Текст книги ""Мистер Рипли" + Отдельные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-12 (СИ)"

Автор книги: Патриция Хайсмит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 223 страниц)

Элоиза ожидала его в красном «мерседесе». Легкий ветерок развевал ее волосы. Она махнула ему, а Том не мог сделать то же самое. Обе руки у него были заняты двумя чемоданами и пластиковым пакетом с голландскими сигарами, газетами и книжками для дорожного чтения. Он поцеловал Элоизу в обе щеки и в шею.

– Ну, как ты? – спросила Элоиза.

Он не ответил, делая вид, что целиком поглощен укладыванием чемоданов в багажник.

– А я думала, ты вернешься с Фрэнком, – с улыбкой проговорила она.

Том поймал себя на мысли, что ему странно видеть Элоизу такой счастливой.

Они уже отъехали от станции, а Том так и не мог решить, когда ему лучше сказать ей о Фрэнке. Элоиза настояла на том, чтобы вести машину самой, и теперь, оставив позади шумное шоссе, свернула на Вильперс.

– Лучше сказать тебе сразу – Фрэнк позавчера скончался, – выговорил Том, в любую минуту готовый перехватить у жены управление машиной. Но руки Элоизы только крепче стиснули руль.

– То есть как это – скончался? – переспросила она, переходя на французский.

– Он спрыгнул с той же скалы, что и его отец. Дома я объясню тебе все подробнее. Мне просто не хотелось даже по-английски сообщать тебе об этом при мадам Аннет.

– Что это за скала?

– Она на морском берегу, в штате Мэн, где у Пирсонов поместье.

– Ах, да! – воскликнула Элоиза. Видимо, она вспомнила, что читала об этом в газетах. – Ты был при этом? Ты видел, как он спрыгнул?

– Нет. Я был в доме. Я не видел... не видел, как он это сделал, потому что скала... она на некотором расстоянии. Я обязательно... – У Тома сдавило горло, и он быстро продолжал: – Тут и рассказывать почти нечего. Я переночевал у них и на следующий день собирался уехать, что в конечном счете и сделал. У матери Фрэнка были гости, она угощала их чаем, а я пошел поискать мальчика.

– И увидел, что он уже спрыгнул? – спросила Элоиза, снова переходя на английский.

– Да.

– Это ужасно, Тома! Вот почему у тебя такой... такой отсутствующий вид.

– Как ты сказала – отсутствующий вид? – переспросил Том.

Они въезжали в Вильперс. Том увидел домик, который ему особенно нравился, а дальше – почту, пекарню и поворот налево, к дому. Элоиза предпочла ехать прямо через деревню – может, по рассеянности, а может, оттого, что разволновалась и ей хотелось ехать на малой скорости. Том снова заговорил:

– Я нашел его, наверное, минут через десять после того, как он спрыгнул. Мне пришлось сообщать об этом его родным. Скала почти отвесная, и внизу – осыпь из осколков. Может быть, позже я расскажу тебе обо всем более подробно, милая.

«А что тут, собственно, еще рассказывать?» – подумал при этом Том. Они уже въезжали в ворота Бель-Омбр.

– Обязательно! – воскликнула Элоиза и вышла из машины.

Том понял, почему ей так этого хочется, – она сердцем чувствовала, что в этой истории не было ничего постыдного для Тома, что ему следовало бы скрывать, как, увы, случалось слишком часто.

– Знаешь ли, ведь он мне понравился, – произнесла Элоиза и на мгновение подняла на него свои фиалковые глаза. – Правда, не сразу. Сначала – совсем нет.

Том знал об этом.

– Это что – новый чемодан?

– Точно. И в нем – несколько новых вещиц, – с улыбкой отозвался Том.

– Да ну? Кстати, спасибо тебе за немецкую сумочку.

– Бонжур, месье Тома! – приветствовала его мадам Аннет. Она стояла на ступеньках, и при ярком солнечном свете Том даже различил ниже колена, там, где кончалась ее юбка, эластичный бинт под серым чулком.

– Как вы поживаете, дражайшая мадам Аннет? – С этими словами Том приобнял ее за плечи. Она чмокнула его в щеку и поспешила к чемоданам. Несмотря на колено, она настояла, чтобы ей было позволено нести их в дом, и Том не стал противиться: если ей это приятно, пусть делает, как хочет.

– Как хорошо вернуться домой! – сказал Том, со счастливым видом оглядывая гостиную – накрытый для ланча стол, клавесин, фальшивого Дерватта над камином. – Не помню, говорил ли я тебе – у Пирсонов тоже есть Дерватт. Называется «Радуга». Знаешь, это... очень хороший Дерватт.

– Да ну-у? – чуть иронически протянула Элоиза, и он не понял, с чем связан этот иронический тон: то ли она просто не слышала об этой картине, то ли слышала и подозревает, что это подделка, – но все равно весело рассмеялся.

Мадам Аннет между тем осторожно спускалась по лестнице, держась одной рукой за перила. Слава богу, что ему давным-давно удалось отговорить ее от полировки лестничных ступенек.

– Как ты можешь веселиться, когда мальчика уже нет в живых? – по-английски вдруг спросила его Элоиза. Аннет нагнулась, чтобы взять второй чемодан, и никакой заинтересованности к разговору не проявила. Элоиза была права, Том и сам не мог себе объяснить свое состояние.

– Может быть, я просто не успел это осознать. Все произошло настолько неожиданно... Старший брат Фрэнка тоже был дома. Фрэнк был в очень подавленном состоянии из-за Терезы. А тут еще недавняя смерть отца...

Том решил про себя, что от него никто не должен узнать правды о смерти Пирсона-старшего. Для Элоизы эта смерть навсегда должна остаться либо самоубийством, либо несчастным случаем.

– Убить себя в шестнадцать лет... Как это ужасно! – воскликнула Элоиза. – Ты знаешь, сейчас среди молодых это случается все чаще и чаще, так пишут в газетах. Хочешь этого? – сказала она, протягивая ему винный бокал с минеральной водой. – Или налить чего-нибудь покрепче?

Том покачал головой.

– Нет. Сначала – вымыться.

Направляясь к ванной, он, проходя мимо телефонного столика, бросил беглый взгляд на тоненькую стопку корреспонденции за последние два дня, но решил, что это вполне может подождать.

Во время ланча Том рассказал Элоизе о доме Пирсонов в Кеннебанкпорте и о чудаковатой старой женщине Сьюзи, которая долгие годы была там домоправительницей и няней обоих мальчиков, а в настоящее время лежит с сердечным приступом.

Как ему показалось, у него получилось довольно правдивое описание атмосферы этого дома, где роскошь соседствовала с унылой безнадежностью. По тому, как Элоиза недоуменно сдвинула брови, Том понял: она догадалась, что он не сказал ей всей правды.

– И ты уехал в тот же день, сразу после того, как мальчик погиб?!

– Да. Я не видел никакого смысла в том, чтобы оставаться дольше. Все равно до похорон пришлось бы ждать не меньше двух дней. («Сегодня вторник. Возможно, как раз сейчас его и хоронят», – подумал Том.)

– Думаю, ты просто испугался, что тебе будет слишком тяжело при этом присутствовать. Ведь ты к нему очень привязался, верно?

– Верно, – отозвался Том и в первый раз с начала разговора взглянул ей прямо в глаза. Возможно, когда-нибудь он расскажет Элоизе, каково это – взяться управлять жизнью юного существа и не справиться с этой задачей. Хотя вряд ли он сможет позволить себе такое признание – ведь тогда он будет вынужден рассказать ей о том, что Фрэнк убил своего отца, потому что в основном именно это, а не Тереза, толкнуло Фрэнка к самоубийству.

– А с Терезой ты познакомился? – спросила Элоиза. По ее настоянию Том уже описал ей во всех подробностях Лили Пирсон – в прошлом актрису, сумевшую выйти замуж за сказочно богатого человека, и незаменимого «друга семьи» Тэла Стивенса, который, по всей вероятности, станет ее следующим мужем.

– Нет, с Терезой я так и не встретился, – ответил Том. – Кажется, в это время она была в Нью-Йорке.

Том очень сомневался, что Тереза приедет на похороны Фрэнка, да так ли уж это и важно? Для Фрэнка Тереза была скорее неким представлением об идеале, чем-то неосязаемым, неуловимым; такой она и останется теперь для него «навечно», как он сам написал.

После ланча Том поднялся к себе, чтобы распаковать чемоданы и просмотреть почту. Опять письмо от Джеффа Константа из Лондона. Том бегло проглядел его и убедился, что все идет хорошо. Что касается новостей, то Джефф сообщал о том, что у «Дерватт-академии» в Перудже новые менеджеры. Это два увлеченных живописью молодых человека из Лондона – Джефф указал их полные имена, – у которых возникла идея прикупить расположенное рядом с Академией палаццо и приспособить его под гостиницу для студентов-художников. Джефф спрашивал, одобряет ли Том этот проект и знает ли он палаццо, о котором идет речь, – оно с юго-западной стороны от школы. Со следующей почтой, сообщал Джефф, новые менеджеры-лондонцы пришлют ему снимок того самого палаццо. Письмо заканчивалось словами: «Это означает, что сфера нашей деятельности расширяется. Думаю, это к лучшему. Мне кажется, ты со мной согласишься, если только у тебя нет тайной информации о состоянии итальянской экономики, из которой явствует, что в настоящий момент следует воздержаться от каких-либо финансовых операций на итальянской территории».

Никакой тайной информацией Том не располагал; за кого они его там принимают? Тоже мне, нашли финансового гения! Однако идею о приобретении дворца и превращении его в отель Том одобрял полностью. Расширяться надо именно за счет приобретения отелей. Художественная школа и без того существовала главным образом за счет прибылей от гостиничного бизнеса. Знай об этом Дерватт, он сгорел бы со стыда.

Том скинул свитер, прошел в белую с голубым ванную комнату и бросил свитер на стул. Он уловил жужжанье маленьких пил, которое прекратилось, когда он вошел. Или это лишь ему почудилось? Том приложил ухо к боковой стенке шкафчика. Нет, не почудилось! Крошечные пилы работали, их звук слышался все отчетливее. Вот ведь трудяги паршивые! Сверху сложенной пижамы уже скопилась миниатюрная пирамидка красно-коричневого порошка – результат раскопок в верхней части шкафчика. Что они там мастерят? Лежбища для себя или хранилища для яичек? А может, этим маленьким плотникам объединенными усилиями удалось построить там из слюны и опилок крошечный книжный шкаф – чтобы он служил своеобразным памятником их искусству выживания? Том громко расхохотался: какой бред! Похоже, что у него самого не все в порядке с головой!

Из уголка чемодана Том извлек берлинского медвежонка. Заботливо распушив его слежавшийся мех, он устроил его возле словарей, на письменном столе. Лапы у маленького мишки нельзя было разогнуть, он был вынужден постоянно оставаться в положении сидя – таким уж его сделали. Его блестящие глазенки смотрели на Тома все с тем же выражением простодушной веселости, что и тогда в Берлине. Том улыбнулся и сказал: «Теперь ты будешь жить, не зная печали, до конца дней своих».

Сейчас он примет душ, потом плюхнется на кровать и, не торопясь, станет просматривать почту. Нужно постараться вернуть себя в нормальные временные рамки. На часах было без двадцати три по европейскому времени. Том чувствовал уверенность в том, что Фрэнка похоронят именно сегодня. Во сколько это произойдет, уже не имело значения, ибо для Фрэнка понятия времени больше не существовало.

Патриция Хайсмит
Мистер Рипли под водой

1

Том стоял в bar-tabac[285] Жоржа и Мари с почти полной чашкой кофе в руке. Он уже расплатился, в том числе и за две пачки «Мальборо» для Элоизы, которые оттопыривали карман его пиджака. Том смотрел на игровой автомат, за которым кто-то играл.

Карикатурный мотоциклист на экране несся куда-то на задний план. Иллюзия скорости создавалась двигающимся вперед частоколом по обеим сторонам дорога. Игрок орудовал рулем, заставляя мотоциклиста объезжать едущий с меньшей скоростью автомобиль или подпрыгивать, словно лошадь, чтобы преодолеть изгородь, которая вдруг возникала поперек дороги. Если мотоциклист (вернее, игрок) не объезжал или не перескакивал вовремя, наступала тишина и появлялась черно-золотая звезда, означающая столкновение; с мотоциклистом, как и с игрой, было покончено.

Том не раз наблюдал за игрой (насколько он знал, этот автомат был самым популярным из всех, что приобрели Жорж и Мари), но сам никогда не играл. Ему как-то и не хотелось.

– Non-non! – донесся из глубины бара сквозь обычный шум голос Мари. Она опровергала мнение какого-то посетителя, возможно, о политике. О чем бы ни шла речь, они с мужем придерживались левых взглядов. – Ecoutez, Mitterrand...[286]

Между тем Тому пришло в голову, что Жоржу и Мари не нравится наплыв арабов из Северной Африки.

– Eh, Marie! Deux pastis![287] – Это крикнул толстый Жорж в запачканном белом фартуке поверх рубашки и брюк, обслуживающий несколько столиков, где посетители выпивали и иногда закусывали чипсами и сваренными вкрутую яйцами.

Музыкальный автомат играл ча-ча-ча.

Снова на экране молчаливая черно-золотая звезда! Зрители, следившие за игрой, сочувственно вздохнули. Смерть. Все кончено. Экран безмолвно вспыхнул, одержимый навязчивой надписью: ОПУСТИТЕ МОНЕТЫ ОПУСТИТЕ МОНЕТЫ ОПУСТИТЕ МОНЕТЫ, и рабочий в синих джинсах, послушно пошарив в кармане, опустил еще монеты, и игра началась снова; мотоциклист, готовый ко всему, как ни в чем не бывало полетел в глубину экрана, аккуратно уклоняясь от возникающих перед ним бочек, плавно перепрыгнул через первое препятствие. Человек за игровым аппаратом сосредоточенно смотрел на экран, решая, что сделать, чтобы тот преодолел все, что встретится у него на пути.

Том подумал об Элоизе, о ее поездке в Марокко. Она хотела увидеть Танжер, Касабланку, возможно Марракеш. И Том согласился поехать вместе с ней. В конце концов, это не первое ее путешествие, для которого требовалось сделать прививки перед отъездом, а он как муж обязан сопровождать ее в некоторых развлекательных поездках. У Элоизы в течение года возникали две-три вдохновляющие идеи, правда, далеко не все из них она претворяла в жизнь. У Тома не было настроения устраивать каникулы. Сейчас начало августа, в Марокко стоит жара, а Том предпочел бы именно в это время года возиться со своими пионами и георгинами; он любил срезать почти каждый день по два-три цветка для гостиной. Том обожал свой сад, и его вполне устраивало общество садовника Анри, который помогал ему в наиболее трудоемкой работе по саду, когда требовалась физическая сила; впрочем, для других целей он и не годился.

К тому же эта Странная Пара, как Том называл их про себя. Он не был уверен, что они женаты, да это и не имело значения. Он чувствовал, что они скрываются в этом районе и присматриваются к нему. Может быть, они и безобидны, но кто знает? Том впервые заметил их с месяц назад в Фонтенбло, когда они с Элоизой ходили по магазинам: мужчина и женщина примерно одного возраста – около тридцати – похоже, американцы, шли впереди, время от времени оборачиваясь и поглядывая на них. Этот взгляд Тому был очень хорошо знаком, как будто они узнали его или, возможно, знали, что его зовут Том Рипли. Том несколько раз ощущал на себе подобные взгляды в аэропортах, хотя происходило это нечасто, да и было довольно давно. Он полагал, что причина тому – его фотография в газетах, однако за последние несколько лет ни одной из его фотографий в газетах не появлялось, он был в этом уверен. С тех пор как закончилось дело Мёрчисона, а это произошло около пяти лет тому назад, – Мёрчисона, чья кровь все еще на полу у него в подвале. Если бы кто-нибудь заметил это пятно, Том объяснил бы, что оно от пролитого вина.

По правде говоря, это смесь вина и крови, напомнил себе Том, потому что Мёрчисон был убит ударом винной бутылки по голове. Бутылки «Марго», оказавшейся в руках у Тома.

Итак, Странная Пара. Мотоциклист вновь не избежал столкновения. Том заставил себя отвернуться. Он поставил пустую чашку на стойку бара.

У мужчины были черные прямые волосы, очки с круглыми стеклами, у женщины светло-каштановые волосы, тонкие черты лица и серые или светло-карие глаза. Мужчина пристально посмотрел на него с рассеянной улыбкой. У Тома возникло чувство, что он, возможно, где-то видел этого человека, в Хитроу или Руаси, что и вызывало ощущение, будто ему знакомо его лицо. В этом не было ничего страшного, но Тому это не нравилось.

А потом Том заметил их, когда они медленно ехали в своей машине по главной улице Вильперса. Он вышел как-то в полдень из булочной с flute[288] (должно быть, мадам Аннет не пришла в тот день или была занята приготовлением обеда) и снова почувствовал на себе их взгляд. Вильперс – маленький городок в нескольких километрах от Фонтенбло. Почему эта Странная Пара приехала сюда?

Мари, всегда приветливо улыбающаяся, и лысый Жорж оказались одновременно за стойкой бара в тот самый момент, когда Том поставил чашку.

– Спасибо и доброй ночи, Мари и Жорж, – сказал с улыбкой Том.

– До свидания, мсье Рипли, – крикнул Жорж, махнув одной рукой, а другой наливая «кальвадос».

– Спасибо, мсье, до скорого свидания, – крикнула ему вслед Мари.

Том почти уже достиг двери, когда в бар вошел мужчина в круглых очках, мужская составляющая Странной Пары. Судя по всему, он был один.

– Мистер Рипли? – Его бледные губы расплылись в улыбке. – Добрый вечер.

– Добрый вечер, – ответил Том, продолжая идти к выходу.

– Вы не против, если мы с женой пригласим вас выпить по стаканчику?

– Спасибо, я уже ухожу.

– Тогда, может, в другой раз? Мы снимаем дом в Вильперсе. Вон там. – Он неопределенно махнул рукой на север и обнажил в улыбке крупные зубы. – Похоже, мы соседи.

Том столкнулся с двумя посетителями, входящими в бар, и вынужден был немного отступить.

– Меня зовут Притчард. Дэвид. Я прохожу курс маркетинга в Институте бизнес-администрирования в Фонтенбло. Уверен, вы о нем знаете. Мой дом – двухэтажный белый с садом и маленьким прудом. Мы просто влюблены в него из-за пруда, из-за бликов на потолке от воды. – Он засмеялся.

– Понимаю, – сказал Том, стараясь, чтобы его голос звучал любезно. Он был уже за дверью.

– Я позвоню вам. Мою жену зовут Джанис.

Том кивнул и заставил себя улыбнуться.

– Да, прекрасно. Позвоните. Доброй ночи.

– Здесь не так много американцев! – крикнул ему вслед решительный Дэвид Притчард.

Мистеру Дэвиду Притчарду придется постараться, чтобы найти его телефон, подумал Том, потому что они с Элоизой позаботились о том, чтобы тот не фигурировал в телефонном справочнике. Этот выглядевший так заурядно Дэвид Притчард – почти такой же высокий, как и Том, – казался взволнованным. Том размышлял об этом, когда шел по направлению к дому. Может быть, он офицер полиции, раскопавший старые отчеты? Частный детектив, работающий... – интересно, на кого? Том не мог вспомнить, чтобы у него были какие-нибудь потенциальные враги. «Мошенник» – вот слово, которое подходит Дэвиду Притчарду: жуликоватая улыбка, притворная доброжелательность, возможно, выдуманная история об обучении в ЕИБА[289]. Этот институт в Фонтенбло мог быть прикрытием, впрочем, Том подумал, что, возможно, Притчард действительно там что-то изучает. Или, может быть, они не муж и жена, а агенты ЦРУ. Хотелось бы знать, подумал Том, что могло понадобиться от него американской разведке. Подоходный налог он платит исправно. Мёрчисон? Нет, с этим все улажено. Дело закрыто. Мёрчисон исчез, его труп не нашли. Дикки Гринлиф? Вряд ли. Совсем недавно, например, Кристофер Гринлиф, кузен Дикки, написал Тому и в прошлом году прислал почтовую открытку из Элис-Спрингс. Кристофер теперь инженер-строитель, женат и, насколько помнится Тому, работает в Рочестере, штат Нью-Йорк. Том даже поддерживает хорошие отношения с отцом Дикки Гербертом. Во всяком случае, они обмениваются рождественскими открытками.

Поравнявшись с большим деревом, растущим напротив Бель-Омбр, ветви которого нависали над дорогой, Том приободрился. Было бы о чем беспокоиться! Он толкнул одну створку ворот ровно настолько, чтобы проскользнуть за нее, затем, осторожно, без стука, прикрыв, повесил висячий замок и задвинул длинный шкворень.

Ривз Мино. Том так резко остановился, что его ботинки заскользили по гравию. Наклевывалась еще одна работенка для Ривза по сбыту краденого. Ривз звонил несколько дней назад. Том часто давал себе зарок не заниматься такими делами, но затем соглашался. Не потому ли, что он любил знакомиться с новыми людьми? Том коротко, но довольно громко рассмеялся и направился к входной двери, слегка приминая гравий на дорожке.

Когда он уходил сорок пять минут назад, свет в гостиной горел и входная дверь оставалась незапертой. Том зашел в дом и запер ее на замок. Элоиза сидела на диване, сосредоточенно читая журнал – наверное, какую-нибудь статью о Северной Африке, подумал Том.

– Привет, cheri, Ривз звонил, – сказала Элоиза, посмотрев на него снизу вверх. При этом она, слегка качнув головой, отбросила со лба светлую прядь. – Том, а ты...

– Да. Держи! – Улыбаясь, Том протянул ей сначала одну красно-белую пачку, затем вторую, которую она положила в карман голубой блузки. – Что-нибудь срочное у Ривза? Repassant – ironing – bugeln[290]?..

– О, Том, прекрати! – сказала Элоиза и зажгла зажигалку. Ей нравятся его каламбуры, подумал Том, но она никогда не показывает виду, только позволяет себе чуть улыбнуться. – Он позвонит снова, но, может быть, не сегодня вечером.

– Кто-нибудь... ну... – Том остановился, потому что Ривз никогда не вдавался в детали, когда разговаривал с Элоизой, и Элоиза не скрывала, что ей неинтересны, даже скучны их дела. Так было безопаснее: чем меньше знаешь, тем лучше. Том предполагал, что именно так думала Элоиза. И в самом деле, разве это не так?

– Том, давай завтра поедем и купим билеты в Марокко. Хорошо? – Она подняла голые ноги на диван, обтянутый желтым шелком, и грациозно подогнула их под себя, как устраивающийся поудобнее котенок. Взгляд ее глаз цвета лаванды был совершенно спокоен.

– Д-да. Хорошо. – Он ведь обещал, напомнил себе Том. – Мы полетим сначала в Танжер.

– Да, милый, а оттуда – в Касабланку.

– Конечно, – отозвался Том. – Отлично, дорогая, мы купим билеты завтра, в Фонтенбло.

Они всегда там заходили в одно и то же агентство, где хорошо знали персонал. Том поколебался, но затем все же решил сказать:

– Дорогая, ты помнишь ту пару – они еще смахивали на американцев. Мы их однажды видели на улице в Фонтенбло? Они шли впереди, и я сказал потом, что мне показалось, будто тот мужчина, темноволосый, в очках, смотрел на нас.

– Вроде бы. А что?

Тому показалось, что она вспомнила.

– Дело в том, что мы только что разговаривали с ним в баре. – Том расстегнул пиджак и засунул руки в карманы брюк. Он не стал садиться. – Мне он совсем неинтересен.

– Я вспомнила женщину, что была с ним, со светлыми волосами. Они американцы, да?

– Во всяком случае, он – да. Видишь ли, они снимают дом здесь, в Вильперсе. Помнишь дом, где...

– В самом деле? В Вильперсе?

– Да, дорогая. Дом, где мы видели блики на потолке – в гостиной, кажется? От воды в пруду.

– Да, я вспомнила этот дом. Двухэтажный, белый, с довольно большим камином. Неподалеку от Грэ, да? Кто-то из наших знакомых подумывал о том, чтобы его купить.

– Да, верно.

Один американец, знакомый их приятелей, присматривая загородный дом недалеко от Парижа, попросил Тома и Элоизу составить ему компанию, когда осматривал пару домов поблизости. Он ничего не купил, по крайней мере возле Вильперса. Это было больше года назад.

– Да, кстати, этот человек в очках намеревается установить с нами соседские отношения, просто лишь потому, что мы говорим по-английски, ты представляешь! А мне бы этого не хотелось. Кажется, он учится в ЕИБА – это большая бизнес-школа возле Фонтенбло.

Том добавил:

– Интересно, как он узнал мое имя и почему мной заинтересовался?

Чтобы не выглядеть слишком обеспокоенным, он уселся на стуле. Теперь он сидел лицом к Элоизе, между ними стоял кофейный столик.

– Их зовут Дэвид и Джанис Притчард. Если они позвонят, нужно вежливо ответить, что мы заняты. Хорошо, дорогая?

– Конечно, Том.

– А если у них хватит нахальства прийти к нам и позвонить в дверной звонок, то их не стоит сюда впускать. Я предупрежу мадам Аннет.

Выражение лица Элоизы, обычно такое безмятежное, стало озабоченным.

– Что-то случилось?

Ее вопрос заставил Тома улыбнуться.

– У меня предчувствие... – неуверенно начал Том. Он обычно не говорил Элоизе о своих интуитивных подозрениях, но раз уж такое предчувствие у него возникло, он должен сделать все, чтобы ее защитить. – Они мне не кажутся обычными людьми. – Том смотрел на ковер. Что означает «обычные люди»? Том не мог бы ответить на этот вопрос. – Мне кажется, что они не женаты.

– Ну и что такого?

Том засмеялся, потянулся к голубой пачке «Житан», лежавшей на кофейном столике, и, щелкнув зажигалкой Элоизы, прикурил сигарету.

– Верно, дорогая. Но почему они смотрели на меня? Я не говорил тебе, но мне показалось, что он мне напомнил одного человека, который не так давно как-то странно посмотрел на меня в аэропорту. Он вроде тоже был с женщиной.

– Нет, ты не говорил, – уверенно ответила Элоиза.

– Не буду утверждать, что это так уж важно, но повторяю: мы будем любезны, но постараемся держаться на расстоянии, если они предпримут попытку сблизиться. Хорошо?

– Да, Том.

Он улыбнулся.

– И до этого были люди, которые нам не нравились. Не велика важность.

Том поднялся, обогнул кофейный столик и помог Элоизе встать, взяв ее за руку, которую она протянула. Он обнял ее, закрыл глаза, наслаждаясь ароматом ее волос, ее кожи.

– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была в безопасности.

Она засмеялась.

– Бель-Омбр кажется таким безопасным.

– Ноги их здесь не будет.