Текст книги "Фея Лоан (СИ)"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

Отчего ей не вериться что цигрун мил и тактичен? Лекция повлияла? Нет, нужно избежать предвзятости во мнении, взять себя в руки и внимательно присмотреться к Люйстик. Отец возлагает на нее надежду, и она должна оправдать его доверие.

Девушка взяла себя в руки, и не побежала, а мало осталась, так еще и смогла заставить себя заговорить:

– Вы знаете, что прошли на половину сегюр-мэно и вас могут вывести силой? – спросила тихо, не поворачивая головы. И услышала еле слышный смешок:

– К кому вы обращаетесь?

– К вам Ван-Джук, – обернулась к мужчине и встретилась взглядом с его глазами. Он стоял в метре от девушки и видимо не ожидал, что она его услышит, узнает. Недаром не шел, а крался с мастерством опытного воина. Фея улыбнулась в ответ на его молчаливый укор:

– Вы превзошли любого разведчика в попытке прокрасться ко мне незаметно.

– Но был замечен и распознан. Значит мое мастерство относительно.

– Нет, просто у нас очень острый слух.

– И осязание?

– И обоняние.

– Что еще я не знаю о флэтонцах? – шагнул к ней Люйстик.

– А что я не знаю о цигрунах? – не отошла девушка, встретив смелым взглядом мужчину. Тот застыл, нависнув над ней и изучая каждую черточку лица:

– Вы очень красивы, – выдохнул с восхищением.

– Это ответ?

Ван-Джук просто улыбнулся, и девушка потерялась. Улыбка цигруна была подкупающе простодушной и открытой, а восхищение что застыло в его глазах заставило девушку смутиться:

– Что вы так смотрите на меня? – отвела она взгляд, чувствуя непонятное волнение в груди.

– Любуюсь. Вы сказка, а не женщина.

– Поэтому вы спрячете сказку от посторонних глаз в свой мейнц?

– Спрячу? – искренне удивился мужчина.

– Да. Кажется, у вас не принято относиться к женщине, как к существу мыслящему и чувствующему.

– Кто сказал вам подобный вздор? Откуда эта нелепость?

– Я брала лэктор. В ваших обычаях держать женщину взаперти…

– Чушь! Все давно изменились!… Простите, что прервал вас.

– Ничего, – еще больше смутилась Эя, вспомнив разговор с Рэнни про Пононцию и сестру Люйстик Альцину. Действительно, неувязка – как женщина могла свободно общаться с гостем, если по обычаям цигрунов, что занесены в лэктор, должна сидеть на своей половине?

– Я вижу, что не очень приятен вам, и мне кажется, знаю, отчего. Вы боитесь меня.

– Флэтонцам незнаком страх! – возмутилась Эя.

– Я говорю не о флэтонцах, а о вас, моя дорогая Фея, – прошептал он, с улыбкой чуть придвинувшись к девушке. Та тут же невольно отпрянула, и мужчина засмеялся с удовольствием и задором. – Воистину, вы чудо. Нет страха? Но вы боитесь меня – это видно и понятно не только мне.

– Я всего лишь мало знаю вас, и потом, в силу традиционного воспитания, не привыкла к обществу постороннего мужчины.

– Я знаком с обычаями флэтонцев. Надо сказать, они мне импонируют. Будет неплохо перенять их. Наша дочь станет самой привлекательной партией в галактике, – качнулся к девушке. Эйфия зарделась от его наглости и растерялась. Ей захотелось убежать, спрятаться и никогда впредь не встречаться с цигруном. – Я только взглянул на вас, сразу понял – вы станете алмазом в моей короне. Вы настолько же горды и сильны, насколько слабы и ранимы. Поверьте, дорогая моя, я уже оценил вас и обязуюсь ценить после свадьбы. Ваш отец доставил мне великое счастье и великую честь.

– Я не сказала "да", мы еще даже не помолвлены!

– Но все идет к тому и сбудется. Я не откажусь от вас, дорогая моя. Все что угодно, только не это. Вы не поверите, но я был рад как мальчишка, когда сегюр Лоан пригласил меня погостить в вашем туглосе и разрешил встречаться с вами. Вы помните нашу первую встречу?… – Эя старательно отворачивалась, как он не пытался заглянуть ей в глаза и прочесть в них ответы на все вопросы. – Вы робки как первые рассветные лучи, – прошептал, млея от смущенного вида девушки, что с трудом удерживалась, чтобы не бежать от него прочь. Люйстик понимал – одно неосторожное слово, один жест и сейти сорвется с места и словно испуганная арамика помчится сквозь заросли в сторону туглоса, под охрану агноликов. Поэтому мужчина, как не хотел обнять девушку, просто дотронутся до ее шелковой кожи, удивительных, благоухающих волос, попробовать на вкус полные бледно-розовые губы, сдерживался и старался вести себя не как обезумивший от желания юнец, а все же как воин, муж, князь. – Я помнил вас все эти годы. Празднества по окончании совета галактик. Вы были в мерцающем сине-голубом платье. Ваши ножки еле касались паркета, а волосы… еще тогда мне безумно захотелось прикоснуться к ним. Разрешите? – протянул руку.

Девушка тут же потеряв смелость и решимость, бросилась бежать.

Люйстик тихо рассмеялся ей вслед:

– Вы все равно моя анари! И ничто нас не разлучит, Эйфия! Все что попадает в руки цигрунов, остается с нами!

Наглец и хам! – сморщилась девушка: заявлять о ней, как о собственности! Словно она пуф или тарелка под мисото! «Все что попадает в наши руки»! Я еще не попала и Модраш упаси попасть! Все же стоит подумать над предложением Марины. Ни за что не стану женой этого дикаря! Он не понимает элементарных правил этикета!

– Эй, сестренка?! Не килпатрик ли объявился в саду? От кого ты бежишь, не разбирая дороги? – удивился Рэйнгольф, перехватив за плечо девушку. Заглянул в ее пунцовое лицо и полные обиды и непонимания глаза. – Кто тебя обидел? – нахмурился, заподозрив неладное.

– Ван-Джук! Он отвратителен! Бестактен и нагл как самый низкий торговец -юксиот!

– Что ты знаешь о торговцах? – улыбнулся, успокоившись парень. – Ван-Джук мужчина и император, ему не пристало торговать, зато торгуется он мастерски.

– Тебе смешно?! Он разговаривал со мной как со служанкой! Рассматривал как рыбу на тарелке!

– А как еще можно смотреть на тебя, кьяро? – прошептал, с умилением глядя на глупышку. – Ты сводишь с ума мужчин, сестренка. Раб, воин, император и троуви не могут оторвать от тебя взгляда и мысли у них одни – прекраснее цветка Флэт не рождал.

– Перестань, Ренни, – окончательно смутилась Эя. – Вы сговорились с Ван-Джук!

– И многими другими. Знаешь, скольким отказал отец? Ван-Джук счастливец и вне себя от радости. Но я уверен, теперь у него появятся серьезные противники. Зависть слишком плохой советчик, а завидовать есть чему. Как только объявят о вашей помолвке, появятся те, кто всеми силами станут мешать вашему союзу, и не только из политических интересов.

– Не говори ерунды.

– Ты начнешь выходить в свет и затмишь многих, если не всех. Твое появление на том празднестве до сих пор не могут забыть. Ах, сестричка, до чего же ты наивна! Оказывается, ты не осознаешь силы своей красоты! Теперь мне понятно, отчего отец назначил твоей служанкой жрицу Модраш. Алорне придется многому тебя научить.

– Отец приставил ко мне Алорну совсем по другому поводу.

– И поэтому тоже, – посерьезнел Рэйнгольф. Брат с сестрой пошли по аллеи к женской половине, каждый думая о своем. – Он отвратен тебе? – спросил Ренни через пару минут. – Чем?

– Он слишком нагл.

– Он твой жених и предпочитает прослыть наглым в твоем понимании, чем стать глупцом в глазах окружающих. Надо отдать ему должное – он умен, если в первый же день пребывания в нашем доме сумел заинтересовать тебя.

– Оскорбить!

– Нет, Эйфия, заинтриговать. Ты теперь будешь думать о нем. Но берегись сестрица, привязывая, не привязывайся сама.

– Почему? Ничего себе совет новобрачной!

– Сестре!

– Неважно. Скажи, неужели недостаточно твоего союза с Альциной, для исполнения планов отца?

– Каких планов, малышка? Что он сказал тебе? – взгляд Рэйнгольфа стал насмешливым. – Призвал к долгу? Ах, отец! Узнаю! Да неужели ты думаешь, были бы у него какие-нибудь планы, он бы стал посвящать тебя в них?

– И ты пытаешься меня оскорбить? Сначала Ван-Джук, теперь ты?!

– Не оскорбить, Эя, а напомнить: ты женщина. Ни один мужчина не станет вмешивать тебя в свои дела, тем более отец свою дочь! Твое дело слушать, что говорят мужчины и прежде помнить о нашей семье, а потом о семье мужа. Это все что мог сказать тебе отец. Он прекрасно видит, что ты страшишься этого союза, вот и пытается как-то вразумить тебя.

Фея покачала головой – на этот раз ей стало действительно обидно, что она поверила отцу и готова была искренне помогать. А никто и не собирался ее о чем-то просить. Все что говорил отец лишь приманка для глупой девчонки, чтобы та перестала противиться. Ренни прав – отец не стал бы посвящать ее в свои планы, вмешивать в свои дела, тем более столь глобальные. Он всего лишь чуть приоткрыл завесу, чтобы расположить дочь к союзу с цигруном, заставить задуматься всерьез о подобной перспективе, играть им на стороне родни. Ключевой фигурой, конечно же, станет Рэйнгольф, а Эйфия как сидела в туглосе, так станет сидеть в мейнце и ничего не изменится кроме названия места ее обитания и статуса.

– Скажи, неужели мои чувства не имеют для вас значения? Неужели вам все равно, что я испытываю к кандидату в мужья? Важно лишь выгоден этот союз или нет?

– Естественно. Иначе тебя бы отдали Халисвану. Что покраснела? Думаешь, я не помню, как ты бегала за ним?

– Мне было двенадцать лет!

– Ну и что? Флиртовала ты с ним как взрослая женщина и очаровала мгновенно. Твоя сила в том, что ты очаровываешь не задумываясь, и оставляешь след на всю жизнь… как яд монии!

Эя улыбнулась: вот уж сравнил!

– Мне кажется, именно тогда отец задумал отдать тебя Люйстик. Ведь именно после твоих эскапад из-за Халисвана и его стремления занять видное место перед тобой, отец и начал сближаться с цигрунами, на которых раньше внимания не обращал. Ты очень поможешь нам, сестренка.

– Не разочаруйся, Ренни.

– На что намек?

– Я не хочу иметь с Люйстик ничего общего. Меня не тянет к нему абсолютно. Наш союз станет мучением для обоих.

– Это ты говоришь сейчас, пока не познала объятий мужчины, поцелуя не ради и-цы, удовлетворения не от насыщения энергией, – загадочно улыбнулся парень. – После свадьбы ты расцветешь и выбросишь из головы глупые мысли о трепете и любви. Поверь мне, Ван-Джук найдет, чем тебе занять себя. Он горячий мужчина…

– Что ты говоришь! – одернула его зардевшаяся девушка.

– Пора тебе узнать, что мужчина не только привлекательное и-цы, но и нечто не менее приятное. Не сегодня – завтра, матушка и Верховная жрица Модраш просветят тебя в вопросе супружеских отношений. Будут вопросы – подходи.

Он смеялся, девушке же было не до смеха:

– Я не хочу его! – развернулась к брату, гневно сверкнув глазами. – Не хочу его и-цы, его самого, не хочу видеть и знать! Не хочу слышать противный запах его энергии! Я совершенно точно это поняла сегодня! Он мне противен! Если бы ты действительно был моим братом, ты бы помог мне, а не смеялся над своей несчастной сестрой, обреченной по политическим целям соединится с отсталым, наглым, старым дикарем!

Рэйнгольф остановился и внимательно посмотрел на Эйфию:

– Не понимаю, в чем дело. Что настолько сильно отталкивает тебя от Ван-Джук?

– Все!

– Так не бывает. Есть разумное объяснение любому плюсу и любому минусу.

– Запах! Меня тошнит от запаха его и-цы, мне нехорошо от одного вида его белых ладоней, от взгляда сверлящих глаз. Мне не нравится, как он смотрит, как говорит, ходит, дышит!

– Ты предвзята.

– В чем?!

– Эя, отец не мог отдать тебя тому, чья энергоструктура противодействует твоей. Он все просчитывает, и этот вопрос наверняка просчитал в первую очередь. Значит дело не в этом, дело в тебе. Как в личности, как в женщине. Ты страшишься неизбежного и придумываешь причины, которые могли бы тебя спасти, оттянуть дату начала семейной жизни. Тебя давно нужно было отдать замуж.

– Почему ты меня не понимаешь?! Не хочешь?! Он мне не нравится!!

– Перестань кричать. Ты совсем мало знаешь Люйстик чтобы оперировать фактами, а то что ты выдаешь за них всего лишь пустые слова, наполненные страхом и капризом. Тебе нужно развлечься. Предлагаю слетать в город.

– Когда? – тут же зацепилась за предложение Фея.

– Вечером. Сразу после ужина. Возьмем сейфер и сбежим.

– Отец приказал не выпускать меня.

– Со мной? Не печалься, сестрица, со мной тебя отпустят, я отпрошу.

– На всю ночь? Как раньше? – обрадовалась девушка.

– Как раньше. Но! Без Константа!

– Хорошо! – Эя довольно чмокнула брата в щеку и пошла к себе.

Быть может не все так плохо, как ей кажется. Возможно, отец и брат правы и ей всего лишь нужно отвлечься и развлечься. И нормально пополнить почти истощившиеся запасы энергии. Это голод сводит ее с ума, он управляет ею, расшатывает нервы, заставляя акцентироваться на ненужных вещах, а важное пропускать.

Решено, пару дней она проведет, не думая о будущем, восстановится и повеселится, а там начнет думать.

Но для начала нужно встретиться с Монтаррионом и решить вопрос с Мариной, пока та не натворила бед. Поездка в город с братом в этом плане очень кстати. Ренни легко можно заманить в гости к троуви и ничего предосудительного в этом он нет. Рейнгольф и Монторрион старые добрые товарищи, и второго давно прочат на должность троуви первого.

Глава 5

Рении не подвел и вместо ужина с родителями и ненавистным Эйфии Люйстиком они отправились в город, встретились с его старыми друзьями и от души повеселились. Девушка взяла приз в виртуальных гонках и обыграла знатных повес в пико, но слегка переборщила с горячительным. Шеврио, напиток самых знатных вельмож, в любимом заведении для Рэйнгольфа и его друзей не подавали, здесь попроще были и нравы, и соответственно напитки. Последние были задиристы как посетители, и не успеешь глазом моргнуть, как уносили под небеса.

К полуночи девушка поняла что пора домой, но прежде нужно прийти в себя и отрезветь, чтобы отец не получил дополнительный повод для гнева, а Эя нагоняй. Уговорить Ренни заглянуть в шигон троуви Дэйксклифа не составило труда – ему так же нужна была передышка и пара чашек фей, чтобы прийти в себя. Лучшего места, чем дом троуви для этого нет. Мэно Дейкса – Наталья, мать Монторриона всегда была рада принять гостей, угостить изумительной пищей со странным названием – печенье. Что детям сегюр, что друзьям сына это кулинарное произведение очень нравилось. Не меньше, чем агноликам, которые порой по два раза на дню навещали шигон троуви придумывая поводы.

– Помнишь, как бушевал Экзиостиф сообразив, что привлекает святых воинов у троуви-мэно? – рассмеялась Фея. Ренни улыбнулся в ответ:

– Согласись, нагоняй стоил лакомства.

– Надеюсь, и сегодня нас угостят.

– Наверняка. Это печенье не переводится в доме Дейкса.

Совсем некстати девушку посетила мысль, что через каких-то двадцать пять дней она покинет привычный мир и никогда больше не сможет вот так запросто прилететь в шигон троуви, полакомиться печеньем и поболтать с его женой, погонять с друзьями Ренни на сейферах, скрестить мэ-гоцо в шутливой драке, потягаться с ними умом в игре в пико и просто посмеяться, беззаботно дурачится в кругу знакомых.

Ей стало грустно и тягостно: почему так заведено, что жена, а не муж вступает в дом своего супруга? Почему она не выходит замуж за сейти Юккоса, юношу приятного, утонченного и по закону их предков переходящего в дом жены? Была бы она тогда не Эйфия Люйстик, а Эйфия Лоан, а он Урган Лоан.

– О чем задумалась?

– Тебе не жаль, что детство так быстро кончилось?

– Нет. Все идет своим чередом, как и должно. Ты опять за свое? Зря дичишься. Ван-Джук совсем голову потерял. Слышал сегодня, что он готов взять с собой на Цигрун рабов для тебя, но выставил отцу условия в ответ – перенести помолвку на две недели раньше назначенного срока. Спешит Люйстик. С чего бы это? – хитро улыбнулся парень.

– Давай не будем о нем?

– Хорошо, – согласился легко и припарковав сейфер, помог сестре выйти.

Шигон троуви блистал великолепием. Дэйксклиф хоть и не относился к знати по факту рождения, однако верной службой сегюр заработал немалый авторитет и в среди консервативных фагосто, что считали полученное им благополучие вполне заслуженным. Невидаль.

Даже Эя помнила те неспокойные времена, когда прения в среде высшего сословия доставляли немало неприятностей отцу, и то и дело грозили вылиться в неприятности для всей планетарной системы. Но Рэйсли, как сказал дядя Иллан "и хэчи не свалит" и оказался прав. У отца хватило мудрости, гибкости и твердости, чтобы установить новый порядок на Флэте, уровняв фэсто и окэсто, и сегодня лишь немногие вспоминали времена раздробленности нации. Сейчас Флэт занимал на галактической арене настолько крепкое положение, что поспорить с ним не мог и Базан, старый оппонент Флэта еще времен деда Эйфии. Благодаря большому потомству, Рэйсли Лоан смог упрочить свою власть и укрепить отношения даже с ним, отдав дочь Тайфию, за правителя Базана. С тех пор Флэт не донимают вовсе.

Как же быстро летит время! Кажется, еще вчера все отпрыски Лоан яростно спорили в детской, играли и дрались, учились и ленились, вместе делили фей и поили молоком брошенных детенышей лауга, секретничали, смеялись и ссорились, а сегодня из огромной семьи осталось всего ничего: Ренни, Констант, да Марина с Эйфией, и нет уже того единства, детской общности когда один за всех все за одного, что стремясь за приключениями, что напрашиваясь на родительский гнев. Сегодня каждый сам по себе и когда, как это случилось, Эя не могла взять в толк. Например, когда Монторрион стал неугоден сегюр? Когда, в какой момент детские забавы переросли в серьезное увлечение Марины? Чем привлек ее настолько этот юноша? Да, перспективен, да приятен манерами, статью, лицом, да, умен, силен, но все же – сын троуви не сейти и эта дистанция всегда сохранялась даже в невинных детских забавах.

Он и встретил гостей.

Пока Дэйксклиф разговаривал с Ренни, Эя жестом дала Монти понять, что хочет поговорить с ним наедине. Тот мгновенно смекнул и нашел повод увести гостью в сад:

– А у нас расцвела амбразия. Ту-хечи, а она цветет и благоухает. Жрецы говорят – хороший знак.

– Покажи.

Парень накинул золотистый шарфик на руку и подал сейти, приглашая пройти в сад. Рэйнгольф проводил их подозрительным взглядом, и как ни в чем не бывало, пригубил фей, продолжил беседу с троуви отца. Однако его взгляд не укрылся от острых глаз мужчины:

– Что-то не так? Монторрион знает свое место.

– Дело не в нем, диди. Нас всех беспокоит Фея. Она сама не своя с момента оглашения даты помолвки.

– Это естественное состояние для девушки. Меняется ее жизнь.

– Возможно.

– Насколько я знаю, сегюр не обеспокоен этим вопросом.

– Отец – нет, я – да.

– В чем проблема?

– Она не переносит Люйстик. Даже слышать о нем не желает. Меня ждут не лучшие времена, улаживая их отношения на Цигруне.

– А тебе бы хотелось быть более свободным и отдаться прелести отношений с Альциной, – с пониманием улыбнулся Дэйкс. – Мне это знакомо. Хочешь совет? Не торопи события. Эйфия как истинная флэтонка смирится с решением отца и станет хорошей женой, затем матерью. Ей нужно время и больше общения с женихом. Постарайся сблизить их до отлета, тогда будет меньше хлопот после приземления.

– Это невозможно, – качнул головой Ренни, понимая, о чем ведет речь троуви.

– Отчего? Они все равно заключат союз. Рэйсли свои решения не меняет, а цигруна для Эи он приметил давно, когда еще сленгиры выявили патологические отклонения клаонов при контакте с землянами. Цигруны могут вернуть нашим детям твердость характера, избавив от ненужных сантиментов. И только Эя способна не думая заставить мужчину делать то, что хочет она, а не он. Ван-Джук попался. Эта партия поможет нам исправить психологический крен.

– Отец рассказал об этом Эи.

– Вот тебе еще одно доказательство – союзу быть. Сведи Люйстик с Эйфией накоротке. Дай ему возможность поцеловать невесту, а ей отведать вкус мужских объятий.

– Нет, диди, это слишком. Ни один мужчина не посмеет коснуться моей сестры до свадьбы.

– Тогда переживай за нее дальше.

Ренни задумчиво повертел фужер:

– Будь у вас дочь, вы бы поступили так как советуете мне?

– Тоже самое я посоветовал и твоему отцу не далее как сегодня.

– Что он ответил?

– Что ближе к помолвке, если Фея по-прежнему будет упрямиться, так и поступит.

– Невозможно, – качнул головой парень, не веря советнику.

– Тогда говорить не о чем – остается ждать.

– Что вы хотели мне сказать, сейти? – тихо спросил Монторрион, сопровождая девушку по аллее. Та мяла в смущении бутон абразии, не зная с чего начать разговор, а парень не смел нарушить молчание и плелся рядом, сгорая от любопытства. И вот не выдержал.

Фея покосилась на парня:

– Марина.

Монти дрогнул и отвернулся: все ясно.

– Я помню, кто я, – сказал глухо.

– Но она нет. Ты вскружил ей голову. Она строит планы побега и готова даже на сен-сеш, если вдруг вас разлучат.

– Разлучить можно тех, кого соединяли, мы же изначально не предназначены друг другу, – голос парня приобрел жесткие нотки хоть и был мягок почти ласков, как и подобает при разговоре с нежной сейти.

– Монти, мы много времени проводили вместе, не раз и не два попадали в неприятности, но то были детские забавы и их время закончилось. Сейчас все серьезно. Марина все еще дитя, но уже и женщина. Она готова на бунт, готова на бездумные, безрассудные поступки. С чего ей устраивать подобные эскапады, если ты не поманил ее?

Парень старательно смотрел в сторону. Ему нечего было сказать.

Да, он волочился за сейти, но когда отец догадался, что их отношения заходят за рамки приличия и грозят казнью рода, и растолковал то сыну, Монторрион одумался, понял что ступил на гиблую тропу.

Марина – чудо, но как ей никогда не стать звездой, так и ему не стать небосводом, на котором ей предстоит сиять.

– Отец отправляет меня за невестой на Фарагост.

– Я слышала, эта плановая экспедиция. А тебя отправляют в нее в наказание.

– Нет. Слухи неверны. Подумайте сами, сейти, к чему отправлять меня в ссылку? Если бы я был виновен, сегюр не стал бы столь мягко наказывать меня, а если невиновен, то к чему применять столь странное средство наказания?

– Мне сказала Марина. И кое-что еще.

Парень настороженно покосился на девушку: что ей сказала Марина? И что ему ждать?

– Она сказала, что ты готов помочь ей бежать.

– Вздор! – не сдержался парень и даже посерел от возмущения и испуга. – Надеюсь, подобные слухи не достигли ушей сегюр?

– Нет. Но мне придется рассказать отцу о задумке сестры. Иначе неприятности будут у всех. И какой скандал, ты только представь! Она же заявляет, что целовалась с тобой!

Монторрион отпрянул, словно его ужалила змея. Лицо позеленело, взгляд стал затравленным:

– Это неправда, у меня и в мыслях не возникло бы прикоснуться к сейти.

– Я не поверила ей, считая тебя достаточно благоразумным и благовоспитанным, но как на это посмотрит отец? Что ждет тебя и твоего отца? Марина клянется, что влюблена и только за тебя выйдет замуж.

– Мы всего лишь друзья. Да, она привлекает меня, но это вполне естественно, ведь она сейти и красива настолько, что голова идет кругом, но я знаю свое место, и наши встречи невинны, как и отношения!

– Что будем делать Монти? Ты понимаешь, насколько серьезна ситуация?

Парень, хмуро поглядывая перед собой, кивнул:

– Я посоветуюсь отцом.

– Поторопись. Вам запретили встречаться, Марину заперли и она вне себя от огорчения и гнева. Что она натворит известно лишь Модраш. Что говорить, если она всерьез обдумывает мысль о побеге? С тобой.

– Я не знал.

– Теперь знаешь. Поторопись Монторрион.

– Как амбразия? – услышали позади себя.

– Цветет, – показала сорванный бутон Ренни Эя. – Не верила пока не увидела.

– Надо спросить Поттана, к чему бы это? – одними губами улыбнулся наследник, холодно разглядывая поникшего Монторриона. Обнял сестру и увлек прочь с аллеи:

– Не стоит оставаться один на один с мужчиной.

– С Монти.

– Монти давно Монторрион, а ты – невеста, и не его.

– Почему ты такой вредный Ренни? Я же просила не напоминать мне об этом!

– Хорошо, но о правилах поведения напомнить все же разреши.

– Пять минут всего и общались.

– Точно так же Монторрион общался с Мариной, теперь покоя в доме нет. Отец гневается, Марина дуется и устраивает сцены слугам и агноликам. Не хочешь ли пойти по ее стопам? Сдается мне, Монторрион оказывает странное влияние на женскую часть нашей семьи.

– Только ненужно выдумывать того, чего нет.

– Зачем мне это делать? Этим займутся другие, и завтра пол Флэта будет знать, что сейти, невеста Люйстик Ван-Джук, дочь Рейсли Лоан гуляла ночью с сыном троуви. А дальше по тому же сценарию, что произошел с Мариной.

– Ренни перестань!

– Перестал. Так о чем вы говорили с Монти? Только не рассказывай мне басню о цветах.

– Мне было интересно, действительно ли у него есть планы на Марину.

– И как?

– Никак.

– Спросила бы у меня, я бы ответил тоже самое. Монторрион не глупец. Они с Мариной абсолютно разные.

– Статус.

– Нет. Отец не стал бы противиться браку дочери с сыном троуви. Он довольно благосклонно относится к Монторриону. Но Марину не жалует, если ты заметила.

– Я заметила противоположное.

– В чем это выражается?

– Ей дают земных рабов.

– Чтобы смягчить отвратительный характер.

Об этом Эйфия не подумала и расстроилась, что не смогла понять очевидное, пока его не озвучил Ренни.

– Если твое любопытство удовлетворенно, можем лететь домой.

– Мне бы не помешала чашка фей.

– Нет, мне нужно отвести тебя домой и слетать по одному делу.

– Что-то случилось?

– Наш брат устроил драку из-за какой-то махо и позвонил мне, прося о помощи. Придется выручать повесу, пока о его проступке не узнал отец.

– Я с тобой.

– Не думаю.

– Но если я появлюсь дома, а ты нет, агнолики тут же заподозрят неладное и доложат отцу.

– Резонно, – согласился Рэйнгольф. – Но брать тебя с собой я не хочу. Злачные места, не для сейти-мэно.

– Тогда оставь здесь. Обещаю, что больше не перекинусь с Монти и одной фразой.

Ренни задумчиво глянул на сестру и согласился.

Но, оставляя ее на попечение Натальи и Дэйксклифа, уже сев в сейфер, позвонил Ван-Джук – пусть сестра лучше гуляет по аллеям шигона троуви с будущим мужем, чем с Монторрионом, что достаточно уже наградил семейство сегюр головной болью.

Наталья была подругой мамы и вызывала у Феи самые теплые чувства. Женщина казалась ей очень умной и опытной. Не в состоянии пробиться к матери и поговорить с ней из-за запрета отца, Эйфия с удовольствием поговорила и посоветовалась бы с Натальей. Но как избавиться от мужчин? Пока она думала и мило улыбалась в ответ на заботливое обхаживание хозяев дома, на пороге гостиной возник еще один гость, тот, кого Эя хотела видеть меньше всего.

Люйстик замер, ревниво оглядывая сидящих за столом мужчин и женщину, и даже не ответил на приветствие хозяина дома, однако приглашение Натальи выпить фэй, не отверг. Сел рядом с моментально смутившейся, сжавшейся и мечтающей провалиться сквозь пол девушкой, несмотря на то, что ему было переложено место напротив Дэйксклифа.

– Вы всегда допоздна задерживаетесь в гостях? – спросил у девушки. Он пытался задать вопрос мягко, но получилось жестко и недовольно, с претензией на укор. Эйфия хотела бы огрызнуться, но, глянув в лицо Ван-Джук, смутилась и промолчала. Наталья со значением глянула на Дэйксклифа и было ясно, гость ей не понравился, как его притязания на дочь любимой подруги. Однако ее мнение троуви не интересовало – он имел свое, сходное с мнением сегюр.

– Что плохого в том, что девочка навещает близких ей людей? Скоро она оставит нас и желание попрощаться вполне понятно, – сухо объявила женщина к неудовольствию мужчин.

Дэйкс глянул на нее, посылая прочь из залы. Монторрион протянул матери вазон с фруктами, предлагая занять рот и больше не говорить глупости, а цигрун холодно уставился на нее, давя взглядом, как когда-то Рэйсли Лоан.

Женщина вздохнула, заподозрив, что кошмар двадцатипятилетней давности решил вернуться в ее жизнь, и уткнулась в чашку с фэй.

Дэйкс примирительно улыбнулся гостю и жестом предложил попробовать шевио.

– Прекрасно, что сейти задержалась у нас. Вы сможете ее проводить. Предлагаю выпить за будущее дома Люйстик и Лоан, – с хитрым взглядом отсалютовал фужером. Ван-Джук подобрел, а Эйфия возмущенно уставилась на троуви.

– Я прекрасно управляю сейфером и с ориентацией в пространстве у меня все в порядке!

– И все же мы проводим вас сейти, – успокоил ее Дэйкс. Хорошо хоть не с этим навязчивым дитем Цигруна вдовеем!

Мужчина тем временем выпил вино, а оставшееся на дне, на глоток вылил в фужер девушке.

– Выпей. У нас есть традиция, обмениваться последним глотком вина со своей избранницей, как зрелые воины обмениваются кровью с товарищем, признавая его побратимом. Это клятва в верности и знак признания.

– А у нас есть традиция пить свое и из своих фужеров, – набравшись смелости, отодвинула питье девушка.

Лицо цигруна превратилось в маску устрашения, казалось, сама татуировка вздыбилась от ярости:

– По той же традиции отказ считается оскорблением.

– А у нас считается оскорблением навязываться и навязывать, – тише, но тверже заявила девушка и сжала в ладони мэ-гоцо: спаси Модраш и дай сил устоять от искушения убить наглеца!

– У нас не меньшем оскорблением считается давление на сейти-мэно, – тихо заметил Монторрион, вупор уставившись на гостя. – Да и мужчине мало чести давить на женщину, грубо навязывая свою волю наследнице престола. Пока вы не заключили союз, благоразумнее придерживать свои традиции при себе.

– Мы ведь тоже не навязываем вам своих устоев и традиций, – заметил и Дэйкс, холодно глянув на Люйстик. – Сейти может пойти на уступки, но тогда и вам придется сделать ответный шаг навстречу нашим традициям.

Эя с благодарностью посмотрела на мужчин и к ужасу своему услышала согласное шипение Ван-Джук:

– Эйфия выпьет вино и я буду благосклонен лично отобрать для нее нужный материал.

– Вы имеете ввиду тэн?

– Да! – в голосе мужчины слышалась еле смиряемая ярость.

Дикарь, – вздохнула Эя: легче лауга приручить, чем этого варвара манерам научить. И с ужасом заметила кивок троуви, что соглашаясь с предложением цигруна взглядом предлагал сейти все-таки выпить вино.

Девушка крепко сжала мэ-гоцо, и гордо вскинув голову, жестом отправила фужер с шеврио на пол. Встала, и, не прощаясь с хозяевами, пошла прочь из шигона, считая, что здесь ее оскорбили, а значит, отказались от чести принимать у себя наследницу императора Флэта. Больше она никогда не вступит под своды этого дома.

Побледневший Монторрион последовал за ней. Дэйксклиф качнул головой, впрочем, с нескрываемой гордостью и превосходством поглядывая на растерявшегося гостя:

– Вся в отца… Горда, горяча. Счастлив тот, кому достанется это сокровище.

Люйстик уж было оскорбившись, передумал и улыбнулся с пониманием:

– Вы правы.