Текст книги "Любимый цветок фараона (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)
3.2 «Арабский мотоциклист»
За завтраком Марина улыбалась ей как-то разочарованно – мечтала, видно, увидеть в хиджабе. Не дождешься! Вот кольцом любуйся. Наверное, с тобой не прокатит сказка о сувенире. Только про кольцо Марина не спросила. Она вообще сделала вид, что приключения Сусанны ей неинтересны. Она трындела о жуткой русской группе, к которой их подключили в пирамиде, об экскурсоводе, которая все падежи спутала, но больше о том, как их надрали продавцы сувениров, подсунув на сдачу вместо фунтов пиастры. И подытожилось все сетованием на грязь и вонючих арабов. Хотя Сусанна уже и прожевала бекон, но решила, что лучше молчать, даже если подумать, что это было выпадом в ее сторону. Обижаться на Марину может только полная дура! Хотя именно так она сейчас и выглядит с этим дурацким хвостом! Впрочем, замотайся она в платок, на нее пялилось бы еще больше народа.
– Мариш… Ты это… Ну, поняла…
Паша все же не выдержал и даже как-то виновато глянул на Сусанну, но она решила не напоминать ему, что Реза – англичанин. И вообще арабы перед сном ходят в душ и спят в такой пижаме, в которой некоторые русские разгуливают по улицам…
Марина под взглядом мужа вгрызлась в сладкую булку. Поделом, и все же Сусанна не хотела этой неловкости – им вечером вместе на шоу ехать и еще домой лететь.
– Хотите я вам настоящую египетскую мау покажу, а? Она у меня в номере сидит.
– Тебе что, кошку подарили? Как ты ее повезешь? Или ты уже никуда не летишь?
Какой же ты, Паша, прагматик? Где романтизм?! Ты вообще цветы жене дарил? Розы там или хотя бы гвоздики? Лучше же букет из кошек… Детский стишок даже такой был, помнится.
– Я ее просто с собой взяла, чтобы ночью не страшно было.
– А что не ее хозяина? – выдала Марина.
Не, Паша, твоя жена молчать не умеет.
– В следующий раз возьму хозяина.
Суслик, она ж поверит! Да и пусть. На всяких Марин еще внимание обращать!
– Если хотите кошку посмотреть, кофе допивайте.
– Кофе у них дерьмо.
Вот тут она с Мариной не могла не согласиться. А вот у мадам Газии… Она никогда так и не вспомнит ее имя. А фамилию с первого раза запомнила. Приняв дозу кофеина, гости поднялись в пустой номер.
– Санура! – в последний момент Сусанна захотела, чтобы кошка не вышла. Противно будет брать ее на руки после Марины. Да и она своими когтями еще ее поцарапает. Марина кошку, не наоборот. Когда б наоборот, Сусанна б даже порадовалась!
Увы, Санура вышла и гордо уселась на подол платья мадам Газии. И знак скарабея четко просматривался на кошачьем лбу.
– Какая лапа! – захлопала в ладоши Марина.
Да, лапа… Лапы у этой лапы такие, что голову оторвут. Хорошо Санура еще не исцарапала ее утром, когда не смогла добудиться мяуканьем. И царапать Марину не стала, жалко. Хотя, верно, нечего когти марать. Кошка залезала под кровать, вылезала оттуда, прыгала на подушку, но в руки не давалась. Непонятно, как долго они ловили ее, но девяти явно еще не было, когда в дверь постучали. Сусанна бросилась открывать и чуть не влепилась в мотоциклетный шлем. Что Аббас тут делает?
– You're safe and sound. Is Sanura still alive? (Ты цела и невредима. А Санура еще жива?)
– Sure. (Конечно)
Сусанна отступила от двери, пропуская Аббаса в номер. С ней брат Резы явно решил не здороваться – расстались ведь не так давно, но остальным пожелал доброго утра. В черных кожаных брюках и облегающей куртке он выглядел еще выше и тоньше. Вокруг шеи нахально болтался черно-белый полосатый платок – с какого фараона снял, интересно? И что вообще он здесь делает? Только ни одного вопроса так и не сорвалось с ее губ, пока Аббас, бросив на идеально застеленную кровать шлем, носился за кошкой. Наверное, та понимала арабский и, обидевшись на приписанные ей эпитеты, решила точно не даваться ему в руки и после ста кругов запрыгнула к Сусанне.
– Such а bitch! – рядом не было Резы, чтобы напомнить брату о хороших манерах.
– You both couldn’t fit in my backpack! (Сука! Я вдвоем не могу засунуть вас в рюкзак!)
Аббас действительно скинул с плеч рюкзак и так глянул на Сусанну, что та, не раздумывая, сунула туда кошку, да и саму Сануру будто парализовало – она, видать, не ожидала от Сусанны предательства! Аббас запихнул сверху платье и платок матери и закрыл молнию.
– How…
Сусанна не успела проговорить вопрос, а Аббас уже ткнул ее носом в дырки на дне рюкзака, а потом вытащил из внутреннего кармана деньги и, заметив на столике мятый листок с рисунком брата, положил на него купюры.
– Вознаграждение за кошку, – улыбнулся он, но Сусанна не могла улыбнуться в ответ. Он что, издевается? И Аббас действительно выдал: – Шутка. Это деньги на парикмахера, а вот и адрес, – сверху легла визитка. – Он ждет тебя в десять, но раз я успел раньше девяти, думаю, чтобы спасти день, ты можешь пойти к нему прямо сейчас. Это в старом городе, рядом с музеем коптов на случай, если ты вдруг решишь туда заглянуть с новой прической. Хотя если у тебя другие планы… В общем…
Его красноречие наконец иссякло, и Сусанна смогла спросить:
– Где Реза?
– Спит. Во всяком случае спал, когда я уходил. А что, вы договорились о встрече?
– гадкая у него все-таки улыбка. – А… – Аббас улыбнулся еще шире. – Ты про свою смску! – он игриво взбил на лбу кудряшки. – Так это ж я ее получил и я же ответил. И приехал, как видишь, тоже я.
– Это ведь номер Резы…
– И что? Телефон валялся на кухне. Он спал. Это могло быть что-то по бизнесу. И так и вышло…
Аббас закинул за плечи рюкзак с кошкой и молча за локоть вывел озадаченную Сусанну на балкон. Затворил двери – явно для того, чтобы Марина с Пашей не могли их подслушать – и облокотился на перила, чтобы кошке за спиной было свободнее висеть, а Сусанна прижалась к стеклу, чтобы можно было стоять не с ним рядом. Край огромного платка колыхался на ветру. Такого сейчас на обложку снимать. Все девки его будут…
– Твои друзья нас не услышат, – Аббас уставился на реку и принялся жевать губы, будто подбирал верные слова. – В общем, надеюсь, ты просто хотела, чтобы Реза забрал кошку. Так?
Сусанна молчала. Чего он хочет услышать в ответ? И чего она обиделась на Аббаса за то, что он приперся вместо брата? Ведь сама вчера переживала, что из– за платья придется снова встретиться с Резой. Ну даже приедь он сейчас, ни на какую экскурсию они бы вместе не пошли, ведь с кошкой Реза бы все равно поехал домой. Хотела она, что ли, поехать с ним посмотреть мастерскую при свете? Каком свете, Суслик! Аббас ничего еще не починил. Не потащился же он туда в шесть утра! Наверное, решил лукум на кухне стащить, пока мать спит, а тут она со своей смской!
– Тебе шестнадцать, красотка, – Аббас не глядел на нее. – Нам с Резой уже за тридцать. И, судя по твоему поведению, могу предположить, мужчины у тебя еще не было, – он на мгновение обернулся на нее и вновь вперил взгляд в Нил. Но беглого взгляда ему хватило, чтобы увидеть красные щеки жертвы. – Не думаю, что стоит начинать с Резы. Правда, не стоит. Он может запудрить мозги любой, я знаю. Но, детка, этого ведь мало для первого раза, так ведь? Да и для второго тоже. Секс для девушки даже у вас в Европе не просто физиология. Тем более в шестнадцать! Надо влюбиться, то да се. Или я не прав?
Сусанна молчала. Разве надо ему отвечать? У него монолог со сцены! Домашняя заготовка? С семи утра репетировал? Или экспромт выдал, а, мистер Газия?
– Ну или, если предположить что… – Аббас оборвал фразу, отошел от перил и взялся за ручку двери, но потом обернулся: – Отдай себя тому, кто это хотя бы оценит не жалким кольцом. И это, увы, не мой брат.
Сусанна продолжала молчать. Если он добавит сейчас хоть слово, она разревется. Что этот козел Атертон ему про нее нарассказывал? Что?!
– Ну, я все сказал. И ты все поняла.
Аббас открыл дверь и вышел первым. Из рюкзака донеслось жалостливое мяуканье. Ну хоть Санура ее поддерживает! Но кто тут бабу спрашивает?! Аббас поднял с кровати мотоциклетный шлем и, бросив короткое «бай» присевшей на соседнюю кровать паре, быстрым шагом покинул номер.
3.3 «Стрижка а-ля драная кошка»
– Кто это?
Как Марина не сгорела еще от любопытства!
– Брат Резы.
– Может, правду теперь скажешь про своего арабского принца и его колечко?
Марина, жаль тебя не запихнуть в чемодан и не заткнуть кляпом из платья.
– Какая правда вам нужна? Я с ним не спала! Довольны? Мы с ним лазали по гробницам. Я там на волосах повисла, пришлось отрезать. И платье я там же порвала, пришлось взять наряд у его матери. Да, мы поехали к нему домой ужинать, что такого-то? А кольцо? Его я у торговцев у Пирамид купила, – выдала она подсказанную Резой ложь.
Эти двое молчали, но Сусанна уже молчать не могла.
– С чего вы решили, что я обязана с ним спать! Я вообще не хочу еще ни с кем спать. И уж точно не с мужиком, которого два дня знаю и от которого через два дня улечу. На кого, вы все решили, я похожа?!
– На чучело! – грубо оборвала ее Марина. – Иди стригись, раз позволила себя изуродовать. Куда ты там вообще лазила? Везде цивильно.
– Мы тебя проводим, – выдал Паша, чтобы остановить жену. – Какой там он музей, сказал, есть? Я не понял.
– Истории коптов!
– Ну вот. Нам только к пяти надо вернуться сюда, чтобы поужинать, и в семь, что ли, автобус выезжает в Гизу на шоу. Ты, надеюсь, с нами едешь в этот раз?
– Еду!
Никого Резы сегодня не будет. Это точно. Где он собирается ее искать? Ведь не думает же перехватить в парикмахерской? Конечно, не думает! Суслик, ты вообще чего? Раз Аббас знает про ваш уговор на стрижку, то Реза не спит. Он просто послал к тебе брата. Быть может, славный Аббас мозги ему вправил, чтобы он не совращал малолетних! Суслик, Суслик…
Дверь без стука распахнулась, но на пороге был не Реза. К счастью или несчастью, это снова был славный Аббас.
– Я решил проводить тебя, – выдал он с непроницаемым лицом.
Брат позвонил или сам додумался? Конечно, мистер Атертон у нас джентльмен, он хочет исправить все, что натворил, и только тогда умыть руки. А Аббас все же сын прислуги и сам, получается, слуга Резы. Вот и честно отрабатывает деньги братика. Братика в кавычках.
– Я пойду с ней, – Паша на удивление быстро среагировав на чужеродную речь.
– Отлично, – Аббас улыбался в весь свой белозубый рот. – Я провожу, а вы заберете. Меня все устраивает.
И снова вышел, не дожидаясь, когда за ним последуют. Пришлось бежать, на ходу запихивая в рюкзак рисунок и деньги и крича Паше, что они дождутся их на улице. Надо задержать этого придурка. Марина же сумку будет искать полчаса! Однако Аббас и не думал идти на улицу. Он просто не желал стоять в коридоре. В холле он плюхнулся в кресло, чуть не раздавив кошку, и уткнулся в телефон – небось пишет отчет о проделанной работе. В два слова уложился и уставился на нее. Чего ты, Суслик, не сядешь? Или в обществе арабских мужчин разучилась делать что-то без команды? Этот сесть не предложит – так тебя лучше рассматривать. Таким взглядом, Суслик, только раздевают! Хоть бы слово сказал – хотя пусть уж молчит, а то у нее весь английский вылетел из головы! И тут Аббас по-деловому постучал по подлокотнику соседнего кресла. Какое счастье, что он не выбрал диван!
Сусанна плюхнулась в кресло и небрежно закинула ногу на ногу – пусть не думает, что он ее нервирует. И хватит смотреть! Хоть умеет по глазам читать, отвернулся и начал насвистывать что-то шибко уж знакомое. О, нет, он перешел на слова, и она признала хит Эда Ширана, чтоб его так! Она и без него прекрасно понимает, что им, кроме ее тела, ничего не нужно. Только уж будьте уверены, ни одним из вас моя постель пахнуть не будет! Только кошкой. Жаль, что Санура напрудила лужу у кровати. Лучше б потерпела чуть и в рюкзак!
– Сейчас «Убер» подъедет, – сказал Аббас подошедшему Паше и, продолжая смотреть в телефон, поманил всех к выходу.
– Я думал, мы идем пешком, – сказал Паша на улице.
– У меня нет лишнего часа.
Забыл добавить – на вас! Да и хрен с вами, арабский джентльмен, и с вашей кошкой!
Подкатившая колымага вовсе не смутила Аббаса, но Марина не удержалась от комментария – денег на такси нормальное не хватило. К счастью, она не стала выставлять свой английский против английского юмора арабского мотоциклиста – этот бы нашел, что голубке ответить. Он и так простую просьбу передать ему рисунок брата выразил в предложении из слов так тридцати… Тяжело, видать, ему далось молчание в холле. И песня не помогла. А вот ее она окончательно отрезвила. Вы умничка, мистер Газия. Последнее желание видеть мистера Атертона пропало. И Сусанна молча отдала листок.
Аббас уселся с кошкой и шлемом вперед. Они втиснулись назад. Какое счастье, что на ней джинсы, а эта дура в юбке! Только бы рта не раскрыла, даже по-русски. И Марина молчала, только ойкала на каждое торможение и скрежет железа. Но все же «уберное» чудо не развалилось.
Хороший парикмахер оказался в таком же хорошем местечке, как и эта машина. Аббас толкнул старую дверь, вся красота которой когда-то заключалась в стекле с золотой вязью. Внутри не лучше. Огромное зеркало в старой деревянной раме перед видавшими виды креслами. Стены выложены выпуклой желтоватой плиткой с цветным растительным орнаментом – может, это даже лотосы, не разберешь. По стенам шкафы, как в старых библиотеках, только вместо стеклянных квадратных вставок зеркала. Одного взгляда на все это достаточно, чтобы развернуться и выйти, но Аббас с порога заговорил с парикмахером. На парне по такой жаре серый джемпер, а к куцей бородке добавлена утренняя щетина. Не говорите только, что вы его из постели для меня выдернули! Но вообще-то в парикмахерской, если ты, Суслик, не заметила, больше никого нет.
Парень жевал сигарету и даже не глядел на Сусанну, потом открыл шкаф за спиной, который оказался дверью во двор и, не глядя, выбросил ее, не докурив. И сейчас, этими рукам он тронет ее волосы… Нет, этими руками он взял рисунок Резы и деньги. А как же те, что Аббас сунул ей в номере? Забыл, наверное. Она открыла рот, чтобы напомнить, но парикмахер затарабанил что-то ей в лицо. Английский его был настолько ужасен, что только здравый смысл подсказывал ей, что от нее хотят. Она села и уставилась на себя в зеркало. Вернее на Аббаса. Может, вспомнил про деньги и потому не уходит? Улыбнувшись ее многозначительному взгляду, он нагнулся к ее уху и прошептал:
– He’ll take good care of your hair. And you, mademoiselle, should take good care of yourself. Understand? (Он хорошо позаботится o твоих волосах. A ты, мадемуазель, должна хорошо позаботиться о себе. Поняла?)
Она кивнула. Поняла еще на балконе. Аббас нагло чмокнул ее в скрытую волосами щеку и в три прыжка оказался у двери, которая захлопнулась так сильно, что задрожали все зеркала. Идиот! Он что, заплатил ей, чтобы избавить от нее своего брата? Придурок…
Другой придурок крутил ей волосы, и заколки врезались в кожу головы острыми спицами – может, впрочем кошка сумела ее поцарапать, ведь так не хотелось верить в криворукость парикмахера, а то после экзекуции волосы даже в хвост не уберешь. Он еще, дебил, пританцовывает – сейчас она точно получит прическу типа «драная кошка» или лучше сказать – «драная кошкой». Но падающие на пол пряди уже нельзя было приклеить обратно. А когда он принялся за челку – Сусанна зажмурилась и решила вообще не открывать глаз – представлять себя с челкой она не хотела – сестра терпеть не может девок с челками. И не открыла бы глаза вовсе, если б за спиной не ахнула Марина.
Подле зеркала стоял чугунок и из него теперь вырывалось пламя – настоящий огонь. И в нем лежали щипцы, и именно за ними потянулся горе-мастер. Ком стал в горле, и она только проводила щипцы глазами – они перепорхнули через голову и замелькали подле плеч, подкручивая концы. Только бы до лба не дотронулся – челку ведь не надо ставить. Но куда там – хорошо еще поднял волосы расческой…
Только на улице Сусанна сумела выдохнуть, и челка закачалась перед глазами. Суслик, ты теперь выглядишь, как кукла. Как ты ее отращивать-то будешь… Зачем ты вообще на стрижку согласилась… Ну и черт бы с этой прядью. Еще бы пару выстригла и в зеленый выкрасила, а теперь…
– Нравится?
Раз Марина выглядит довольной, а Паша по-мужски молчит, то ты, Суслик, похожа на полную идиотку с этой челкой. Да и пошли вы все… Волосы отрастут, Реза прав. Вы только оба, главное, больше на мозги не капайте про мое идиотское самолетное знакомство и его последствия. И без вас противно! Разыграли с братиком комедию. Реза мог бы ведь в лоб спросить на крыше: завтра ты со мной переспишь или мне можно не приезжать? Мог бы договорить до конца, когда начал отговаривать от светового шоу! Зачем делать это через брата? Ведь за кошкой не приехал, потому что испугался услышать «нет» во второй раз. Неужели в самолете думал, что она согласится? И потом… Ведь Аббас, похоже, абсолютно уверен в ее желании залезть к его брату в постель – может, и отговаривать начал из-за мужской ревности. Кто поймет этих восточных буржуинов. Хорошо, что она избавилась от мистера Атертона. Наконец-то!
3.4 «Прелесть старого города»
В старом городе можно было бы ощутить незабываемое очарование Востока, если бы этот «Восток» в обличье двух братьев только что не растоптал в дорожной пыли ее душу. Сусанна чудом увернулась от руки араба в тюрбане – тот остановился посреди улицы, чтобы что-то сказать приятелю, и принялся в такт своего дикого хохота жестикулировать руками.
Все десять минут она молчала и старалась не наступать Марине на пятки, но и отдаляться боялась, хотя ее жутко раздражали пальцы Марины, которые она все пыталась подсунуть под ремень Паши, пока тот внимательно сверял по навигатору дорогу. Хоть бы ногти обломила, что ли! Паша то и дело отпихивал жену – похоже, подобное поведение на публике не было у них нормой, это она все перед ней выкаблучивается. Ну и флаг тебе в руки, дура!
Сусанна решила отойти на такое расстояние, чтобы все же не потерять спутников из виду. Толпа разрасталась – значит, до туристического центра осталось немного. И все же пока вокруг в основном звучал арабский. Молодая французская пара толкнула ее, пытаясь пролезть вперед. После обоюдного извинения Сусанна еще больше замедлила шаг. Сквозь общий шум прорвалась английская речь, и хоть в ней чувствовался сильный акцент, заточенный за три дня мозг непроизвольно начал переводить слова, от которых мурашки побежали по коже.
– Тебя в отеле ждет респектабельный джентльмен. Я отвезу тебя к нему. Он заплатит тысячу или даже две. Если понравишься ему, сможешь остаться еще на ночь.
Сусанна не удержалась и обернулась – нифига у них разговорчики по телефону! Мужчина тут же отнял от уха телефон и уставился на нее:
– Или назови свою цену.
Это что, к ней все относилось? В сандалии будто свинца налили. Араб схватил ее выше локтя, а она от шока даже закричать не попыталась, но тут ее рванули в сторону.
– Fuck off!
Паша тащил ее через толпу, не разбирая дороги. Она задевала людей, но немота мешала извиняться.
– Сказано не отходить от нас! Ты что, совсем дура?! Не поняла до сих пор, что здесь за народ?!
Сусанна продолжала молчать. Футболка от бега задралась выше пупка, и теперь она судорожно тянула ее влажными пальцами вниз. Наконец восточная толпа поредела, появились туристы – они добрались до руин римской крепости. Сусанна наконец выдохнула и уставилась на две внушительных размеров башни, которые по идее продолжали напоминать о величии императора Трояна.
– Раньше их омывали воды Нила и к ним причаливали заморские корабли, – читала Марина из путеводителя.
– Сейчас тут тоже недалеко катерная станция – и вторая остановка как раз недалеко от нашей гостиницы.
Паша, видать, все проверил после заявления Марины, что в метро она не спустится. Если эти уроды беспардонные на открытом воздухе, то на что они способны в тоннеле? 06 этом лучше не думать, лучше присоединиться к иностранным туристам и попытаться переключиться с грязного Востока на чистоту коптов – или хотя бы сфоткать себя на фоне очередных развалин.
Сусанна подняла голову и увидела верхушки двух колоколен, виднеющихся поверх стены
– Эти греческие церкви построены одна на другой.
Ага, Марина это выдала, чтобы доказать ей, что прочитала путеводитель от корки до корки? Она тоже его читала, только дома, когда строила планы на неделю пребывания в Каире! Так что лучше быстрее нырнуть в отверстие в стене между двумя башнями и бежать к лестнице в музей, где можно будет не думать ни о братьях, ни об этих навязанных родителями церберах. Греко-римский мир первых христиан не хуже древнеегипетского – ни все же только для романа должно быть! Посмотри на греческие скульптуры – они хоть на людей похожи, не то что истуканы фараонов… Те только для кошмаров пригодны!
Однако после третьего зала захотелось бежать без оглядки от всех этих древних крестов, фресок и рыб… Дпя чего все это разглядывать? Для чего слушать экскурсию? Для галочки! Ну, а что ты тогда хочешь увидеть в Каире, Суслик? Больше ничего! Я больше ничего не хочу видеть! Ни коптов. Ни арабов. Ни римлян. Ни Марину! Ни Пашу! Никого…
To ли противная челка лезла в глаза, то ли на солнце без солнцезащитных очков вообще смотреть нельзя, только на ресницах задрожали слезы, и Сусанна постаралась хлюпнуть носом совсем незаметно. Эти двое теперь конвоировали ее везде, и сейчас все трое оказались в садике перед церковью Святой Марии, кажется. Но она же закрыта для посещений, чего они притащились в сад? А, в кафе… Ну что ж, Суслик, раз новые христианские впечатления не в силах затушевать твои египетско-арабско-английские, то хоть заешь их чем-нибудь вкусным.
– Сусанна, ты, конечно, знаешь, что такое «Амм Али»?
Не, Марина решила издеваться до конца. Ей мало парикмахера, ей мало придурка на улице… Ей надо и о мистере Атертоне напомнить! Нет, все десерты я с ним не перепробовала! Только чего защищаться? Чего доказывать Марине, что ты не верблюд?! Пусть играет в пустые ворота. Тебе-то что! Ты сейчас зайдешь в какую– нибудь церковь и свечку Спасителю поставишь за свое чудесное спасение!
– А ты не знаешь, что такое «Ам» по-русски? – ответил вместо нее Паша.
Нет, все же с Пашей еще не все потеряно, хотя, похоже, музеи совсем не его – зачем Марина притащила его в Каир? Без ребенка могли бы развлечения получше найти. В заявление Марины, что она пять лет мечтала походить по музеям больше не верилось. Впрочем, откуда ей знать, что они делали эти два дня…
«Амм-Али» оказался кремовым пудингом с мороженым и миндалем. Довольно приторно, но вкусно. Но лучшая конфета все же большая шоколадка. Шоколада Сусанне захотелось безумно, но она не стала заказывать себе еще и тортик. Хотя можно было попробовать все меню – наличных у нее теперь море. Возвращать деньги она не собирается: заплатили, так заплатили. Она накупит на них шоколада, а на сдачу – новое платье. Она же девочка!
Узенькая улочка вывела их к церкви Святого Сергия – иконостас даже захотелось сфотографировать: богатая инкрустация и великолепные старинные иконы. Зачем только телефон достала! Ведь пальцы сами полезли проверять ящик – конечно же, пусто. Кто тебе напишет?! Но ты можешь послать селфи со стрижкой. Приложение к отчету Аббаса! Прекрати, Суслик! Надо просто забыть про него. Вычеркнуть из головы, как кошмар, от которого ты уже, к счастью, проснулась. И постараться не вляпаться в историю с кем-нибудь пострашнее. Не подоспей Паша вовремя, этот кретин и в машину затащить мог… Сусанну от вырисовавшейся перспективы аж в жар бросило. Хоть бы заколка была, стянула бы волосы в крохотный хвост, а то вся шея мокрая. Из церкви страшно выходить. Была бы служба, можно было б постоять здесь подольше…
– Надо было подгадать, когда здесь богослужение. Послушали бы коптский язык, – выдала Марина.
А тебе оно надо? Да, Суслик, у тебя сегодня, похоже, красноречивые взгляды! Сразу отошла к муженьку. К черту коптский, который сами копты не понимают, но какое богослужение, когда в церкви обе без платка. И вообще одна в джинсах, другая в короткой юбке… И почему не к Марине араб пристал, а к ней, когда у нее ноги закрыты!
Сусанна поставила свечку к Спасителю. Только не сказала – ни Спасибо, ни Спаси Бог. На сердце лежал камень. Ведь надо было так испортить себе каникулы! Теперь заворачивайся в саван и ползи на кладбище. Так она и сделала – мирная коптская обитель была обсажена эвкалиптами. Она спряталась в их тени, вдыхая целебный аромат. Может, не только листья. Может, воздух тоже способен затягивать сердечные раны? Суслик, ты что, совсем чокнутая? Ты что реально думала, что Реза просто так будет таскать тебя шесть дней по Каиру? Нет, будешь таскаться сама в обществе Паши. Попрешься куда-нибудь одна – хана тебе. Тебя уже дважды спасли: один от идиота с совой, другой – от идиота с телефоном! Нет, три… Тебя еще собственно Аббас спас от собственного брата… Не испытывай терпение Спасителя. В четвертый раз он сам к тебе с облачка не спустится! И все же, как классно пахнут эвкалипты…
Паша по-туристски громко позвал ее через ограду, не заходя на кладбище. У Марины по списку была самая старая в Каире мечеть и развалины города Фустата. Когда же у нее уже список закончится?! Суслик, завтра ты сидишь в номере и пишешь роман! Пусть шайтан подавится исламским искусством. Ты больше не хочешь ничего смотреть!
– Завтра на базар поедем?
Это что, Марина ее спрашивает?
– Я хочу сейчас купить платье. Мне жарко в джинсах.
Жарко – это не то слово. Они настолько приклеились к мокрым ногам, что их теперь как расплавленную резину отдирать придется. Марина не сопротивлялась. Кто бы сомневался – шоппинг! Да и дальше только метро, а ей катер подавай – надо разворачиваться.
– Блин, зачем только эту сладкую гадость ели!
Она уже выдула всю воду, а у Сусанны воды с собой вообще не оказалось. Весь рюкзак занимал планшет с романом! К счастью, на горизонте замаячили приветливые столики открытого кафе. Спины, пересеченные ремнем с надписью «Сапоп», послужили зеленым светом, и все трое рухнули на деревянные стулья. Будто из-под земли вырос официант, и Паша заказал три чая.
– «Бин-нана»? – спросил официант.
Паша взглянул на Сусанну. Чего опять я? Воспользуйся гугл-транслейт! И все же она утвердительно кивнула официанту. К счастью, это был простой чай с мятой. Только на размере чашек явно сэкономили – им ведро чая надо было подать.
Они уже почти поднялись из-за стола, как на пустой стул уселся арабский дедушка. Паша от неожиданности не возмутился. Колпак на голове, кафтан в пол, бороденка жиденькая, но длинная. Может, сам старик Хоттабыч пожаловал? Можно попросить доставить их прямо в гостиницу. И заодно, чтобы снежок выпал…
