Текст книги "Любимый цветок фараона (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)
4.4 «Новое предложение мистера Атертона»
Сусанна выключила телефон и вставила обратно в держатель. Реза стрельнул на нее глазами и вновь уставился на дорогу.
– И почему, скажи, ты не пишешь дальше?
Сусанна пожала плечами. Она же ответила ему – ступор, творческий кризис. Ну не знает она, как описать их встречу, не знает… И как не скатиться в бульварщину… Они были другими. Они были выше низменных инстинктов. Они умели противостоять своим желаниям и следовали воле Богов…
– Я, вот честно, не понимаю, как можно начинать писать роман, не зная, чем закончится история.
Зачем ему отвечать и главное – что? Да, она начала писать, потому что вдруг из нее полились слова. Страница рождалась за страницей как бы из ниоткуда! А потом фонтан выключили. Будто ее саму поставили перед царевичем и требуют сказать что-то, но что?
– Так ты мне ответишь, как так можно?
– Ну, не знаю… Все так пишут…
Сейчас он скажет, что это детский сад! Ну и пусть говорит, какая разница!
– Почему Египет? Почему ты засунула себя в Древний Египет?
Опять? Почему он упрямо считает, что она и есть главная героиня?! Ну, Суслик… А разве это не так?
– Так получилось.
Действительно просто так получилось. В пятом классе, когда они проходили историю Древнего Мира, на школьной экскурсии в Эрмитаже, пока все разглядывали мумию жреца, она не могла отвести глаз от ожерелья с подвеской в виде лотоса. Она тогда не знала, что это именно лотос, но ожерелье запало в душу, и год назад, когда устав от толпы на выставке императорского костюма, она спустилась в залы древнего мира, то вспомнила про ожерелье и не нашла его. Вечером она поймала себя на том, что чирикает на бумаге лотос, а потом шею, волосы, лицо… Да, да, тогда она и поняла, что ожерелье было в виде лотоса, и начала искать подобное в интернете. Картинки египетских росписей и музейных коллекций мелькали перед глазами, погружая ее в забытый со школы мир, и он не отпустил ее. Она взяла в школьной библиотеке учебник, а вечером по белой странице вордовского документа уже разлилась великая река Нил, и по ней поплыла тростниковая корзинка…
– Греческие статуи и их римские копии хотя бы красивы, они поют гимн красоте, – все не унимался Реза. – А тут саркофаги, мумии, огромные непропорциональные статуи и детские рисунки на тряпочках… Что здесь может нравится.
Это не звучало вопросом. Это были вечные мысли вслух… Или стоит сказать ему про ожерелье, и тогда он, быть может, успокоится. И она сказала.
– Я предложу тебе на выбор пару ожерелий, если это поможет дописать роман.
Он издевается. Это точно! Надо прекратить реагировать на его слова. Вообще.
– А, знаешь, я, кажется, придумал продолжение твоей истории.
Отлично, спектакль одного актера продолжается. Ну пусть пишет продолжение. Кто ему мешает?
– Какая у тебя последняя фраза была?
А чтоб она еще помнила. Уф…
– Ну… Царевич Райя поднялся из кресла…
– Вот тут у тебя ошибка и закралась, – перебил Реза, к счастью, продолжая следить за дорогой, а не за выражением ее лица. Впрочем за очками и под кепкой ничего не было видно. – Из кресла поднялся фараон.
– Нет, Райя… Фараон с чати вершит суд. Он не может быть у пруда да еще без свиты.
– Может. У него похмелье, или ты забыла? – И вот тут Реза глянул на нее, и головная боль, о которой Сусанна успела забыть, вернулась с прежней силой. – Разве в таком состоянии он способен решать, кто прав, кто виноват? Он оставил чати вершить суд, а сам укрылся от посторонних глаз у пруда, где задремал, обняв кошку, пока его не разбудили две наглые девицы…
– Мне не нужен там фараон! – Надо остановить мистера Атертона, пока он не написал за нее совершенно другой роман. – Мне действительно нужен там царевич Райя! Фараон у меня проходит фоном.
– Ну хорошо… – А что это мистер Атертон так легко сдался? Не похоже на него.
– Напишем так: Нен-Нуфер увидела царевича Райю и замерла, а Асенат с радостным криком кинулась на шею фараону…
Ну вот, он уже двоих туда засунул, каждой твари по паре. А что, не свое, не жалко!
– Потому что, – продолжал Реза медленно, – царевич Райя и фараон Тети одно и то же лицо. Неожиданный поворот, да? Читатель не ждет, и тут бац…
– Не надо, пожалуйста, переделывать мой сюжет.
– А у тебя нет никакого сюжета, ты же сама в этом призналась. Или соврала, а? Ты в мечтах уже давно свела царевича с Нен-Нуфер, но не пишешь, потому что не знаешь, как написать постельную сцену. Ведь именно поэтому ты взяла ключ…
– Нет!
Он не выносим! Он все сведет к одному – чтобы она сказала ему, что он ей безумно нравится. Нет, она не скажет этого. Не дождетесь, мистер Атертон! Она взяла ключ, потому что… Потому что… Потому что…
– Не нет, а да! Иначе как ты объяснишь свое желание переспать со мной?
Ага, желание! Самовлюбленный идиот! Впрочем – да, все для романа, все на алтарь искусства. Вот сейчас это и скажу, только слова верные подберу. Так что не думайте, что вы мне нравитесь, мистер Атертон. Вы просто под руку попались. Вы просто первый, кто предложил мне это!
– Вот сиди и думай, как Нен-Нуфер поступит в новой ситуации.
Хорошо, она будет думать. Только в ответе не будет фигурировать никакой постельной сцены. Даже не надейтесь!
– Реза…
– Уже придумала? – перебил он с привычным сарказмом.
– Нет. Допустим, я принимаю твой вариант развития событий, но ты же сам сказал, что я не могу говорить за фараона. Потому скажи, что бы сделал фараон, будь все это правдой, – и когда Реза не ответил, поспешно добавила: —Ну, что бы сделал ты на его месте?
Реза дотронулся до проколотой мочки и улыбнулся совсем по-кошачьи.
– Скажу, но только после того, как Нен-Нуфер озвучит свою первую фразу. Первый шаг всегда делает женщина. Или ты забыла?
Сусанна проглотила обиду. Да никто и не ждал ответа. Ему ж не помочь хочется, а в очередной раз высмеять ее детский лепет! Оставайтесь сами со своим вариантом, а она в безопасном Питере придумает, что сделает царевич Райя, увидев свой лотос во дворце и без жреческого сана.
4.5 «Бесплатная модель»
Сусанна не могла поверить, что мать Резы приготовила для нее обыкновенный куриный бульон. Правда добавила какую-то восточную специю, но та не сильно изменила привычный вкус и, закрыв глаза, Сусанна на миг почувствовала себя дома. Лишь на миг, потому что тут же на ее плечо легла рука хозяйки. Та, видно, испугалась, что гостья решила потерять сознание, но Сусанна наоборот уже начала возвращаться в нормальное состояние.
Реза, схватив сэндвич с курицей, удрал из кухни – то ли по делам, то ли чтобы не портить ей аппетит, то ли просто прятался от материнских глаз. И Сусанна боялась смотреть в глаза мадам Газии. Хотелось вскочить и закричать на весь дом, что она не спала с Резой. Фраза жгла язык! Но Сусанна продолжала обжигаться бульоном.
Аббас вообще к ней не вышел, хотя она прекрасно слышала, как он в соседнем зале на повышенных тонах разговаривает с братом по-арабски. Вернее то был монолог, потому что Реза так ничего и не ответил. Зато хозяйка только больше засуетилась вокруг гостьи, предлагая то сэндвич, то кусочки куриной грудки, то ароматное крошево непонятно из чего, но Сусанна мотала головой, не в силах произнести даже элементарное «thank you» без опасения разреветься.
Хотя она действительно наелась – бульон был настолько плотным, что приобрел зеленоватый оттенок. Она, наверное, и от ужина откажется… Правда, когда мадам Газия, отчаявшись накормить гостью, поставила перед ней блюдо с печеньем, Сусанна не удержалась и схватила одно. Круглое с абрикосовым джемом в середине – на вкус как курабье, только неровное, потому что домашнее.
– Did you finish eating? (Закончила с едой?)
Реза заглянул в столовую из кухни – видно зашел со двора, поднявшись из мастерской. Сусанна вскочила и, пролепетав для хозяйки «шакар», поспешила на зов. Реза указал рукой в сторону спальни.
– В ванной найдешь платье. Снимай все и надевай его. Когда я говорю все, я имею в виду все. Поняла?
Сусанна кивнула и обрадовалась, что он не пошел следом. Когда они приехали, она понадеялась, что ей вновь предложат комнату наверху, но Реза, не говоря ни слова, поставил ее чемодан перед своим шкафом. Может, он просто не хочет, чтобы она была рядом с Аббасом, и на ночь сам уйдет наверх? Она хотела уточнить это, когда он перевесил костюмы к рубашкам, полностью освободив для нее одну половину шкафа, но пока она гадала, как бы тактичнее спросить, чтобы потом до вечера не краснеть, Реза ушел, оставив ее наедине с раскрытым чемоданом. Собственно в шкаф вешать было нечего – из того, что она может здесь надеть, чистым оставался лишь сарафан. Правда, есть еще футболка, и ее она повесила на вешалку. Теперь же Сусанна аккуратно зацепила за крючки еще и снятую юбку, чтобы та хоть немного отвиселась, пока Аббас отрабатывает свой мнимый проигрыш.
Льняное платье оказалось сшитым руками – мистеру Атертону во всем важна аутентичность. Наверное, и полотно домотканое. Впрочем, так делают, кажется, все реконструкторы. Умывшись, она облачилась в платье и проверила его перед зеркалом на предмет прозрачности. Лен, конечно, не шелк, но все равно стоять в таком виде перед братьями не хотелось. Только кто ее спрашивает! Она сунула ноги в сандалии, также ручной работы – хорошо еще без золотых бляшек. С лихвой хватает остававшихся на руках браслетов.
Выдохнув, Сусанна вышла в спальню, заранее зная, что найдет в ней Резу. Тот сидел на кровати и изначально буравил взглядом занавеску между ванной и комнатой, а теперь буравил ее. Только бы не покраснеть. Только бы не покраснеть. И все же ее бросило в жар, когда Реза нагнулся к ее ногам, чтобы подтянуть завязки сандалий.
– Follow me, ту queen. (Следуй за мной, моя царица.)
От этого обращения внутри закипало, но сколько ни проси, мистер Атертон не уменьшит градус сарказма.
Мадам Газии нигде не было видно. Хозяйка избегает Резу или же ее? Скорее всего мадам Газия не желает встречаться с ней. Может, за ужином Реза наконец скажет им правду? Во всяком случае, она снова попросит его об этом. И напомнит про паспорт. Были же в спальне – мог бы уже отдать!
Лестница в мастерскую больше не казалась такой уж крутой и длинной, но все же Сусанна обрадовалась протянутой руке. Открытая настежь дверь светилась электрическим светом. Аббас ограничился кивком, и Сусанна покорно проглотила обиду. Ничего страшного – он имеет право злиться. Он предупредил, что его брат козел, а она все равно пустила этого козла в огород. Хорошо, что капусту не сожрал, а только грядки потоптал!
Аббас поднялся со стола, на котором сидел, и за его спиной оказалось два сундучка египетской работы – по идее, в маленьком должна была находиться косметика, а в другом – драгоценности. Реза действительно помешанный! Главное, чтобы в составе не оказалось свинца! Хотя, может, от одного раза ничего и не будет…
Он усадил ее в кресло и опустился на колени, чтобы сподручнее было подносить кисточки с краской к ее лицу, и Сусанна не желала знать, в какую маску тот решил превратить его. Хотелось посмотреть вокруг – какие яркие краски, подобных росписей нигде не встретишь – даже реплики гробниц делают с поблекшими красками для полноты погружения в древность, а тут древность пришла в гости при полном параде. А ей приходилось держать глаза закрытыми. И губы тоже, потому и вопросов она не задавала.
Аббас насвистывал незнакомую мелодию, и Сусанна радовалась, что в этот раз он решил воздержаться от озвучивания текста, потому что песней явно желал сказать, что думает об ее мнимом поведении.
– В каком порядке будем снимать украшения? – спросил он по-английски видимо специально для нее. Спасибо ему огромное! Теперь она поняла смысл происходящего – братья используют ее в качестве бесплатной модели, чтобы потом, наверное, рассылать фотографии потенциальным клиентам, ведь серьги в виде переплетенных цепочек уж точно могут носить богатые дамы… Бесплатной? Вспомни, сколько всего мистер Атертон тебе уже подарил? Тогда почему просто не попросил попозировать? Она бы согласилась, наверное… А, может, Суслик, он и говорил тебе что-то о фотографиях, а ты не расслышала или не поняла… Ты ведь только пошлости от него прекрасно слышишь. А, может, он только их доступным языком и произносит!
Аббас крутил в руках фотоаппарат, но Реза продолжал колдовать над ее образом. Он вчесал в волосы какую-то гадость, а теперь водрузил на голову обруч, с которого свисали темные косички с вплетенными в них бусинами. От тяжести парика вернулась испугавшаяся бульона головная боль, но Сусанна заставила себя пройти под софиты гордо, будто под ногами была мокрая плитка пруда в доме Сети. Реза отпустил ее, поправил на груди ожерелье и отступил за спину брата. А у нее за спиной плясали девушки с лотосами, а перед носом египтяне собирали пшеницу, ловили рыбу и охотились в камышах. Пивоваров и пекарей она пока не отыскала, потому что Аббас заставил ее смотреть в одну точку. Лицо действительно превратилось в маску, а она сама – в статую, и Аббасу приходилось подходить к ней и пальцами поворачивать подбородок на нужный градус. Реза одно за другим менял на ней украшения, и на десятом она перестала их считать. Интересно, сколько времени у него берет отлить пару сережек? И которыми он собирается заплатить ей за работу? Он еще и ожерелье обещал… Не подарить, а показать для вдохновения, кажется.
Нет, вдохновения не будет. Так она ему и скажет. Хватит с нее и образа Нен– Нуфер! Она не собирается думать о дурацком романе в сложившейся ситуации. Сейчас надо думать, как безопасно прожить два дня под чужой крышей и не выдать сестре своего местоположения.
4.6 «Фотосессия с фараоном»
Аббас переставлял ее с места на место, но мысли ее никуда не двигались. Что сказать сестре? Что? Ни одной фотографии, ни одного видео и никакого понятия, какую фигню выставляют в музее исламского искусства. Может, у Аббаса спросить?
– What the fuck!
Что она не так сделала? Кажется, не изменила положения с последнего и не улыбалась.
– Реза, мы не договаривались!
Поняв, что не она вывела из себя мистера Газию, Сусанна из любопытства позволила себе повернуться, и, вместо улыбки, у нее отпала челюсть. Она видела уже Резу в платке и короне, но литые круги в ушах, борода на подбородке и краска смахнули с лица последнюю пыль современности. Сусанна говорила себе не опускать глаз ниже воротника, набранного из золотых пластин и камней, но все же окаймляющие ожерелья скарабеи не сумели надолго удержать взгляд, тот упрямо полз вниз ниже абсолютно плоского живота к аккуратным складкам юбки и дальше к сандалиям с золотыми застежками.
– Я уже час ее снимаю! Не наглей!
– Две фотографии. Всего две, – и Реза вывел из-за спины руку, в которой оказался лотос.
У Сусанны остановилось сердце. Мистер Атертон может и нуждался в фотографиях своих украшений, но этот маскарад устроил точно для нее. Он оживил ее роман сначала в рисунках, а теперь вот этим… Сейчас он засунет лотос ей за ухо, как сделала бедная Асенат. Только Реза зацепил стебель за искусственные косички, и Сусанна почувствовала прикосновение цветка ко лбу. О, как же благоухал лотос. Суслик, это покруче стихов Верлена будет!
– Вставайте уже к своим лотосам!
Аббас явно сердился. На что?! От него отвалится, что ли, коли сделает пару снимков не для каталога… Один щелчок затвора, два, три… Фотоаппарат ведь сам снимает. Будет даже интересно посмотреть, что отражается в ее глазах: удивление или благоговение перед стоящим перед ней фараоном? Тьфу ты, мистером Атертоном!
Наконец Реза взял ее за руку и подвел к креслу, только не усадил, а ткнул пальцем в роспись на спинке.
– Сейчас так же встанешь у меня за спиной с опахалом. Покяла?
Сусанна кивнула и проследила за его рукой. Как же раньше она могла не заметить павлиньи перья! Сусанна осторожно подняла их за достаточно длинную ручку – как ни странно, опахало имело не малый вес. Час пообмахиваешь фараона, руки отвалятся! Реза уже сидел в кресле, скрестив на груди откуда-то взявшиеся крюк и плеть. Сусанна подняла над короной опахало и замерла.
– Так бы и любовался вами, голубки, – Аббас уселся на стол и положил на колени камеру. Испытывает терпение? У фараона оно обязано быть железным, но вот Реза может воспользоваться тем, что у него в руках – крюком привлечь к себе и плетью выбить из брата всю дурь во славу Маат… Однако он ограничился короткой фразой на арабском, но для Аббаса ее оказалось довольно, чтобы навести на них объектив.
– У нас будут только такие невинные фотографии или что-то более интересное?
Аббас был бы не Аббас, промолчи сейчас! Но Реза опять что-то буркнул на арабском – наверное, послал брата далеко и надолго. И Аббас действительно ушел. Забрал камеру и ушел. Только дверь не закрывай! – хотела крикнуть Сусанна, но не успела. Тяжелая дверь захлопнулась, щелкнул замок, и Сусанна чуть не выронила опахало.
– Замок открывается нажатием кнопки, моя царица, – Реза так резко обернулся, что она чуть не угодила ему в глаз павлиньим пером. – Хотя я не против остаться здесь с тобой на целую вечность. Ппяди, у нас все есть, даже пиво!
Он выбросил вперед руку с кнутом, и Сусанна наконец отыскала фигуры, сидящие вприсядку.
– Я еще не настолько проголодалась, чтобы есть мокрый хлеб, – она попыталась сгладить двусмысленность, которую несло в себе начало фразы. – А откуда лотос?
– В саду есть крохотный пруд.
Она вообще не заметила его ухода, а он не только преобразился, так еще и за цветком успел сбегать!
– Но можешь представить, что лотос сошел с этих росписей. Они ведь созданы, чтобы оживать в загробном мире. Хочешь внимательнее взглянуть на них, чтобы отыскать следующую сцеку для романа? Или же готова оживить ее?
– Здесь нет кошки.
Сусанна чувствовала, как мнимая романтика тает, подобно аромату склонившегося на лоб цветка.
– Санура!
Реза хлопнул в ладоши, и откуда-то взялась кошка. Все продумал, и цветок, и кошку…
– Я бы лучше на мастерскую посмотрела…
– Там нет ничего интересного. Все интересное – здесь.
Реза снял корону, но оставил на голове платок, и раскрыл ящичек для украшений – в нем лежало ожерелье из нескольких рядов золота и камней, а венчали его бусины в виде лепестков лотоса.
– Вау…
– Узнаешь?
Реза забрал у Сусанны опахало и снял с шее последнее ожерелье – в нем тоже имелись лотосы, но оно казалось намного проще этого.
– Спрашиваю тебя, узнаешь?
Сусанна непонимающе подняла глаза на Резу.
– На Нен-Нуфер должно быть надето подобное, да?
– Нет же, глупая! Это то ожерелье, которое ты видела в Эрмитаже.
– Как…
– Как-как… Я сделал с него копию. Она лучше оригинала. Примеришь?
Он застегнул его на шее и, сняв парик, расправил по плечам липкие волосы. Лотос теперь цеплялся за ухо.
– Погоди секунду. Для вдохновения!
Реза взял со столика свой телефон и сфотографировал Сусанну.
– Как они жили тогда без селфи, – усмехнулся он, выглядывая теперь у нее из-за плеча.
– Нормально, – выдала Сусанна, стараясь смотреть на ожерелье, а не на тот ужас, в которое превратилось ее лицо. Зачем же они тогда так себя уродовали!
– Нет, ответь на вопрос. Как они жили без селфи?
Сусанна пожала плечами. Любите вы, мистер Атертон, задавать риторические вопросы.
– Ну, гляди на кресло. Это трон на самом деле. Ну, здесь фараон велел изобразить себя вместе с царицей.
– Это царица с опахалом? Бедная…
– Глупая! Это же честь обмахивать фараона! Когда повелитель двух земель сидел на троне, это могли делать только члены царской семьи или высокие сановники.
О, да… Она только что удостоилась великой чести! Энсеби тут нашелся!
– Да гляди же… Правда, на нас похожи, а?
Сусанна кивнула. Конечно, только наоборот. В этих костюмах они похожи на них!
– Ну, ты готова к виртуальной реальности?
Ей не нужна была фотография, чтобы знать выражение своих глаз! Когда же мистер Атертон научится говорить прямо! Ни в этой жизни уж точно…
Он взял из угла простое плетеное кресло и поманил к себе кошку.
– Ты стой там, где стоишь, и не шевелись!
Она подчинилась, как и кошка. Поначалу. На коленях у Резы ей не понравилось. Она спрыгнула на пол и замерла перед Сусанной. Санура, елки зеленые! Ты-то романа не читала! Или поведение кошки за три тысячи лет не изменилось! Как и людей, впрочем… Или она даже кошку напугала своей боевой раскраской. Спасибо художественному таланту мистера Атертона. Он ее точно со стеной перепутал!
Реза потянулся за кошкой, но не поймал, и потому поднялся из кресла. Сколько же весит этот воротник? Много, каирца действительно согнуло под его тяжестью, но ничего. Реза выпрямился и уставился на нее.
Сусанна сложила руки на груди, но сердце не подсказало ответа. Язык застрял за зубами. И у Резы, похоже, тоже. Нет же, дура! Он же тебе сказал, что Нен-Нуфер должна заговорить первой… Но кто смеет первым заговорить с фараоном? Так ты уже приняла его версию, что фараон и царевич одно лицо? Нет же… Они действительно могут столкнуться у пруда с мающимся похмельем фараоном. Или же… Царевичем Райей? Реза ведь специально снял корону… А богатые воротники носили и вельможи… Все в твоих руках, автор, все в твоих руках. Фараоном может быть та статуя, которую она толком-то не успела рассмотреть. Может, сейчас отвернуться от Резы и рассмотреть? Может, и с ней статуя заговорит и подскажет ответ. В любом случае она выиграет время. А ты что, Суслик, не просто молчишь, а действительно думаешь над продолжением романа? Осторожнее, потому что не только у тебя под платьем ничего нет, но и под его юбкой тоже. Как раз вот под его юбкой все есть! Хватит! Он же джентльмен. Забыла?
Сусанна отвернулась от героя не своего романа и уставилась на статую. В человеческий рост. Выглядит сейчас прямо как Реза. Неужели полностью из золота? Или все же позолота? Или вообще краска? Хотя они там что-то химичили с золотом, изменяя его цвет… Но это ведь не может быть настоящая статуя. Нет. Это отец Резы смастерил или дед, или прадед… Если она настоящая, то тут должна стоять дверь, как в сейфе… Нет, не настоящая… Суслик, блин, хватит стоять к фараону спиной. К которому? Я, кажется, пялюсь на его золотую маску – она ко мне в кошмаре уже являлась… Нет, там была другая… С музейного билета… Да они одинаковые все… Тогда обернись к живому. Он ждет ответа! Он для тебя тут спектакль устроил с аутентичной бутафорией и костюмами… Мистер Атертон явно все вчера приготовил, а потом его отчего-то за ужином переклинило, и он окончательно подмочил себе репутацию шампанским… Но ты же его уже простила? Ну вот за эту краткую минуту, как стоишь к нему спиной? Простила? Нет! Эту ночь я ему никогда не прощу. Но я уже не так сильно сержусь… Тогда не стой спиной. Нен-Нуфер могла в страхе отвернуться, но не на целую же вечность!
