Текст книги "Классическая драма Востока"
Автор книги: Мотокиё Дзэами
Соавторы: Шэн Хун,Хань-цин Гуань,Киёцугу Каннами,Сянь-цзу Тан,Тин-юй Чжэн,Чао-гуань Ян,Шан-жэнь Кун,Чжи-юапь Ма
Жанры:
Драматургия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 43 страниц)
10-й день 5-го месяца 18-го года
правления Чунчжэня (1645).
Император Хунгуан [216]216
Император Хунгуан. – Минский принц Фу-ван в 1644 г. в Нанкине провозгласил себя императором; Хунгуан– девиз его правления.
[Закрыть]
(в простом одеянии, верхом на коне появляется в сопровождении двух евнухов и двух фрейлин с фонариками, поет)
На мотив «Девушка, что ароматная ива»
Услышали – третью стражу бьют —
и загремели засовами.
Услышали – третью стражу бьют —
и загремели засовами.
Кони, быстры и легки,
стучат подковами.
Дует ветер за воротами
дворцовыми.
Свечи в фонарях
плачут слезами пунцовыми.
Я – император Хунгуан. Когда Цзо Лян-юй со своими солдатами неожиданно двинулся на восток [217]217
Цзо Лян-юй со своим войском находился в Учане– на юго-западе от Нанкина; «двинулся на восток» – значит, направился к Нанкину.
Солдаты с севера– маньчжурские солдаты, захватившие к этому времени территорию к северу от Хуанхэ.
Мин-фэй– титул, присвоенный красавице Ван Чжао-цзюнь из гарема ханьского императора Юань-ди и отданной в жены вождю сюнну.
[Закрыть], я перебросил свои войска, чтобы преградить им все пути для наступления. Кто бы мог подумать, что солдаты с севера воспользуются этим и переправятся через Хуайхэ. В настоящее время они держат в осаде Яычжоу, и Ши Кэ-фа какую уж ночь подряд просит срочной помощи. Все в смятении, ни у кого нет желания обороняться. А эти Ма Ши-ин и Жуань Да-чэн скрылись неизвестно куда. По всему видно, что не усидеть мне на возрожденном минском престоле. Перебрал множество планов и решил, что наилучший выход из создавшегося положения – бежать. Только что сел на коня и покинул дворец. Тут же послал солдат с мандатом, которые должны проложить путь и, обманув стражу, открыть городские ворота. Мне бы только выехать из Нанкина, а там у меня есть место, где спрятаться.
(Поет.)
Воспользуемся тем, что на улице Тяньцзе
тишина.
Воспользуемся тем, что на улице Тяньцзе
тишина.
Спустимся к башне Фениксов —
ночь темна.
Не смог забыть о супружеском долге
и придержал скакуна.
(Кричит.)
Жены мои и наложницы, поторапливайтесь, да держитесь все вместе.
(Поет.)
Они совсем как Мин-фэй,
что варварам отдана,
Совсем, совсем как Мин-фэй,
что варварам отдана,
С лютней в руках,
печалью поражена,
Жемчужные слезы на землю
роняла она.
(Быстро удаляется.)
Актеры старого китайского театра. Ксилография, цветная печать, подкраска от руки. Государственный Эрмитаж.
Ма Ши-ин
(быстро скачет на коне, поет)
На тот же мотив
Сломлены замки на Янцзы,
враги получили вход,
Прорвана линия обороны,
враги получили вход.
Каменные стены Нанкина
падут вот-вот,
Я высший чиновник, – по дешевке
продамся,
но покупатель нейдет.
Я – Ма Ши-ин, в третью стражу отправился во дворец и только тут узнал, что император скрылся. Мне, его министру, лишь оставалось тоже потихоньку бежать.
(Поет.)
Поскорее переоделся,
все рассчитал наперед,
Оделся в чужое платье,
все рассчитал наперед,
Покинул свой дом на улице Цзиэ
до того, как пришел восход,
Но боюсь, что мне помешают враги,
возьмут меня в оборот.
(Оборачиваясь назад, указывает.)Вот те красавицы, десяток повозок с тюками – одеждой и украшениями, мои скромные накопления, которые я сделал, пребывая на служебном посту. Нельзя, чтобы они попали в руки врагов. (Кричит.)Поторапливайтесь!
Две наложницы (появляются верхом) и несколько слуг (с тачками). Здесь мы, здесь!
Ма Ши-ин.Хорошо! Хорошо!
(Поет.)
Умный человек
в дорогу с собой возьмет
И похоронные принадлежности,
и добро, и деньги, и скот,
И жен своих, и наложниц
непременно возьмет в поход.
(Обходит кругом сцену.)
Несколько горожан (с дубинками, входят, кричат). Ты – предатель Ма Ши-ин. Это из-за тебя народ обнищал, а государственные богатства страны растрачены. Сейчас посадил своих жен на коней, нагрузил добром повозки – куда это ты собрался? Держите его скорей! (Сбрасывают Ма Ши-ина с коня, сдирают с него одежду и, забрав женщин и все имущество, уходят.)
Жуань Да-чэн (появляется верхом на коне, поет)
На тот же мотив
Что за лестное назначение:
было доверено мне
Оборонные укрепления на Янцзы
проверить по всей их длине.
Какое прекрасное назначение, —
говорю серьезно вполне, —
Объехать с ревизией Янцзы
было поручено мне.
Кто заменит меня, коль убьют
меня, с другими наравне?
Лучше брошу я в воду свиток свой,
пускай лежит на дне.
Сегодня мне, однако, приходится бежать. Только не знаю, министр-гуйянец [218]218
Гуйян– родина Ма Ши-ина.
[Закрыть]удрал или сдался врагам?
Конь Жуань Да-чэна спотыкается о лежащего на земле Ма Ши-ина.
О, почтенный министр из Гуйяна! Как это вы тут оказались?
Ма Ши-ин (стонет). Теперь мне уж не убежать. Семью и все имущество забрали бунтовщики, а меня сбросили на землю.
Жуань Да-чэн.Вот как! Мои домочадцы и дорожные вещи там, позади. Нельзя, чтобы их у меня отняли.
(Поет.)
Вы насмехались надо мной
и злословили наверняка,
Вы всегда смеялись надо мной
и злословили наверняка,
За то, что я прикопил добра, —
золото, деньги, шелка, —
И взял наложницу не одну,
чей стан стройней тростника.
Поверну-ка я назад да поеду встречу их.
Толпа горожан(с дубинками в руках, окружив женщин и волоча мешки с вещами, входят). Это все собственность Жуань Да-чэна, только что забрали, давайте скорей делить!
Жуань Да-чэн (кричит). Трусливые рабы, как посмели захватить то, что принадлежит мне, Жуань Да-чэну?
Горожане.А, ты как раз и есть сам Жуань Да-чэн? Очень хорошо! (Сбивают его с коня дубинкой, сдирают с него одежду.)Оставим ему его собачью жизнь, а сами пойдем на улицы Цзиэ и Куцзыдан, спалим его дома.
(Уходят.)
Ма Ши-ин.Повредили поясницу, теперь мне уже не встать.
Жуань Да-чэн.Перебили мне руки, и я тут оказался с вами.
(Вместе поют.)
Печально, что мы попали
в такую беду.
Как печально, ужасно, что мы попали
в такую беду.
Оба от кулаков деревенщины
натерпелись, к большому стыду,
Обоих нас покалечили
у всех на виду.
Ян Вэнь-цун (в парадной чиновничьей одежде, верхом на коне, появляется в сопровождении слуги, несущего дорожные вещи). Я – Ян Вэнь-цун, вновь назначенный губернатор областей Сучжоу и Сунцзян. Сегодня, десятого числа пятого месяца, благоприятный день для того, чтобы отправиться к месту службы. Собрал вещи и пустился в дорогу, а все свои книги, картины, редкие безделушки пока оставил в "Тереме красавиц [219]219
«Терем красавиц» – публичный дом, содержательницей которого была Ли Чжэнь-ли (см. сцену «Отказ от подарка»).
[Закрыть]", поручил их Лань Тянь-шу, он потом привезет их. А я поеду налегке – вот только с этим узлом.
Слуга.Господин, прошу вас поторопиться.
Ян Вэнь-цун.А в чем дело?
Слуга.На улицах только и говорят, что с севера пришло тревожное сообщение, а государь и первый министр этой ночью бежали.
Ян Вэнь-цун.Вот как! Скорей, скорей из города! (Быстро едет; внезапно конь его шарахается и останавливается.)Странно! С чего это лошадь испугалась и не идет дальше? (Кричит.)Эй, посмотри-ка!
Слуга (смотрит). На земле два мертвеца.
Ma Ши-ин, Жуань Да-чэн (стонут). Ой! Ой! Спасите, спасите!
Ян Вэнь-цун.Живы еще. Посмотри, что за люди?
Слуга (всматривается). Похоже, это господа Ма и Жуань.
Ян Вэнь-цун (кричит). Чепуха! Как это может быть? (Сдерживая коня, смотрит с изумлением.)О! Все-таки это они. (Слезает с коня, дотрагивается до них.)Этого еще не хватало! Как это вы оказались в таком положении?
Ма Ши-ин.Смутьяны отняли все дочиста, только жизнь оставили.
Жуань Да-чэн.А я поспешил на выручку, да сам попал в такую же беду.
Ян Вэнь-цун.А где слуги, которые были с вами?
Ма Ши-ин.Наверно, тоже воспользовались случаем, чтобы поживиться хозяйским добром, и разбежались кто куда.
Ян Вэнь-цун (кричит слуге). Эй, скорей помоги этим двум господам подняться, достань из узла платье и дай им одеться.
Слуга помогает Ма Ши-ину и Жуань Да-чэну одеться.
К счастью, у меня есть лишний конь. Садитесь на него вдвоем да поскорей покиньте город.
Слуга (помогает Ма Ши-ину и Жуань Да-чэну сесть на коня, идет, поддерживая их в седле). Ну вот,
Истый учитель, истый друг -
вместе мерзнут они.
Если дать им коня – на него
вместе сядут они.
Ма Ши-ин и Жуань Да-чэн удаляются.
Господин, держитесь от них подальше, а то, пожалуй, наткнутся на своих врагов, тогда и нам заодно попадет.
Ян Вэнь-цун.Да, да. (Смотрит вдаль). Смотри-ка, там какие-то бунтовщики, прямо сюда направляются, скроемся поскорей. (Съезжает на обочину.)
Певички Коу Бай-мэнь, Чжэн То-нян
(с растрепанными прическами, входят, поют)
На тот же мотив
Звуки песен наших дворец наполняли.
и неслись в небеса.
Звонкие песни дворец наполняли,
и неслись в небеса.
Юбки наши, как лотосы на воде, раскрывались,
блистали шелковые пояса.
К третьей страже еще продолжали звучать наши чистые голоса.
(Видят Ян Вэнь-цуна.)Господин Ян, а вы почему здесь?
Ян Вэнь-цун (узнает их). О, это Коу Бай-мэнь и Чжэн То-нян! А вы-то, сестрицы, как оказались на улице?
Коу Бай-мэнь.Как раз когда мы пели и танцевали во дворце, вдруг вино кончилось, светильники погасли, все евнухи и фрейлины разбежались, чего же нам еще оставалось ждать? Вот мы и вышли на улицу.
Ян Вэнь-цун.А почему нет Ли Сян-цзюнь?
Чжэн То-нян.Вышли мы все вместе, но она на своих маленьких ножках идти не может, наняла паланкин и уже там, впереди.
Ян Вэнь-цун.А правда, что государь оставил дворец?
Коу Бай-мэнь.Сзади идут Шэнь Гун-сянь и Чжан Янь-чжу, они знают все, как есть.
Вбегают Шэнь Гун-сянь в наброшенной одежде, с барабаном в руках и Чжан Янь-чжу, бородатый, с непокрытой головой, шелковую шляпу несет в руке.
(поют)
Наш государь точь-в-точь
чэньский Хоу-чжу,
Что во дворцах Линчунь и Цзецзи [220]220
…во дворцах Линьчунь и Цзеци… – Последний император династии Чэнь (557–588) Хоу-чжу, очень любивший музыку и всякого рода развлечения, специально построил дворцы Линьчунь и Цзеци для музыки и танцев.
Цинь-ху– полководец чэньского Хоу-чжу, который не сумел дать отпор напавшим на Чэнь суйским войскам.
[Закрыть]предавался
веселому кутежу,
Совсем как Цинь-ху, что, заслышав коней врага,
приближающихся к рубежу,
Поджидал их, раскладывал сяни и лютни,
присев на межу.
(Видят Ян Вэнь-цуна.)Давно не видели вас, господин Ян.
Ян Вэнь-цун.А почему у вас такой растерянный вид?
Шэнь Гун-сянь.А вы, господин, ничего еще не знаете? Солдаты с севера перешли через Янцзы, государь ночью потихоньку уехал.
Ян Вэнь-цун.А вы куда направляетесь?
Чжан Янь-чжу.Сейчас по своим домам, посмотрим, как там дела, а утром уйдем из города.
Чжэн То-нян.А мы не боимся; вернемся в наш «Терем» и подготовимся к приему гостей.
Ян Вэнь-цун.В такое-то время и думаете о том, чтобы принимать гостей!
Чжэн То-нян.А вы, господин, разве не знаете, что только в казармах и можно хорошо заработать?
(Поет.)
Мы продадим свои танцы и песни,
уйдя отсюда подале,
Мы продадим свои танцы и песни,
уйдя отсюда подале.
Раз уж угасли светильники
в богато украшенной зале,
Коль скоро в суйском дворце
ивы поникли в печали,
Коль скоро в суйском дворце
с горя цветы увяли.
Шэнь Гун-сян, Чжан Янь-гу, Чжэн То-нян и Коу Бай-мэнь уходят.
Ян Вэнь-цун.Они своими глазами видели, как государь покинул дворец. Да, дела совсем плохи. Поеду поскорей в «Терем красавиц», соберу вещи да поскорее отправлюсь в свои родные места.
(Поет.)
На тот же мотив
Вижу – улицы
беженцами забиты.
Вижу – все улицы
беженцами забиты.
Мы остались без государя,
без министров, совсем без защиты.
В суматохе трудно уйти за Цзянгуань [221]221
Цзянгуань– название места на Янцзы, там, где она протекает между двух больших гор: горы Хоя (па северном берегу реки) и горы Цзинмэнь (на южном берегу).
[Закрыть]
даже людям государевой свиты.
(Подъезжает к «Терему красавиц».)Вот и ворота дома Ли. (Слезает с коня, торопливо стучит.)Откройте! Откройте!
Лань Тянь-шу (поспешно входит). Опять кто-то стучит. (Открывает ворота, видит Ян Вэнь-цуна.)Господин Ян, вы почему вернулись?
Ян Вэнь-цун.С севера пришла спешная весть, государь и министры убежали, так что ничего у меня с губернаторством не получится.
(Поет.)
Книги свои и лютню, чьи звуки
возникают, как по волшебству,
В платок заверну и поверх него
перетяну бечеву.
Любимые книги и лютню, чьи звуки
возникают, как по волшебству,
В платок заверну и поверх него
перетяну бечеву.
Переоденусь в одежду тех,
кто привык копаться в хлеву,
В лодку сяду
и поплыву.
Лань Тянь-шу.Вот как, оказывается, вышло. Только что вернулась Сян-цзюнь, она тоже говорит, что государь тайно уехал. (Кричит.)Сян-цзюнь, иди сюда скорей.
Сян-цзюнь (входит, видит Ян Вэнь-цуна). Всякого счастья вам, господин Ян.
Ян Вэнь-цун.Давно мы с тобой не виделись. Расскажи мне быстрее, как дела, и тут же простимся.
Сян-цзюнь.А куда вы хотите отправиться?
Ян Вэнь-цун.Вернусь к себе в Гуйян.
Сян-цзюнь (еле сдерживая слезы). Господин Хоу все еще в тюрьме, вы уезжаете на родину, оставляете меня здесь одну, кто же обо мне позаботится?
Ян Вэнь-цун.В такое смутное время даже отец и сыновья не думают друг о друге.
(Поет.)
Вот в таком положенье,
когда всем тяжело,
Вот в таком положенье,
когда торжествует зло,
Каждый решает сам за себя,
куда повернуть весло,
Не надейся в такое время к кому-то
сунуть голову под крыло.
Су Кунь-шэн
(быстро входит, говорит нараспев)
Военачальник доблестен был,
но не смог одолеть преград,
Государь лишился престола,
и не счесть утрат.
Я – Су Кунь-шэн, вернулся в столицу из Хугуана [222]222
Хугуан– общее название провинций Хубэй и Хунань.
Ниннаньский хоу– титул, пожалованный последним минским императором полководцу Цзо Лян-юю.
Сети открыты полностью с трех сторон. – По преданию, Шан-тан, основатель династии Шаи, увидел, как люди ловят птиц, расставив вокруг сети. Он приказал снять сети с трех сторон и таким образом выпустить птиц.
Сюцай. – Здесь речь идет о Хоу Фан-юе, имевшем эту степень.
[Закрыть]. Кто бы подумал, что случится такое несчастье! Пойду пока к певичкам, разузнаю, что слышно о господине Хоу, и обсудим, что делать дальше.
(Поет.)
На тот же мотив
Я поспешил
назад.
Где верный друг мой
и брат?
Военные флаги и знамена
перед глазами стоят,
Все изменилось, земли и неба
не узнает мой взгляд.
Вот я и пришел, надо войти. (Видит Ян Вэнь-цуна, Лань Тянь-шу, Ли Сян-цзюнь.)Здравствуйте! Господин Ян здесь, и Сян-цзюнь вышла из своих покоев, а почему не видно господина Хоу?
Ян Вэнь-цун.Господин Хоу еще в тюрьме.
Сян-цзюнь.Учитель, откуда вы?
Су Кунь-шэн.Чтобы выручить господина Хоу, я совершил далекий путь в Учан, но случилось так, что Ниннаньский хоу неожиданно умер. Несколько ночей подряд шел я обратно в столицу; услышав о том, что начались беспорядки, сразу помчался к воротам тюрьмы и увидел, что все замки открыты.
(Поет.)
Заключенные бросились врассыпную,
как стая ворон.
Заключенные бросились врассыпную,
как стая ворон.
Сети открыты полностью,
с трех сторон.
Кто же бедному сюцаю
мог нанести урон?
Сян-цзюнь (плача). Учитель, скорей, скорей найдите его мне.
Ян Вэнь-цун (указывая на улицу, поет)
Видите, дым и пыль
застили небосклон.
Видите, дым и пыль
застили небосклон.
Сейчас бросают детей,
бросают жен,
Трудно снова встретиться тем,
кто разлучен.
(Обращается к Сян-цзюнь.)Прекрасно! Прекрасно! Раз учитель остается с тобой тут, то я покидаю столицу. (Кричит.)Почтенный Лань, собери-ка вещи, и отправимся вместе.
Лань Тянь-шу.Я ведь из Ханчжоу, как могу идти с вами в такой дальний путь?
Ян Вэнь-цун.Раз так, то я сейчас надену дорожное платье, и расстанемся. (Переодевается и прощается.)
(Говорит нараспев.)
Как бесприютная душа,
возвращаюсь за десять тысяч ли.
Словно во сне совершил прогулку —
так эти три года прошли.
(Садится на коня.)Слуга берет дорожные вещи; оба удаляются.
Сян-цзюнь (плачет). Вот и господин Ян ушел, теперь только вы, учитель, понимаете, какое у меня горе. Вам пришлось проделать длинный и полный опасностей путь – «пройти через тысячи гор и десятки тысяч рек» в поисках господина Хоу. Вот уж не думала, что я окажусь во дворце, а господин Хоу в тюрьме и не суждено нам будет увидеться. Сейчас я покинула дворец, а господин – тюрьму, и опять нам не встретиться. Прошу вас, учитель, пожалейте меня и возьмите с собой, будем вместе искать его повсюду.
Су Кунь-шэн.Если господин не пришел сюда, то, конечно, его уже нет в городе. Где же его искать?
Сян-цзюнь.Обязательно надо найти.
(Поет.)
На тот же мотив
Пусть даже до края небес
нам дойти суждено,
Пусть даже до края небес
нам дойти суждено,
Пусть на десяти островах побывать [223]223
Пусть на десяти островах… – Согласно легенде, это острова Инчжоу, Пэнлай и другие, находящиеся в огромном море. На них обитают достигшие бессмертия святые.
[Закрыть]
придется нам заодно,
Пусть за пределами мира земного
придется искать – все равно,
Увидим весь мир, железные ботинки истопчем [224]224
..железные ботинки истопчем… – Выражение, означающее «пройти огромное расстояние в поисках». Тяньтай – гора в провинции Чжэцзян, к югу от Нанкина.
Еще в прежней жизни… – По буддийским представлениям, у каждого человека три жизни: прошлая, настоящая и будущая.
[Закрыть],
износим грубое полотно.
Я остановлюсь лишь тогда, когда найду господина Хоу.
Лань Тянь-шу.На северо-западе все забито войсками. Там, пожалуй, он не мог переправиться через Янцзы. Если уж искать, то на юго-востоке, на горных дорогах.
Сян-цзюнь.Так пойдемте туда, что нам мешает?
(Поет.)
Вижу горы вдали, на дорогах там
пусто и темно,
Вижу горы вдали, на дорогах там
пусто и темно.
Эта местность на гору Тяньтай похожа,
и чувствую я, что давно,
Еще в прежней жизни, было нам это
предопределено.
Су Кунь-шэн.Раз уж твое единственное желание найти господина Хоу, а я, старик, хочу укрыться от беспорядков, то лучше всего тебе идти со мной. Только не знаю, куда же нам направиться.
Лань Тянь-шу (показывает рукой). Там, на востоке от Нанкина, в горах Цися, редко встретишь людей. Там господин Чжан Яо-син, бывший начальник императорской гвардии, должность свою оставив, старается уподобиться святым. Я как раз собираюсь навестить его, своего учителя. Почему бы вам не пойти вместе со мной? Кто знает, может быть, и посчастливится встретиться со своим суженым.
Су Кунь-шэн.Прекрасно! Прекрасно! Свяжем свои вещи и оставим город.
Каждый взваливает узел на спину, идут,
Сян-цзюнь
(поет)
Покинула «старый лагерь» —
и путь мой далек.
Покинула «старый лагерь» —
и путь мой далек.
Корень чувства, нашей любви
нежный росток —
Неужели исчезнут они, как исчез
родного дома дымок?
Су Кунь-шэн.Впереди городские ворота. Боюсь, начнут допытываться, кто мы и откуда.
Лань Тянь-шу.Давайте скорей пролезем через эту пробоину в стене.
Сян-цзюнь.Как болят ноги, сказать невозможно!
Заключительные стихи
Сян-цзюнь
Трудно идти, не удержишь слез,
что бегут по щеке.
Су Кунь-шэн
Как перекати-поле, гонимое ветром,
двинулись мы налегке.
Лань Тянь-шу
В гроте горы Таоюань [225]225
В гроте горы Таоюань… – Считают, что рыбак из Улина в произведении Тао Цяня (365–427) «Персиковый источник» именно в этом гроте обнаружил дорогу в страну, жители которой наслаждались мирным трудом и счастьем. …два лотосовых цветка… на одном черенке. – Символ неразлучности с любимым.
[Закрыть]
нет походов и войн,
Сян-цзюнь
Зато два лотосовых цветка
там цветут на одном черенке.
Ян Чао-гуань
Отмененный пир [226]226
Ян Чао-гуань (1712–1791) – уроженец города Уси. Долгое время занимал посты уездных и окружных правителей, приобретя славу честного и справедливого чиновника. Писал стихи, ритмическую прозу, комментарии к древним историческим и философским сочинениям, но в истории литературы остался лишь его сборник «Павильон поющего ветра», в который входят тридцать две одноактных пьесы.
Перевод "Отмененного пира" (полное название пьесы – "Вспомнив о матери, Коу Чжунь отменяет пир") сделан по комментированному изданию: "Инь фэн гэ цзацзюй". Шанхай, 1963.
Примечания В. Сорокин
[Закрыть]
«Лаодань» в роли старой Лю входит, опираясь на посох.
Лю
(поет)
На мотив «Белая береза» в тональности «бэй чжунлюй»
В темной юбке служанки, с седой головою,
У вельможи в довольстве живу и покое.
Ясно помню те дни, когда бедным он был сиротой…
А теперь он богатый такой,
Знаменитый такой!
Шлет ему повеленья свои государь:
Пламенеют печати [227]227
Пламенеют печати… – При Сунах императорские послания писались на желтой бумаге и скреплялись красными печатями.
Дом Се – один из знатных родов древности, вместе с домом Ванов часто упоминаемый в поэзии, когда речь идет о необратимости течения времени.
[Закрыть], бумага желта, как янтарь!
Жалко только – давно опочила господина нашего мать,
Мне ж нежданное выпало счастье —
в сытой праздности век доживать…
(Говорит нараспев.)
Снегом засыпало дикую сливу,
скрылись под ним цветы.
Кто это выдумал, будто донесся
к нам аромат весны?
Ласточка носится средь деревьев,
мимо узорчатых стен —
Та, что когда-то жила под крышей
знатного дома Се.
Я – старая Лю, служанка во дворце сановника Коу Чжуня. Наш господин имеет самое высокое звание, и жалованье у него огромное. Только что он был первым министром, и вот уже назначен правителем области Сянчжоу. То он командует армией, то приближен ко двору, почетом окружены его супруга и наследники. Но все видят его нынешнюю знатность и богатство, и мало кто помнит, что юность он провел в сиротстве и бедности. Госпожа, его матушка, рано овдовела; храня верность долгу, она жила в одиночестве и нужде, но сумела воспитать его так, что он быстро приобрел славу. И вот сегодня он живет в роскоши, а матушка давно распрощалась с этим миром. Из всех служанок в доме лишь одна я прислуживала покойной госпоже. Памятуя об этом, господин держит меня в своем дворце, удостаивает особых милостей, так что живется мне – лучше некуда. Только я, видать, родилась под знаком Винной звезды, больше всего прочего люблю приложиться к чарочке. Так что во дворце только мое тело, а мысли гуляют в Пьяном краю. Целый день я хожу, как в чаду, ни людей, ни вещей не различаю. Поэтому во дворце все меня зовут Лю Лином в юбке. Но хватит об этом. Завтра наш господин справляет день своего рождения, все чиновники, военные и гражданские, явятся пожелать ему долголетия. Я слышала, что в этом году застолье, песни и пляски будут еще великолепнее, чем раньше. Да, можно сказать, что нам посчастливилось, – опять увидим, как толпы юношей песнями и музыкой ублажают сытых и пьяных гостей, как всеми цветами переливаются шелка на служанках и наложницах!
На мотив «Поднимаюсь на башенку»
Безмятежной чредою проходят мои года.
На висках поредели пряди,
но сама-то еще хоть куда!
Как завижу господских детей —
Словно запах почую корицы и орхидей.
День-деньской я у винного чана брожу,
На него в нетерпенье гляжу:
Что ж не льется вино?
В горле сухо давно!
Надо мною смеются: "Лю Лин ты, хоть в юбке!
Ты в своем ли, старуха, рассудке?"
Вбегает «фуцзин» в роли дворецкого.
Дворецкий.В доме министра даже у прислуги есть звания и чины, да я за чинами не гонюсь – мне бы не лишиться головы. Наш министр – человек проницательный и крутой, чувствую – запахло для меня немалой бедой.
Лю.Чего ты так переполошился?
Дворецкий.Ты, старая, ничего не слыхала. Как не переполошиться, когда дела мои – хуже не бывало! Задумал наш господин в день рождения роскошью всех гостей удивить, всю обстановку в доме переменить, вот и отправил меня в Су и Ян [228]228
Су и Ян– Сучжоу и Янчжоу, крупнейшие торгово-ремесленные центры того времени.
[Закрыть]разных вещей накупить. Велел привезти всяких редкостей из далеких земель и морей, искусных собрать музыкантов, чтоб стояли рядами от самых дверей. Пояса у плясуний, сказал он, пускай жемчугами сверкают, а у отроков-певчих халаты пусть золотом отливают. Ты сама посуди: как нам, слугам, не поживиться, если сам господин захотел своей щедростью отличиться! Дали мне десять тысяч серебряных звонких монет, я присел сыграть в кости – глядь, половины уж нет… Может, дело мое никогда б и не всплыло, да подручный обиделся, – мол, ему-то ни крошки не привалило. Он возьми и отправь донос самому господину, тот вспылил, – знать, придется мне подставлять свою спину. Хорошо еще, коли мне угрожает только темница, а не то, чего доброго, можно и жизни лишиться. Нянюшка, ты ведь в спальни хозяйские вхожа; попроси за меня госпожу – вдруг поможет! Если мне подсобишь хоть чуточек, в благодарность получишь узорный платочек.
Лю.Чего ты там бормочешь? Я уже выпивши, ничего не разбираю. Вот подожди, протрезвлюсь – тогда и расскажешь.
Дворецкий.Ну да! Ты когда еще протрезвишься, а у меня дело не ждет. (Уходит.)
Лю.И чего этот дворецкий так торопится? А я вот о чем думаю: богатств у нашего господина – до самого неба, роскошь такая, что не опишешь словами, почему же ему все кажется мало? Конечно, у знатного человека и нужды большие, но нельзя же забывать обо всем остальном! Пройдусь-ка я по этой галерее, посмотрю, что там делается. Иду и вижу: в просторных залах узорчатые столбы подпирают потолки, перед жемчужными занавесками горят лампы – везде светло, как днем. На соседнем дворике вдруг послышались звуки свирелей, все ступени усыпали служанки в разноцветных нарядах, – знать, это наш господин вернулся с ристалища. (Падает.)Ох, что это я который раз подряд надаю?
(Поет.)
На прежний мотив
Длинный посох нетвердой рукою держу,
Что ни шаг, то скольжу,
Старым телом не дорожу.
Здесь плясали и пели немало ночей,
Пол закапан слезами бессчетных свечей.
Вот опять поскользнулась, падаю…
Будто рухнула в пропасть гора.
Поднимаюсь, бреду еле-еле —
Говорить с господином о деле.
Слыхать, министр сейчас вместе с госпожой в задних покоях; значит, самое время с ними повидаться. Только правду люди говорят: если с другом пируешь – тысячи чарок мало, когда ж в речах нет согласья – каждое слово во вред. (Уходит.)
Входит «вай» в роли Коу Чжуня, одетый в доспехи и сопровождаемый свитой.
Коу Чжунь
(говорит нараспев)
Голой рукой подпираю небо,
разом достиг вершин.
Доблесть являю и мужеством славен
с юности до седин.
Правлю я в Сяне и под Таньчжоу
недругов поборол…
Вот уж под шапкой средь черных прядей
выступило серебро.
Я – Коу Чжунь. Мой титул-"владетель Лайго", а сейчас я управляю областью Сянчжоу. Сегодня я был на ристалище, вместе со всеми солдатами упражнялся в воинском искусстве. Покончил с делами, вернулся домой – оказывается, уже пора зажигать огни. (К сопровождающим.)Можете идти!
Свита удаляется.
(Снимает доспехи.)Из десяти дел восемь непременно идут не так, как было задумано. Подошел мой день рождения; военные и гражданские чины явятся с поздравлениями, их надлежит достойно отблагодарить, устроить пышный пир. По этому случаю я велел сменить в доме всю обстановку. Кто мог ожидать, что слуга, которому были поручены закупки, не выполнит свой долг и я не смогу как следует Припять гостей! Раздосадовавшись, я приказал связать этого негодяя, выволочь за ворота дворца и казнить, не мешкая. Попросите госпожу войти в зал!
Входит «дань» в роли госпожи Коу.
Госпожа Коу
(говорит нараспев)
Покоряет меч супруга
царство вслед за царством,
А жена – родного дома
стережет покой.
Люди думают, что трудно —
править государством,
А не знают, что не легче
управлять семьей.
Господин мой! Ты отмечаешь день своего долголетия, ты не обделен счастьем, сейчас самое время пировать и радоваться, забыв о заботах, а ты почему-то расстроен. Если домашний раб нарушил правила, его надо наказать. Только прошу но делать этого сегодня, не надо омрачать торжественный для семьи день.
Коу Чжунь.Тебе не все известно, госпожа. Когда я в столице, я участвую в делах правления, когда я в походе, я командую войском; каждый мой приказ выполняется неукоснительно, всякий человек подчиняется мне беспрекословно. А тут какой-то презренный раб распустился сверх всякой меры. Как же я смогу управлять государством, если не умею навести порядок в собственном доме?
За сценой слышен плач старой Лю.
Госпожа Коу.Слышишь, там кто-то плачет! Пусть войдет сюда!
Входит старая Лю.
А, опять эта безумная старуха! Ты чего так разревелась? С ума сошла или перепилась?
Лю.Стара я стала, никуда не гожусь. Шла по галерее, а там натек воск от свечей, я поскользнулась и упала раз, а потом другой… Раньше-то мне так падать не случалось, вот я и забыла про осторожность.
Госпожа Коу.Что, очень больно ушиблась?
Лю.Нет, не очень больно, но, когда я упала, мне вдруг вспомнилась покойная госпожа, и я расплакалась так, что потревожила вас, господин с супругой. Я достойна лютой смерти!
Коу Чжунь.А почему ты вдруг вспомнила покойную матушку?
Лю.Вы, господин, конечно, запамятовали, а я, старуха, хорошо помню то время, когда скончался государь, ваш батюшка. Не оставил ни полей он, ни огородов. Сколько мук претерпела ваша матушка, пока не взрастила вас, пока вы не отправились добывать славу. Вы сидели у холодного окна и при свете лампы читали свои книги – а ведь масло для той лампы покойная госпожа добывала своими десятью пальцами! Сейчас у вас имя и слава, богатство и знатность. По ночам ваш дворец залит светом, на всех стенах горят алые свечи, на полу везде потеки воска. Разве нынешнюю жизнь сравнишь с прежней! Какая жалость, что покойная госпожа, проведя весь свой век в трудах и заботах, ни единого дня не успела пожить в довольстве!
На мотив «Ароматом полон двор»
Помню доныне – в заботах вседневных
отрока пестовала она.
С книгой сидел он порою осенней
у холодеющего окна,
И отражала лучи заката
прямо на книгу стена.
Масло для лампы добыли сыну
пальцы искусные штопкой одежды;
Пальцы сжимали иглу, и катились,
словно жемчужины, слезы надежды.
Ныне у вас – серебро и злато,
ярко пылают огни…
Жаль лишь – лица госпожи престарелой
не озарят они.
Вспомнив обо всем этом, ваша служанка не смогла сдержать старческих слез, уж вы не обессудьте!
(Поет.)
На мотив «Трое веселых»
Я служу вам с самых юных лет,
И надежнее у вас служанки нет.
Вот и ныне, уж совсем седая,
Возле вас по-прежнему всегда я.
Потому-то от воспоминаний
На душе становится больней,
И забыть о тяжести страданий
Не заставит роскошь этих дней.
Коу Чжунь отворачивается и вытирает слезы.
Госпожа Коу.Никто не сердится, что ты плачешь о покойной матушке. Но у господина сегодня день радости, не надо расстраивать его такими речами. Шла бы ты к себе в задний флигель!
Коу Чжунь.Подожди, госпожа! Мне говорили, что стоит услышать подробную повесть обо всем сладком и горьком, что было пережито когда-то, как печаль и скорбь вмиг рассеются. Эй, слуги! Верните того негодяя, пусть он, связанный, ожидает моего нового решения. Слуги за сценой выражают повиновение. Рассказывай же старуха, все, как было, готов слушать тебя.
Лю.Много дней и лет пронеслось с той поры, когда ваша вдовая матушка в трудах и заботах растила своего сироту. Я и сама понемногу забывать стала. Помню только, как покойная госпожа…
(Поет.)
На мотив «Обращаюсь к Сыну Неба»
По заветам отцов сироту блюла,
Слова жалобы не проронив.
Чтоб учителя взять, относила в заклад
Гребешки и заколки свои.
У ворот стояла, смотрела вдаль,
И в глазах был надежды свет —
Что недаром сын просидел у окна
Над канонами десять лет.
Ото всех скрывала, что в миске ее
Чаще отруби были, чем рис, —
Лишь бы сын устремлений своих полет
Мог направить в самую высь.
Госпожа Коу.Но в тот год, когда пришло писанное золотом послание с радостной вестью, покойная госпожа повеселела?
Лю.Да, госпожа стала улыбаться. Но силы ее уже были а исходе, она все чаще болела… Столько старалась ради сына, а увидеть его знатным и богатым не успела.
(Поет.)
На мотив «Повсюду спокойно»
Да, так вот было когда-то…
В желтую землю ушла она раньше нас всех.
Вы же с супругой ныне прославлены и богаты,
В жизни вашей – без счета радостей и утех.
Чаши у вас из яшмы, кубки у вас из нефрита,
Сразу три вида мяса вашим гостям несут.
Но самые малые капли вина, что у вас разлито,
Вниз, до подземных ручьев [229]229
Подземные ручьи– царство мертвых.
«Шон» – мужское амплуа в театре «чуаньци» и позднейшем «столичном театре».
[Закрыть]никогда не дойдут.
Если ваша старая служанка своими бессвязными речами оскорбила слух высоких господ, умоляю простить мое прегрешение.
Коу Чжунь.Полно, что ты говоришь!
Лю.Ваша старая служанка вспомнила вот еще о чем: покойная госпожа когда-то оставила мне памятный подарок, я его храню до сих пор.
Коу Чжунь.Пойди принеси поскорее!
Старая Лю уходит. Входят «мо» и «шэн» в ролях первого и второго слуг.
Первый слуга.Позвольте доложить, господин! Придворные вельможи, князья и министры, правители областей и их помощники прислали вам подарки с пожеланием долгих, как у гор, лет жизни и бескрайнего, как море, богатства. Вот списки подарков.
Второй слуга.Позвольте доложить, господин! Все подчиненные вам военные и гражданские сановники вместе с офицерами, писарями и почтенными старцами из народа, облачившись в лучшие одежды, уже поднимают заздравные кубки, желая вам долгоденствия. Завтра утром они соберутся у ворот дворца, чтобы лично выразить почтение.
Коу Чжунь.Я как раз хотел объявить через секретаря, что завтрашний пир отменяется. О тех, кто явится с поздравлениями, прошу мне не докладывать. Не нужно ни праздничной музыки, ни яств.
Слуги выражают повиновение и уходят. Старая Лю входит со свитком в руках.
Госпожа Коу.Что это у тебя – картина?
Лю.Сейчас я повешу свиток. Видите – на картине нарисованы мать с сыном и около них лампа. Вы еще не узнали, кто это? Конечно же, покойная госпожа, ну прямо как живая! Когда вы в столице одержали победу на экзаменах, старая госпожа уже болела и не вставала с постели. Помню, когда ей стало совсем плохо, она подозвала меня к себе…
Коу Чжунь (смахивая слезы). И что она тебе сказала?
Лю.Сначала она ничего не говорила, только передала мне этот свиток, а зачем – я не поняла. Тогда она и говорит: «Твоего молодого господина наверняка ждет блестящая карьера. Только он рос без отца, с детства привык своевольничать, а я его плохо воспитывала. Боюсь, когда он достигнет славы…» Тут она несколько раз всхлипнула, слезы потекли по лицу. Она отвернулась и больше ничего не сказала. Бедная моя госпожа, как тебе было тяжело!
(Поет.)
На мотив «Резвится дитя»
Проглядела все глаза, ожидая сына.
Умирая, не открыла, что в душе таилось…
У меня ж перед глазами – давняя картина,
И забытые тревоги вновь зашевелились.
Господин, послушай!
С детства ты был неуемен, что искал – обрел!
Мне ль, ощипанной вороне, поучать тебя, орел!
(Указывает на свиток.)
Но взгляни на этот лик – как печальна мать!
Сможешь ли хотя б на миг взор свой оторвать?
Коу Чжунь, рыдая, падает наземь, все кидаются к нему на помощь.
