Текст книги "Славное дело. Американская революция 1763-1789"

Автор книги: Роберт Миддлкауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 58 страниц)

Вашингтон растянул свои войска вдоль восточного берега Брендивайн-Крик – неглубокой реки с лесистыми берегами, переправиться через которую можно было только вброд. Центр американских позиций у брода Чэдс был образован частями Грина и Энтони Уэйна, слева от них стоял Джон Армстронг с ополченцами из Пенсильвании, справа Салливан, Стерлинг и Стивен. Такая диспозиция предлагала ряд преимуществ, включая сильный центр, через который проходила главная дорога на Филадельфию, и эффективное сосредоточение сил, однако она не позволяла американцам контролировать броды Тримбле на западном и Джеффрис на восточном рукавах севернее по течению реки. Правый фланг висел в воздухе, и холм, возвышавшийся позади него и над тылом американских позиций, оставался незащищенным[687]687
  Freeman D. S. GW. IV. P. 469–472; Ward С. I. P. 342.


[Закрыть].

«Безумный генерал» Уильям Хау, чье «безумие» носило предсказуемый характер, направил немцев под началом Клипхаузена к броду Чэдс с целью отвлечения Вашингтона и в четыре часа утра двинул своих солдат с позиций у Уэлч-тэверн и Кеннет-сквер проселочной дорогой к бродам Тримбле и Джеффрис. Хау уже неоднократно применял подобную уловку – в частности, незадолго до того на Лонг-Айленде – и был уверен, что она принесет ему успех и на этот раз. В десять утра заговорили пушки Книпхаузена, и Вашингтон истолковал их грохот как прелюдию к форсированию реки у брода Чэдс. Американская артиллерия дала ответные залпы; в центре, казалось, назревало крупное сражение. Между тем Хау и служивший под его началом Корнуоллис начали обходить американцев с флангов. К двум тридцати пополудни их войска пересекли оба брода и сосредоточились за холмом Осборн-Хилл. Вашингтону сообщили об этом передвижении неприятеля еще в девять утра, но он не внял предупреждению. Когда англичане появились на Осборн-Хилл, стало очевидно, что американцы в очередной раз позволили себя обхитрить. Салливан действовал оперативно: он развернул Стивена и Стерлинга под углом к реке, чтобы они встали против Хау и Корнуоллиса.

А командиры британцев, похоже, не спешили. Они методично выстраивали свои колонны в две длинные линии, почти не удостаивая вниманием передвижения противника. Перестроившись, англичане неподвижно стояли на месте, ощетинившись штыками, на которых играли отблески солнца. Возможно, они надеялись обескуражить американцев своим спокойствием, но если так, то у них ничего вышло – их невозмутимость не произвела на противника никакого впечатления. В четыре часа дня Хау дал сигнал к наступлению, и англичане начали спускаться с холма под бодрый «Марш британских гренадеров» под аккомпанемент оркестра. Солдаты Салливана, Стерлинга и Стивена не запаниковали, но при торопливом перестроении они оставили в своих рядах брешь протяженностью в несколько сотен метров. Виноват в этом, по-видимому, был Стивен, который не примкнул свой левый фланг к правому флангу Стерлинга. Как бы то ни было, образовавшаяся брешь предоставляла англичанам возможность вклиниться между двумя линиями противника, и они не преминули воспользоваться этой возможностью. Когда легкая пехота и гренадеры вклинились в левый фланг американцев и начали расширять участок прорыва, прибыла бригада Натаниэля Грина. Бригада была послана Вашингтоном, узнавшим о появлении Хау на своем правом фланге. Солдаты Грина примчались на место схватки бегом, покрыв за сорок пять минут четыре мили.

То, что начиналось как классическое сражение XVIII века – английские гренадеры, наступающие плотным строем со штыками наперевес под звуки «Марша гренадеров», – очень скоро выродилось в беспорядочную и грязную бойню. Дым от ружейной и пушечной стрельбы усугублял неразбериху, мешая бойцам отличать своих от чужих. Соблюдение надлежащих интервалов между отдельными подразделениями также оказалось затрудненным, так как из-за пересеченной местности строй постоянно ломался. Один британский офицер, пытавшийся вспомнить ощущения, испытанные им во время этого боя, прибегнул к шутливому тону, выдававшему его неспособность четко сформулировать свои впечатления:

Описать сражение? Все было совсем не так, как нам показывают в «Друри-Лейн» или «Ковент-Гарден». Возможно, вы видели картины Лебрена или гобелены в Бленхеймском дворце. Разве так выглядят настоящие сражения? Фи! Пушки и ружья извергают адский огонь. Со всех сторон команды: «Бегом на правый фланг! Бегом на левый фланг! Стой! В атаку!» и все такое. Артиллерия не замолкает. Ядра вспахивают землю. Над головой трещат деревья. Листья, срезанные картечью, сыплются на землю, как поздней осенью[688]688
  О сражении при Брендивайне см.: Ward С. I. P. 342–354; Freeman D. S. GW. IV. P. 473–489; GW Writings. IX. P. 206–208. Рассказ британского офицера: РМНВ. 29. 1905. P. 368.


[Закрыть].

Английские полки, несмотря ни на что, сохраняли строй, чего нельзя сказать об американцах. Пересеченная местность мешала им так же, как англичанам, и когда они столкнулись лицом к лицу с атакующей пехотой англичан, то начали отступать, но не организованно, а вразнобой. Главный сержант Джон Хокинс из Собственного полка конгресса скинул ранец, когда на него «навалился один из этих чертовых шотландцев, которые стремительно наступали с тыла, ведя плотную пальбу». И пока он бежал сломя голову среди всеобщей неразберихи и клубов дыма, то потерял из виду однополчан, и ему пришлось продолжить отступление вместе с частями из Северной Каролины[689]689
  Sheer G. F., Rankin Н. F. Rebels and Redcoats. P. 272.


[Закрыть].

В то время как американский правый фланг пытался удержаться на своих позициях, центр был атакован с другого берега реки Книп-хаузеном. Объединенные силы англичан и немцев стояли в бездействии у брода Чэдс до тех пор, пока не услышали звуки сражения выше по течению. Тогда они бросились в реку и по крайней мере первые несколько минут несли тяжелые потери. Как вспоминал один немецкий офицер, солдаты Энтони Уэйна и Уильяма Максвелла «держались упорно», посылая залпы крупной картечи и пуль через реку, вода в которой скоро «окрасилась в цвет крови», но в конце концов атакующие захватили американские орудия и обратили их против неприятеля[690]690
  Revolution in America. P. Ill; Sheer G. F., Rankin H. F. Rebels and Redcoats. P. 270.


[Закрыть].

С наступлением темноты сражение закончилось на обоих «фронтах». Войска Вашингтона отступили к Честеру, поле битвы осталось за Хау. Англичане одержали блистательную победу, но, подобно многим победам той войны, она не стала решающей. Армия Вашингтона отступила в беспорядке, но спаслась. И, что еще более важно, она по-прежнему преграждала Хау путь в Филадельфию.

V

Преградить Хау путь в Филадельфию – именно к этому стремился Вашингтон. Несмотря на позорное поражение своих войск на берегах Брендивайна, он сохранил веру в свою способность остановить Хау. Его солдаты отнеслись к своему поражению с таким же спокойствием, хотя часть из них по обыкновению дезертировала. Чтобы восполнить потери, Вашингтон затребовал две с половиной тысячи солдат регулярной армии из Пикскилла и обратился к штатам с просьбой прислать ополченцев. В течение двух недель он принял 900 солдат и 2200 ополченцев из Мэриленда и Нью-Джерси[691]691
  Freeman D. S. GW. IV. P. 490. Оценка американских потерь в сражении при Брендивайне: 200 убитых, 500 раненых, 400 взятых в плен (Toll. P. 40); потери англичан: 90 убитых, 448 раненых и. 6 пропавших без вести.


[Закрыть].

В ожидании пополнений основная армия находилась в движении, пытаясь прикрыть Филадельфию. Это маневрирование сопровождалось мелкими стычками, одна из которых, состоявшаяся 16 сентября у Уоррен-тэверн, на полпути между городами Ланкастер и Филадельфия, вполне могла перейти в полномасштабное сражение, если бы не пошел проливной дождь. Вода проникла в ящики с патронами и порох намок. Вашингтон был вынужден отступить, и Хау не выказал ни малейшего желания принуждать его к бою. Пять дней спустя у Паоли, примерно в двух милях к юго-востоку от Уоррен-тэверн, генерал-майор Джеймс Грей предпринял неожиданную атаку на силы Энтони Уэйна, которые не отступили вместе с Вашингтоном, взяв на себя миссию «изматывания» Хау. Около часу ночи солдаты Грея ворвались в лагерь американцев, спавших безмятежным сном. По распоряжению Грея англичане заранее вынули кремни из своих ружей – Грей решил перестраховаться на тот случай, если бы какому-нибудь нетерпеливому рядовому пришло в голову нажать на спусковой крючок – и теперь безжалостно орудовали штыками. Многие из спавших так и не проснулись, в результате этой кровавой бойни американцы потеряли 300 человек убитыми и ранеными и еще сотню взятыми в плен. Потери англичан составили всего восемь человек. Уэйн, которому удалось спастись, с того дня проникся уважением к «Джеймсу-без-кремня» и штыковой атаке[692]692
  Ward С. I. P. 355–359; Freeman D. S. GW. IV. P. 494–495.


[Закрыть].

«Резня у Паоли» потрясла Вашингтона, который отныне маневрировал с большой осторожностью, чтобы не попасть в очередную ловушку. Хау воспользовался его растерянностью и 22 сентября обманным маневром заставил его армию подняться на 10 миль вверх по течению реки Скулкилл, а сам перешел на восточный берег реки через брод Фэтленд и 26 сентября вступил в Филадельфию. Годом ранее потеря этого города нанесла бы ощутимый удар по боевому духу американцев. Теперь этого не произошло, отчасти потому, что американская армия осталась целой, отчасти потому, что среднеатлантических штатов достигали обнадеживающие известия с севера, где армия Бергойна медленно, но неуклонно разваливалась[693]693
  Freeman D. S. GW. P. 498–499.


[Закрыть].

Когда Хау занял Филадельфию, Вашингтон расположился лагерем вдоль реки Скиппак-Крик в 40 км к западу от города. Однако он не собирался сидеть сложа руки. В нем горела неистребимая воля к действию, подпитываемая убеждением в том, что его солдаты, какими бы молодыми и неопытными они ни были, в случае необходимости будут сражаться, не щадя живота. Такая необходимость возникла в начале октября. Жизнь Хау в Филадельфии была далеко не безоблачной. Он контролировал город, но не реку Делавэр, обеспечивавшую удобный доступ в него. Американские форты, расположенные по берегам реки, блокировали все перевозки и не давали британским судам возможности доставлять своим соотечественникам припасы и подкрепления. В своем изолированном положении Хау опасался рассредоточивать солдат по гостиницам и частным домам Филадельфии, а потому расположил около девяти тысяч своих людей биваком под Джермантауном на восточном берегу Скулкилла, в пяти милях к северу от Филадельфии. Еще три тысячи были отправлены для сопровождения транспорта с припасами из Элктона, ползшего сухим путем. Четыре батальона остались в Филадельфии и еще два отправились для захвата Биллингспорта, стоявшего в 12 милях ниже по течению Делавэра. Таким образом, Хау расставил все свои фигуры[694]694
  Ward С. I. P. 360–361.


[Закрыть].

Узнав о разрозненности сил противника, Вашингтон вознамерился атаковать самое крупное скопление неприятельских войск, а именно лагерь под Джермантауном. Возможно, его солдаты не нуждались в напоминании о необходимости сражаться, но Вашингтон чувствовал себя обязанным еще раз назвать причины, по которым они должны были это делать. Вводная часть его приказа по армии выражала его собственную волю к борьбе и, что еще более важно, убедительно демонстрировала, насколько далеко он продвинулся в своем понимании революции и своей армии. Теперь он убедился, что по меньшей мере у части его солдат появилась профессиональная гордость, и воззвал к ней, напомнив, что далеко на севере, у Фрименс-Фарм, их товарищи нанесли сокрушительное поражение Бергойну. Он присовокупил к этому напоминанию об успехе, одержанном на севере, пламенные слова, посвященные общему делу американцев: «Эта армия, главная американская армия, бесспорно, не позволит своим северным братьям превзойти себя в героизме; ее солдаты никогда не потерпят такого унижения, но, воодушевленные стремлением стать свободными людьми, борясь за правое дело, они выкажут героический дух еще более высокий, нежели тот, что переполнял сердца их товарищей и, столь благородно проявленный, принес им неувядающую славу. Жаждите, мои соотечественники и братья по оружию! Жаждите вашей доли славы за ваши подвиги! Да никто никогда не скажет, что в час смертельной схватки вы показали спину врагу; да не восторжествует враг!»[695]695
  GW Writings. IX. P. 305–306.


[Закрыть].

Эти призывы к гордости, героизму и благородству звучали и раньше, но их привязка к «правому» и славному делу, которому служило все «Отечество», свидетельствовала об определенной перемене, о расширении понимания. В заключение Вашингтон связал эти возвышенные идеи с сиюминутными и личными интересами своих солдат. Враг, напомнил он им, «клеймит вас уничижительными словесами. Неужели вы будете терпеливо сносить эти поношения? Неужели вы смиритесь с тем, что оскорбления, нанесенные вашему Отечеству, останутся неотмщенными?» Далее он напомнил своим солдатам об их семьях, чья участь в случае поражения повстанцев была бы незавидной, так как участие в восстании неизбежно стало бы рассматриваться как государственная измена: «Неужели вы допустите, чтобы ваши родители, жены, дети и друзья стали жалкими рабами надменного и наглого супостата? И чтобы на ваши шеи была накинута веревка?»[696]696
  Ibid. IX. Р. 306.


[Закрыть]

Пожалуй, лишь в случае революционной войны солдаты, идущие в бой, делают выбор между «правым делом» и веревкой на шее. Эти люди не сомневались в правоте дела, за которое они боролись, пусть даже они не разбирались в тонкостях республиканской идеологии. Нужно было только дать им понять, что они сражаются за себя, а не за могущественного хозяина и повелителя.

Первоочередная задача под Джермантауном состояла в том, чтобы застичь англичан врасплох. Если бы американцы направились к городу нормальным шагом, противник обнаружил бы их приближение и принял соответствующие меры. Поэтому Вашингтон, свернув свой лагерь, находившийся в 20 милях к западу от Джермантауна, в ночь на 4 октября прибыл на позиции форсированным маршем. В два часа пополуночи он остановился в 3 км от британских пикетов[697]697
  Freeman D. S. GW. IV. P. 505.


[Закрыть].

Джермантаун, отстоявший в пяти милях от Филадельфии, растянулся примерно на две мили по обеим сторонам дороги Скиппак-роуд, соединявшей Филадельфию с Редингом. Все находившиеся там английские силы располагались на восточном берегу Скулкилла, как, впрочем, и большая часть города. Англичане в основном располагались в южном конце города, хотя, разумеется, не забывали выставлять пикеты на северной окраине. В Джермантаун вели четыре дороги, предоставлявшие возможность атаковать максимально широким фронтом, и Вашингтон решил, что его войска должны сойтись у лагеря Хау и нанести удар превосходящими силами. Он составил план, согласно которому четыре колонны американской армии должны были одновременно атаковать Хау 4 октября в 5 часов утра. Майор Джон Армстронг и его пенсильванские ополченцы должны были обойти левый фланг англичан по дороге Манатони и образовать американский правый фланг. На солдат Салливана и пополненную бригаду Уэйна была возложена задача нанести главный удар вдоль Скиппак-роуд, делившей город на две части; Грин должен был направить свои силы, включая дивизию Стивена и бригаду Александра Макдугалла, по Лаймкилн-роуд на северо-восток от Скиппак, а Смоллвуд с ополченцами из Мэриленда и Нью-Джерси должны были дойти до старой Йорк-роуд, вклиниться в английский правый фланг и ударить с тыла по главным укреплениям противника[698]698
  Ibid. P. 502–503; Ward С. I. P. 362–365; GW Writings. IX. P. 308.


[Закрыть].

На карте замысел Вашингтона выглядел блестяще, и он почти сработал на местности. В два часа ночи американцы двинулись вперед и остановились на расстоянии нескольких сотнях ярдов от английских аванпостов, а около пяти часов утра, как только начало светать, бросились в атаку. Согласно приказу Вашингтона, атака на всех четырех дорогах должна была вестись «одними штыками, без стрельбы»[699]699
  GW Writings. IX. P. 308.


[Закрыть]. Войска Салливана, вместе с которыми находился Вашингтон, ударили по вражеским пикетам у Маунт-Эри. Разразилась стрельба, причем с обеих сторон (американцы никогда не могли похвастаться жесткой дисциплиной) – и англичане начали беспорядочно отступать.

Одной из причин их смятения был плотный туман, не позволявший видеть далее 50 ярдов и создававший преувеличенное представление о численности атакующих. Хау прибыл верхом на место схватки, чтобы разобраться в происходящем, и начал распекать свою пехоту за малодушие. «Назад! Назад!» – командовал он, добавляя, что ему стыдно за своих солдат, которые спасовали перед разведывательным отрядом[700]700
  Ward С. I. P. 365.


[Закрыть]. «Разведывательный отряд» на поверку оказался пехотинцами Салливана в сопровождении легкой артиллерии, и они очень скоро избавили Хау от ошибочного представления, будто речь идет всего лишь о разведке боем. Солдаты Салливана тоже с трудом ориентировались в тумане, который мешал им выступать единым строем. И они испытали еще большее замешательство, когда на исходе первого часа сражения подошли к укрепленному пункту на Скиппак-роуд, известному как Чу-хаус и представлявшему собой большой старинный дом, сложенный из крупных камней; его занимал командир 40-го полка полковник Томас Масгрейв с шестью ротами. Первая попытка штурма потерпела неудачу, и пока Салливан строил свои ряды для второй атаки, англичане успели как следует подготовиться к обороне.

Впрочем, даже эта задержка могла бы не стать губительной для штурма, если бы Уэйн, возглавлявший левый фланг Салливана, не попал под огонь Стивена, двигавшегося на правом фланге Грина. Последний начал наступление с опозданием на 45 минут, поскольку, для того чтобы занять исходное положение для атаки, ему пришлось пройти на две мили больше, чем Салливану. Нередко высказывалось мнение, что именно это опоздание стало причиной неразберихи в центре американских позиций и в конечном счете привело к поражению наступавших. Возможно, что задержка Грина сама по себе не сыграла столь важной роли и даже могла бы стать благотворной, если бы местность не была затянута туманом. Ведь когда Салливан бросился в атаку, англичане развернулись ему навстречу, и если бы Грин имел нормальный обзор, он мог бы ударить им в тыл. Однако из-за тумана левый фланг Салливана в течение часа оставался без прикрытия, и Уэйн двинулся на его защиту. Стивен, который все никак не мог решить, в каком месте сомкнуть свой фланг с флангом Уэйна, тянулся вслед за ним, а затем, почти ничего не видя из-за тумана, открыл огонь. Солдаты Уэйна стали стрелять в ответ, и прежде чем оба отряда осознали ошибку, они нанесли друг другу существенный урон, так что левый фланг и центр фактически развалились. По счастливой случайности или по точному расчету Хау бросил в контратаку три полка, в основном обрушившихся на левый фланг Салливана и прорвавших его, почти не встретив сопротивления. Эта атака обескуражила американцев, и за считанные минуты инициатива в сражении перешла к Хау. Американцы отступили, несмотря на отчаянные попытки Вашингтона заново построить войска. Томас Пейн, сопровождавший Вашингтона, позднее назвал этот отход «странным, ибо никто не торопился». Солдаты слишком устали, чтобы торопиться, и более всего напоминали стадо, медленно возвращающееся с пастбища. Грин тоже отвел свои войска, так как отступление Салливана оставило его один на один с явно превосходящими силами неприятеля. Один из его полков, 9-й виргинский, захвативший около сотни пленных, теперь сам попал в окружение и был вынужден сдаться, пополнив число пленных, взятых англичанами, на четыреста человек. Американский правый фланг не понес потерь, так как командовавший им Армстронг не повел своих солдат в сражение. Что касается крайнего левого фланга, то Смоллвуд подошел слишком поздно, чтобы нанести англичанам удар с тыла, и покинул позиции почти сразу после прибытия на них. К концу дня грязная и изможденная армия Вашингтона отступила примерно на двадцать миль на запад и остановилась у Пеннибейкерс-Милл[701]701
  Описание Вашингтоном сражения при Джермантауне см.: GW Writings. IX. P. 308–312, 320, 327–331. Также см.: Ward С. I. P. 365–371; Freeman D.S. GW. IV. P. 504–519.


[Закрыть].

Причина неудач, постигших американцев в тот день, несомненно, отчасти крылась в плане операции, который был слишком сложным для реализации. План предусматривал согласованные атаки четырьмя группами, отстоявшими одна от другой на большом расстоянии. Их неспособность скоординировать свои действия часто приводится в качестве главной причины поражения. Вашингтон возлагал всю вину на туман, но верховые курьеры и фланговые дозоры, которые по идее должны были посылаться каждой колонной, могли бы обеспечивать контакт между отдельными бригадами даже в густом тумане. Не исключено также и то, что туман помог американцам хорошо начать наступление, поскольку англичане не сразу смогли разобрать, с кем или с чем они имеют дело. Кроме того, американцы обычно достигали наибольших успехов, когда сражались из укрытия, а туман как раз служил своего рода укрытием. Как повернулось бы дело, если бы наступление было предпринято при ярком солнце в условиях хорошей видимости, остается только гадать. Англичане объясняли свой быстрый приход в себя и последующую победу совершенно другими факторами; дисциплина и контрнаступление – вот что, по их мнению, помогло им выиграть сражение. Тем не менее, как они сами, так и сторонние наблюдатели признавали, что выигранное ими сражение едва не было проиграно. Американцы в очередной раз понесли серьезные потери, но они, как отмечал Вашингтон, сражались доблестно. Англичане тоже сражались геройски. Большую пользу из этой баталии, пожалуй, извлекла армия Вашингтона: американцы поняли, что они способны атаковать вышколенную профессиональную армию, и не без успеха. Разумеется, они проиграли битву по причинам, которых нам никогда до конца не понять ввиду наличия множества случайных факторов и замешательства с обеих сторон. Но это поражение послужило для них очередным драгоценным уроком[702]702
  Потери американцев составили 152 человека убитыми, 500 ранеными, 438 взятыми в плен (Toll. P. 42). Общие потери англичан составили около 550 человек.


[Закрыть].