Текст книги "Встречь солнцу. Век XVI—XVII"

Автор книги: Николай Коняев

Соавторы: Владислав Бахревский,Арсений Семенов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 40 страниц)

ПОХОДЫ И ОТКРЫТИЯ.
Рассказы землепроходцев, описания путешествий, работы историков

ВВЕДЕНИЕ

С самого начала присоединения Сибири и вхождения её народов в состав России в архивах центральных правительственных учреждений и воеводских канцелярий стал накапливаться огромный документальный материал, отразивший и запечатлевший ход этого процесса: административная переписка, «распросные речи», «скаски» и «отписки» служилых людей, описания походов, путешествий, дипломатических и административных поездок. Эти материалы в дальнейшем послужили историкам для воссоздания истории присоединения, изучения и освоения Сибири, истории русских географических открытий на северо-востоке Азии.

Уже в XVII веке проявился живейший интерес русских людей к начальному периоду истории присоединения Сибири, стремление осмыслить значение этого события. Появляются летописные исторические сочинения о «сибирском взятии» (Есиповская, Кунгурская, Строгановская летописи), в которых выдвигались принципиально различные концепции похода Ермака, давались различные толкования и оценки описываемым событиям. Завершением этого «летописного» периода явилась «История Сибирская» С. У. Ремезова, созданная в самом конце XVII века.

Значительно продвинулось вперёд изучение Сибири, в том числе и её истории, в следующем, XVIII столетии, что явилось результатом работ многих экспедиций, в состав которых входили специалисты-учёные по разным отраслям знания. Особенно следует отметить заслуги Г. Миллера, участника второй экспедиции В. Беринга. Его задачей был сбор материалов по истории присоединения Сибири и населявших её народов. За десять лет, с 1733 по 1743 год, Г. Миллер объездил всю Сибирь, обследовал и описал более 20 архивов, скопировал массу ценных документов, многие из которых не дошли до нас. Он одним из первых начал собирать фольклор сибирских народов, а также лингвистический, археологический и этнографический материал. На основе этого обширного материала им была создана фундаментальная многотомная «История Сибири», первый том которой, доведённый до 1617 года, вышел в свет в 1750 году. Это сочинение не потеряло своего значения до наших дней.

Большой интерес к изучению Сибири, её истории, экономики, жизни населения проявил А. Н. Радищев, сосланный в Сибирь и проживший здесь с 1790 по 1797 год. В числе «сибирских» произведений А. Н. Радищева, написанных им в ссылке, – «Описание Тобольского наместничества», «Письмо о китайском торге», «Записки путешествия в Сибирь», «Дневник путешествия из Сибири», «Ангел тьмы» (отрывок из поэмы «Ермак»), В этой книге публикуется одно из них – «Сокращённое повествование о приобретении Сибири». При написании этого сочинения А. Н. Радищев использовал богатый фактический материал, содержащийся в первом томе «Истории Сибири» Г. Миллера. Но это не значит, что «Сокращённое повествование...» является просто кратким изложением содержания книги Г. Миллера. Непримиримый противник «самодержавства», этого «наипротивнейшего человеческому естеству состояния», Радищев не мог воспринять его концепцию, в которой основная роль в процессе присоединения Сибири отводилась государственной власти, утверждалась плодотворность самодержавного начала и действий правительственной администрации, прославлялись успехи экспансии феодального государства. В противовес этой официозной концепции Радищев выдвинул новое, демократическое объяснение процесса присоединения Сибири, связав его с вольнонародной колонизацией и подчеркнув роль народных масс в этом событии. Основной движущей силой этого процесса он считал не самодержавную власть, а русский народ, «к величию и славе рождённый», способный «на соискание всего того, что сделать может блаженство общественное». Он выступал против национального гнёта, возбуждающего «ненависти народные, которые и по совершенном покорении слабейшего не исчезают». При этом он особо подчёркивал значение установившегося добровольного соглашения между отрядами Ермака и русскими поселенцами, с одной стороны, и сибирскими народами – с другой, уделял большое внимание внутреннему развитию самих сибирских народов. Эти взгляды А. Н. Радищева на историю Сибири получили дальнейшее развитие в передовой русской исторической мысли последующего времени и в советской исторической пауке.

В истории продвижения русских в Сибирь и сделанных ими географических открытий до сих пор остаётся много «белых пятен». Дела в том, что действительными первопроходцами чаще всего были неслужилые люди, обязанные представлять отчёты о своих походах, которые сохранились в архивах, а вольные промышленники, в большинстве своём остававшиеся неизвестными. С малоизвестными страницами истории освоения Сибири знакомит читателя глава из научно-популярной книги академика А. П. Окладникова «Открытие Сибири». А. П. Окладников (1908—1981) – выдающийся советский историк, археолог, этнограф, известный во всем мире специалист по древней истории народов Северной, Центральной и Восточной Азии. В публикуемом отрывке речь идёт о походе Понды с Енисея на Лену, память о котором сохранилась лишь в устных преданиях, записанных значительно позже, а также о плавании русских полярных мореходов уже в начале XVII века вокруг Таймыра, о чём стало известно лишь благодаря сделанной в 1941 году случайной находке остатков их зимовки на острове Фаддея и в заливе Симса.

Большой интерес вызывают краткие, но ёмкие рассказы самих землепроходцев, сохранившиеся в виде записей устных донесений («скаски»), письменных отчётов («отписки») и челобитных. Эти документы дают достаточно яркое представление о положении рядовых служилых людей, о тяжёлых условиях их службы, связанной с каждодневным риском, о взаимоотношениях с местным населением, о методах сбора ясака. В них землепроходцы выступают не просто как отважные путешественники и сборщики ясака, но и как первые пытливые исследователи Сибири. В открываемых ими «новых землицах» их интересовало всё: пути, реки, залежи руд, растительный и животный мир, возможности охоты, рыболовства, земледелия, состав и численность населения, его язык, нравы и обычаи. Источником этих сведений были не только их личные наблюдения, но и показания местных жителей, что также нашло отражение в документах. Сведения, собранные землепроходцами, послужили фундаментом всего последующего знания о Сибири. Их отчёты обрабатывались, обобщались, на их основе составлялись сводные «чертежи» (карты) и географические обзоры отдельных районов и Сибири в целом: «Роспись Сибирским городам и острогам», составленная около 1640 года, Годуновский чертёж и описание Сибири 1667 года, чертёж Сибирской земли 1672 года и, наконец, знаменитая Чертёжная книга (атлас) Сибири С. У. Ремезова (1701 г.).

С некоторыми из этих документов читатель может познакомиться в этой книге.

Это прежде всего «скаска» казака Н. Колобова, одного из участников похода отряда томского казака Ивана Москвитина к Охотскому морю. Этот поход, состоявшийся в 1639 году, явился важной вехой в истории русских географических открытий. Его участники были первыми русскими людьми, вышедшими на берег Тихого океана и совершившими плавание по Охотскому морю: на север – до устья Охоты и на юг – до устья Амура. Рассказ об этом походе Н. Колобова послужил одним из источников «Росписи рекам и племенам», являющейся первым географическим и этнографическим описанием Охотского побережья.

В середине 30-х годов XVII века начинается бурный период освоения северо-восточных сибирских рек. В челобитной казака Ивана Ерастова и его товарищей содержится довольно подробный рассказ о походах Посника Иванова Губаря на Яну и Индигирку (1638—1640 гг.) и Дмитрия Зыряна (Ерило) на Индигирку и Алазею (1641—1642 гг.), в результате которых были обследованы бассейны этих рек и впервые проложена сухопутная дорога с Лены в верховья Яны и с Яны на среднее течение Индигирки, служившая до конца века основной северо-восточной сухопутной магистралью. Поход Д. Зыряна на Алазею явился прелюдией к открытию в следующем, 1643 году Колымы.

В 30-х годах началось и мореплавание между Леной и другими северо-восточными реками. К 50-м годам оно стало довольно оживлённым. Морским путём завозились на Яну, Индигирку, Колыму продовольствие и снаряжение, вывозилась пушнина. По морю отправлялись на службу в далёкие остроги и возвращались в Якутск служилые люди. Но мореплавание в суровых полярных условиях не стало менее опасным и рискованным. О том, какие трудности приходилось преодолевать во время этих плаваний, о судьбе мореходов, затёртых льдами и унесённых в открытое море, повествуется в «отписках» Тимофея Булдакова о его плаваниях на Колыму (в 1050 г.) и обратно (в 1653 г.).

Тоже о морском плавании, но уже в водах Тихого океана (от Анадыря к Чукотскому мысу) рассказывается в «отписке» Курбата Иванова. К. Иванов – один из самых известных землепроходцев. Он пришёл на Лену казаком ещё в самом начале её освоения и принял непосредственное участие в открытии новых земель и в приведении в русское подданство сибирских народов. В 1643 году он первым из русских достиг Байкала. Известен он и как картограф: им составлены первые чертежи верховий Лены, озера Байкал, Охотского побережья и некоторых других районов Сибири. В 1657 году он был послан в Анадырский острог на смену Семёну Дежнёву. Прибыв туда весной 1660 года, он в следующем году совершил плавание в поисках нового лежбища моржей, о котором и рассказал в своей «отписке».

Два других документа – «скаска» Василия Пояркова и «отписка» якутских воевод – рассказывают о первых походах на Амур, четвёртую из великих сибирских рек. Первой русской военной экспедицией в «Даурскую землю» был поход В. Пояркова 1643—1646 годов. Его «скаска» содержит не только подробный рассказ об этом походе, но и собранные в ходе его богатейшие сведения о географии и природных условиях этого района, о народах, обитавших здесь, об их отношениях с маньчжурами. И хотя закрепиться на Амуре на этот раз не удалось, эти сведения сыграли большую роль в дальнейшем освоении русскими Приамурья.

Приамурье было присоединено к России лишь в результате похода большого отряда «охочих людей», организованного и возглавленного известным землепроходцем и крупным предпринимателем Ерофеем Хабаровым. Рассказ самого Хабарова о первом этапе этого похода приводится в отписке якутских воевод.

Не только пушные богатства Сибири привлекали в начальный период её освоения. Уже в XVII веке большое внимание уделялось разведке её недр, поискам металлических руд (особенно медных и серебряных) и других полезных ископаемых. Подтверждение этому мы находим почти во всех «скасках» и «отписках». Иногда снаряжались и специальные экспедиции с этой целью. Об организации и результатах работ таких экспедиций, о значении, которое придавали этому делу центральная и местные власти, говорится в «отписке» иркутского воеводы Кислянского. Привлекает внимание содержащееся в ней сообщение об обнаружении месторождения нефти под Иркутском.

Особое место по богатству сведений и подробности описания занимают две «скаски» Владимира Атласова о его походе на Камчатку. О Камчатке русские узнали в середине XVII века, как только обосновались на Анадыре. До Атласова служилые и промышленные люди бывали на Камчатке не менее пяти раз. Первыми из них были, вероятно, Федот Алексеев и его спутники, участники исторического похода Семёна Дежнёва. В 1696 году на Камчатку с отрядом ходил Лука Морозно, который потом участвовал и в экспедиции Атласова. Но только в результате похода Атласова 1697—1699 годов Камчатка была присоединена к России. Тем самым был достигнут «край и конец Сибирской земли» и положено начало новому этапу русских географических открытий, связанных с изучением Тихого океана и Северо-Западной Америки. «Скаски» В. Атласова представляют собой не только подробнейший отчёт об этом походе, но и первое географическое и этнографическое описание Камчатки, сделанное на очень высоком для того времени уровне. В них детально описана природа Камчатки, её климат, животный и растительный мир. Особый интерес вызывает данная им подробная и живая картина жизни племён коряков и камчадалов, их хозяйства, общественного строя и быта.

Совершенно другой характер имеет описание странствий по Сибири протопопа Аввакума. Это не официальный документ, а литературное произведение. Его автор Аввакум Петров – один из основателей и вождей старообрядчества, религиозно-общественного движения, возникшего в середине XVII века в связи с церковно-обрядовыми реформами патриарха Никона. В 1653 году Аввакум за выступление против реформ Никона был сослан вместе с семьёй в Сибирь, где цопал под начальство воеводы А. Пашкова, вместе с отрядом которого участвовал в походе в Даурию в 1656—1662 годах. Его «Житие» является одним из самых замечательных памятников русской литературы, первым опытом автобиографической повести. В помещаемых здесь отрывках живым, образным языком описаны тяготы и лишения, которые терпели участники похода, жестокое обращение воеводы о рядовыми казаками и с самим Аввакумом, даны яркие картины сибирской природы, реалистичные бытовые зарисовки.

Автор «Записок о русском посольстве в Китай» Эбергард Избрант Идее, которого в России называли Елизарием Елизарьевичем Избрантом, – по национальности голландец, родился в Шлезвиг-Голштинии в 1657 году. Он принадлежал к числу тех иностранцев, для которых Россия стала второй родиной и которые своей деятельностью способствовали успеху петровских преобразований, развитию русской промышленности, сближению России с Западной Европой. Приехав в Россию ещё молодым человеком, он прожил в ней значительную часть своей жизни: с 1677 года вёл торговлю с Россией, часто бывая здесь, а с 1667 года жил в России (в московской Немецкой слободе) почти безвыездно. Здесь он сблизился с Петром I и пользовался его большим доверием. В 1692 году ему доверено было возглавить русское посольство в Китай. После возвращения из Китая он был подрядчиком по постройке кораблей в Воронеже, имел оружейный и пороховой заводы, строил корабли в Архангельске. Умер он в 1708 году в Вологде.

Впервые его «Записки» были изданы в Голландии в 1706 году известным географом, бургомистром Амстердама И. Витсеном, автором другой книги о Сибири. Переведённые на многие европейские языки, «Записки» Избранта стали классическим произведением мировой географической и этнографической литературы, самой популярной в Европе книгой о Сибири. Ими воспользовался Д. Дефо при написании второго тома «Робинзона Крузо», в котором его герой совершает путешествие через Сибирь.

В отличие от многочисленных сочинений иностранцев о Сибири, написанных, как правило, с чужих слов, сочинение Избранта передаёт непосредственные впечатления автора, основано на его личных наблюдениях и содержит сведения о народах Сибири, полученные им на месте.

Наиболее ценным в «Записках» Избранта является описание хозяйства, быта, верований различных сибирских народов. По словам советского историка А. И. Андреева, «труд Избранта Идеса является, в сущности, первым этнографическим трудом русского происхождения о большинстве народов Сибири, хотя и написанным на немецком языке, причём для некоторых народов он даёт вообще первое этнографическое описание их». При этом, конечно, нужно учитывать, что Избранту, как и другим европейцам, свойственно высокомерно-презрительное отношение к «нецивилизованным дикарям». Поэтому он акцентирует внимание читателя на некоторых тёмных, негативных сторонах их быта, вполне объяснимых тем уровнем социального и культурного развития, на котором они находились.

«Записки» Избранта дают также наглядное представление об успехах хозяйственного освоения русскими людьми сибирской территории, достигнутых к концу XVII века.

В. ШУЛЬГИН

А. Н. Радищев
СОКРАЩЁННОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ПРИОБРЕТЕНИИ СИБИРИ [114]114
  Текст печатается по изданию: Радищев А. Н. Полн. собр. соч. М.—Л., т. 2, 1941.


[Закрыть]

Сибирь известна была россиянам задолго прежде предпринятого в оную похода Ермаком Тимофеевичем. В то время, как потомки Чингисовы, царствуя в Датша-Кипчаке (что российские летописи называют Золотою Ордою), владычество своё простёрли на разделённую Россию на уделы, Новгород, отделённый от Западный России лесами, горами и болотами, избег татарского ига[115]115
  Новгород... избег татарского ига. – Хотя Новгород и не был подвергнут разгрому во время нашествия Батыя, золотоордынского ига ему избежать не удалось.


[Закрыть]. Не отторгался вовсе от России, он имел своих князей, бояр, особое гражданское правление. Если вероятно, что торговое его сообщение с Гамбургом и Любеком и вступление его в Ганзейский союз[116]116
  Ганзейский союз – торговый союз северонемецких городов во главе с Любеком, существовавший в XIV—XVI веках; вёл широкую торговлю с Новгородом.


[Закрыть] распространило в нём лучшие понятия о гражданской вольности или же возбудило в жителях Нового города желание приобретения оной, если степенной посадник[117]117
  Степенной посадник – глава исполнительной власти в Новгородской феодальной республике.


[Закрыть] был сделан в подражание бюргермейстерам ганзейских городов, то вечевый колокол, палладиум вольности новгородской, и собрание народа, об общих нуждах судящего, кажется быть нечто в России древнее и роду славянскому сосущественно с того, может быть, даже времени: одно – как славяне начали жить в городах, другое – когда христианский закон перенесён в Россию и при церквах колокола возвещены.

Укрепляясь в вольности, расширяя свою торговлю, Новгород распространил своё владычество на все северные страны России, куда власть татарская не досязала. Пятина Обонежская заключала в себе земли, в окрестности Северный Двины лежащие, и смежна была Великой Пермии[118]118
  Великая Пермь – район верховья Камы и Приуралья, заселённый коми-пермяками. Автор в это понятие включает и Малую Пермь (Вычегодско-Вымскую землю), населённую коми-зырянами.


[Закрыть] или земле Зырянской.

Чердынь, если не была столицею оной земли, была по крайней мере главный оныя торговый город. Хотя он не принадлежал царям ордынским, но они торговлю, в оном производимую, не стесняли. Не токмо произведения царства Датши-Кипчака отвозилися туда на обмен, но персияне и индейцы, приходя в устье Волги, восплывали на малых судах до Чердыня. Новогородцы, близкие соседи Чердыни, привозили, вероятно, товары, получаемые ими из городов ганзейских. На обмен тем и другим Чердынь давала мягкую рухлядь[119]119
  Мягкая рухлядь – меха.


[Закрыть], не токмо добываемую в области Зырянской, но и получаемую из Сибири, в чём, по положению сего города в смежности Уральского хребта, сомнения быть не может.

Когда же, с проповеданием в Зырянской земле христианского закона, власть великих князей Московских и Владимирских начала в оную проникать и утверждаться, то вероятно, что новгородцы сообщения свои с Чердынью усугубили, по той естественной причине, что одинаковое исповедание водворяет собратство даже между чужестранцами.

По расслаблении царства Ордынского, вероятно, торговля города Чердыни великой претерпела ущерб; и когда российские селения в Великой Пермии стали размножаться, то и торг, производимый россиянами в сей земле, долженствовал приять другой вид. Сибирь тогда более стала им известна, но токмо северная оныя часть.

Простое соседство народов нередко вражду между ими возрождает, но она бывает неизбежною, если один из соседей оказывает мысль властвования и присвоения. Тогда-то возрождаются ненависти народные, которые и по совершенном покорении слабейшего не исчезают: ибо иго чужестранца тягчит паче домашнего; в таком положении находилися россияне в отношении других народов, в соседстве которых они жительствовали. Пермь покорена не без сопротивления; но глас убеждающего исповедания, глас убеждения, употреблённый св. Стефаном[120]120
  Стефан (Пермский) – монах-миссионер, проповедник христианства у коми во второй половине XIV века; создатель «пермской азбуки» и письменности на языке комп, не получившей широкого распространения; его деятельность способствовала включению Малой Перми в орбиту влияния Москвы.


[Закрыть] на приведение пермских жителей в закон христианский, обратился в глас велительный: ибо убеждение действует часто сильнее, нежели самая сила.

Вогуличи[121]121
  Вогуличи – предки современных манси.


[Закрыть], жительствовавшие по обеим сторонам Югорского хребта, что мы Уральскими, а древние Рифейскими горами называют, вогуличи менее других терпеливо смотреть могли на укрепившихся в Пермии россиян; по той естественной причине, что, будучи ближайшие к пределам Пермии, жребий порабощения им предлежал первее. Собирайся во множестве, они обеспокоивали почасту селящихся в Пермии россиян и нередко разоряли новые их селитьбы. В начале пришествия россиян в Великую Пермиго российские великие князья малое могли давать подкрепление устремляющимся на властвование своим подданным: ибо, заметить то мимоходом, что присоединение Сибири к российскому владению был плод усилия частных людей, корыстолюбием вождаемых. Сие не на одного Ермака с его товарищами относиться долженствует, но на всех участвовавших в произведённых после его завоеваниях Сибири, даже до самыя Америки. Но здесь имеем случай отдать справедливость народному характеру. Твёрдость в предприятиях, неутомимость в исполнении суть качества, отличающие народ российский. И если бы место было здесь на рассуждение, то бы показать можно было, что предприимчивость и ненарушимость в последовании предпринятого есть и была первою причиною к успехам россиян: ибо при самой тяготе ига чужестранного сии качества в них не воздремали. О народ, к величию и славе рождённый, если они обращены в тебе будут на снискание всего того, что соделать может блаженство общественное!

Великий князь Иван Васильевич, первый положивший основание к последственному величию России, восхотел воздержать беспокойство вогуличей, а более того побуждаемый, может быть, желанием присвоения новых областей, приведением под державу свою живущих по берегам Ледовитого моря народов, известных под именем самояди или самоедов, отправил в 1499 году в Югорскую землю довольное войско[122]122
  ...отправил в 1499 году в Югорскую землю довольное войско... – Поход «лыжной рати» (более 4 тыс. человек) во главе с Семёном Курбским, Петром Ушатым и Василием Гавриловым с Печоры в низовья Оби состоялся зимой 1499—1500 года. Но это был не первый поход в Зауралье (в Югорскую землю) при Иване III. Ещё в 1465 году туда ходил отряд во главе с Василием Скрябой. В 1483 году в Югру была послана рать под начальством Фёдора Курбского и Ивана Салтыка-Травина: по Тавде, Тоболу, Иртышу и Оби. В результате этих походов угорские князья низовий Иртыша и Оби признали власть московского князя и обязались платить дань.


[Закрыть] под предводительством двух воевод, или начальников. Успех оных был сходствующ с образом тогдашнего образа воевания. Степенные книги говорят: многие городки взяты, много людей побито, а князья их на Москву приведены. Сей поход, вероятно, был поводом к предпринятому после того через два года другому походу (или же сей был продолжением токмо первого), под предводительством тех же воевод. Войско, с ними отправленное, состояло из живших в соседстве Югории ратных людей, по той естественной причине, что, будучи более о состоянии сея земли известны, побуждения их к воеванию её могли быть том вящшие[123]123
  Вящшие – большие.


[Закрыть], чем лучше знали они, что войною сею приобрести могли. В сей раз российские войска доходили до Оби реки, около тех мест, где ныне стоит Березов. Но как не видно, чтобы тогда намерены были удержать сию землю под своею державою, то россияне возвратилися совсем из Сибири с добычею и пленниками.

Каковы были сношения России с Сибирью с того времени, неизвестно до 1557 года; но из древней одной грамматы, писанной в сём году, а паче из Степенной книги[124]124
  Степенная книга – историческое сочинение летописного характера, составленное в середине XVI века.


[Закрыть] под сим же годом, видно, что некоторые сибирские земли были уже подвластны России: ибо от царя Ивана Васильевича посланы туда были разные люди для получения дани, состоящей в соболях. А хотя сибирский князь Едигер тогда же побеждён бухарским ханом Кучумом[125]125
  ...сибирский князь Едигер тогда же побеждён бухарским ханом Кучумом... – Едигер – последний представитель местной княжеской династии, стоявшей во главе Сибирского ханства. В 1555 году он, рассчитывая на помощь в борьбе с бухарскими Шейбанидами, обратился в Москву с просьбой о принятии в подданство и обязался платить дань. Кучум – представитель бухарской династии Шейбанидов; в 1563 году, свергнув Едигера, захватил власть в Сибирском ханстве, что привело к ликвидации вассальной зависимости этого ханства от России.


[Закрыть], который завладел всеми землями, по течению Иртыша и впадающих в него рек лежащими, и Сибирь пребывала ещё России неподвластною.

Таковые сношения с Сибирью подали россиянам о сей земле высокие мысли, а особливо с того времени, как знатный житель Соли Вычегодской Аника Строганов завёл весьма прибыльную с Сибирью торговлю.

С вольностью Новагорода рушилась его обширная торговля, и многие из богатых его жителей, избегая утеснения новыя власти, удалилися в те страны, где прежде имели свои торговые обращения; между таковыми был отец или дед Аники Строганова. От Новагорода переселились они к Соли Вычегодской[126]126
  От Новгорода переселились они к Соли Вычегодской... – Родословная легенда о происхождении Строгановых от новгородских бояр сложилась в их роду во второй половине XVII века, когда они породнились с княжескими и боярскими фамилиями. На самом деле они происходят от разбогатевших поморских крестьян.


[Закрыть], где завели или имели уже прежде соляные варницы. Аника получал мягкую рухлядь из Сибири чрез тамошних жителей или чрез соседствующих с ними. Но желая торговать с сибирскими народами непосредственно, отправил за Камень, то есть за Уральские горы, в сопровождении тамошних жителей некоторое число своих людей и прикащиков, дабы достоверно узнать о состоянии Зауральских земель, о тамошнем торге и для заведения лучшего с жителями знакомства и сообщения. Предприятие его было удачно. Ознакомясь с Сибирью даже до Оби, он посылал туда мелочные и малоценные товары и получал на обмен дорогие.

Строганов не один участвовал в сём прибыльном торге; но все другие, пользовавшиеся в оном, скрывали оного богатые прибытки. Неудивительно! те, кои были переселенцы новогородские, боялися поистине, чтобы не постигла их равная участь с их собратиею (ибо тогда уже царствовал Иоанн Грозный); другие же избегали пошлины и десятины и всего того, что, поселяя в гражданах недоверчивость к правительству, к обманам и вероломству их поощряет. Напротив того, Строганов оные возвышал, и, имея намерения сделать вящшие в Сибири приобретения и избегнуть подозрения и налогов, он отправился в Москву и царю объявил, сколь Сибирь изобиловала драгоценною мягкою рухлядью и, обольщая его, сколь для казны его будет прибыльно, когда россияне, проникнув в Сибирь, дань ему принесут от тамошних народов драгоценною мягкою рухлядью. Таковые слова тем ещё царю благоприятнее были, что Строганов просил дозволения поселиться в ближайшей к Уральскому хребту земле, наполнить её людьми, завести земледелие, снабдить их огнестрельным оружием для защиты и держать для обороны военных людей. Всё сие обещался устроить своим иждивением, прося в воздаяние за то пустые земли по Каме и Чусовой. Царь Иоанн охотно на всё сие согласился и дал о владении Камских земель Строгановым грамматы. Сии грамматы достопамятны тем, что они даны: 1, на земли, России не принадлежащие, сперва по Каме и Чусовой, потом по Тоболу, Иртышу и даже Оби, так, как давали грамматы на Америку и пр. 2. Что Строгановы избавлены были со всеми их людьми не токмо от всяких податей на тридцать лет, но от начальства государевых наместников и их тиунов, даже и в проезды их от Соли Вычегодской чрез Пермь, а если кто на них в чём мог иметь жалобу, тот долженствовал просить царя на Москве; что Строгановы своих слобожан могут судить сами. 3. Видно также, что истинное намерение Строгановых, поселялся в сей новой земле, была звериная ловля: ибо пермичам запрещается в строгановские ухожен, что и поныне в Сибири значит место, где ставят ловительные орудия на зверей. 4. Видно, что надеялися находить руды разные в горах Уральских: ибо железную разрабатывать дозволяется, а прочие делать токмо для опытов, дозволяя то всяким людям с платежей в казну оброка. 5. Приказывается, набирая войско, ходить войною на сибирского хана и в дань приводить.

Снабжённые толикими преимуществами, Строгановы прилагали возможные старания к устроению пожалованной им области. Завели крепости для обороны и защиты, земледелие, соляные варницы, звериные промыслы, а впоследствии и железные заводы, и ничего не проронили, от чего бы им могла быть польза. Страна сия стала по малу населяться всеми, ищущими прибытка, убегающими угнетения или укрывающимися за сделанные преступления от должныя казни: ибо, хотя Строгановым запрещено было принимать записных и тяглых людей[127]127
  Записные люди – люди, находившиеся в личной зависимости от кого-либо; тяглые люди – посадские люди и крестьяне, обложенные государственными податями и повинностями («тяглом»).


[Закрыть] и всяких преступников; но невероятно, чтобы они всегда могли различать приходящих к ним на поселение, или же, чтобы правосудие могло преследовать преступника в пустыни сибирские, а тем паче, когда Строгановых в том была польза, чтоб у них было более народа. Оно так и было: ибо двести лет спустя видели при ревизиях, что строгановские деревни в Уральских горах содержали в себе более ста тысяч душ мужеска пола. А если бы в скором потом времени путь в Сибирь не открылся и тем самым строгановские преимущества не умалились, то селения их размножились бы до невероятности. С распространением гражданского правления в сих странах Строгановы все преимущества свои потеряли. Правильно ли что или неправильно, остаётся вопросом закономудрственным, к обыкновенным правилам не принадлежащим.

Таким образом россияне приближалися мало помалу к Сибири, вытесняя древних жителей из их жилищ, доколе завоеванием всей земли они их совсем не поработили. Но слава первого завоевания не на россиян сообственно отразиться долженствует, а на донских козаков. Хотя они ныне все принадлежат к России, хотя и тогдашние были большею частию российского происхождения, однако в то время они составляли особые воинские общества, России неподвластные.

Козак на татарском языке значит воина, или вообще человека, от добычи пропитание имеющего. На российском говорят по просторечию про кого-либо: вольный козак, кто живёт в независимости. Козаком в деревнях и ныне называют из платы служащего работника. И действительно, козаки в прежние времена были военные люди, снискивающие своё пропитание грабежом и добычею или наймом в воинстве.

В то время, как Россия избавилась от ига татарского, вероятно, донские козаки общества не составляли но, разъезжая ватагами, состоявшими из разных людей, грабили кого можно было. Наблюдалися ли тогда между ими какие-либо положения и правила, неизвестно, и история их не сохранила; но всех живущих таким образом первое качество есть смелость и добродетель, если она между разбойниками быть может, верность к своему братству.

По разорении Казани и покорении Астрахани[128]128
  По разорении Казани и покорении Астрахани... – Казанское ханство было присоединено к Российскому государству в 1552 году, Астраханское – в 1556 году.


[Закрыть] державе Российской река Волга стала одно из главнейших сообщений, чрез который разные области России между собою производят торг. Если уже народы, за Каспийским морем живущие, не посещали более Чердыня, но связь их торговая с Астраханью, а может быть и с Казанью, не прерывалася. Царь Иоанн, присвояя упомянутые города, желал сохранить их торговлю, ведая, сколь прибыльна она бывает для казны государевой, которая под видом общия пользы берёт участие во всех частных прибытках. Неизвестно, сколь велики были обороты торга, по Волге производимого, но то известно, что донские козаки разграбляли едущих по Волге. Для живущих войною и грабежом всё было равно, на кого падёт жребий быть разграбленну. Купеческие клади, так называемые персидские и бухарские посланники, царская казна, всё одной были подвержены участи: и если в том была обида (преступлением неможно назвать насильства одного народа, другому неподвластного), то всё равно, кто бы ограблен ни был. Сохранность и тишина общественные нарушилися, и стерегущий их обязан был оные восстановить.

Вследствие сего царь Иоанн отрядил против донских Козаков знатное число войска под предводительством стольника Мурашкина, которой, преследуя Козаков, раз бивал их, если сражаться с ним отваживались, а всех попадавшихся в полон или как-либо захваченных казнил смертию, по довольном розыске, прибавляет история. Таким-то образом усилившейся Иоанн почитал бунтовщиками всех россианом единоплеменных, буде они самовластию его не покорялися.

Козаки, в ужас приведённые, старалися избегать предстоящего им жребия. Между таковыми, скрывающимися от мщения российских войск, находился атаман, или предводитель, партии донских Козаков именем Ермолай, по просторечию Ермак Тимофеев. Преследуемый войсками Мурашкина, Ермак с товарищами своими из Волги вошёл в Каму и плыл вверх оныя, сперва без всякого другого, может быть, намерения, как скрыться от мщения российского самодержца.