Текст книги "Славное дело. Американская революция 1763-1789"

Автор книги: Роберт Миддлкауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 58 страниц)

При входе в долину его войска были встречены огнем из шестифунтовых пушек первой оборонительной линии. Вскоре английская артиллерия открыла ответный огонь, и Корнуоллис выстроил свою линию. По правую руку от себя, где командовал Лесли, он поставил полк фон Бозе, 71-й полк и 1-й гвардейский батальон в качестве поддержки; по левую сторону дороги, где командовал Уэбстер, расположились 23-й и 33-й полки, поддерживаемые гренадерами и 2-м гвардейским батальоном под командованием О’Хары. Егеря и легкая гвардейская пехота остались в резерве в лесу по левую сторону дороги, а сам Тарлтон – непосредственно на дороге. В целом армия насчитывала около 1900 человек[850]850
  Ward С. II. P. 787; Wickwire F. В., Wickwire М. Cornwallis. P. 297–298.


[Закрыть].

Ополченцы из Северной Каролины, стоявшие за изгородью на опушке леса, наблюдали за регулярными войсками, марширующими под стук барабанов и пронзительный свист дудок. Первым пошел в наступление британский правый фланг по команде Лесли. До этого Корнуоллис внимательно оглядел долину и решил начать бой по правую сторону дороги, где было меньше деревьев и кустов, чем слева. Командир ополченцев из Северной Каролины, стоявших напротив британского правого фланга, ждал, пока враг спустится по склону, пересечет реку и начнет подниматься на холм. Когда англичане приблизились на расстояние в 150 ярдов, он скомандовал открыть огонь. При стрельбе с такого расстояния убойная сила ружей каролинцев была достаточной, чтобы в цепи противника сразу образовались бреши. По словам очевидца, «красные мундиры снопами валились на землю». Не такое образное, зато более конкретное описание гибели солдат дал один капитан из 71-го полка – «половина горцев полегла на месте». Тот факт, что, невзирая на потери, британцы продолжили наступление, лишний раз свидетельствует об их исключительной дисциплинированности и чувстве собственного достоинства. Лесли приказал солдатам ускорить шаг, и когда они подступили к неприятелю достаточно близко, чтобы вести эффективную стрельбу, он остановил их и скомандовал прицелиться и открыть огонь. Горцы, опять по приказу, устремились на противника, держа наперевес ружья с примкнутыми штыками и громко крича. При виде столь неколебимого упорства каролинцы дрогнули. Генри Ли, стоявший со своим легионом на американском правом фланге, позже писал, что, охваченные паникой, они бросали ружья, сбрасывали с себя ранцы и даже избавлялись от сумок с провизией. Ли пытался удержать их, в том числе угрозой расстрела, но ополченцы слышали только боевые крики горцев. Они скорее предпочли бы принять смерть от Ли, чем от своего грозного врага[851]851
  Wickwire F. В., Wickwire М. Cornwallis. P. 398.


[Закрыть].

Каролинцы по правую сторону дороги держались на своих позициях чуть дольше. Английский командир подполковник Уэбстер, стоявший против них, скомандовал атаку почти сразу после того, как аналогичную команду отдал своим солдатам Лесли. Каролинцы справа, подобно своим землякам слева, терпеливо ждали, но как только американцы слева от них открыли огонь, они тоже дали залп. Реакция Уэбстера не заставила себя ждать: он скомандовал своим людям идти в наступление, надеясь достичь неприятельской линии до того, как американцы перезарядят ружья. Сержант Роджер Лэм из полка королевских уэльских фузилеров вспоминал, что солдаты двигались «в образцовом порядке, легким бегом, с заряженным оружием в руках». Приблизившись к каролинцам на расстояние 40 ярдов, британцы увидели, что те стоят, оперши ружья на изгородь и «старательно прицеливаясь». Настала пауза, в течение которой обе стороны изучали друг друга, пока Уэбстер не появился на коне перед 23-м полком с криком «Вперед, мои бравые фузилеры!». Линия продолжила движение, обе стороны открыли огонь, и американцы в конце концов «подались». Лэм отмечает, что среди них не было ни малейшей паники[852]852
  Lamb R. An Original and Authentic Jouma! of Occurrences During the Late American War… Dublin, 1809. P. 361.


[Закрыть].

Вплоть до этого момента ход сражения может быть восстановлен достаточно легко, но что касается дальнейших событий, то в описаниях очевидцев имеются разногласия относительно стойкости первой оборонительной линии американцев. В своих воспоминаниях, написанных годы спустя, Генри Ли возлагает ответственность за поражение на каролинцев – обвинение, безусловно, несправедливое, какой бы ни была правда об их уходе с поля битвы. Грин, который находился рядом со зданием суда (слишком далеко, чтобы видеть первую линию), тоже приписывает им львиную долю вины[853]853
  Lee H. Memoirs. P. 279; Greene Papers. HL (письмо Самтеру от 16 марта 1781 года).


[Закрыть].

Сержант Лэм писал, что после того как британцы смели первую линию и вступили в лес, бой приобрел неровный и даже бессвязный характер. Густой подлесок часто заслонял обзор и к тому же нарушал слаженность действий. После сражения британцы жаловались, что пользоваться штыком было практически невозможно – солдаты постоянно запутывались в кустах и натыкались на деревья, что исключало сосредоточенную штыковую атаку. Неудивительно, что виргинцы, образовывавшие вторую линию, расценивали деревья и кусты совершенно иначе – как прикрытие, защищавшее от штыка и позволявшее сражать наступавших выстрелами из ружей. В лесу атака распалась на ряд мелких стычек; ни одно подразделение ни с той, ни другой стороны не имело ясного представления о том, что происходит на флангах[854]854
  Lamb R. Journal. P. 361–362; Clinton-Cornwallis Controversy. I. P. 364–367.


[Закрыть].

На самых дальних краях поля боя разворачивались два отдельных ожесточенных сражения. Стрелки Ли и Кэмпбэлла на американском левом фланге не последовали примеру отступавших каролинцев. Напротив, они открыли огонь по цепи англичан, как только та приблизилась к ним. Этот анфиладный огонь мог привести к большим потерям, и Лесли приказал 1-му гвардейскому батальону, служившему ему в качестве поддержки, выбить американцев с их позиций. Гвардейцы дрались упорно, но добились лишь того, что Ли и Кэмпбэлл отступили на возвышенный участок на американском левом фланге, где сражались, практически отрезанные от остальных сил, вплоть до конца. На американском правом фланге стрелки Линча и конница Вашингтона тоже вели анфиладный огонь. Уэбстер двинул на них свою линию, послав следом за ней егерей и гвардейцев, до сих пор незадействованных, в качестве поддержки. Хотя американцы отступали медленно и неохотно, они все же отступили, и английский левый фланг стабилизировался. В результате этого перемещения двух английских флангов в направлении противника центр оказался практически открытым. Для защиты этой части поля Корнуоллис призвал гренадеров О’Хары и 2-й гвардейский батальон[855]855
  Ward C. II. P. 788–790; Wickwire F. B., Wickwire M. Cornwallis. P. 300–302.


[Закрыть].

Виргинцы, составлявшие вторую линию обороны, вскоре подверглись атаке восстановленного английского центра. Стивенсу, одному из двух командиров виргинцев, было стыдно за поведение своих бойцов при Камдене, но теперь они бились с великим упорством. В этой лесной схватке едва не был захвачен в плен или даже убит сам Корнуоллис. Сержант Лэм, бывший всегда начеку, заметил, как тот пересел на лошадь одного из драгун – его собственная была убита, – чтобы повести своих людей в атаку. Но весь этот бой, происходивший среди кустов и ветвей, был настолько хаотичным и бестолковым, что за генералом никто не последовал. Еще пара мгновений, и Корнуоллис оказался бы в самой гуще виргинцев, если бы Лэм не схватил его лошадь за уздечку и не ускакал с ней назад в безопасное место, хотя вряд ли какой-либо участок этого леса можно было назвать безопасным[856]856
  Lamb R. Journal. P. 362.


[Закрыть].

Первыми, кто атаковал третью оборонительную линию американцев, были люди Уэбстера на английском левом фланге – скорее всего, солдаты 33-го полка. Вскоре к ним присоединился 2-й гвардейский батальон, а за ним и другие английские подразделения, за исключением тех, кто участвовал в отдельном сражении на крайнем левом фланге американских позиций[857]857
  Clinton-Cornwallis Controversy. I. P. 367; Ward C. II. P. 792.


[Закрыть].

Третья линия состояла из солдат американских регулярных войск – двух полков виргинцев на правом фланге и примыкавших к ним 1-го и 2-го мэрилендских полков. Эти подразделения стояли на открытом месте спиной к дороге Риди-Форк, между густым лесом справа и Грейт-роуд слева, где были установлены два шестифунтовых орудия. По другую сторону дороги расположилась конница Вашингтона – она пробилась туда сквозь ряды англичан с правого фланга первой линии. Впереди и ниже этих подразделений холм круто обрывался в овраг. В целом американцы занимали отличную оборонительную позицию.

Сражение вдоль третьей линии также состояло из нескольких этапов с перевесом то одной, то другой стороны. Первая атака была предпринята легкой пехотой Уэбстера и 33-м полком, как только они вышли из леса. Похоже, они не понимали, что им противостоит новая линия и, охваченные азартом преследования, были уверены, что победа у них в руках. Континенталы из Мэриленда и Виргинии дали залп по неприятелю, после чего пошли в штыковую атаку и обратили англичан в беспорядочное бегство. Если бы в этот момент, как полагают Ли и позднейшие историки, Грин повел в наступление всю линию, он мог бы одержать победу. Но в этом бою, состоявшем из резких подъемов и столь же неожиданных спадов, Грин не хотел рисковать всеми силами, имевшимися в его распоряжении, и был доволен уже тем, что удержал свои позиции.

Просто сохранять линию вскоре оказалось невозможным. 2-й гвардейский батальон, поддерживаемый гренадерами, пошел в атаку и выбил с позиции самое неопытное подразделение третьей линии, а именно 5-й мэрилендский полк, который бежал без боя. Американцам удалось восстановить линию благодаря действиям кавалерии Вашингтона, которая прикрыла брешь энергичной атакой. 1-й мэрилендский полк и несколько мелких отрядов виргинцев развернулись и начали теснить гвардейцев. Командовавший теми О’Хара, несмотря на ранение, построил их заново, и вскоре после этого стрелки и горцы оказались вовлечены в ожесточенную схватку – большей частью рукопашную – с американцами, которые постепенно одерживали верх. Видя, что его людям не устоять в этой беспорядочной стычке, где численный перевес пока что был на стороне противника, Корнуоллис пошел на отчаянный риск. Ранее на возвышенном участке вдоль Грейт-роуд англичане установили два трехфунтовых орудия на расстоянии от 200 до 300 ярдов от американской линии. Корнуоллис приказал стрелять из них картечью, так чтобы снаряды пролетали над головами английских солдат и падали в колышущуюся массу гвардейцев и американцев, сцепившихся в рукопашной схватке. Лежавший рядом О’Хара умолял его отменить приказ, но Корнуоллис остался непоколебим, и пушки открыли огонь, кося солдат обеих сторон. В результате обстрела стороны разделились, и это сыграло на руку англичанам. В ближнем бою они не имели себе равных во владении штыком, но лишь в тех случаях, когда сражались организованным строем. Смешавшись в одну беспорядочную толпу с противником, который к тому же имел значительное численное превосходство, они лишились своего преимущества, и в этой неравной схватке их ряды стремительно редели[858]858
  Ward С. II. P. 791–792; Wickwire F. В., Wickwire М. Cornwallis. P. 303–308; также мною использованы описания боя, сделанные Корнуоллисом, Грином, Лэмом и Ли.


[Закрыть].

Расцепившись, обе стороны построились заново. Более искушенные в такого рода маневрах, англичане восстановили свой строй быстрее, чем американцы, и вскоре возобновили атаку. Тут Грин не выдержал и начал отступать, бросив на произвол судьбы свою артиллерию и раненых. Лошади, тащившие пушки, разбежались или погибли под вражескими пулями, а перемещение орудий вручную привело бы к еще большим потерям. Англичане были слишком измотаны, чтобы преследовать отступающего противника. В тот вечер оставшиеся в живых благодарили небеса, а раненые, как и в любой битве XVIII века, истекали кровью и мучительно умирали.

III

Два дня спустя Корнуоллис эвакуировал с поля сражения большинство своих раненых в семнадцати фургонах, дав указание: «Каждый фургон должен увезти столько раненых, сколько он может вместить». Сам Корнуоллис вместе с основными силами снялся с места 19 марта и направился в Кросс-Крик, общину шотландских горцев, у которых он надеялся разжиться провиантом и, возможно, свежими бойцами для своего стремительно тающего войска. Шотландцы отказали в обеих просьбах, и тогда Корнуоллис двинулся в Уилмингтон. Он бы охотно остался в Кросс-Крик, чтобы дать своим солдатам отдохнуть от тягот походной жизни, но армию надо было чем-то кормить. Ввиду присутствия американских иррегулярных войск на берегах реки Кейп-Фир транспортировка припасов водным путем была невозможна, так что у него не было другого выбора, кроме как возобновить поход. К этому времени Корнуоллис всерьез опасался – или говорил, что опасается, – угодить в Южной Каролине в ловушку, и к тому же он был сыт по горло погоней за Грином. Седьмого апреля он отправился в Уилмингтон с примерно 1400 боеспособными солдатами. По дороге многие умерли, включая подполковника Уэбстера[859]859
  British Orderly Book // NCHR. 9. 1932. P. 388; Ward C. II. P. 796–797.


[Закрыть].

Через две недели после прибытия в Уилмингтон Чарльз О’Хара отметил: «Наша маленькая армия заметно пала духом». Безусловно, так оно и было. Многие из тех, кто сражался у Гилфорд-Корт-Хауса, придерживались мнения, что победа была «почетной» и даже «блистательной», но не имела никакой ценности ввиду огромных потерь. Корнуоллис не принижал значение своей победы, но и не упивался ею[860]860
  Letters of O’Hara // SCHM. 65. 1964. P. 177–178; Stedman Ch. History of the American War. II. P. 382.


[Закрыть].

Его мысли были заняты другим – что делать дальше. Недавняя кампания освободила его от иллюзии, будто каждый второй житель Южной и Северной Каролин готов сражаться за Корону. Она также убедила его, что у него почти нет шансов разбить Грина, даже если бы ему удалось объединить свои силы с силами Роудона, который в те апрельские дни по-прежнему находился в Камдене. Он не знал, что делать дальше, и поделился своим настроением в письме к своему ближайшему другу генерал-майору Филлипсу, который в марте прибыл с несколькими подразделениями в Виргинию, чтобы принять командование вместо Арнольда: «Я устал переходить с места на место в поисках приключений». В более осторожных выражениях написано его письмо к Клинтону, в котором он обратился к своему начальнику за дальнейшими указаниями, притом что в самом письме, с его укоризненной констатацией, что он пребывает «в полном неведении относительно запланированных на лето операций», уже содержался план действий. В основе плана лежало неожиданное предложение «перенести театр военных действий в район Чесапикского залива, даже если это потребует вывода войск из Нью-Йорка». В этих словах, несомненно, подразумевалось, что Клинтон должен покинуть Нью-Йорк и привести северную армию в Виргинию. Там, как он писал Филлипсу в приступе необоснованного оптимизма, «у нашей борьбы будет конкретная цель, и одного успешного сражения может хватить, чтобы Америка стала нашей». Это наивное допущение, что географическое положение Чесапика может сыграть решающую роль и что одного-единственного сражения будет достаточно, чтобы покончить с революцией, лишний раз свидетельствует об узости стратегического мышления Корнуоллиса. Разочарованный долгой, изнурительной и затратной кампанией, он тешил себя иллюзиями и, теша себя иллюзиями, впадал из одного заблуждения в другое. Рядом не было никого, кто мог бы отговорить его, и 25 апреля он выступил в поход на Виргинию[861]861
  Correspondence of Cornwallis. I. P. 87, 86, 87.


[Закрыть].

Несмотря на поражение у Гилфорд-Корт-Хауса, армия Натаниэля Грина сохранила свой боевой дух. Пожалуй, в наиболее приподнятом настроении пребывали ополченцы; сроки их службы истекали, и они толпами покидали армию, чтобы, как сардонически заметил Грин, «вернуться в объятия своих жен и любовниц». Даже они, по-видимому, разделяли мнение Грина, что «поле боя в тот день осталось за врагом, победа – за нами. Им досталась слава, нам – преимущество»[862]862
  Greene Papers. HL (письма Джозефу Риду от 18 марта и Штойбену от 4 апреля 1781 года).


[Закрыть].

Как воспользоваться этим преимуществом – этот вопрос терзал Грина на протяжении нескольких недель. В апреле он решил идти в Южную Каролину, чтобы очистить ее от врага. Корнуоллис к этому времени ушел далеко, и если бы он захотел дать противнику почувствовать свою силу, ему бы пришлось предпринять долгий и изнурительный поход. Грин считал маловероятным, что Корнуоллис последует за ним на юг, ибо, если бы он сделал это, он бы фактически сдал Северную Каролину. А Грин был уверен – ив этом он ошибался, – что Корнуоллис хочет во что бы то ни стало удержать Северную Каролину в своих руках. Если бы Корнуоллис последовал за Грином в Южную Каролину, преимущество оказалось бы на стороне американцев – армия Корнуоллиса еще не оправилась от последнего сражения, а на юге ей пришлось бы иметь дело не только с Грином, но и с силами Пикенса, Мэриона и Самтера. Единственное, что беспокоило Грина, это возможность объединения Корнуоллиса с Роудоном, который в то время находился в Камдене. В конце апреля стало ясно, что Корнуоллис не собирается сосредоточивать войска в Южной Каролине. Однако в мае, когда Грин достоверно узнал, что Корнуоллис направляется в Виргинию, он вновь забеспокоился – объединение Корнуоллиса с Филлипсом означало появление внушительной вражеской силы[863]863
  Ibid (письмо Штойбену от 14 мая 1781 года).


[Закрыть].

Еще не зная о намерении Корнуоллиса стряхнуть со своих подошв пыль Каролины, чтобы окунуть их в пыль Виргинии, 7 апреля Грин направился вниз по течению Кейп-Фир, сделав вид, что следует в Уилмингтон, а на другой день после этой уловки, призванной ввести противника в заблуждение, изменил направление и двинулся в Камден. Этот маневр был одним из нескольких, которые он предпринял в те дни, чтобы заставить англичан покинуть Южную Каролину. На западе Пикенс должен был ударить по английскому гарнизону в Найнти-Сикс, Мэрион и Ли должны были встретиться ниже Камдена, чтобы атаковать форт Уотсон на реке Санти, а Самтер должен был организовать продовольственные склады близ Камдена и присоединить своих партизан к основной армии.

Ли и Мэрион справились со своей задачей блестяще – форт Уотсон пал 23 апреля. Возможно, что именно в ходе этого штурма была впервые использована «башня Махама», названная по имени своего изобретателя Эзикиела Махама. Эта высокая платформа в виде башни, возведенная близ форта, позволяла американским стрелкам вести навесной огонь по врагу, занимавшему оборону на стенах крепости. Пикенс тоже добился успеха, хотя силы его были слишком малы для эффективного штурма городских укреплений. Однако ему удалось очистить от неприятельских войск окрестности Найнти-Сикс и блокировать город. Один лишь Грин не справился со своей задачей, так и не взяв Камден, над которым, как он заметил сразу после провала своей операции, «похоже, витает какой-то злой гений; любое предприятие вблизи этого места заканчивается неудачей»[864]864
  Ibid (письмо Риду от 4 мая 1781 года); Ward С. II. P. Р. 799–800.


[Закрыть].

Возможно, что над этим «местом» и вправду витал злой гений, но оно также имело надежные оборонительные сооружения и такого опытного военачальника, как лорд Фрэнсис Роудон, умный и честолюбивый офицер, служивший в Америке с 1775 года. Роудон мечтал сразиться с Грином не менее сильно, чем Грин – с Роудоном, и когда в окрестностях города появились американцы, его радости не было предела. Грин расположился на Хобкеркс-Хилл, поросшем соснами хребте, протянувшемся с востока на запад примерно в полутора милях к северу от Камдена. Полагая, что штурмовать Камден было бы безрассудством, он решил, что должен «выманить противника из города». Роудон не нуждался в приглашении, и рано утром 25 апреля внезапно атаковал американские пикеты к юго-востоку от основного расположения войск. На этой оконечности хребта стояли два мэрилендских полка с резервом из ополченцев Северной Каролины, справа от которых располагались два полка Континентальной армии из Виргинии. Американским левым флангом командовал Ото Уильямс, правым – Айзек Худжер. Роудон подступил к ним с юго-востока с тремя полками в авангарде и тремя в резерве. Дальний правый фланг атакующих был образован лучшим из его полков, 63-м[865]865
  Greene Papers. HL (письмо Штойбену от 27 апреля 1781 года).


[Закрыть].

Подразделения Грина спешно заняли свои позиции, и когда приблизились англичане, они были готовы к бою. У Роудона был настолько узкий фронт, что Грин решил охватить его с обоих флангов. Дав по Роудону залп картечью из трехфунтовых орудий, он бросил на него два центральных полка – справа виргинцы, слева мэрилендцы – прямо вниз по холму. В тот же момент полки, стоявшие по краям, ринулись вниз, чтобы атаковать фланги. На конницу Уильяма Вашингтона была возложена задача обойти англичан и ударить им в тыл.

Атака американцев застала противника врасплох, но, несмотря на это, закончилась неудачей. Вашингтон добрался до английского тыла лишь после того, как исход сражения был решен. Однако решающую роль сыграла не медлительность кавалерии, а два других обстоятельства. Первым из них была реакция Роудона, когда при виде наступающих подразделений Грина он усилил свои собственные ряды резервом и этой мерой обеспечил защиту своим флангам. Второе обстоятельство было связано с 1-м мэрилендским полком, две роты которого были рассеяны неприятельским огнем. Увидев это, полковой командир полковник Джон Ганби приказал четырем остальным ротам вернуться, одновременно пытаясь привести в порядок те две, которые дрогнули. Ему удалось заново построить свой полк, но к этому времени виргинцы на левом фланге, видевшие, как его солдаты отступают, пришли в полное смятение. В бою нет ничего более трудного, чем удержать запаниковавших солдат. В данном случае эта задача стала практически невыполнимой, когда полковник Форд из 5-го мэрилендского полка рухнул наземь с пулей в груди. Пехотинцы Роудона потекли в брешь в американских линиях, словно увлекаемые туда силой тяготения, и хотя им не удалось разбить армию Грина, они вытеснили ее с поля боя.

К концу сражения один только виргинский полк на правом фланге американской линии полностью сохранил порядок. Артиллерия была спасена в самый последний момент, когда противник уже готовился ее захватить. Сам Грин в течение нескольких минут служил в качестве помощника канонира, и конница Вашингтона, несмотря на свое позднее появление на сцене, провела ожесточенный арьергардный бой. Роудон гнал своего противника на протяжении трех-четырех километров, но не особо энергично, так как он знал, что преследование часто ведет к распылению сил преследователей. В этом сражении отступление Грина было достаточно хорошо организовано, чтобы у врага не возникло охоты догнать его во что бы то ни стало. Ни одна из сторон не понесла тяжелых потерь, но даже те потери, которые они понесли, были для них слишком большой роскошью.

Остальная часть плана Грина по очистке внутренних областей Южной Каролины от врага осуществлялась после этих первых неудачных дней вполне успешно. Томас Самтер отклонил предложение Грина присоединить свои силы к основной армии, сделав выбор в пользу независимых операций. Зато 10 мая он порадовал Грина взятием Оринджберга – населенного пункта, расположенного у Северного брода на реке Эдисто. Это поселение с его крошечным гарнизоном служило важным связующим звеном между Чарлстоном и Камденом. На следующий день Ли и Мэрион подвергли обстрелу еще один оплот противника – форт Мотт на реке Конгари. Мотт оказал отчаянное сопротивление, и Ли с Мэрионом были вынуждены вести осаду, пока им не удалось выкурить противника из его логова. Тем временем Пикенс предпринял марш-бросок на юг в Огасту, которая продержалась до 5 июня.

Еще до того, как состоялось большинство из этих штурмов, Роудон решил вывести войска из Камдена. В течение нескольких дней после битвы при Хобкеркс-Хилле он не терял надежды догнать Грина и в итоге наткнулся на него у речушки Сониз-Крик. Позицию, которую заняли американцы, было слишком сложно атаковать теми силами, что имелись в распоряжении Роудона, и спустя несколько дней он решил оставить Камден. У него создалось впечатление, что против него восстала вся провинция – так он написал Корнуоллису 24 мая, через две недели после того, как его колонна, перегруженная больными и ранеными, начала покидать Камден. К этому времени ему уже расхотелось вступать в генеральное сражение, поскольку он считал, что в случае больших потерь ему придется очистить как Чарлстон, так и внутренние области колонии. События следующих нескольких дней не заставили его изменить свое решение, и пока он медленно продвигался на юг по берегу Санти, его разочарование усиливалось. Там ему довелось столкнуться с тем же отношением со стороны населения, с каким столкнулся Корнуоллис в Северной Каролине: угрюмые местные жители старательно избегали встречи с ним и его солдатами. «Я провел в окрестностях Санти пять дней, прежде чем к нам приблизился первый житель здешних мест», – сетовал он Корнуоллису. Еды было так же мало, как и друзей, зато мятежных настроений было в избытке[866]866
  Clinton-Cornwallis Controversy. I. P. 495.


[Закрыть].

Роудон слишком поздно отдал приказ полковнику Джону Крюгеру вывести свой гарнизон из Найнти-Сикс – слишком поздно, потому что армия Грина окружила город раньше, чем пришло распоряжение от Роудона. 22 мая Грин при участии легиона Ли начал осаду города. Найнти-Сикс был окружен мощными фортификационными сооружениями, и его комендант Крюгер, лоялист из Нью-Йорка, знал, как извлечь из них максимум пользы. У него было около 500 человек против 1000 солдат регулярных войск Грина. Но, несмотря на численное превосходство американцев, он держался стойко и 18 июня отбил мощный штурм. Два дня спустя Грин неохотно снял осаду, узнав, что на выручку Крюгеру спешит Роудон с двухтысячным войском, включая три свежих полка из Англии. Эта сила грозила смести его армию, но заблаговременный отход Грина от города вкупе с летней жарой заставили Роудона прекратить преследование, когда он достиг реки Энори, протекавшей в 35 милях к северо-востоку от Найнти-Сикс[867]867
  Ward С. II. P. 812–822.


[Закрыть].

Грин еще не знал, что он фактически выиграл войну в обеих Каролинах. В течение большей части июля и весь август он стоял лагерем среди высоких холмов над рекой Санти. Там солдаты регулярной армии отдыхали и набирались сил, в то время как ополченцы то приходили, то уходили – большей частью уходили. Грин занимался тем, что пытался пополнить свою армию, и строчил письма к конгрессу, в которых рисовал мрачную картину того, что его ждет, если он не получит подкреплений. Между тем Роудон, чье здоровье было подточено многими тяготами и хлопотами, в июле отплыл в Англию. Его преемник, подполковник Александр Стюарт, продолжал удерживать всего два крупных населенных пункта в южных колониях – Чарлстон и Саванну.

В том году Грин и Стюарт померились силами в еще одном крупном сражении – бою при Юто-Спрингс, состоявшемся 8 сентября. Местность под названием Юто-Спрингс находится в 50 км к северо-западу от Чарлстона. Грин встретился там со Стюартом после осторожного маневрирования, призванного скрыть от противника его намерение сражаться. Это намерение родилось у него после того, как его армия получила подкрепления и припасы и англичане потеряли контроль над колонией. Если бы ему удалось разгромить Стюарта, осталось бы только отвоевать Чарлстон и тем самым положить конец войне на юге.

Тот факт, что Грин сумел скрыть продвижение своей армии, насчитывавшей около 2200 человек, от Стюарта, доказывает, что к тому времени англичане потеряли всякую поддержку местного гражданского населения. Стюарт столкнулся с полным отсутствием сведений о враге, настолько полным, что атака, предпринятая Грином, едва не застигла его врасплох.

Армия Грина включала в себя легион Ли, партизан Фрэнсиса Мэриона, ополченцев из обеих Каролин и солдат Континентальной армии из Делавэра, Мэриленда, Виргинии и Северной Каролины. Его также сопровождал неизменно преданный полковник Уильям Вашингтон со своей кавалерией. Силы Стюарта были примерно равны ему по количеству. Они включали в себя роты из трех полков регулярной армии, восемь рот «Ирландских буйволов», как именовался 3-й полк, и провинциальных лоялистов под командованием Джона Крюгера и Джона Коффина[868]868
  Ibid. P. 823–826.


[Закрыть].

Рано утром 8 сентября американцы выступили в направлении лагеря Стюарта, расположенного на расстоянии 8 миль от их собственного лагеря на плантации Берделла. Около восьми утра передовой отряд континенталов из Северной Каролины под началом майора Джона Армстронга натолкнулся на небольшую партию вражеских солдат, посланных копать батат. Оставшись без хлеба, англичане начали заменять его бататом, произраставшим в близлежащих полях. Армстронг расстрелял копальщиков и небольшой прикрывающий отряд кавалеристов Коффина, но этим действием раскрыл свое присутствие. Оповещенный о приближении противника неизвестной численности, Стюарт расположил один батальон на дальнем правом фланге на берегу Санти в зарослях мэрилендского дуба – кустарника достаточно густого и жесткого, чтобы служить надежной преградой для конницы. На юге он растянул свои полки в линию, расположив большую часть лоялистов возле центра, примерно в ста ярдах к западу от лагеря.

Колонна Грина была изначально построена с таким расчетом, чтобы ее можно было легко развернуть в боевое положение. Теперь он развернул ее в две мощные линии, одна из которых состояла из ополченцев, другая, расположенная в ста ярдах позади первой, – из солдат регулярной армии. На своем правом фланге он поставил легион Ли, на левом – партизанские отряды под началом Джона Хендерсона и Уэйда Хэмптона. Две стороны вступили в ожесточенную схватку примерно через час после инцидента с копателями батата. Линии Грина к этому моменту, по-видимому, несколько расстроились, так как им пришлось прокладывать себе путь через лесные заросли и густой кустарник. Тем не менее ополченцы сражались на совесть, пока солдаты Стюарта не прорвали их центр. Фланги, однако, устояли, и Грин отправил континенталов из Северной Каролины закрыть образовавшуюся брешь. Эти солдаты восстановили американскую линию, но англичане предприняли еще одну атаку и вновь прорвали ее. Тогда Грин направил туда солдат регулярных войск из Виргинии и Мэриленда под командованием Ричарда Кэмпбелла и Ото Уильямса и с удовлетворением отметил, что они владеют штыком не менее искусно, чем европейские профессионалы. Впоследствии он не преминул воздать хвалу этим полкам в своем докладе конгрессу: «Лично я считаю, что мы обязаны своей победой главным образом свободному владению штыком, продемонстрированному виргинцами и мэрилендцами, пехотой легиона и легкой пехотой капитана Кирквуда». Действительно, стремительная атака американских регулярных сил вызвала смятение и беспорядок в рядах англичан, заставив их отступить[869]869
  Greene Papers. HL (донесение конгрессу от 11 сентября 1781 года); Ward С. II. P. 827–834.


[Закрыть].

Через несколько минут не меньший беспорядок воцарился в рядах самих американцев. Преследуя англичан, они вступили во вражеский лагерь, где тут же занялись грабежом. Первым, если не единственным, что привлекло их внимание, были богатые запасы рома. Пока большинство из них слонялось по лагерю, забыв всякую дисциплину, те немногие, кто продолжил преследование, натолкнулись на большой хорошо укрепленный кирпичный дом на северо-восточной окраине английского лагеря. Попытка взять дом штурмом закончилась неудачей и стоила жизни многим американцам. Между тем на сцене появился единственный английский батальон, сохранивший порядок. Батальоном командовал майор Джон Марджорибэнкс. Это подразделение сумело устоять перед яростными атаками кавалерии Уильяма Вашингтона и Уэйда Хэмптона. Изрядно потрепав американскую конницу, Марджорибэнкс отступил к кирпичному дому.