Текст книги "Антология советского детектива-48. Компиляция. Книги 1-11 (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Георгий Вайнер,Аркадий Вайнер,Эдуард Хруцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 327 (всего у книги 337 страниц)

– Можно, – заявил Миша неожиданно. – Устроим!

– Каким образом? – удивился Сергей.

– Кореш мой в наружке работает, – сказал Лепилов.

Никольский разглядывал витрину магазина. Точнее, делал вид, что разглядывает. Маскировался, ибо сейчас ему должны были показать ту самую женщину – «организатора» краж драгоценностей.

Мимо прошли Лепилов и крепкий, неброско одетый парень.

– Идет, – обронил парень. – По другой стороне.

В витрине, как в зеркале, было видно: на противоположной стороне улицы появилась Жанна. Она остановилась возле телефона-автомата, покопалась в сумочке и неожиданно направилась через дорогу прямо к Никольскому.

– Простите, жетончика не найдется? – спросила она.

Никольскому пришлось обернуться.

– Поищу, – ответил он и полез в карман.

Жанна подошла ближе.

– Где-то я уже видела ваше лицо… – сказала она, задумчиво разглядывая интересного, по ее мнению, мужчину.

– Не может быть, – возразил Никольский. – Я всегда ношу его с собой.

Женщина рассмеялась.

– Вспомнила! В ювелирной лавке. Наташка не познакомила. Змея!.. Но теперь познакомимся. Жанна.

– Сергей, – представился Никольский. – Очень приятно, – добавил он почти искренне.

Ему действительно было весьма приятно, что его предположения подтвердились. Конечно же, Жанна… Бывшая любовь Тарасова, а нынче послушная исполнительница его хитроумных замыслов…

– Мне тоже, – отозвалась женщина. – Первое, на что обращаю внимание, когда смотрю на мужчину, – это смотрит ли он. Было? Еще в лавке?

– Бесполезно отказываться, – улыбнулся Сергей.

– Что вы думаете о любви с первого взгляда? – Она столь откровенно предлагала себя, что Никольский даже запнулся при ответе.

– Ну… По крайней мере она экономит много времени! – нашелся наконец он.

– Свободны сегодня вечером? – Жанна обжигала его жарким призывным взглядом.

– К несчастью, занят, – ни секунды не помедлил с ответом Никольский.

– А завтра? – настаивала она.

– Тоже! – отрезал Сергей.

Ему нравилась эта женщина, но ее предложение не стоило ни гроша: Никольский не хотел бросать даже тень на свои отношения с Наташей, не то что изменять ей. Да и зачем? В конце концов красавиц в России полно, а по-настоящему нужна только одна…

– Послезавтра я улетаю, – предупредила Жанна.

– Далеко? – этот вопрос Сергея действительно интересовал.

– В Нью-Йорк. Подумайте еще раз, – предложила она.

– Боюсь, ничего не получится… – Никольский прикинулся огорченным, но прикинулся настолько нарочито фальшиво, что сомневаться в его намерениях было невозможно.

– Жаль, – заключила Жанна. – Зато все ясно, – она посмотрела на часы. – За минуту раскусила орешек. Чао! – И пошла на другую сторону улицы.

Никольский растерянно посмотрел ей вслед. «Неужели распознала во мне мента? – подумал он. – Тогда позор мне! Хреновый я оперативник! Но вот же сучка баба!» Неожиданно для себя он всерьез рассердился на Жанну.

Вдруг Жанна оглянулась и с полдороги вернулась назад.

– Да, жетончик обещали… – напомнила она Сергею.

– Не нашел, – сердито сказал Никольский.

– А чего надулись? – улыбнулась она.

– Не нравится, когда раскусывают! – Сергей все еще злился.

Жанна снова рассмеялась.

– Разве я виновата? Потрепались, и как на ладошке – кто вы, что вы…

– Поздравляю, – буркнул Никольский.

– Любопытно было – жуть! – со смехом продолжала Жанна. – Кого Наташка оторвала.

Никольский с облегчением вздохнул. «Ах, вон в чем дело… – подумал он. – Она, оказывается, не мента во мне распознала, а характер мой для себя выяснила. Ну, это не страшно…»

– И кто же я, по-вашему? – Он говорил гораздо веселее, чем несколько секунд назад.

– Стойкий солдатик, – объявила Жанна. – Но Наташка скрутит. Характер кошачий. Самостоятельная!.. Будет делать, что хочет. И вы тоже… что хочет она.

– Кошмар! – усмехнулся Никольский. Его вовсе не пугала подобная перспектива. При одном условии, конечно: Наташа не должна требовать его ухода из милиции. Но она не станет. Теперь он верил в это…

– Вы еще вспомните мои слова! – пригрозила Жанна. – Мужчины умнеют после женитьбы. Но тогда уже поздно… Не передумали насчет завтра?

– Не знаю. Надо посоветоваться! – Сергей фыркнул, сдерживая хохот: настроение у него совсем исправилось.

– С кем? – удивилась Жанна.

– С Наташкой, – простодушно ответил Никольский. – Гуд бай, – и, повернувшись, зашагал прочь.

За углом он столкнулся с Лепиловым и неброско одетым парнем.

– О контакте не договаривались, товарищ майор, – с упреком заметил парень.

– Виноват, – признался Никольский. – Фотографировали?

– Нет. – Неброский был весьма недоволен поведением старшего по званию коллеги, это чувствовалось.

– Спасибо! – искренне поблагодарил Сергей.

Парень ушел, унося в душе глухую обиду на опера с «земли»: тот мог запросто сорвать операцию, размышлял муровец. Никольский же тем временем прислонился к стене, и вдруг плечи у него затряслись.

– Что с вами, Сергей Васильевич? – обеспокоенно осведомился Лепилов.

– Порядок, Миша, – отозвался Никольский. Он беззвучно хохотал. – Как тебе?.. Объект наблюдения?.. – Сергей захлебывался смехом.

Лепилов пожал плечами.

– Восторг, а не женщина, – объявил Никольский, успокаиваясь.

Лепилов с осуждением посмотрел на него и сурово молвил:

– Видимость одна.

– А поэт сказал: «У женщин есть в запасе средства из видимости сделать суть»! – процитировал Никольский назидательным тоном. Впрочем, тут же опять прыснул и зажал рот ладонью.

Яна и Володя пили кофе в ресторане. В утреннее время здесь было безлюдно, лишь у входа на кухню скучал официант. Перед Володей на столе лежали машинописные листки.

– «Начнем с горестного, но уже привычного в нашем беспределе факта, – читал он. – Украдена брошь известной в прошлом певицы Варвары Гулевой».

– Фельетон? – осведомилась Яна.

– Почти, – согласился Володя. – Веселенький материальчик. С подтекстом – специально для твоего соседа-мильтона. – И продолжил. – «Можно не сомневаться, что очередная реликвия отечественной культуры окажется вскоре за кордоном».

– Почему? Откуда тебе известно? – перебила Яна.

– Знаю, раз пишу. Без булды, – заверил ее Володя. – Слушай дальше.

В ресторан вошел Артем. Он остановился на секунду у дверей, а затем направился к столику, за которым сидели Володя и Яна.

– «Вопросы, обращенные к милиции, остаются без ответов, – читал Володя. – Кем была совершена кража? Кто навел преступников на квартиру, где хранилась брошь?..»

Артем подошел к нему сзади и трижды выстрелил в спину – негромко, словно порвал басовые струны: пистолет был с глушителем.

Пули угодили под левую лопатку. Володя уткнулся лицом в статью, медленно сполз со стула и рухнул на пол. Яна онемела – крик застрял у нее в горле. Артем огляделся. Официанта, скучающего у входа на кухню, как ветром сдуло. Артем направил пистолет на Яну и нажал на спусковой крючок. Но выстрела не последовало. Артем снова нажал на гашетку. И снова пистолет дал осечку.

– Судьба, – улыбнулся Яне Артем. – Я верю, а ты?.. Живи, птичка. Но не чирикай. Скажешь, не видела, кто стрелял. В отключке была. Иначе – хана.

Он повернулся и вышел из ресторана.

Труп увезли, оставив на полу его силуэт, очерченный мелом. Оперативная бригада заканчивала работу. Сверкали вспышки блица, слышались негромкие деловитые голоса.

Котов и Никольский сидели за столиком у эстрады.

– У Яны шок, – сообщил Никольский. – Увезли на «скорой». Но приметы описала – одна к одной сходятся. Старый знакомый.

– Кто? – поинтересовался Слава.

Никольский чуть помедлил для солидности, а потом сообщил:

– Артем.

– Серьезный клиент, – признал Котов. – Зачем ему было журналиста мочить? Какие у тебя соображения?

– Простые, – пожал плечами Сергей. – Журналист на Гулевого навел, а потом засветился. Организатор велел убрать. Концы рубит.

– Разве? – Муровец с сомнением покачал головой. – По-твоему, Артем на бабу эту работает? Иностранку?

– А по-твоему, она организатор? – насмешливо взглянул на него Никольский.

– Кто же еще?! – возмутился Слава.

– Возможно, другой человек.

– Брось, Сережа, не мудри, – снисходительно посоветовал Котов. – Занимайся лучше своим делом. А мы уж как-нибудь – сами с усами. Баба на поводке у нас. Операция – как по маслу.

– Ты говорил, – хмыкнул Никольский. – МУР – на ушах, генерал – впереди, на боевом посту…

– Вот именно! – отрезал Котов.

Никольский вздохнул.

– Не докричаться мне до тебя, Слава. А до генерала – тем более. Да и времени в обрез… – Он поднялся из-за столика. – Обрати внимание на ювелирную лавку в Столешниковом.

– Куда ты? – спросил Котов.

– Алкаши повадились на чердак, – ответил Никольский. – Пойду заниматься.

В тихом дворике, где когда-то обмывали майорскую звезду, сидели на лавочке Лепилов и Никольский. Хлопнула дверь парадного. Никольский резко обернулся. Из парадного появилась Рая Шакурова с метлой.

– Нервы… – заметил Никольский. – А у тебя?

– В норме, – отозвался Лепилов. – Рапорт надо подать, Сергей Васильевич.

– И что напишем? – осведомился Сергей, удивляясь наивности парня.

– Все, как есть. О Тарасове. – Похоже, Михаил действительно верил в результативность подобного поступка.

– Нет ничего, Миша. Хоть бы одно доказательство!.. – Никольский в сердцах ударил кулаком в ладонь. – Умный, гад. Вечно в тени. Никто в милиции представления не имеет, что он за фигура.

– Как же быть? – слегка растерялся Лепилов.

– Украл много… невпроворот, – продолжал Никольский задумчиво. – И притом сплошные раритеты. Здесь не продать – за границей только. Выходит, единственный вариант – прихватить его с товаром, когда в путь отправится.

– Понятно, – кивнул Лепилов.

– Ему тоже, к сожалению, это понятно, – продолжал размышлять Никольский. – А значит, он меры примет.

– Какие меры? – Лепилов пока оставался спокоен.

– Получается, нельзя ему меня в живых оставлять, – рассуждал Никольский отстраненно. – Иначе помешаю…

Вот тут Михаила проняло до мозга костей – парень даже на ноги вскочил.

– Сергей Васильевич!.. – крикнул он отчаянно.

– Не дергайся, Миша, сядь, – Сергей сделал успокоительный жест, и когда Лепилов вновь уселся, продолжал: – Давно мне мысль эта пришла… Если пересечемся еще раз, у него просто выбора не останется… Знаю как облупленного. И он меня… Вот и пересеклись.

– Я в толк не возьму, что вы предлагаете? – Лепилов заметно волновался.

– Опять же – единственный вариант, – усмехнулся Никольский. – Ловить его после моей смерти.

– Про дело спрашиваю! – возмутился Михаил, приняв слова майора за неуместную шутку.

– И я про дело, – заверил Никольский. – Жанна улетает завтра. Значит, ночью все должно произойти. В крайнем случае – утром.

– Сергей Васильевич! Вы серьезно? – Казалось, он плохо осознает услышанное.

– Вполне, – Никольский был более чем серьезен. – Убьют – он полетит. А не убьют – поостережется.

Лепилов поднялся с лавочки, расправил плечи, грозно нахмурился.

– Да я!.. – начал он запальчиво.

– Ну?.. Что ты?.. – Сергей с любопытством смотрел на парня.

Тот хотел заявить что-то сокрушительное, но, взглянув на Никольского, осекся.

– При вас буду. Ни на шаг не отойду, – произнес он тихо.

– Тогда конечно, кто меня тронет? – усмехнулся Никольский. – Испугаются. – Он тоже поднялся с лавочки и добавил. – Давай без глупостей, Миша. У тебя сложная задача.

Лепилов отчаянно замотал головой.

– Не согласен я…

– Молчать! – рявкнул Никольский. – Сыщик ты или барахло?.. Нервы у тебя в норме?.. Не похоже!.. Слушай внимательно. Это приказ. Быть завтра в аэропорту и задержать гражданина Тарасова с поличным.

Темнело, когда они миновали улицу и вошли в другой тихий дворик. Здесь жил Никольский – у парадного стоял его разноцветный автомобиль.

– А как же иностранка? – поинтересовался Лепилов.

– Сообщница Тарасова, – объяснил Никольский. – Ложный след. Это он толково придумал… Перед отлетом ее задержат. И не найдут ничего.

– Уверены?

– Да. Ну, и поедут ни с чем восвояси. Станут разбираться, кто виноват… – Сергей коротко рассмеялся, а потом добавил серьезно: – Вот уж тут – не зевай. Тут как раз он и должен появиться… Гражданин Тарасов… Самый подходящий момент, чтобы улететь. Кстати, поимей в виду: на таможне у него свои люди.

Они остановились возле парадного.

– А если все-таки иностранка – организатор? – спросил Лепилов. – В МУРе тоже не дураки.

– Совсем не дураки, – согласился Никольский. – Но бывает, что ошибаются.

– А вы?.. Вдруг у иностранки товар? – Михаил определенно тревожился.

– Тогда лопух я, – подтвердил Никольский невысказанное предположение коллеги.

– И Тарасов ни при чем? – продолжал Лепилов.

– Сбоку припеку, – фыркнул Сергей.

– Значит, и убивать вас – никакого резона? – с надеждой осведомился Лепилов.

– Естественно, – подтвердил Никольский. – Зачем я ему в таком случае?.. Он меня даже любит по-своему, – и огляделся.

Окошко чердака в доме напротив было выбито – чернело квадратной дырой.

Лепилов тоже обвел глазами двор, но не обнаружил ничего подозрительного.

– Знаешь, скорее всего, так и есть, – бодро сказал Никольский. – Нагородил я с три короба… Если увидишь – накрыли иностранку… Красавицу эту неувядающую… Катись колбаской – прямо в отделение. Завтра дежурство у меня. Расскажешь, как дело было.

– Ладно, – кивнул Лепилов.

Они пожали друг другу руки.

– И еще просьба, Миша… – остановил Сергей собравшегося уже бежать домой парня.

– Слушаю, – остановился тот.

– Погуляй тут немного… – Сергей взглянул ему в глаза и продолжал. – Скоро Наташа выйдет. Проводи ее, пожалуйста. Незаметно.

– Куда?

– Наверное, к себе пойдет. До хаты. А там кто ее знает… – пожал плечами Никольский.

Лепилов внимательно посмотрел на шефа и помрачнел.

– Провожу… – сказал он глухо.

Никольский открыл дверь, снял в передней куртку и прошел в столовую. Наташа стояла у окна.

– А я выглядываю в какой раз, – улыбнулась она. – Идет – не идет.

– Иду, – улыбнулся и Сергей в ответ.

– Нужен ты очень… Я про дождик! – обрадовалась она удавшемуся розыгрышу. Но еще больше она обрадовалась возвращению своего Сережи. Действительно заждалась…

Они поцеловались.

Никольский посмотрел через плечо Натальи в окно. Черная дыра чердака в доме напротив была видна отсюда целиком. Сергей немного отстранился от Наташи, взглянул ей в лицо. Она по-прежнему улыбалась.

«Как объяснить ей, что она сейчас должна уйти, что сегодня со мной опасно, смертельно опасно? – мучительно размышлял Никольский. – Сказать напрямую? Но ведь тогда она не уйдет! Она гордая, отчаянная, ни черта не боится! По крайней мере, за себя не боится! А за меня – боится! И не бросит меня одного! Заявит: мне, мол, будет страшнее вдали от тебя, чем рядом! Да, в конце концов, посчитает ниже своего достоинства уйти! Что же делать?..»

– Быстренько умывайся, – распорядилась Наташа. – Ужинать будем… Почему хмурый такой?

– Встал не с той ноги, – промямлил Никольский. Слова не шли с языка, будто вязли.

– Вот горе! – рассмеялась Наташа. – Пойди, приляг на минутку – и встань с другой. Не порти мне настроение!

«Выход один, – думал между тем Сергей, – обидеть ее. Прогнать без объяснений. Тогда сама убежит. И больше не вернется. Не вернется?! – вдруг ужаснулся он этой мысли. – Никогда?! Никогда… А зачем тогда жить, ради кого работать?! Нет, не могу! Нет!..»

Никольский плотно задернул шторы и сел на диван. «Я потеряю ее, потеряю! – металось в голове. – Но если она не уйдет, то может погибнуть! Этого я тоже не перенесу! Лучше потерять ее живой, чем мертвой! Решайся, мент!»

И он решился.

– Слушай, ты не могла бы у себя переночевать? – невнятно спросил Сергей Наташу.

– А что случилось? – забеспокоилась она.

– Ничего. Просто хочется побыть одному, – пробубнил Никольский себе под нос.

Наташа с тревогой взглянула на него, присела рядом и обняла за плечи.

– Собрался куда-нибудь со своей пушкой? – произнесла она ласково, но с тревогой.

– Никуда! Клянусь! На дежурство завтра – сама знаешь! – Своей горячностью Никольский едва не погубил задуманный план. Но тотчас опомнился. Он должен взять себя в руки.

– Тогда в чем дело? – успокоившись, осведомилась Наташа.

«Я не могу, не хочу ее терять! – мысленно закричал Сергей. – Но пусть лучше будет жива, вот что главное! – Тут же одернул он себя. – Решайся, мент, решайся!»

– Объяснил вроде. Хочу побыть один. С тобой не случается?

Сергей попытался произнести все это резко, да не вышло. «Слюнтяй ты, опер!» – заключил он мысленно.

– Нет. Одной мне плохо.

Никольский вздохнул. «Лучше потерять ее живой, чем мертвой», – повторил он про себя. И наконец почувствовал, что может преодолеть внутренний барьер.

– А мне – по-разному. Иногда лучше – когда сам по себе! – громко сказал Сергей. На сей раз получилось действительно резко, даже грубо. Наташа убрала руки с его плеч.

– Вот как?..

– Ну, накатило… – виновато произнес он. – Не сердись. Оставь меня, пожалуйста, – добавил он упрямо. – Завтра все пройдет.

Наташа поднялась с дивана.

– То есть временно разлюбил, – с обиженной усмешкой заключила она. – Интересно… Как ты это себе представляешь? Захотел – позвал, захотел – выгнал. И думаешь, я вернусь?! – повысила она голос.

– Не знаю… – поник Сергей.

– Хорошо. Я поехала. Ужин на плите, – сообщила Наташа холодно.

– Спасибо, – буркнул Никольский.

– Сергей… Перестань дурить. Гадко ведь… – вдруг попросила она, да так нежно – он едва не выдал себя.

– Я не дурю… – насупился Сергей.

– Очень тебя прошу… – с болью в голосе сказала Наташа.

Сергею опять пришлось собираться с духом. Он несколько раз мысленно повторил свое заклинание: «Лучше потерять ее живой, чем мертвой». Но помогло не очень. Сергея только на то и хватило, чтобы с тупой настырностью брякнуть:

– До свидания!

– Да никуда я не поеду! – взорвалась Наташа. – Ты с ума сошел! Как мириться будешь? Кретин! Я же простить не смогу.

– Поедешь, – по-прежнему тупо и настойчиво тянул

Никольский. – Потому что я так решил.

Наташа молча вышла в переднюю, сняла с вешалки свой плащ. Она не спешила, хотелось верить: «Сергей выскочит, остановит…»

Некоторое время Никольский мучительно боролся с собой. Потом махнул рукой, вскочил и бросился в прихожую вслед за Наташей.

Она уже оделась и отпирала наружную дверь, когда он окликнул:

– Наташа, девочка!

Она обернулась, шагнула к нему, обняла и ткнулась лицом в грудь.

– Господи, я подумала, сейчас выйду – и конец! – почти простонала Наталья. – До того страшно было!.. Хуже смерти. Не стыдно тебе?!

– Стыдно… – честно признался Сергей. Он чувствовал, что малодушничает, что не имеет права вести себя так, как ведет…

– Как же ты мог?.. – продолжала Наташа дрожа. – И руки – словно ледышки. Что с тобой? Не молчи!..

Но Никольский уже снова овладел собой.

– Зонтик забыла, – сказал он деревянно. – А вдруг дождь пойдет? Промокнешь.

Наташа отшатнулась. Звонко хлестнула пощечина.

Хлопнула дверь, и Никольский остался один, как того и хотел. Он вернулся в столовую, сел на диван и согнулся, закрыв лицо ладонями. «Потерял ее, потерял!» – кричало у него в душе.

Ожили старые часы, висевшие на стене: из них выглянула птичка и закуковала. Никольский схватил с дивана подушку, швырнул ею в часы. Попал. Птичка спряталась, переждала секунду, опять появилась и закуковала без удержу – много-много раз. «Долгую жизнь мне предсказывает, – подумал Сергей. – Долгую одинокую жизнь… На что она мне?..»

Утром, когда северное осеннее небо едва посветлело, Никольский вышел из парадного и осмотрелся. Во дворе было тихо и пусто.

Сергей взглянул на чердак дома, расположенного напротив. В черном проеме выбитого окошка вспыхнула спичка – кто-то закурил. Никольский подошел к своему разноцветному автомобилю, открыл капот, сунул под него голову и осмотрел мотор.

Послышался гулкий стук. Сергей на мгновение замер, потом высунул голову из-под капота и обернулся. В окошке чердака появилась новенькая желтая фанера – кто-то заколачивал ее изнутри.

Никольский перевел дух и улыбнулся.

Он не видел, как из соседнего парадного вышел Артем, приблизился к нему сзади и трижды выстрелил в спину. Пистолет был с глушителем, и выстрелы прозвучали негромко – тише, чем стук молотка.

Пули разодрали куртку под левой лопаткой. Никольский упал и остался неподвижен.

Артем оглядел двор и зашагал прочь.

Внимательный наблюдатель, приглядевшись к людям, наполнявшим здание аэропорта «Шереметьево-II», отметил бы одну странную особенность: многие из них внешне мало отличались друг от друга. Плечистые, ладно сложенные молодые и не очень молодые люди прогуливались по залу, сидели в креслах, маячили у раздвижных дверей. Было похоже, что аэропорт «Шереметьево-II» готовится к слету спортсменов разных поколений.

В очереди к таможеннику стояла Жанна в сопровождении носильщика с тележкой. Неподалеку пристроился возле колонны Лепилов.

Наконец Жанна подошла к таможеннику, отдала ему документы. Носильщик сгрузил с тележки чемоданы на транспортер. Их содержимое высвечивалось на экранах монитора.

– Откройте, – приказал таможенник, кивнув на один из чемоданов.

Жанна расстегнула молнию, откинула крышку. В чемодане среди прочих вещей покоились десятка полтора небольших футляров.

– Что это? – осведомился таможенник.

– Сувениры, – спокойно ответила Жанна.

– Покажите, – потребовал таможенник.

– А где «пожалуйста»?! – возмутилась Жанна.

– Будьте любезны, – усмехнулся таможенник. – Сделайте одолжение.

Рядом с Жанной словно из ниоткуда возникли генерал Колесников со свитой и высокие чины в пограничной форме.

– Не покажу, – заявила Жанна.

Таможенник посмотрел на начальство и принялся за работу: один за другим доставал футляры и открывал. В футлярах лежали броши, кулоны, серьги, кольца, ожерелья…

Из-за чиновных спин выглянул Лепилов.

Появились Яна и оператор с телекамерой на плече.

– Мы ведем репортаж из аэропорта «Шереметьево-II», – сказала Яна в микрофон. – Сотрудники милиции при содействии таможенной службы провели успешную операцию по задержанию крупной партии украденных драгоценностей…

Федя вошел в ювелирную лавку, приветливо помахал рукой продавщице и кассирше, открыл дверь служебного помещения, миновал полутемный коридор и оказался в крохотной кладовке, где едва помещалась раскладушка.

На раскладушке валялся Артем.

– Ну?.. – спросил он, поднимаясь.

– Порядок, – ответил Федя и выложил документы. – Паспорт. Виза. Разрешение на вывоз валюты. Билет до Нью-Йорка, – он посмотрел на часы. – Ближайший рейс. Поторопись, – и бросил поверх документов ключи.

– А машина где? – спросил Артем.

– Из лавки выйдешь – и сразу во двор, – объяснил Федя. – Там «девятка». Оставишь в аэропорту.

– Тогда привет, – сказал Артем.

– И тебе, – кивнул Федя. Он подождал, пока бандит покинет кладовку, и добавил с ухмылкой: – Пламенный.

Потом открыл сейф, замаскированный в стене, извлек из него миниатюрный пульт и стал считать. – Раз, два, три, четыре…

Артем через дверь служебного помещения прошел к выходу из магазинчика. Несколько покупателей толпились у прилавка, разглядывая украшения, выставленные под стеклом. Внезапно один из них обернулся к Артему и резко подсек его мастерским приемом самбо, а другой «покупатель» ударил бандита ребром ладони по шее. Артем рухнул, ему надели наручники.

Еще трое «покупателей», среди которых оказался Котов, открыли дверь служебного помещения, крадучись, миновали полутемный коридор и ворвались в кладовку, где сидел на раскладушке Федя.

– Руки! – крикнул Котов.

Федя вздрогнул и от неожиданности нажал кнопку пульта.

Со двора донесся звук оглушительного взрыва: машина, на которой должен был уехать Артем, разлетелась на составляющие. Ее остов запылал. Несколько случайных прохожих испуганно шарахнулись прочь от пламени, но, слава Богу, никто не пострадал.

Артем, несколько побледневший, сидел в наручниках на полу ювелирной лавки. Он слышал взрыв и прекрасно понял, какую судьбу готовили ему подельники. Выходит, менты спасли его… Ну и дела! Сучара бацилльная! Ничего, он свое получит!

Котов и двое «покупателей» вывели из служебного помещения злосчастного Федю. Увидев его, Артем улыбнулся жуткой сверкающей улыбкой.

– Ах ты, сучара бацилльная!.. – протянул он нараспев, весело и страшно. – Да ты до суда у меня не доживешь! Отвечаю!

В зале аэропорта появилась представительная компания: Анатолий Яковлевич, Эдуард Анатольевич и Гулевой. Их сопровождали Беляков и Черныш.

Навстречу им попался Лепилов, направляющийся к выходу.

– А ты почему здесь? – удивился Беляков.

– Знакомого встречал, – объяснил Лепилов.

– А-а… – безразлично протянул Беляков, утратив к парню интерес. – Ну, встретил?

– Нет, – покачал Лепилов. – Ошибка вышла.

– Ладно, некогда нам… – сказал Беляков и повел представительную компанию через зал.

Служебное помещение аэропорта было полно народа. Здесь находились генерал Колесников со свитой, высокие таможенные чины, понятые, Яна и оператор с телекамерой на плече. Чуть в стороне, рядом со своими чемоданами, расположилась Жанна.

Середину помещения занимал стол, на котором сверкали драгоценности, разложенные аккуратными рядами.

Вошел Беляков.

– Потерпевшие доставлены, товарищ генерал, – доложил он.

– Сколько? – рыкнул Колесников.

– Трое, – отрапортовал подполковник.

– Заводи по одному.

Беляков выглянул за дверь и ввел Гулевого.

– Снимай, – шепотом велела Яна оператору.

– Гражданин Гулевой, – обратился Беляков к цыгану. – Можете ли вы в присутствии понятых опознать украденную у вас вещь?

Гулевой шагнул к столу и указал на брошь.

– Вот она.

Лепилов курил возле рейсового автобуса, стоявшего у подъезда аэропорта.

– Едешь? – спросил из кабины водитель. – Закрываю.

Лепилов бросил сигарету и поднялся в салон. Дверь за ним закрылась. Автобус укатил.

А в служебном помещении, где продолжалась образцово-показательная операция, стоял у стола Эдуард Анатольевич.

– Вот этот кулон в общем-то похож на мой, – неуверенно заявил он.

– Похож или ваш? – осведомился Колесников.

– Пока не знаю, – ответил Эдуард Анатольевич. – Боюсь, на глазок… Я не специалист. Нужно проверить.

– Там ювелир дожидается, – сообщил Беляков Колесникову. – Тоже потерпевший.

– Зови! – велел генерал.

Анатолий Яковлевич вошел в помещение и, не торопясь, профланировал вокруг стола, зорко осматривая ювелирную выставку.

– Впечатляет, – наконец заключил он.

– Что именно? – поинтересовался Колесников.

– Весьма квалифицированная работа, – похвалил Анатолий Яковлевич.

– Можете ли вы опознать украденную у вас драгоценность? – обратился к нему Беляков.

– Увы, – вздохнул Анатолий Яковлевич. – К сожалению, не вижу здесь никаких драгоценностей. Все эти вещи – прекрасно исполненный новодел. Копии, другими словами. Стекляшки. Грош им цена.

И в помещении воцарилась такая тишина, что стало слышно, как Яна шепотом сказала оператору:

– Стоп. Накрылся репортаж.

Генерал Колесников проследовал в окружении свиты через зал аэропорта. У дверей он обернулся, окинул суровым оком подчиненных и остановил взгляд на Белякове.

– Задержись. Извинишься перед иностранкой.

– Я?.. – опешил Беляков.

– Ну, ты же опознание проводил. Она тебя знает. И чин подходящий… В самый раз – для козла отпущения. Надо кому-то… Мне, что ли? – заключил генерал резко.

– Никак нет! – вытянулся Беляков.

– Извинишься и посадишь на очередной рейс, – приказал Колесников. – Я договорился. – И вышел в раздвинувшиеся двери.

Следом за ним потянулась свита. За свитой – плечистые, ладно сложенные молодые и не очень молодые люди. Зал аэропорта заметно опустел.

В служебном помещении Черныш собирал разложенные на столе украшения – прятал их в футляры и складывал в чемодан.

У стола сидела Жанна. Перед ней стоял Беляков.

– Уважаемая госпожа Полякова, – говорил он. – Приносим вам извинения за доставленное беспокойство и возвращаем…

– Совсем тепа, – перебила его Жанна. – Разве так извиняются?

– Как положено, – не смутился Беляков.

– Перед женщиной?.. Консулу, что ли, позвонить? Скандал устроить? – произнесла она задумчиво.

– Ваше право, – буркнул Беляков.

– Ручку целуйте, – велела Жанна. Потом взглянула на Белякова и поморщилась. – Ой, нет… пусть лучше молодой человек поцелует.

Беляков подумал и скомандовал:

– Черныш!

Черныш подошел к Жанне и поцеловал ей руку.

– Другое дело, – заключила Жанна, привычно овладевая ситуацией. – Присаживайтесь, чего стоите? – Она достала из чемодана плоскую бутылку. – Давайте по глоточку. А то перенервничала – жуть!

– Мы на службе, – отозвался Беляков.

– Бросьте, – сказала Жанна. – Хочется ведь?.. Ну?.. – Она глотнула из горлышка.

Беляков присел рядом с ней и спросил:

– Откуда у вас копии?

– Какие копии? – стала вдруг непонятливой Жанна.

– Украденных драгоценностей, – терпеливо пояснил Беляков.

– Любимый человек подарил, – ответила Жанна почти искренне.

– Тюрьма по нему плачет… – с нажимом сказал Беляков.

– Знаю, – серьезно согласилась Жанна. – Зато, мужчина! Да и не поймать вам его никогда.

Тарасов вошел в зал аэропорта и осмотрелся. Багаж при нем был небольшой – кожаная сумка на плече.

Он купил в киоске сигареты, снова осмотрелся и на мгновение замер. Через зал шли Жанна и Беляков. Черныш катил за ними тележку с чемоданами. Жанна бросила на Тарасова короткий победный взгляд и отвернулась. Тарасов подождал немного и двинулся следом – в некотором отдалении.

Беляков и Черныш провели Жанну мимо очереди пассажиров – прямо к таможеннику. Тот без лишней волокиты оформил документы.

Жанна ступила за границу и послала оттуда воздушный поцелуй своим провожатым.

Тарасов усмехнулся и направился к дальнему контрольному посту, где поджидал его одинокий пограничник.

– Алеша! – послышался сзади знакомый голос.

Тарасов обернулся и вздрогнул: перед ним стоял Никольский. Алексей на мгновение остолбенел, не веря своим глазам.

– Понимаешь, бронежилет на мне был, – пояснил Сергей сочувственно, словно успокаивая старого приятеля, словно утешая его.

Тарасов оттолкнул Никольского и бросился в зал. Сергей побежал за ним. Более легкий и быстрый, Никольский в несколько прыжков настиг Алексея и сзади подсек его правую ногу своей. Тарасов грохнулся. Мужик здоровенный, он резко перевернулся на спину, намереваясь подняться и как следует врезать мерзавцу Сережке. Но, уже вскакивая, Тарасов словил челюстью тяжелый кулачный удар. Снова рухнул. Наручники на его запястьях защелкнулись.

– Ты думаешь, ты меня поймал? – зло усмехнулся Тарасов, вставая с помощью Сергея. – Нет, ты поймал на свою ж…у неприятностей.

Подоспели Черныш и Беляков.

– Сергей! – крикнул Беляков. – Что случилось?

– То, что я ему обещал, – отозвался Никольский, кивнув на лежавшего ничком Тарасова. – Взял все-таки.

Он передал Белякову кожаную сумку. Беляков покопался в ней, достал несколько футляров и открыл первый попавшийся. В футляре лежала брошь Гулевого.

Из-за контрольных постов, отделенных границей, смотрела на Тарасова Жанна. С ресниц ее стекали по лицу слезы, черные от туши.