Текст книги "Отпуск на Арканосе"

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)

     – Мы сегодня плавали в море, – скрипуче отозвался Греллах Доллайд. – Вода здесь хорошая, морское дно – тоже.

     – Дно? – удивился Элистан.

     – Для лизардменов море то же, что для драконидов воздух. Даже больше. Мы можем подолгу находиться под водой. Если ты считаешь, что нам можно совершать подводные прогулки, то мы будем довольны.

     – Я думаю, что можно. Нужно только найти подходящее место для базы. Желательно, поближе к столице. Я принес карту, завтра посмотрим ее и все обсудим.

     – Почему завтра? – удивился Арни.

     – Потому что сегодня я хочу послушать твой рассказ. Ты заинтриговал меня.

     Арнольд с гордым видом усмехнулся и сходил в свою каюту за какой-то толстой тетрадью.

     – Ну что ж, друзья, налейте себе вина и слушайте. – Арни раскрыл тетрадь и сказал извиняющимся тоном. – Писавший, боюсь, больше ладил с поэзией, чем с логикой. Итак, начинаю. «Далеко – далеко в глубинах темного космоса плывет яркая золотая звезда. Лучи ее, видимые за многие световые годы, не тускнеют от пройденного пути и дальние соседи по галактике видят эту звезду такой же прекрасной и яркой, как и самые ближайшие. Звезда эта рассылает в космос не только золотой свет, но и мощное магическое поле. Свет этой звезды не меркнет и не тускнеет многие световые годы и проникает через самые плотные тучи. Не даром многие народы называют эту звезду Путеводной. Но тот, кто в пути будет ориентироваться на Путеводную звезду, рискует никогда не достичь своей цели. Ибо звезда эта движется, и управляют ей не природные силы, как другими звездами, но могучая магия, основанная на золотом магическом поле самой звезды.

     Вокруг Путеводной звезды вращается только одна планета. Ось ее перпендикулярна плоскости орбиты, поэтому на ней царит вечная цветущая весна. Теплые лучи Путеводной звезды помогают вызревать плодам земли. А так как не прекращается на земле весна, то цветущие сады дают плоды трижды в год. Временами с неба падают теплые нежные дожди, прозрачные ручьи, журча, вливаются в кристальные реки, а реки неторопливо несут прохладную чистую воду в теплые моря. Берега морей не знают приливов, волны тихо и мелодично плещутся о песчаные берега. Ночью громадные звезды величественно светят с бездонного неба и отражаются от черной громады океана. Немногие бывшие там путники назвали эту планету Грезой. Но влюбленные напрасно стали бы искать ночное светило, столь украшающее серенады многих и многих миров. Греза не имеет спутника. В этом благословение ее климата и проклятие ее обитателей. Ибо давно известно, что только со спутником возможна полноценная жизнь.

     Говорят, что звезды не влияют на живых существ. Просто живущие не замечают этого влияния, потому, что оно практически неизменно во время жизни целых поколений. И лишь изменчивые, прекрасные спутники планет вмешиваются в повседневные дела их обитателей. Но что будет с населением планеты, если вместо спутника, свысока приглядывающего за ними, оно на протяжении всей жизни видит неторопливо меняющийся узор звезд? Тогда чужие звезды, вместо того, чтобы с отстраненным любопытством и легкой завистью смотреть на жизнь чужой звезды, вмешиваются в судьбы ее обитателей по своему усмотрению.

     А что получится, если обитатели планеты грез, в силу магии, изливаемой их собственным светилом, смогут сами направлять его путь?..» Здесь имеются в виду грезы, а не название планеты. Игра слов. Но продолжаю... «Формы жизни, разные настолько, что, казалось бы, одна планета не могла породить их. Такие, что не могут смешиваться друг с другом, однако пытаются друг другу помочь. Но так как грезы бывают разные – радость для одного часто оборачивается бедой для другого. Бесконечно чередуются для них радость и страдание, в зависимость от звезд, мимо которых лежит их путь.

     И что будет, если обитатели вечной Грезы захотят прервать свой нелегкий путь на чудесной планете? Любые силы земли и неба будут к их услугам, ведь магия Путеводной звезды озаряет все их деяния. Небывалая, невиданная ни на одном из миров могучая техника, псионические силы, послушно служащие всем вместе и каждому в отдельности. И несовместимость пяти рас, живущих вместе волею звезд».

     – Что-то я не заметил слишком могучей техники, – возразил Элистан.

     – Ты был там несколько часов, – сказал Ланс. – Из них половину ты провел в казино, половину – в книжном магазине, ну и еще подрался пару раз по дороге.

     – Примем априори, что у автора мания величия, – предложил Арнольд. Тоже мне, хозяева вселенной!.. Ладно, читаю дальше... «В глубинах космоса вокруг золотого светила, изливающего ласковый свет, в котором нет и следа магии, вращаются двенадцать планет. На трех из них есть жизнь. Первая планета – третья от светила – жаркий, засушливый мир, пригодный, однако, для обитания непонятных жителей, больше похожих на сверкающие кристаллы, но обладающих бесстрастным разумом машины. Они питаются лучами своей звезды и почвой своей планеты. При такой неприхотливости, они могли бы покорить весь мир, но, каприз природы – только в жарком климате третьей планеты они могут сохранять кристальную холодность разума. Когда последний луч солнца уходит с планеты и наступает ночь, эти странные существа засыпают.

     Пятая от звезды планета – холодный, суровый мир, со скудной растительностью. Даже деревья, почти все, покрыты не листьями, а иголками. А те, на которых все же растут листья, невысокие, стелящиеся по земле, с мелкими плодами, не всегда успевающими вызреть на этой земле. Все живое здесь покрыто густой шерстью, кроме хозяев планеты – высоких, очень крепких существ, несколько похожих на эльфов. Они называют себя людьми, человеками – они говорят то так, то этак, мне трудно определить правильное название. Эти человеки создали развитую промышленность, очень мощное оружие. Вероятно, когда-то они воевали друг с другом, но теперь на планете мир. Единственное, что их сдерживает – это полное отрицание таинства вселенной и крайний антропоцентризм. Их планета должна быть единственным достойным местом в мире, остальные – не стоят даже разговоров. А может быть тут и другое. Эти человеки не смогли научиться генерировать магосферу  своей планеты. Если бы их звезда излучала магическое поле, для них не существовало бы этой проблемы. Магическое поле легко преобразовать во что угодно, оно практически само обеспечивает жизнедеятельность. Но они не знают тайн магии. И учить их никто не будет.  Разумные существа не делятся стратегическими тайнами с потенциальным противником, а человеки способны стать нам достойным соперником, если оторвутся от своей планеты. Здесь, мы, вероятно, все же поможем им, как знать?

     Четвертый от звезды мир до боли напоминает Грезу. Да, до боли, до слез. Потому, что пока не принадлежит нам. Правда, здесь нет вечной весны, как у нас, но есть области, где царит вечное лето. А это тоже неплохо, мы любим тепло. В этих областях могли бы жить даже те странные кристаллы с третьего мира этой звезды. Хорошо, что они не научились преодолевать холода. А ближе к полюсам могли бы обосноваться люди с пятого мира. Если бы смогли преодолеть тот небольшой отрезок пустоты, который разделяет эти миры. Но главное, все расы Грезы смогли бы найти здесь достаточно места для жизни. Жизни спокойной, не связанной с постоянным влиянием чуждых звезд. Но зато, подверженной влиянию планетного спутника.

     Но это не важно. Пять рас Грезы – пять образов жизни, но только один образ мысли – наш. Тролли – это просто гора мускулов. Гномы – их уменьшенная копия, до странности ненавидящие своих более рослых соседей. Дракониды – ветрены, как утренний бриз. А эльфы, что ж, эльфы могли бы стать нам достойными соперниками, если бы перестали уделять столько внимания своему прекрасному телу. Мы же лишены этих недостатков. Смешно сказать, но мы – единственная раса, которая не считает своих представителей достойными слова «красивый». Когда мы хотим сделать приятное, мы говорим «мудрый». Мудрый. Карлик на четырех тонких ножках, с большим толстым туловищем, выпирающим животом, четырьмя длинными тонкими ручками по углам, длиной тонкой шеей и большой головой с четырьмя глазами, также по углам и ртом под передней парой глаз. Зато в этой голове – мощный разум, не затуманенный заботами о теле.

     На четвертой планете, которая так похожа на Грезу, живут две расы. Холоднокровные зеленые существа, похожие на ящериц, но прямоходящие. Они живут на лучших землях. Тех, на которых могли бы жить и мы. И маленькие человечки, уменьшенная копия людей с пятого мира. Как тролли и гномы на Грезе. Интересно, будут ли они так же враждовать?

     Не так давно, тысяч пять лет назад, мы научились менять тело по своему выбору. Просто силой магии и мысли. Наиболее мудрые из нас живут в телах, данных нам от рождения. Но я не так мудр. Уже тысячу лет я живу в прекрасном эльфийском теле. Я просто хотел примерить к себе это ощущение, но, попробовав, не смог отказаться. Кажется, оно уже тлетворно влияет на мой разум. Мне все труднее заставлять себя перестраиваться в муриана, перед Советами Мудрейших. А сейчас, когда разрабатывается план захвата системы золотой звезды, эта привычка может пригодиться. Я пойду сам на эту гостеприимную планету в образе эльфа. Конечно, ни один эльф не примет меня за своего, но это не важно. Местные не поймут. Где им! Значит, я смогу привести сюда людей с пятого мира, перетасовать все расы и переделить мир, пока они будут разбираться, что к чему.

     А потом я останусь на четвертой планете. Чтобы руководить заключительной частью операции. Чтобы подготовить систему золотой звезды к окончательному переходу под нашу власть. Сначала пойдут эльфы, гномы, тролли и дракониды. Они смогут захватить хороший плацдарм и развить его. Уж если они с их манией величия не подгребут весь мир под свои загребущие лапы, то я ничего не понимаю в этих существах. Главное – просто. Захватить стратегические запасы сырья на планете, взять под контроль местные магические линии и ждать нас. Дадим им на все лет двести – этого хватит даже при их безалаберности.

     Пусть люди продолжают жить в своем холодном мире. Пока они не мешают. Я  приведу часть людей в этот мир для противовеса этим недомеркам. Опять таки, нужно потеснить зеленых ящерок. Жители Грезы не привыкли вести войну своими руками, когда для этого можно использовать чужие. А потом – потом я дам сигнал на Грезу, мурианам, которые там останутся. Если за эти двести лет... Нет, не буду загадывать так далеко. Двести лет – большой срок. Возможно, я и захочу их снова увидеть. Если же нет – что ж, с помощью магии многое можно сделать. Даже остановить время».

     – Прервись на минутку, Арни, – попросил Элистан. – Что это? Роман?

     – Скорее поэтизированное изложение истории о покорении нашего мира.

     – Нашего, – непонятным тоном проговорил Ланс. – Если я правильно понял, то так могут сказать только лизардмены и недомерки.

     Арни кивнул. Гветелин же решил не дать сбить себя с толку:

     – Тогда, будь добр, Ланс, объясни, какой мир мы с тобой назовем своим? Этот? Здесь про нас давно забыли. Или пятую планету нашей системы, с которой якобы привезли людей? Думаю, там нас забыли еще раньше. Нет, друзья. Нужно жить там, где мы родились и не допытываться кто, когда и почему пришел. Если мы даже сумеем переселиться сюда со всеми нашими народами, то это будет не возвращение домой, а захватническая война!

     – С каких пор тебя пугают войны, Лин? – хмыкнул Торвальд.

     – С тех, когда я понял, что для меня лично они не представляют ни малейшей выгоды. Где бы мы ни жили, я всегда останусь тем, кто я есть. Не больше, ни меньше. Да, можно захватить власть, можно захватить новые территории, но зачем? Право же, и на старых неплохо. К чему лишняя суета? А средства, которые мы награбим в войне, едва ли окупят десятую часть того, что мы на нее потратим.

     – Логично, – согласился Тор. – В конце концов, мы затеяли этот поход не для подготовки войны, а для добывания информации о нашем мире.

     – Что там дальше, Арни? – спросил Элистан.

     – Дальше описывается осуществление этого плана. Серия катастроф на Арканосе была далеко не так значительна, как мы привыкли думать. Разрушенные города – всего лишь миф. Эти то ли мурианы, то ли пауки, то ли табуреты, усыпили жителей нескольких городов пятой планеты и в таком виде доставили их на четвертую. Люди решили, что катастрофы смели их города с лица земли. Конечно, география планеты несколько изменилась. Но люди этого знать просто не могли. Далее автор рассказывает, как был создан Миррен. Технические описания не по моей части. Лин, может быть, ты разберешься?

     – Попробую, – согласился эльф.

     – Далее о магии. Муриан пишет, что все генераторы были установлены одновременно, в местах, где их нельзя найти. Включен только фиолетовый. Он обеспечивал жизнь магических рас. Золотой генератор собирались включить через двести лет. Но записки не доходят до этого момента. В сущности, они заканчиваются гораздо раньше и на очень оптимистической ноте. Послушайте.

     «Сегодня можно сказать, что первый этап завоевания Дома Грез выполнен. Люди спятой планеты успели устроиться, и, как я и ожидал, потеснили и ящериц и недомерков. Четыре расы Грезы спустились в подземный мир, там тепло и уютно, почти как дома. К тому же, такое их положение позволяет контролировать почти все минеральные ресурсы планеты. Для контроля над магическими ресурсами нашего нового дома, на поверхности осталась часть эльфов. К счастью, местные пока не умеют обращаться с магией, но всегда лучше подстраховаться. Благодаря верхним эльфам, удалось внедрить на планете всеобщий язык. Для удобства мы выбрали лизардский. Ящерки достигли больших высот, и язык у них более развит. Скучноват, правда, но эльфы живо придадут ему необходимый колорит. Эльфийский же не должен знать никто, кроме нас. Язык определяет многое – культуру, науку, образ жизни. Если в вашем языке есть слова, то вы их как-то понимаете, даже если и не знаете досконально, что они значат. Например, магическое поле. Есть слово – есть и понятие, есть понятие – его можно использовать, а раз можно воспользоваться понятием, то кто тогда помешает научиться пользоваться и самим полем? В лизардском таких понятий нет. И не надо...

     Как много удалось сделать за пятьдесят лет! Завтра верхние эльфы устраивают праздник, чтобы отметить годовщину прибытия на Дом Грез. Странно было слышать от Эрлана про праздник. Он говорил о пире и песнях, а в глазах у него была смерть. В последнее время, я часто ловлю на себе такие взгляды. Мы, мурианы, очень чувствительны к настроениям. Меня не обманут льстивые речи. Я знаю, не завтра, так через неделю Эрлан убьет меня. Сам. Обычно, он предпочитает важные дела вершить собственноручно. Что ж, эльфы достойные противники. Даже на Грезе. А здесь они очень быстро взяли на себя контроль над ситуацией. Пока монтировались генераторы, я еще был нужен, сейчас – я только помеха в их честолюбивых планах. Эрлан может захватить планету и сам, и править всеми – и на земле, и под землей. Я, пожалуй, тоже мог бы попробовать. Но эта планета странно подействовала на меня. Мне уже не нужно здесь править, мне нужно было только жить, чтобы никто не мешал, ну, как живут лизардмены. И я не хочу видеть мурианов, захватывающих эту планету. Мы не принесли пользы Грезе, не сделаем Домом Грез и эту планету...» Видимо, ты прав, Ланс, и на Арканосе существует мощнейшее поле пофигизма... «Завтра я пойду на праздник к Эрлану. Пойду пораньше. И даже облегчу Эрлану задачу. Пойду в своем настоящем обличье. В любом случае, мне уже полторы тысячи лет. Проживу я еще лет двести-триста, или умру завтра, мне все равно. Особенно после той шутки, которую мы устроили здесь, на четвертой планете. Лучшая шутка за всю историю Грезы! Собрать на одной планете восемь разумных видов! Кроме четырех наших рас, люди, недомерки, лизардмены и драконы, они тоже оказались разумными, и даже очень. Забавно, но крылья у них совсем как у наших красавцев драконидов! У них нет рук, но это единственная магическая раса планеты.

     Время покажет, кто из нас прав – я, или Эрлан. Мы поспорили с ним на днях, долго ли продлится равновесие в этом мире. Я  ставил на то, что если нам на Грезе было тесно впятером, то здесь, где целых восемь рас, война не затихнет ни на день. Эрлан же говорит, что в магнитосфере планеты, вместо магической энергии, присутствует энергия пофигизма. Она, де, сдержит агрессивные наклонности лучше любых дипломатов и ученых. Что ж, завтра я проверю, способен ли этот пофигизм сдержать пыл Эрлана...» Кстати, Ланс, слово «пофигизм» я использовал несколько вольно, памятуя твои слова. Здесь использовалось понятие «индифферентность». То же самое, только позаумней. На этом записки кончаются. Вероятно, пофигизм таки не смог удержать Эрлана от расправы над мурианом.

     – Отсюда мораль, господа, нет универсального рецепта на все случаи жизни, – наставительно заметил Элистан. – Вот только я не понял, как можно совместить сообщение муриана о своем почтенном, полутаротысячелетнем возрасте и современной средней продолжительностью жизни...

Глава 7

     Гуляем, раз приехали!

     Несмотря на то, что за обсуждением приключений Элистана и записок безымянного муриана засиделись за полночь, на завтра встали рано. Чужая планета будоражила кровь и не давала спокойно спать. Солнце едва успело встать, а путешественники уже сидели за завтраком. Хотя, что здесь удивительного? Сутки на Дриме делились строго на две равные части.

     – Итак, – деловито сказал тролль, энергично прожевывая пирожок с мясом, – резюмируем изложенное вчера вечером. Три тысячи лет назад на Дриме был задуман грандиозный проект. Были собраны добровольцы среди троллей, гномов, эльфов и драконидов для покорения нового мира. Этот мир был похож на Дрим, и было решено, что следует в космосе завести постоянную базу, для любителей оседлого образа жизни. Экспедицию-то снарядить не штука, а вот как обеспечить дисциплину на таком расстоянии? Особенно, если в экспедицию вызвались добровольцы готовые на все, лишь бы сбежать со своей любимой родины? Существа, решившие, что воевать не на жизнь, а на смерть со своими братьями дело не стоящее, а пойти поискать удачу на стороне – наоборот, весьма благородное занятие. Трудно сейчас сказать, что они хотели сделать – то ли правда, желали подмять под себя всю планету, то ли заранее довольствовались частью. Из записок муриана это не понятно, других у нас пока нет. Но, зная финал этой затеи, равно как и начало, мы можем экстраполировать ход событий.

     – Что сделать? – уточнила Аваяна.

     – Экстраполировать. Ну, выстроить наиболее вероятный ход событий.

     – Спасибо, Арни. Да, а по-лизардски выражаться нельзя?

     – Я и говорю по-лизардски. Впрочем, эльфийский ты знаешь не хуже меня.

     – Давай дальше, Арни, – попросил Лис.

     – Судя по тому, что мы вчера слышали и тому, что я успел прочитать за ночь... кстати, Лис, спасибо за великолепные книги... наши предки сообщали о постоянных провалах. Они присылали сообщения, одно печальней другого. Последняя весть гласила, что звезда, вокруг которой вращается эта планета, своим излучением убила экспедицию, они из последних сил шлют это сообщение, чтобы спасти дримцев от повторения ошибки. Это было лет через пятьдесят, после основания колонии. Вероятно, они послали эту весть сразу же после похорон муриана. На Дриме начались волнения. Многие потеряли своих родственников в экспедиции, предполагалось, что они воссоединятся через двести лет, а вышло совсем наоборот. Кстати, Лис, ты был прав, когда говорил, что в те времена дримцы жили в среднем по тысяче лет. Я прочитал точно такие же данные вот в этой любопытной энциклопедии. Правда, как произошло, что продолжительность жизни снизилась чуть не вчетверо, я пока не понял. Могу лишь предположить, что все дело в неумеренном расходе магоэнергии. Если позволите, хочу на этот раз отметить прекрасную работу департамента Элистана на поприще контроля за расходованием энергии. Так вот, дорогие друзья, правители Дрима предложили поискать другую планету, чтобы любители оседлого образа жизни могли ее заселить. Путеводная звезда двигалась медленно, по пути проводилась разведка, и была найдена подходящая планетная система, здесь, неподалеку. Правительство считало, что нужно попробовать реализовать здесь старый план, но другие расы Дрима возмутились. Стали кричать, что эти экспедиции нужны только мурианам, чтобы очистить Дрим от других рас. Собственно на этой почве и возникли восстания, которые, как нам известно, пятьсот лет назад увенчались успехом. Мурианы бежали под землю. Кстати, готов поспорить, что там жизнь получше, чем наверху.

     – Хотелось бы мне посмотреть, как там, под землей, у мурианов, – сказал Ланс.

     – Мне тоже.

     – Даже и не думайте! – испугался Элистан. – Это может быть опасно!

     – Опасно? – Гветелин насмешливо приподнял бровь. – Что? Сходить на экскурсию?

     – Лин, если бы дело было в Миррене, мое ведомство денно и нощно охраняло бы подступы к этим существам. Не пускали бы ни туда, ни оттуда. А если бы пускали, то исключительно в одну сторону, чтобы взять на обратном пути. Чтобы разжиться информацией. Я не склонен априори считать местных полными раздолбаями.

     – Лис, они на двести лет, а то и больше, моложе тебя. Вряд ли они успели заполучить такую же паранойю!

     Элистан поморщился.

     – Когда король – герой, служба безопасности поневоле страдает паранойей! А с нашим королем... Нет, я не то говорю, господа. Я хотел сказать другое. Если паранойю имеет только служба безопасности, то это прекрасное государство! А меня и мою службу подлечит Ланс своим белым браслетом. Тем не менее, друзья мои, не стоит вам лезть на рожон.

     – Но мы же не будем лезть на рожон, Лис. Мы тихонько прогуляемся до местного Миррена и обратно, – возразил Ланс.

     Элистан вздохнул.

     – Ланс, ты пойдешь к мурианам только через мой труп. Знаешь, мне нечего терять. Если ты не вернешься в Миррен, мне все равно головы не сносить. О, магия, да меня убьет мой родной отец, и я даже не смогу словечка сказать в свою защиту!

     – Мне кажется, ты преувеличиваешь, Лис, – вздохнул Ланс, – но не сердись, я не стану возражать. Если ты считаешь, что это может быть опасно, то я не пойду. Пусть даже я с тобой не согласен. Мы ведь заранее договорились, друзья, что каждый волен распоряжаться в той области, над которой он поставлен руководить.

     – А я пойду. Если не от всего Миррена, то хотя бы от Мирренских эльфов. В конце концов, Лис, ты не думаешь, что нам важно знать, что замышляют эти мурианы?

     – Мирренским эльфам или мирренцам, Лин?

     – Мирренцам. Ты же знаешь, Лис, для меня важны только интересы всего Миррена.

     – Для меня тоже, Лин. Иначе я бы не возражал против того, чтобы Ланс рисковал собой. Королевство Миррен прожило чуть больше одного поколения. Этого мало, для возникновения прочной традиции. Я надеюсь проконтролировать лично жизнь трех поколений при короле Лансе, как бы он не назывался – Лотес, Ланселот, Ланс, или еще каким-нибудь именем.

     – Значит ты не против, чтобы я сходил к мурианам? – уточнил эльф. – В конце концов, от моей жизни не зависит стабильность королевства.

     Элистан пожал крылом.

     – Только будь осторожен.

     – Постойте, но Лину нельзя идти одному, – возразила Мэрилин.

     – С ним может идти только эльф, – сказал Элистан. – Думаю, мне не нужно объяснять почему.

     – Тогда с Лином могу пойти я, – воскликнул Анн.

     – И я, – присоединился Алан.

     Ланс нахмурился.

     – Теперь и мне не нравится эта затея.

     – Папа, мы только туда и обратно. Посмотрим что и как, и немедленно вернемся.

     – Ланс, ты же сам говорил, что в мои годы ты сражался с драконами, – добавил Алан.

     – Ну не с драконами, а с драконом, – улыбнулся Ланс. – А во-вторых, я сражался с драконом и с прочими безобидными созданиями сам, а не посылал на бой сына и племянника.

     – Но ты же сам говорил, что здесь нет никакого риска! – воскликнул Антонин.

     Ланс пожал плечами.

     – Ты человек, Анн. Люди взрослеют рано. Анн, Алан, я не хочу, чтобы вы рисковали собой, но я не запрещаю вам идти.

     – Это потому, что ты не веришь, что это может быть опасно, – вздохнул Элистан. – А зря.

     После некоторого обсуждения, совсем недолгого – так, до обеда, было решено, что в подземелье пойдут все трое. Гветелин хоть выглядел и неплохо – на первый взгляд ему можно было дать лет тридцать – тридцать пять, но глаза выдавали если не его истинный возраст, то излишнюю в столь юном возрасте мудрость и жизненный опыт. А вот если у него есть два младших брата – недотепы, то все вяжется.

     К неудовольствию Элистана, вся компания ухитрилась составить планы на сегодняшний вечер. Гветелин Алан и Анн собрались в подземелье к мурианам, Ланс собрался погулять с женой по городу, Торвальд и Аваяна собирались последовать их примеру, лизардмены хотели поразмяться в океане, сам Элистан шел на бал. На хозяйстве в корабле оставался один Арнольд. В опасность предстоящих прогулок никто не верил. Арнольд же остался исключительно потому, что все собрались в разные стороны и не смогли бы вернуться на корабль без помощи встречающего. Впрочем, Арни утешался, что в следующий раз на хозяйстве останется кто-нибудь другой.

     Сразу после обеда одетые в соответствии с местной модой Ланс, Мэрилин, Торвальд и Аваяна ушли гулять в город. Элистан последовал за ними на некотором расстоянии, чтобы убедиться, что его друзья не лезут на рожон. Впрочем, прикрытие из Лиса получилось уж слишком заметное. В связи с тем, что драконид собирался на бал, он снова облачился в костюм бронзового шелка, вследствие чего привлекал внимание всех местных зевак.

     Входы в подземелье мурианов располагались на экваториальном архипелаге. Гветелин не хотел рисковать и пользоваться недозволенной в здешних местах магией, поэтому предполагал попросту подплыть к нужной точке на лодке. Там можно будет найти удобную бухту, в которой можно будет оставить корабль на тролля. А лизардмены смогут насладиться подводным плаванием.

     Первый этап экспедиции прошел необычайно гладко. Один из островов архипелага был совсем рядом с материком, на котором развлекалась основная группа. Вот только на каждом ли островке имеется вход в подземелье?

     Гветелин впервые обругал себя за легкомыслие и применил детектор магии. Тот самый, который он соорудил для того, чтобы найти вход в Миррен среди полярных льдов.

     Удача продолжала улыбаться путешественникам. Ближайший вход в подземелье муриан оказался неподалеку, в скалах на берегу острова. Гветелин и молодые люди легко вскарабкались на камни и вступили в тоннель.

     Да, архитектор был явно тот же, что и в Миррене. Гветелин принялся искать различия и понял, что Мирренские тоннели гораздо в меньшей степени излучают магическую энергию.

     – Интересно, какого цвета их небо? – прошептал эльф.

     Поток сил закружился вокруг них, и замер. Эльф взял молодых людей за руки и шагнул к выходу. Они оказались в подземной стране.

     Лин, Анн и Алан принялись оглядываться. Нет, подземелье напоминало не Миррен, мир наверху. Даже небо было голубым. Темно-голубым с серебристыми клочками облаков. И воздух был голубой. Гветелин с облегчением снял с глаз солнцезащитные очки. После неяркого мирренского света его глаза не выносили яркого солнца.

     Гветелин прислушался к своим ощущениям и понял, что рассеянной магией здесь и не пахнет. Силовые линии были. Белоснежные, как свет, исходящий от Лансова лечебного браслета. Отдача от них была примерно такая же, как и наверху, то есть вдвое ниже, чем на Арканосе.

     Гветелин попытался определить, откуда и куда идет силовая линия, и увидел муриана.

     Муриан был в своем естественном обличье. Выглядел он точно так, как описывалось в рукописи, и как рассказывала покойная Эстрильда, но ни одно описание не смогло подготовить их к лицезрению существа, представшему перед ними.  Муриан был ростом с недомерка. Вряд ли его макушка превышала отметку в метр двадцать. Хотя над макушкой возвышались острые уши по бокам головы. Острые и совершенно симметричные. Руки и ноги его были длинными, тонкими, согнутыми в локтях и коленях, покрытыми редкой шерстью рыжеватого цвета. Кожа муриана была коричневой. Руки и ноги муриана крепились к туловищу больше всего похожему на набитый шерстью мешок. И эта шерсть была довольно редкой сверху и становилась гуще снизу туловища, даже несколько свисая за габарит. Рыжая шерсть полностью скрывала гениталии муриана, ежели таковые имели место быть. Обалдевший от встречи Гветелин считал более естественным, что муриан размножался почкованием. Больше всего муриан напоминал эльфу паука. Если бы паук внезапно решил ходить на четырех лапах, а другие четыре воздел бы кверху.

     Карлик быстро подошел к ним, причем чувствовалось, что это скорее его медлительная походка, и заговорил неожиданно мелодичным голосом. Слишком мелодичным, не только для этой странной твари, но и для любого известного им существа. Он даже не выговаривал, а пропевал слова.

     – Вы пришли в Мир Надежды, эльфы. Как вы попали сюда?

     – Спустились, – ответил Анн. Гветелин толкнул его локтем, снова мысленно обругав себя за легкомыслие.

     – Мы искали Мир Надежды, господин, чтобы обрести здесь надежду, – вежливо проговорил Алан. Гветелин невольно восхитился молодым человеком – все-таки во дворце его хорошо вымуштровали на случай непредвиденных ситуаций.

     – Хорошо сказано, – пропел карлик. – Поведайте же мне, кто рассказал вам о Мире Надежды?

     – Разве это тайна? – удивился Гветелин. – Об этом написано во всех учебниках!

     – А разве эльфы читают книги написанные угнетателями? – муриан приблизился к эльфу и развернулся так, чтобы видеть его сразу тремя глазами. Гветелин стиснул зубы, чтобы не наговорить лишнего. Вместо него ответил Алан.

     – Все эльфы знают об этом мире, это наша мечта, вместо того ужаса, который царит в нашем мире наверху.

     – Когда-то наш мир звали Грезой, – заметил карлик, – и он был Грезой, Мечтой, а теперь, теперь эльфы бегут из-под своего любимого солнца, без которого и дня прожить не могут, лишь бы уйти подальше от этого горячечного бреда тупоголовых троллей и их прихвостней.

     – Мы бы не хотели уходить из верхнего мира, – возразил Алан. – У нас есть родители, которые слишком стары, чтобы уйти из-под теплого солнца. Если мы уйдем, кто будет о них заботиться? К тому же, мы еще слишком молоды, чтобы уйти от жизни.