Текст книги "Ночная катастрофа"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

– Скажи, Хэрри, кто-нибудь обо мне спрашивал?

– Кениг. Зашел к нам час назад и поинтересовался, не знаю ли я, куда ты запропастился. Я сказал, что ты пошел перекусить.

– Ясно, – ответил я, а сам подумал, что это совсем не похоже на нашего босса. Как-никак у него есть номер моего мобильного. Или он заходил только для того, чтобы рассказать своему любимому детективу свежий анекдот? Как бы то ни было, сегодня мне с Кенигом общаться не хотелось. Ни по телефону, ни лично.

– Кейт рядом? – спросил я Хэрри.

– Сидит у себя за столом. А что?

– Будь добр, скажи ей… – Я посмотрел на часы и висевшее на кухонной стене расписание движения парома. На рейс в пять тридцать еще можно было успеть. Если, конечно, неожиданно не заявится Джо-старший. – Скажи, что я буду ждать ее в шесть в баре «Дельмонико».

– А почему бы тебе не сказать ей об этом самому?

– Тебе что, трудно?

– Никак не могу вспомнить, разрешается ли мне заходить в тот сектор.

– Разрешается. Чтобы вынести корзинки с использованными бумагами.

Хэрри рассмеялся.

– Хорошо. «Дельмонико», шесть часов. Так и скажу.

– И постарайся, чтобы, кроме нее, тебя никто не услышал.

– Полагаешь, необходима конспирация?

– Полагаю. – Я выключил мобильный и сунул в карман.

Вернулась Мари, снова посадила Джо-младшего в манеж и всунула ему в рот бутылочку с соской. Потом повесила у него над головой игрушку со смешными рожицами, вращавшуюся вокруг своей оси и наигрывавшую песенку «Маленький мир», которую я терпеть не мог.

Налив в наши кружки свежего горячего кофе из кофеварки, Мари уселась за стол.

– Какой милый ребенок, – сказал я.

– Хотите, отдам его вам?

Я улыбнулся и быстро переменил тему.

– Итак, федералы вас проинструктировали…

– Да. Нас, людей из Департамента полиции Нью-Йорка, собрали в офисе менеджера, после чего агент ФБР сказал, что они разыскивают двоих – мужчину и женщину, – которые, возможно, были свидетелями катастрофы и, вполне вероятно, останавливались в этом отеле. Он также сообщил, что эти сведения поступили от местной полиции, сотрудник которой нашел на пляже покрывало из номера одного из местных отелей. В результате проведенного расследования было установлено, что оно скорее всего принадлежало «Бейвью-отелю». Вы следите за моими рассуждениями?

– Изо всех сил.

– Очень хорошо. В таком случае что не так в истории, которую рассказали нам федералы?

– В том, что говорят федералы, всегда что-нибудь не так, – с ухмылкой ответил я.

Она улыбнулась мне в ответ.

– Хватит отшучиваться, Джон. У вас есть какие-нибудь серьезные мысли на этот счет?

– Никаких. За исключением того, что мне непонятно, почему такое повышенное внимание уделялось именно этим двоим. Ведь свидетелями катастрофы стали сотни людей.

– Свидетелей и в самом деле было сколько угодно. Их даже не пришлось искать. Они сами нам звонили с утра до ночи. Вы правы, остается только удивляться, с чего это федералы так напрягались, разыскивая тех двоих. Вы, случайно, не знаете?

– Не знаю. А вы?

– Тоже не знаю, – сказала она, – но какая-то подоплека у всего этого, несомненно, есть.

Вот уж точно. В виде крышки от объектива видеокамеры, которую нашел вместе с покрывалом на пляже местный коп. Очевидно, федералы, инструктируя своих «помощников», не посчитали нужным поставить их об этом в известность. Дик Кернс узнал о крышке из разговоров с местными копами, но до Мари, судя по всему, эти слухи не дошли. Однако она, будучи хорошим следователем, почуяла, что за всей этой суетой кроется что-то серьезное.

– Как звали агента ФБР, который проводил инструктаж? – спросил я.

– Я же говорила: никаких имен.

– Скажите хотя бы, вы знали этого человека?

– Немного. Он из разряда парней, которые считают себя жутко крутыми.

– Такое ощущение, что это был Лайэм Гриффит.

Мари улыбнулась.

– Подходящее имя. Что ж, давайте условно назовем его Лайэмом Гриффитом.

– Кто его сопровождал?

– Скажем так: два других агента. По внешности – типичные федералы, но лично я их никогда раньше не видела, а они не посчитали нужным представиться. Пока Гриффит нас инструктировал, они сидели молча.

Я описал Мари внешность Теда Нэша, использовав, правда, не без колебаний, словосочетание «красивый парень».

Мари, с минуту подумав, сказала:

– Похоже, был там такой. С тех пор прошло пять лет, но я его запомнила. Кто он?

Хотя мне и не следовало этого делать, я, чтобы заинтриговать Мари, как бы нехотя произнес:

– Агент ЦРУ.

– Кроме шуток? – Она посмотрела на меня и сказала: – Никак не пойму, что вы затеяли. Что вы хотите доказать?

– Вам вовсе не обязательно об этом знать. Честно.

– Не обязательно, – согласилась Мари. – Но быть может… я уже и так сболтнула лишнее?

Я посмотрел на сидящего в манеже Джо-младшего, потом перевел взгляд на его мамашу и сказал:

– Давайте определимся: мы с вами их боимся – или нет?

Мари промолчала.

Я решил, что настало время для маленькой прочувствованной речи.

– Послушайте, мы живем в Соединенных Штатах Америки, где каждый гражданин не только имеет право, но и обязан…

Мари жестом велела мне замолчать.

– Приберегите красивые слова для слушаний в своем департаменте.

– Хорошо. Тогда скажите честно: вас устраивает официальное заключение по делу рейса номер восемьсот?

– Я не стану отвечать на этот вопрос. Но, если вы будете со мной откровенны, я расскажу вам, что случилось в тот день в «Бейвью-отеле».

– Я вполне откровенен с вами. Вам не следует знать больше, чем необходимо.

Она секунду обдумывала мои слова, потом согласно кивнула.

– О'кей… Ну так вот… один из наших парней спросил Гриффита, почему розыск тех двоих представляет такую важность. Гриффит вспылил: как же, какой-то коп позволил себе задавать ему вопросы, – и закричал: «Позвольте мне самому решать, что важно, а что не важно. Ваше дело допросить гостей и персонал!» Потом он немного успокоился и объяснил, что горничная, обслуживавшая двести третий номер, заявила менеджеру о пропаже покрывала. Покрывало, найденное на пляже, было доставлено в гостиницу и предъявлено горничной и менеджеру, которые сказали, что оно скорее всего принадлежит их отелю. Потом, правда, они добавили, что в отеле используется шесть различных типов синтетических покрывал и они не могут с уверенностью утверждать, что из номера пропало именно такое, хотя это вполне возможно.

– О'кей. Так кто же снимал этот номер? Или вам это неизвестно?

– Поначалу мы знали только, что этот человек приехал в «Бейвью-отель» в шестнадцать пятнадцать в среду, семнадцатого июля 1996 года – то есть в день катастрофы. Номер он не бронировал. Просто вошел в холл и спросил, есть ли свободные места; получив утвердительный ответ, заполнил регистрационную карточку и заплатил за номер двести долларов наличными. Администратор попросил в залог кредитную карточку – на случай ущерба и за пользование мини-баром, но тот парень сказал, что не имеет кредитной карточки, и предложил пятьсот долларов наличными, которые администратор и принял. Потом, если верить словам Гриффита, служащий отеля предложил отксерить водительские права постояльца, чтобы иметь в своем распоряжении копию документа, удостоверяющего его личность, но тот сказал, что права остались в других брюках, и предложил вместо них свою визитную карточку. Администратору ничего не оставалось, как принять ее, после чего он дал постояльцу расписку в получении пятисот долларов в качестве залога и выдал ключи от двести третьего номера, который расположен в новом корпусе, несколько поодаль от основного здания. Кстати, это вполне удовлетворило постояльца. Вероятно, по причине удаленности номера администратор больше его в холле не видел. Не видел он и его машины и не мог ответить на вопрос, приезжал ли кто-нибудь к тому в гости. Вы поняли?

– Да. Думаю, установить личность этого парня оказалось не так-то просто.

– Совершенно верно. Хотя Гриффит поначалу считал, что это плевое дело. Первым делом он прогнал по компьютеру его регистрационную карточку, где указывались марка, модель и номер его автомашины, но все эти данные оказались ложными. Оставалась визитная карточка, в которой значилось, что гость – адвокат по имени Сэмюел Рейнольдс и работает в конторе на Манхэттене. Адрес и телефоны прилагались. Нечего и говорить, что эти сведения тоже не соответствовали действительности.

Мари посмотрела на меня и сказала:

– Мы пришли к выводу, что имеем дело с опытным и предусмотрительным донжуаном. Он поселился в номере двести три вместе с леди, которой вовсе не полагалось там находиться. Ну как вам?

– Не знаю, что и сказать.

Мари улыбнулась.

– Я тоже не могу утверждать этого на все сто. Зато служащий отеля, похоже, был в этом уверен. К тому же у него остались те пятьсот долларов, которые постоялец вручил ему в качестве залога. Можно не сомневаться, что ему перепали и неплохие чаевые. Но это в общем-то мелочи. Главное, постоялец не оставил после себя ничего, что могло бы установить его личность.

– Женатые люди, имеющие привычку встречаться с любовницами в мотелях или гостиницах, быстро привыкают к конспирации.

– Полагаю, это у них на уровне инстинкта.

– Как бы то ни было, это сработало. А когда наш донжуан выписался?

– Он не выписывался. Просто исчез. Так сказать, испарился. По словам Гриффита, на следующий день в одиннадцать пятнадцать горничная постучала в дверь номера, но не получила ответа. Около полудня другой администратор, заступивший на дежурство, позвонил туда, но трубку никто не снял. После этого горничная снова попыталась войти в номер, и, к ее большому удивлению, дверь оказалась незаперта. Она доложила, что в нем никого нет, багаж постояльца отсутствует, а с кровати исчезло синтетическое покрывало. Было очевидно, что постоялец так торопился убраться из отеля, что забыл получить отданные в залог пятьсот долларов. Гриффит сказал, что это подозрительно. – Мари рассмеялась. – Весьма глубокомысленное замечание.

Я улыбнулся ей в ответ.

– Вероятно, ему не приходилось заниматься расследованием преступлений на бытовой почве.

– Это уж точно. В подобной ситуации обычный полицейский прежде всего подумает, что было совершено преступление: изнасилование, нападение с нанесением тяжких телесных повреждений, убийство наконец, – но в номере двести три следы крови или борьбы отсутствовали. С другой стороны, это вовсе не означало, что постоялец не мог придушить свою жертву и вывезти ее из отеля в багажнике своего автомобиля. Нельзя было забывать и о найденном на пляже покрывале, которым, вполне возможно, застилали кровать в этом номере. Согласно моей версии, донжуан и леди, с которой он состоял в незаконной связи, отправились на пляж, где стали свидетелями взрыва самолета компании «Транс уорлд эйрлайнз». Однако им не хотелось попасть в список свидетелей. Поэтому сразу же после катастрофы они вернулись в гостиницу, быстро собрали вещички и смотались. С этим вы согласны?

– Полагаю, это можно принять за рабочую версию. – От Кейт я знал, что на покрывале на пляже в тот вечер расположились двое, мужчина и женщина, но пока не понимал, на каком основании Мари или Гриффит пришли к выводу, что в комнате тоже находилось два человека.

– Откуда вы знаете, что в комнате была женщина? – спросил я.

– Горничная утверждала, что в комнате определенно находились двое. О том, что там была женщина, свидетельствуют хотя бы следы губной помады на стакане. Федералы повсюду искали отпечатки пальцев, а также человеческие волосы и тому подобные улики, но ничего не нашли. Дело в том, что после неожиданного отъезда постояльца горничная тщательно убрала и пропылесосила комнату. Так что единственные отпечатки, которые оставил этот парень, находились на заднице его подружки, но она тоже уехала. – С минуту помолчав, Мари произнесла: – Гриффит сказал, что наша задача – провести опрос персонала и гостей, находившихся в тот день в отеле, и выяснить, видел ли кто-нибудь из них того человека и его спутницу. У нас имелось описание его внешности, полученное от администратора. По его словам, это был белый мужчина с каштановыми волосами и карими глазами, пяти футов десяти дюймов роста, среднего телосложения, без бороды и усов. Очков он не носил и татуировок не имел. Кроме того, у него не было никаких особых примет наподобие шрамов или деформированных частей тела. Клерк сказал, что он был одет в дорогой синий блейзер и кремовые брюки… Кажется, я ничего не упустила?

– Упустили. Выпуклость под брюками у него в паху.

Мари рассмеялась.

– Точно. Он носил в кармане ракету. – Став серьезной, она добавила: – Когда мы приехали в гостиницу, с администратором уже работал художник из ФБР – рисовал с его слов портрет этого субъекта, чтобы нам было что показать обслуживающему персоналу и постояльцам отеля. Если верить портрету, это был весьма привлекательный мужчина.

– У вас осталась копия рисунка?

Смешные рожицы у малыша над головой постепенно замедляли свой бег, и ребенок начал демонстрировать признаки недовольства. Он издавал сердитое гуканье, словно говоря игрушке, что она должна вращаться побыстрее.

Мари поднялась с места, несколько раз повернула ключ, и вновь зазвучала песенка «Маленький мир». Я подумал, что если этот малыш лет через двадцать станет серийным убийцей, то будет убивать свои жертвы, напевая именно эту мелодию.

Мари посмотрела на часы и сказала:

– Пойду посмотрю, как там Мелисса. Я на минуту.

Она вышла из кухни, и я услышал, как под ее босыми ногами заскрипели ступени.

Я обдумал все, что услышал от Мари, и снова вернулся мыслями к исчезнувшей парочке. Эти двое приехали на Лонг-Айленд вместе или по отдельности и остановились в «Бейвью-отеле» – возможно, совершенно случайно. Хотя нельзя исключить и того, что они выбрали этот отель заранее. В конце концов, это не дешевый придорожный мотель, а вполне респектабельная гостиница, где номер стоит двести долларов в сутки. В моем воображении предстали мужчина со средствами и леди, привыкшая заниматься любовью на чистых простынях. Вино, найденное на пляже, тоже было не из дешевых. Вычислить таких людей обычно не составляет труда, но этот тип знал, как замести следы.

Если предположить, что эти двое, ставшие свидетелями катастрофы, состояли в незаконной связи, нетрудно понять, почему они запаниковали и помчались с пляжа со всех ног, бросив часть вещей, которые привезли с собой. Вернувшись в отель, они, все обсудив, пришли к выводу, что их, возможно, кто-нибудь видел и в отель скоро нагрянет полиция. Поэтому они поторопились выехать из гостиницы, даже не потрудившись выписаться.

Судя по всему, этим двоим было что терять, и они не могли допустить, чтобы их застали вместе. Я хочу сказать, что под эту категорию подпадают почти все женатые люди, начиная с президента Соединенных Штатов и кончая мужем Мари, который занимался доставкой товаров.

Я попытался представить себе, как поступил бы, оказавшись на месте этого парня. Обратился бы к властям, как подобает законопослушному гражданину? Или попытался бы скрыть свидетельства возможного преступления, чтобы спасти свою задницу и свой брак? И если бы меня в конце концов разыскали, стал бы я врать, чтобы выкрутиться из неприятной ситуации?

У меня уже было подобное дело. Одна женщина хотела заявить о перестрелке, свидетельницей которой она стала, но ее кавалер был против, поскольку не хотел, чтобы стало известно, чем они занимались.

Интересно, задался я вопросом, у этой парочки тоже возникли подобные разногласия? И если да, то как они были улажены – полюбовно или как-то еще?

Прежде чем я успел обдумать этот вопрос, в кухню вернулась Мари.

Глава 20

Мари уселась на свое место и спросила:

– Вы хотите иметь детей?

– Гм…

– Я хотела спросить, планируете ли вы с женой завести малыша.

– В моей семье было много детей. Но все уродились какими-то ненормальными.

Мари хихикнула и спросила:

– Так на чем мы остановились?

– На том, что художник из ФБР набросал портрет донжуана. У вас сохранилась его ксерокопия?

– Нет. Гриффит выдал нам четыре ксерокопии и все четыре потом забрал.

– Вам известно имя гостиничного администратора?

– Нет. Я его не видела и с ним не разговаривала. – Помолчав, она добавила: – Федералы приберегли его для себя.

– Понятно. Значит, после инструктажа вы стали опрашивать гостей и обслуживающий персонал?

– Да. Как я уже говорила, нам предстояло узнать, кто еще, помимо администратора, видел этого парня, его машину или женщину, с которой он был в отеле, и, если удастся, получить описание ее внешности. Кроме того, нам предстояло выяснить, посещали ли они бар или ресторан отеля, использовали ли при этом кредитные карточки – и тому подобные вещи. Я к тому, что Гриффит не поленился все это объяснить, как будто прежде нам не приходилось делать ничего подобного.

– У федералов прямо-таки патологическая тяга всех наставлять и инструктировать.

– Правда? Но в тот раз они превзошли самих себя. И я постоянно спрашивала себя: какого черта? Что, в конце концов, мы расследуем – обстоятельства авиакатастрофы или адюльтера? Мы ищем свидетелей – или, быть может, подозреваемых? Я хочу сказать, что вся эта бурная деятельность имела смысл только в том случае, если бы мы разыскивали предполагаемых преступников, в багажнике машины у которых хранилась ракета. Я говорю правильно?

Не совсем, подумал я, но сказал другое:

– С логикой у вас все в порядке.

– Ну так вот… После того как я задала Гриффиту этот вопрос, ему в голову, похоже, пришла очередная блестящая мысль, и он брякнул: «Всякий свидетель является потенциальным подозреваемым», – или что-то вроде этого. Потом федералы раздали нам списки горничных, кухарок, уборщиц и садовников, а также представителей администрации, работавших в тот день и на следующее утро. Всего в этот список вошло около пятидесяти человек. Лично мне предстояло опросить около дюжины служащих.

– А что вообще представляет собой этот «Бейвью-отель»?

– Это большое старое здание с пятнадцатью номерами и новый корпус, в котором располагаются еще примерно тридцать номеров. Кроме того, еще несколько коттеджей стоят на берегу залива. При отеле имеются бар, ресторан и даже библиотека. Что и говорить, хорошее место. – Она посмотрела на меня и сказала: – Да вы сами все увидите, когда туда поедете.

Я промолчал, и Мари продолжила свой рассказ:

– К списку обслуживающего персонала, о котором я уже упоминала, прилагался список гостей, проживавших в отеле до и после семнадцатого июля, а также тех, кто семнадцатого июля находился в гостинице, но вечером выписался. На следующий день мы должны были разыскать их и допросить, но так этого и не сделали.

– Почему?

– Даже не знаю. Возможно, этими людьми занялась другая группа следователей, или Гриффит и его приятели раскопали что-то важное и решили, что расследование в отеле можно сворачивать. Скажите, эти парни говорили о том деле с кем-нибудь из ваших?

– Все разговоры на эту тему немедленно пресекались.

– Все ясно. Похоже, федералы чуть ли не с самого начала играли с нами втемную. Так, Гриффит сказал, что совещание по итогам опроса гостей и персонала состоится в одиннадцать вечера, а о месте его проведения будет объявлено дополнительно. Но совещание так и не состоялось. Гриффит и его люди беседовали с нашими ребятами в течение дня по отдельности, присутствовали на некоторых допросах, а вечером сказали нам всем спасибо и предложили разъезжаться по домам. Так что нашим детективам не удалось сравнить полученные сведения. Полагаю, федералы – что бы там ни говорил Гриффит – вообще никаких совещаний по этому вопросу не планировали.

У меня возникло ощущение, что Мари Габитоси и ее коллегам не слишком понравилось, как обошлись с ними федералы. Вот почему она согласилась поговорить со мной об этом деле, хотя пять лет назад членам следственной группы настоятельно рекомендовали держать язык за зубами. Мне не терпелось узнать, к каким выводам она пришла, опрашивая служащих и постояльцев отеля, но я не хотел на нее давить. Ей определенно требовалась небольшая передышка – чтобы все обдумать и отделить важную информацию от второстепенной.

– Пива хотите? – спросила она.

– Спасибо, нет. Я сейчас не на службе.

Она рассмеялась и сказала:

– А я уже и забыла, какой у него вкус – из-за своих вечных беременностей и кормления грудью.

– Обещаю угостить вас пивом, как только вы почувствуете, что полностью к этому готовы.

– Ловлю вас на слове… Итак, я приступила к опросу гостей и обслуживающего персонала. Показывала им выданный мне Гриффитом портрет и задавала обычные в таких случаях вопросы. После предварительного опроса я отметила в списке четырех служащих и двух постояльцев и предложила им встретиться еще раз в удобное для них время. У меня состоялась более обстоятельная беседа с горничной по имени Люсита, которая только что заступила на дежурство и скорее всего решила, что я из отдела иммиграции и натурализации. Когда я показала ей портрет постояльца из номера двести три, она сказала, что никогда его не видела, но что-то в выражении ее лица мне не понравилось, и я, чтобы заставить ее поволноваться, попросила ее предъявить вид на жительство. После этого Люсита сразу же ударилась в слезы и, как говорится, раскололась. В обмен на обещание посодействовать ей в получении грин-карты – признаю, с моей стороны это было некоторым превышением должностных полномочий – она сообщила мне, что видела, как этот постоялец в сопровождении некоей леди в семь часов вечера выходил из своего номера. «Вот она, удача», – подумала я.

– А вам не кажется, что она сообщила эти сведения лишь из-за оказанного на нее давления?

– Возможно, это так и выглядело, но я абсолютно уверена, что она не лукавила. Слава Создателю, я еще в состоянии определить, когда мне говорят правду, а когда – лгут.

– О'кей. Но эта женщина, надеюсь, описала вам внешность спутницы нашего донжуана?

– Очень приблизительно. Люсита сказала, что, когда эти двое выходили из номера, она находилась от них на расстоянии около тридцати футов. Выйдя из номера, они направились в противоположную от нее сторону – к лестнице, ведущей во двор. В таких обстоятельствах трудно рассмотреть внешность человека. Хорошо уже даже то, что они выходили именно из номера двести три – в этом горничная никак не могла ошибиться. Что же касается спутницы нашего донжуана, то она, по словам горничной, казалась несколько ниже его ростом, имела красивую стройную фигуру и была одета в бежевые шорты, голубую блузку и босоножки. Кроме того, на ней были темные солнечные очки и широкополая шляпа, которые она, вероятно, надела, чтобы скрыть свою внешность и остаться неузнанной.

– И куда они направились?

– Тут мне опять повезло. Они пошли к стоянке у нового крыла. Мужчина нес покрывало, которое Люсита описала как «очень похожее на то, что находилось в номере двести три». Вот по какой причине, если верить ее словам, она и проследила за этой парочкой. С другой стороны, она знала, что постояльцы часто забирают из номера покрывала, но потом всегда возвращают их на место. Поэтому она не стала поднимать шума. Похоже, это была та самая парочка, которую разыскивал Гриффит. Вы как думаете?

– Похоже на то. А какие-нибудь другие вещи с собой у них были?

– Какие вещи?

– Какие?.. Да какие угодно.

Мари пристально на меня посмотрела и сказала:

– Между прочим, Лайэм Гриффит три раза задавал этот вопрос горничной. Так что же мы ищем, Джон?

– Портативный холодильник.

– Чего не было, того не было. Только покрывало.

Я обдумал эти слова и пришел к выводу, что если это те самые мужчина и женщина, которые меня интересовали – а судя по всему, так оно и было, – значит, портативный холодильник и видеокамера находились в машине.

– Надеюсь, Люсита обратила внимание на марку, модель, цвет и номера автомобиля, в который они сели?

Мари улыбнулась.

– Не может же везти бесконечно, верно? Но машину она видела, хотя дать ее описание не смогла – сказала только, что у нее была поднимающаяся задняя дверь. Я отвела Люситу на стоянку и показала ей стоявшие там фургоны, внедорожники, мини-вэны и вообще все автомобили, которые имели заднюю открывающуюся вверх дверь. В результате мы остановились примерно на двадцати марках и моделях. В машинах Люсита, прямо скажем, мало что смыслила, но цвет запомнила. По ее словам, машина, в которую села парочка, была бежевой.

Я вспомнил светлый «форд-эксплорер», который коп из Уэстгемптона видел на дороге, ведущей от пляжа, сразу после взрыва. Все, казалось, постепенно становилось на свои места – как фрагменты пазла, собираемого лицевой стороной вниз. Осталось только перевернуть его и взглянуть на получившееся изображение.

Мари тем временем подошла к концу своего рассказа.

– Итак, та парочка забралась в бежевую машину и выехала со стоянки. На этом ниточка обрывается.

– Скажите, художник из ФБР сделал портрет женщины на основании данного Люситой описания?

– Нет. Как я уже говорила, на даме были закрывавшие лицо темные очки и широкополая шляпа. Кроме того, Люсита не слишком хорошо говорит по-английски. – Тут Мари улыбнулась и добавила: – Но вообще-то та женщина произвела на нее сильное впечатление. Люсита даже сказала, что эта леди напомнила ей какую-то кинозвезду.

Я улыбнулся.

– В определенном смысле Люсита, возможно, не так уж не права.

– Это в каком же смысле, интересно знать?

– Я вам скажу об этом позже. – Я посмотрел на Мари и спросил: – Как полное имя этой горничной?

– Люсита Гонсалес Перес, – ответила Мари. – Так по крайней мере записано у меня в блокноте.

Я дал себе мысленную установку запомнить эту фамилию и задал Мари следующий вопрос:

– Говорил ли кто-нибудь о том, что у леди из номера двести три, возможно, имелась своя машина и она просто оставила ее в другом месте?

– Да, такое предположение высказывалось. И это еще больше заставило меня склониться к мысли, что мы имеем дело с приехавшими на тайное свидание любовниками, каждый из которых имеет семью. Кроме того, определенное распространение получила версия о том, что в номере отеля произошло убийство, так что мы не поленились проверить номера всех машин, находившихся на стоянке, – на тот случай, если автомобиль возможной жертвы все еще стоял там. Но ничего подходящего к нашему случаю мы не обнаружили – по крайней мере меня об этом в известность не поставили.

– Кто-нибудь видел, как эти двое возвращались в отель в тот вечер?

– Нет. Как я уже говорила, никто, кроме Люситы, их вдвоем не видел. Когда же в их номер на следующий день вошла другая горничная, она обнаружила, что номер пуст, а покрывало отсутствует – по-видимому, то самое покрывало, которое было оставлено на пляже.

– У вас была возможность пообщаться с горничной, заявившей о пропаже покрывала?

– Ни малейшей. Ее тут же взяли под крыло люди Гриффита. Однако Гриффит все-таки сообщил нам, что эта девушка обнаружила на стакане следы губной помады и доложила об исчезновении из номера синтетического покрывала. Но, поскольку она поторопилась сделать уборку, никаких материальных свидетельств пребывания в номере таинственной парочки не осталось и установить их личности не представляется возможным. – Тут Мари поспешила добавить: – Так, во всяком случае, сказал нам Гриффит.

– Пора уже научиться доверять федеральным агентам, – наставительно произнес я.

Мари рассмеялась.

С минуту я обдумывал полученные от Мари сведения. Хотя картину того, что произошло на пляже и в отеле, я теперь представлял довольно ясно, это нисколько не приблизило меня к решению загадки, связанной с личностями любовников. Если уж Гриффиту и Нэшу со всеми имевшимися в их распоряжении средствами не удалось ее разгадать по горячим следам, то теперь, через пять лет, я фактически обречен биться лбом о каменную стену.

С другой стороны, вполне возможно, что Гриффит и Нэш все-таки вышли на этих двоих. А это еще хуже. Очень нелегко раскрыть дело пятилетней давности, но еще труднее это сделать, если кто-то уже докопался до истины, а потом постарался надежно спрятать концы в воду.

Единственное, что мне оставалось, – это вернуться к себе в офис и затребовать файлы с пометкой «Рейс № 800. „Бейвью-отель“». По крайней мере ничего другого мне в эту минуту в голову не пришло.

– У вас есть на этот счет какие-нибудь мысли? – с тайной надеждой спросил я Мари.

– Нет. Но я обещаю об этом подумать.

Я вручил Мари свою визитную карточку и сказал:

– Позвоните мне на сотовый, если что-нибудь надумаете. Только ни в коем случае не звоните в офис.

Мари кивнула.

– Вы можете назвать мне имя какого-нибудь надежного человека? – спросил я.

– Нет. Но я могу позвонить и узнать, не согласится ли кто-нибудь из копов, работавших в нашей следственной группе, поговорить с вами.

– Это было бы чудесно.

– И все-таки чего вы добиваетесь, Джон?

– Ладно, я скажу вам то, о чем не сказал Гриффит. На брошенном на пляже покрывале была обнаружена крышка от объектива видеокамеры.

Ей потребовалось не менее двух секунд, чтобы переварить услышанное и снова обрести дар речи.

– Боже мой! Уж не думаете ли вы, что…

– Кто знает? – сказал я и поднялся с места. – Но эти сведения я вам советую держать при себе. Лучше припомните на досуге, что вы слышали об этом деле, когда работали в «Бейвью-отеле», и потом – когда вас перебросили в другое место. И большое вам спасибо за то, что согласились уделить мне немного времени. Поверьте, вы мне очень помогли.

Я подошел к сидевшему в манеже малышу, помахал ему на прощание и направился к выходу:

– Не надо меня провожать. Я знаю, где дверь.

Мари по-приятельски положила мне руку на плечо.

– Будьте осторожны, прошу вас.