Текст книги "Любимый цветок фараона (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)
Только фараон не слышал его слов, как и топота приближавшихся придворных и слуг. Сети с трудом сумел довести его до спальни и собственноручно опустил на окнах тростниковые занавески, погрузив комнату в такой же мрак, в каком пребывала сейчас душа брата. Он лично взял на себя все заботы о двойных похоронах, велев изготовить статую вместо погибшего тела. Царица Ти покорно подняла перед ваятелем покрывало, чтобы придать образу настоящие черты Нен– Нуфер. Никотриса, глядя на бледное лицо фараона, велела расписать заново трон, чтобы на спинке была изображена Нен-Нуфер, держащая опахало над головой божественного супруга. Как и обещал, Сети собственноручно выловил из пруда все белые лотосы, и Асенат наплела из них длинные гирлянды, которыми украсили погребальную камеру после того, как туда внесли маленький саркофаг. Процессия прислужниц расставила по стенам игрушки. Никотриса ущипнула фараона за руку, и тот поспешил вернуть на лицо улыбку. Строители замуровали дверь в крохотную камеру, а статую Нен-Нуфер поместили за стеной молельни, оставив место для статуи самого фараона. Через сорок дней фараон вернулся сюда вдвоем с Пентауром, чтобы опустить под камень пьедестала свиток, о содержании которого никто не должен был знать. Не говоря друг другу и слова, не глядя друг другу в глаза, они разошлись у храма. Пентаур не отошел от колесницы, и долго простоял в клубах поднятой лошадьми пыли. Он не верил, что даже если переживет царствующего фараона, сумеет после его погребения прочитать заклинание и соединить его в смерти с Нен-Нуфер. Он столько ночей смотрел в пустые небеса в надежде отыскать ответ, когда надлежит совершить ритуал, но небеса оставались немы, ибо никто прежде не смел посылать провинившуюся душу в новое тело.
День шестой. 6.1 «Новый приступ»
Сусанна минуту ждала продолжения, но Реза молчал, глядя на невидимую точку на столе.
– Почему же Пентаур сам не прочитал заклинание? – Сусанна вжалась в край дивана, когда Реза зашевелился. – Умер раньше фараона? Или… – она поймала лукавый взгляд рассказчика. – Не захотел из ревности. Ну точно, из ревности. Не могут же все герои быть такими положительными, как ты их описал. Почему ты молчишь?
– А что я должен сказать? – Реза продолжал сидеть на полу. – Откуда мне знать мысли Пентаура? Возможно, он прочитал в небесах, что его воспитанница должна три тысячи лет промучиться в одиночестве среди прочих отвергнутых душ, чтобы замолить грехи мужа и собственное малодушное самоубийство. Кто знает…
– Ты знаешь! – воскликнула Сусанна, поняв, что необходимо поставить точку в этом дурацком погружении в Древний Египет. – Ты все это придумал, и ты знаешь ответ на любой вопрос.
Реза поднялся и потянулся, чтобы размять затекшее тело.
– Мне надоела эта история. Я подарил ее тебе. Делай с ней, что тебе заблагорассудится.
– А если мне история не нравится?
– Ты всегда можешь ее переписать, – бросил Реза и отвернулся. – Только помни, сколько всего я пережил ради нее. Одни поиски украшений чего стоили!
А это уже что-то новенькое, мистер Атертон! Продолжайте, продолжайте… А то начали роман за здравие, а закончили за упокой.
– Расскажи. Ведь ожерелье с лотосами осталось у Пентаура.
Реза сел на диван, слишком близко от нее и полез в сумку. Только не очередной артефакт! Нет, лукум… Запасливый, все сразу не выложил на стол. Видно, действительно хорошо знает женщин. Еще бы, у фараона был целый гарем, он поделился с ним опытом!
– Пентаур вернул ожерелье фараону, и тот собрал любимые украшения царицы в ларец, хотя для заклинания нужен был лишь амулет, который Нен-Нуфер незаметно оставила в саркофаге сына за час до своего утопления. Его обнаружил Пентаур, руководивший похоронами, и положил к остальным украшениям, потому что ребенку изготовили собственный.
– А зачем понадобились остальные украшения?
– Для того, чтобы царице было что носить в загробном мире! – покачал головой Реза. – И духи принесли, и платья… Будто не понимаешь! Статуя так же спокойно заменяет погибшее тело, как и покалеченную мумию, а остальное должно быть соблюдено: росписи, утварь и личные вещи умершего должны уйти с ним. Фараон не думал, что те так долго не понадобятся Нен-Нуфер. Ну и драгоценности нужны были для второй части обряда. Платье мне пришлось шить из современного льна, но украшения ты надела именно те, которые носила Нен-Нуфер – те, что продал мой дед.
– Их невозможно было вернуть…
Мистер Атертон, ну проколитесь вы уже где-нибудь! Ну как можно так складно врать!
– Для обреченного нет невозможного, – Реза протянул Сусанне ломтик лукума, и та поспешила взять его пальцами, чтобы ее не заставили брать лакомство губами.
– Я давно позабыл про твое создание, списав все на юношеский бред. Я продолжал делать украшения только лишь для того, чтобы содержать семью. Постепенно обо мне распространились слухи среди местных скупщиков и воров, и бедуины начали приносить золото. Поначалу я не думал расспрашивать их про деда, но два года назад фараон вернулся и напомнил про украшения для второй части ритуала, и тогда же я отправился в гробницу, чтобы перепеленать мумию ребенка, ведь я должен был привести тебя к нему – ради этого весь обряд и затевался. Но фараон не сумел уйти от ребенка и заставлял меня возвращаться туда чуть ли не ежедневно. Я не понимал, отчего бы ему не рассказать сыну про мать в своем загробном мире, почему надо обязательно держать на руках мумию… Но кто меня спрашивал! Я служил лишь безвольным телом. Тогда я и начал расспрашивать брата Сельмы о старых скупщиков древностей, которые могли навести меня на след проданных украшений. И вот удача, он познакомил меня с сыном того самого араба, которому дед продал украшения. У него даже остались серьги, которые он лично побоялся сбыть. Я отвалил ему приличную сумму и забрал их, когда фараон подтвердил подлинность украшений. Тогда я попросил фараона описать остальные украшения и стал просматривать каталоги мировых музеев, в душе не веря в удачу. Да и не все еще оцифровано, а перерыть запасники даже в Каире нереально. Я чувствовал себя загнанной лошадью, ведь сроки поджимали, а на руках у меня был уже ненужный амулет и серьги. Мне пришлось изрядно попутешествовать – правда, заодно, я пристроил много собственных украшений. Не поверишь, но я нашел все драгоценности, зарисовал их и, вернувшись в мастерскую, сделал копии, чтобы вернувшись в музеи, подменить ими оригиналы.
– И тебя не поймали ни разу?
Мистер Атертон, это уже попахивает ироническим детективом! Я такое не читаю! Ну-ну, хватит улыбаться, мне все же не десять лет!
– Меня не могли поймать. Со мной была корона фараона. Настоящая. С магической коброй, умеющей внушать людям все, что пойдет на благо Кемета. За твою сестру мне, конечно, надо бы извиниться, но я не насылал болезнь. Змея сделала это сама, я даже не увидел вас тогда в «Теремке» за день до вылета. Я не врал тебе, что был до ужаса шокирован сходством. Я не ждал появления настоящей девушки. Я верил в мистический образ… Ну или в то, что я просто сумасшедший вор, решившись попробовать на крепость лучшие музеи мира. Колье я забрал в Эрмитаже, как ты уже догадалась. Это оказалось самое легкое предприятие, потому что брал я его из запасников.
Но Сусанна уже не думала о колье. Она думала о «Теремке». Как такое возможно?! И змея, которая снилась сестре, она-то не могла ее выдумать! Мистер Атертон! Это не может быть правдой, не может… Но, Суслик, твои родственники всегда гадали, почему ты ни на кого не похожа… И твои родители не собирались тебя заводить, им хватало одной дочери… Мистер Атертон…
– Сусанна, теперь ты мне веришь? – он крепко держал ее запястья. – Веришь? Пусть это и за гранью разумного. Но египетское наследие настолько не изучено, что никто не посмеет утверждать, что их заклинания пустой набор мертвых слов. Лучше бы европейцы не трогали пески, лучше бы… Но эта гробница должна была быть вскрыта ради проклятого заклинания, но… Но ведь ты успела полюбить Нен-Нуфер и фараона, ну хоть немного? – Сусанна даже кивнуть не могла от охватившего ее ужаса. – Мы помогли им, и я молю всех их богов, чтобы они оставили нам тела и души. Встретив тебя, я впервые понял, что хочу жить. Понимаешь? – Сусанна все еще не в состоянии была пошевелиться. – Я не хочу отпускать тебя. Я действительно могу стать тебе хорошим мужем, понимаешь? Я прошу так немного. Дай нам шанс узнать друг друга, если этот шанс нам даруют древние. Не молчи, прошу тебя! Ты не представляешь, как тяжело далось мне это признание.
Но Сусанна продолжала молчать, но не вырывала руки с кольцом, которую Реза сжал с такой силой, что хотелось кричать. К счастью, он сам отпустил ее, как она думала, чтобы расстегнуть ворот рубахи, но нет… Реза ухватился за шею. Нет, только не это! Пальцы сами нашли пуговицы, хотя Сусанна и понимала, что раздевать его бесполезно.
– Реза, нет!
Она скользнула под него, когда он осел на диван. До пола ему не провалиться, но стол достаточно жесткий, и можно разбить лоб… Какой лоб, дура! Он сейчас задохнется без лекарства! Смотри на цвет лица! Да не вижу я ничего, он лицом уткнулся мне в плечо.
– Реза! Реза, дыши!
Сусанна, прекрати говорить с ним по-русски! Я не знаю другого языка сейчас, я не знаю…
– Реза!
Она рванула вниз рубашку и теперь гладила ему спину, понимая, что действия ее глупы. А когда он совсем обмяк, она закричала непонятно на каком языке:
– Ты не смеешь от меня уходить!
Она окончательно запуталась в спущенных рукавах его рубахи, пытаясь подтянуть его к дивану, и когда ей все же удалось это сделать, то, не выпутывая рук, она рухнула ему на грудь, пытаясь поймать ухом сердцебиение. Сердце билось медленно и ровно.
– Реза, – позвала она тихо. – Реза.
В ответ его руки сомкнулись за ее спиной.
– Тогда ты тоже не уходи, – прошептал он, касаясь губами ее уха. – Потому что я не в силах тебя удержать.
Его объятье распалось, но Сусанна поймала его руку раньше, чем он ударился о стол.
– Ты смог справиться, видишь? – она сжала его пальцы, и почувствовала ладонью кольцо. – Смог и без этого дурацкого укола.
– Вместо него была ты. Без тебя я не стану бороться.
– Прекрати!
Она хотела отстраниться, ведь ее больше ничего не держала у его груди, но вдруг поняла, что не хочет уходить.
– Я ничего не делаю. Это ты лежишь на мне.
Сусанна дернулась, но вторая рука успела остановить ее.
– Не уходи, я сейчас безопаснее скарабея. Я только хочу, засыпая, чувствовать тебя. Я безумно устал от одиночества ночей. Останься подле меня, а рассвет, рассвет посмотрим завтра.
– Я останусь, спи.
Она отстранилась ровно настолько, чтобы увидеть его лицо. Реза не улыбнулся, он просто закрыл глаза и мгновенно провалился в сон. Сусанна высвободила руку и дотянулась до оставшегося на столе лукума. Безумно хотелось есть!
Суслик, ты – свинтус! Сейчас стряхну крошки, что такого! Она дунула на обнаженную грудь Резы, и лепестки роз полетели прочь. Только один попал ему на подбородок. Пришлось протянуть руку и тут же отдернуть. Он не уснул. Он смотрел на нее в упор, и спина под арабской рубахой покрылась ледяной испариной. Сусанна попыталась шевельнуться, но придавившая ее рука превратилась в камень.
– Ты сейчас не Реза, да? – только и сумела прошептать она, получив в ответ согласный кивок.
6.2 «Явление фараона»
Сусанна тихо сползла на пол в надежде добраться до выхода, где можно будет спрятаться за спину Мустафы. Там люди, а здесь перед ней непонятное чудовище.
– Не бойся меня! – произнес тот, кто некогда был Резой.
Он стоял перед ней в полный рост, в одних брюках, сорвав по пути болтавшуюся на одних манжетах рубашку, а Сусанна продолжала пятиться, как краб, не в силах подняться. До прорези в пологе оставалось меньше метра, когда ее поставили на ноги, подняв за ворот рубахи, словно котенка.
– Я же сказал: не бойся меня. Я пришел с миром поклониться тебе за возвращение мне моей царицы, – и он действительно приложил к груди руку и наклонил голову, и Сусанна сумела досчитать до десяти, пока лицезрела блестящий в дрожащем свете свечного фонаря затылок. Только образ чудовища не рассеялся. Взгляд светящихся глаз приковывал к полу. – Я не позволил сделать это ей самой, ибо Нен-Нуфер уже достаточно напугала тебя своим появлением в гробнице, когда ты держала на руках нашего сына.
Он замолчал, ко Сусанна не подумала открыть рот, сообразив, что с ней говорит тот, кто не контролирует себя. Да и пересохшие от страха губы склеились, но она кивнула, подтверждая понимание сказанного. Если Реза с ней не играет, то лучше молчать. Приступ пройдет! Только пока мистер Атертон совсем не в себе, ей стоит подумать о собственной безопасности.
Реза отличный фокусник, что с бумагами, что сейчас… Когда успел вставить линзы, превратившие глаза в два фонаря? Когда? Но вопрос она не задала. Язык остался стопудовым камнем лежать во рту. Она могла только приоткрывать губы, словно рыба, чтобы не задохнуться от его близости. И вот железные пальцы обвились вокруг ее запястья и оттянули от полога. Что дальше? Что? Что он еще собирается сказать? И главное – сделать?
– Я ухожу навсегда из мира живых, потому что ничего не держит меня в нем больше. Ты последняя причина, по которой я вновь вошел в чужое тело. Смыслом твоего рождения стала моя любовь. Она принесла мне мало радости при жизни, но я не сетую. Моя душа болит за ту боль, которую я причинил этим заклинанием другим. Я не повинен в смерти отца Резы, это было случайное стечение обстоятельств, но я беру на себя ответственность за смерть всех трех женщин в их семье и хочу, чтобы жертв не стало четыре. Это заклинание писалось для жрецов, и ни я, ни тем более Пентаур не думал, что оно попадет в руки несведущих людей через три тысячи лет. Тебя не должно было быть, тебя Реза создал по ошибке, от страха переставив местами слова. Он должен был создать тело из слез Нен– Нуфер, а создал реальную женщину с собственной душой, но я вымолил у Осириса твое право на жизнь. Подойди ко мне, не бойся.
Какое подойди, ее сейчас можно только подтащить! И нынешний фараон подтянул ее ближе и коснулся ледяными губами лба. Такого же ледяного. И мокрого от страха.
– Теперь ступай с миром обратно в мир живых. Ты свободна от проклятья Нен– Нуфер. И, молю тебя, не плачь по Резе. Он не стоит ни одной твоей слезинки. Поверь, ему так будет лучше… Он должен был умереть еще ребенком из-за своей болезни и лишь потому, что оставался моей последней надеждой, дожил до сегодняшнего дня. Я надоумил его отца поддержать его жизнь своим телом.
– Как?! – Голос прорвался сам собой. – Как так?!
И когда тот вместо ответа прикрыл глаза, Сусанна сама схватила его за запястья, будто простым движением могла удержать мертвый дух в живом теле. Он ведь может покончить с собой по дури… Вколоть что-то или проглотить… Да просто броситься в реку. Возможно, он для этого и притащил ее на корабль… Похоже, с головой он распрощался окончательно. Или есть шанс вернуть ему разум? Разговором. Он любит говорить сам и любит, когда с ним разговаривают… Возможно, потянув время, она вернет в это тело здравомыслящего Резу?
Сусанна набрала в легкие побольше воздуха, чтобы не сделать ни одной паузы… Он должен слушать, он не должен перебивать… И главное – не называть его Резой. Сейчас это не мистер Атертон. Бесполезно взывать к англичанину… Сейчас он египтянин. И вдобавок древний!
– Ты же не хочешь сказать, что он… Что он умер…
Сусанна слушала себя и холодела… Но надо подыграть несчастному, как тогда в гробнице… И не шлепнуться в обморок. Здесь прохладно, а если и душит ее сейчас что-то, то только слезы… Бессилия перед собой и безумием того, кто в здравом уме сделал ей предложение, назвав своей последней надеждой.
– Он только что справился с удушьем без твоего тела, – Сусанна повысила голос.
– Слышишь? Он справился! Ты ведь это знаешь. Он справился…
Фараон-Реза открыл глаза – те продолжали светиться ярче горящего на столе фонаря.
– Нет, не справился, – отозвался он глухо. – Мне просто понадобилось его тело для спасения тебя. А сейчас я уйду, и он больше не проснется.
– Нет! – Сусанна сжала пальцы вокруг железных запястий, хотя и понимала, что не в ее силах причинить ему боль и отрезвить.
Возможно, его следует окунуть в реку, как он сделал до того с ней… Может, разумная часть мистера Атертона заранее показывала ей путь к спасению? Она ведь его последняя надежда… Последняя…
– Нет! – Сусанна кричала, не зная, желает сейчас появления арабов за своей спиной или нет. – Это я удержала его! Это я попросила его остаться! И я не отдам его небытию! Вот!
Она стянула с пальца кольцо и сунула под светящиеся глаза:
– Читай! Ты не посмеешь забрать у меня мужа, который возвратил тебе твою жену. Не посмеешь!
Фараон-Реза взял кольцо двумя пальцами, и Сусанне показалось, что он собрался его расплющить, но нет, он лишь зажал его в кулак.
– Это была игра…
Сусанна вздрогнула – да, это была игра… Только такая дура, как Суслик, могла купиться на романтические слова… Но сейчас идет игра не на жизнь, а на смерть. И она будет в нее играть до конца!
– Нет! – Сусанна поражалась силе своего голоса. – За минуту до приступа Реза сделал мне настоящее предложение, и я…
– Ты промолчала, – теперь в железном голосе послышался смех. – Я уйду, и со мной уйдет все хорошее, что тебе в нем нравилось. Останется тщедушный мальчишка, умеющий лишь водить кистью да стучать молотком и вестись на все шалости испорченного братца – отец не воспитывал его, или ему просто нечего было дать сыну. Я слишком благодарен тебе за Нен-Нуфер, и ты мне, как дочь, и потому я не дам тебе Резу в мужья.
Сусанна потянулась вниз и сумела опуститься на колени.
– Просто оставь мне его, какой он есть, – она обвила колени истукана дрожащими руками, – и я сама решу, подходит мне такой муж или нет. Если Резе вновь станет шестнадцать, мне даже легче будет понять его.
– Я уже ответил – нет, – прогремел над ней ответ. – Первое нет – я лучше тебя знаю, что он тебе не подходит, потому и прошу не скорбеть, а второе нет – я не могу оставить ему жизнь. Это не в моей власти.
– Ты просил за меня перед Осирисом, – Сусанна припала губами к держащей ее руке и тут же отшатнулась, поняв, что переходит все границы. – Попроси и за Резу!
– продолжала она, глотая уже слезы бессилия. – Без него я не вернула бы тебе Нен-Нуфер. Где же божественная справедливость? Где же божественное равновесие?
Железные губы искривила улыбка.
– А в тебе осталось что-то от души Нен-Нуфер. Я отвечу тебе, где они: в том, чтобы соединять подобное с подобным. Реза – тьма, а ты – свет. Вместе вы – затмение, ведущее к хаосу. Не плачь по нему. Возрадуйся своей свободе. И его. Наконец-то он обретет покой.
Сусанне пришлось разжать горящие пальцы, и истукан тут же отступил от нее:
– Оставайся с миром, мой прекрасный лотос.
– Нет! – Сусанна стрелой метнулась к нему и удержала за запястье, чувствуя, как под кожей замирает пульс. – Верни кольцо! Верни мне мужа!
Глаза вновь вспыхнули, и Сусанна отдернула руки, испугавшись, что он может ударить ее. Но тут же вернула их обратно, но уже не она, а ее тащили к выходу. За пологом оказалось пусто, хотя там должны были находиться Мустафа с сыном. Сумасшедший фараон остановился у самого борта и оттолкнул ее. Махнул рукой, и кольцо с именем Резы поглотила Великая Река.
– Нет! – Сусанна упала на колени и потянулась к воде. – Нет…
– Да, – он опустился на колени подле нее и указал на темную, серебрящуюся от света луны, воду. – Да, ты можешь достать его. Оно лежит на берегу реки в царстве мертвых. Ступай туда и возьми его, раз оно тебе нужно. Там же спроси, как пройти к храму Пта. Тебя проводят к Пентауру, и тот прочитает над кольцом заклинание, чтобы вернуть Резе здоровье. И ты должна успеть вернуться до рассвета. Иначе Реза умрет, да и ты сама утонешь в этой реке.
Сусанна отвела взгляд от воды. Лицо больше не казалось железным. Оно вновь стало живым. Приступ прошел? Это снова Реза?
– Я не умею плавать. Ты же знаешь…
Она попыталась улыбнуться. Мистер Атертон ведь пообещал искупать ее в реке. Вот и купает. Замечательный спектакль! И глаза больше не светятся. А был ли приступ или она повелась, как дура? Блин… Пора бы привыкнуть к его экстравагантному поведению. Ничего. Может и стоит прыгнуть и утопиться, как булгаковская Маргарита, не вынеся позора. Кто бы рот вовремя заткнул. Пусть даже поцелуем… Да не нужны ему твои поцелуи! Ему нужна твоя игра! Ты – его развлечение!
Сусанна выпрямилась.
– Я не стану прыгать. Я не умею плавать.
– Я тоже не умею плавать, – Реза остался стоять на коленях и не поднял на нее глаз, устремив взгляд в черноту воды. – Мы не плавали в реке, потому что река – самый короткий путь в царство мертвых. Под этой рекой, дающей воду и плодородный ил, течет другая река. Течет по равнине, где мы обитаем после смерти. На берегу мертвой реки лежит твое обручальное кольцо. Прыгай в воду, если хочешь его достать. Время утекает, и повернуть ни его, ни реку вспять невозможно.
Сусанна отступила на шаг и уперлась в балку навеса. Чего он ждет от нее? Чтобы она прыгнула? Ему мало простого «да» или простого «нет»? А хочет ли она сказать ему «да»? Ведь прыжок равен желанию получить настоящее кольцо. А если он не успеет вытащить ее за то время, какое обычно люди успевают пробарахтаться в воде, что тогда? А станет ли он вообще ее вытаскивать? Он же сумасшедший. Мистер Атертон только что поверил, что он действительно фараон…
Где Мустафа? Где его сын? Они-то должны затащить ее обратно в лодку, если она закричит! Суслик, зачем вообще прыгать? Ты сдурела? Тебе нужен в мужья псих?
Сусанна прикрыла глаза и привалилась головой к балке, да так неудачно, что ввалилась обратно под навес. Выругавшись по-русски, она соскребла себя с пола и уставилась на диван. Реза спал на диване в той же позе, что она и оставила его. Только рубашка продолжала валяться на полу. Как он успел проскользнуть мимо нее, как?
– Хватит! – она со злостью затрясла его за плечи, но спящий не открыл глаз. Тогда Сусанна размахнулась и влепила ему пощечину. Только результатом стала зудящая рука, а Реза как спал, так и продолжил спать. Она ударила его по другой щеке – даже не шевельнулся! Нифига себе выдержка! Она схватила пустой контейнер из-под фруктов и выскочила обратно на палубу.
– Do you need something, Madam? (Мадам, вам что-то нужно?)
Сусанна чуть не влетела в сына Мустафы. Извинившись, она замотала головой. Где же они были во время дурацкого швыряния колец? Под внимательным взглядом парня она зачерпнула воды и вернулась под навес. Ну все, мистер Атертон! Сейчас вы узнаете, как издеваться над русскими девушками! И она плеснула в блаженно– спокойное лицо ледяной водой. Не шелохнулся.
– Реза…
Сусанна отшвырнула контейнер и нагнулась к мокрой груди.
– Реза…
Рука нашла сердце, но не обнаружила его стука. Сусанна схватила безвольную руку: пульс едва прощупывался. Она чуть не закричала «Аббас!» Сейчас надо бежать к Мустафе. Может, его телефон посередине реки все же ловит сигнал. Нужен врач! Резе нужен врач!
Она потянулась к рубашке, чтобы прикрыть мокрую по ее вине грудь, но тут же отбросила ее, получив электрическим разрядом.
– Что же это?
Она бочком выскочила на палубу – снова никого. Только темная вода кругом. Она подставила руку под мерцающий фонарь – нет, кольца действительно нет… Фараон!
Сусанна осела на пол. Не может быть… Не может быть…
– Captain! Sir! – позвала Сусанна сначала тихо, потом все настойчивее и настойчивее.
Никакого ответа. Безмолвие ночи нарушалось лишь плеском воды о низкие борта.
– Реза, Реза, – Сусанна затрясла головой, а потом резко вскинула влажные глаза к небесам. Только те ничего не сказали ей про рассвет.
– Я иду! – прошептала Сусанна в темноту и стащила рубаху. Оставшись с одним амулетом, она подошла к борту и нащупала ногой его край.
Суслик, остановись! Суслик…
Сусанна зажмурилась, зажала двумя пальцами нос и солдатиком прыгнула в ледяную воду бескрайнего Нила.