Текст книги "Антология советского детектива-48. Компиляция. Книги 1-11 (СИ)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Георгий Вайнер,Аркадий Вайнер,Эдуард Хруцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 152 (всего у книги 337 страниц)

– Ну и что?

Услышав его от жены, Гуров всегда отвечал: а мол, и ничего, и разговор прекращал. И когда полковник, старый, опытный сыщик, ознакомившись с подобной информацией, задал такой вопрос, Гуров опешил.

Дело в том, что он проводил сложную и оригинальную комбинацию, используя наиболее сильную сторону противника. Двурушничество среди сотрудников милиции в городе, где убили неугодного свидетеля, не было уничтожено до конца, и секретная информация неизвестными путями просачивалась к преступникам, проникая даже сквозь стены тюрьмы, доходила и до подследственных. От них так же, по неведомым каналам, поступали рекомендации и распоряжения. Гуров сумел подключиться к этой невидимой «телефонной» сети и, передавая нужную ему информацию, вызывал требуемую ему реакцию, которую нетрудно было предугадать.

Ежедневно разговаривая с местной сотрудницей уголовного розыска, в чьей честности он не сомневался, Гуров сообщал, что именно в форме женской трепотни Тане следует передать по инстанции.

Гуров понимал, что ни на какие контакты, тем более переговоры, с МУРом Лебедев не пойдет. И тут же узнает, что подполковник Гуров отстранен, находится в опале и действует на свой страх и риск. В то же время Гуров не уставал повторять, что совсем рехнулся и жизнь положит, но не оставит рецидивиста в покое. Все шло по точно намеченному плану. Правда, в ресторане «Загородный» он допустил промашку и оказался в вытрезвителе. Неприятно, конечно, но он считал, что человек не ЭВМ, просчеты неизбежны, а допущенный им, Гуровым, нанес лишь личный ущерб, а делу не помешал, скорее помог, так как неопровержимо доказал: преступники нервничают и не собираются осесть на дно.

В конце концов, он, подполковник Гуров, пусть в некотором роде случайно, однако вышел на Ивана. Конечно, что Иван искомый убийца – далеко не факт, так достоверные факты, как и золотые самородки, на поверхности не валяются.

И вот, узнав все это, старый сыщик не нашел ничего лучшего, как спросить:

– Ну и что?

– Петр, ты в своем уме? – Гуров даже развел руками.

– С утра был, сейчас не уверен. А ты?

– Не отвечай вопросом на вопрос.

Орлов долго и испытующе рассматривал Гурова, зачем-то вытянул губы дудочкой и скосил глаза на кончик собственного носа.

– Не смеши! Глупо! Тебе нечего сказать?

– А чего ты ждешь? – Орлов жестом остановил взорвавшегося было Гурова. – Возможно, Лебедев – крупнейший пройдоха и организатор убийства. Тогда скорее всего именно по его инициативе на тебя наехала «телега» и ведется служебное расследование. Тебе больно и обидно…

– Слушай, Петр, у тебя много друзей? – перебил Гуров.

– А у тебя? Ладно! – Орлов махнул рукой. – Выдохни. Можно предположить, что твой Иван профессиональный убийца? С твоей мафиозией и такое возможно. Оставим. Меня интересует, что конкретно ты делаешь и как собираешься себя вести в ближайшее время? Открыл частное сыскное агентство?

Гуров обиделся, на друга не смотрел и не мог видеть, что Орлов уже не сидит в кресле развалившись, а выпрямился, подобрал ноги, напрягся, взглядом давит, будто пытается подполковника к чему-то принудить или, наоборот, ждет от него признания.

– Ты же людей не дашь, – ответил Гуров. – За неимением гербовой пишем на чем придется. Я их добью, принесу тебе на блюдечке.

– Дурак ты, – Орлов вновь откинулся в кресле, – самовлюбленный человечек, хоть и подполковник и заместитель начальника отдела МУРа. Тебе одному если не грош, так целковый – красная цена.

Не грош и целковый взбесили Гурова, никто никогда не смел называть его «человечком». «Кровь бросилась в голову», «бешенство помутило рассудок», «комок застрял в горле» – великолепные литературные цитаты. Тем не менее все это с Гуровым и произошло: и «бросилось», и «помутило», и «застряло» одновременно. Он ничего не ответил и отправился в ванную умываться. А когда вышел и, дрожащими руками комкая полотенце, собрался произнести ответную речь, Орлов уже надел плащ и открыл входную дверь:

– Я твою тетрадочку прихватил, может, музей криминалистики заинтересуется, – сказал он равнодушно. – Отдыхай, будут новости, звони, – шагнул за порог и прикрыл за собой дверь.

Гуров растерялся. «Пойти к Константину Константиновичу? В министерство? Может, Петр с ума сошел? Сколько раз работали по более хлипким версиям! А я считал его умницей и своим другом». Неожиданно выпрыгнула сакраментальная, но в конкретной ситуации нелепая фраза: «Любовная лодка разбилась о быт», а дальше еще невообразимее: «Вода взбегала на мол и падала вниз стремительным потоком».

Чувствуя, что может сойти с ума, он бросился к телефону, начал крутить диск, пытаясь по междугородной дозвониться жене. Но либо после восьмерки, либо в середине номера раздавались частые гудки. Гуров постепенно успокоился, решил воевать в одиночку.

Несколько раз он разговаривал с Татьяной, передавая нужную информацию, добиваясь, чтобы к Лебедеву послали человека за деньгами. Необходимо заставить его полезть в закрома; видно, убийцу Лебедев уболтал и платежи отсрочил. С утра и до поздней ночи Гуров прохаживался по улице Воровского, не теряя из поля зрения нужный подъезд; запасшись бутербродами, жевал на ходу, начал покуривать. Он уже узнавал некоторых работников Верховного Суда, знал влюбленных из Гнесинского училища. На Гурова стали обращать внимание постовые, стоявшие у посольства; наконец он решил, что время пришло, и нанес Лебедеву уже известный визит, который от усталости и некоего помрачения начал с последней фразы «Ревизора».

Приехавшего на такси Иосифа, хотя в жизни его не видел, Гуров узнал сразу. Весь его облик выдавал провинциала, а деревянный чемодан и сумка с огромной дыней не оставляли сомнений, что человек прибыл из южных краев.

Через час с небольшим южанин вышел на улицу, ни чемодана, ни сумки при нем не было. Деньги он не везет, понял Гуров, возможно, Лебедев расплатился бриллиантами? Вряд ли, они сейчас возьмут только наличные, не станут связываться с реализацией.

Гуров бросил свою машину во дворе дома неподалеку, прошел за гостем на Калининский проспект; когда Иосиф остановил такси, подполковник дал ему возможность сесть в машину, подбежал, распахнул дверцу.

– Привет, шеф! Далеко собрался?

– Домодедово, – ответил водитель.

– Извини, – Гуров захлопнул дверцу, вернулся на улицу Воровского.

«Зачем он прилетал? – рассуждал Гуров. – Не доверяя телефону, привез какие-то распоряжения». В восемь вечера Гуров уехал домой, приняв твердое решение завтра же обратиться в Главное управление уголовного розыска МВД. «Один я ничего не сделаю. Необходимо проследить связь между Лебедевым и Иваном. Последний, видимо, должен стать курьером. Необходимо все организовать так, чтобы Лебедева взять с деньгами, а Ивана с пистолетом, тогда все будет тип-топ».

Насколько Гуров понимал психологию Юрия Петровича, тот как минимум сутки ничего предпринимать не станет, выждет.

Подполковник гнал машину в аэропорт, думая сейчас лишь о том, где заправиться и сумеет ли он купить хорошие цветы.

Иван тоже ехал в аэропорт. Напутствуя содельника, Юрий Петрович несколько раз повторил, мол, своими глазами тот должен убедиться, что милиционер из игры выбыл. В конце концов нам не обязательно, чтобы он угробился насмерть; если устроится на две-три недели в больницу, вполне достаточно.

Иван начал преследование машины Гурова от самого дома, но затем решил, что совершенно лишнее, если таксист поймет, за кем они едут, и увидит, как «Жигули» попадут в аварию.

– Приятель, можно не торопиться? – попросил он водителя. – Вчера принял лишнее, мутит.

– У тебя от ханки, а у меня от плана голова болит, – недовольно ответил водитель.

– Не в деньгах счастье.

– Философ, – буркнул водитель, но, увидев протянутый Иваном четвертак, заулыбался. – Счастье, конечно, не в деньгах, только без них муторно.

«Жигули» Гурова исчезли в потоке машин, Иван думал лишь об одном: успеет мент выехать из Москвы или колесо отвалится раньше? Вот будет номер, если он тормознет у светофора, колесо скособочится, и всей истории конец.

Они проскочили пост ГАИ, вышли на прямую, водитель заерзал:

– Здесь-то можно прибавить, чего мы тянемся, словно баба с дитем на руках?

– А ты поспешай не торопясь, – ответил Иван и увидел грузовик с прицепом, который выехал справа, неловко развернулся и перегородил им дорогу.

Иван рассмеялся, а водитель матюгнулся и затормозил. Грузовик дергался, будто припадочный, наконец, выбрасывая клубы черного дыма, развернулся и освободил дорогу. Они проехали еще с десяток километров, и Иван начал беспокоиться. Никакой аварии на шоссе не было. Неужто подполковник доедет до аэропорта благополучно?

– Кто-то пристроился. – Водитель увидел аварию раньше Ивана. – И дорога сухая. – Он сбросил скорость и, как большинство водителей, смотрел на перевернувшуюся в кювете машину с любопытством. – Частник.

– Останови, – сказал Иван, глядя на милицейский «Мерседес» и «рафик» «Скорой помощи». – Кажется, белая «шестерка»?

– Ну? – Таксист припарковался, подал машину немного назад. – А тебе-то чего?

– Да у меня дружок на белой «шестерке» должен меня провожать, – сказал Иван, выскакивая из машины.

Когда Иван подбежал к месту аварии, «Скорая» отъехала и включила сирену. Крыша у белой «шестерки» была смята, стекла разбиты. Иван взглянул на номера и остановился. Сомнения отпали, разбился именно подполковник.

– Товарищи! – Инспектор ГАИ возмущенно оглядел собравшихся. – Люди вы или нет? Разбился человек, а вы стоите, рты поразевали.

– А чего это он? – спросил кто-то. – Помешал кто, пешеход выскочил?

– Видно, шел под сотенку!

– Колесо отлетело, вишь валяется.

– Делали бы не машины, а сразу – гробы!

– Товарищи водители, я вас штрафовать буду, здесь стоянка запрещена! – повысил голос инспектор.

– Не бреши, командир.

Мужчины, не торопясь, расходились к своим машинам, а Иван стоял, мял сигарету и почему-то вспоминал подполковника Гурова, его тонкое лицо, голубые глаза, чуть насмешливую улыбку.

– Торопимся, торопимся, – уже миролюбиво произнес инспектор и дал Ивану прикурить. – Молодой мужик, хорошо хоть один был.

– Как он? – Иван услышал в своем голосе сочувствие и удивился.

– Как-как? – Инспектор посмотрел на своего товарища, который, сидя в «Мерседесе», разговаривал по телефону. – Может, и соберут по частям.

«Может, жив останется? – думал Иван, возвращаясь к такси. – Нет, мне надо точно завязывать, психом стал. Сколько человек порешил, а из-за паршивого сыскаря слюни пускаю. Он бы, сука, меня под вышку недрогнувшей рукой подвел!»

Глава 7

– Каждому воздастся! – патетически воскликнул Юрий Петрович, выслушав сообщение Ивана и протягивая ему коробочку с ампулами, которые привез Иосиф. – Всем сестрам по серьгам.

– Верно, Юрий Петрович, пора расплачиваться. – Иван убрал яд в карман.

– Через пять дней получишь сполна, – Лебедев рассчитывал, что за такой срок убийца наверняка разок уколется.

– Жаль расставаться?

– Привезти надо, я же такие деньги не в диване держу.

Иван поднял палец.

– Один «лимон». Ни камни, ни металл я не возьму, мне торговать негде.

– Половина, Ваня. Тебе и пятьсот тысяч до конца жизни хватит.

Иван отошел к окну, повернулся лицом к хозяину, задумчиво разглядывая его, сказал:

– Ведь точно знаю, что верить тебе нельзя. Не могу допереть, где и как ты меня объехать хочешь. Пять дней, хорошо. В нелегалы ты не уйдешь. Защиты тебе просить не у кого. Неужто впрямь заплатить решил? Чудеса… Иосиф, конечно, деньги не взял, кто их повезет? Неужели ты?

Юрий Петрович усмехнулся, покрутил пальцем у виска.

– Есть человек, с Иосифом прилетел. Я думал, их окажется. Нет, русский.

– Русский? – удивился Иван. – Каков собой?

– Не видел, по телефону беседовал, вечером договорились встретиться, – ответил Юрий Петрович. – Со мной пойдешь.

Иван кивнул, думая, брать с собой пистолет или нет. И так опасно, и так нехорошо.

В дверь позвонили длинно, уверенно. Лебедев неторопливо пошел открывать. Мужчина лет тридцати, в плаще и с непокрытой головой, шагнул прямо на хозяина, тому пришлось чуть ли не отскочить.

– Здравствуйте, Юрий Петрович, – пришедший снял плащ, тщательно вытер ноги, впереди хозяина прошел в гостиную, оглядел Ивана спокойно и внимательно, сказал: – Здравствуй, Иван, – и протянул руку.

Иван ответил на рукопожатие, скользнул взглядом по фигуре, решая, где у него оружие. Иван не сомневался, что перед ним оперативник – слишком много их он перевидел на своем веку.

– Правильно, – гость кивнул, протянул Ивану удостоверение и, демонстрируя, что пришел без оружия, сняв легкую спортивную куртку, бросил ее на диван. Он шлепнул ладонью по столу, припечатав половинку трехрублевки.

– Верительная грамота, пока мы друг друга не изувечили.

Иван внимательно изучил удостоверение, в котором было написано, что майор милиции состоит на службе в уголовном розыске и имеет право на ношение оружия.

Лебедев сличил номера ассигнации и спросил:

– Зачем пришли? Мы же договорились на восемь…

– Не на восемь, а на девять, – гость забрал у Ивана удостоверение, сунул в задний карман. – Обстоятельства. И давайте, приятели, поставим, как говорится, точки над «ё». Иван, ты человек серьезный, я тебя знаю. Не нравлюсь? А мы ведь с тобой виделись. Только в тот вечер ты был солистом, а я так, мальчиком в хоре.

Он стал подробно рассказывать о праздничном вечере в резиденции с такими подробностями, что сомнения Ивана рассеялись.

– Хватит, – прервал Иван, улыбаясь воспоминаниям. – Так как же тебя называть?

– Майор, – майор пожал плечами. – Теперь давайте думать, как закруглиться по-быстрому. Тут вам, Юрий Петрович, и карты в руки. Как скажете, так и сделаем. Я тут в командировке, сюда прямо с Петровки. Там большой шум, разбился на собственной машине подполковник Гуров, лежит в реанимации без сознания. Ваша работа? И черт вас дернул! Зачем будить медведя? Мне, командированному, с вопросами приставать не с руки, но слышал достаточно. Юрий Петрович, Юрий Петрович, – он покачал головой. – Вы что же, в шашки на скверике пристроились играть? Или всех купить думаете? Это я, душа забубенная, дешевка, – майор длинно сплюнул на дорогой ковер.

Иван рассмеялся, майор ему окончательно понравился. Верно, каждому клеймо на лоб, нечего рядиться. Юрий Петрович еще не сказал ни слова, пытался сосредоточиться, но тут не выдержал, поморщился, стараясь держаться как можно солиднее, сказал:

– Давайте без стриптиза. Выкладывайте. В несчастный случай не поверили. Почему?

– Так ведь профессионалы, Юрий Петрович. – Майор развел руками. – Уже при поверхностном осмотре установили, что гайки крепления правого переднего колеса были заранее свинчены. Аналогичный случай был недавно на Черноморском побережье, когда «Волга» Артеменко нырнула с обрыва. Вы же прямо на себя указываете!

– Какая «Волга»? – Иван не знал, что прием с колесом недавно использовали, двинулся было на Лебедева, но майор взял его под руку. – Ты что же, старая сука, делаешь?

Лебедев не сообразил, что две аварии, происшедшие в тысячах километров друг от друга, так быстро могут связать воедино.

– Меня там не было, – пробормотал он.

– Тяжелый человек, – майор подтолкнул Ивана, вздохнул. – Ну, Юрий Петрович. Это для прокуратуры и суда вы там не были. А для розыска очень даже были… Доказательств действительно нет, но рассуждать им никто ведь не запрещает. Подполковник торопился в аэропорт, уже установили, что никто его туда не вызывал. Встречать и провожать ему было некого. Короче. Я понял так. В МУРе сейчас создают бригаду, конечно, из лучших. Они быстренько переберут все последние дела угробленного, составят список подозреваемых, и вы, уважаемый, в том списке окажетесь не на последнем месте.

– Сука, – Ивану хотелось ругаться длинно, ломать мебель, бить посуду и испуганную физиономию хозяина, но сдерживало присутствие майора. Не хотелось при человеке, который смотрит на тебя с уважением, показывать свою бессильную злобу, и Иван лишь коротко повторил: – Сука! – Тяжело сглотнул и добавил: – Покойник.

– Иван, – майор похлопал его по плечу. – Безвыходных положений не бывает. В розыске тоже бюрократов и волокитчиков не занимать. Колпак на этот дом они нацепят не раньше чем через сутки. А двадцать четыре часа – это ого-го-го! Можно все успеть, мы с тобой, Иван, брызнем в разные стороны, а вы, Юрий Петрович, подожмете хвост и будете сидеть тихо-тихо.

Лебедев молчал, он давно привык в сложных ситуациях не торопиться с решением и не говорить лишних слов. Ошибки свои он признавал, относился к ним философски, мол, переживать бессмысленно, надо искать выход.

– Ничего страшного, – неторопливо произнес он. – Доказательств у товарищей нет. Они и вчера знали, что я не ангел. Вы, ребятки, сегодня же разъедетесь по домам. Денег вы от меня не получите, выждем с полгода, потом решим. Товарищи посуетятся вокруг меня, но жизнь идет, дела идут, преступления совершаются. Не могут они только моей персоной заниматься.

Юрий Петрович ожидал, что приезжий воспротивится, начнет угрожать, но майор лишь пожал плечами, взглянул на часы, сказал:

– Как знаете – дело ваше. Я сегодня потыркаюсь по кабинетам, отмечу командировку и завтра улечу. Мое дело маленькое.

– Нет. Так не пойдет, – Иван опустил руку в карман, словно собирался достать пистолет. – Я ждать не могу. А если они найдут основания для твоего ареста? Нет, старик, под такую музыку я плясать не буду.

Майор зевнул, отвернулся к окну, всем своим видом демонстрируя незаинтересованность в разговоре.

– Поверь моему опыту, Иван…

– Брось! Я не щенок и жрать из твоих рук всю жизнь не собираюсь! – перебил Иван. – Поезжай, привези деньги. Я тебя тут подожду. Три-четыре часа тебе хватит?

Если бы он знал, что все богатство Юрия Петровича лежит в двух шагах и надо лишь выйти в лоджию и распаковать коробку с елочными игрушками…

– Так и передать? – Майор почесал под мышкой, зевнул, блеснув золотым зубом. – Мне, конечно, отвалят, – он похлопал себя по шее. – Получается, что Иосиф с вами договорился, а я все испортил.

Майор с каждым словом говорил медленнее, глядя на Ивана вопросительно, словно просил совета.

– Ты соображаешь? – Иван постучал пальцем по голове. – Тебе же башку оторвут. А не дай бог старика заметут? – он кивнул на Лебедева. – Твои решат, что ты деньги получил и спрятал. Тебя же на крюке повесят, как барана.

– Те времена прошли, хотя за серьезную сумму пришить вполне могут. Юрий Петрович, пожалуйста, позвоните Иосифу и, кроме того, дайте мне письмишко со своими объяснениями, – майор, в отличие от Ивана, разговаривал уважительно.

Лебедева неожиданно охватила апатия. «Чего упираюсь? – подумал он. – Отдам им деньги, пусть убираются».

– Хорошо. Здесь вас оставлять не хочу, уходите, вернитесь к восьми вечера, все будет приготовлено. Если я увижу, что вы за мной по городу топаете, пеняйте на себя.

– Как ни мучилась, а родила! – Иван довольно рассмеялся, повернулся к майору. – Уверен, что у дома пока все чисто?

– Абсолютно. Иначе бы не пришел. – Майор кивнул и направился к дверям.

– Расписочку напишите, – сказал Лебедев.

– Никогда! – Майор взглянул через плечо, усмехнулся. – Оговорено, что две половинки трешницы остаются у вас. – Он указал на лежавшую на столе разорванную ассигнацию: – Сберегите.

Когда минут через пятнадцать Иван вышел на проспект Калинина и начал ловить такси, к нему подошел майор.

– Не торопись, разговор есть, – и кивнул на кафе. – Давай перекусим.

Они съели безвкусные сосиски, запили компотом. Майор, вытирая полные губы бумажной салфеткой, как бы между прочим спросил:

– Ты «марафет» получил?

Иван не ответил, лишь чуть заметно кивнул.

– Не пользуйся, они решили тебя убрать.

Иван взглянул в светлые невыразительные глаза майора и не ответил, говорить-то было нечего. Они вновь вышли на шумный, быстротекущий проспект, и со стороны казалось, что идут неторопливо двое мужчин, не обремененных особыми заботами, беседуют о пустяках – так спокойны и безразличны были их лица. Они походили друг на друга: среднего роста, плотные, одеты неброско, добротно, посматривают на окружающих без любопытства. Иван был старше, но разница в возрасте в глаза не бросалась, ведь мужчины, не потерявшие спортивной формы в тридцать-сорок лет, выглядят примерно одинаково.

– Этот знает? – Иван кивнул в сторону улицы Воровского.

– Знает.

– Я убью его.

– Он и так не жилец. Как только деньги выделит, его тоже приберут.

– Зачем ты мне сказал?

Майор не ответил, они молча дошли до Садового кольца, остановились у подземного перехода. Иван взглянул на ресторан «Арбат».

– Зайдем, выпьем. Угощаю, – он усмехнулся.

– Не могу, мне по начальству ходить, нынче строго.

– Что же мне делать? – Иван покусывал сухую губу. – Раз он знает, что я не жилец, деньги мне не отдаст.

– Он сказал в восемь? – майор взглянул на часы. – На этом месте встречаемся в семь. В дом к нему не пойдем. Береженого бог бережет. Вызовем его с деньгами на улицу, прогуляемся за ним, проверимся. Договорились?

Иван кивнул, и они разошлись.

Иван Лемешев никогда не задумывался о цене человеческой жизни. «Человек родился, чтобы умереть, – порой философствовал он. – А днем раньше или позже, принципиального значения не имеет. Мой час придет – на карачках ползать не стану, живым в руки не дамся». Получилось складно, даже красиво, только до сегодняшнего дня это были только слова. «Меня списали? На кого опираться будут? Молодежь? Смена поколений? Этот парень хорош, только напрасно предупредил – себе приговор подписал. Мне надо уходить навсегда и глубоко, чтобы не нашли ни те, ни эти… Значит, надо взять столько, сколько возможно, и долю, которую парень должен отвезти на юг, забрать тоже. Значит, с ним придется кончать, – решил Иван. – Сам виноват, зачем предупредил – за язык не тянули».

Сначала Иван собрался заехать в гостиницу, взять деньги и пистолет, чтобы быть готовым с ходу уйти из Москвы, затем передумал. Болтаться по Москве с оружием в кармане опасно, да и ни к чему. Рассуждая так, он шел, не разбирая дороги, и заблудился в арбатских переулках, которые, изгибаясь, вели неведомо куда. Пытаясь сориентироваться, Иван остановился у поваленного забора, который огораживал стройку, точнее, заброшенный пустырь, заваленный проржавевшей техникой. Он подошел к обглоданному остову «Запорожца», постоял бездумно, ткнул ботинком прогнившую коробку из-под каких-то консервов и увидел валявшийся в луже коричневый от ржавчины здоровенный болт. Иван его поднял, прикинул в руке вес – легковат немного, но сойдет – придется ударить сильнее. Он завернул болт в носовой платок, опустил в карман плаща.

В семь часов Иван подошел на угол проспекта Калинина и Садового кольца. Приезжего пока не было. В булочной неподалеку он купил пачку вафель, вернулся, время шло, но майор не появлялся. «Может, они за моей спиной сговорились? – подумал Иван. – Молодой с деньгами уже отчалил, а старик убрался в глубокую нору? И мне его век не найти. Но зачем тогда парень предупредил меня?» Иван решил позвонить Лебедеву, выгреб из кармана горсть мелочи и, направляясь к автомату, почувствовал легкое прикосновение к плечу. Он медленно повернулся. Рядом стоял приезжий майор.

– Нервы у тебя в порядке, а наблюдательность ни к черту.

– Подучить решил? – Иван взглянул на часы.

– Тебя уже не научишь, поздно, – ответил майор. – Отстали вы, старики, от жизни. Я за тобой полчаса наблюдаю, ты и ухом не ведешь. Ладно, твое дело, – перешел он на деловой тон, заговорил быстро: – С Лебедевым я сговорился, старик заартачился было, не хотел деньги на улицу выносить, потом сдался. Тут неподалеку, на его же улице, у Театра киноактера. Местечко нелюдное, в общем, подходящее.

– Тебя, вижу, служба командовать приучила, – усмехнулся Иван. – Как же ты, такой шустрый да умный, в «шестерки» продался?

– Козырная шестерка туза бьет.

– Масть сменят, и шестерка останется простой шестеркой.

Они шли по Садовому в сторону площади Восстания. Неожиданно майор остановился, схватил Ивана за лацкан плаща, развернул лицом к себе.

– Слушай, ты, исполнитель! Я тебе ничего не должен? – Он сдавил двумя руками грудь Ивана, тяжело дышал в лицо. – Я тебе жизнь, можно сказать, спас.

Иван мог легко освободиться и сделать шустрому гостю очень больно, но не двигался, спокойно ответил:

– Я человек, и по своей природе сволочь. А неожиданные подарки очень не люблю, – он мягко отстранился. – Запомни, сопляк, – и стал выговаривать слова медленно, через паузы: – Никто… Никому… Никогда… Ничего… Просто так… Не дарит! И ежели ты не соврал и подарил мне жизнь, то взамен потребуешь того же. Лишней у меня нет и расплачиваться с тобой я не собираюсь. Сообразил? Добавлю. Вот эта дорога нас ведет вместе. – Иван ткнул пальцем в тротуар. – Мы идем рядом. Дорога кончится, и пути разойдутся.

– Простой ты, Иван, – майор одернул смятые лацканы его плаща.

– Потому и живой пока, – Иван вновь взглянул на часы.

– Верно, – майор тоже посмотрел на часы, и они зашагали дальше.

Если выйти с улицы Воровского на площадь Восстания и свернуть направо, то окажешься на стоянке такси, а через три-четыре десятка шагов – у истока улицы Герцена. На этом небольшом участке, чуть позади таксистов, стоял серый, залепленный грязью «жигуленок». Майор отпер машину, пригласил Ивана сесть. Они проехали по улице Герцена, свернув в переулок, снова выехали на Воровского и остановились почти напротив дома Лебедева.

– Ты не местный, откуда машина? – спросил Иван.

– Ты прав, мне нужна твоя жизнь, – сказал майор. – Пока у нас дорога одна, ты будешь меня слушаться. Я сейчас уйду, ты дождешься, когда появится Лебедев, отпустишь его метров на пятьдесят, не меньше, и двинешься за ним следом. Надо, чтобы он находился между нами. Улицу просматривай. Если я к нему подойду – и ты подойди, если меня не увидишь – возвращайся к машине, я ее запирать не буду.

– Ты же говорил, у нас есть сутки, – сказал Иван.

– Передумал, – флегматично ответил майор, вылез из машины и, ссутулившись, зашагал по лужам.

Ждать пришлось недолго, из подъезда вышел Лебедев. В одной руке у него болталась сетка с пустыми молочными бутылками, в другой был потертый портфель.

«Тюкнуть старика по затылку, выхватить портфель и кончить представление, – подумал Иван, сжимая в кармане железный болт, завернутый во влажный носовой платок. – Народу много – не те годы, чтобы в догонялки играть». Пока Лемешев рассуждал, Юрий Петрович отошел метров на пятьдесят, убийца выскочил из машины и двинулся следом. Лебедев не остановился у мрачного здания Театра киноактера, прошмурыгал до угла, переждал поток машин, летящих по Садовому, и перебрался на другую сторону. Майора Иван не видел и растерялся, не зная, что делать: перебежать за Лебедевым или выждать. Старик уже затерялся среди людей, и Иван снова подумал, что его обманули, когда услышал позади глухой голос:

– Не дергайся, он сейчас вернется.

Майор стоял рядом, прикуривал.

– Чего тянуть? – прошептал Иван. – Забираем портфель и уходим.

– Нет. Выждем. Пусть вернется к своему дому. Я сяду за руль, включу движок, ты подойдешь спереди, чтобы он заранее увидел тебя и не дергался, возьмешь портфель – и в машину.

Лебедев действительно вскоре вернулся. Он брел неторопливо, глядя под ноги. Иван уже собрался пересечь улицу, когда майор схватил его за рукав и сказал:

– Иди не оборачиваясь. Не торопись, садись в машину.

Казалось, спокойный голос майора не изменился, но Иван безошибочно понял – что-то произошло. Когда он сел в «Жигули», майор был уже за рулем.

– Все накрылось медным тазом. МУР есть МУР, надо было старика днем потрошить, – и медленно подал машину назад.

Лебедев подходил к своему дому, когда двое, как показалось Ивану, совсем молоденьких студентов взяли старика под руки. Лебедев подпрыгнул и, тонко взвизгнув, хотел бросить портфель, но портфель не упал, а лишь повис, пристегнутый наручниками к запястью. Из соседнего двора выехало такси, остановилось рядом.

Дальнейшего Иван не видел, так как упал на заднем сиденье с криком:

– Гони!

Дальше все происходило с неимоверной быстротой. Их «жигуленок» свернул в переулок, пересек улицу, чуть не попал под троллейбус.

– Дохлый номер, нам от них не уйти! – Майор матюкнулся. – Раз засекли – из этого квадрата не выпустят. Они же радийные!

Разбрызгивая грязь, он завернул в какой-то темный двор.

– Быстро! – Выхватил из кармана платок, ловко протер руль, приборный щиток и дверные ручки. – Наши визитки ищите в другом месте.

Подгонять Ивана надобности не было, он вылетел из машины, рванулся за майором. Они снова оказались на Садовом, майор скомандовал:

– Шагом и не крути головой. – Неторопливо подошел к остановке, взял под руку какую-то бабку, помог ей взобраться в подошедший троллейбус, пропустил вперед Ивана и влез сам, успев бросить быстрый взгляд через плечо.

Сквозь мокрое стекло Иван увидел, как мимо них, сверкнув фарами, проскочила «Волга».

– Товарищи москвичи, кто провинциалам пару билетиков продаст? – громко спросил майор.

Он купил два талона, прокомпостировал, опустился рядом с Иваном на сиденье и сказал:

– Я пока еще шестерка козырная. Но ты прав, дороги наши разошлись.

Через несколько остановок они вышли. Уже совсем стемнело, зажглись фонари, народу на улице было много, и майор поглядывал на прохожих явно с удовольствием.

– Мне рядом с тобой ходить опасно, – сказал майор. – Я лицо официальное, нахожусь в командировке, а тебя скоро искать начнут.

Иван, придя уже в себя, из чувства протеста топнул по луже ногой.

– Хулиган! – взвизгнула проходившая мимо женщина.

– Заткнись! – рыкнул Иван. – Сейчас мордой окуну, всю красоту смою.

– Иван, – майор отвел его в сторону. – Нам постового не хватает?

Долго стояли молча, рядом, далекие друг от друга, пытаясь решить, что же делать дальше.

– Жрать хочется, – сказал наконец Иван.

Скоро они сидели в шумном и, несмотря на перестройку, пьяном ресторане. Спиртное они не заказали. Официантка, чиркнув в блокноте, удалилась и, судя по всему, в ближайшее время возвращаться не собиралась. Стол был не прибран, заставлен грязной посудой, и желающих сесть за него, кроме двух беглецов, не оказалось.

– Машина откуда? – спросил Иван.

– Одолжил без разрешения.

– Будто знал, что так сложится.

– Знал бы – вообще не появился, – ответил майор и, задумавшись, добавил: – Нет, к тебе пришел бы, мне твой арест ни к чему.

– Полюбился?

– Фамилию и место службы знаешь, – флегматично пояснил майор. – Ты мое удостоверение видел, а Юрий Петрович нет. Он даже не знает, из какой я республики.

Иван напрягся, но не вспомнил, из какого города прибыл майор. На удостоверении он разглядел фотографию, печать и слова «майор милиции… состоит на службе в уголовном розыске… имеет право ношения оружия…».