Текст книги "Фея Лоан (СИ)"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

Ноэль нахмурился: землянин – брат-модрашист – что-то новое. Эксклюзивное. И неисследованное. Другое, что долг братьев предписывает помогать друг другу, а как тут поможешь, если он тэн, да еще сейти?

– Пойдем, – поманил его мужчина, и осторожно выглянув за угол, указал на двух уже известных Семену мужчин. – Сейти Констант, – поведал шепотом.

Горец смекнул, что ошибся думая что сейти означает – женщина. Видно это или фамилия или должность, и видимо в одном Семен не ошибся – имеет этот молодой парнишка отношение к Фее.

–  Брат сейти Феи, – решился подсказать ему Ноэль, считая что тем самым помог как мог, открыл дорогу брату к свободе, а дальше уж, если ум есть, с помощью Модраш выберется.

– Акхамаль, – повторил Семен, разглядывая стоящего к нему в профиль парня. Гордый, сразу ясно: смотрит на тех, кто внизу шумный бой устроил свысока, надменно, осанка опять же, плечи расправлены, подбородок вздернут. Не глуп – взгляд смышленый, острый, с насмешливым прищуром. Неслаб, хоть и худощав, гибок и видно проворен, хотя ручки к тяжелой работе не привыкшие – как у Феи нежные да ухоженные, с тонкими пальчиками.

Знать бы еще кто он Фее: родственник, компаньон, жених?

И все же брат, – склонился к этой мысли Семен, и, учитывая "теплую" встречу с одним родственником своей любимой, вторую такую же получить не хотел.

– Фея – Флэт? – спросил тихо, понимая, что Ноэль не зря еле губами шевелит, когда ему что-то говорит. Может, прослушивают здесь все и всех, может, подслушивают. В менталитете да обычаях флэтонских Семен пока ноль, поэтому рисковать не стоит. А вот присмотреться надо, и понять, возможно, что-то принять – иначе как они с Феей поладят. Заартачится на Землю с ним лететь или папенька тот, акулообразный опять в позу встанет, как Семен свою жену тогда удержит, прокормит, родственников угомонит, чтобы не лезли?

Здесь брат, осторожно надо, чтобы раньше времени шею не сломать и до девочки добраться без помех, – погладил затылок, прикидывая как это сделать: не через этого ли мальчика пойти. Константа. Тоже имечко у парня – в лузу. Стоит – кантата кантатой. Гипотетическая симфония просто.

– Фея и этот, – кивнул на него. – Флэт? Туда летим? Или здесь Фея?– повторил Ноэлю. Тот глаза выпучил и чуть по голове Семену не постучал, озлобившись: чего глупцу говорил? Молчи! Нет, тот опять за свое! Вот и помогай этим рептилиям!

Глаза у мужчины от злости яркими стали, а зрачки вертикальными.

Семен на пару секунд замер, потом хмыкнул:

– Ну, ребята, не соскучишься с вами. Не знал бы да нервами послабее был, заикой стал, точно.

–  Иди, – зашипев, подтолкнул его к мостику с перилами Ноэль и успел палец к губам приложить, предупреждая – я тебе слова не говорил.

– Гаэле, – согласно бросил ему Колмогорцев, пошагав куда вели – к старым знакомцам: лысому с татуировкой и брату своей жены.

Встал напротив взгляд в парня вперил: со знакомством что ли? А соплив ты, однако, хоть Петра постарше будешь…

Констант гордо выпрямился от неожиданности: ни разу еще на него рабы не смели смотреть так открыто и с явным превосходством, словно он тля, а они птицы. Парень надменно смерил наглеца холодным взглядом и уставился на Ноэль: что это такое? Тому пришлось ударить Семена под колена, чтобы он перестал на господина пялиться и встал как положено рабу – в смиренную позу на колени. Лоундэйн с любопытством уставился на тэн: что делать будет?

Семен только припал на колено от неожиданности, как тут же встал на ноги да еще так на Ноэль глянул, что тот замер с хоттом в руке навскидку, не зная то ли прощения попросить, то ли к бою готовится.

Лоундэйн криво усмехнулся:

– Ничего экземпляр. Ка сильное.

– Позер всего лишь.

– Э, не скажи, господин Констант, есть в нем стержень.

Сейти нахмурился, недобро уставился на тэн:

– Ты мой раб и должен…

– Кто сказал? – спокойно спросил Семен, внутренне порадовавшись, что парень по-русски разумеет.

– Ты должен!… – повысил голос Констант, стараясь не выдать растерянности.

– Тебе что ли? – усмехнулся Семен, оценивающе окинув его с ног до головы надменным взглядом, точь в точь скопированным у сейти. – Соплив ты еще паря, чтобы я должником у тебя ходил.

Сейти ресницами хлопнул, соображая, что сказал раб. В переводе на внятный язык получалось, что на Константа ему ровно и как на человека, и как на господина, мало того он же ему еще и должен. Вопрос что? – нахмурился юноша.

– Ты как разговариваешь, недочеловек? – возмутился Лоундэйн – смех – смехом, а позволь тэн раз занестись и пойдет разброд.

Руку вскинул – ударить хотел, но Семен взгляда с Константа не спуская кулак лысого перехватил, руку вывернул и только тогда покосился на него:

– Не шали, – пальчиком пригрозил, и выпустил.

Лоан заинтересовался, чуть отступил и взглядом приказал Ноэль убраться, прекрасно понимая, что сейчас будет. Лоундэйн – агнолик, святой воин и оскорбления такого от тэн не спустит – изуродует минимум. Только и землянин не слаб и реакция на удивление почти как у флэтонца.

Констант поставил на тэн, сам не понимая отчего.

Лоундэйн сходу ударил ребрами ладоней под ребра в точки периферийных каналов, но задел лишь вскользь – успел тэн увернуться, да еще и ногой в грудь агнолика пихнуть. Тот устоял на ногах чудом и, рванул на обидчика взревев мантру Модраш.

– Что ж ты орешь-то? – качнул головой Семен, легко уходя от него в сторону перил: большой тот, массой давит, а толк?

Кто-то внизу услышал крик Лойндэйна, кто-то увидел возню и флэтонцы дружно потянулись наверх, посмотреть что происходит.

Агнолик сообразив, что промахнулся, развернулся на ходу и выхватил мэ-гоцо.

– Опа, а чести в бою у вас не знают, – насторожился Семен, готовясь к выпаду мужчины.

Констант был с ним согласен и в плечо агнолика толкнул:

– Клинок убери.

Тот неудачно повернувшись, случайно въехал сейти локтем в грудь и получил удар в точку под ребром.

– Не забывайся, – заметил ему холодно парень. Агнолик моргнул, склонился в поклоне, извиняясь, и душевно въехал Семену в челюсть – того отнесло к лестнице ведущей вниз.

Это ты неправ, – потрогал челюсть мужчина, легко вскочил и чувствуя что начинает злится, честно предупредил:

– Сильно не балуй. Разозлишь – завалю.

Констант прищурился: не лжет? Лоундэйн усмехнулся:

– Достань сначала скот.

Сделал обманное движение и, откидывая мэ-гоцо в стену – прав сейти, мало чести о тэн священное оружие марать – воткнул прямые пальцы в живот раба.

Семен, отпрянув сложился и рухнул на пол, мечтая побыстрее избавится от боли и научится вновь дышать. Был бы у него пресс послабее – желудок бы, наверное, в руке флэтонца оказался.

– И как? – усмехнулся тот, нависая над мужчиной, замахнулся ботинком в лицо и был схвачен за ногу. Семен резко поднял ее вверх и рубанул ребром ладони вниз под коленом. Агнолик упал, но хоть бы застонал – перелом ведь не шутка.

Горец тяжело поднялся, поглядывая на него, и с удивлением отметил, что тот словно вовсе боли не чувствует – мало тоже поднялся так и на ногу сломанную встал.

– Ты робот, что ли? – спросил, готовясь к нападению с его стороны. Зрачки флэтонца стали вертикальными, он насмешливо улыбнулся и обрушил ребра ладоней на шею землянина. Семен готовый к выпаду отклонился и получил лишь скользящий удар по груди, настолько мощный, что понял – попади флэтонец куда метил – лежать бы Семену мертвым.

Шутки кончились, Колмогорцев понял, что бой уже идет на смерть, а ему умирать никак нельзя, ему Фею увидеть надо. Он сгруппировался и понимая что если он не успеет убить первым – убьют его, рванул на агнолика, обрушил серию ударов не жалея сил в челюсть, грудь и по сломанной ноге. Брызнула кровь из разбитых губ Лоундэйна, его в сторону мотнуло. Флэтонцы загалдели, закричали, требуя за это убить раба на месте, кто-то парализаторы вытащил. Но Констант жестом и приказом остановил их.

Лоундэйн падая сделал подсечку тэн и приземлившись на руки ударил падающего мужчину в челюсть ногой. Семена откинуло к стене у прохода забитого корабельной командой. Его встретили и отправили назад прямо на выставленные как клинки пальцы агнолика.

Констант поморщился, видя, что тэн сейчас лишится глаз, а следом и жизни.

Но в последний миг, каким-то чудом землянин отвел голову в сторону и выставил кулак – им и въехал агнолику в диафрагму, завалил и сдавил горло. Лоундэйн бил его по ребрам, пытаясь свалить и высвободиться, потом ударил коленом в спину и, перевернувшись через голову, придавил раба лицом в пол. Семен зарычал, ослеп от боли и ярости, схватил руки агнолика и с силой вывернул кисти, поднялся, рывком потянул мужчину на себя и насадил на колено. Потом перехватил шею меж локтем и свернул ее к чертям, не смотря на дикий крик и жуткую боль от ударов не сдающегося Лоундэйна.

Агнолик рухнул, тараща глаза на Семена и, видно много хотел, но уже не мог. Колмогорцев же тяжело дыша, прислонился к стене, надеясь утихомирить боль в своем теле и сообразить, почему этот здоровяк еще живет?

Стало тихо.

Флэтонцы с подозрением и удивлением смотрели на Семена, а тот на них настороженно и выжидательно. Он был уверен – его сейчас просто порвут всем составом и не в честной драке.

Констант шагнул вперед, ему навстречу вышел высокий здоровяк, на голову выше Семена. Флэтонцы смерили друг друга взглядами и, сейти согласно кивнул:

– Самсин, – представил его Семену и тише добавил, не глядя на землянина. – У тебя единственный шанс выжить – победить его.

Горец посмотрел на Самсина: здоров, бугай. Такого и рельсой не уложишь не то что, избитому, измотанному Колмогорцеву голыми руками. Но сдаваться?…

Флэтонец покрутил головой, разминая шею и… вспрыгнув, прошелся как-то боком по краю перил перемахнул лежащего Лоундэйна, оттолкнулся от стены и отбил ботинками чечетку по лицу и груди не успевшего отреагировать Семена. Того оглушило и смяло. Съехал по стене, не соображая, что произошло, где, как. Темно перед глазами только кадр из памяти плывет: Фею уносят он него, а она тянет к нему руку, зовет и видно, верит, что тот сможет ее забрать, защитить…

Семен ничего не слыша и не видя, тяжело поднялся и по шороху не то подсознания, не то крыльев своего ангела-хранителя, ударил не жалея себя. И упал, не увидев, что сплющил трахею Самсина, превратив его шею в трафарет на стене. Громила стек и в ангаре наступила гробовая тишина.

Констант смотрел на избитого, полуживого землянина, который даже в таком состоянии смог уложить Самсина, полного победителя всех боев, и силился понять – откуда в этом тэн столько силы и мужества, что заставило его биться на грани жизни и смерти? И был уверен, что разберется в заинтриговавшем его мужчине, и приберет к рукам.

Сейти молча вынул две пластины и кинул их Дигану:

– Он мой. Бой был честным.

– Он убил флэтонца, он не должен жить, – заметил кто-то в толпе. Констант сонно оглядел команду и повторил, напоминая тем, кто забыл, что это значит:

– Он мой.

– Хотто, сейти, – вышел из толпы дежурный кэн, единственный посмевший перечить.

– Десять ударов, – поддержал товарища второй кэн.

– За что?

– За пролитую кровь.

– После он будет вашим сейти и закон не будет нарушен, – тихо заметил появившийся капитан. Приблизился, проходя к Константу мимо расступившейся команды, и оглядел поле боя. – Отнесите Лоундэйна к Тимхэйфу, а Самсина в сброс отсек, – приказал, пнув землянина в бок. Тот застонал и открыл глаза.

– Хайиа! – приказал, показав ладонью: встать.

Пошел ты, – тяжело посмотрел на него Семен, по лицу судорога злости и презрения прошла. Капитан еле заметно кивнул своим, и флэтонцы подхватив тэн, впечатали его лицом в стену и прижали магнитными наручниками, чтобы не упал и не дергался.

– Я лично заплачу кровью скота за кровь благородного собрата, – процедил флэтонец, отстегивая от пояса хотт.

Константу оставалось лишь сжать зубы и молчать. Был бы он сегюр, был бы он Рэйсли. Отец бы обязательно нашел выход из положения. Хотя вступаться за раба – себя марать, но терять такой редкостный бойцовский экземпляр – сглупить, а не защитить свою собственность – себя не уважать, а значит заставить не уважать себя…

Констант вытащил мэ-гоцо и раскрыл потайное лезвие, получив двузубец. Шагнул к тэн и рванув вниз рубаху с его спины, рассек мышцы одним движением, оставив две глубокие, кровавые полосы от лезвий. Семен только дернулся да зубы до хруста сжал.

Констант же жестом, снизу вверх по ходу ран провел рукой, собрав пригоршню крови раба, и брызнул ее на мертвого Самсина, глядя в глаза капитана.

– Кровь вернула кровь. Инцидент исчерпан.

– Нет, хотто…

– Вы станете перечить мне? – холодно посмотрел на него парень. Мужчина опустил взгляд. – Капитан, закон предписывает брать кровь за кровь. Закон не нарушен.

– Но хотто…

– Привычка, перенятая у пиратов. Вы пират, Рукихан? Вы служащий имперского флота, подданный сегюр Рэйсли Лоан, а я его сын, если вы забыли, и корабль этот мой, и жалование что вы получаете, тоже выплачиваю я. Но… может быть вам это не по нраву? – улыбнулся широко и холодно. – Тогда я разрешаю вам взять сейфер, и прямо сейчас отправиться на поиски своих друзей фишэдо!

С минуту сейти и капитан поглядывали друг на друга и, вот последний отвесил поклон императорскому отпрыску, пристегнул хотто к поясу и пошел на выход.

– Рукихан? – тихо позвал его Констант, не поворачивая головы. Мужчина остановился, замер на пару секунд и нехотя повернулся. – Ничего не забыли?

Флэтонец с минуту смотрел на профиль юнца, перед которым ему нужно извиниться, и, смиряя гордость, с трудом разжав губы, выдавил:

– Вы абсолютно правы, Ваше Высочество господин сейти. Инцидент исчерпан. Этот тэн ваш.

И застыл в ожидании.

Констант потянул время, давая возможность каждому присутствующему запомнить, кто же все-таки здесь хозяин и лениво бросил:

– Вы можете идти, капитан.

Семен, внимательно наблюдающий всю эту сцену из-под полуопущенных ресниц, не понял и слова из брошенных фраз, но понял, что брат Феи важная птица на этой птицеферме. А так же и то, что парень неопытен и потому наживает себе серьезных врагов, например, таких как этот жесткий как антрекот из столетней коровы флэтонец, что хоть и поклонился ему, но, судя по взгляду, не только не смирился, но и злобу затаил.

"Забавные родственники у Феи, а уж соотечественники и того любопытственнее. И живут-то, на зависть прямо, в "добре, любви и взаимопонимании", – криво усмехнулся: "Ох, девочка, как же ты в такой атмосфере смогла вырасти ранимой, наивной, пугливой и доверчивой? От кого зверьков жалеть научилась, с чего в ужас от вида крови приходила? А братец-то у тебя ничего, крепкий мальчишка – не барышня. Но заносчив с избытком. Может, я ошибся, и он тебе седьмая вода на киселе или вообще никто? Характеры-то у вас прямо противоположные друг другу".

Констант поймал его взгляд и кивнул кэнам: отстегните.

Семен чуть не упал, когда руки ему освободили. Уперся лбом в стену, боль смиряя и рывком отлип от нее, развернулся к парню: ну и что дальше малыш? Еще один спарринг? Давай. Помирать так с музыкой.

Сейти подивился мужчине: надо же, как держится? Прямо фагосто, коренной флэтонец в должности не меньше эгнота! И реакция далеко не как у землян. Ни один еще его собрат с такой ловкостью от агноликов не уходил и флэтонца на слух не убил. Выходит есть среди них далеко нестандартные экземпляры. Отцу бы такой понравился, он бы его точно по достоинству оценил и при себе придержал.

Константа гордость обуяла – не просчитался он. Раз взглянул и понял – надо брать. И взял. Теперь слава о тэн сейти по всей галактике пойдет. Один такой. И у кого? У него – Константа Лоан! Как и положено отпрыску Великого рода находящегося под покровительством самого Модраш.

– Пойдем, – кивнул рабу, приглашая за собой.

Семен шагнул и чуть не рухнул от боли: мало перемололи его славно, так еще и железяка эта чертова на ноге ступать не дает. Как он с ней прыгал?

Зубы сцепил и потащился сквозь пелену плывущую перед глазами – надо. Авось парень о Фее что скажет?

Констант только у своей каюты заметил, что тэн еле двигается, через силу идет и явно на грани потери сознания находится. Подошел, отстегнул с лодыжки обруч и, зайдя в каюту, кинул его в угол.

Семен постоял, давая себе передышку, и дополз все-таки до проема, в котором исчез парень. Замер на пороге, в глупой надежде – может Фея здесь?

Нет, никого в каюте. Атмосферка, как и обстановка конечно занятные, но на то они и инопланетяне – оглядел помещение и усмехнулся, сообразив каково девочке на заимке жить было после таких-то хором и прочей привычной ей экзотики. Здесь все висело в воздухе и ничего лишнего не было.

Констант покосился на землянина и решился на благосклонный жест – все-таки мужчина мужественный человек и славно дрался. И открыв стенную панель, взял стакан фэй, подал рабу.

– Пей, быстрее восстановишься.

– Что это? – спросил, еле шевеля разбитыми и опухшими губами.

– Вам не понять.

– А вдруг?

– Фэй.

Фэй… Именно так Фея настойки Прохорыча называла.

– Эллимор, – бросил к удивлению парня и залпам выпил горячую, терпкую жидкость с привкусом каких-то лекарств. И передернулся от отвращения: пожалуй, водка, доведенная до кипения, приятнее будет.

– Откуда наш язык знаешь? – упер кулаки в бока Констант, с подозрением разглядывая Семена.

– А ты откуда наш? – спросил тот в ответ, протопал внутрь каюты и, хлопнув стакан на висящий в воздухе блин-столешницы, тяжело опустился на гнутый в замысловатой аллегории диван. Был бы в себе, пожалуй, побоялся бы рухнуть вместе с ним, так бы и остался стоять, но после боя с двумя то ли людьми, то ли роботами, все сиренево было, а вот сил стоять не было.

– Тэн ни садятся без спроса!

Семен и ухом не повел.

– Тэн сидят на полу! – подошел к нему Констант.

– Пусть сидят. Места много, – устало согласился мужчина. Парень опешил, не понимая, с чего этот раб такой смелый. Нет – наглый до безумия. А может и правда – безумец?

Констант рассмеялся, понимая, что не может даже рассердиться на него, до того этот мужчина ему импонировал:

– А ты мне даже нравишься своей наглостью, ты напоминаешь мне Великих воинов прошлого, которые были настолько горды и отважны, что не склонялись даже перед Богами, – присел на подлокотник кресла напротив Семена. – Не знал бы, что ты землянин, Модраш не даст солгать, подумал бы, что ты флэтонец! Как тебя зовут, воин?

– Горец, – с трудом выдохнул Колмогорцев. Патетика мальчишки впечатления на него не произвела, и вообще, хотелось принять что-нибудь высокоградусное внутрь и завалится спать прямо на этом удобном диване. Все остальное воспринималось титрами где-то в стороне.

– Горец, – задумчиво протянул Лоан. – Хорго – по-нашему. Так тебя и буду звать. А меня Констант. Я твой господин.

Семен фыркнул, не в силах усмехнутся:

– У тебя кроме этого пойла, – кивнул на пустой стакан. – Выпить что-нибудь есть. И пожевать.

Парень даже растерялся от такой наглости, руками развел:

– А ты уникальный экземпляр. Ты не забылся?

– Слушай, парень…

– Меня зовут Констант. Я сын и наследный принц императора Флэта Рэйли Лоан.

Выпалил с надменной улыбкой и рассмеялся довольный произведенным эффектом: взгляд Горца стал озабоченным, растерянным, недоверчивым.

Семен потерялся, соображая, и выходило, что Фея… принцесса?!

Он мало вляпался в историю с инопланетянкой и вроде еще вампиршей, и попал в триллер по типу космического боевика, так еще и в сказку, оказывается, влетел, и как какой-то сплюснутый на голову принц поперся в черту на рога спасать свою принцессу.

"Ну, бой с драконами вроде выиграл, головы им отвернул. Осталось "Кощею" тому, что кулаками на заимке работал, морду набить, наплевав на его регалии и"…

Семен хмыкнул, потом фыркнул и вдруг засмеялся громко, до хрипоты, до колик в животе и слез из глаз. Завалился на бок, зажимая ребра.

Прав Иван – чокнутый он, больной на всю голову!

И смолк, уткнувшись лицом в теплую пушистую обивку дивана, серебристую как волосы Феи: девочка моя, нежная моя…

Застонал от боли уже моральной, накрыл ладонями затылок и… потерял сознание.

У Константа тик образовался. Парень долго смотрел на обмякшее чудо, испачкавшее его диван своей кровью и пытался понять, какая лярва толкнула его вообще связаться с этим ненормальным? И отчего он ржал как стадо килпатриков?

Первый раз звание сейти и род Лоан вызывал настолько гомерический смех у человека, и Констант всерьез озаботился – не оскорбится ли?

Подумал и решил не торопиться. Нажал сенсор на панели, приглашая роботехов убрать тэн из его каюты.