Текст книги "Отпуск на Арканосе"

Автор книги: Нина Скипа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Возвращение принца Ланселота 

Глава 1

     Традиции, как правило, сильней законов

     За несколько дней до праздника летнего солнцестояния у окна небольшого – комнат так на двенадцать – бревенчатого домика сидел молодой человек, меланхолически обозревая окрестность и досадливо ковыряясь в тарелке с завтраком. Эти нехитрые занятия прервал стук в дверь. Молодой человек оторвал взгляд от окна и удостоил внимания тарелку.

     – Войдите. И выньте, наконец, муху из омлета. Ведь задохнется. Жалко!

     – Где муха?! – в комнату влетел перепуганный человек.

     Молодой человек отодвинул тарелку и пожал плечами.

     – Кажется, она уже и сама улетела. Да и мне пора. Лететь. Нет, идти. Но это не важно. Принеси бокал горячего вина на дорогу.

     – В такую-то погоду? – удивился вошедший.

     Молодой человек снова передернул плечами. Он и сам знал, что проявляет малодушие. И мухи в омлете не было и вина он не хочет. Ни холодного, ни горячего. Но идти туда, не зная куда и даже не за тем, не зная чем, а вовсе без цели!..

     В самом деле, ну кому это все надо? Ну ладно, когда нужда в том есть, или, наоборот, желание. Кровь там бурлит, где не надо, и все такое. А так – хочешь, не хочешь, двадцать лет исполнилось и иди. Куда, зачем? Иди! Без денег, без друзей. Сумей прожить год – и можешь занимать законное место рядом с отцом и праздновать совершеннолетие. Нелепо.

     Приближенные уже год увещевали юношу, пытаясь поддержать в нем остатки бодрости.

     – Ваше высочество, вам нужно блюсти традиции. Если потомки королевского рода будут пренебрегать ими, то как ожидать исполнения их простонародьем? Особенно сейчас, когда блеск королевского величия уже не ослепляет людей, когда гибельное равнодушие овладело умами, вашему высочеству, как никогда, нужно поддержать королевский престиж.

     Престиж их волнует, можно подумать! Это гораздо хуже, чем престиж. И даже хуже, чем закон. Традиция!

     Да, традиция. А все началось без малого шестьсот лет назад. Двадцатилетний  Радигор, которого все в то время называли просто Ридли, озлился на лизардменов – полуящериц-полулюдей, которые зачем-то похитили его девушку, собрал своих приятелей – таких же студентов и шалопаев как и сам, вооружился, главным образом бутылками с дешевой выпивкой, и учинил набег на территорию обидчиков.

     Вообще-то в этой истории много неясного. Например – зачем лизардменам понадобилось похищать подружку Ридли – физически они скроены настолько по-другому, что человеческие женщины им просто ни к чему. Рассуждать же об общности интересов семнадцатилетней человеческой вертихвостки и компании солидных, необщительных лизардменов так же нелепо, как и рассуждать о смысле жизни за стаканом неперебродившего виноградного сока.

     Так вот, Ридли со своими собутыльниками вломились к лизардменам, пьянствуя всю дорогу и пугая мирных жителей. Лизардмены, в большинстве, существа тихие, скромные, шума не любят и от бесчинств, которые учинили веселые шалопаи, постарались держаться подальше. Сначала они просто старались убраться с дороги наших героев, а потом, по своему обыкновению, ушли в бунт – организованно снялись с насиженных мест и, громко возмущаясь, скрылись в неизвестном направлении.

     При обычном положении вещей, лизардмены, пороптав некоторое время, вернулись бы. Но Ридли быстро сообразил, что стоят прекрасные бесхозные и довольно богатые дома вполне приличного города и пары-тройки окрестных деревенек, расквартировал в городе приятелей и кинул клич по всему Рытвингарду, что пусть, де, все, кто любит ученые забавы, признают его – короля Радигора, и переселяется в Лизардгард – места достаточно.

     Новости из Рытвингарда разносятся быстро. И через пару месяцев иммиграцию пришлось прекратить. А Ридли, которого теперь уже называли королем Радигором, отпраздновал свое совершеннолетие – ему как раз исполнился двадцать один, и женился на своей Элайзе, основав, таким образом, новую династию.

     Потом некоторые говорили, что название города пошло от имени жены Радигора Лизы. Но на самом деле, название городу дал Ридли – по созвучию с его прежними обитателями. Так оно и прижилось.

     Единственный сын Радигора и Элайзы, Вельямир, пошел не в степенного и рассудительного короля Радигора, а в свою легкомысленную мать. Говорят, что Элайза таки сама увязалась за лизардменами. Им то она и на фиг не была нужна.

     Так вот, Вельямир, или Вилли, как его обычно называли приятели, к двадцати годам успел надоесть всему городу так, что его отец посоветовал ему убраться на некоторое время куда подальше. На расстоянии, де, пороки людские мы видим в микроскоп, а достоинства – в телескоп.

     И вот Вилли с тремя ближайшими друзьями отправился попутешествовать, других посмотреть, но и себя показать. Показал он себя, надо сказать, неплохо. В результате, через год он явился к отцу в компании уже двух десятков шеетрясов и сообщил, что присоединил между делом к королевству четыре города и пару дюжин деревень. Один из городов он, де, с боем отбил у лизардменов, а в других живут свои братья – люди. При этом он предъявил трофеи и невесту. Правда по поводу трофеев вышла маленькая неувязочка. Кроме самого Вельямира, его приятелей и родителей их не видел никто. Злые языки потом даже утверждали, что состояли эти трофеи из нескольких телег, груженых бутылками. В связи с дальней дорогой, по большей части пустыми. Но невеста была на лицо, города и деревеньки тоже. А на собственных принцах еще никто не разбогател.

     Радигор оказался прав. Как только лизардгардцы узнали про благополучное, да еще какое благополучное! возвращение принца, они и думать забыли о его юношеских проказах. Вельямир стал национальным героем. Ему простили даже два-три сожженных по пьянке дома. Впрочем, женившись, он несколько остепенился.

     Когда старший сын Вельямира достиг двадцати лет, его отец с дедом посоветовались и решили – пусть мальчик попытает счастья. Мальчик попытал, и так успешно, что в день своего совершеннолетия присоединил к Лизардгории соседнее северное княжество. Более всего он знаменит исторической фразой: «Если ты истинный шалопай, то всегда найдешь достаточно шалопаев, которые тебя поддержат». Правда в исторических хрониках она значится чуть благозвучнее: «Если ты, в самом деле, приверженец чести и свободы, то всегда найдешь себе достойных сподвижников».

       С тех самых пор и возник обычай в день двадцатилетия отправлять старших принцев малость попроветриться и пообтесаться. В самом деле, не среди придворных льстецов же воспитываться! Так и омедведиться не долго! Обычай этот не смогло поколебать даже то, что седьмой принц Ланселот, который должен быть стать восьмым королем, ушел в странствия, да так и не вернулся. Скорей это даже упрочило традицию. Младший брат Ланселота, едва ему исполнилось двадцать, выскочил из дома, позабыв даже деньги на дорожные расходы, чем до него пренебрегать было не принято. Самому принцу Колингору это даже прибавило популярности – еще бы – год прожить на подножном корму! Недовольными оказались только последующие поколения венценаследных скитальцев. Все ж таки куда приятнее гулять с неограниченным кредитом в банках.

          Короли и принцы чередовались, государство постепенно росло и, пожалуй, начинало скучать. Непрерывные  внешние успехи в течение двухсот лет тоже могут надоесть.

          Несколько оживил обстановку принц Милодар. Его даже придворные  льстецы  тех  лет ни разу не  назвали умным.  Называли по-всякому, но умным – никогда. Так вот, этот самый Милодар заключил союз с княжеством лизардменов к югу от страны, на берегу теплого моря. Он взялся защищать их от постороннего вмешательства. Лизардмены, как известно, народ тихий, пунктуальный и аккуратный до тошноты, и разные шумливые пришельцы в те годы им очень досаждали. Никто толком не понял, как так вышло, ни лизардмены, ни принц Милодар, но уже к концу года их княжество прочно вошло в состав Лизардгории.

          Сын его, Милорад, отличался умом в той же несравненной степени, что и его отец, правда, был несколько большим пофигистом. Поэтому он силами столичной молодежи, читай, городской шпаны, затеял войну с орками, чье княжество находилось к западу от Лизардгории. Орки поначалу взялись за него всерьез, но так как они были еще большими пофигистами, чем Милорад, им это скоро надоело.

     Когда орочье войско стало дезертировать целыми ротами, Милорад предложил Миртиндалу, предводителю орков, признать себя побежденным.

     – А зачем? – спросил Миртиндал.

     – А почему бы и нет? – ответил Милорад.

     Орк подумал и согласился.

     Через пару дней за бутылкой вина Милорад предложил оркам войти в состав королевства.

     – А зачем? – снова спросил Миртиндал.

     – А не все ли равно? – равнодушно ответил принц.

     На это возразить оркам  было  решительно нечего,   и  их княжество присоединилось к Лизардгории.

     Таким образом, королевство и приняло свои нынешние очертания.

     Можно вспомнить также дочерей Милорада. Сыновей у него не было. Старшая дочь вышла замуж, и слышать не хотела ни о королевской власти, ни, тем более, о странствиях. А младшая, Радмила, была не только неразумна, но и кокетлива до крайности. И возможность попутешествовать, а в последствии занять трон, восприняла как хорошую возможность покрасоваться.

     Она же положила основу смешению рас. В виду того, что разговаривать с мужчинами о делах ей было невыносимо скучно, Радмила распорядилась, чтобы они обязательно приводили жен и дочерей. Что бы было с кем потолковать о нарядах и кого-то удивить новым туалетом.  К тому же гораздо приятнее прослыть королевой красоты среди других прекрасных дам, чем будучи единственной представительницей прекрасного пола. А что она самая, самая красивая, Радмила нисколечко не сомневалась. Во-первых, ни одна женщина не считает себя уродиной, а во-вторых, любой член королевской семьи с младенческих лет слышит столько комплиментов, что нужно обладать повышенной невосприимчивостью к разумным доводам своих подданных, чтобы не проникнуться большей их частью.

     Поневоле, и люди и орки стали являться ко двору со спутницами, а так как орки не только очень легкомысленны, но и  очень красивы, то смешанные браки стали просто неизбежны. Да и сама Радмила вышла замуж за красавца-эльфа. Так обычно называли орков, выбравших гражданскую карьеру.

     Эльфы в результате существенно усилили свое влияние на государственную политику Лизардгории. Людям же орочья кровь кроме красоты, добавила немного долголетия и изрядную толику пофигизма.

     Кроме того, Лизардгория из заштатного города-государства превратилась в весьма и весьма крупное королевство, с которым приходилось считаться. С северо-запада Лизардгория граничила с людским государством, точнее, эльфийское княжество Лизардгории граничило с людской республикой Канталь. А эльфийское княжество королевства не совсем то же самое, что королевство. Собственно говоря, и эльфы и лизардмены особенного вмешательства в свои дела не терпели. Правда, налоги платили исправно. И до тех пор, пока они исправно платили налоги и добросовестно выполняли все торговые соглашения, лизардгорских королей это вполне устраивало и к большему они не стремились. Если же одна из сторон вдруг захотела бы изменить статус-кво, то последствия предсказать не взялся бы даже придворный звездочет. Скорее всего, ничего хорошего из этого бы не вышло.

     С юго-запада Лизардгория граничила с княжеством лизардменов Маг Брег. А искать дополнительные контакты с нелюдимыми ящерками решится только самое отчаянное существо. Все знают, если лизардмены решат, что неприятности и шум легко устранить физически, или хотя бы возможно устранить физически, или же просто нет другого доступного способа устранить неприятности... В общем, если, если, если... то, применяют это. И весьма успешно.

     На западе страну отгораживал от соседей неприступный горный хребет – по крайней мере, ни один уважающий себя пофигист не полезет в гору, если этого можно не делать. А теплое море, омывавшее страну со всех сторон, кроме запада, где красовался хребет, навевало скорее мысли о морских купаниях, а не о развитии международной торговли. Тем более что в Лизардгории, по большому счету, все было. Вот только металла не хватало. Да его по всему миру не достать. По крайней мере, и в Кантале и в Маг Бреге придерживались точно такого же мнения.

     Нет, находились, конечно, безумцы, которые на свой страх и риск, снаряжали корабли и плыли, куда глаза глядят. Как говориться, мужчине жениться просто необходимо. Или он будет счастлив, или же станет мореходом. Вот правда мореходы эти не возвращались. То ли находили безвременный конец в пучине, то ли жен понежнее в заморских странах.

     В результате, дед нынешнего короля, тогда принц, Радимир, когда пришло его время странствовать, не долго думая, обосновался в небольшой таверне в Рытвингарде. Там он сосредоточенно занимался выпивкой и азартными играми, пока не вспомнил о близящемся совершеннолетии. Тогда он основал в пяти километрах от Лизардгарда игорный дом.

     Отец его не одобрял увлечения сына и даже запретил азартные игры в столице. Но это только подогрело желающих. В каких-то пять лет вокруг игорного дома вырос целый город, который принц назвал Смехоград и объявил коронным владением. Со временем город вырос, и практически слился со столицей, но только географически. Административно это по-прежнему два города, и в столице все так же строго запрещены азартные игры. Да и жители в Смехограде гораздо менее легкомысленны. На индустрию развлечений нужно смотреть исключительно серьезно.

     Да, так было. Поэтому сегодня Аланигор с тоской смотрел на стрелки часов. Еще до десяти часов принц мог потянуть время и покапризничать. Остаться же в доме после этого часа, пусть это даже не апартаменты лизардгорских принцев, а всего-навсего летний домик, неприлично.

     Без пяти десять, когда молодой человек уже встал, собираясь подхватить небольшой рюкзачок с самым необходимым – типа носового платка или там сменных носков, в дверь снова постучали.

     – Ваше горячее вино, ваше высочество, – почтительно проговорил лакей.

     – Совсем с ума сошел! – проворчал принц. – Подавать горячее вино в такую жару! Уж лучше пива холодного, в самом-то деле!

     Аланигор отодвинул рукой слугу, который принялся было извиняться за недогадливость, с досадой махнул рукой и вышел за дверь.

Глава 2

     Говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Может тогда о благом вообще не думать?

     Третий день пути застал принца Аланигора на дороге к Рытвингарду. За двое суток, что он провел в дороге, молодой человек сумел собраться с мыслями. Аланигор ознакомился с уровнем цен и убедился, что тех денег, которые он сунул в сумку, хватит на год экономной жизни. Алан прикинул, что он, пожалуй, сумеет снять апартаменты в гостинице, заплатит, на всякий случай, на год вперед за комнаты и стол, а остатка хватит на два семестра факультативных занятий. Молодой человек считал, что образование, полученное им во дворце, было несколько однобоким. Да, ему прочитали общеобразовательный курс, он закончил университет управления, но Аланигора манило естествознание. Особенно прикладное. В особенности же магия.

     Бывающие при королевском дворе эльфы редко хвастались своим могуществом, но юные принцы, сыновья князя Данстана, показывали порой кое-чего по мелочи. И эти мелочи вызвали у Аланигора острое чувство зависти. А теперь он решил воспользоваться случаем и поискать в Рытвингарде какого-нибудь сведущего эльфа, который согласится за хорошее вознаграждение поучить человека тайным искусствам.

     Тем более что если где и возможно найти знающего преподавателя, то именно в Рытвингарде. Рытвингард настолько знаменит своими университетами, что его жители при малейшем удобном, и даже не удобном случае, например, если кто-нибудь спрашивает о дороге, для начала вставляют в речь названия, по крайней мере, полудюжины университетов, а уж потом объясняют, где находится ближайший туалет.

     В общем, Аланигор решил, что жизнь не так уж плоха, и главное – постараться хорошо себя вести. Тогда год можно будет провести даже не без некоторой приятности.

     С этими мыслями Алан прошагал почти до обеда без особенных приключений. До ближайшего города было уже рукой подать, и принц прикидывал уже, что неплохо бы заказать в трактире жареную утку по-лизардгорски, когда мощеная дорога внезапно закончилась. А грунтовая, после недавнего дождя, стала трудно проходимой. Принц поскользнулся и выругался. Потом восстановил равновесие, порадовался, что ухитрился не вляпаться в эту жидкую грязь, и пробормотал себе под нос:

     – Теперь я понимаю, зачем принцев заставляют прогуляться по стране. Ехал бы в карете, меня, как пить дать, повезли бы по хорошей дороге!

     В нескольких шагах впереди Алана на дороге застряла в рытвине повозка. Хозяин – маленький, щупленький старик никак не мог вытащить колесо. Аланигор решил, что с его стороны будет весьма почетно помочь поселянину. И что это даже кстати после пары часов размышлений о достойном поведении принцев в экстремальных обстоятельствах.

     – Здравствуй, дед. Тебе помочь?

     Старик оглянулся и смерил юношу взглядом. Что бы ни говорили молодому человеку придворные льстецы о врожденном величии и благородстве облика, незаинтересованный наблюдатель увидел бы обычного молодого человека среднего роста, неплохо сложенного, пожалуй, чуть полноватого, с приятным лицом, серыми глазами и русыми вьющимися волосами, небрежно спадающими до плеч.

     – Неплохо бы, – отозвался старик, внимательно оглядев принца.

     Аланигор ухватился за край телеги, приподнял  колесо, лошадь сдвинулась с места и так, общими усилиями, телегу вывели на относительно ровное место.

     – Слышь, дед, а ты откуда взялся? – поинтересовался принц, – Что-то я не видел тебя на дороге.

     Старик неопределенно махнул рукой.

     – Может тебя подвезти, юноша? Ты куда путь держишь? – поинтересовался он.

     – В Рытвингард.

     – Никогда не мог понять, почему университетский город называется именно Рытвингардом, – усмехнулся дед.

     –  Вероятно потому, что тернист и нелегок путь познания, – с некоторой даже торжественностью ответил принц. Ему казалось, что невежественный поселянин мог бы и с большим почтением отзываться об университетском центре Лизардгории.

     – Так ты, наверно, хочешь поступить в университет, – обрадовался старик. – И чему  же  ты  надеешься  научиться  в Рытвингарде, чему не мог научиться в столице?

     Аланигор вздохнул. Его бы воля – он бы из столицы шагу не сделал! В конце концов, можно преподавателя и во дворец выписать.

     – Говорят, в Рытвингарде можно найти настоящего мага. А некоторые маги даже берут учеников. Вот и я хочу поучиться. Представляешь, как было бы здорово – из воздуха делать еду, питье, одежду, кров?

     – Может быть и здорово, – возразил старик, – только знаешь, что бы из этого вышло? Рухнули бы все устои. Не осталось бы ни слуг, ни господ, ни государей, ни подданных. Зачем служить кому-то, или просто что-то делать, когда все, что ты пожелаешь, сможешь получить, пошептав себе под нос?

     – Но ведь есть творчество, стремление к совершенству, к созиданию прекрасного, – молодому человеку не понравилось пренебрежительное отношение к высоким наукам какой-то деревенщины.

     – Все может быть, – холодно усмехнулся старик. – Но я отчего-то чаще видел воровство да мздоимство, угодничество да интриганство.

     – Странно ты рассуждаешь, дед. А сам-то ты кто?

     – Можешь считать, что тебе повезло, юноша, ты нашел, кого искал. Я  – маг. Второй по силе маг в Миррене. И если ты хочешь учиться, то, что ж, я беру учеников.

     – О, конечно! – у Аланигора загорелись глаза, – я заплачу, сколько скажешь. Если не смогу сейчас, то уж через год рассчитаюсь с тобой сполна.

     – Я беру учеников, юноша, но только на своих условиях. Мне не нужны твои деньги. Просто пока будешь в учениках, будешь мне слугой. Да не пугайся ты. Я уже сказал, что я второй по силе маг. Так вот, первый – мой бывший ученик.

     – Тогда идет! А что это за Миррен?

     – Увидишь, – пообещал старик.

     Молодой человек с энтузиазмом забрался в повозку. Старик подстегнул лошадь, и телега покатилась, переваливаясь из колдобины в рытвину.

     – Слышь, дед, а если ты – маг, то почему сам телегу не вытащил?

     – Негоже расходовать силу куда ни попадя, – ответствовал старик.

     Причина показалась Аланигору вполне уважительной. Остаток дня он провел в приятных мечтаниях о Силе, которую мысленно называл именно с большой буквы. Этим мыслям не помешал ни обед всухомятку хлебом с колбасой, ни ухабистая дорога.

     Повозка неторопливо приближалась к Рытвингарду. У самого города она свернула в  сторону, и, проехав между деревьями, въехала в какие-то скалы.

     – Разве мы едем не в город? – удивился Алан.

     – Отчего же, в город.

     Старик усмехнулся, внимательно посмотрел на принца, и тот почувствовал необоримую сонливость. Аланигор не видел, как повозка проехала меж каменей к скалам и приблизилась к входу в пещеру. Проспал он и весь путь через пещеру. Только когда повозка подъехала к дому, Алан открыл глаза и удивленно проговорил:

     – Я и не заметил, что уже вечер.

     – А сейчас и не вечер. Ты спал всю ночь и часть дня. Сейчас полдень.

     Алан изумленно оглянулся. Какой же это полдень, ежели на дворе сумерки? Молодой человек сказал бы что сейчас или ранний вечер, или же утро. Когда еще (или уже) светло, но солнце скрылось за горизонтом. Или же за плотными облаками. Но облаков на небе не наблюдалось. Разве что одно, сплошное облако густого золотисто-фиолетового света, изливающее на землю ровный свет без теней.

     – Мы в Миррене, Алан.

     Аланигор даже не заметил, что старик назвал его по имени.

Глава 3

     О некоторых особенностях изучения магии

     Следующее утро застало Алана на кухне. Весь прошлый день молодой человек обустраивался на новом месте. Учитель выделил ему небольшую комнатку на первом этаже с окном в сад. Обстановка была по-студенчески скромная: стол у окна, несколько полок с книгами, пара стульев, кровать и шкаф на все случаи жизни. В своих мечтах Аланигор представлял студенческое жилище несколько попросторнее. Но ведь год можно и потерпеть! Ведь учиться то он будет магии!

     Впрочем, у Горидара – так звали его будущего учителя, развернуться особенно было негде. Небольшой двухэтажный дом, пожалуй, не больше, чем полдюжины комнат. Зато стоял этот дом в самом чудесном саду, который только можно было вообразить.

     Алан быстро сунул сумку в шкаф – как-то распаковать ее ему в голову не пришло, и пошел осмотреться. Его завораживали мерцающие золотом фиолетовые сумерки, деревья, которые издали казались черными и светлели, если к ним приблизиться, странные, пышные, мерцающие разными оттенками цветы, вслушивался в шелест темных трав и щебет невидимых ему птиц.

     – Миррен. Никогда ничего не слышал о Миррене. Даже не знал, что бывают такие странные места. И мы ведь не можем быть далеко от Рытвингарда, – Алан не заметил, что сказал это вслух.

     – Мы совсем рядом с Рытвингардом, – Горидар неожиданно оказался возле него. – Точнее, мы находимся между Рытвингардом и Лизардгардом, только чуть-чуть пониже. Разве ты не знал, что под землей находится целый мир? Видно не зря ты пошел искать учителей подальше от столицы! Это чему ж теперь в школах учат?! Хотя, сынок, в Миррен трудно поверить. А понять и вообще невозможно. Это ведь не пещера, сынок. Это планета в планете. Только здесь нет солнца. Здесь магия светит. Здесь вечные сумерки – днем светлее, ночью темнее. Говорят, что те, кто создавал этот мир, не любили яркого солнечного цвета.

     Алан растерянно посмотрел на старика. Впервые он обратил внимание на недобрые маленькие глаза волшебника и его насмешливую улыбку. Да и то исключительно потому, что вдруг понял, что совершенно не знает, где находится и как попасть в знакомые, обжитые места.

     – Создавали мир? – переспросил принц.

     – Да, Алан. Для магии все возможно. В летописях говорится, что были времена, когда не было Миррена, все существа жили на поверхности, а под землей работали и добывали металл и другие сокровища земли. То было странное время, сынок. На земле правили могучие и благородные рыцари. Очень могучие и благородные, до идиотизма благородные. Благородные настолько, что признавали только белый цвет и светлые краски. Но вот беда – у Арканоса было два солнца – золотое, которое есть и сейчас, и темное, фиолетовое, почти черное. Цвета Мирренской ночи. Как по-настоящему благородные рыцари могли стерпеть черное солнце в небе? Ясно, никак. Сначала они просто не одобряли тех, кто ночью смотрит в сверкающее небо. Потом запретили столь праздное и безнравственное времяпрепровождение. А потом решили выкорчевать зло с корнем. Если не будет на небе черного солнца, – решили они, – то не будет и стремления к тьме.

     Над Арканосом торжественно проплывало черное солнце, посылая на планету теплые лучи. Но вот беда – посылало оно на землю не только тепло, но и магию, точнее магическую энергию. И наши благородные, конечно, решили воспользоваться сим фактом в своих целях. Собрали они большую такую то ли чашу, то ли бутылку, в которую заключили много магических лучей, да и ударили изо всех сил этими лучами по черному солнцу.

     Да, так вот, ударили, и – удар пришелся как раз в цель. Так солнце и разлетелось. Только радоваться стало некому. Отдача-то всех наших благородных и сгубила.

     Черное солнце разлетелось на мелкие куски. Часть кусков, и не малая, должен сказать, упала на землю, пробила поверхность и провалилась сюда, вниз. Так собственно и возник Миррен. Места, где упали осколки, стали точками перехода, а так как солнце было насквозь магическим, то все места перехода тоже магические, причем каждое по-своему.

     Глупцы говорят, что там засели драконы, горгулы и прочая живность. Ерунда. С драконами справиться можно, с магией – нет. По крайней мере, мне приходилось знавать одного человека, который победил дракона. И хотя он и могучий маг, но магия все же сильнее его. Я уже говорил тебе, сынок, это мой бывший ученик.

     Так вот, Аланигор, солнечные осколки, проникнув под землю, непостижимым образом рассеялись, и получилось то, что получилось.

     Я  говорил тебе, что у черного солнца была своя планета?

     – Арканос, – пожал плечами молодой человек.

     – Да, конечно, – судя по всему, старику не понравилась неожиданная сметливость ученика. Он подумал, сделал поправку на уровень знаний и решил объяснить по-научней. – Наша солнечная система представляла из себя двойную звезду. Арканос вращается вокруг золотого солнца, вокруг черного вращалась другая планета. Да, так на той планете были жители. Все маги. Рождались магами, жили магами и умирали, соответственно, магами. И магия позволила им пережить взрыв солнца. Они спустились на Арканос и сказали тем, кто уцелел после ратного подвига: «Вы разрушили наш мир, нам придется  жить в вашем. Под землей магией черного солнца создан как раз подходящий для нас мир. Так что теперь мы будем там жить. А вы, дорогие, под землю больше не суйтесь».

     С тех пор так и повелось. Местные жители остались на поверхности, пришлые поселились в Миррене, а кто из них оказался в выигрыше – неизвестно.

     – Ну почему, – возразил Алан, – здесь все ясно. В выигрыше местные уроженцы. Они ведь живут под солнцем.

     – Да, под солнцем. Но под землю им ход закрыт, а сокровища земли на поверхности не лежат, а какие лежали, их давно уже подобрали. Ладно, завтра с утра у тебя первый урок. Долгим он не будет, не беспокойся. – И старик снова недобро усмехнулся.

     Утром маг привел Алана на кухню, показал вокруг, и сказал:

     – Вот что, сынок. Здесь, на кухне полно работы. Можешь делать ее руками, а можешь – магически. Для этого только представь себе, что рассеянная вокруг магия может стать продолжением твоих рук. – Горидар указал Алану на картофелину, которая, повинуясь взгляду мага, быстренько самоочистилась,  – Практикуйся! Да, пока не забыл. Я обычно ставлю блок для новичков, чтобы они, упражняясь, не разнесли весь Миррен. – И над головой у Аланигора повисла палка. – Так что не обессудь.

     Горидар посмотрел на растерянное лицо Алана, насмешливо усмехнулся и вышел.

     Алан беспомощно смотрел вслед старому магу. Мда, он представлял себе свое будущее в качестве ученика мага несколько иначе. Тихие занятия над пыльными фолиантами, лабораторные занятия наедине с учителем, философские беседы с ним же и редкие философские же дискуссии в кругу избранных. Кухонные работы как-то не слишком вписывались в эту картину. Да если бы он, Алан, знал, как отсюда выбраться!.. Мда, а ведь даже и спросить не у кого. У старика ни одного слуги. Кроме самого Алана. Да, дела... Ну что ж, сказал оп, не говори, что не гоп...

     И Алан принялся за учебу. Молодой человек старался изобразить хоть что-нибудь магическое и не только не сумел сдвинуть с места какой-либо предмет, но даже не понял, как это делается. В обеденное время на кухню зашел раздраженный Горидар.

     – В чем дело, Алан? – холодно спросил он.

     – У меня ничего не получается, – буркнул принц.

     – Не получается магически, делай физически. Ты же подрядился быть моим слугой на время учебы.

     Алан прожег мага взглядом.

     – Я погорячился. Покажи мне дорогу в Рытвингард, и я пойду.

     – Покажу, сынок. Но только после того, как ты освоишь хотя бы самые элементарные вещи. Так что готовь обед, пока цел. Я могу воспользоваться палкой не только для того, чтобы ограничить расход драгоценной магической энергии.

     – Ты слишком много о себе воображаешь. Да ты знаешь, кто я?

     – Ты самый невежественный и ленивый ученик из всех, что бывают. Но ты можешь быть спокоен, сынок. Я гораздо лучший учитель, чем ты – ученик. Поэтому, прежде чем мы расстанемся, тебе придется кое-чему обучиться. Так что не придуривайся, сынок, а готовь обед. В мои годы трудно менять привычки, а я обычно обедаю в два часа дня.

     И бедолага Алан, скрепя сердце, принялся за кухонные дела.

     Всю первую неделю Алан, как не старался, не смог изобразить ничего магического. Он готовил еду, чистил кухню, и, как ни старался, не мог сдвинуть даже солонки. К концу недели он буквально озверел от такой жизни и стал усиленно практиковаться. Он регулярно опаздывал  с завтраками и обедами, но рассеянная магия упорно не желала ему подчиняться и только ехидно, как казалось бедолаге-принцу, поблескивала.