Текст книги "Антология советского детектива-48. Компиляция. Книги 1-11 (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

– А вы, уважаемый Лев Иванович, спрашиваете, зачем деньги, – Юдин шел навстречу, протянул руку. – Нет, такого дурацкого вопроса вы, конечно, не задаете, но думаете, признайтесь, вы считаете, что деньги нужны лишь для удовлетворения элементарных потребностей.

Сыщик и коммерсант обменялись рукопожатием и разместились в низких креслах, уютных, располагающих к спокойной беседе и философским рассуждениям. Юдин явно нервничал, говорил без остановки, а сыщик ждал, пока запал у хозяина кончится, и думал, что кресло превосходное, но своего рода ловушка, если, не дай Бог, что случится, не успеешь подняться, и может, плюнуть на самолюбие, пойти запереть дверь, а сесть на жесткий стул, что стоит у стола?

– Вы прагматик и аскет, типичный продукт нашего общества, – Юдин запнулся, чуть склонил голову и рассмеялся. – Нервничаю, потому говорю чушь. В вас нет ничего типичного, вы абсолютное исключение из правил. Становлюсь косноязычным. Давайте начистоту, вы меня вербуете?

Сыщик смотрел на Юдина и серьезно, и насмешливо.

– С нашей последней встречи, Борис Андреевич, вы несколько изменились, – сказал Гуров. – Носили джинсовую униформу, шелковым платочком подвязывались, сейчас – в строгом костюме, белоснежной рубашке, словно на официальном приеме.

– Сменил род войск, соответственно и мундир. Я с Корпорацией и уголовщиной расстался, создал солидную фирму, плачу налоги, так что ваша зарплата, господин полковник, складывается и из моих копеечек.

– Расстаться можно с женщиной, – усмехнулся Гуров, – а с Корпорацией, извините, не верю.

– Не лгите, Лев Иванович, – спокойно ответил Юдин. – Вы опытный сыщик, отлично знаете, я в жизни рубля не украл, человека ни разу не ударил, всегда был посредником, а последнего невозможно вынудить, заставить работать. Зарезать в назидание другим или из мести? Такими делами занимаются сопляки, а я всегда имел дело с людьми серьезными. От мертвеца никакого толку, а живой Юдин может при случае и сгодиться. Человек с преступной организацией порвал, а вы, господин полковник, человека обратно толкаете.

Юдин подошел к письменному столу, поднял с пола кейс, поколдовал над шифровым замком, открыл. Гуров тоже поднялся, встал рядом с Юдиным, взглянул на содержимое кейса. Его дно было испещрено множеством углублений различной формы и размера, в каждой выемке находился предмет соответствующей формы.

– Разберетесь? – спросил Юдин.

– Вряд ли, образования не хватает, лучше поясните.

– Ну это элементарно и, как все гениальное, очень просто. Две пары, – Юдин указывал пальцем на футляры. – Передатчик, под ним его приемник. Радиус действия до десяти километров, срок – сутки, после чего запись следует прослушать и перемотать. Ну, а это, – он взял из кейса маленький пистолет «беретта», – вообще не пойму, зачем вам.

Сыщик взял пистолет, выщелкнул обойму, передернул затвор, заглянул в канал ствола, вставил обойму на место, опустил пистолет в карман, сказал:

– Дорогой Борис Андреевич, береженого Бог бережет. За технику большое спасибо. Интересно, сколько вы заплатили?

– Вас больше интересует, где я эти взял. Так это у вас ничего нет, а у нас все есть. Забирайте, – Юдин захлопнул кейс, – и мы с вами в расчете.

– Скажите, кого поставили на место покойного Мельника? – спросил Гуров.

Разговор велся более чем странно, собеседники на вопросы практически не отвечали, каждый вел свою линию. Но на последний вопрос сыщика коммерсант ответил:

– Я же сказал, что с Корпорацией расстался, и кто у них сейчас командует контрразведкой, не знаю, – и слегка повысив голос:– А если бы и знал, то никогда не сказал бы! Запомните, полковник, вам из меня агента не сделать!

– Господин полковник, – поправил Гуров. – Я сыщик, а не опер-дворняжка и знаю, что таких людей, как вы, Борис Андреевич, не вербуют.

Да успокойся ты, успокойся, дорогой, рассуждал Гуров, забирая кейс со стола и перенося к креслу. Ты не агент, не сексот, как любят выражаться журналисты, ты знаком с полковником Гуровым, кое-чем ему обязан, мы почти приятели и должны помогать друг другу. Произнося этот внутренний монолог, сыщик беспечно улыбнулся, оглядел роскошные апартаменты и неожиданно спросил:

– Кстати, почему вы не поздоровались с Ольгой Дмитриевной? Дама обиделась, можно сказать, оскорбилась.

– Я просто не знал, что она Дмитриевна и дама, – ответил Юдин. – Наша нечаянная встреча для меня неприятна, даже опасна. Надеюсь, вы не сказали, что знаете меня?

Гуров лишь пожал плечами, закурил.

– Мы живем в соседних номерах, очень сексапильная женщина. Бы знаете ее супруга?

– Я не хочу говорить об этих людях. Вы не мальчик, разберетесь, с кем можно поддерживать отношения, с кем воздержаться.

– Вы собираетесь навестить знакомую?

– Теперь придется, – Юдин вздохнул. – Только как, черт возьми, я объясню, что не поздоровался с ней в холле? Она умна и подозрительна, как говорится, ее на мякине не проведешь.

– А вы скажите правду, человек, особенно женщина, всегда чувствует, когда говорят правду.

– Не понял! – Юдин взглянул удивленно.

– Скажите, что знаете меня, кто я есть на самом деле и потому решили не останавливаться. И кстати, – Гуров положил кейс на колени, открыл, вынул из футляра изящную пудреницу, протянул Юдину, – подарите ей эту вещь. Женщины любят подарки.

– Даже так? – удивленно произнес Юдин. – Значит, весь сыр-бор из-за четы Сосниных?

– Не совсем так, но они меня интересуют.

– Напрасно. Сергей – мелкий грязный деляга, не более того.

– Люди меняются, простите, не провожу параллелей, но вы же сменили амплуа.

– Ваше дело, – Юдин положил пудреницу в карман. – Я вас знаю, а вы меня знаете?

– Безусловно. Полковник Гуров разрабатывал Корпорацию, конкретно руководителя контрразведки Мельника, и тогда Борис Андреевич Юдин попал в поле зрения уголовного розыска. И дальше правду, одну только правду, естественно, не в полном объеме. Вы приехали сюда по своим делам, которые никого не касаются, но раз в гостинице проживает полковник Гуров, значит, здесь серьезный криминал, вы не желаете иметь к происходящему никакого отношения и вынуждены срочно уехать.

После длинной паузы, во время которой Юдин доставал бутылки, расставлял бокалы, резал лимон, коммерсант произнес:

– Мне скоро шестьдесят, я чист перед законом! Так какого черта я не послал вас вчера в места не столь отдаленные, словно нашкодивший мальчишка бросился выполнять ваши указания?

– Это была просьба, Борис Андреевич, всего лишь просьба, – сказал Гуров, улыбаясь.

– Не валяйте дурака и не считайте меня идиотом! – вспылил Юдин. – Вы же были убеждены, что я не откажусь! Почему?

– Просто вы настоящий мужчина, и я тоже настоящий мужчина, мы всегда платим долги.

– Я вам тогда предложил миллион, вы не взяли. Позже вы мне его дали, и я взял. Так?

– Я становлюсь пьяницей, а вы собирались угостить, – Гуров взглянул осуждающе.

– Потрясающий лгун, который всегда говорит правду! – Юдин наполнил бокалы. – Вы словно виртуоз-импровизатор: играет, что хочет, не заглядывая в ноты, не обращая внимания на клавиатуру, и ведет партию безукоризненно. Вы будете говорить серьезно или вы заставили меня приехать только для того, чтобы я привез технику?

– Серьезно? – Гуров пригубил из бокала. – Мужчина, который относится к себе абсолютно серьезно, просто смешон. Ваше здоровье, спасибо, что приехали, я искренне рад вас видеть.

Они выпили и замолчали.

Юдин смотрел на открытое, но жесткое лицо сыщика, которое смягчали голубые, искрящиеся смешинками глаза, и думал, что было бы замечательно иметь такого друга, что такой человек никогда не продаст, всегда выручит, поможет, а понадобится – спасет. Почему он занимается такой грязной работой? Настоящий сыщик, видимо, не профессия, а образ жизни. Он постоянно рискует, часто лицемерит, лезет к людям в душу, пытается отыскать непотребное. Какой же он к черту порядочный человек? Но он спас ему жизнь, не взял, можно сказать, просто подарил почти миллион долларов. И это факт, от которого никуда не денешься.

Сыщик курил, поглядывал на загорелое лицо коммерсанта, думал, разумеется, о своем. «У большинства богатых людей отличный цвет лица, они загорелые и моложавые. Ну сколько ему можно дать? Сорок пять, максимум полтинник. Мне лишь сорок один, я уже пеплом подернулся. Однако эту фигуру я вербанул, но обращаться с ним следует, как с вазой тончайшего фарфора, неосторожное движение – и у меня в руках не останется даже осколков, только пустота. Умный, честолюбивый, порядочный, в свое время в криминал его загнала система, партия, в том числе член КПСС Лев Иванович Гуров, который исправно платил взносы и по свистку поднимал руку. Агент, по милицейским законам у него следует взять подписку о сотрудничестве, заводить личное и рабочее дело, заставлять писать донесения. И бесполезно твердить, что при такой канцелярии с нами соглашаются работать либо подонки, пытающиеся сдать мешающих конкурентов, либо человек, подвешенный в петле, который тебя ненавидит, постоянно обманывает, пытается из петли выскочить и вцепиться тебе в горло. А подавляющее большинство просто опустившиеся люди, алкоголики, наркоманы, обладающие мелочевной информацией, готовые за стакан, шприц, пригоршню таблеток продать родную мать и Господа Бога. Агентов считают на штуки, их донесения взвешивают на тонны, как макулатуру. Настоящие оперативники нужных людей не только не оформляют, даже не заикаются об их существовании, числятся в отстающих, так как работа оценивается не по фактическому результату, а по отчетам. Ведь сказано было, что социализм это учет. Может, где-то социализм и отменили, а в спецслужбах как был учет, так и есть, и будет, потому как талантливых оперативников мало, а ловкачей и писак до и больше, им так сподручнее, они своего не отдадут. А что в результате способные люди с оперативной работы уходят, преступники наглеют, так верхи это не волнует, расплачиваются люди. Они негодуют, им наши внутренние сложности ни к чему, важен результат, который налицо и на улице, и в доме».

Когда волкодав Гуров был еще опером Левой, то мог зайти в любой двор и, не представляясь, кто он – каждому ясно, поговорить с дворником, в домоуправлении с всезнающими пенсионерами и узнать многое, очень многое. Сегодня дело иное, на любой вопрос люди злобно ощериваются. «Я тебе сексот? А ты, ищейка, убирайся, пока цел!» «Да, я ищейка, уважаемый! – порой хочет крикнуть полковник. – Если вы хотите от волков уберечься, ищеек следует беречь, даже охранять, след им показывать, а не палкой гнать и обливать помоями. Иначе вы останетесь с волками нос к носу, только волки сильнее, держатся стаями, и результат ясен. Уважаемые! Господа журналисты, не восстанавливайте обывателя против полицейского, в любой цивилизованной стране он признан человеком необходимым и обладает властью. А что в истории России процветали стукачество и доносительство, что имя малолетнего доносчика стало символом многомиллионной организации, так к агентурной работе данные факты никакого отношения не имеют. Господа журналисты, ну почему вы не обучаете ремеслу нейрохирургов либо какого-нибудь очкастого физика! Дались вам эти оперативники! Да еще в таком сложном и тонком вопросе, как агентура. Без агентуры оперативник, что хирург без рентгеновского снимка: хочет человека спасти, а где резать неизвестно».

– Так и будем молчать? – спросил Юдин. – Я тоже рад вас видеть, но согласитесь, что инструмент я мог вам прислать с нарочным. Так зачем пригласили?

– Есть у меня несколько вопросов, но, прежде чем их задать, я хотел бы прояснить наши отношения, потому что они для меня дороже, чем даже ваши искренние ответы.

– Смахивает на объяснение в любви, – Юдин подлил в бокалы. – А если красивую обертку снять, выразиться проще, то вы считаете, что Борис Андреевич Юдин – не шприц для одноразового использования?

Коммерсант разгадал сыщика. Гуров несколько растерялся, но он давно убедился: ничто так не усыпляет бдительность человека, как откровенное признание его правоты.

– Грубо, но в принципе абсолютно верно, – сказал Гуров. – Мне нужен консультант, и я крайне заинтересован в нашем сотрудничестве. Об этом несколько позже. Вы заговорили грубо и цинично, я тоже себе позволю называть вещи своими именами. Прошлой осенью в загородной резиденции, если бы не я, то…

– То Мельник и меня, и Каца зарезал бы, – перебил Юдин. – Потому я здесь и все ждал, когда…

– Я никогда не напоминаю о долгах, – перебил Гуров. – Вы меня вынудили. Я вам подсказал, где спрятаны ваши бриллианты?

– Не мои, хотя это, конечно, не имеет никакого значения, – Юдин махнул рукой. – Сначала я вам не поверил, но когда мы их нашли, то понял, что вы человек больной. Извините.

– Ничего. Я привык. Так о какой вербовке вы тут бормочете, уважаемый? Тогда, в тот самый момент, я мог получить с вас любую подписку о сотрудничестве. И с вас, и с Каца. Кстати, как он?

– Уехал.

– И слава Богу, тут его бы зарезали неминуемо. Вернемся к нашим баранам. Я благоприятным моментом не воспользовался. Отдал вам всю информацию и раскланялся. Так?

– И потому я здесь, – упрямо повторил Юдин. – И вы такую ситуацию предвидели.

– Возможно, и что в том плохого?

– Теперь вы берете меня за горло и требуете, чтобы я платил по старым счетам.

– Пошли бы вы к чертовой матери! – Гуров опорожнил стакан и поднялся. – Передайте пудреницу этой, как ее… Ольге Сосниной, убирайтесь на все четыре стороны, считайте, что мы с вами даже незнакомы.

Гнев сыщика был искренним, однако он мог бы и сдержаться, не захотел, так как понял, либо он сейчас Юдина сломает, заставит идти на попятный, либо он, Гуров, ошибся, и с этим человеком каши не сваришь.

– Ну, ладно, ладно, извините, Лев Иванович, я не прав.

Юдин подошел, взял Гурова за плечи, усадил в кресло.

– Я обыкновенный человек и не верю людям, которых не понимаю. А ваше поведение ни в какие ворота не лезет. Вы отдаете колоссальные деньги за просто так? Ну, естественно, я жду, каждый день жду, что вы появитесь и потребуете, чтобы я расплатился и по самую макушку в крови выкупался. И не надо говорить, что вот тогда вы могли потребовать, а сегодня не можете, это сказочки для детей. Стоит вам по своим каналам шепнуть, что Юдин и Кац имели, хотя и косвенное, отношение к убийству Мельника, а бриллианты ушли именно через этих людей, как нам обоим конец. Здесь, в Европе ли, в Америке нас найдут, и лучший для нас вариант, если мы умрем быстро.

– Я уже сказал: заткнитесь, устал.

– Хорошо, хорошо, больше не буду, я вам верю, Лев Иванович, – Юдин вновь налил в бокалы. – Ну, сделайте милость, сойдите с Олимпа и объясните грешному, почему вы, нищий, за просто так…

– За просто так даже воробьи не чирикают, – перебил Гуров. – Воробьев такими Господь создал – чирикающими. Вы однажды пытались меня купить, я вам объяснил толково. У меня, кроме имени, ничего нет. Ни денег, ни жены, сейчас даже любовницы нет, только имя. Я взять не могу, для меня это смерть. Те чертовы камни я мог бы сдать государству, так я его не люблю. Камни бы растащили по дубовым кабинетам, в каждом из которых чесали бы затылки и мучились лишь одним вопросом, сколько же этот полкаш Гуров себе за щеку засунул, если он столько сдал. А поверил бы мне лишь один человек, и тот обозвал бы меня кретином, и не за то, что сдал, а что в дерьмо залез. Ясно? Вот, – Гуров пнул ногой кейс. – У нас даже такого барахла нет. А если где и есть, так тонну бумаги испишешь, пока получишь. Так уже тогда и не надо. Техники нет, хороших машин и нормального оружия нет. Я сто раз говорил: отдайте оперативникам пятьдесят процентов изымаемого – технику, транспорт, оружие, валюту, даже деревянные рубли. И отдайте не в министерское ХОЗу, где все сгинет без следа, оставьте конкретным подразделениям, которые у преступников ценности отобрали. Мы бы за год вооружились, оснастились по высшему классу. Как можно, на каждого хорошего оперативника по генералу, по депутату, а чиновников, так по паре. А, все равно! – Гуров махнул рукой, взял бокал, выпил залпом. – Я сейчас не работник. Ночь не спал, с тобой все нервы измотал, пойду высплюсь, к вечернему представлению буду как огурчик.

– Какому представлению? – удивился Юдин.

– Цирковому, – ответил Гуров. – Я сейчас в цирке работаю.

– А вопросы?

– Ну да, совсем плохой, – огорчение и хмельная растерянность сыщика были настолько искренними, что Юдин смотрел на него с сочувствием.

– Далась вам эта работа?

– А кому далась? Кто-то должен… Все! – Гуров тряхнул головой, взглянул трезво. Первый вопрос возник случайно. – Кто есть супруги Соснины? – увидав, как вытянулось лицо коммерсанта, сыщик торопливо пояснил: – Да я не спрашиваю об их махинациях, это я сам выясню. Меня интересует их человеческая характеристика, масштаб личности, стоит мне на них тратить время?

– Отдам Ольге пудреницу, остальное выясняйте сами, – сухо ответил Юдин.

– Отлично, – кивнул Гуров. – Знаете ли вы коммерсантов, связанных с Австралией?

– Австралия? – удивился Юдин. – А что там для нас интересного? Я про Австралию и знаю только, что там много овец да кенгуру.

– В отношении кенгуру вы не оригинальны, – съязвил Гуров. – Вы знаете Константина Васильевича Рогового?

– Конечно, но о нем разговаривать не собираюсь.

– Не собираетесь, – повторил Гуров, согласно кивнул и подумал: значит. Роговой не ушел на покой, и фигура он по-прежнему грозная. – Хорошо, тогда вопрос на общую тему. В ваших кругах не прошел слушок о том, что кто-то попал под пресс?

– Под пресс? – недоуменно переспросил Юдин. – Рэкетиры? Да их как котов недавленых, одних подкармливаем, других просто гоняем.

– Нет, я имею в виду другое. С месяц назад, до того, как я занялся настоящим делом…

– Цирком, – не удержался Юдин.

– Цирком, – улыбнулся сыщик, – до меня дошла информация, что объявилась крупная акула, которая прихватывает людей действительно богатых и либо уничтожает, либо обдирает мясо до костей. Среди ваших никто неожиданно не разорялся?

Юдин долго молчал, затем спросил:

– Вы хотите нас защитить?

Гуров разозлился по-настоящему, почувствовал, что хмель пропал, заснуть теперь не удастся, разве что напиться до одури, а этого сыщик позволить себе не мог. Как он ни владел собой, видимо, выдал свои чувства, так как Юдин вздрогнул, отодвинул кресло и быстро произнес:

– Ну, снова виноват, так горбатого лишь могила исправит. Лев Иванович, дорогой мой, всю жизнь мне доказывали: человек не творит добро, лишь преследует свою корыстную цель. И вдруг появляетесь вы, как говорится, весь в белом. Да не могу я вот так сразу поверить! Не способен!

– Не в белом я, как все – в серо-буро-малиновом в полосочку. К сожалению, Борис, во мне зла и дерьма предостаточно, и, что самое неприятное, зло и жестокость с годами прибывают, а идеалы испаряются. Это, – он вновь пнул ногой кейс, – нравственно? Я стреляю в людей, калечу руками! Конечно, можно сказать, что защищаюсь, они пытаются меня убить, я лишь быстрее, умнее, сильнее. Но я же человек, должен сожалеть о содеянном, каяться! Так нет этого во мне, лишь холодный расчет, душа пустая и твердая. Может быть у человека твердая душа?

«Черт побери, – думал Юдин, – он же несчастный человек. Очень сильный, очень умный, абсолютно честный и несчастный».

– Жена от меня ушла. Правильно сделала, невозможно жить с роботом. Ладно, исповедь сыщика окончена, – Гуров лицом помягчел, в голубых глазах замелькали смешинки. – Говорил же, мужчина, который относится к себе слишком серьезно, просто смешон. Так вот, я не в белом, а сыщик-профессионал, когда слышу о неизвестном крупном хищнике, шерсть на загривке становится дыбом.

– Понял, – ответил Юдин и невольно подумал: слава Богу, что этот профессионал охотится не за мной. С ним следует дружить, наплевать на седельников, на всякие принципы. Хотя на кой я ему нужен? Он не интересуется коммерцией. Не интересуется, а разозлится и прихлопнет мимоходом, сказал же, что у него душа затвердела. – Я знаю о двух случаях, – продолжал Юдин. – Года два назад одного бизнесмена на его даче изрезали на куски. Жена деньгами дело замяла, оформили, как смерть от инфаркта, и быстренько кремировали. А в прошлом году один очень солидный человек свернул дела, все превратил в наличность, даже бытовую технику продал, работает в задрипанном СП и молчит. Я знаю, коллеги пытались его разговорить, но безуспешно, он даже от встреч с приятелями отказывается. Вам интересно?

– Безусловно. Вы знаете этого человека?

– Знаю.

– Значит, так, – Гуров налил себе воды, выпил залпом, – вы передаете даме пудреницу, раскрываете меня и не уезжаете, а придумываете легенду своего здесь пребывания. У меня есть некоторые соображения. Если они в течение двух суток не подтвердятся, мы расстаемся. А коли подтвердятся, тогда извините…

– А если я на ваше «извините» не соглашусь?

– Тогда и договорим, – Гуров поднялся. – Иду принимать душ, приводить себя в форму. У вас ничего нет от этого? – он постучал пальцем по виску.

– Бедная Россия, – вздохнул Юдин. – Все у нас есть, мы же цивилизованные люди.

Он принес из ванной два флакона, вытряхнул таблетки, две бросил в бокал, налил воды, которая тут же зашипела и вспенилась. Гуров молча выпил.

– Эту выпейте отдельно, – Юдин положил на стол таблетку, секунду помялся, протянул флакон. – В случае упадка сил принимайте по одной, это очень сильный стимулятор.

– Спасибо. Вы хороший парень, Борис, – весело сказал Гуров. – А вы говорили, что я вам помог просто так! А я утверждаю, что просто так даже воробьи не чирикают!