Текст книги "Любимый цветок фараона (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

– Река поглотила мои сандалии, – Нен-Нуфер подобрала под себя мокрый подол.

– И если бы не Кекемур…

Она оглянулась, но стражника уже не было рядом. Старуха с улыбкой протянула ей ломоть хлеба и узкую чашу с пивом.

– Быть может, – рассмеялась она добрым старушечьим смехом, – великая Хатор не зря послала его к тебе. Я знаю его семью. Он будет хорошим мужем, а тебе давно пора становиться матерью.

Нен-Нуфер опустила глаза. Хатор послала его к ней по другой причине, только старухе это знать не следует. Пусть себе подсмеивается, глядя, как она вгрызается в скрипящий на зубах хлеб. Здесь никто не просеивает муку от песка, как делают в храме, и пиво здесь лишено привычной сладости, как и в доме храмового стражника. Здесь нет места для будущей жрицы, но это народ, ради благополучия которого она танцует.

15. «Стражник и верховный жрец»

Люди, сытые и довольные кратким отдыхом, поднимались с земли, чтобы вернуться к работе. Проводив последнего стражника, старуха спросила Нен-Нуфер:

– Тебе нужна чистая материя?

Она привыкла к мягким рулончикам папируса и никогда прежде не выпускала кровь наружу, но сейчас Хатор в наказание заставляет повязать себе льняные тряпки, будто рабыне, но она покорно примет наказание, как и вернувшуюся в тело боль. Трудно будет дойти до храма, но она справится, и пусть ее кровь станет последней каплей гнева Великой Богини. И пусть она не карает царевича Райю за ее ложь.

– Гляди, как смотрит, – старушечья рука легла ей на плечо. – Кекемур явно положил на тебя глаз.

Нен-Нуфер повернула голову, но юноша уже отвернулся. Без кнута он больше не выглядел стражником. С серпом в руках и в перемазанной илом юбке, его не отличить было от остальных мужчин.

– Обувайся, – старуха швырнула на циновку сплетенные из тростника сандалии. Кекемур велел сидеть под навесом до вечера, но старуха явно решила, что девица способна работать. Если она уйдет сейчас, ее никто не остановит, но, быть может, Великая Хатор неспроста привела ее на ячменное поле. Амени велел беречь руки, но пока окончательно заживут ноги, затянутся и ссадины на руках.

Поблагодарив старуху, Нен-Нуфер обулась и присоединилась к женщинам, которые таскали за жнецами корзины, чтобы принять у них колосья. На них были только юбки, и все равно ручьи пота бежали между грудей. Лен на ее груди вскоре сделался совсем прозрачным, и она присела отдохнуть подле своей наполовину наполненной корзины. Только выдохнуть еще не успела, как перед ней замерли дорогие кожаные сандалии. Она подняла глаза.

– Я сказал тебе оставаться до вечера под навесом, – Кекемур бросил в ее корзину охапку колосьев. – Ты ослушалась и чуть не угодила в пасть крокодилу, а сейчас попадешь под серп.

Он протянул ей руку и поднял с земли, потом подхватил ее корзину и скомандовал:

– Следуй за мной.

Он нес корзину в житницу, размахивая серпом, будто кнутом. Дурная привычка, подумала Нен-Нуфер, стараясь нагнать юношу. Зной и пиво сыграли с ней злую шутку, тростниковые сандалии стали каменными, и она с большим трудом отрывала их от земли. Кекемур оглядывался и подбадривал словами, но у житницы Нен-Нуфер ухватилась за столб и съехала по нему на землю.

– Больше никуда не ходи.

Она кивнула и нащупала столб затылком. Полуобнаженные женские фигуры сменяли одна другую, они мелькали перед ней в солнечной дымке, а потом веки сами опустились. Нен-Нуфер почувствовала щекой землю, но подняться уже не смогла. Когда же вновь открыла глаза, легкий ветерок обдал ее своим дыханием, и глаза спокойно, не щурясь, взглянули вдаль, где по темной глади Великой Реки уже пробегали красноватые блики – ладья Амона почти полностью скрылась на Западе. Скоро закроют храмовые ворота, а на пальце нет кольца Амени, чтобы показать стражникам. Она подскочила и тут же пошатнулась.

– Не бойся!

Она не заметила сидевшего рядом Кекемура, но тот успел подхватить ее, и она благодарно прижималась влажным лбом к его высоко-вздымающейся груди, пока перед глазами не перестало рябить.

– Я не позволил тебя разбудить, – произнес он тихо, когда Нен-Нуфер отступила от него. – Все уже разошлись, но я провожу тебя домой.

Он коснулся ее локтя.

– Пойдем, чтобы первый час вечерних сумерек не застиг нас в дороге. Где ты живешь?

– Нам с тобой по пути, если ты идешь в город. Я живу при храме Великого Пта, и если он не рассердился на меня, то у ворот будут стоять те, кто знает меня в лицо. Иначе мне некуда торопиться.

Она попыталась улыбнуться, но лицо стражника оставалось непроницаемым.

– Тебе нечего бояться, Нен-Нуфер. Если потребуется, я останусь с тобой до рассвета. Ведь это я не позволил тебя разбудить.

– Благодарю тебя, Кекемур, но я верю в благосклонность Богов. Они не карают тех, кто не заслужил кары, а тебя должна ждать лишь их благодарность за заботу обо мне. Идем.

– Не спеши. Ты все еще слаба. И пусть я потерял кнут, я найду слова, чтобы убедить храмовую стражу впустить тебя.

Нен-Нуфер вновь попыталась улыбнуться, теперь уже горько. Она вспомнила, как ей грозили кнутом перед входом в башню – теперь бы она была только рада, если бы ее не впустили к Пентауру. Ноги отказывались идти, но она заставляла себя двигаться вперед ради Кекемура. Он устал за долгий и тяжелый день, и кто знает, сколько часов ему отведено на сон. Дорога давно опустела. Даже ослы не тянули с рынка пустые телеги. Она прибавила шагу, и Кекемуру даже пришлось ухватить ее за локоть.

– Ты спешишь. А я не хочу так скоро расставаться с тобой.

Она не знала, шутит ли он. На усталом лице не было и следа улыбки, но она пошла медленнее. И когда впереди выросли огромные пилоны городских ворот, их уже освещали факелы. И в их свете она увидела двух храмовых стражников – того, в чьем доме она ночевала, и того, кто охранял от нее Пентаура. Они тоже увидели ее и побежали навстречу.

– Где ты отыскал ее?! – отец мальчика протянул к Нен-Нуфер руку, но уткнулся в ладонь Кекемура.

– Я сам провожу ее до храма. Отойдите оба.

Голос его был ледяным, и храмовые стражники покорно отступили на шаг.

– Твоя работа была найти ее, а в храм мы сами можем ее отвести, – голос мужчины был таким же ледяным, что и у юноши.

– Меня никто не искал, – Нен-Нуфер выступила вперед.

– Как не искал? Почему же вы идете вместе?

– Мы вместе собирали ячмень.

– Ячмень? Ты – танцовщица и не имеешь права собирать ячмень. Ты должна была вернуться в храм. Тебя хватились утром – сам Амени искал тебя, а Пентаур бегал к воротом всякий час, пока я не сообщил, что ты ночевала в моем доме. Я был уверен, что ты пошла в храм. Вот уже третий час тебя ищут вместе с городской стражей.

Нен-Нуфер похолодела.

– Амени даже велел проверить, не забрала ли ты свои драгоценности. Никто в храме до сих пор не лег спать. Амени стоит у ворот.

– А Пентаур?

– Он вновь под стражей.

– О, Великий Пта! – воскликнула Нен-Нуфер. – За что ты прогневался на меня!

– За то, что ты покинула без спроса храм, за то, что ты провела ночь в чужом доме, за то, что ты собирала ячмень, за то, что ты в темноте идешь неизвестно с кем, – ответил молодой стражник и протянул девушке руку, но Кекемур оттолкнул его.

– Это моя вина. Это я увел ее на сбор урожая и я не позволил ей вернуться в храм. И если потребуется, я сам стану говорить с Амени.

– Потребуется! – заверил разозлившийся молодой храмовый стражник. – Следуй за мной!

Только Кекемур не прибавил шага и не позволил сделать это Нен-Нуфер, напомнив, что она все еще слаба. Лицо его оставалось непроницаемым, пока он не предстал под очи верховного жреца Пта. Тогда Кекемур сжался и вытянулся в струну, но старик даже не глянул на него – Амени схватил Нен-Нуфер за плечи и прижал к груди. Он даже сделал несколько шагов от ворот, когда заметил четверку, но стоявший рядом жрец удержал его за подол юбки, но сейчас Амени не смог сдержать проявление радости. Нен-Нуфер от неожиданности лишилась дара речи. Кекемур что-то говорил, но его никто не слушал, и Нен-Нуфер даже не сумела обернуться к нему, так крепко прижимал ее к дряблой груди старый жрец. Она лепетала что-то в свое оправдание, но Амени твердил одно: «Великий Пта вернул тебя мне. Великий Пта вернул тебя мне…»

2.12 «Беглая кошка»

– Читай дальше.

Они уже давно добрались до отеля, но Реза не выпускал ее из машины.

– Это все. Я скопировала только этот кусок.

Что за дурь! Ему не может быть интересно! Может, на него подействовал кофе, и ему не хочется домой, но у нее-то язык заплетается!

– Жаль. Впрочем, я доволен услышанным. Особенно появлением в романе Кекемура. А то я уж испугался, что тебе нравятся только мужчины, намного старше тебя.

Сусанна сжалась. Сколько можно издеваться над ней!

– Это не мои предпочтения. Это сюжет романа.

– Конечно, конечно…

Реза вышел из машины и подал ей руку.

– Вы могли просто высадить меня у входа.

– А я думал, что ты написала этот отрывок, чтобы показать читателю, что не стоит никуда ходить одной.

Непроницаемое лицо. Ни намека на улыбку. Как же хорошо он владеет эмоциями. Только дома за столом ей показалось, что он выглядел естественным: расстроенным и усталым.

– Санура!

Из машины выскочила кошка. Откуда она здесь? Реза рванул за ней, но куда там – только хвост в темноте мелькнул, и все пропало. Реза махнул рукой.

– Это ты ее спугнула!

Сусанна зажмурилась – отчего-то подумалось, что он сейчас влепит ей пощечину, но он лишь поправил выбившиеся из-под платка волосы.

– Что теперь делать? – спросила она. – Как ее искать?

– Ничего. Сама пришла. Сама ушла. Идем.

Она покорно пошла за ним, подбирая подол чуть ли не к коленкам, чтобы не наступать на чужое платье.

– У кафтана специальный крой. Ты не оступишься, и я тебя держу за локоть.

Сусанна покорно отпустила ткань. К счастью, от входа в отель их отделяли две улицы. В лифте она опустила глаза, чтобы не смотреть на туристов, и подумала, что «глаза в пол» прекрасно подходят к ее маскарадному костюму. Реза вновь пожелал ей доброй ночи по-арабски, но вместо поцелуя, совсем по-детски потрепал ее за щеку.

– See you tomorrow, (Увидимся завтра) – прорычала Сусанна в закрытую дверь и пошла открывать балкон, чтобы избавиться от затхлого воздуха.

В дверь тут же постучали. Ну чего он забыл? Только на пороге стоял Паша.

– Че за маскарад? – начал он без всякого «здрасьте».

– Это не маскарад. Теперь я так буду ходить всегда!

Только этого идиота ей сейчас не хватало! Не станет она ничего объяснять. Хотя нет, отчего же! Она замахала перед его носом подаренным кольцом.

– Вопросы еще есть?

– Ты что, сдурела? Ты знаешь его один день!

– Три. Три дня. Это любовь с первого взгляда. И у них женщины вообще только на свадьбе жениха видят. И живут как-то. И вообще мне с посторонними мужчинами говорить нельзя.

Она захлопнула дверь и прижалась к ней лбом. Что она только что сказала?.. А если у Паши полностью отсутствует чувство юмора?

День третий. 3.1 «Мяу-мяу, Санура»

Сусанна аккуратно расправила чужое платье по спинке кресла и залезла под одеяло. И пусть в номере стало прохладней, она решила оставить окно открытым. На разогретое прошлым кошмаром воображение городской шум действовал успокаивающе. Нынешняя ночь, к счастью, выдалась шумной – по коридору не прекращалось хождение, и потому не так страшно было засыпать. Сусанна закрыла глаза и уже почти уснула, как кто-то снова шарахнул дверью. Ни кто-то, а это захлопнулась балконная дверь. Ну и ладно, уже совсем не жарко.

– Открой дверь!

Сусанна подскочила. Она явственно услышала тихий голос. Сама с собой начала говорить – как некоторые. Неужели это заразно! Глаза свыклись с темнотой – кроме нее в номере, конечно же и к счастью, никого не было, как собственно и тишины – с балкона доносился странный шорох, больше даже похожий на скрежет. Дверь прищемила портьеру. Неужто ветер с таким шумом рвет полотнище?

– Мяу, мяу…

Теперь она точно не ослышалась. По стеклу заскрипели когти.

– Санура!

В ответ вновь раздалось мяуканье.

– Как такое возможно!

Сусанна спрыгнула с кровати и приоткрыла дверь. Кошка с тихим мяуканьем прошмыгнула между ног и запрыгнула на кровать. Собака может найти хозяина по запаху, но не кошка же! А вдруг и кошки могут… Сусанна потянула носом воздух, пытаясь уловить остатки мужского одеколона.

– Я не кошка, – пожала она плечами и затворила дверь. – Не смей только драться! Швырну с балкона, поняла? А будешь хорошей, с утра отправишься домой.

Она нависла над кошкой, будто и впрямь ждала от нее ответа, но та даже не мяукнула, зараза… Сначала она хотела тут же послать Резе сообщение – поди расстроился, потеряв кошку, хоть и вида не подал. Она схватила телефон, но в последний момент сообразила, что в такой час Реза может уже спать. Картина того, как он шарит рукой по тумбочки в поисках телефона, встала перед глазами так ярко

– вплоть до скинутого одеяла, что Сусанну аж передернуло.

– Спи! – сказала она то ли кошке, то ли в пустой телефон воображаемому Резе.

Но кошка не думала спать на отдельной кровати. Лишь Сусанна вернулась под одеяло, кошка тут же прыгнула к ней на подушку.

– Не выйдет, зараза!

Только проверять кошачьи коготки Сусанна не стала. Просто перебралась на другую кровать, но Санура тут же последовала за ней. И так раз пять они ползали друг от друга, пока Сусанна не сдалась. Может, она привыкла с Резой спать…

– Спи уже!

Пришлось уткнуться носом в кошачий бок, и близость кошки подействовала лучше всякого снотворного. Только вскоре кошка недовольно заворочалась. Сусанна с такой же неохотой попыталась перевернуться на другой бок и, не обнаружив на себе одеяла, принялась шарить по кровати в поисках его края, пока случайно не спихнула кошку на пол.

– Санура!

Впрочем, балкон закрыт – так что не удерет, обидевшись! И все же Сусанна свесилась с кровати, надеясь отыскать кошку – она не черная, да и глаза должны светиться… И не так уж темно. Где же эта мучащая не по делу дрянь могла спрятаться? Сейчас хоть бы голос подала! Сусанна даже под кровать заглянула – никого. И под второй – пусто. Не могла ведь сбежать… Все закрыто! Сусанна выпрямилась и отряхнула с колен песок. Когда успела натащить, ведь сандалии, кажется, вытряхнула, а сарафан остался в рюкзаке. С кошки, что ль, насыпалось? Бывает же!

– Эй, ты где? – она позвала кошку тихо, чтобы не разбудить соседей.

– Я здесь, – отозвалась кошка так же тихо, и Сусанна вновь вздрогнула, но все же присела, чтобы вновь заглянуть под кровать – никого, но зато отыскала источник песка – тот сыпался с кровати. Да не сыпался, а лился!

Сусанна судорожно подоткнула одеяло, чтобы сдержать потоки песка, но тот продолжал сочиться сквозь пальцы, и чем дольше он тек, тем мягче становились крупинки, пока не превратились в шелковые нити… И Сусанна поняла, что сжимает прядь светлых волос. Она попыталась разжать пальцы, но их будто медом приклеили к волосам. Тогда она отдернула руку, и волосы, потянувшись за пальцами, открыли лицо: бледное с яркими губами и черными лодочками вокруг пронзительных кошачьих глаз.

– Нен, нен, нен, нен, нен… – звенело в ушах, но Сусанна была уверена, что звук вылетает из этих неподвижных губ.

Песчинки вливались в кожу, но Сусанна не могла слезть с кровати. Ее не отпускали медовые волосы и кошачьи глаза.

– Нен, нен, нен, нен, нен…

Звук усиливался и уже походил вместо колокольчика на звук набата. А глаза на неподвижном лице сверкали уже как два фонаря в ночи. Сусанна рванула волосы, чтобы укрыться ими от пронзительного взгляда, но они оторвались от головы и, зацепившись за кольцо, повисли у Сусанны на пальце.

– Мяу, мяу, мяу… – продолжало звенеть в ушах, и Сусанна зажмурилась до слез.

В глаза через скомканную портьеру било солнце и заодно отражалось от сидящей на груди кошки, которая из бронзовой превратилась в золотую.

– Голодная, что ли? Чего разоралась?!

Но на этот раз кошка решила с ней не разговаривать человечьим языком и продолжила истошно мяукать. Сусанна потерла висок, из которого выдрала несколько волосинок, сунув во сне под ухо руку с кольцом. Ноги скользили по песку. Она так спешила вчера утром прибраться, что забыла, зачем улеглась поверх покрывала, и теперь чистая когда-то простынь превратилась в песочницу. Сусанна застонала, и Санура наконец спрыгнула с нее. Телефон лежал на тумбочке. Семи еще нет, а так шумно. Кто-то настырно сигналит на набережной, кто-то бранится за стенкой. Была ли вообще ночь – или шумный вечер плавно завершился рассветом. Позвонить? Нет, лучше отправить смску, чтобы не разбудить. Только как верно составить предложение? Санура недовольно расхаживала в изножье кровати, пока Сусанна в сотый раз переписывала единственную фразу, оставляя неизменным только «Good morning!» В итоге она написала коротко и более-менее ясно, что кошка у нее и не мешало бы ее забрать: «Your cat is With me. Please pick it up» и отправила хозяину кошки, а потом испугалась, что Реза спросонья не поймет, от кого послание. Хотя как можно не понять? Только пока она набирала свое имя, чтобы отправить следующим сообщением, у нее высветился ответ: «Don’t hurt the poor thing, girl. I^,ll be @ your place @ 9 AM. Luv». He обижай несчастное животное, девочка. Буду у тебя в девять. Ага…

Сусанна опустила телефон на грудь и уставилась на кошку. Та уставилась в ответ на нее.

– Что такое «luv»?

Но Санура промолчала. Наверное, понимала по-русски только ночью. Придется спросить у Гугла, он точно знает, что написал многоуважаемый мистер Атертон. Угу, «luv» используют в смсках вместо слово «любовь», чтобы женщины думали, будто партнер их любит… Этот козел даже с утра не мог не поддеть ее! Да, да…

– Твой хозяин идиот, – произнесла Сусанна по слогам все так же по-русски, полагаясь на интернациональность слова «идиот»! Собственно судя по вчерашнему его обращению с кошкой, Санура просто обязана с ней в этом согласиться.

У нее в запасе целых два часа, чтобы привести в порядок то, что еще осталось на голове. Заодно почистить зубы, чего она ночью, конечно же, не сделала. Кошка не отпускала ее и на секунду, и пока Сусанна стояла у раковины, крутилась вокруг ее ног, жалостливо мяуча.

– Пить хочешь!

Сусанна наконец поняла кошачий язык и, ополоснув мыльницу, налила в нее воды.

– Тот, кто однажды испил воды из Нила, не сможет утолить жажду ничем иным, – вспомнила она почерпнутую где-то поговорку и, прежде чем опустить мыльницу на пол, сделала глоток. Вода как вода, но лучше из-под крана не пить.

Кошка стала резво лакать воду, и Сусанна довольная вернулась к чемодану, чтобы понять, что у нее осталось приличного из одежды. Вернее сказать – приличной длинны. Сестра все же запихала в чемодан шорты и короткую юбку, но в них она не собирается встречать Резу. Остались джинсы, в которых она была в самолете, и платье – длинное, но с блестками – сестра собиралась отправиться куда-то танцевать. Дура, не понимает будто, что здесь танцовщица равна проститутке. Что ж, джинсы так джинсы. Только футболка осталась с логотипом «bebe», точно «беби», а что поделать? Надпись на груди подстать волосам – Сусанна сумела поймать короткую прядь в конский хвост почти на самом лбу. Спасибо, мистер Атертон, что хоть не под самый корень отпилили!

Теперь достать из рюкзака сарафан и запихать подальше в чемодан. Туда бы отправить и рисунок… Только вместо этого Сусанна разгладила его на коленях. Рисование, наверное, у них семейный талант. Если рисунок сфотографировать, выйдет неплохая обложка к роману, когда она наконец допишет его и решится опубликовать в сети. Но только Сусанна навела на рисунок телефон, кошка тут же прыгнула ей на колени.

– Дрянь!

Сусанна отшвырнула Сануру, но в середине лица рисованной Нен-Нуфер уже была дырка.

– Дрянь!

Кошка выгнула спину и зашипела. Понимает no-русски, дрянь… Как тебя только хозяин терпит! Однако ж кошка не пожелала открывать ей свои любовные секреты, но и на колени решила больше не прыгать. Тогда Сусанна раскрыла планшет, но открыть файл не успела – в дверь постучали и позвали ее по имени. Паша будильником решил поработать!

– Завтракать идешь?

Не, здороваться – это не его. Но вот завтракать хочется – вдруг мадам Газия в этот раз ничего ей не пришлет, ведь Реза не дал им даже попрощаться, хотя может это и не принято на Востоке…

– Что у тебя на голове?

– Волосы. Не нравится?

– Мне-то пофигу, а вот…

– А он не увидит, – перебила Сусанна, пытаясь сообразить, как избавиться от вчерашней лжи.

Паша заглядывал поверх ее плеча и явно видел платье. Не увидеть его было бы проблематично – подол болтался по полу.

– Когда он придет?

– В девять. Я успею переодеться.

Суслик, прекрати! Зароешься и потом не отроешься! Да ладно, ведь прикольно же… Хорошо еще Санура не вышла встречать гостя. Пришлось бы новую ложь выдумывать. Хотя можно было сказать, что кошка Паше просто привиделась. А че, галлюцинации в Египте в порядке вещей – мистер Атертон подтвердит. Как и кошмары. Это уж она на собственной шкуре испытала, хотя сегодняшний был так себе, на троечку с минусом. Интересно, что завтра приснится?