Текст книги "Антология советского детектива-48. Компиляция. Книги 1-11 (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Георгий Вайнер,Аркадий Вайнер,Эдуард Хруцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 323 (всего у книги 337 страниц)

– Глаза грустные. Опять побитый? – спросила Наташа ласково и чуть насмешливо.

– Морально… – вздохнул Сергей.

– Горе мое… – Взгляд ее лучился нежностью. – Тебе отвлечься надо. В Ленкоме премьера сегодня. Алеша звонил, обещал билеты достать. Пойдем?

– Да мне-то что… – пожал плечами Сергей. – Я могу и сходить, а ты бы лучше поостереглась.

– Почему? – вскинула голову Наташа.

– Сначала – театр, потом – кино, потом – ресторан… – Сергей лукаво прищурился.

– Ой, сто лет не была! Ресторан – обязательно! – воскликнула Наташа радостно.

– Потом – сама знаешь… – Он хитро посмотрел на нее.

– Нет, не знаю! – раскрыла глаза девушка.

– Гнусные домогательства! – изрек Сергей прокурорским голосом.

– А-а… – Наташа смущенно потупилась. – Стыдно признаться, но, боюсь, мне не устоять! – выдала она наконец, смеясь.

– Потом, как порядочный человек, я тебе предложение сделаю! – торжественно продолжал Сергей.

– Само собой, не отвертишься! – азартно воскликнула Наташа.

– Да мне-то что… – снова пожал плечами Сергей. – Я могу и сделать. Но подумай своей красивой головкой: как же ты с ментом жить будешь?

– Это не жизнь. Слезы, – притворно всхлипнула Наташа.

– Вот и я говорю! – подхватил он.

– А что остается бедной девушке? – вздохнула она. – Так и буду мучиться.

Подойдя к Сергею, Наташа уткнулась лицом ему в грудь.

В дверях гостиной появилась Людмила Ильинична с большим подносом, на котором располагался неописуемой прелести кофейный сервиз. Увидев неожиданную для себя сцену, она неловко попятилась.

За дверьми раздался грохот, – и в доме-музее стало меньше еще одним экспонатом.

В вестибюле театра толпилась премьерная публика. Наташа поправляла прическу у зеркала. Тарасов и Никольский стояли в очереди в гардероб. Никольский держал в руках плащ Натальи.

– Насколько я понимаю, все подозрения сняты, – заметил Тарасов, поведя глазами в сторону. – Говорил, не мучай девку. Хуже будет.

– Ты-то откуда знал? – насторожился Сергей.

– Предвидел, – солидно пояснил Алексей.

– Что именно? – спросил Никольский с дотошностью истинного мента.

– Полагаю, теперь она тебя мучает, – улыбнулся Тарасов. – Влип, дорогой.

– Прозорлив, – признался Никольский, успокаиваясь. – И к тому же – настоящий друг. Не можешь без того, чтобы сапогом да в душу…

Оба рассмеялись. Прозвенел звонок.

К Тарасову приблизилась царственного вида брюнетка – та самая Ирэна, которая была когда-то на презентации.

– Алешенька, давно не виделись! – обрадованно воскликнула она и вскользь бросила Никольскому: – Я стояла здесь, правда?

– Неотразима! – привычно восхитился Тарасов.

– Нет, боюсь, начала сдавать, – возразила Ирэна. – Кавалер не явился, представляешь? Проторчала на улице, как дура.

– А по-моему, ослепительна, как всегда, – Тарасов снял с нее пальто, вручил гардеробщице и добавил изменившимся голосом. – В глазах темнеет.

– Спасибо, милый. – Царственная дама взяла номерок и удалилась.

Гардеробщица ждала, когда Тарасов отдаст ей свой плащ, но он медлил. Подошла Наташа.

– Ну, что копаетесь? – улыбнулась она.

– Как мешком по голове, – сказал Тарасов. – Факс не отправил. Вот лопух!

– А завтра нельзя? – спросил Никольский.

– Нет, – ответил Тарасов. – Простите, ребятки. Приятного вечера, – и заторопился к выходу.

Никольский сдал в гардероб плащи – свой и Наташин.

Полуобнявшись, влюбленные двинулись через вестибюль. У зеркала, где стояла, критически осматривая себя, царственная Ирэна, Наташа задержалась и еще раз поправила волосы.

Обрати внимание на ту женщину, – тихо сказала она Сергею, отправляясь с ним дальше.

Он усмехнулся:

– Давно обратил.

– Поняла. Тебе нравятся трактирщицы! – фыркнула девушка.

– А я не понял, – насторожился Никольский: верхним чутьем сыщика Он учуял в словах своей подруги двойной смысл.

– Мадам Голубкова. Она была на презентации. Алеша говорил – жена хозяина ресторана. «Русский лес», кажется. Где-то в Архангельском.

– Ну и что? – Сергей понимал: главного Наташа еще не сказала.

– На ней брошь Людмилы Никитичны! – Никольского будто холодной водой окатило.

Сергей остановился.

– Ты не ошиблась?

– Это моя профессия, – пожала она плечами.

– Я должен уйти, Наташ, – сказал он после паузы.

Снова прозвенел звонок.

– Иди. Ты вернешься? – спросила она спокойно.

– Нет, – твердо ответил Никольский. – Не смогу, извини, некогда сюда возвращаться.

– Я имею в виду – живой… – Девушка отвернулась, скрывая нежданные непрошеные слезы.

Милицейский «газон» катил по городу. В нем сидели Беляков, Никольский, Котов и Лепилов. За рулем сидел Черныш.

– Быстрее можешь? – спросил у него Никольский.

– А куда торопиться? – подал голос Беляков. – Я перед отъездом позвонил Голубкову и столик забронировал.

– Так и сказал, что менты гудеть едут? – поинтересовался Котов.

– Не менты, а правление Секспромбанка! – солидно поправил тот.

А в ресторане «Русский лес» «быки» обрабатывали Голубкова.

Верзила Артем сидел в кресле и, покуривая, наблюдал, как двое других амбалов орудовали удавкой. Темно-багровый Голубков хрипел и пускал слюну.

– Ослабьте немного. Еще поговорим, – приказал Артем своим и спросил «клиента»:

– Где Бец?

– Сука буду, не знаю! – простонал хозяин ресторана.

– Ты и есть сука, Голубков, – сказал Артем. – Давите его!

Милицейский «газон» уже миновал город и мчался по шоссе.

Боевики втащили полуживого Голубкова на второй этаж, где располагались тайные номера. У одной из дверей измученный ресторатор сделал слабый знак остановиться. Артем кивком разрешил ему действовать. Голубков постучал.

– Это я, Петя. Открой, – сказал Голубков.

На пороге появился Бец с ножом в руке. Двое боевиков обрушились на Болбочана всей своей огромной массой, опрокинули его на пол, заломили руки за спину и защелкнули наручники. Подняли и усадили на кровать.

– Мы сказали, что найдем, и нашли, – начал беседу Артем. – Ты – парень битый и знаешь, что мы с тобой можем сделать. Отдай камни по-хорошему.

Бец посмотрел на «быков» и понял, что надо откупаться, пока не поздно:

– В шкафу под простынями.

Артем открыл шкаф, пошуровал в нем, вытащил кейс. Щелкнули замки. В свете торшера сверкнули камушки. И сразу повторно щелкнули замки.

– Поедешь с нами, – сказал Артем Бецу.

– Я же все отдал!

– Это ты шефу объяснишь. Ведите его, ребята, в машину. А я пока с господина Голубкова за беспокойство получу.

Со второго этажа Артем видел, как «быки» подвели Беца к машине «Вольво», запихнули его в багажник, а кейс поставили на заднее сиденье. Артем хотел уже отойти от окна и вдруг замер, будто прилипнув взглядом к мутноватому стеклу…

…Беляков страшным ударом с плеча завалил одного из «быков». Второй, увидев Лепилова, сжимавшего готовый к бою автомат, и наведенные пистолеты Котова и Никольского, поднял руки. Подбежал Черныш, надел на «быков» наручники. Беляков открыл дверцу «Вольво», достал кейс, щелкнул замками.

– Вот они какие, камушки, – ласково сказал он и передал кейс Котову. – Слава, Сергей, срочно везите этого деятеля на Петровку. Прямо на их тачке. Лепилов, отдай Котову автомат.

– А вы? – взяв автомат, спросил Котов.

– Я сейчас по рации ОМОН вызову. Надо это поганое гнездо перетряхнуть.

…Артем отошел от окна, поднял телефонную трубку и набрал номер.

– Это Артем. Ребят менты повязали… Они ничего не знают, я их нанял перед делом… Камни и Беца повезли на нашей машине… Он в багажнике.

«Вольво» на предельной скорости мчался к Москве. Никольский с удовольствием вел хорошую машину.

– Перед постом ГАИ сбрось скорость, чтобы не цеплялись, – посоветовал Котов. Кейс стоял у него в ногах, а на коленях, прикрытый курткой, лежал автомат.

Автомобиль поехал медленнее.

Но избежать остановки не удалось: уже перед самой Москвой гаишник светящимся жезлом указал место на обочине, требуя поставить туда «Вольво».

Никольский остановился, опустил боковое стекло и сказал подошедшему лейтенанту:

– Свои!

Он полез в карман за удостоверением и вдруг увидел направленный на него пистолет.

– Кейс! – потребовал гаишник.

Сзади подкатила неприметная машина, из которой выскочил человек с автоматом. Он подбежал к «Вольво», двумя очередями крест-накрест расстрелял багажник и кинулся обратно.

– Кейс! – уже яростно повторил гаишник.

Делая вид, что наклоняется за кейсом, Никольский левой рукой резко распахнул дверцу. Она с силой ударила бандита в милицейской форме по руке с пистолетом. Прогремел выстрел, пуля ушла в ветровое стекло. Никольский завалился на приборную доску. Котов из автомата полоснул по гаишнику.

Из промчавшейся мимо неприметной машины шарахнули очередью по «Вольво». Разлетелись вдребезги стекла, но Котов и Никольский лежали внизу, и ни осколки, ни пули вреда им не нанесли. Никольский вывалился на асфальт, несколько раз выстрелил вслед машине, но она была уже далеко.

Котов с автоматом и кейсом подошел к багажнику «Вольво», открыл его.

В багажнике лежал мертвый Бец.

– Отгулял паренек, – сказал Котов.

Гостиную в квартире Никольского мягко освещал старинный торшер, стоявший в углу. Работал телевизор, но звук был выключен, и жизнь на экране протекала в немоте, не нарушая уютной вечерней атмосферы.

Наташа и Сергей сидели за столом, накрытым к ужину. Никольский разлил вино.

– За тебя, – сказал он, поднимая бокал.

– Нет, у меня и так все замечательно, – возразила Наташа. – Лучше не бывает. Давай за тебя.

– А за меня бесполезно. Сколько выпито – и никакого толку… – Сергей улыбнулся, слегка кокетничая: это порой себе позволяют даже самые крутые мужики.

– Тогда за нас, – предложила Наташа, не споря.

Они выпили и принялись за еду.

– Ой, вкусно как! Хорошо готовишь, – похвалила Наталья.

– Пришлось научиться, когда жена бросила, – вздохнул Никольский. Вздохнул, впрочем, без всякого сожаления. Да и ему ли, право, было сожалеть, когда напротив сидела такая девушка!

– Давно бросила? – будто равнодушно осведомилась Наташа.

– Она уже замужем. Нашла, как ты говоришь, нормального человека, – эти слова он особо подчеркнул, усмехаясь с легкой горечью. – У них дети…

– А почему она бросила тебя? – Наташа с трудом соблюдала внешнее спокойствие.

– Погоди, познакомишься со мной получше – сама поймешь! – пригрозил Никольский, делая страшные глаза.

– Не запугивай! – отмахнулась она. – Хочешь, чтобы и я тебя бросила? Не дождешься!

Вдруг она пригляделась к телевизору, подошла и включила звук.

– …Дом-музей этого замечательного писателя, – прорезался с экрана голос Яны, и сама она появилась в кадре. – Вся Москва шумела по поводу ограбления. Не могли бы вы сказать несколько слов, Павел Николаевич?

– Спешу успокоить москвичей, – ответил генерал Колесников, появившись в кадре с Яной. – Дело завершено. Преступник – матерый уголовник Болбочан – оказал при задержании вооруженное сопротивление и был убит в перестрелке. Ценности возвращены государству. Хотелось бы особо отметить…

Сергей подошел к телевизору следом за Наташей, выключил звук.

– Может, он и про тебя что-нибудь?… – предположила она.

– Обязательно, – подтвердил Сергей. – В самом конце. Скажет: отличились и другие сотрудники.

– Значит, все кончилось? – спросила Наташа с какой-то странной интонацией. Но Никольский, вопреки сыщицкому чутью, не заметил этой интонации. Сергей сегодня вообще ничего не замечал, кроме сияющих глаз Натальи. Он был слишком счастлив.

– Генералу не веришь? – подмигнул Никольский девушке в ответ на ее вопрос.

– Тогда слушай, – виновато улыбнулась Наташа. – Теперь, наверное, можно признаться… Я давала слайды Алеше Тарасову.

Сергей весь похолодел.

– Что?! – взревел он, отшатываясь.

– Я давала слайды Алеше Тарасову, – твердо повторила девушка.

– Зачем? – Сергей немного взял себя в руки.

– У него прекрасная коллекция – лучше моей. А этих не было, – пояснила Наташа. – Он показал друзьям и на следующий день вернул.

– Почему же ты раньше не сказала?! – закричал Никольский.

– Не хотела подставлять порядочного человека, – пожала она плечами.

Сергей неожиданно заметался по комнате.

– Порядочные… – бормотал Никольский себе под нос. – Уметь бы с ходу определять, кто вправду порядочный, а кто… А то иные порядочные только тусуются красиво, а сами… – Наконец Сергей остановился.

– Все сходится, – дрогнувшим голосом объявил он.

– Что сходится? – нахмурилась Наташа.

– Все! – Его колотило от возбуждения. – Тарасов переснял слайды на фотографии.

– Опомнись, Сергей! – Глаза Наташи вспыхнули.

– Его помощник Артем нанял Беца. И здесь они прокололись! Бец ограбил дом-музей на день раньше! – продолжал Никольский, как бы не услышав реплики своей возлюбленной.

– Почему? – заинтересовалась и Наташа. – Почему Бец пошел на дело раньше?

– Бандит обманул бандитов! – торжествующе констатировал Сергей. – И все награбленное забрал себе! Вдобавок Людмила Ильинична заметила у него фотографии. Мы поняли: это наводка! И Тарасов занервничал!

– Что ты несешь?! – Девушке все еще очень не хотелось верить очевидному, не хотелось подозревать джентльмена Алешу в банальной жажде наживы и преступном умысле.

– Недаром он просил, чтобы я не вызывал тебя на допрос! – добивал ее веру в Тарасова Сергей.

– Он просил?! – изумилась Наташа.

– Вот здесь, на этом самом месте!

– Ну, естественно, добрая душа… – Девушка цеплялась уже за соломинку.

– Ага, добряк! – зло хохотнул Сергей. – Я ведь отказал ему. И тогда он подослал к тебе Артема. Помнишь ту гориллу?

– Алеша хотел меня убить?! – охнула Наташа и тут же прижала ладонью губы.

– Вот именно, ты же могла сказать на допросе, что давала ему слайды, – втолковывал ей Сергей как милому, но непонятливому ребенку. – Но не сказала, глупенькая… А потом он увидел в театре брошь на мадам Голубковой.

– Да, брошь Людмилы Ильиничны, – слегка обалдело кивнула девушка. – Но это я ее увидела…

– Он тоже, причем первым! И сразу ушел из театра! – нажимал Сергей.

– Потому что забыл отправить факс, – Наташа все еще пыталась оправдать Тарасова – из последних сил.

– Нет, потому что побежал звонить Артему! – уже спокойнее сказал Никольский. – И тот помчался со своими «быками» в «Русский лес». Там-то мы с ними и встретились.

– Ну, а если Алеша все-таки непричастен? Несмотря на все совпадения? – спросила Наташа.

– Ты мне не веришь?! – изумился Сергей.

– Конечно, нет, – произнесла она тверже.

– Почему?!

– Во-первых, бездоказательно, – начала Наташа. – Во-вторых, просто противно, когда подозревают невинного человека. Давай переменим тему.

– Ты права, доказать уже ничего нельзя, – хмыкнул Сергей огорченно. – Бец убит, Артем скрылся.

– Я же просила… – начала девушка.

– А главное – никаких улик! – перебил ее Никольский, опять будто не слыша.

– Сергей, – сказала Наташа строго. – Посмотри, кто к тебе пришел.

– Кто? – не понял он.

– Я!

Некоторое время Никольский недоуменно ее разглядывал. Затем опомнился, тряхнул головой.

– Прости. – Он опустился на диван. – Увлекся… Наташа подошла, села рядом, обняла и положила голову ему на плечо.

– Пригласил девушку, а ведешь себя кое-как, – укорила она. – О ком думаешь?

– О тебе, – искренне ответил Сергей.

– Уже лучше, – кивнула Наташа ободряюще, как терпеливая учительница туповатому ученику. – А что ты обо мне думаешь? Как выражаются у вас в милиции, раскалывайся.

Сергей вскочил с дивана и вновь заметался по комнате. Сыскарский азарт его явно не отпускал. Мыслями Сергей сейчас был там – в хитросплетениях уголовного дела.

– Если бы ты сказала на допросе, что давала слайды Тарасову, все могло повернуться по-другому! – с острой досадой воскликнул Никольский.

Наташа молча встала, взяла сумочку и вышла из гостиной.

– Подожди! – догнал ее в прихожей Сергей. – Это моя работа, понимаешь?! – отчаянно выкрикнул он, – ты это понимаешь?

– Я понимаю, почему тебя бросила жена, – Наташа сняла с вешалки плащ. Обиделась она не на шутку. – Учти! На коленях ко мне приползешь и будешь скулить под дверью. Но я не открою!

Она ушла.

– И правильно сделаешь, что не откроешь… – вздохнул Никольский, оставшись один.

Он вернулся в гостиную и включил у телевизора звук.

– Отличились и другие сотрудники, – сказал с экрана генерал Колесников.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
САМОУБИЙСТВО, или ШАНТАЖ.

Коридорные часы показывали без двух минут девять. Высокий, ладно скроенный мужчина подошел к двери, рядом с которой на черной вывеске было вытиснено золотом «Георгий Тимофеевич Шадрин», открыл ее и оказался в приемной, где уже шумела небольшая толпа посетителей.

– Здравствуйте, – сказал мужчина всем. И началось:

– Георгий Тимофеевич, крайне важно! Георгий Тимофеевич, я всего на минутку!.. Георгий, на пару слов!

– Всех приму, – объявил Георгий Тимофеевич и улыбнулся: – С течением времени. Извините, но первым пойдет первый. Первый зам. Прошу вас, Николай Николаевич.

Начальник и его заместитель проследовали в кабинет. Там они уселись друг против друга у стола заседаний.

– Николай Николаевич, – сказал Шадрин. – Я, конечно, постараюсь принять всех, но мне и работать надо. Есть три зама, которые вполне могут принять хотя бы часть посетителей и решить их вопросы. И вы в том числе.

– Совершенно с вами согласен. – Лысоватый первый зам склонил блестящую голову. – Но позвольте заметить, что вы сами взвалили на себя непосильный груз личного решения всех проблем.

– Виноват, но достоин снисхождения, – добродушно засмеялся Шадрин. – На первом этапе мне необходимо было конкретно ознакомиться с общим положением дел в вашей конторе, – продолжал он уже официальным тоном. – А теперь вступит в силу четкое распределение обязанностей. Что у вас?

– Георгий Тимофеевич, вы отказали «Континент-трансу» в лицензии на вывоз и продажу сырой нефти, – осторожно, даже вкрадчиво начал заместитель. – «Континент-транс» – солидная и надежная фирма, уже несколько лет сотрудничающая с нами…

Он замолчал, ожидая реакции начальника.

– Николай Николаевич, – Шадрин набрал в легкие воздуха и договорил почти без пауз, как на митинге. – Вчера на заседании правительства я испытал несколько неприятных минут, когда вице-премьер выразил возмущение по поводу фирм, берущих лицензии и ничего не дающих государству. Правда, «Континент-транс» назван не был, но месяц назад я поручил юридическому отделу проверить целый ряд наших партнеров, в том числе и эту фирму. Полгода назад мой предшественник подписал ей лицензию на вывоз алюминия. Прибыль – миллионы долларов, в казне – ни копейки. Как это понимать? – он сурово взглянул на собеседника.

– Не может этого быть! – воскликнул Николай Николаевич довольно фальшиво.

Шадрин наклонился, вынул из ящика стола и протянул заму документы:

– Ознакомьтесь.

– Хорошо, хорошо, – заспешил Николай Николаевич, взял бумаги и двинулся к выходу. И уже выходя, добавил скороговоркой: – Я во всем разберусь и доложу.

Он не смог закрыть дверь, потому что на пороге стояла секретарша.

По малолюдному переулку в Замоскворечье, как бы устав от офисов и автомобилей, неспешно прогуливались Алексей Тарасов и один из бизнесменов, мелькавших на небезызвестной презентации. Правда, автомобили были под рукой: «БМВ» и «Мерседес» черепашьим ходом тащились за своими хозяевами.

– Я просто завален паническими факсами из Лихтенштейна, – говорил бизнесмен. – Пока я их успокаиваю, но, по сути, положение критическое, Алеша. Мы теряем миллионы долларов.

– Я же вроде договорился, Вадим, – полуудивленно-полунегодующе Тарасов покосился на собеседника. – Какие проблемы?

– К тебе никаких претензий. Твои люди сделали все, – заверил Вадим.

– Тогда в чем дело? Что говорит Николай Николаевич? – Тарасов спрашивал резко, будто у подчиненного отчета требовал.

– В сложившейся ситуации Николай Николаевич бессилен, – развел руками Вадим. – Шадрин перекрыл кислород.

– Он не подписывает? – жестко уточнил Тарасов.

– И не только. Он копает под все наши последние сделки. – Вадим был явно напуган.

– Серьезный паренек, – смягчился наконец Алексей, поняв, каков Шадрин. – Нажмем на него сверху. Не паникуй, Вадим! – Тарасов ободряюще похлопал бизнесмена по плечу и затем сделал знак шоферу «Мерседеса».

В уютном зале ресторана Дома архитектора Шадрин ужинал с красивой, эффектной, дорого, но со вкусом – без кричащей яркости – одетой дамой.

– А здесь вполне ничего, – благодушно заключил слегка выпивший Шадрин и положил широкую свою ладонь на тонкую руку дамы. – Готовят вкусно. Пожадничал с голодухи с закусками, порционных блюд уже не хочу.

– Тайные свидания, ресторанные обеды и ужины, кровати в чужих квартирах – это наша любовь, Георгий? – с горечью спросила дама.

– Но мы уже все решили, Лариса! – горячо воскликнул Шадрин. – Твой муж возвращается через месяц, на той неделе я еду в Питер и обо всем рассказываю своей жене. Если она не на гастролях, уверен, проблем не будет.

– Проблем не будет, проблем не будет… – бесцветно пробормотала Лариса. – А что будет, Георгий?

– Будет наша счастливая жизнь. Твоя и моя, – ответил Шадрин спокойно и твердо. Похоже, сам он не сомневался в этом.

– Ты так уверен? – спросила женщина с привычной

безнадежностью в голосе.

– Я верю тебе. Я люблю тебя. Вот и все, – сказал Шадрин.

– Ты сейчас выпил, и вот она – жизнь в розовом свете, – невесело усмехнулась Лариса.

– Что мешает и тебе выпить? – улыбнулся Шадрин, пытаясь разрядить обстановку.

– Да ведь потом придется трезветь, а протрезвев, думать: где она, жизнь в розовом свете, выдуманная дурой не первой молодости? – печально и как-то привычно произнесла Лариса. Какая-то надломленность чувствовалась в ней, в этой ухоженной, породистой, благополучной на вид и ни капли еще не старой женщине.

Бесшумно приблизился официант, поставил поднос на служебный столик, деликатно прибрал грязную посуду со стола, с подноса перенес к приборам клиентов тарелки с котлетами по-киевски и пожелал:

– Кушайте на здоровье.

– Кушайте, кушать, кушаю, – поиграла словами Лариса. – Какое отвратительное лакейское слово!

– Последнее время ты боишься, Лара, – абсолютно трезво отметил Шадрин. – Кого? Чего?

– Себя.

– Объясни, почему, – потребовал Шадрин.

– Не поймешь. А если поймешь… – Лариса махнула рукой. – Давай лучше кушать котлеты по-киевски. Ты кушаешь, я кушаю…

– И то дело, – согласился Шадрин, понимая, что она не хочет серьезного разговора. – Привыкай, привыкай к здешней кухне.

– А зачем, собственно, я должна привыкать к здешней кухне? – вяло удивилась Лариса.

– Секрет! – Шадрин состроил заговорщическую мину.

– Какой еще секрет? – спросила Лариса с едва заметным раздражением.

– Секрет, связанный с сюрпризом, – продолжал напускать таинственности Шадрин.

– Господи! Секрет и сюрприз! – Лариса всплеснула руками в фальшиво-восторженном испуге. – Не мучай меня, Георгий.

– Секрет будет раскрыт через несколько минут, а сюрприз, как мне кажется, из приятных! – объявил Шадрин торжественно. – Ешь котлету, привыкай к здешней кухне, – добавил он хозяйским тоном.

– Я не ем, я кушаю…

Они вышли из Дома архитектора. Лариса направилась было к своему «жигуленку», но Шадрин остановил ее:

– Давай немного погуляем. Мне нравится это место.

– И мне, я ведь москвичка… – кивнула она. – Только недолго погуляем, ладно? Мне тебя еще в гостиницу везти.

Они не спеша прошли улицей, свернули в переулок, сделали еще один поворот и очутились у домов, мимо которых после одиннадцати вечера запрещалось ездить на автомобилях. Шадрин остановился у ворот одного из домов и повернул к себе Ларису. Он смотрел ей в глаза, она смотрела ему в глаза.

– Ты должна привыкнуть к кухне Дома архитектора, потому что когда у тебя не будет охоты готовить ужин, мы будем ужинать там, – произнес Шадрин тихо, но значительно.

– Не поняла, – растерянно сказала Лариса.

– В этом доме мы будем жить, Лариса! – с некоторым пафосом произнес Шадрин.

Она стояла посреди большой полупустой комнаты и беспомощно разглядывала стены, окна, одинокую тахту, небольшой стол с четырьмя стульями, два чемодана у дверей.

– Вот и вся меблировка, – сказал Шадрин. – Правда, холодильник на кухне имеется.

– Богато, – съязвила она по привычке, но любопытство пересилило: – А сколько всего комнат, Георгий?

– Три, не считая холла, – гордо объявил он.

– Пойдем посмотрим, – предложила она. Ею овладел азарт.

Войдя в комнату с эркером, она сразу же решила:

– Здесь будет твой кабинет.

Квадратной комнате с окнами во двор, с видом на купы высоких деревьев тоже было найдено назначение:

– Прелестная спальня!

В холле она рассуждала уже как дизайнер:

– В этом углу телевизор, здесь полки для пленок и кассет. Вот сюда приспособим аудиокомплекс. Напротив телевизора – журнальный столик темного стекла, и, конечно же, два кресла и диван, кожаные, финские. Какого цвета лучше, как ты считаешь?

– Как ты считаешь, – эхом, не спрашивая, а утверждая, откликнулся он, счастливо и немного глупо улыбаясь.

– Пожалуйста, не улыбайся, как дурачок, – сказала Лариса.

И вдруг звякнул дверной звонок. Шадрин кивком указал ей на дверь в большую комнату, а сам вышел в прихожую.

– Кто там? – спросил через дверь.

– Открывай! – рявкнул командирский бас. Шадрин приоткрыл дверь, но статного командира в «адидасе» в квартиру не пустил.

– Не ко времени, мои женераль, – с усмешкой извинился Шадрин.

– Понятно, – сказал генерал и тоже перешел на французский. – Миль пардон, Жора.

Шадрин закрыл дверь, прошел на кухню, достал из холодильника бутылку шампанского. Он готовился к этому знаменательному свиданию. Два хрустальных бокала – вот пока и вся посуда. Не беда, главное – она здесь. Он взял бокалы и направился в большую комнату.

Лариса сидела на тахте и плакала. Увидев его, она вскочила, обняла за шею, прижалась к нему и быстро-быстро зашептала:

– Я люблю тебя, я люблю тебя…

– Тогда чего же ты ревешь, дурочка моя? – Он ласково погладил ее по волосам.

– От счастья! Я счастлива сегодня, Георгий… – Кажется, впервые за вечер в Ларисе не было ее привычной безнадежной грусти.

Шадрин в своем кабинете работал над документами. Напольные часы глухим звоном пробили семь раз. С последним ударом часов в дверях возникла секретарша.

– Все, все, Оля! – виновато сказал Шадрин. – Еще десять минут, и я ухожу. Вызывайте машину.

– Георгий Тимофеевич, – начала было секретарша, но в это время ее мягко отстранил Тарасов, и она оказалась за дверью.

Тарасов закрыл дверь поплотнее и улыбнулся Шадрину. Тот не ответил на улыбку, спросил жестко:

– Вы кто?

Тарасов еще раз улыбнулся и, подойдя к столу, протянул визитную карточку. Шадрин прочитал ее и бросил перед собой.

– Это мне ни о чем не говорит, господин Тарасов, – сказал он не грубо, но без всякой любезности.

– Я, Георгий Тимофеевич, заинтересован в том, чтобы вы в самое ближайшее время выдали лицензию фирме «Континент-транс», – мягко, но с нажимом произнес Алексей.

– Вы напрасно тратите свое и мое время, – с холодным, нарочитым, почти оскорбительным равнодушием заявил Георгий.

– Не думаю… – покачал головой Алексей, усмехнувшись. – Даже после того, как вы не отреагировали на телефонный звонок вице-премьера, я так не думаю.

– Время телефонного права прошло, господин Тарасов! – повысил голос Шадрин.

– Слава Богу, что нет, но это не главное. В любом случае вам придется подписать разрешение. – Алексей почти потешался. Казалось, он играет с большим начальником, как кошка с мышкой.

– А ну, иди отсюда! – яростно процедил Георгий.

– Зачем же так грубо? – Тарасов даже руками развел. – Я пришел предостеречь вас. – Он поднялся со стула, открыл кейс и вынул пухлый пакет. – Ради бога, не подумайте, что это взятка. Я не сумасшедший. В конверте кое-какие фотографии и магнитофонная запись. Вам будет небезынтересно все это увидеть и прослушать.

Он бросил пакет на стол и быстро вышел.

Молодой, подтянутый – смерть бабам и отец солдатам – генерал открыл дубовую дверь и вошел в обширную квартиру.

– Это ты? – спросил женский голос из глубины квартиры.

– Нет, это генерал-полковник Макашов! – радостным криком сообщил генерал.

– Очень остроумно! – привычно отреагировала генеральская жена. – Ужинать будешь?

– Помидоров с луком накроши, яичницу с салом и большую рюмку налей! – велел генерал командным голосом. – Есть повод и причина.

– У тебя всегда есть повод! Когда ты отвыкнешь от своей курсантской жратвы? – возмутилась генеральша. Сама она давно предпочитала пищу изысканную.

– Плох тот генерал, который не мечтает стать курсантом! – рявкнул бравый служака весело.

Он снял фуражку, повесил ее, расстегнул тужурку, и в этот момент раздался приглушенный пистолетный выстрел.

– Мать, стреляют! – удивился генерал.

В конце коридора появилась изящная миловидная дама, одетая по-домашнему.

– Наверное, это телевизор у соседей, Володя, – предположила она несмело, ибо, еще мотаясь с мужем по гарнизонам, прекрасно научилась различать на слух реальную стрельбу боевыми патронами.

– Это ты штатским расскажи! – подтвердил опасения жены генерал. – По-моему, шмаляли у Георгия, – добавил он взволнованно.

Открыв дверь, он пересек площадку и позвонил в квартиру напротив. Никто не отвечал. Позвонил еще раз. Тот же результат. Генерал решительно возвратился в свою квартиру – к телефону. Набрал номер и спросил:

– Анна Семеновна, Шадрин вернулся домой? Полчаса назад? У меня все.

Положил трубку, вернулся к шадринской двери и вновь позвонил. Тишина, мертвая тишина.

Тогда он еще раз позвонил – по «02».

– И свет в окнах, и на звонки никто не отвечает… Придется вскрывать дверь, – сказал Никольский. – Позовите, Лепилов, шофера с монтировкой.

На площадке стояли генерал, сановная консьержка Анна Семеновна, Никольский и Лепилов – оба в милицейской форме.

– Незачем вскрывать, товарищ майор, – возразила Анна Семеновна. – У меня контрольные ключи от всех квартир.

– Тогда открывайте, – приказал Никольский. Анна Семеновна открыла дверь. Никольский вынул пистолет. – Всем оставаться на лестничной площадке.

Лепилов, тоже с пистолетом, остался у дверей. Никольский вошел в холл. Пусто. Двинулся дальше, на свет. В большой комнате у стола рядом с опрокинутым стулом лежал человек. Его откинутая правая рука еще сжимала пистолет. Стараясь не ступать в лужу крови, Никольский добрался до телефона на столе и тут увидел толстый пакет и фотографию, лежавшую изображением вниз. На ней черным по белому крупными буквами было написано: «Сволочи!» Он перевернул фотографию, посмотрел на нее, вернул в исходное положение, набрал номер и сообщил дежурному по городу:

– Павел Сергеевич, это Никольский. У меня труп. Записывайте адрес.

Никольский и Володя стояли на кухне у окна и молча курили. Вошел следователь прокуратуры и бодро предложил Владимиру:

– Товарищ генерал, будьте добры, распишитесь как понятой.

Затем протянул ему протокол и сообщил Никольскому:

– Ну, тебе повезло, радуйся. Самоубийство. Чистое, поверь моему опыту. Не будет у тебя висяка. А мы поехали: на Большой Башиловке бабу застрелили.