Текст книги "Гарвардский баг (СИ)"
Автор книги: Мира Вольная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 41 страниц)
Глава 12
Алиса… утомляла… Сильно, уныло.
Начала утомлять еще в самом начале вечера, а теперь стала совершенно невыносимой. Милая, хорошенькая и…никак не может заткнуться. И отделаться от нее пока тоже никак, только дождаться, когда Андрей свалит в закат. А он, сука, сваливать не собирался. Сидел и скалился победно.
Ладно, сам дурак – не фиг было с ним спорить. Понимал же, что безопасник, в общем-то, прав. Что Алиса в Иннотек не только и не сколько ради работы пришла. Понаблюдал я сегодня за ней, много интересного увидел, за Семой тоже понаблюдал. И грустно-грустно мне вдруг стало.
И Славка ушла…
Вообще сегодня почти не пересекались с Вороновой, как-то не получалось до регаты. А после… После спор с Андреем случился, и новенькая на мне повисла, как винда на старом железе.
А ведь у Славки случилось что-то. Реакция странная на сообщения, на меня и того хуже. Ладно. На меня и на Алису, чего уж тут, я придурок, конечно, но не настолько отлетевший.
Поэтому и сижу рядом с Алисой и бешусь все то время, что сижу, и Андрея матом крыть хочется.
А Славка вообще от меня в какой-то момент отвернулась, потом ушла.
Воронова, я для тебя, блин, эту песню пел. Из-за тебя гитару в руки взял. Хотя последние лет десять к инструменту вообще не прикасался.
Черт!
Плевать на спор, надо за Славкой пойти, поговорить. Убедиться просто, что с ней все хорошо.
– …вообще не похоже на то, что я видела. Это так здорово, – продолжала щебетать Алиса. Я уже даже не вслушивался в слова. Зачем? Ей вполне комфортно с самой собой.
– Игорь, – раздалось рядом спасительное, – могу поговорить с тобой?
Я повернулся, тут же поднялся, заметив хмурую рожу Савельева, что-то буркнул правильно оценившей ситуацию новенькой. И Сашка развернулся на каблуках, пошел к озеру, подальше от любопытных глаз и ушей, засунув руки в карманы. Он продолжал хмуриться и казался напряженным. Заговорил, только когда мы дошли до воды.
– Ты знаешь, что случилось у Славки? – спросил без предисловий и лишних слов, подвесив мою систему на несколько мгновений.
– На нее напали, – кивнул осторожно, придав роже соответствующее выражение. Ну потому что про нападение Савельев знал. А вот про то, что не знал… И почему вообще задает вопрос, да еще в таком тоне, надо разобраться.
– И ты туда же? – раздраженно цыкнул Славкин главный вороненок. – Мне интересно, вы реально считаете окружающих тупее вас? – выплюнул зам. И я только теперь осознал, насколько он действительно зол. Не раздражен, не нервничает, а именно злится.
– Саш, вопрос не ко мне. Станислава просто…
– Нихрена все не просто, Ястреб. Я Славку знаю подольше тебя, и вижу, что с ней какая-то задница в последнее время происходит. Задница, которой раньше не было, с которой она явно не справляется. Но Воронова не говорит ничего, партизанит, мать ее. Закрылась, зашорилась и сидит. Истерика эта…
– Истерика?
Что за мать твою… Все же хорошо было. Ладно, не хорошо, но терпимо, а тут…
Сашка резко повернулся, всмотрелся в мое лицо. Руки все еще держал в карманах, и я был уверен, что пальцы сжаты в кулаки.
– Ты знаешь что-то, – не вопрос, утверждение. – Знаешь, что с ней происходит.
Черт, прокололся.
– Что за истерика, Савельев? Где Славка? – прошипел я, игнорируя его слова.
– В домике у себя должна быть, – выдохнул мужик. – Мобильник ее там, по крайней мере, – он постучал пальцем по собственному трекеру. – Ей китайцы звонили перед тем, как она ушла с этого праздника гребаной жизни. Я подумал, может, нужен суппорт. Как-то херово получается, когда все бухают и развлекаются, а Славка пашет. В общем, пошел к ней. А Воронова на ступеньках сидит и смеется. Бледная, руки дрожат, глаза шальные. Плохой смех, Ястреб, невероятно дерьмовый. Люди, у которых все хорошо, так не смеются.
– И ты сейчас здесь? – прорычал, делая шаг к Савельеву. Кажется, злость – это заразно.
– Она успокоилась, – поднял он руки в примирительном жесте, – вроде бы… Шутила даже. Сказала, что устала просто. Что мать позвонила и накрутила ее. Ее мать может, конечно, только… не верится что-то. Воронова злится обычно, – снова засунул Сашка руки в карманы, уставился на песок под ногами, – после таких звонков, ворчит, огрызается. Истерики не было ни разу…
– А тут случилась, – перебил вороненка нетерпеливо. – Она успокоилась, и ты ушел…
– Она почти выгнала меня! – вскинулся Савельев. – Дверь перед носом закрыла. Надо было ломиться?
– Ясно, – дернул башкой. – Ко мне зачем пришел?
– Поговорить. Чтобы ты не давил на нее, чтобы не дергал. Ты знаешь, что происходит, должен понимать, что…
– Я тебя услышал, – кивнул и развернулся назад к беседкам, от них направился к домикам. К Славке шел. Чтобы проверить, чтобы понять, что случилось, просто убедиться, что с ней все действительно нормально.
«Сбежал, Ястреб? – пришло сообщение на трекер от Андрея, когда я сворачивал на нужную тропинку. – Это ты удачно, конечно, ситуацией воспользовался. И не жалко тебе Алису? Она теперь сидит, губы дует», – прилетело еще одно следом.
«Ну так утешь», – быстро набрал я и поставил блок на входящие, потому что Алиса за этот вечер реально затрахала, потому что плевать стало на Андрея, потому что я уже подходил к Славкиному домику. И внутри горел свет. И… в жопу Алису и Тарасова вместе с ней.
Я поставил было ногу на первую ступеньку крыльца, когда взгляд наткнулся на кусок пластика на земле. Просто, мать его, валяющийся на земле мобильник.
Наверняка, Вороновой…
Я поднял с земли телефон, повертел в руке, а потом вывел на экран клавиатуру. Это наш смарт, и, скорее всего, Славка ключ не сносила. Тот, который универсальный, значит…
Я ввел код.
Меньше, чем полсекунды. Короткий миг между вдохом и выдохом, и я смотрел на текст перед собой. На полный желчи текст. Слова, из которых совершенно ясно, что одной разрисованной дверью урод не ограничился. Он следит за Славкиной квартирой. И не просто следит, а хочет, чтобы Славка об этом знала.
Я пролистал сообщения.
Длинную, сука, переписку. Он доставал ее каждый день, этими гребаными «преветами», звал Стасей, дергал, давил, явно издевался. И, скорее всего, терял терпение, потому что ни на одно сообщение ответа так и не получил.
Воронова, мать твою!
Я сжал мобильник в руке, через миг уже ломился к Славке в дверь.
– Слав! – позвал, стукнув пару раз по темному дереву.
Ничего. Ни шороха, ни звука.
– Слав, у тебя свет горит, – вздохнул. – Ты не спишь.
Снова ничего.
– Слав, я ведь могу и замок вскрыть.
Тишина.
– Воронова, не заставляй меня поднимать на уши весь долбанный Лейк и его персонал.
Ноль.
– Я серьёзно сейчас. Прекращай меня игнорировать и открой эту сраную дверь.
– Я тебя не игнорирую, – донеслось тут же, а потом дверь все-таки распахнулась. Славка скрестила руки на груди, замерев в проеме, вздернула упрямо острый подбородок, в глазах – почти вызов. – Зачем пришел?
Я зло дернул уголком губ, вытянул руку со смартом, снова открыв сообщение.
– Ничего не хочешь мне рассказать? – процедил, раздражаясь.
Неделя… Она почти гребаную неделю молча читала эти уродские анонимки и никому ничего не говорила. Про сегодняшнюю тоже наверняка бы и слова не сказала.
– Откуда…
– Ты, наверное, его уронила, когда истерика случилась, да, Слав? – я опустил руки на тонкие плечи, отодвинул Славку в сторону и вошел внутрь, закрывая дверь. Хрен тебе, золотая рыбка. – Так что, Слав? Поговорим? Мне кажется, что пора.
Воронова сжала виски.
– А о чем говорить, Игорь? – вздохнула, прижимаясь спиной к косяку у двери. Снова руки скрестила. Волосы свободно падали на плечи темной, бархатной волной, босая, спортивные штаны слишком низко на бердах, майка обтягивает, облепляет.
Черт!
Похоть шарахнула в голову тут же. А Славка в своей лучшей манере ни хрена не замечала. Продолжала говорить, пока я душил это темное и жадное в себе.
– Мне кажется, ты все прочел. Все понял. Он теперь следит за квартирой, может не только за квартирой… Хрен его знает, как долго это продолжается. Может, с самого начала. Но… какая, в сущности, разница?
– Почему ты мне ничего не сказала? – тряхнул я башкой, всматриваясь в бледное лицо. Пришел в себя моментально, как только услышал, увидел страх на уверенном обычно лице.
– И когда я должна была тебе сказать? – сильнее вжалась Воронова в косяк. – И почему вообще тебе?
– Когда угодно! В любой момент! Ты неделю от него сообщения получаешь, – прорычал, швырнув Славкин телефон на диван.
– И что? Что бы ты сделал? – еще выше вздернула она подбородок. – Думаешь, я не пыталась его отследить или заблокировать? Это одноразовые номера, Ястреб, он их меняет примерно раз в два дня, генерит новые, пишет эти сообщения.
– Воронова, – я сжал пальцами переносицу, – он неделю тебя дергал за ниточки, как куклу, и ты терпела. Что это за мазохизм? Объяснишь? Почему номер не сменила?
– Сменить номер и показать, насколько он меня действительно достал? Ты в своем уме, Ястреб? – она оторвалась от стены, уперлась ладонями мне в грудь, отталкивая. – Ты зачем вообще пришел? Чтобы в очередной раз мне мозг вынести? Поковыряться и успокоить собственную совесть? Типа смотри, я сделал все, что мог, похлопал тебя по спине, подержал за руку, могу валить, – снова легко толкнула, зло сверкая глазами лисьими. – Вали отсюда, Ястреб. Возвращайся к остальным. Ты…
Я перехватил тонкие руки, сжимая собственные пальцы на запястьях прежде, чем она толкнула снова. Удержал. Ее пульс шкалил. А Воронова натянулась и застыла. Только вдохнула шумно и длинно, задрав ко мне голову.
– Бесишься? Или это ревность, Слава? – сощурился, склоняясь к ней.
– Какая к херам ревность? – дернулась Славка. – Вы сегодня все перегрелись? Да отпусти ты меня! – рванулась сильнее, заставляя все-таки разжать пальцы. Отступила на шаг, уставилась зло, а потом вообще отвернулась.
– Слав? Посмотри на меня, – позвал.
Воронова голову не подняла. Злилась все еще, напряженная. Ощетинилась вся.
– Слав… – я вздохнул.
Черт. Никогда не умел вот это вот все. Видимо, пора учиться.
– Я беспокоюсь, Сашка беспокоится, – повторил и развернул ее к себе, не встречая особого сопротивления. Вот только голову она не подняла, смотрела себе под ноги упрямо, наверняка хмурилась и поджимала губы. Голая кожа под пальцами нежная. Мурашки. – И ты об этом знаешь.
Собственную лапу пришлось отдергивать. Еще секунда и точно бы сорвался.
– Да, – очень тихо.
Я втянул носом воздух, пытаясь сбить градус напряжения и злости, даже улыбнулся в ответ на несмелое подтверждение. Уже что-то, правда?
Отступил на шаг, потом еще, опустился на диван.
– Садись. Давай разберемся с твоим преследователем, Слав, – с места она не сдвинулась, голову не подняла. – Я хочу помочь, Воронова. Я могу помочь.
– Ты чудовище, – пробормотала Славка, неохотно поднимая на меня взгляд. Недоверчивый, невероятно настороженный.
Почему ты никому не веришь, Слава?
– Деятельное чудовище, Ястреб, – добавила Воронова, усмехнувшись.
– Да, – кивнул согласно, махнув рукой на диван. – Ты полгода почти со мной работаешь, должна была понять.
– Я с первого дня все поняла, Ястреб. Как только увидела тебя, – покачала она головой, но все-таки села рядом. – У тебя есть какие-то мысли? – сощурилась.
– Предлагаю набрать Черту, попросить его приглядеть за квартирой и попробовать выяснить, кто занимается тем же. И номер тебе я все-таки поменяю. Впереди еще два дня, и ты не будешь дергаться из-за сраных сообщений вместо того, чтобы отдыхать.
– Контакты… – нахмурилась Славка. – Мама и…
– Энджи обновит им твои контакты, – я вложил в ее руки телефон, не прекращая говорить. – Просмотришь книгу, скажешь просто, кому не высылать обновление. Зина с тобой?
Но через пару минут Воронова вернулась. Откинулась на спинку и снова скрестила руки на груди.
– Я не буду менять номер, Игорь.
– Слав…
– Я не хочу давать ему понять, что он имеет какое-то влияние на мою жизнь, что может контролировать и управлять мной, – твердо и жестко, глядя перед собой в темноту за окном.
А я склонил голову к плечу, снова подавил тяжелый вздох. Не потому, что сложно с ней, потому что не пускает к себе.
– Я ничего не говорил про блокировку, Воронова. Анон не поймет, что ты поменяла номер.
– В смысле? Предлагаешь мне таскать второй телефон? В чем суть, брат? – повернулась девчонка ко мне.
– Не надо тебе будет ничего таскать. Просто скопируем симку ко мне, а у тебя будет новая, все твои контакты со старого номера удалим. Пусть придурок шлет свои сообщения, пусть видит, что они доходят до адресата, пусть продолжает беситься от твоего молчания, – пожал плечами. – И пока он бесится, мы все же попробуем его отследить.
Хотелось обнять ее, прижать, успокоить. Но все, что я мог себе сейчас позволить, просто сжать ладонь, лежащую теперь на коленях, и тут же убрать собственную руку.
Славка задумалась, передернула плечами, растирая тонкие пальцы.
– Ты дашь мне знать, о чем он пишет? Если… если там будет что-то важное? Что-то новое? – и взгляд серьезный и опять настороженный, как у дикого зверька.
– Да. Обещаю, – улыбнулся. – Набираю Черту?
Воронова только кивнула и подхватила со столика Зину, разблокировала свой смарт, приступая к синхронизации и переносу, а я набрал Серого.
– Я тебя понял, – прогудел Черт через пятнадцать минут разговора. – Станислава рядом?
– Да, – кивнул, покосившись на Славку.
– Поставь меня на громкую. Надо пару вопросов ей задать.
– Серый, – протянул, предупреждая. Я не изменил решения и не хотел поганить Вороновой отдых, обсуждая Нестерова, Сухорукова и все, что с этим связано, до конца отдыха.
– Я помню, – усмехнулся Лысый. – Речь не об этом, не рычи.
– Энджи, громкая связь, – отдал я приказ помощнице. И Славка оторвалась от Зины, снова откидываясь на диван. Она, само собой, слышала весь разговор. Мое рычание тоже.
– Добрый вечер, Станислава. Ответите на несколько вопросов? – прогудел Черт, и так это было сказано, что, если бы Серый стоял сейчас передо мной, я бы ему точно по роже съездил. Просто для профилактики.
– Скорее ночи, Сергей. Половина второго уже, – фыркнула Славка, дернув уголком губ. – Спрашивайте.
– Вы знаете что-то о своих соседях? Можете рассказать? Это поможет сэкономить время.
– Попробую. Но, боюсь, особенно не помогу. Я почти не вижусь с ними, графики… знаете ли, не совпадают.
Серый понятливо хмыкнул.
– Вы начните, а там посмотрим, – и снова эти бесящие интонации.
– Хорошо. – Воронова сильнее откинулась назад, прикрыла глаза. А я взгляда не мог оторвать от изящной шеи, от тонкой бьющейся жилки, от медленно вздымающейся груди.
Эта майка – гребаная жесть!
– На этаже еще две квартиры, – продолжала Славка, наверняка не догадываясь, что творит. – Одна справа – трехкомнатная, вторая по прямой от лифа – однокомнатная. В первой живет семья с ребенком. Оксана и вроде бы Алексей, как ребенка зовут не знаю, но он маленький. Въехали до меня. В однокомнатной – Екатерина Николаева Штольц, ей где-то под семьдесят, и, если правильно, помню, до середины сентября она будет за городом. Каждый год в начале лета уезжает, возвращается в пятнадцатых числах. С верхнего этажа кто соседи, не знаю. Кажется, что даже не видела их не разу. Зато слышала, они ссорятся постоянно. Квартира подо мной – пустая.
– Часто в доме жильцы меняются? – спросил Черт.
– Не уверена, – покачала Славка головой. – Но несколько квартир точно сдаются постоянно.
– А кто за квартирой бабули присматривает, знаете?
– Такая же бабуля из соседнего подъезда, – махнула Воронова рукой. – То ли Антонина Васильевна, то ли Антонина Витальевна. Раз в неделю примерно приходит, в субботу или воскресенье.
– Знаете, у кого какие помощники дома?
– У Екатерины Николаевны наша Лиз стоит, про остальных не знаю, – пожала Славка плечами, запуская пальцы в волосы и почему-то дернулась, взгляд заметался по комнате, участилось дыхание.
– Думаю, этого хватит пока. Еще что-то, что мне надо знать? – задал следующий вопрос Лысый.
– В общем-то, нет, но… У нас две консьержки. Валентина Романовна и Любовь Геннадьевна. Первая работает с понедельника по четверг, вторая с четверга по воскресенье. Обе давно, обе как… – голос Вороновой почти звенел.
– Цепные псы, видимо, – проворчал я, вклиниваясь в разговор. – Я с первой пересекался, Лысый, тот еще Троян.
– Отлично. На этом пока все, – Черт явно улыбался. – Дам знать, как только что-то выясню. Не волнуйтесь, Станислава, – так проникновенно, что желание почесать о наглую рожу Серого кулаки подскочило еще на несколько пунктов. – До скорой, надеюсь, встречи.
– Помечтай, – рыкнул я, сбрасывая звонок. Выдохнул, вдохнул. Посмотрел на Воронову, сумев справиться с собой. А Славка все еще была напряжена, побледнела и скукожилась.
– Что случилось? – спросил, заглядывая Вороновой в глаза. – Ты вдруг напряглась.
Слава осторожно положила планшет на кофейный столик. Опять потерла запястья.
– Я просто не думала… что он может быть так близко… – она растирала и растирала руки, говорила совсем тихо. – В моем же доме. Не подумала даже, когда ты с Сергеем говорил. А тут… Он ведь и правда может быть… – она посмотрела на меня. Полные страха глаза. Такая потерянная… как ребенок.
– Славка… – я все-таки сдался.
Притянул ее рывком к себе, обнял, ощущая под пальцами птичьи косточки.
Воронова даже не сопротивлялась, только пискнула тихонько и вцепилась в мою толстовку почти до побелевших костяшек. Лбом беспокойным уткнулась мне куда-то в ключицу.
Дышала тихо-тихо.
– Я тут, Славка, – прошептал в макушку, крепче прижимая к себе.
Воронова драно кивнула и ухватилась крепче.
Вот так. Держись, цепляйся за меня.
И я обнимал ее, гладил по спине, прислушивался к дыханию. Сейчас казалось, что Славка похудела. Совсем тонкая, как цыпленок. Острые лопатки и позвонки под пальцами, почти прозрачная кожа на запястьях. Нежная. Вся кукольная и маленькая очень вдруг.
– Извини. Я что-то расклеилась, – вздохнула Воронова, и пальцы сжались на темной ткани с такой силой, что послышался треск.
Я провел рукой по шелковым волосам, устроил подбородок на ее макушке. Погладил костяшки, пробуя расслабить ее руки.
– Я все понимаю, Слав. – кивнул собственным мыслям. – На тебя много свалилось в последнее время. Все хорош…
– Это не повод вести себя… так, – пробормотала она недовольно, перебивая. – Не повод грузить тебя, держать здесь. Там, – чуть повернула она подбородок, указывая им на окно, – наверняка, интереснее, чем здесь, со мной. Они еще не разошлись, ждут тебя.
– Кстати, об этом, – я снова провел рукой вдоль позвоночника, от шеи, по лопаткам, к тонкой талии, замечая мурашки и немного сбившееся дыхание, – ты напрасно ревнуешь, Слав.
– Опять ты… – забарахталась Воронова, но я только крепче ее прижал, не отпуская, перетягивая к себе на колени.
Вот так гораздо лучше. Удобнее. Ближе.
– Не перебивай, – проговорил нарочито строго. – Мы с Андреем поспорили, я должен был провести с новенькой этот вечер, и…
– Меня это не касается, – пробухтела Славка, но заметно расслабилась и перестала возиться, облегчая мне задачу. Еще немного такой возни, и я бы ее на этом диване разложил.
– Врушка, – хмыкнул. – В любом случае, я хочу, чтобы ты знала. Понятия не имею, что там у Алисы за обстоятельства, но к нам она не только за работой пришла.
– На охоту за мужиком? – спросила Слава, поднимая голову.
А я в глаза ее залип. Уже не такие испуганные, больше удивленные. Теплые такие, бархатные.
– Ага, – единственное, что смог выдавить, и снова пробежал пальцами по темным волосам, коснулся скулы. Едва-едва, но и этого хватило. – Ты перекинула контакты?
Сладкая девочка. Зрачки тут же расширились, сбилось дыхание.
– Контакты?
– Да, Воронова, контакты, – не удержался от улыбки. – Все готово? Можем тебе новый номер ставить?
– А… Да, – неловко кивнула, моргнула. И потянулась к телефону и Зине. Пришлось ослаблять хватку, отпускать ее от себя. Радовало только то, что она теперь казалась спокойнее, чем еще несколько мгновений назад. Не такой испуганной.
Она села рядом, протянула мне планшет и смарт и растерла руками лицо, скорее всего, чтобы скрыть румянец. И пришлось опять прятать от нее улыбку.
Я почти спокойно взял у Вороновой оба устройства и ушел в настройки и новую учетку, чтобы прицепить сгенерированный Энджи номер и навесить на старый пару простеньких ботов.
Здесь, с планшетом, я урода, конечно, не поймаю, для этого другое железо нужно, но данные, хоть какие-то, пусть даже крошки, собрать смогу.
И надо бы еще с Виктором поговорить, узнать, что можно сделать, чтобы официально дать делу ход, чтобы, в случае чего, было чем прикрыться.
Аккуратно только надо.
Келер, конечно, не трепло, но внимание лучше ко всему к этому меньше привлекать. По крайней мере, пока я не пойму, с чем и кем имею дело.
На все ушло не больше получаса. Ничего сложного, просто пару строк прописать для моего смарта и смарта Славки. Вот только, когда я поднял голову от мобильников и готов был вернуть Вороновой ее, понял, что сегодня уже не актуально.
Слава спала. В явно неудобной позе: поджав под себя ноги, повернув голову набок, обняв себя правой рукой за талию.
Я хмыкнул. Легенды не врут: тестеры и разрабы спать могут даже стоя.
Осторожно поднялся на ноги, отложив гаджеты, и пошел к спальне, чтобы расстелить постель. Внутри домики более или менее одинаковые, Славкин был похож на мой, почти как однояйцевый близнец, так что ориентировался я без проблем. Даже покрывало на кровати такого же песочного цвета, как и на моей. Я сдернул его, бросил на кресло и откинул одеяло, поправляя подушки. Приглушил свет. И только после этого вернулся за Славкой, подхватил ее аккуратно.
Воронова завозилась, что-то пробормотала и сжалась в моих лапах болезненно-натянутой пружиной. Будто спрятаться хотела. А я почти не дышал, стараясь не разбудить. Осторожно опустил на кровать, укрыл и вернулся в комнату, чтобы забрать свой мобильник и уйти.
Славке необходимо поспать, очень. И лучше завтра до обеда.
Надо, кстати, поговорить с Борисычем и сменить настройки в ее сопровождающем боте, чтобы не будили, чтобы дали нормально отдохнуть и прийти в себя. Гендир наверняка заметил, что с ней что-то происходит, возражать точно не станет.
Я потянулся к своему мобильнику, чтобы набрать сообщение, но так ничего и не сделал.
Телефон мигал входящим.
«Превет! Стася, ты все еще не дома. И мне это очень не нравится. У меня для тебя новый подарок, и ты должна была получить его сегодня! Не зли меня, Стася. Тебе не понравится, если я разозлюсь!»
Су-у-у-ка-а-а…
Я сжал челюсти, вывел на экран окно с ботом-трекером, хрустнул шеей.
Не густо пока. Но это только пока.
Давай, тварь, злись. Злись и пиши. Чем больше напишешь, тем быстрее я тебя кровью харкать заставлю.
Я снова размял шею, убрал телефон в карман и уже сделал шаг к двери, когда из спальни донесся какой-то непонятный звук, заставляя напрячься. Шваркнул по и без того натянутым нервам. Что делаю, я в тот момент соображал не особенно. Просто как хлестнуло по спине. И ноги сами понесли назад.
Просто, чтобы проверить, просто, чтобы убедиться, что здесь никого нет, что никто не шарится под окнами, не торчит напротив, что все закрыто и камеры с сигналкой работают.
Слава…
Слава ворочалась и что-то едва слышно бормотала. Хмурилась и подрагивала во сне, будто замерзла.
– Прости… – тихо выдохнула, когда я склонился, чтобы поправить одеяло, и свернулась калачиком еще туже. Всхлипнула. Задышала чаще, простонала отрывисто.
Мля…
– Тише, Слава, – опустился на пол рядом. – Все хорошо. Я здесь, никуда не ухожу. Все хорошо, – я коснулся волос, погладил по голове, очень осторожно. Гладил, пропуская шелк сквозь пальцы, залипал на отблески ночника в ореховых прядях, что-то шептал невнятное, пока Воронова не затихла, не перестала сжиматься и хмуриться, пока не выровнялось дыхание. Но, стоило убрать руку, попробовать подняться, Славка снова задышала часто и хрипло, опять вся скукожилась, вернулась почти моментально дрожь.
Ясно-понятно…
Кажется, к себе я сегодня не попаду.
Я стащил через голову толстовку, швырнул ее на кресло к покрывалу, снял обувь и все-таки набрал сообщение Борисычу и поменял настройки в боте.
Утро обещает быть забавным и наверняка полным возмущения.
Я аккуратно опустился рядом с Вороновой поверх одеяла, подгреб ее к себе и закрыл глаза, поглаживая Славку по спине.
Затихла она довольно быстро, забросила на меня руки и засопела в шею.
А я дышал ее солнечным запахом, рассматривал ее спящую, словно воровал эти мгновения, и почти ни о чем не думал. Разве что…
Стало понятно, почему Воронова похудела, почему казалась уставшей, откуда эти синяки под глазами. Если каждая ее ночь похожа на эту, вряд ли она нормально спала хоть одну из них.
Спи, Славка, я тут.
В отличие от меня, остаток ночи у Славки прошел спокойно.
Без судорожных вдохов и выдохов, шепота, дрожи в тонком теле. Воронова только жалась ко мне судорожно и как-то болезненно-ломко, только цеплялась.
А я не мог уснуть. Смотрел на нее в полумраке, слушал мерное дыхание. Думал.
Много о чем думал, на самом деле.
И о сталкере ее, и о реакции сегодняшней на Алису, и о том, что, оказывается, несмотря на почти полгода работы рядом, практически ничего о Вороновой не знал. Слава всегда была уверенной, яркой. Умела держать удар, ставить на место зарвавшийся молодняк, сражаться в переговорках и кабинетах. Улыбалась всегда. А сейчас…
Я не знал ее такую – маленькую, напуганную и отчаянно-уставшую из-за того, что происходит. Растерянную, не понимающую, что делать, но все равно так усиленно охраняющую свое прошлое и независимость. Не предполагал даже.
А вот сраный сталкер знал, видимо. Потому что бьет, сука, слишком уж прицельно, не вслепую, а по наводке. И дело не только в зайце этом гребаном. Анон забирает у Славки контроль, выбивает почву у нее из-под ног очень точно. Злит, дергает.
Ведь неспроста именно сообщения, а не звонки.
Я просмотрел… Все в разное время, разной тональности – он писал ей как другу, как ребенку, как старшей сестре. Только «превет» это чертово одно и то же, только Стася почти в каждом втором тексте. Чтобы точно знала, точно понимала. Миксует их тон, от заискивающего до угрожающего. Чтобы точно никакой определенности и понимания. И больше всего в этой ситуации бесит то, что у него получается. Слава пытается не вязнуть, но не выходит.
Я выдохнул драно и тихо, попробовал унять злость и мечущиеся в башке мысли. Собрать в одной строке все то, что получилось узнать. На самом деле, не так уж много, но…
Я его достану.
Достану, и он кровью умоется. Больной ублюдок.
Я снова выдохнул тихо, сквозь стиснутые челюсти, поправил сползшее с девчонки одеяло и закрыл глаза, прикидывая план.
Спи, Славка. Я его прижму.
Улыбнулся в темноту и наконец-то смог и сам провалиться в сон.
Проснулся из-за возмущенной возни под боком и из-за того, что то теплое и солнечное, что дурманило меня всю ночь, закидывало на меня ноги и пробовало втиснуться плотнее, сейчас пыталось удрать. Громко и настойчиво.
– Ты так торопишься? – голос с утра был хриплым, глаза открывать не торопился, только хватку на талии усилил. – Доброе утро, кстати.
– Я-а-а, – Славкин голос был не лучше моего, – что ты здесь делаешь?
– А ты с утра не очень хорошо соображаешь, да? – усмехнулся.
– Ястребов! – громким грозным шепотом.
– М-м-м? – спросил, переворачиваясь на бок. – Не дергайся, мы все равно уже везде опоздали, так что можно еще поваляться и досмотреть сны, – я уткнулся носом куда-то в шею и закинул на Воронову ногу, чтобы не шевелилась.
– Мои сны лучше не досматривать, – проворчала она скорее раздраженно, чем испуганно, и это чертовски радовало. – Почему ты считаешь, что мы везде опоздали? Ты….
– Я попросил тебя не будить и не дергать, изменил настройки бота. А так как я тут с тобой, в силу некоторых обстоятельств, полагаю, что тоже везде опоздал.
– Ты не мог… Это шутка, да? – дернулась она, чуть не заехав мне по носу.
– Энджи, который час? – обратился я к помощнице, нарочито тяжело вздыхая.
– Половина двенадцатого, князь Игорь, – отозвалась охотно ИИ из мобильника.
Славка придушенно пискнула.
– Игорь, блин! – она легко повернулась в моих лапах, толкнула в грудь, заерзала, завозилась опять. Снова повернулась спиной, пробуя выбраться. Барахталась и пищала. Смешно, если бы не… Если бы не ерзала вот так, задницей своей. Не прогибалась в спине.
– Там же… – снова попробовала она что-то до меня донести.
Вот только поздно. Я не выдержал.
Когда желанная женщина. Еще сонная, теплая, мягкая прижимается вот так…
Рывком ее к себе, перекатился, чтобы подмять, чтобы запереть собственным телом. Всмотрелся в лицо.
Растрепанная. Сладкая, жаркая. Знакомая хмурая складочка на лбу.
Выдохнула. Рвано так, длинно, приоткрыла рот. Зрачок – на всю радужку.
А у меня стояк утренний, и вообще стояк из-за нее постоянный.
– Ты как маленькая, Воронова. – провел я носом вдоль жилки на шее. Дурея совершенно. – Тебе не говорили, что нельзя задницей елозить по мужику с утренним стояком? – спросил хрипло, отстраняясь. Жестче, чем, наверное, нужно было.
– Что? – отрывисто переспросила девчонка. Глаза огромные, та самая жилка на шее с ума сходит.
– Отвечай, – покачал головой. – Не говорили?
– Ты… – все так же тихо, неуверенно. Почти испуганно. – Я просто хотела подняться… Я…
– Формулируй, Воронова, – прошептал, вжимаясь в нее бедрами. – Только убедительно, потому что у тебя пульс зашкаливает, глаза бешеные, – я зарылся в темную копну рукой. Кайфуя, почти дурея, стискивая челюсти до хруста и скрипа.
Воронова не двигалась, не шевелилась и, кажется, даже не дышала. Замерла.
А я ждал. Почти подыхал от скручивающей похоти, но, сука, ждал. Потому что сама. Должна сама. Но она просто смотрела на меня и дышала едва слышно. И будто моргнуть боялась.
На хер пошлет? Оттолкнет?
Что, Слава?
И в следующий миг выражение лисьих глаз вдруг изменилось. Они зажглись горячим и голодным. Почти злым.
– Да ну его нахер все, – рыкнула Воронова и подалась ко мне, впиваясь в губы, цепляясь за плечи, выгибаясь, как надо. Охренительно кайфово.
Да!
Я смял ее рот, перехватывая инициативу тут же, втискивая Славку в себя, вдавливая тело податливое в собственное каменное и напряженное.
Ласкал ее губы, прикусывал, втягивал в рот. Дурел от каждого движения. От того, что держать ее мог, прижимать, целовать.
Невозможно вкусная. Нереально горячая.
И пальцы тонкие за плечи цеплялись, и поддавалась она мне, плавилась так, как надо, так, как хотелось. Гнулась, всхлипывала так сладко, крышесносно, царапала шею ноготками.
Горячо и бешено.
Она отвечала так, как будто тоже была голодной, не могла терпеть, не могла оторваться. Я глотал ее дыхание, вкус, едва слышные всхлипы. И в башке мутнело все больше и больше.
