последний кусок своего завтрака. – В завещании Уиттона было указано, что все переходит к Форбсу.

Мэтью продолжал есть.

Уикс принес чай и приготовил чашки для всех.

После того, как Мэтью покончил с завтраком и выпил горячего чая, он сказал:

– Я хотел бы сейчас повидаться с Форбсом. Это возможно?

– Возможно, – сказал Гэлбрейт. – Я поднимусь с вами.

– Я тоже. – Харрис отодвинул свой стул от стола.

Мэтью встал.

– Если позволите, я хотел бы поговорить с Форбсом наедине. Я бы предпочел, чтобы первая встреча осталась строго между нами двумя. Так будет лучше для дела.

Гэлбрейт пожал плечами.

– Как пожелаете. Я заходил к нему раньше. Он все еще был в постели, но, полагаю, принять посетителя он сейчас сможет.

Харрис снова сел.

– Ладно, идите. Мне было бы очень интересно потом послушать ваши впечатления.

– Спасибо. Я расскажу вам, как пройдет встреча.

– Удачи! – крикнул Найвен, когда Мэтью выходил из комнаты.

Поднявшись наверх, Мэтью подошел к двери в конце коридора. Прежде чем постучать, он заметил еще одну открытую дверь – прямо напротив комнаты Форбса. За ней была лестница, ведущая наверх – туда, где, как предположил Мэтью, должна была находиться башня.

Он постучал.

Ответа не было.

Постучал снова. В ответ – тишина.

Мэтью приоткрыл дверь и заглянул в большую спальню, которая была обставлена если не роскошно, то определенно богато по сравнению со всем остальным домом. Кровать с балдахином, в которой не было хозяина. Дубовый шкаф, ковер цвета темного красного вина, стол с незажженной масляной лампой, умывальник и другие мелкие предметы, а также два мягких кожаных кресла напротив кровати. Мэтью увидел, что в двойные двери на балкон вставлено красное и синее стекло. Также он заприметил тяжелую цепь с навесным латунным замком. Где бы ни находился Форбс, он точно был не здесь.

Мэтью вышел в коридор, повернулся и решил подняться по лестнице, что располагалась прямо напротив. В относительной темноте он добрался до верхнего этажа особняка, где утренний свет был достаточно ярким, чтобы щипать глаза через открытые двери еще одного балкона. Сердце Мэтью подпрыгнуло. Могло ли быть так, что Форбс сбросился с этого балкона буквально несколько минут назад? И почему, черт возьми, эти двери не заперли? Он выбежал на балкон, навстречу холодному ветру, и посмотрел вниз.

Никакого изломанного трупа там не было.

С этой высоты открывался панорамный вид на поросший травой утес, бурное море с искрящимися на солнце волнами, полосу леса справа, небольшую бухту, защищенную лесистым мысом, и на портовый городок. Мэтью рассмотрел причал с несколькими лодками и большим парусным судном, которое, должно быть, было торговым, а также какие-то сооружения, которые, вероятно, включали в себя солеварню. Далеко в море находились четыре лодки – местные рыбаки за работой. Вокруг причала стояли домики, сделанные как из дерева, так и из камня, и еще несколько домишек приютилось в лесу к западу от гавани. В центре деревни, судя по всему, располагался торговый пост, церковь и другие небольшие строения, а также таверна «Красная Клешня».

Мэтью обратил внимание, что тропа шириной примерно с карету спускалась от поместья по склону холма, петляя через лес к гавани. Он рассудил, что это была дорога, по которой доставляли строительные материалы, привезенные на корабле из Бостона. Он был уверен, что это была непростая задача, но куча денег заставляла мужчин взваливать на себя любое бремя. Мэтью подумал, что стремление Уиттона к уединению на самом деле создало Браунс-Харбор, поскольку некоторые из рабочих, строивших поместье, решили податься в рыбаки и пустить корни в тени здания, которое они помогали создать.

Но сейчас его заботил другой насущный вопрос. Где Форбс Тракстон?

И в этот момент скрипучий голос позади Мэтью произнес:

– Итак, это вас послали для того, чтобы упечь меня в бедлам?