Текст книги "Фея Лоан (СИ)"
Автор книги: Райдо Витич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)
– Рассказывай, – приказала Эя рабу минут через пятнадцать после начала волнового влияния лэктора на его мозг.
– Что? – недоуменно пожал он плечами.
– Все.
Олег не понимал ее интереса и терялся от странной для такой высокопоставленной особы лояльности. Чудилась ему за всем этим большая угроза для жизни, и понятно, своей.
– Задайте вопрос, я отвечу, а иначе что я вам могу рассказать?
– Хорошо… Ты знаешь, что такое любовь?
У мужчины брови непроизвольно вверх ушли: вот тебе и царственная особа! А впрочем, женщины они везде и всюду – женщины.
– Хм. Допустим.
– Расскажи.
– Что?! – возмутился он и получил упреждающий удар в спину от агнолика:
– Не забывайся.
Олег вздохнул:
– Мне нечего рассказывать.
– Как ты любил?
Мужчина губы поджал, сдерживая усмешку:
– Сильно, – буркнул.
Эя расстроилась, понимая, что в этом вопросе даже земляне, изобретшие слово любовь, не могут сказать ничего определенного.
– Тогда скажи, почему вы нас боитесь?
Вот еще нелегче вопрос задала! – отвел взгляд Олег, чтобы девушка не заметила злого блеска его глаз. К чему зверя травить?
– Мы вас не боимся.
– Опасаетесь.
– Как вы нас.
– Не правда.
– Конечно. Ведь мы примитивы, а вы цари.
– Опустим предвзятые мнения. Допустим, я тебе понравилась, ты мне…
– Серьезно? – не сдержал насмешки тэн и взглядом высказал, как ему нравится флэтонская шлюха. Эя все поняла и отпрянула, побледнев: неужели и Семен считает ее такой?
Агнолик ударил раба в точки на шее, и того скрутило. Он с криком рухнул на пол и забился в судорогах. Сейти отвернулась, отошла к окну:
– И все же допустим.
– Да, – прохрипел Олег, забыв и насмешливо-уничижительный тон и желание смотреть на девушку. Агнолик рывком вернул его на прежнее место, поставив на колени.
– У нас все прекрасно, но вот ты узнаешь, что я это я, то есть флэтонка…
– Инопланетянка.
– Как?
– Инопланетянка.
– Да. Твоя реакция. Честно.
Мужчина покосился на воина: ну, да, ищи дурочка.
– Скажи правду и тебя не тронут. Ману, отойди от него.
Агнолик нехотя ушел в сторону. Олег посмотрел на него, потом на девушку и спросил:
– Честно? Убил бы.
Эя сникла и подумала, что именно это и хотели сделать земляне. И Семен готов был встать на сторону своей семьи… но же заступился за нее.
Что-то не связывалось:
– А если бы тебе говорили кто я, но ты меня не убивал, а защищал, что это значит?
– Что я дурак. Или кретин -самоубийца.
– Это разновидность вашей расы?
– Нет. Отклонения в психике. Только псих и может защищать вас… извините, но вы сами просили сказать правду.
Эя кивнула и еще больше опечалилась: выходит Семен имеет органические отклонения в психике? Жаль. Их союз действительно невозможен, потому что не стоит рожать детей с наследственными отклонениями. Мучить себя и их, угрожать империи ненормальными наследниками.
– А если нормален и здоров, но все равно защищал?
– Значит либо не понял, что сказали, и не поверил, либо все равно псих-мазохист.
– Что вас так сильно раздражает в нас и что больше всего пугает?
– Ваше существование.
– Гипотетически?
– Теоретически, к несчастью. Еще не все верят, что вы существуете. Я не исключение.
– Ты не верил? Вы серьезно считаете, что единственные обладаете разумом во вселенной, в системе галактик?
– Кто как считает.
– А кто знает, проявляет агрессию? Все или меньшая часть?
– Большая. А кто не проявляет – идиоты в квадрате. Вас давить надо, как последних тварей…
– Ты ругаешься. Мне не нравится, когда засоряют эфир низкочастотными колебаниями.
– Извините, – поспешил исправиться Олег, с опаской покосившись на агнолика. Тот прищурился: еще одно грубое слово, оскорбляющее слух сейти – освежу впечатления от удара по точкам на шее.
– Постарайся следить за речью, – спокойно попросила девушка, покосившись на него через плечо, и вновь давай пытать вопросами. – А если бы ты понял потом, когда меня не стало?
– Порадовался, что не дур…что нормален.
– А если бы я появилась вновь?
– Вариант тот же.
– Убил?
– Без колебаний.
– Откуда столько ненависти? Она не мешает вам жить?
– Помогает, – бросил еле слышно и добавил громче. – Так ведь любви к вам быть не может.
– Ты не мог объяснить мне понятие этого слова, а сейчас оперируешь им: где логика?
Тэн глянул на госпожу, жалея, что не может грубо, но доходчиво объяснить ей, где ее логика.
– Так что же любовь? Противоположность ненависти?
– Не совсем. Мне сложно объяснить.
– Хорошо, скажи, что такое ненависть.
– А вы не знаете?
– Я столкнулась с ней, но определения более четкого не имею. Всполохи же низких и темных энергий и дисбаланс структуры вихревых полей, что она вызывает, не объясняют ни ее появление, ни проявление, ни причин, ни следствия. Почему, например, ненавидя обязательно убивать? Отчего нельзя договориться? Если же враг – действительно – убей, но к чему ненавидеть и разрушать вместе с ним себя? По разумению любого разумного существа это глупо. Вы неразумны?
– Они эмоциональны, – некстати появился Поттан. – Стоило ли вам сейти тратить свое драгоценное время и внимание на тэн, если можно было спросить меня?
– Я вас не приглашала, – напомнила ему Эйфия, высокомерно уставившись на жреца.
– Но я пришел, и естественно, по делу. Вас ждут кафиры, госпожа. Вместе с землянином. Позже я смогу ответить на все ваши вопросы. Если же именно земные тэн интересуют вас, вам приведут другого.
Эя поняла, что допинг она примет при кафирах и этот допинг – Олег.
– Я не хочу его и-цы…
– Это приказ сегюр, – отрезал Поттан.
Эйфия отвернулась, пытаясь скрыть огорчение и возражения и отчаянье от собственного бессилия. И настолько сильно было ощущение собственной бесправности и никчемности, что у сейти потемнело в глазах. Ману успел подхватить девушку и заботливо перенес в другой зал, где Эйфию уже ждал консилиум кафиров.
Глава 35
На запястье Эйфии наложили датчик и с позволения Поттана, как духовника, ввели зонд в вену. Раба поставили на колени и придавили за плечи.
– Это необходимо? – спросила Эя.
– Да, госпожа.
Девушка с сомнением посмотрела на Олега. Его и-цы нравилось ей, манило, но она видела, что мужчина слишком слаб, чтобы отдать много, а малым ей не обойтись и не сдержать себя, стоит только прикоснуться к пушистому облачку на его губах. И так хочется…
Эя качнулась к тэн, его же подтолкнули агнолики и только девушка коснулась и-цы, как оставила все сомнения. Только когда раб обессилено застонал, Эйфия очнулась и отпрянула. Мужчина упал, тяжело дыша, одарил ее затуманенным взглядом и прошептал:
– Твари…
Эйфии словно в грудь ударили. Она не знала слова, но уловила интонацию ненависти и презрения и поняла, что ее оскорбили. Однако не возмутилась, а смутилась, отвела глаза и приказала:
– Дайте ему фэй.
Тэн подняли и потащили прочь, а сейти еще на час осталась под бдительным оком кафиров.
Вердикт был неутешительным.
Поттан долго смотрел перед собой, думая как об этом сказать Рэйсли, и, наконец, кивнул, разрешая главному кафиру удалиться.
Семен складывал вещи в рюкзак.
Мужчины столпились, непонимающе глядя на него:
– Сема, ты куда собрался, сынок? – поинтересовался Прохорыч. Колмогорцев не услышал – он соображал, что ему еще нужно взять. Вытащил пистолет, проверил обойму, сунул его за пояс брюк за спиной. Финка и складешок! Мужчина протянул руку Петру:
– Складень.
Парень хлопнул ресницами, полез в карман и отдал дареный Горцем нож.
– Кажется, я понял куда он, – протянул Иван. – К ней.
– Свернула девка гиблая Семену голову, – вздохнул старик. – Сем, ты, что ж творишь? Ты головой-то думай. Куда ты навострился? На каку планету на лыжах ехать собрался?
– Глупо, Семен. Мало тебя сделали, хочешь повтора? – начал внушать Илья. – На черта тебе эта сучка? Вампирка гребаная. Где ты ее найти собрался? На Альфа Центавре? Туда нарты ездят? Может вертолеты летают?
– Сейкап, – протянул руку мужчина, требуя вернуть кулон Феи.
– Да Бога ради! – хлопнул ему в ладонь дьявольскую безделушку, что носил последние время на груди, для удобства порошок Колмогорцеву подсыпать.
Семен надел цепь на шею, накинул куртку.
– А вот не пущу! – вдруг заявил Степной, дверной проход собой загородил.
– Отойди, – тяжело посмотрел на него Семен.
– Ты о матери подумал, дубина?!! Ты на кого ее кидаешь?! Ты за ради чего ее и свою жизнь под откос пускаешь?! За ради этой суки, что людей выпивает как бутылку водки, за ради глаз ее упырских, прекрасных?! Куда ты пойдешь?! Очнись полоумный! Тайга кругом – нет твоей девки, ни в берлоге, ни в норе!! К себе свалила! Тебя дурака, использовала и свалила! А может, ты снова игрушкой ее стать хочешь, мальчиком для битья друганам ее лысым?! Двадцатым в постельку?!
Семен дал ему в зубы и оттолкнув в сторону, вышел. Степной опешив губу разбитую щупал, а Колмогорцев развернулся и бросил тихо:
– Люблю я ее, а она меня, понял? Если нет, то сам и дурак.
И потопал вниз.
– Ой, сгубили мужика не за понюшку табака. Ну, бабы! – сокрушаясь, качал головой Прохорыч. – Ну, куды ж ты Семен?! Не дури, голова твоя пропащая!
– К Эхту я. Пока он на стойбище, – нехотя и строго из уважения к Прохорычу скупо пояснил Семен и добавил, обращаясь к Петру. – Деда слушай. Мою добычу себе забери. Вахту закончишь, матери моей передай: деньги у Цыганка. Придет – он отдаст. А еще передай, чтобы лихом не поминала. Получится – вернусь с женой.
`А золотишко да камни при мне, уж извини мама', – подумал: `там, куда я иду, бумажки наши цены не имеют, а вот драг металл да камни везде в чести'.
Шапку нахлобучил, и дверь на улицу толкнул: ну, с Богом.
– Ох, и осел, – процедил Иван, не веря до конца, что Семен, правда, инопланетянку свою искать решил. Не до такой же он степени псих? Всегда был разумным человеком и сейчас сообразит, что дурью мается. Прогуляется, охладится, да вернется.
Не идиот же зимой один по тайге в неизвестность идти?
Но Семен не вернулся ни в тот день, ни на следующий.
Вечером второго дня Колмогорцев подошел к стоянке эвенка, а еще через девять дней оказался на небольшом северном аэродромчике, где три дня пережидал пургу в обществе двух командировочных и геолога. И пил вровень с мужчинами, глуша тревогу и тоску.
Днем четвертого дня, наконец, дали добро на вылет до Хатанги.
Монторрион смотрел, как выводят рабов из других камер.
– Земляне. Всех подчистили, – прошептал, прекрасно понимая, куда их отправят, ведь тот, кто следил за товаром, стоя рядом с надзирателем, был главным смотрителем сеприша сегюрета. Совсем недавно он почитал за честь, когда сын троуви обращал на него внимания, а сейчас делал вид, что вовсе его не знает, хотя стоял в пяти шагах от него и пару раз оглядел, и видел, как Монти прижал сложенную лодочкой ладонь к груди в знак приветствия.
– Видно дела сейти совсем плохи, если сегюр решил отменить свой негласный указ не брать для дочери земных рабов в качестве допинга, – вкрадчиво заметила Алорна. Монти сжал зубы и треснул кулаками о прозрачную стену, развернулся к жене:
– Что ты хотела тогда, помнишь? Ты еще говорила, что всегда найдется выход из положения, только его нужно поискать.
– Ты не переносишь меня, я тебя, и оба мы не хотим быть рабами. Выход прост – я помогаю тебе выйти отсюда и получить сейти, ты мне опять же выйти отсюда и… получить собственный къет.
– Как? – Монти идеи Алорны уже не казались бредовыми, и он готов был хоть лявру за субстанционное начало кусать, лишь бы выйти.
– Ты согласен?
– Да. Да!
– И обещаешь на правах соправителя помочь мне?
– Да!!
– И выкрасть сейти?
Монторрион притих:
– Что ты говоришь?
– Она привязана к тебе и очень расположена. Ты знал об этом?
Парень задумался: да, Эя всегда относилась к нему очень хорошо, но скорее как к брату, другу детства, а не мужчине, будущему мужу.
– Нет.
– А я знаю, что – да. Мы разговаривали с ней, как ты знаешь, и она недвусмысленно дала мне понять, что лучше вышла бы замуж за тебя, чем за цигруна. А потом она сбежала, – медленно и очень сладко пела женщина, с хитрым прищуром поглядывая на парня. – Ты знаешь, что ее побег значительно повлиял на ход дальнейших политических действий сегюр? Теперь Рэйнгольф будет править на Цигруне, а Эйфия автоматически становится императрицей Флэта, как только появляется наследник.
– Женщина не будет править Флэтом, – качнул головой Монти и понял, выпрямился от осознания. – Ты…
– Именно, Монторрион. Кто как не ты подходишь на роль соправителя? Ты свой. Сын троуви. И если Эйфия будет настаивать, Лоан уступит ей. Эя его любимица, а теперь еще будущее империи. Хилое будущее. Поспешить надо с зятем.
– Допустим. Но я тэн.
– Да? А если ты выйдешь отсюда, сможешь ли добраться домой?
– Вопрос.
– Если чип будет удален? Гоффит фишэдо предоставит тебе каюту?
– Смогу.
– Тогда тебе остается выйти отсюда и добраться до отца или напрямую в туглос императора.
– И что? – Монти не понимал, да и не мог понять, потому что не мог предположить.
– Ты принесешь сегюр очень важную новость. Ты окажешь ему бесценную услугу и в ответ, учитывая его щедрость, он предложит тебе назвать любую награду, которую ты хочешь получить.
– Ясно. Неясно, что за важная новость? Что я сбежал?
– Нет. Ты скажешь Лоан как поддержать сейти, как бесконечно длить годы ее жизни, – усмехнулась Алорна.
– И как же?
– Это я скажу тебе позже. Для начала мне нужно подготовить тебе побег. Нас выведут на прогулку, и я поговорю со жрецом. Он поможем. Мне. Значит тебе. Тогда я и скажу тебе, что нужно передать сегюр. И помни, ты обещал.
– Ты сомневаешься в моем слове?
– Нет. Просто напомнила.
Днем, во время прогулки Алорна подошла к жрецу, что приходил в къет для надзирателей, и смиренно попросила выслушать ее – служительницу Модраш. Жрец, молодой флэтонец из клаонов нехотя согласился, а был бы старой закалки – отказал. И пожалел. То что открыла служителю опальная жрица, потрясло того и он тотчас отвел женщину к главному смотрителю Кургосского сеприша.
Монти схватили и без объяснений ударили парализатором.
Когда парень очнулся, с удивлением обнаружил себя пристегнутым наручниками к стене. И тут же забыл о том, получив первый удар хотто. Пять отточенных жал вонзились одновременно, пробирая болью до костей. На восьмом ударе, так и не сообразив за что его наказывают, не получив ответа на свой вопрос, Монти потерял сознание.
Его отнесли в камеру и кинули на ложе.
Алорна бродила по помещению с нетерпением ожидая, когда за ней придут, и поглядывала на окровавленного мужчину. Глупец, а еще сын троуви. Муж! Такой муж больший позор, чем клеймо рабыни.
Монторрион застонав, открыл глаза и уставился на женщину, что откуда-то взяла мэ-гоцо. Минута, другая и до него стало доходить:
– Ты? – прошептал.
– Хвала Модраш, – фыркнула она.
– Ты…
– В чем дело, тэн?
– Что ты сказала жрецу?
– Не догадался? Тоже самое, что и тебе, но в другой интерпретации. Ты теперь заговорщик, аболиционист. Ты задумал покусится на честь сейти, ты смел плохо высказаться на счет сегюр. И тебя будут пороть изо дня в день, пока на очередной хотто не отправят к предкам. А я вновь жрица и пусть в местном къете. Год, другой – я найду возможность вернуться. Если бы ты не был слабаком, обычным клаоном, ты бы нашел возможность выйти отсюда. Я давно поняла – ты не сын троуви – ты сын рабыни и им останешься.
– Ты купила свою свободу ценой лжи и предательства.
– Кого я предала?
– Я твой муж.
– Оставь. Ты не был им и не мог быть. Ты – метис, а я знатная флэтонка. Я – дочь троуви, истинного советника, истинного фагосто! А ты раб, канно и паршивый червь.
Моноррион смотрел на женщину и понимал, что больше всего хочет сделать, и точно знал – сделает.
– Допустим. Но ты солгала. Дело недостойное жрицы и дочери троуви.
– В чем ложь, тэн?
– В новости важной для сегюр.
– А-а! О Модраш! Думаешь, ее нет? Есть. И я обязательно передам ее.
– Но в другой интерпретации? – усмехнулся искусанными в кровь губами парень, не сводя презрительного взгляда с этой ядовитой змеи.
– Научился? Извлек урок? Позновато.
– Лучше, чем никогда.
– Поэтому ты никто. Был бы истинным флэтонцем, учился на чужих ошибках и не доверял даже собственной тени, а ты сын рабыни, недоразумение, которому не стоит жить.
– Естественно. Я не купил себе свободу ценой твоей жизни.
– Не худший вариант.
– Верю. Сделай жест доброй воли, исполни одно мое желание и я прощу тебя за предательство и свою смерть.
Алорна присела перед ним, с надменной улыбкой осмотрела глубокие раны на спине, тающее и-цы и, понимая, что Монти в любой момент может отправиться к Модраш, неопределенно повела плечами:
– Я не против того, чтобы ты навестил меня в стране предков, но… Пожалуй нам действительно лучше расстаться здесь. Что ты хочешь за мое спокойствие.
– Скажи мне эту новость.
– И все? А ты глупее, чем я думала, – усмехнулась и, наклонившись к уху парня, зашептала. – Эйфия выживет, если сегюр найдет ей источник вечной жизненной силы.
Зрачки Монторриона стали огромными:
– Ты? – прошептал, холодея от понимания. Алорна же приняла его шепот за агональный, и улыбнулась, погладив его по щеке:
– Конечно, глупыш, я. Она, как и ты, дочь рабыни, из-за ее матери погибла моя мать, мой отец обречен на вечные муки. А я… я окэсто, нуждающаяся в помощи, смотрела как превращаются в существа мои родные, нуждающиеся еще больше, чем я, – прошипела зло. – Тебе не понять этого, не узнать, как жить окэсто и сиротой при живых и вроде мертвых родных. Знаешь что такое окрон, знаешь, кто такие окэсто?
Монти прикрыл веки, давая понять: знаю.
– Теперь это узнает и сейти. Я смогла получить сыворотку вируса, приспособила его к жизни в воде, на одной, единственной искусственной клетке и подлила в фэй Эйфии. А потом я подолью сыворотку остальным наследникам и тем малюткам, что появятся на свет. Пусть эта мерзкая канно смотрит как умирают ее дети, как я смотрела, как умирает мой отец, пусть она поймет, в чем я нуждалась и чего лишилась.
Парень улыбнулся, не скрывая насмешки, аура вновь стала нормальной, и каналы заработали как у здорового. Алорна отпрянула:
– Как тебе это удалось?
– Видишь ли, земляне не такие отсталые, как тебе хотелось бы, и они одни в галактике обладают источником вечной силы. Как моя мать, как сегюр-мэно. И у клаонов большое будущее по одной причине: умение и знание флэтонцев соединенное с колоссальной энергетикой землян дает потрясающие результаты. Мы можем руководить не только своими телами, но и аурой, энергетикой, увеличивая или уменьшая ее по желанию. Сегюр очень неглупый человек и прекрасно о том знает. И считает что будущее Флэта за нами. Конечно, есть свой минус… клаоны не настолько эмоционально фригидны как вы! – резко вскинув руку, вонзил прямые как стрелы пальцы ей в горло, проткнув его насквозь. – А в остальном, мы точно такие же, – закончил спокойно, вытаскивая облитые кровью змеи пальцы из трахеи, и схватив падающее тело за голову, свернул шею на всякий случай. – Кажется, мы развелись… дорогая.
Глава 36
– Здравствуй, Рэй. Не буду поздравлять тебя со свадьбой дочери и сына – другие поздравят.
– Лучше порадуй информацией о старшей дочери, – согласился сегюр, пристально поглядывая на Поттана.
– Радовать нечем. Все симптомы указывают на то, что она инфицирована окроном, но кафиры не могут выявить вирус, как не могут объяснить причину его внедрения в организм сейти. Знаешь, то это значит? Для Эйфии – путь окэсто, для нас – опасность вспышки новой эпидемии, более страшной, чем предыдущая.
– Изолируй Фею, – с трудом выдавил Рэйсли, после долгого тяжелого молчания.
– Как к этому отнесется сегюр-мэно?
– Речь идет о будущем всей нации, а не о моей жене или… дочери.
И отключил связь.
В камеру Монторриона вошел надзиратель и жрец. Оба замерли, разглядывая тело убитой и спокойно сидящего парня.
– Знаешь, что тебя ждет за порчу товара? – спросил надзиратель у Монти и приготовился устроить экзекуцию прямо здесь. Но парень лишь холодно посмотрел на мужчину:
– У меня срочная и важная информация для сегюр Лоан. И вы очень пожалеете, если она не достигнет ушей императора.
Надзиратель опустил хот, жрец задумался. Оба кивнули, приглашая тэн на выход.
– Мы возвращаемся, – объявил жене Рэй.
– А что такое? Прошло всего два дня празднеств. Это неприлично…
– Оставь свои архаизмы!
– Не смей на меня кричать! Между прочим, это свадьба твоих детей!
Рэй отвернулся:
– Мы улетаем, – повторил тихо и твердо.
Алена нахмурилась, начиная понимать, что подобное решение далось Рэйсли нелегко и не пришло в голову не от скверности характера или по прихоти.
– Что-то случилось? – подошла к мужу, встревожившись.
– Эя.
– Что с ней? – побледнела женщина.
– Плохо. Болеет.
– Значит: хуже некуда, иначе ты бы не поставил меня в известность и не сорвался домой посреди празднеств… Я говорила тебе? Говорила?! Довел девочку?!
– Замолчи, – процедил, искоса глянув на Алену. Та сникла, закрыла глаза ладонью, пытаясь справиться с нахлынувшим на нее раздражением на мужа и страхом за дочь.
– Что с ней, можешь объяснить?
– Никто не может. Но общее ухудшение состояния на лицо.
Алена заметалась, остановилась на минуту, пытаясь хоть что-то сообразить, и опять заметалась по зале. Рэй с грустью посмотрел на нее:
– Есть предположение, что это окрон.
– Какой к черту окрон!! – взвилась женщина. – Эйфию не в пробирке вырастили! Я скажу что это, я скажу тебе истукан бесчувственный что это!! Любовь, понял! Девочка чахнет по тому мальчику…
Рэй фыркнул: "мальчик", "девочка", "любовь". Эх, Алена, твоя наивность уже смешна. Жизнь циничней, милая. И злее, чем хотелось бы.
– Не нужно было разлучать их! Найди его!…
– Нет. Даже если Эйфии суждено умереть, она умрет сейти, а не женой тэн.
– Да пошел ты со своей чванливой гордостью!! Напыщенный болван! Тебе проще похоронить дочь, чем сделать ее счастливой!!
– Да! Раб и…
– Ты сам раб! Раб своего мышления, дутого самомнения, горделивости, великозначимости! Раб своего Флэта! Раб имперского долга! А речь идет о твоем ребенке! "Окрон"! Любовная чахотка! Оставь девочку в покое, дай ей жить, как она считает нужным, верни ей ее мальчика! Сам увидишь – весь твой окрон развеется без следа!
Что ты знаешь об этом, женщина? – посмотрел на нее сегюр, и быть бы скандалу, но в зале появился Стейпфил:
– Извините, господин, срочное дело, – поклонился почтительно и виновато, понимая, что вмешался в разговор имперской четы. Рэй зло глянул на него, но промолчал, сообразив, что по пустякам агнолик не стал бы его тревожить. Он вышел из залы, кинув жене безапелляционным тоном:
– Собирайся. Гоффит улетает через два часа.
Мейнц Люйстик Лоан не нравился, стекло, хрусталь не самый лучший материал для строительства замков. Красиво, но кроме красоты хотелось бы и привычных Рэйсли удобств: нормальных сидений, а не впаяных в хрустальный пол кубообразных глыб, нормальных стен – а не прозрачных, мимо которых идешь, как мимо зеркала и смотришь на себя и тех кто идет с другой стороны, обычных входов, а не арочных анфилад с висящими над головой острых резных украшений, смеси геометрических фигур и гадов.
Здесь сегюр чувствовал себя нагим и открытым до самых костных клеток, поэтому приказал отведенный ему кабинет превратить в нормальный, закрыв стены хотя бы материей и поставить звукоизоляторы, чтобы ни один байт информации, ни одна пси-частица энергии, ни одна нота звука не проникла в кабинет и не вышла из него.
Именно в кабинет он и шел, чтобы узнать о причине, конечно же, веской, по которой Стейпфил посмел потревожить его и прервал разговор с женой.
И первое что увидел, входя в помещение голограмму Монторриона, бродящего туда сюда по пространству, сложив руки на груди.
Сегюр холодно уставился на агнолика:
– Что этот делает здесь? – указал рукой на тэн, тяжело глядя в глаза слуги. Стейпфил склонил голову:
– Он сказал, что у него для вас очень важная информация, безотлагательная.
– Рабам не выдали моисовые лепешки? – с ехидством спросил сегюр, и агнолик склонился еще ниже, чувствуя, как нарастает гнев господина.
– Господин сегюр, речь идет о вашей дочери… – начал Монторрион, видя, что на него не обращают внимания и похоже, не собираются.
– Молчать, – приказал Лоан. Замер на минуту, смиряя гнев, и повернулся к парню. – Надеюсь, в камерах тэн появилась достаточно интересная сплетня, чтобы ты потешил меня ею.
– Сейти заражена окроном, – поспешил выдать главное Монти, пока император не вышел или не отключил связь.
Рэй уставился на парня, шагнул ближе к полю волновой передачи:
– Хорошо. Ты заинтересовал меня. Говори.
– Алорна вывела сыворотку окрона, ассимилировав его с одной единственной искусственной клеткой, которую поместила в воду. Этим она и напоила сейти… И собиралась напоить остальных наследников.
– Собиралась?
Монторрион чуть заметно усмехнулся, исподлобья глядя на сегюр, и тот понял, оценил. Как и красные полосы явно оставленные хотом на плечах парня:
– Плата за информацию?
– Цена свободы Алорны.
– Понравилась жена? – насмешливо прищурился сегюр.
– Кажется, мы развелись, – усмехнулся Монти. Рэйсли сложил руки на груди, обдумывая услышанное о дочери. Получалось, девочка не опасна для нации, и пострадала благодаря недальновидности Рэя и недосмотру Поттана.
Окрон.
Рэй помнит его ужасающее воздействие на организм. Теперь об этом будет знать и дочь. И не факт, что вылечится, и не факт, что родит.
Сегюр отключил связь и прошелся по кабинету. Стейпфил внимательно поглядывал на господина, ожидая его указаний, а тот думал что делать, как и чем помочь дочери.
– Свяжись с Поттаном и отмени мой приказ о изоляции сейти – Эйфия не опасна. Передай ему, что отвечает головой за жизнь моей дочери, – процедил Лоан. Стейпфил понял, что жрец, каким бы не был могущественным, провинился настолько, что попал в немилость сегюр, раз тот даже не желает с ним разговаривать. – Сейти из къета забрать, покои приготовить в отдельном крыле, под пристальный контроль взять каждый вздох Эйфии. К моему прилету кафиры должны дать мне четкий план, по которому моя дочь выздоровеет. И мне плевать сколько затрат будет на это положено. Отправь агноликов на все торги рабов, пусть отбирают самых крепких и энергетически сильных тэн. За ценой не стоят, внимание на расу не обращают. Главное – качество и-цы. И пусть стараются брать не строптивых тэн, Эйфия тяжело переносит миазмы ненависти и злости. Ее питание должно быть максимально мягким и легкоусваиваемым. Тот, кто найдет идеального донора для моей дочери: готового добровольно отдать ей свое и-цы, обладающего источником вечной энергии, будет награжден. Тэн немедленно должны быть доставлены в сеприш сейти. Моя дочь должна получать постоянную и полноценную подпитку. А сейчас пригласи ко мне Дэйкса.
Стейпфил низко поклонился и, пятясь, вышел из кабинета.
Дэйксфил был уверен – сегюр зовет его, чтобы сказать какую-нибудь жуткую новость. Последнее время хороших вестей и не наблюдалось. Особенно удручающе была утренняя, о болезни сейти. И троуви готовился с честью принять любую, возможно о смерти принцессы и начале эндемии на Викфорне, в туглосе императора.
– Что на этот раз, Рэй? – спросил осторожно, после приветствия. Вид у сегюр был озабоченный и понятно задумчивый: не каждый день отправляешь дочь в изоляцию, отдаешь сленгирам, чтобы те вывели лекарство от возможной эпидемии. Пожертвовать собственным дитя, наследницей, даже ради спасения Флэта – столь мужественный поступок по силе лишь Рэйсли.
– Моей дочери нужен муж, мне зять.
Дэйкс хлопнул ресницами и невольно осел в кресло не получив разрешения сегюр сесть. Но тот и внимания на это не обратил, сел напротив троуви, вытянув ноги на хрустальный куб, что стояли в мейнце цигруна вместо пуфов.
– Эйфия не опасна для нации. Она намеренно заражена вирусом окрона. Алорна. Я не знаю, что придумают кафиры, мне достаточно того, что я знаю без них. Нужен источник вечной энергии. Как его найти известно любому флэтонцу.
– Примерно как найти ручного лауга, – согласился троуви.
– Да. И хотя поиски уже начались, пройдет немало времени, прежде чем этот источник будет найден. А времени у Эйфии нет. Она наследница, что это значит – не мне объяснять. Мне нужен зять – свой, послушный, умный, достаточно проворный чтобы обаять мою девочку, достаточно сильный, чтобы защищать и выхаживать ее, понятно с моей помощью. Плодовитый, с крепким Ка и желательно сильным, с приятным моей дочери и-цы. Поиском такого человека займется твой сын…
Дэйкс подпрыгнул, не поверив своим ушам.
– … Если он найдет подходящего кандидата и Эйфия благосклонно отнесется к нему, Монторрион будет назначен троуви моего зятя.
– А-а…э-э-э…
– Ты вылетаешь за сыном с инструкцией. На челноке для быстроты. Прежние претензии к Монти забыты. Он больше не тэн. Но кем будет – зависит от него.
У Дэйкса мелькнула мысль, что его сны вполне подходит под нужные сегюр параметры, но высказываться вслух троуви не стал. К чему торопится и тем рисковать? Он не Монторрион. Он понял что главное – нужно чтобы будущий зять сегюр не имел захватнических намерений, не посягал на собственность Флэта, отстаивал его интересы и очень нравился Эйфии. Оно понятно, нежное отношение к принцессе теперь самое важное условие для окружающих. Наследницу нужно поддержать и продлить дни ее жизни как можно дольше, а потому никаких волнений, никакого давления. Она сама должна согласится стать женой… ну, конечно же Монторриона. Кого еще?
– Не мечтай, – осек его Рэй, прекрасно понимая, куда увели Дэйкса иллюзии.
– Монти клаон. Земное в нем слишком велико, а его предостаточно и в Эйфии.
– Но их дети будут здоровыми и энергетически сильными.
– Не факт. Монти клаон как и Фея, – повторил сегюр. – Я бы подумал о том, если б знал наверняка, но сленгиры достаточно четко дали понять, что с вероятностью до девяноста процентов дети двух метисов станут еще более уязвимы, чем их родители по психологическим и энергетическим показателям. Энергетика флэтонца и эмоциональность землянина – конец для сегюрет. Мышление можно перестроить, но набор генетических черт характера расы не переделаешь. Твоему сыну нужна коренная флэтонка из фагосто, моей дочери для рождения крепкого потомства в идеале подходил цигрун. Но теперь это невозможно. Остается искать другие варианты.
– Степцеры.
– Эя слишком ранима для них. Король Рунистан не оценит это, а вменит в вину и девочка погибнет, а я хочу, чтобы моя дочь жила.
– Тогда где найти идеального кандидата?
– Теперь это забота Монти.
Дэйкс поднялся:
– Я уверен, мой сын оценит оказанную ему честь и милость сегюр, и сделает все от него зависящее…
– Пусть делает больше. Иди, – поморщился Рэй. И как только Дэйкс вышел, нажал сейсор связи на гуэдо, желая поговорить с дочерью, и убедится, что с ней все в порядке.
