Текст книги "Фея Лоан (СИ)"
Автор книги: Райдо Витич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)
Глава 38
Две недели Семен потратил на поиск лысых драчунов с татуировками в Хатанге. Потом был Кайеркан, Норильск, Игарка. Он спускался вниз по Енисею, отчего-то уверенный, что идет верным курсом. И не ошибся. Уже в конце марта в Красноярске он случайно столкнулся с лысым мужчиной со знакомой татуировкой, который спокойно шел по улице нагоняя дрожь на прохожих своим отполированным инеем черепом и беседовал с молодым парнем, чем-то неуловимо похожим на Фею.
Колмогорцев двинулся за ними.
– За нами следят, – заметил Лоундэйн.
– Кто? – с легким интересом полюбопытствовал Констант.
– Какой-нибудь чокнутый уфолог.
Парень развернулся и встретился взглядом с темными глазами и угрюмым осунувшимся лицом здорового как килпатрик мужчины.
Они с минуту смотрели друг на друга, и сейти понял, что этот экземпляр стоит немало гуэдо. Перед ним был боец из разряда тех, то даже после смерти не сдаются, плюс землянин обладал мощным и-цы, а такие имели огромный спрос.
Он покосился на агнолика и тот, сообразив, поманил мужчину:
– Мы с вами знакомы?
– Возможно, – разжал губы Семен.
– Тогда стоит посидеть где-нибудь. Как на счет бутылочки беленькой?
– Положительно.
Лоундэйн кивнул: не сомневаюсь. Запущенный вид мужчины будил у него одну ассоциацию – перед ним алкоман, мечтающий о дармовом угощении. Очень удачно. Через час этот экземпляр не будет помнить и собственного имени и его спокойно погрузят на гоффит сейти, что отправляется на Флэт в полночь местного времени. Конечно, камеры тэн забиты, но ничего, потеснятся вначале полета, а к середине уже посвободнее будет.
– Идемте.
Семен послушно пошел с мужчинами, надеясь, что те сами выведут его к Фее. Спрашивать же он ничего не стал, боясь спугнуть инопланетян. И не радовался – рано.
– Так, где же мы с вами встречались, любезный? – спросил Лоундэйн, когда Семен выпил первую предложенную стопку.
– С вами? – переспросил, делая вид, то пьянеет, и уставился на его товарища. Голубые глаза, а у Феи синие бездонно. И что я общего нашел?
Констант рассматривал грубоватые черты лица землянина, мощную фигуру, полную физической силы, и то и дело ловил себя на мысли, что из этого экземпляра получился бы неплохой цонхой. Та же мысль пришла и к Лоундэйн. Он налил мужчине полный стакан и пододвинул:
– Слабо?
Семен смерил его спокойным чуть прохладным взглядом и молча выпил налитое. Сунул в рот кусочек хлеба и сделал вид, что рассматривает длинноножек за соседним столиком.
– Сколько нынче платят за цонхоев? Разделим пополам?– сказал тихо Лоундэйн.
– Я заплачу тебе полную цену, если он выиграет первый бой.
– С кем?
– Харминэйф.
– Самсин.
– А если и с тем и с другим?– прищурился Констант.
– Тогда ты платишь половину.
– Договорились.
Семен ничего не понял, кроме одного – он чем-то заинтересовал инопланетян. Это было ему на руку, и мужчина сделал вид, что совсем опьянел, надеясь таким образом вынудить новых знакомцев на дальнейшие действия.
Тот, что с татуировкой тут же прижал палец к уху и что-то забубнил. Через пять минут в кафе появились еще два татуированных амбала. Дружно подхватили Семена под руки и сунули в машину.
Семен похрапывал и поглядывал в окно сквозь ресницы: машин было две и они двигались прочь из города. Примерно через час, когда уже сало темнеть, авто остановились в гуще лесного массива и началось самое интересное: Колмогорцева потащили в глубь, в глушь и темноту и он увидел то, во что как не думал – не верил.
На поляне над снегом полукругом, словно елочную гирлянду развесили и были видны серебристые бока замысловатого и в тоже время простейшего в своей форме сооружения.
Семена протащили внутрь, дробно брякая литыми ботинками по опустившейся вниз рампе. Он поглядывал на инопланетный корабль, и, пожалуй, первый раз всерьез задумался куда полез. Что воспринималось то ли сказкой, то ли сном теперь осознавалось четкой реальностью.
Глаза мужчины сами непроизвольно распахнулись, и забылся актерский тренинг, но ни расстелятся, ни испугаться Семен не успел – его втащили в полукруглое помещение и кинули на висящую в воздухе серебристую доску. Над ним навис мужчина с неестественно яркими, фиолетовыми глазами и только тем отличающийся от обычного человека.
Колмогорцев уставился на него, он на Колмогорцва и оба молчали. Один думал, зачем его на этот блин положили, заботливые такие, другой: как он такого бугая оперировать будет. И в тот момент, когда из паз лежака вышли дуги наручников и прижали ноги Семена, он понял то хорошего ждал зря – успел увернуться от других наручников, резко сев и, схватив мужину, притянул к себе:
– А ну-ка, отцепи эти, – кивнул на свои прижатые ноги. Тот испуганно смотрел на него и потянулся куда-то рукой, блеснуло лезвие, летящее ему в плечо, и Горец, перехватив руку, без раздумий всадил умнику его же то ли нож, то ли скальпель в грудь, а потом свернул шею и выпустив труп из хватки, начал искать кнопки под ложем, чтобы освободить свои ноги. В этот момент стена с шипением раскрылась и в помещение ввалилась знакомая пара и близнецы. Семен ожег знакомцев взглядом и приготовился к нападению и отражению атаки… и получил какой-то штуковиной в висок, отчего вспомнил всю кинетику и забыл все остальное.
Когда землянина успокоили, а тело кафира вытащили из каюты, Констант покосился на Лоундэйна:
– Спор в силе?
– Н-да, – поджал тот губы. Он уже сам был не прочь заплатить за этого типа полную стоимость. Но с сейти такое не проходит.
Появился Ноэль и Тимхэйф. Один начал вживление контролера в плечо парализованного землянина, другой обыск и изъятие вещей, а мужчины пошли к себе. Старт через час, пора занять места по расписанию.
Ноэль скидал все лишнее в уничтожитель и замер, нащупав на груди землянина странную вещицу, отогнул рубашку и всерьез испугался: сейкап, в чем сомнений не было, по определению не мог оказаться на шее какого-то дикаря.
Мужчина поспешил снять дорогущую вещь и рванул за сейти, но тот слишком увлеченно беседовал с Лоундэйном, и Ноэль замешкался, притормозил, не смея тревожить наследника. Постоял в коридоре, с благоговением поглядывая на сейкап и решил для начала разобраться самому как этот кулон-хранитель энергетической пыльцы мог оказаться у тэн. И мысль мелькнула – может и не землянин он вовсе?
Ноэль распорядился отнести его в самую просторную камеру, где сидело всего четверо.
Семен очнулся от монотонного гудения, то раскалывало голову. Он открыл глаза и первые минуты пытался сообразить где находится: перед носом виднелся странный узор из узких щелочек света и три пары босых ступней. Мужчина приподнялся, и, почувствовав жгучую боль в плече, морщась, прижал к нему ладонь: то за черт? Рубаха разрезана, а на коже прощупывается четкий рубец закрытый тонким пластырем.
– Не трогай, – посоветовал ему пожилой, небритый мужичек, сидящий на корточках у стены. И тоже босой. Семен покосился на свои ноги – ступни голые.
Тьфу, ты! Он же финку в ботинок прятал!
Мужчина сунул руку за пояс брюк – пистолета нет. Полез в карманы: пусто. Ни кисета с золотишком, ни мешочка с камнями, ни складня, ни зажигалки и денег. Хлопнул себя по нагрудному карману: документов нет. По карманам, словно смерч прошел, даже семечки вымели. Он похолодел, схватившись за грудь, прощупал все, рванул ворот и застонал от бессилия – сейкап! Все что осталось в память от Феи исчезло. Не сберег, не смог, как не удержал девочку. Мужчина зажмурился, еле сдерживая навернувшиеся слезы обиды на себя дурака, и бухнул затылком в стену, то ли наказывая себя, то ли вымещая горечь.
– Успокойся, – посоветовал ему молодой парень, подслеповато щурясь. – У меня вон даже очки забрали. Я Алексей, фельдшер, – протянул руку Семену. Тот нехотя пожал и отчего-то представился:
– Горец.
– Похож, – усмехнулся второй мужчина, ровесник Семена. Руку протянул. – Митяй.
– А я Лазарь, – кивнул мужичек у стены. – В смысле имя мое – Лазарь, а фамилие Степанчук.
Семен сжал ворот рубахи, где совсем недавно висел кулон Феи и грел его душу и нехотя кивнул.
– Расстроился? Крестик что ли сняли? – спросил Митяй. – Забудь. Там где мы оказались, Бога нет. Его мне сдается, нет вообще. Я всю жизнь в него верил, а в инопланетян нет, а выходит наоборот, прикинь, как фишка легла?
– Мы где? – глухо спросил Колмогорцев.
– В заднице, Горец. В полной и по полной.
– Это понятно. Название у задницы есть?
– Так, корабль инопланетный, – шмыгнул носом Лазарь.
– Серьезно? – криво усмехнулся мужчина, внутренне кипя от негодования, что какая-то сволочь забрала у него самое дорогое. Ну, золото, камни – да Бога с ним, берите, и финку – на здоровье, но кулон-то зачем? Что ж так обирать?
– Не веришь? – вздохнул Алексей. – Я тоже сутки не верил, вторые выл, а на третьи не знал, живу или умер.
– А сейчас?
– А сейчас совсем ничего не думаю.
– Давно здесь?
– На трое суток больше чем ты.
– В смысле? – насторожился Колмлгорцев.
– Так ты всю ночь в отрубе валялся, – заметил Митяй. Семен не поверил.
– Ничего приложили, – потер висок. – Интересно чем?
– Арсенал у них богатый. Особенно дубинок бойся. Маленькие как перекладина гантели, а бьют как высоковольтные провода.
– Страсти какие, – криво усмехнулся мужчина и попытался встать – тело слушалось с трудом. Встал, качаясь, прошелся, размялся. – Как они хоть обзываются.
– Кто?
– Эти? – кивнул в сторону стены.
– Флэтонцы, – со знанием дела просветил Лазарь.
– Откуда знаешь?
– Он месяц здесь, а я на полсуток больше чем ты, – пояснил Митяй.
Семен уперся руками в стену, разглядывая материал из которого она сделана: резина? Вроде нет. Уперся и давай отжиматься: флэтонцы, корабли, морадеры – горите все оптом и ярким факелом, а ему форму надо поддерживать. Чует сердце, придется к Фее с боем продираться.
Ноэль принял пост в отсеке тэн и решился навестить того землянина.
Вошел в камеру и уставился на него. Тот в упоре к стене стоял, отжимался. Заметил Ноэль, замер, выпрямился.
Флэтонец кивнул ему на выход. Семен настороженно посмотрел ему в глаза и не увидел в них ничего кроме любопытства и некоторого страха. Да и хлипкий инопланетянин, волосы ежиком, кожа с сероватым оттенком. Подумал и вышел, как просили.
– Драться станешь?– с подозрением спросил Ноэль. Горец понял чего тот дичится и, бросил, смирно встав у стены в коридоре:
– Нэй.
Глаза флэтонца, с рубиновым оттенком, широко распахнулись от удивления. Он замялся, обдумывая: а ведь, правда, не прост землянин – язык их знает. Вытащил из кармана сейкап и протянул чуть дрогнув от благоговения:
– Твое?
Тэн так явно обрадовался, что Ноэль даже отшатнулся, увидев широкую улыбку на губах, учуяв редкостно приятный аромат и-цы.
– Эллимор, – выдохнул Семен, сжав в ладони кулон Феи, сглотнул ком в горле.
– Откуда наш язык знаешь?– непонимающе нахмурился мужчина.
Семен плечами пожал с благодарностью на него поглядывая, надел цепь на шею и спрятал свою драгоценность под рубахой.
– Сейкап, – сказал Ноэль.
– Сейкап, – согласился Семен.
– Откуда он у тебя? Кто ты?
– Амэно сейти Феи – моей женщины Феи, – ответил, сообразив, о чем тот спрашивает. Мужчина в лице изменился, позеленел:
– Ненормальный. Ты хоть понимаешь, что говоришь?
Колмогорцев насторожился: что же он такого сказал?
– Фея, моя жена, – повторил уже по-русски.
Ноэль долго изучал лицо землянина, думал и покачал головой:
– Не знаю я кто ты, но чувствую, что появился ты на мою беду.
– Исшей Фея – ищу ее. Я ее мужчина – экхон сейти Феи, – показал на себя.
– Не вздумай никому сказать это. Запорят, -прошипел флэтонец, головой закачал и так посмотрел на Горца, будто тот кощунственное что-то сказал. У него мороз по коже пошел. Показалось, что знает мужчина о Фее что-то, причем плохое, и худо на душе стало – неужели не успел, и приключилась с ней беда? Да нет же нет!
– Что с ней? Ты знаешь ее? – пристал и Ноэль испугавшись, что кто– то услышит недостойные речи землянина, поспешил затолкать его обратно в камеру, потом прислонился к стене и зажал мэ-гоцо под комбинезоном: помоги Модраш принять верное решение. Этот чокнутый утверждает, что является мужем сейти Эйфии – разве такое возможно?
Но с другой стороны слух ходил, что пропадала сейти и именно на земле ее нашли. И сейти Констант здесь. Случайность?
Ох, подальше бы от таких случайностей держатся.
Но, не рискнув, воды не напьешься.
Помоги, Модраш!
Монти в тот день ни слова не сказал девушке о гибели ее сестры – не ему ослабленной наследнице настолько тяжелые новости приносить – сегюр отец – он и скажет.
Парень занялся делом и, потратив сутки на предварительную обработку данных, решил перед началом более детальных и активных действий еще раз встретится с сейти.
Положил носитель информации на стол и подозвал ее:
– Помоги определиться?
– В чем? – склонилась над носителем.
Монти нажал сенсор и в воздухе появились отобранные парнем претенденты.
Девушка выпрямилась, с осуждением посмотрев на него:
– И ты туда же?
– Куда? – изобразил непонимание. – Видите ли, мой отец ищет мужа дочери знакомого, очень важного и нужного человека, но с девушкой понятно, не поговоришь, а за всякого сватать не хочется – она как вы воспитана, и даже внешне на вас похожа и возраст у вас один. Вот я и подумал… Но если вам неприятно, конечно… Извините…
– Нет, – немного успокоилась Фея, не услышав ноток лжи и не углядев хитрости в глазах Мичиги. – Я помогу если надо, но мой вкус одно, а речь-то о другой девушке.
– Но с чего-то нужно начать?
– Отчего бы тебе самому на ней не женится? – внимательно посмотрела на Монти Эйфия.
– А вы бы вышли за меня? – тихо спросил, внутренне замирая.
– Пожалуй, да, – улыбнулась слишком беспристрастно, слишком открыто, чтобы не понять – не воспринимает она его всерьез, как и вопросы его. Монторрион отвернулся, пряча огорчение и разочарование во взгляде.
– А еще за кого бы замуж пошли?
– Ты меня как меня спрашиваешь или как ту девушку?
– Как ту девушку – Хойни, и… как вас.
Эя серьезно посмотрела на парня и головой качнула:
– У меня есть мужчина. Так Модраш распорядился и не мне волю его нарушать.
– Кто же он? Тот землянин?
– Да.
Парень улыбнулся:
– Вздор это, вы уж простите.
– Возможно, но я признала его своим мужчиной, а он меня своей женщиной и этого не изменить. Я не предам его.
– Даже если он предаст вас? Кто вы для него сейти? Вспомните, как он смотрят на вас, как относятся? Что они думают?
– Он другой.
– Они все одинаковы. Одинаково смотрят, думают, действуют, мыслят. Они стадо.
– Он не стадо, – упрямо повторила Эя и голову склонила.
– Не стану спорить. Только напомню: вы здесь, а он там, как же так, если вы его женщина? Где он тогда? Почему не рядом? – склонился к лицу сети, в глаза пытаясь заглянуть.
– Нас отец разлучил.
– Меня бы никто с вами не разлучил, если бы вы "да" сказали, – прошептал. – Видно не мужчина он или вы совсем не нужны ему.
Эя дрогнула, отвернулась: сам того не желая, Монти попал по больному, высказав то, что она сама думала. Девушка сжалась, попыталась выйти из залы, уйти прочь и от парня и от боли, что он ей причинил, но в глазах потемнело и защипало, сердце заплакало, стуча кровью в виски, и Эйфия не нашла выхода. Слепо ткнулась в стену и сползла по ней, не понимая, зачем и как жить дальше.
Был бы здесь Семен – он бы успокоил, он бы сказал, что Монторрион неправ, он бы доказал, что Фея нужна ему… но рядом был совсем другой.
Монти испугавшись за сейти, впечатал ладонь в сенсорную панель на стене, вызывая агноликов, и скинув со своего плеча гофри, успел подхватить девушку, придержал осторожно приобняв. Смотрел на нее, вдыхал аромат волос и думал, как поступить, что ему сделать, чтобы она забыла глупое увлечение, перестала терзать себя и обратила внимание на него. Ему вдруг очень остро и четко стало ясно, что все что он делал и делает, ради чего по сути живет – это она. Карьера, должность, долг флэтонцы, родня – все это оказалось незначительным. Все это он бы легко отдал вместе с жизнью.
А Эйфию – нет.
Что с ним? Как называется это мятежное чувство, когда исчезает весь мир и остается лишь одно – одна она. Болезнь. Проклятье, порча? И как с этим бороться, если нет ни сил, ни желания? И все равно на гнев сегюр, на агрест, на сеприш и клеймение, на сулимую ему должность троуви.
Появившийся Симгрэйф забрал у Монти сейти и отнес в спальню, а парня выдворили из туглоса, вытолкав чуть не взашей. Вечером же вернулся домой Лоан, и прийти запросто для Монторриона стало невозможно.
Глава 39
Рэйсли сидел у постели дочери и внимательно рассматривал ее. Изможденная, посеревшая Эйфия сдала больше, чем он мог предположить и скорее, чем предполагали кафиры. В чем же дело?
– Ты берешь тэн?
– Да папа.
– Тогда отчего ты не хочешь жить?
– Хочу папа, – удивилась девушка. Рэй встал, отошел к окну, побродил по зале в раздумьях и качнул головой:
– Нет, дочь, не хочешь. Ты сдаешься без боя. Скажи правду, обещаю не произнести и слова укора в ответ, – развернулся к Фее.
– Я не знаю в чем дело, папа. Я стараюсь, выполняю все предписания, но ничего не получается.
Рэйсли прищурился:
– Дело не в лечении кафиров, дело в тебе. Или я неправ? Тогда я прикажу отправить их в къет.
– За что? – нахмурилась девушка.
– За то, что ты молчишь, – качнулся к ней, навис над изголовьем. – Или ты сама не понимаешь причины?
– Я действительно не знаю в чем дело.
Рэйсли видел дочь не лжет и протянул задумчиво:
– Хорошо.
Отошел опять к окну и решил проверить свою версию.
– Тебе нужно выйти замуж…
– Отец!…
– И я готов отдать тебя за того землянина.
Шорох за спиной Лоан сказал ему больше, чем фальшь слов. Мужчина обернулся и увидел то, что и предполагал – Эйфия нашла в себе силы сесть пусть и опираясь на дрожащие от слабости руки. И взгляд девушку уже не был пустым и равнодушным.
Рэй удовлетворенно кивнул: проверка удалась, и подошел к дочери:
– Но есть несколько "но". Первое: ближайшая экспедиция намечается через три месяца.
– Я понимаю, – поспешила заверить Эя. – Конечно, ты же не будешь снаряжать экспедицию специально за Семеном.
Рэй поморщился, услышав имя того червя, но более ничем не выдал свое отношение к нему.
– Второе: нужно чтобы землянин сам захотел прилететь к тебе. Никто его силой сюда не потянет. Его найдут и дадут выбрать. Если ты ему нужна – он прилетит, нет – останется. Я уверен, что он и думать о тебе забыл, ты я вижу со свойственным всем женщинам романтизмом, уверена в обратном – посмотрим кто прав.
– Да, – закивала Эйфия, готовая согласиться на все, лишь отец исполнил свое обещание, и она еще хоть раз увидела Семена, поговорила с ним. – Ты прав, отец, меня угнетает неизвестность и непонимание в отношениях с ним.
– Итого, грубо пять месяцев на ожидание, и мы будем знать, кто из нас угадал – ты или я. Но у меня есть несколько условий. Во-первых ты не сидишь в четырех стенах, а активно развлекаешься, естественно, не нарушая предписание кафиров. Я намерен слышать смех молодежи на твоей половине, а так же устроить для тебя занимательные поездки: Хатора, Бенифа, Манора – выбирай. А во-вторых, я хочу, чтобы ты посмотрела на других мужчин, почаще общалась с ними.
– Зачем, папа?
– Для сравнения и…смягчения итога нашего договора с тобой, в случае если он будет в мою пользу. Я не хочу, чтобы ты переживала из-за дикаря. Твоя тоска напоминает мне плач маленькой девочки по умершей от старости рыбке.
– Это не так…
– Докажи. Твой опыт в общении с мужчинами ничтожно мал и возможно из-за этого ты придумала себе и образ этого…канно, и свое с ним будущее. Воображение у тебя согласно психической организации бурное, знания достаточные, вот и получилась совокупность твоих идей, желаний, но – не факт, что его. Так что, дочь, куда летим в первую очередь?
– На Хатору. Всегда хотела посмотреть этот заповедник.
– Да, там есть на что посмотреть.
– А-а… можно взять с собой Монти?
Рэйсли насторожился:
– Монторриона? Зачем? Тебя будет кому развлечь и без него.
– Он подарил мне щенка айху и лауга. Земляне убили моего Хакано, а этот теперь хоть немного напоминает мне о том…
– Так может, возьмем землян, и они убьют этого щенка и всех остальных в заповеднике? – выгнул бровь Рэй. – Девочка моя, ты прекрасно понимаешь, что они из себя представляют и все же упрямишься, не веря ни мне, ни себе самой. Наверное, это моя вина – надо было прихватить того…канно, и не прошло бы и месяца, ты сама бы поняла легкомысленность своего поступка и несерьезность связи.
Эйфия опустила взгляд, допуская подобную возможность.
– Если честно, я запуталась, папа и не знаю что думать, кто прав.
– Значит, нужно развеется, отодвинуть мучающий тебя вопрос, забыть о нем на время и вернуться вновь, чтобы посмотреть уже по иному, с другой стороны и беспристрастно. Согласна?
– Да. Монти…
– Монторрион, – с нажимом поправил девушку мужчина. – Он занят. У него неотложные дела, – покосился на Эю. – Он нравится тебе?
– Он мой друг.
– Друг? Хм. Детство закончилось, Фея, а с ним и дружба. Монторрион взрослый мужчина, а ты взрослая женщина.
– И что это меняет? Мы всегда были друзьями, и я надеюсь, останемся.
– Вы уже давно не друзья, Эя. Запомни: нет и быть не может дружбы между мужчиной и женщиной. Это фальшь во успокоение окружающих и возможность получить желаемое, подкравшись очень близко. Мужчина охотник по натуре, а вы дичь. Он может притворяться другом, но не будет им являться. Все проще и банальнее – он имеет на тебя виды. Половой инстинкт и чувство собственничества стоят во главе такой дружбы, даже если с твоей стороны все иначе. Мужчина не станет просто так тратить время на женщину, а как она называет его внимание к ней, дружбой, партнерством – дело третье.
Эйфия задумалась:
– Хочешь сказать, что Монторрион относится ко мне не как к другу.
– Хочу. И точно знаю, что ты об этом давно догадываешься. Другое дело, что он видно зная свое место, не дает тебе повода увериться в догадке. Хотя скорей всего просто не хочет тебя вспугнуть и испортить отношения. Это чревато отлучением уже не от дома – от твоего общества.
– Возможно, но согласись, его иллюзии – его трудности.
– Пока да. Но дай ему возможность и он быстро привяжет тебя к себе. В этом отношении Монторрион давно не дитя, но зрелый мужчина.
– Значит, нет?
Рэйсли неопределенно повел плечами:
– Пока не вижу необходимости в его обществе. Но если ты захочешь, я, возможно, буду снисходителен.
– Благодарю. И за то, что ты не стал его наказывать, отдельно благодарю. Неприятно чувствовать себя причиной чьих-то неприятностей.
– Девочка моя у человека всегда одна причина неприятностей – он сам. Предлагаю оставить эту тему. Привести себя в порядок, взять тэн, поужинать и составить план путешествия, – улыбнулся Лоан.
– Я "за", – улыбнулась в ответ Эйфия, вставая с постели. – Мама с нами поужинает?
– Нет. Она устала после перелета. Ты же знаешь, скоро она подарит нам детей и ей нужно много отдыхать, – ответил мужчина, намеренно скрыв, что Алена вне себя от горя по погибшей дочери. Пока Эйфии не стоит знать о Марине, а с матерью встречаться тем более: весь путь домой та обвиняла мужа во всех смертных грехах и неизвестно что наговорит девочке по своей неадекватности. Фее нельзя волноваться, а пищи для раздумий у нее своих хватает. Лишних добавлять не стоит. – Зато скоро прилетит Констант, – порадовал дочь.
Флэтонцы начали подтягиваться на нижнюю палубу в ангар, затеяв обычное в полете развлечение. Лоундэйн и Констант стояли наверху, на мостике и поглядывали вниз, на готовящихся к бою Симхэйна и Мансгрифа.
– Ставить будите? – подошел к кэнам Диган. Мужчины переглянулись: Лоундэйн отрицательно качнул головой, а Констант вытащил одну пластину из гуэдо и провел по выставленному Диганом парту, снимая минимальную сумму:
– На Симхэйна.
– Диг, а если мы выставим своего бойца? – спросил Лоундэйн.
– А есть?
– Землянин, – кивнул Констант. – Но в деле еще его не видели.
Мужчина заинтересовался, посмотрел вниз, на готовых к схватке бойцов, на кэнов и осторожно спросил:
– Против кого?
– Самсина.
– Ха!… Не терпится расстаться с приобретением? – хмыкнул. – Без проблем. Я договариваюсь с Самси, вы ведете своего тэн. Третий бой. Устроит?
– Да.
Констант нажал сенсор на стенной панели и вызвал Ноэль:
– Приведи новенького на нижнюю палубу… Пора узнать, кого же мы получили.
Семен отжался от пола, вскочил и заходил по тесному помещению, разминая шею и обдумывая как выманить у того доброхота – флэтонца информацию о Фее. Ведь знает ее, точно знает.
– Мужики, кто знает, кто они вообще, эти флетонцы?
– Инопланетяне, – бросил Алексей, не глядя на Колмогорцева – его квадраты потолка занимали.
– А подробности?
– У Лазаря спроси, он дольше нас здесь, – посоветовал Митяй, сев на свою лежанку. Степанчук подобрался, волосы дыбком стоящие после сна, пригладил и выдал:
– Так это, чего рассказывать? Мы с вами рабы…
– Кто?! – в три голоса возмутились мужчины. Семен остановился, Алексей вскочил, Дмитрий скривился.
– Так… рабы, – вжал голову в плечи Лазарь, испугавшись бурной реакции. – Вы чего, не поняли что ли?
– Что поняли? – навис над ним Горец: не смешно. В рабы он не записывался, даже будучи рассейским гражданином.
– Контролер… фигня такая, – на плечо свое неуверенно показал Степанчук, и в сторону Семена пальцем осторожно ткнул. – Это метка раба. Чуть не так, дерганет током – дай Бог отдышатся. А ну и босиком. Рабам обувь не положена.
– А чего положено? – хмуро спросил Алексей.
– Пуля в висок, – бросил ему Митяй и опять на Лазаря уставился. – Слышь? Они рабовладельцы что ли?
– Ну. Господа.
– Хрянь какая-то, – покачал головой парень, не веря и не принимая услышанное. Плюхнулся опять на лежак, в потолок смотреть и услышанное обдумывать, а Семен загрузился, пытаясь сложить Фею, ее родственника, лысых злобных мальчиков, этого малыша, что он сначала нашел с девушкой чем-то схожим, камеру эту, мужиков в ней, рану на плече. Выходило, что в рабство он поверить мог, но гипотетически, принять же не так, ни так.
– А если мы не согласны? – спросил Митяй, у которого видно наоборот все сошлось и лицо стало вытягиваться и мрачнеть.
– Так… кто спросил-то? – пожал плечами Степанчук.
– И что, прямо продавать будут? Зачем?
– Не знаю. Меня когда сюда это…здесь трое уже было. Так Степана, ниче мужчина, вона как Горец, литой такой, здоровый, вывели и… все, нету с тех пор. Может в другом помещение, может и вовсе сгинул – кто знает? Другой ребетё игреливое, все байки травил да смеялся. Тоже вывели и… вернули. Но смеяться он не мог. Трупом лежал еле дышал. Позже вовсе помер. А третий, ох, злой, Ренат кажись, звали. Все о стены бился, напасть на этих норовил. Говорил что с самого Флэта он туда обратно и вообще год уж у них, и сил больше нет, не хочет… Короче кинулся, морду одному разбил, второму чуть шею не свернул ну его и того…Током-то двинули, а потом вовсе забили, а может и еще чего. Чокнутый он был, все бубнил себе под нос как повернутый, страсти какие-то рассказывал, да бессвязные, и про вампиров чего-то и про кровопивцев, про эксперименты, дзы какое-то…
– И-цы? – уточнил Семен.
– Во, оно, – закивал Лазарь.
– Что это?
– Кто знает?
– А про вертикальные зрачки что-нибудь говорил?
– Ага. Бредил, – махнул рукой Степанчук.
– Да нет, не бредил, – протянул Колмогорцев поглядывая перед собой: выходит правильно он курс выбрал, теперь еще правильную дорожку до Феи найти, желательно без всех этих рабских заморочек.
– Какие зрачки? – переспросил Митяй: у него сложилось стойкое впечатление, что со слухом проблемы начались.
– Вертикальные, – фыркнул Алексей.
– Как у кошек?
– Ага.
– Разве у людей такое бывает?
– Они не люди – инопланетяне.
– Лазарь, женщины здесь есть? – спросил Семен.
– Ну, – согласился.
– Где? Хоть одну видел?
– Так в соседней камере, в смысле вот коридор этот: справа мы, слева они.
– Они? Их много?
– Ну. Тоже как нас, в рабынь, того.
– И что с ними делают?
– Ха, что?! – усмехнулся. – Ну, ты парень… Чего с бабой делать? Это тебе и инопланетянин сообразит.
Семен прищурился, поджав губы от презрения, оглядел стены камеры, подошел, попытался простучать, дав знак соседям, как на малолетке бывало делали.
– Бесполезно. Оно звуко это, непроницаемы, вот.
И тут стена в которую Семен стучал отъехала с шипением в сторону, и тот нос к носу оказался перед вчерашним флэтонцем.
Он кивнул на выход.
– Хаккэ та кэмаалэ, – поприветствовал его для начала Семен, выходя. Мужчину перекосило: дверь закрыл, уставился на землянина.
– День уже. Нет, ты кто такой?
– Горец, – ткнул себя в грудь, решив познакомиться, контакт наладить и через этого флэтонца до Феи добраться, выведав осторожно, что к чему.
– Ноэль, – автоматически представился мужчина и вздохнул: зачем? Отстегнул от пояса какой-то круг с мигающими кнопочками, и, склонившись, застегнул его на ноге Колмогорцева как наручник.
– Ну и зачем? – нахмурился тот.
– Тэн, – ткнул в него Нэль. – Ты раб. Понимаешь?
– Нэй гаэли.
Мужчина белесыми короткими ресницами хлопнул, подумал и подтолкнул землянина в сторону выхода из коридора.
– Странный ты. Флэтонский откуда знаешь? Был у нас? Тогда почему выпустили тебя? Ничего не понимаю.
Пошел по коридору, Семен рядом прихрамывая – тяжелая штуковина на лодыжке, пуд веса – не меньше.
– Это зачем? Чтобы не убежал? – ткнул пальцем в сторону ноги.
– Раб, а вроде не раб. Язык знаешь, но отрывочно, остальное вовсе не знаешь. Нет, надо бы сейти доложить о тебе,– продолжал рассуждать Ноэль.
– Сейти, – закивал Семен услышав знакомое. – Сейти Фея. Эйфия, если быть точным.
Мужчина как вкопанный встал, надулся от возмущения:
– Ты…Ты!… Не смей ее имя произносить! Ты раб, она принцесса! Головой думать умеешь или у вас мозг не работает? А! Вы же его бережете, мозговые клетке в минимуме использует, в максимуме складируете. Зачем?! Вы же все равно умираете и они вместе с вами. Неиспользованные! А зачем тогда они вам?– резкими жестами высказался мужчина.
Семен понял, что так они долго буксовать будут, пытаясь понять друг друга и припомнив Феины объяснения про какую-то штуку для языка показал, повторив ее тогдашние жесты:
– Лектор есть? Дай? Общаться проще будет.
– О, Модраш!– вздохнул флэтонец. – Может еще мэ-гоцо на шею повесить?!
– Мэ-гоцо, – закивал Семен, показывая, словно ножны открывает, кинжал вытаскивает. – Надо. Или просто гоуц.
– Ты брат?– остановился Ноэль, уставился в глаза тэн и веря и не веря в столь бредовое предположение.
– Хангрей? Э-э-э… – плечами пожал.
– Модраш, – уточнил флэтонец.
– Модраш, – кивнул Семен не раз слышавший это слов из уст Феи и для внушения еще жест ее повторил: ладонь лодочкой сложил и к грудине приставил с легким поклоном.
