Текст книги "Фея Лоан (СИ)"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

– На что намек, капитан? Уж не угрожаете ли вы мне?– прищурился Лоан.

–  Предупреждаю. Оставляя преступление тэн без ответа, вы становитесь равным ему.

– Это оскорбление капитан. Вы отдаете отчет своим словам?

– Почему нет? Что позволено одному, дозволено и другому.

С минуту стояла гробовая тишина – Рукихан и Констант мерялись взглядами, и вот сейти выхватил мэ-гоцо:

–  Вы перешли границы дозволенного.

– Вы сами стерли их,– заявил мужчина, вытащив свой клинок. Теперь у него были развязаны руки, и он мог убить Лоан в честном бою, и притом – безнаказанно. Слабость сейти свидетельствовал весь экипаж гоффита и Рукихан выступал в бою как рука правосудия, карающая слабака и труса. Он спасал род Лоан от бесчестия и даже сам сегюр не сможет придраться и осудить его.

–  Модраш – на помощь, – прошептал Лоундэйн мгновенно сообразив, что сейчас будет, и рванул на помощь подопечному. Семен прищурился, оценивая силы. Краем глаза определил пути отхода и, не задумываясь, встал на сторону Константа. Претензии к парню остались, и он выскажет их. Но позже. Сейчас же им обоим предстояло выжить.

В тот момент, когда клинок сейти скрестился с клинком капитана, толпа флэтонцев кинулась на агнолика и Константа. И была встречена Семеном. К нему неожиданно присоединился Парфик и крикнул Лоундэйну:

–  Уводи сейти к сейферу! И прихвати землянина – я задержу этих!

Агнолик понял и, схватив за шиворот Семена и Константа, чудом втолкнул их в закрывающийся выход в коридор, в то время как Парфик выбил мэ-гоцо из руки Рукихана. В горячей баталии против толпы осталось теперь лишь двое, которые, встав спиной к спине приняли бой и прикрыли отход мужчин.

Семен, вылетев в коридор, понял, что к чему и не дал Константу вернуться. Перехватил и толкнул в глубь соседнего отсека:

– Уходи!

И отправил прорвавшегося за ними флэтонца обратно ударом в лицо.

Констант с горящими глазами смотрел на тэн и силился за секунду понять то, что не удалось ему сложить за недели полета. Мужчина что десять минут назад перечил ему и даже пошел на открытое противодействие, теперь защищал.

– Все-таки вы, земляне, непостижимы, – качнул головой, крепче перехватывая мэ-гоцо. – Вас как реликты изучать надо.

– Если не уйдешь, изучать будет некому! – крикнул Семен парируя удары еще двух прорвавшихся флэтонцев. Констант рубанул клинком по шее одного и, сделав посечку другому, толкнул землянина в сторону.

– Уходим вместе!

– Нужно вытащить своих!

– Лоундэйна и Парфика?!

Нет, землянин точно чокнутый! Совсем недавно они были его врагами, а теперь он их решил спасти, рискуя жизнью!

– Твоя смелость достойна флэтонца! Ты клоан?

Колмогорцев выхватил Парфика из толпы, раскидав мужчин, и потому не обратил внимания на вопрос парня. Лоундэйн же закричал Семену что-то грубое, резкое и, хлопнув по сенсору стены ладонью, закрыл за собой выход. Стена закрылась, оставив в коридоре трех потрепанных товарищей по случайной неприятности и четверых обозлившихся членов экипажа. По коридору уже неслась противная сирена сигнала тревоги и, слепя мужчин, мелькали неоновые пунктиры по кромке потолка и пола.

Драка продолжилась и грозила перерасти в бойню – уже слышался топот казенных ботинок и в глубине коридора виднелись другие члены экипажа.

–  Уходите!– ловко отправив в прыжке оппонента в нокдаун, крикнул Парфик. – Глупо умирать всем!

Семен не понял о чем речь, но неравные силы и опасность оценил и, пихнул Константа к ангару, в котором виднелись серебристые аппараты, явно летательного назначения. Что бы не было, а спасти глупого мальчишку, брата Феи Колмогорцев просто обязан. И потому не до сантиментов и прощаний с клятвами в дружбе и долге по гроб жизни.

Парень скатился по лестнице вниз, Семен проехал по перилам и оба вырвались на прямую дистанцию к сейферам. Констант, понимая, что иначе, чем бегством сейчас проблему не решить, на ходу отправил заряд из лазерного лезвия мэ-гоцо в панель стартовой платформы.

Та включилась, и начался отсчет системы запуска, стены начали блокировку помещения, отрезая беглецов от преследователей.

– Вверх! За мной! – крикнул Семену, взлетая первую платформу. Открыл сейфер и втащив землянина внутрь, хлопнулся на сиденье, нажал кнопку пуска.

Через сорок секунд сейфер вышел их гоффита в космос и, набирая скорость, взял курс на Флэт.

Констант поднял с пола клинок, сложил его и сунул в ножны.

Семен потер припухшую скулу, соображая в какую еще заваруху вляпался. Поздно конечно, но что поделаешь – планида его такая – сначала делать потом думать. И хмыкнул, глянув на взъерошенного и слегка разукрашенного ссадинами и кровоподтеками Константа.

– Весело у вас.

– Скучать некогда, – заверил тот и вдруг рассмеялся. – А ты меня удивил!… Стоп! – посерьезнел. Рванул к Горцу. – Быстро оголяй плечо!

Тот не стал спрашивать зачем, понимая, что с таким лицом ради прикола не просят, и рванул рукав с плеча.

– Контролер! Если не успеем тебе конец! – сообщил парень, вновь вытаскивая клинок. Разрезал по шву кожу и мышцу и начал выковыривать впаянную в волокна пуговку прибора. Семена холодный пот от боли прошиб. Мужчина впился рукой в край сиденья и сжал зубы, чтобы стерпеть и не закричать от боли. Мальчишка тот еще садист – копался ножом в плече Колмогорцева как в тарелке с салатом. И все из-за чего? Из-за маленькой сверкающей пуговки, которую пришлось вырывать. Только эта штука упала на пол, как оглушительно взорвалась, откидывая товарищей к бортам сейфера. Семен сполз на пол, чувствуя вязкую дурноту во рту и желудке, и тряхнул волосами, пытаясь справиться с навалившейся слабостью и туманом в голове. Констант же пытался встать, слабо соображая, где он и кто. И то и другое удалось с десятой попытки.

Через час, с трудом перетянув рану Горцу и остановив кровь, чуть подлатав раны Константа, мужчины растянулись в креслах, давая отдых телам.

– До Флэта два дня пути. Автопилот в норме, но связи нет. Термодатчики не работают. Пищи и воды не запасено, – сообщил Лоан без всяких эмоций.

– Плевать, – так же равнодушно ответил ему Семен. Они переглянулись и, хохотнув, прикрыли глаза – во сне ничего не болит и ни есть, ни пить не хочется.

Глава 43

Эйфия без сил лежала на подушках и, не слыша слушала голос Монторриона. Второй день парень сидел возле девушки и все что-то болтал, развлекая ее. Иногда его прерывал отец. Рэйсли неслышно заходил в спальню дочери и озабоченно поглядывая на девушку, пытался подбадривающе улыбнуться. Следом приводили тэн и приносили лекарства, потом обед и вновь лекарства.

Эя смутно понимала что происходит. Она еще жила, но словно уже и не жила. Пустой взгляд поблекших синих глаз тревожил и Монторриона и сегюр, не говоря уж о кафирах, что головой отвечали за сейти. Состояние девушки явно ухудшалось и клонилось к закономерному финалу. И-цы доноров не помогало, лекарства не шли в прок, жертвоприношение Поттана ни принесли и толики облегчения.

Эйфия тихо угасала, не имея ни сил, ни желания жить. Ее душа уже блуждала по заснеженным просторам далекой Сибири, где кружила карусель снежинок, а Семен поил ее душистым чаем и нежно обнимал, внимательно слушая весь тот бред, что она говорила ему.

Сейфер упал у Хангарского ущелья. Мужчины вывалились наружу и растянулись на камнях, приходя в себя. Два дня в духоте стали для Константа настоящим мучением. Он горел от жара и терял силы.

Семен оттер пот со лба и огляделся, подставляя лицо прохладе слабого ветра: камни, мох, скупые островки кустарника. Неласковое место.

Взгляд переместился на парня: пунцовый, хрипло дышащий Констант безвольно вытянулся на камнях и выглядел больным.

– Мы жару плохо переносим, – извиняясь, прохрипел парень, встретив взгляд Горца. Тот кивнул и, приподняв Лоан, расстегнул комбинезон, стянул его с торса, давай возможность ветру немного охладить тело. Осторожно положил парня на мох:

– Пройдет.

– Конечно, – облизал пересохшие губы юноша.

– До дома далеко?

– Не знаю.

– Где мы хоть знаешь?

Парень с трудом повернул голову, рассматривая местечко.

– Похоже Хангар. Горная гряда на севере Викфорна.

– Как выбираться будем? В какую сторону топать?

– Подожди, приду в себя соображу.

Семен покосился: краснота кожи не спадала, горел парень.

Мужчина встал и пошел к кустарникам, узрев рядом широкие листья растения похожего на мать-и-мачеху. Констант с тоской посмотрел ему вслед: бросает? Что ж, правильно. К чему заботу о полумертвом на себя взваливать? Самому выбираться надо.

И почти смирился с тем, что один остается, как Горец обратно вернулся с охапкой листьев хамина.

– Ты?… – не поверил своим глазам юноша. Мужчина фыркнул:

– Я. Не призрак, – и начал листьями плечи, грудь обкладывать, на лоб один прилепил.

– Зачем? – растерялся Констант.

– Жар выгоним.

– Хамином?

– Без разницы как называется. Лишь бы помогло.

– Откуда знаешь, как растения действуют на организм?

– Охотник я. В тайге лекарства одно – травка заветная, ягода. Да голова на плечах.

– Охотник это как?

– Промысловик. Пушнину бью.

– Стрелок?

– Можно и так сказать, – сел рядом, снова огляделся. – Неласковый пейзаж. Как вы здесь живете?

– Лучше, чем вы.

– Вопрос.

– Факт… Почему ты не ушел?

– Куда и зачем? – удивился.

– Куда угодно. Нет смысла ждать пока я в себя приду. Может и не случится этого.

– Значит понесу. Не переживай.

– Ты ведь тэн – у тебя есть шанс сбежать.

– Вот рабы пусть и бегают.

– Не понимаю, – прошептал Констант, силясь разглядеть хоть какую-то эмоцию на спокойном лице мужчины, чтобы понять мотивы его поступков, его самого. – Ты действительно ненормален раз так и не понял до сих пор что тэн, не увидел выгоды в моем бессилии и не воспользовался положением. И ты не землянин. Точно.

Семен хмыкнул, растянулся на камнях, опираясь на локоть. В даль посмотрел, где горизонт шлифовал небом синий камень. Красиво, но до чего же уныло и душе от той красоты холодно.

– Ты меня не слышишь?

– Слышу. Лежи спокойно.

– Нет, объясни. Я совершенно тебя не понимаю, и это меня тревожит. Ты ставишь меня в тупик, раздражаешь нелогичностью поступков. Как мне себя с тобой вести? Ты раб, а ведешь себя как господин. Ты дик и отстал, а говоришь и смотришь как знатный аристократ с ученым званием! Ты на чужой, незнакомой тебе планете, в незнакомой обстановке, а словно у себя дома! Так не бывает!

– Лучше стало? Разговорился.

– Ответь, прошу. Я! Сейти! Прошу.

– Чего отвечать? Экий ты неуемный.

Констант попытался сесть, но сил хватило лишь сделать рывок вперед, и парень чуть не рухнул обратно на камни. Семен успел придержать его и заворчал:

– Что ж тебе спокойно не лежится? Что ты все рвешься куда-то? Беспокойный какой.

– Почему ты мне помогаешь?

– Тьфу, ты! – не сдержался мужчина. И как дураку объяснить прописную истину?

– Я понял! – осенило Константа. – Ты ждешь награды!

– Ага, – хмыкнул Горец. – Злато, серебро, меха и драгоценности, и квартиру с машиной!

– Квартиру? Что это? А! Те отсеки, в которых вы живете?

– Угу. Говоришь ты по-нашему хорошо, вопрос как это у тебя получается, если ты смысла половины слов не знаешь?

– Некоторых, – уточнил сейти. – Награда будет, обещаю.

– Шел бы ты со своей наградой, – отмахнулся от него Семен. – Что вы за люди такие, флэтонцы? Вроде облик человеческий, а посмотришь на вас, послушаешь – неандертальцы какие-то.

– Оскорбляешь?

– Ну, вот и поговорили, – вздохнул мужчина. – Тебе лучше? Может все-таки, двинемся в путь? Далеко до населенного пункта?

– Э-э-э, – осмотрелся парень. – Понятия не имею. Я же забыл! Сейчас все будет!

Выставил руку с браслетом.

– Это чего? – нахмурился Колмогорцев.

– Средство связи.

– А-а. Ну, ты поговори, а я пойду еще тебе листьев наберу. Эти съежились уже, а толку смотрю нет.

– Только…

– Да не брошу я тебя! – процедил Семен, по взгляду юноши понимая, чего он боится. Вот экземпляр! Как вообще в голову прийти может больного оставить? Нет, бывает экстренный случай, мужики рассказывали, приходилось жизни лишать, чтобы не мучился человек. Но это в тайге и при серьезном ранении. А тут с чего паниковать? Подумаешь, лихорадит. Тоже смертельная болезнь нашлась!

Фыркнул и побрел к зарослям хамина, а Констант сенсор гуэдо нажал.

–  Сын?– удивился виду парня Рэйсли и тут же нахмурился, заподозрив неладное. – Что случилось?

–  Терморегулятор вышел из строя.

Семен обернулся, услышав речь за спиной и, невольно осел на камни – в воздухе висел отец Феи и глаголил с Константом. Не узнать мужчину было трудно – все тот же жесткий прищур глаз со стальным блеском, отполированная как гранит физиономия и вычурный наряд.

Колмогорцев, смекнув, что раньше времени тестю на глаза лучше не попадаться, ретировался за валун и притих, прислушиваясь к разговору. Мало что понял, но проникся – голосок у Лоан внушаемый и внушительный, до морозных мурашек пробирает. А вроде не ругался.

– Какой терморегулятор? У тебя жар?

– На гоффите произошел бунт. Пришлось уходить.

– Бунт? На гоффите Рукихана? Что за чушь?!

– Я нашел удивительного раба отец. Он прекрасный цонхой и к тому же обладает источником вечной силы. Но тэн своеобразен и горд как флэтонец. Если честно, у меня возникли подозрения не клаон ли он. Ка сильнейшее, нрав крутой. Земляне не ведут себя, как он. С ним трудно, но интересно.

– Дальше.

– Он добровольно отдавал и-цы и даже спас Эриннию, других тэн уговорил добровольно отдать энергию. Он решил, что все дело в эмоцианальном фоне доноров. Он помог. Ценный экземпляр отец, но своенравный. Мы повздорили и он повел себя как равный мне на глазах у членов экипажа и капитана. Убивать его я не захотел – он может пригодиться Фее. А Рукихан посчитал, что я проявляю слабость и трусость, и решил восстановить честь рода Лоан.

Рэйсли нахмурился и нажал кнопку, вызывай Стейпфила.

– Дальше.

– Тэн спас меня, а еще Лоундэйн. Но тот – агнолик, а этот мог уйти в сторону, но встал за меня да еще не бросил. Я решил освободить его отец.

– Раб твой и право карать его или миловать – твое. Где ты находишься?

– По-моему это ущелье на севере. Можно уточнить через службу слежения. Приземлились мы не больше часа назад.

– Хорошо. Никуда не уходи. Я высылаю агноликов.

– Жду… А как Эйфия?

Рэй отвернулся: радовать сына было нечем.

– Вернешься домой, сам узнаешь, – и отключил связь.

Констант задумчиво уставился в даль: неужели с сестрой дело совсем плохо? Быть не может.

– Вызывали господин? – поклонился агнолик.

– Команду Рукихана арестовать за покушение на жизнь сейти. Констант приземлился на севере час назад. Найди место посадки через службу слежения и вышли сейфера, обеспечь безопасность и доставку наследника домой. Прихвати кафира – сейти нужна помощь.

– Понял, господин, – с поклоном ретировался Стейпфил.

Рэйсли хмуро посмотрел на свой носитель информации, что лежал на столе – последние данные о Фее были неутешительны, а тут еще беда с Константом. Что происходит? Отчего наследники попадают в неприятности? Может, он неправильно их воспитывал?

Одно хорошо – Алена не знает, что ее дочь при смерти, а сын в беде. И не узнает – ей рожать скоро и дети должны быть здоровыми. Никаких волнений, пусть хоть с этой стороны будет все нормально.

Алена с подозрением посмотрела на пролетевшего мимо Монторриона. Парень несся как сейфер на предельной скорости, не замечая никого и ничего на своем пути. А если судить по галсу – в сторону кабинета сегюр, и физиономии – расстроенной, растерянной – у парня были плохие вести для Рэйсли.

Женщина почувствовала себя нехорошо и присела на софу, усмиряя расшалившееся сердце.

Какие вести мог получить Монторрион? О ком или о чем? Если учесть, что императрицу не пускают к дочери, а Монти как раз со слов верных служанок – почти днюет и ночует в покоях сейти – новости о Фее.

– Вам нехорошо, госпожа? – встревожилась Халима – старшая служанка. Две младшие ринулись в разные стороны: одна за фэй, другая за кафиром. Третья начала обмахивать сегюр-мэно.

– Оставьте меня! – рыкнула Алена и, вскочив, ринулась в кабинет мужа – Рэй обязан поставить ее в известность о состоянии дел и здоровья Эйфии! Он не посмеет лгать ей! И только пусть попытается уйти от ответа – она вытрясет из него правду! Если надо с боем прорвется к дочери! Хватит, надоело ей изображать послушную овцу!

Монти ворвался в кабинет сегюр без предупреждения и, наткнувшись на холодный взгляд Рэйсли замер, переводя дух.

– Странные манеры – вламываться в кабинет императора как в сепришь – не находишь?

– Простите, но у меня… – и смолк, не зная как озвучить весть – жуткую, скорбную.

– Манер нет совсем, – язвительно прищурился Лоан.

– Сейти… У нее начался процесс распада.

Выдавил с трудом и сник. Глаза сегюр широко распахнулись. Пару секунд он переваривал услышанное и, отодвинув парня в сторону устремился в покои дочери.

Монти же без сил опустился в кресло: за что, Модраш? Почему именно Фея?

– Ты куда? – перехватила мужа по дороге Алена, преградив ему путь.

– Отойди, милая. Позже поговорим.

– Я сыта твоим "позже"!

Рэй поморщился и кивком приказал дежурным агноликам увести госпожу. Жена как водится, закричала возмутившись, но Лоан не обратил на то внимания: с ней он разберется позже – сейчас нужно увидеть дочь.

Рэйсли вошел в покои Эйфии, вспугивая своим суровым видом служанок. Склонился над дочерью и тяжело вздохнул – над бровью виднелось фиолетовое пятнышко, первый признак распада. Сегюр взял девушку за руку и, убирая рукав туники, увидел еще одно пятно на локтевом сгибе – сомнений не осталось. Наследнице отмеряно не больше недели жизни.

– Что же ты с собой делаешь, Фея? – прошептал мужчина, погладил дрожащей рукой дочь по голове, по поблекшим волосам.

– Папа, – улыбнулась ему девушка, очнувшись.

– Папа, – как эхо повторил Лоан, опустившись на край постели. – Чем же мне помочь тебе, девочка?

Эя с минуту смотрела на отца и вновь забылась, ушла.

Постепенно буро-красный цвет кожи Константа сменился бледно-розовым и общее состояние значительно улучшилось:

– Ты кудесник, – сказал Семену парень, убирая листья с лица и груди.

– Угу. Фамилия – Мерлин, – бросил равнодушно. – Идти можешь?

– Могу, – встал, размял плечи. – Но мы останемся здесь. Отец выслал агноликов. Они нас заберут, – заулыбался довольный своим состоянием. Куда делись слабость и жар? – Ты больше не раб! – объявил, гордо вскинув подбородок и протягивая руку в его сторону, чем выказывая свое благорасположение. – Я дарую тебе свободу!

Семен снизу вверх глянул на юнца, не скрывая насмешки, и отвесил поклон:

– Благодарствую барин.

Желчность тона не укрылась от слуха сейти и он удивился, приняв язвительность за недовольство:

– Мало? Хорошо, говори, что еще желаешь получить в награду.

Семен развалился на камнях, чтобы лучше видеть юного цезаря:

– Папаша у нас царь морской, мамаша – рыбка золотая, – усмехнулся.

– Моя мама самая лучшая женщина в галактике! – с пафосом заявил парень. – Отец – всемогущий сегюр, Великий крестник Модраш.

– Поздравляю, – засмеялся Семен. – Ох, забавные вы. А сегур это у нас что?

– Император Флэта!

– Флэт страна?

– Планета.

– Вся?

– Да!

– Неслабое королевство. А ты, значит, королевич и сестры твои – королевны. Принцессы.

– Причем тут мои сестры? – насторожился сейти, заподозрив наглого землянина в претензии на руку одной из дочерей сегюр. – Не мечтай!

– Что так? Ах, да, куда мужику-лапотнику до принцесски заморской?

– Раб! – прошипел оскорбленный Констант.

– Извини, малыш, но ты меня освободил. Только что. Правда я особо разницы между рабством и свободой не уловил, но так менталитет у оного такой. Или у меня кривизна сознания образовалась. Да-а, пообщайся с тобой, не только мозговой крен заработать можно, но и вовсе к праотцам отправиться, – поднялся и отряхнул ладони.

– До чего же ты грубый и неучтивый! – вздохнул Лоан. – Дикарь, одно слово. Ему милость оказывают, он ехидничает. Неблагодарный.

Семен рассмеялся, забавляясь напыщенностью мальчишки, и тот невольно улыбнулся в ответ:

– Что с тебя взять? Землянин. Ты как на счет предложения моим советником стать – подумал?

– Угу, – уставился в небо мужчина – странное оно – серебристое и фиолетовое с розовым одновременно. Чудной художник краски мешал.

– И что?

– Что?

– Согласен?

– Советником? Зачем? Надо что – спроси, так подскажу.

– Ты не понимаешь? Я предлагаю тебе стать троуви! Выше только сегюр стоит. Ты только подумай, какие карьерные перспективы перед тобой открываются? Ты знаешь, сколько желающих стать троуви?

– Вот и объяви конкурс. Пусть потягаются.

– Меня ты устраиваешь.

– Извини, карьера меня не интересует.

– А что интересует? Неужели ты не понимаешь, что став троуви ты получаешь автоматически все: власть, богатство, женщин.

– Много?

– Чего? – нахмурился парень.

– Женщин.

– Как захочешь, – пожал плечами.

– Одну хочу. А карьеру да богатство себе оставь.

– Ты точно не в себе, – качнул головой Констант.

– Не у себя, – уточнил. – И долго мы здесь окрестности изучать будем?

– Пока агнолики не прилетят.

– Не торопятся они. Агнолики это?…

– Святые воины Модраш, нашего Бога.

– Вон оно как, – кивнул. – Серьезно у вас с религией, даже воинство свое имеется. Божье. Оно правильно, на него говорят, надейся, а сам не оплошай. Армия-то есть, не архангелов понятно, обычных служак?

– Роботехи и личные имперские войска.

– А балом правит батя твой?

– Не Батя – Рэйсли Лоан, мой отец.

– И я про него.

– Правит планетарной системой – империей Флэт. Есть, конечно, совет фагосто, но он фиктивно правящий орган, на деле же подчинен императору, если конечно тот не нарушает установленные законы. А еще у меня есть старший брат – он теперь император Цигруна. А еще сестры: одна замужем за королем и вторая. Дети уже есть – племянники мои. А еще младший брат, но он жрецом стать хочет, так что ничего интересного…

– Действительно, – улыбнулся Семен.

– Теперь понимаешь, кому служить предлагаю, какие высоты тебя ждут?

– "Служить бы рад, прислуживаться тошно". Взгляды на жизнь, приоритеты у нас разные, а раз так – не сработаемся. Оставь теплое местечко для особо ретивых. Наверняка, таких немеряно у вас.

– Нет, не пойму я тебя. Власть тебя не интересует, карьера, похоже, тоже, тогда что? Цель твоего существования?

– А твоя?

– Семья и благополучие империи.

– Ты женат? – удивился Семен.

– Нет, – хлопнул ресницами Констант. – А разве братья, сестры, отец с матерью не семья? А народ твой, подданные?… – и запрыгал, вскидывая руку в сторону горизонта. – Летят, летят!

Семен пристально посмотрел вдаль и ничего не увидел, однако легкая вибрация в воздухе намекала, что Констант все же прав и что-то приближается к ним.

– Вон сейфера! – указал на одно ему видимое парень.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем Семен смог, наконец, разглядеть четыре точки у горизонта. Сердце тревожно и радостно забилось:

– Что дальше?

– Летим домой, ко мне! В туглос!

– Дом?

– Дом, квартира, замок, имение.

– А твоя семья там?

– Да. Отец, мама, сестренка и брат. Да не тушуйся. Сейчас придем в себя, приведем в порядок внешность, покушаем. Освоишься, сообразишь, что к чему и может, согласишься.

– А жених сестры тоже в этом туглосе?

Констант хитро улыбнулся, покосившись на мужчину:

– Работает у тебя интуиция. Между прочим, он претендовал на звание троуви, так что ты, считай, его конкурент. Но не беспокойся, вряд ли Монторрион станет строить тебе козни. Он вполне вменяем, а что честолюбив через чур – даже хорошо. Прекрасная черта характера.

– Для манипуляций подходящая, – согласился Семен, не спуская взгляда с приближающихся сейферов, что уже блестели боками, идя на посадку. Он пытался угадать встретит ли сейчас отец сына или в туглосе своем его ждет? Встречаться с Лоан сейчас Колмогорцев был не готов, подспудно чувствуя, что против этого хищника у него так и нет достойного оружия.

Машины плавно и беззвучно встали в ряд в паре метров от товарищей и раскрыли свои бока, приглашая внутрь.

Констант подтолкнул Семена:

– Смелей!