Текст книги "Гарвардский баг (СИ)"
Автор книги: Мира Вольная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)
– Ты собралась кодить здесь? – дожимал он несчастную. Дарья судорожно сглотнула.
– Даш, – улыбнулась я, – за стенкой переговорка, иди туда.
Новенькая благодарно кивнула и через секунду вылетела за дверь, прижимая к груди планшет.
– Совсем запугал девчонку, – цокнула я, поднимаясь на ноги и собираясь идти на выручку невезучей Дашке. Идиоту понятно, что за десять минут она не справится с тем, что успела натворить.
Но сделать даже шага мне не дали. Жесткие пальцы обхватили запястье, а в следующий миг я уже сидела на чертовом диване.
– Далеко собралась, Воронова? – сощурился Ястребов, чуть склоняясь ко мне. Его пальцы на запястье сомкнулись немного сильнее. Не больно… но опять так… что пробрало. Промаршировали по позвоночнику мурашки.
– К себе, – пожала я плечами, стараясь не съеживаться от его взгляда и надеясь, что Игорь поведется на маленькую ложь.
– Да неужели? – скривил он уголки губ, – А я думаю, что ты сейчас своей болезной помогать пойдешь.
Не повелся.
– Ну ты же понимаешь, что она не успеет, Игорь, – все-таки высвободила я руку. Плохо. Плохо на меня действуют его прикосновения, даже когда он такой… Раздраженный и взвинченный. – А терять…
– Понимаю. Но это ее косяк.
– Ястребов, она просто хотела…
– Плевать мне, что она хотела! – выпрямился Ястреб, морозя меня своим взглядом, голосом, всей своей позой. – Ответственность…
– Это и моя ответственность тоже! – рыкнула, перебивая. – Я не проследила и не донесла до девчонки светлую мысль о возможных последствиях. Мой косяк, мне и исправлять, – снова попробовала подняться на ноги. И на этот раз мне позволили, вот только… Только зря я это сделала, теперь расстояния между нами совсем не осталось.
– Воронова…
– Не шипи на меня, – отчеканила, стараясь держать себя в руках и давить, давить гребаную похоть, не обращать внимания на его запах, не смотреть на жесткую линию губ, на темные от щетины скулы, а главное не тонуть в тягучей, холодной ртути взгляда. – За десять минут она не успеет, – повторила зачем-то очевидное.
– Ты это уже говорила, – скрестил он руки на груди.
– Кравцова – мой миньон, и только мне решать, что… – и оборвала себя на полуслове, всматриваясь в сталь взгляда и теряя дар речи.
Он не собирался ее выгонять… Он…
– Ты издеваешься, да? – протянула. – Ты оставишь ее. Ты, гребаный тролль, споришь со мной, только потому… Почему ты со мной споришь? – спросила, следя за выражением лица Ястребова. А он вдруг расплылся в ленивой, какой-то совершенно кошачьей и очень довольной улыбке, подался ко мне, склоняясь к уху. Выдохнул.
– Ты очень вкусная, когда злишься, Воронова. Глаз не оторвать, – прошептал бархатно, длинно, обжигая дыханием.
– Ты… – я вздрогнула, сглотнула, открыла и закрыла рот, ощущая, как мурашки расползаются по всему телу, ощущая, как вдруг душно и тесно здесь стало. Вот так, рядом с ним, почти касаясь его щеки своей.
– Я? – выгнул он бровь, отстраняясь, и посмотрел так… Так, как будто все понял, как будто кайф ловил от каждого моего слова, движения, реакции. В серых глазах притаился смех.
– Придушу тебя, – процедила сквозь сжатые зубы, ощущая, как начинаю раздражаться. Весело ему, стебется он!
– Обещания-обещания… – покачал Ястреб головой.
Я рыкнула, развернулась и метнулась к двери, желая оказаться как можно дальше от Ястребова.
Убью ведь, убью нахер, чтобы не мучаться, и сразу дышать станет легче, и проще, и… свободнее. Да.
Створка двери услужливо распахнулась, я сделала следующий шаг, но выйти в коридор так и не успела…
– Что, и даже не посмотришь, что она успеет за десять минут? – донеслось насмешливо-любопытное.
Я замерла…
Сука, знает, куда целиться.
…медленно развернулась, вскинула подбородок.
– Ястребов, ты… ты невозможен просто, – выдохнула, отступила назад и оперлась спиной о стену, закрывая глаза и стараясь унять злость.
– К твоим услугам, – пророкотал Игорь. Я на комментарий не отреагировала.
Вернулась к столу, оперлась о него бедром, наблюдая за тем, как Ястреб убирает с голографа следы деятельности Кравцовой и набирает сообщение.
– Андрею? – кивнула головой на трекер.
– Да. И охране.
Я только усмехнулась и дальше вопросов задавать не стала. Понятно, что такой косяк без внимания оставлять глупо с учетом утечки данных, как, впрочем, и понятно, что Кравцова действительно просто накосячила. Глупо лезть в хранилище банка на глазах у вооруженной гвардии. Проще и быстрее самоубиться самостоятельно… Что, в общем-то, она и сделала.
Своей дурацкой выходкой наивная Даша обеспечила себе постоянное наблюдение и дополнительную проверку на выходе, а то и несколько до конца своего пребывания в Иннотек. Хорошо, если в задницу ей не полезут. Наши молодчики могут, у них тормозов вообще нет.
– Келер забрал вчера то, что осталось от твоего телефона, Слав, – наконец-то оторвался Игорь от клавиатуры, вырывая меня из мыслей.
Я вздрогнула, когда смысл слов дошел до сознания. Не знаю, почему. Возможно потому, что не ожидала от этого ничего хорошего.
– И? – напряглась внутренне, пытаясь считать эмоции Ястреба. Но его разве считаешь? Закрыт и застегнут. Хмурится опять.
– С ним… С тем, что осталось, сейчас работают в лаборатории. Пока непонятно, что вытащат. На самом деле, кажется, что немного. Но…
– Все же что-то да вытащат, да? – перебила Ястреба. – Например, последние звонки и команды, запросы.
– Да. И поэтому хочу знать, нет ли там чего-то… особенного, – он смотрел на меня, отслеживал реакцию, как и я его. Темная и мутная. – Чего-то такого… Что ты бы не хотела, чтобы кто-то видел.
Он смотрел открыто и сосредоточенно, а я не смогла сдержаться. Улыбка сама растянула губы наверняка не особенно приятная улыбка.
– Я тестировщик, Игорь, не пользователь. К собственной безопасности отношусь серьезно и фотки сомнительного содержания в телефоне не храню. На самом деле, вообще никаких фоток не храню. У меня даже карта заведена на отдельный номер, на отдельную симку, – я постучала пальцем по трекеру.
– В этом я не сомневаюсь, – хмыкнул Ястреб, – слишком серьезная у тебя система безопасности дома. Но может есть что-то…
Он явно пытался подобрать слова, объяснить мне, и явно испытывал с этим какие-то сложности. Только я не понимала, что не так… Почему он вдруг говорит, выглядит как будто взрыва ждет.
– Что-то – что? – решила помочь, игнорируя слова о системе безопасности в квартире. В конце концов мои тараканы не обязаны танцевать и в его голове.
– Ты не хочешь облегчать мне задачу, да? – вздохнул Ястреб, я просто пожала плечами. – Черт, Воронова! – вдруг прорычал он. Сократил расстояние между нами, остановился напротив, опустил руки на плечи. Будто боялся, что я дам деру. Смотрел опять тягуче, тревожно…
– Да скажи уже наконец, – всплеснула руками.
– Прошлое, Слава, – отчеканил он и удержал на месте, потому что я действительно была готова шарахнуться в сторону. – Твое гребаное прошлое. Твой сталкер.
Я еще раз дернулась. Слабо. Скорее по инерции. Зажмурилась.
– Отпусти меня, – процедила сквозь зубы, опустила руки, сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
– Нет. Говори, Слава, – Ястреб крепче сжал мои плечи.
– В телефоне ничего не было, – упрямо покачала головой, беря себя в руки.
Я не собиралась рассказывать. Тем более… Даже, если бы собиралась, что я ему скажу? Что тот, кто знал про Вареника, про это «превет!» и кривое пятнадцать, что тот, кто мог мне о них напомнить – мертв уже год как? Очень полезная информация. Ага. Прям офигенно полезная…
Я никому не рассказывала про это. Никогда. Я вообще мало говорила. И когда меня нашли, и после. Даже менты не знали. Видели, скорее всего, но ни хрена не поняли. Не до того было.
– Слава…
– Тема закрыта, Ястребов, – покачала головой, освобождаясь от захвата. – Я не хочу это обсуждать. А телефон… пусть копаются. Пусть отследят передвижения после того, как Мирошкин его забрал. Уж это сделать можно совершенно точно.
Бля, Воронова! – серые глаза снова сверкнули сталью. Ястребов явно хотел добавить что-то еще, но не успел. Дверь за моей спиной отъехала в сторону, и на пороге застыла Кравцова. Кравцова, наматывающая сопли на кулак. С подрагивающими губами и глазами полными слез.
Игорь задержал на Дарье взгляд. Осмотрел придирчиво с ног до головы, склонил голову набок. И она сломалась окончательно. Хлюпнула, вздохнула.
– У… у… не вышло… – пропищала девчушка потеряно. Выглядела такой несчастной… Прям сесть, обнять и плакать. В глаза не смотрела, сжимала в руках планшет, чуть ли не дрожала. – Я… не успела… Н-не могу…
– Садись, – кивком головы указал Ястреб на ближайший стул. Дарья дернулась, как от пощечины, но после секундной заминки все же пристроилась на указанном месте. Ястреб вопросительно выгнул бровь, глядя на меня. Я кивнула.
– Показывай, что успела, – улыбнулась я, опускаясь сбоку от Кравцовой, кладя на стол свой планшет так, чтобы девчонка видела. Игорь занял место напротив меня.
Следующие пятнадцать минут ушли на разбор полетов и восстановление системы общими усилиями. А через пятнадцать минут, я подхватила Кравцову под локоть и утащила из логова Ястреба под его же хмурым взглядом.
Дашка продолжала хлюпать носом, но тряслась уже меньше.
Следующие полчаса ушли на еще одну воспитательно-просветительскую лекцию для Кравцовой, и только после я наконец-то смогла вернуться к работе.
Полезла в Энджи, в собственные тесты, в то, что успел накрутить Игорь. Накидала несколько пробных заданий на логику, снова зависла над кейсами. На первый взгляд казалось, что Игорь вроде бы действительно разобрался с «произвольной-непроизвольной» реакцией ИИ на чрезвычайные ситуации и ситуации опасности.
Не плохо было бы провести, конечно, хотя бы пару коридорных тестов. Но… кто ж захочет, чтобы его придушили?
Я вздохнула и погрузилась в кодинг, полезла на сервак в поисках чего-то подходящего. Два года назад, когда мы обновляли ботов для городского транспорта, вшивали в них несколько похожих фичей. Тоже тестировали, должно было что-то остаться. И кейсы какие-то тоже. Можно вытащить и докрутить. Чем я и занималась почти весь остаток рабочего дня.
А в девять мне пришло сообщение. Сообщение, которое заставило пусть и с трудом и неохотой, но все же оторваться от строчек и спуститься на паркинг.
Лемашов готов был встретиться. Мог через час на Серпуховской, и я не собиралась упускать этот шанс. Не тогда, когда информации критично не хватает.
Вот только…
Только я уже минут пять как сидела за рулем и сверлила взглядом уродского зайца в прозрачном пакете. Я уже рассматривала его точно так же, не отрываясь. Вчера. Пытаясь понять, найти отличия от настоящего Вареника. И не нашла.
Одного, самого ничтожного мне бы хватило, мне было бы достаточно, чтобы хотя бы немного выдохнуть. Но…
Не было. Этот кролик был точно таким же. Совершенно. От цвета потасканной шкуры до кривых красных стежков на ухе. И даже через пластиковый пакет он жег мне руки и вытягивал воздух из машины.
Кто? Кто мог его подбросить? Кто еще мог знать?
Я тряхнула головой, швырнула пакет на заднее сидение и подняла взгляд. И снова вздрогнула, потому что возле самого капота, буквального в нескольких сантиметрах, стоял Ястреб. И выражение его лица вообще ни хрена хорошего мне не обещало.
Игорь был явно раздражен.
А я не понимала, как долго он здесь стоит, сколько успел увидеть и… что я поэтому поводу чувствую… Кроме удивительно дерьмовых ощущений полной беспомощности и усталости, само собой.
Черт!
Глава 10
Игорь Ястребов
Славка выглядела так, как будто я поймал ее над трупом с окровавленным тесаком в руках. Смотрела перепугано и насторожено, цепляясь пальцами тонкими за руль.
А я не мог выкинуть из башки то, как еще пять секунд назад она рассматривала пакет в собственных руках, как отшвырнула его от себя, будто заискрившего бота.
Взвинченная, напряженная и… такая упрямая, что челюсть сводит. И меня… с ума…
Я обошел машину, открыл дверцу и устроился на пассажирском сидении.
Воронова тут же повернула ко мне голову.
– Игорь, мне некогда с тобой спорить, – нахмурилась она, сошлись на переносице тонкие брови. – Говори, что хотел, и проваливай из тачки.
– Что ты собираешься с ним делать? – указал я кивком головы на заднее сидение.
– Тебя это не касается, – поджала она губы.
– Ну тогда поехали, – пожал я плечами, пристегиваясь.
– Ястребов!
– Ты только что сказала, что на споры со мной времени нет, Слава, – усмехнулся я. – Тебе не кажется, что где-то сбоит логика?
Она с шумом втянула в себя воздух, крепче сжала пальцы на руле.
– Зачем ты это делаешь? – спросила, отворачиваясь. Взгляд блуждал по полупустой парковке, словно она кого-то искала. Возможно, способ отделаться от меня.
– Нам давно пора поговорить, Воронова. Вот в дороге и поговорим.
– Нечего здесь обсуждать, – процедила Воронова.
– Я не выйду из тачки, – покачал головой.
– Ты бесишь… Святой Линус, как же ты меня бесишь, – рыкнула Станислава, прикладывая палец к датчику. Утробно и тихо заурчал под капотом мотор, мягко засветилась приборная панель, бросая синие блики на высокие скулы, добавляя теней сосредоточенному лисьему взгляду.
– Это я уже слышал, – усмехнулся. – Так куда ты собралась?
Воронова колебалась еще несколько мгновений, а после все же заговорила:
– У меня есть знакомый, – тяжело вздохнула Славка, выруливая с парковки, – он может кое-что знать, почти легально дать мне доступ к… определенным документам. Возможно, они помогут понять, кто притащил мне Вар… зайца.
Второй раз… Славка запинается уже второй раз на том же самом месте. И кажется, что у ее страха есть имя. Наверняка, такое же дурацкое, как и сам кролик. Наверняка, так же ее пугающее.
– Почему ты не хочешь просто отвести игрушку в полицию, Слав? Открыть дело? – спросил, а кар влился в поток машин на трассе.
– Да потому что не будет никакого дела, Ястреб, – бросила она раздраженно. – И проверять его никто не будет. На каком основании?
– Тебя преследуют.
– Доказательства? Заяц на капоте, надпись на двери, оставленная подростком со скейтом? Это даже на хулиганство с трудом тянет.
Пацан на скейте, значит, да? Когда ты все успела, Слава?
– На тебя напали, ограбили, пробовали задушить, – не собирался я сдаваться. Потому что не сходилось. Ни хрена, мать его, не сходилось. Воронова не могла не понимать, что у Иннотек, у Борисыча есть на кого надавить, чтобы делу дали ход. Не могла не понимать, что одного его слова, намека было бы достаточно, чтобы поставить в коленно-локтевую пару серьезных людей, чтобы они начали носом землю рыть. Или… Или, наоборот, она слишком хорошо это понимает и не хочет… Потому что есть какая-то строчка в коде, какая-то переменная, о которой я пока не знаю, не понимаю, но которая все портит. Вопрос огласки?
– И? А связь? – дернула Славка плечом раздраженно, возвращая меня к разговору. – Просто шутка, месть кого-то из тех, кого мы отсеяли на отборе, кого-то из уволенных. Той же Натальи.
– Кролика тебе на капот принес бот из Бокса. В один из их офисов его принесла какая-то девчонка. Тоже подросток, – я оторвал взгляд от дороги, снова посмотрел на Воронову. Но она только усмехнулась зло и вдавила в пол педаль газа.
– И почему я не удивлена?
Я покачал головой и полез в карман пиджака за мобильником. Говорить о том, что девчонку проверяют, не стал. Судя по Славкиной реакции, идея о том, что это делает не она, вряд ли Вороновой особенно понравится.
– У меня тоже есть один знакомый, – улыбнулся, переключая Славу. – Если хочешь, он может осмотреть зайца. Снять отпечатки, ДНК, какие-то ткани, если они на нем есть.
Славка нервно передернула плечами и сильнее выпрямилась на своем месте, не отрывала взгляда от дороги. Показательно сосредоточенного. И не было на лице ни одной эмоции, только побледнела.
– Он свой, Слав. Никому ничего не расскажет, лезть куда не просят не станет.
И напряженная тишина в ответ.
– Ты уверен? – прозвучало через несколько секунд.
– Как в себе, – кивнул.
– Кто он? – тихо, спросила Славка, наконец-то бросила короткий взгляд на меня через зеркало.
– Бывший сослуживец, – не счел нужным скрывать. Воронова готова была согласиться, уже согласилась. – Раньше работал в структурах, теперь – вольный стрелок. Агентство «Контур» его детище.
– У меня к тебе куча вопросов, – покачала головой Славка.
– Ну ты пока формулируй, а я наберу Авдеенко, – усмехнулся. – Энджи, позвони Черту Лысому, – Славка снова подозрительно покосилась на меня. – Громкая связь.
Через секунду в машине раздались длинные гудки. Авдеенко трубку снял на четвертом.
– Говори, – разнеслось на весь салон низкое и грубоватое. А пальцы Вороновой крепче сжали руль.
– Надо чтобы твои спецы одну вещицу проверили. Как всегда, надо вчера. Ты еще в офисе?
– Раз надо, значит, сделают. Подъезжай, – сухо прокомментировал Сергей.
– Смогу, – я перевел взгляд на Славу, выводя на приборную панель точку на карте Москвы. Воронова показала два пальца, – через два часа. Дождешься?
– Подъезжай, – повторил Авдеенко и отключился. На несколько секунд в машине воцарилась тишина.
– Черт лысый? – вскинула бровь Слава, когда я убрал мобильник назад в карман.
– Увидишь – поймешь, – спокойно пожал я плечами. Авдеенко и правда был похож на черта – хищный, вытянутый весь, как жердь, резкий и… лысый, само собой. И Чертом Лысым его звали даже в структуре, даже высокое начальство. Пожалуй, особенно высокое начальство.
– Ты служил? – чуть повернула ко мне голову Слава. В лисьем взгляде наконец-то проскользнула хоть какая-то живая эмоция. Первая живая эмоция с того момента, как мы начали этот разговор.
– Было дело, – кивнул коротко. О том, что на этом настоял дед, и о том, где именно, предпочел не говорить. Как и о том, что Тарасов служил вместе со мной.
– Ясно, – отозвалась Слава и свернула на светофоре. – Зачем ты впрягаешься в это, Игорь? Почему не предоставишь мне со всем разобраться? – спросила Воронова. Почти выбила меня этим вопросом. И замерла после него, снова напряглась в ожидании. А я уставился на дорогу.
Аккуратней, Ястреб. Предельно аккуратно сейчас. Чтобы не спугнуть, не дернуть. Только ведь подманил почти. Не запори все.
– Ты не потянешь одна…
– С чего ты… – попробовала Воронова сесть на своего любимого конька.
– Ты спросила – я отвечаю. Буду признателен, если дослушаешь, не перебивая, – не дал ей втянуть и меня, и себя в бессмысленный спор. Славка с шумом захлопнула рот, отвернулась от меня к дороге. – Помимо того, что ты не потянешь, ты не сделаешь этого быстро. А у нас горят сроки, все лагает и тормозит. Происходящее сказывается на твоей работе, Слав, – она снова открыла рот, чтобы наверняка возразить, но одного взгляда хватило, чтобы Воронова опять повернулась к дороге. – Чтобы ты там ни думала, сказывается. Я ценю тебя. Даже больше, восхищаюсь тобой, как специалистом. И не позволю какому-то уроду все испортить. Еще вопросы?
Тишина. Воронова хмурилась, дышала едва заметно, через раз.
– А то… – она бросила быстрый взгляд в зеркало, тут же скрыла его за ресницами. – Спасибо. За все спасибо, Игорь, – проговорила в итоге тихо.
А мне с трудом удалось удержать кривую улыбку. Я был уверен на сотню, что Славка вначале собиралась сказать совершенно другое. И что мой ответ ей вряд ли понравился. Проблема в том, что правда понравилась бы ей еще меньше.
Не время пока. Рано.
С ней и правда, как с диким зверьком. Как по тонкому льду. Из рук вывернется, даже понять не успею.
Через двадцать минут кар Вороновой застыл у небольшого ресторана на Серпуховской. Маленькая аккуратная веранда, оплетенная канатом, скучающие официанты, мягкий свет и приглушенный инструментал. За столиками на открытом воздухе не было почти никого. Только парочка студентов возле дверей в зал и парень с ноутбуком почти у самого выхода.
Славка покосилась на трекер, бросила короткий взгляд на спешащую к нам хостес.
– Добрый вечер, у вас….
– Заказан, – вымученно улыбнулась Воронова, – на имя Вороновой Станиславы.
Девушка в строгой классике выдавила неуверенную ответную улыбку, сверилась с планшетом и провела нас в дальний конец веранды, к столику, окруженному имитацией живой изгороди. В огромном круглом кресле Славка почти утонула, казалась какой-то особенно маленькой и потерянной. Спряталась за меню, стоило мне сесть напротив.
– У нас есть где-то полчаса, Игорь, – послышалось тихое буквально через несколько секунд, будто она старалась забить паузу. – Предлагаю поужинать. Ты ведь еще не ужинал?
– Нет, – покачал головой, рассматривая Воронову через голограмму, устроив подбородок на сцепленных в замок пальцах. Она делала вид, что не замечала.
Снова закрылась.
Отвернулась к улице, откинулась в кресле, рассматривая прохожих и фонари, вертела браслет трекера на тонком запястье. В приглушенном, мягком свете тоже казалась мягкой. Только дыхание частое, только слишком строгая линия скул.
– Ты виделся с Алисой сегодня? – вряд ли ее действительно волновало, виделся ли я с Алисой. Еще одна попытка чем-то разбить тишину. Зачем?
Тебе настолько тревожно, Слава?
– Виделся. Андрей ее еще проверяет. Но, в целом, покатит.
– Покатит? – переспросила Воронова, безошибочно улавливая подтекст. – Что не так? – встрепенулась тут же, нахмурилась едва заметно, оставила в покое трекер.
– В последний год у нее только вялый суппорт, никаких серьезных проектов. Это несколько… заставляет задуматься.
– Ты спрашивал? – закусила Славка губу, поворачиваясь ко мне. Белые зубки, мягкая плоть. И во рту у меня снова ее вкус, и в мозгах опять туман. И до зуда хочется вытащить ее из этого нелепого кресла и посадить к себе на колени. Сжать, втиснуть, наброситься на губы.
Но я только в кресле откинулся, прячась в тени, чтобы не увидела, не зацепила это выражение на роже, взгляд.
– Да, – кивнул отрывисто. – Она отговорилась личными обстоятельствами, без особенных подробностей.
– Думаешь, мы рискуем? Если Алиса…
– Все хорошо, Воронова, – остановил я упрямую девчонку. – Пока непонятно, я просто ответил на твой вопрос. Не копайся и не раскручивай, потому что нечего там еще раскручивать. Хорошо?
Славка недовольно передернула тонким плечом, но комментировать не стала.
Ну конечно… Ей ведь не дали проконтролировать и проследить. Отодвинули. Хмурится теперь, снова трекер на запястье крутит, опять на улицу смотрит.
– Выдохни, Слав, – усмехнулся и подозвал официанта.
Воронова еще глубже зарылась в кресло, как будто хотела слиться с ним, растерла зябко предплечья в тонком кардигане.
– С тобой невозможно выдохнуть, – покачала она головой, снова возвращая ко мне взгляд. Лисий свой, настороженный и внимательный.
– Вчера ты говорила другое, – упрекнул мягко. А Воронова вздрогнула, вздохнула глубоко. Выдохнула, стараясь найти ответ.
– Вчера я была пьяна, говорила и делала… не то, что думала, не то, что хотела. Предлагаю забыть и забить, – звучало подчеркнуто бодро и твердо. Только не верилось ни хрена. Ни в слова, ни в интонацию эту кукольную, пластиковую какую-то.
Жаль, что ответить не успел, потому что к столику подошел официант.
А дальше Славка опять сменила тему, уйдя в обсуждение компании, Борисыча и вообще чего угодно, кроме важного. Я наблюдал, поддакивал, ждал, когда она выдохнется.
Слава ковырялась в рыбе и выдыхаться отказывалась, наоборот, напрягалась все больше и больше, постоянно поглядывала на трекер и на вход веранды.
Ждала… знакомого.
А когда он наконец появился, выпрямилась, вытянулась вся, собралась, пристроившись на самом краешке явно не предназначенного для такой позы кресла. Ни намека на улыбку, холодная сдержанность и строгость. Бодрости наигранной снова больше, чем надо.
А мужик медленно шел к нам. Уверенно и быстро.
Высокий, полный, в слишком плотном и теплом для конца августа пальто, лохматый, как дворовый пес. Он именно его и напоминал. Походкой, взглядом острым, шагами осторожными.
– Слава, – кивнул дядька едва заметно Вороновой, замирая немного сбоку, но взгляда блеклого не сводил с меня. Голос тоже звучал… как у пса. Сиплый, почти шипящий.
– Аркадий Евгеньевич, – Воронова нервно указала на свободное кресло в торце. – Это мой… друг. Игорь. Прис…
– Я не останусь, – покачал здоровяк головой. Сощурился, полез в карман пальто. – Ты уверена?
– Да, – дернула подбородком Слава упрямо. – Это важно.
Мужик сощурился еще сильнее. Острой и резкой стала каждая черта. Тонкие губы превратились в едва заметную линию. Слишком широкий рот для, в общем-то, не особенно крупного лица, глубоко посаженных глаз еще больше усиливал его сходство с собакой. На удивление не отталкивающая рожа, при общей непропорциональности черт.
Он сверлил Воронову взглядом еще какое-то мгновение, а потом все же вытащил лапу из кармана, положил на столик нано-флэшку.
– У тебя пять дней, – просипел Аркадий-как-его-там. Славка только кивнула, забрала носитель, нервно заправив за ухо выбившуюся прядь.
И мужик еще внимательнее всмотрелся в напряженное лицо Славки. Ей было некомфортно в его присутствии, возможно, даже опасно. И что бы их ни связывало, вряд ли это было что-то особенно приятное.
– Ты в порядке, Слав? Может…
– У меня все хорошо, – отчеканила Воронова холодно. – Просто длинный день.
Пес ей не поверил, скривился насмешливо, но настаивать не стал. Выпрямился только, совсем уж по-собачьи повел носом.
– А у мамы? – задал после короткой паузы следующий вопрос. Удивительно, но голос при этом стал мягче. – Как…
– У нее тоже все отлично, – отрезала Славка резко. – Мама не в Москве, – тут же добавила еще поспешнее. Тему мамы явно хотела обсуждать с ним еще меньше, чем себя и свое состояние.
Пес вполне прозрачный намек понял правильно. Скривился, кивнул отрывисто.
– Передавай привет, – просипел и развернулся на каблуках, направляясь к выходу.
– Разумеется, – почти процедила сквозь зубы Воронова в широкую спину. Не отрывала взгляда от мужика, пока Аркадий не вышел из ресторана и не скрылся за углом, а после обмякла, закрыла глаза, отрывисто хохотнув.
– Это один из маминых бывших любовников, – пояснила, сжимая в пальцах дрожащих бокал с водой. – Он должен мне. Вот и… – она махнула рукой, наконец-то нашла в себе силы поднять на меня взгляд. Уставший, но довольный. Как будто только что войну с нашими финансистами выиграла.
– Я ничего не спрашивал, – покачал головой.
– Но это не значит, что не хотел, – чуть скривилась Славка, делая глоток. Успокаиваясь. – Он очень неприятный, очень… Из тех, для кого идеальная женщина – босая, беременная и возле плиты. А если пустоголовая – вообще идеально. Военный до мозга костей, все по уставу и по регламенту, одному ему известному. И сын у него такой же.
– Но он тебе должен, – улыбнулся я.
– Был, – кивнула Воронова. – Так получилось. И я рада, что меня с ним больше ничего не связывает. Никаких долгов, никаких обязательств.
Пожалуй, я этому рад был не меньше. Рожа у Аракадия… действительно слишком «военная», наверняка поближе к госам пасется. Взгляд, манера говорить и двигаться. Силовик. Видел я таких и… нахрен их.
– Ешь, – кивнул я, меняя тему и бросая короткий взгляд на собственный трекер. – Нам надо успеть к лысому.
Славка кивнула молча и вернулась к еде. А через час мы уже были в офисе «Контура», в кабинете Авдеенко, разговаривали… Ну или пытались, потому что Серый меня если и слушал, то не особенно внимательно. На Славку пялился. И мне ни хрена не нравился этот взгляд. Ни хрена не нравилось, как он отвечал. Бесило.
И Серый не мог этого не видеть. Но, сука, продолжал сверлить Воронову взглядом, выводя меня из себя.
Нет, мужик, хрен тебе, а не Слава. И я на это больше не ведусь.
Я поставил перед старым знакомым на стол уродского зайца, откинулся на спинку узкого дивана.
– На нем наверняка мои отпечатки и отпечатки Славы, – несмотря на бешенство, голос звучал ровно. Удивительно даже. – Возможно, кого-то из нашей клининговой службы, – на стол следом за кроликом легла флэшка. – Здесь все.
– А ты, я смотрю, подготовился. Да, Ястреб? – улыбнулся Серый, склоняя лысую башку к плечу. Славка после этих слов вскинула голову, в карих глазах сквозило почти возмущение.
Сложила все-таки два и два, наконец-то полностью отошла от встречи с псом.
Ну, прости, Воронова. Да, я подготовился. Да, я хотел отдать зайца Авдеенко еще вчера. В машине на меня поорешь, если захочешь.
Воронова отвернулась, видимо, уловив что-то в моем лице, так ничего и не сказав.
– Подготовился, – кивнул, поднимаясь и подавая Славе руку. Находится здесь больше необходимого минимума не хотелось. Хотелось побыстрее утащить из кабинета Авдеенко девчонку. И по роже ему, конечно, съездить тоже хотелось. Очень. Просто для прояснения ситуации, просто, чтобы пар спустить. – Когда нам ждать результатов?
– Завтра к вечеру, – тоже встал на ноги Черт. Медленно и лениво обошел стол, расправляя плечи, выделываясь. Сверкая улыбкой.
Позер, сука, гребаный.
Он остановился рядом со Славкой, подцепил ее свободную руку, поднес к губам, не сводя блядских голубых глаз с хрупкой фигурки. И желание засадить увеличилось в разы. Прям зудело.
Но я только челюсти сжал плотнее. Слава вряд ли поймет, тем более оценит.
Какой-то звериный, дикий порыв.
– Вы прекрасны, Станислава, – улыбнулся Серый, касаясь белой кожи губами.
– Спасибо, – сухо и строго кивнула Воронова, поспешно отнимая руку, сжимая пальцы на моем предплечье.
– Нам пора, – потянул я девчонку к выходу. Еще минута и сорвусь нахрен. Немного отрезвляла только Славкина холодность. Не велась она на Авдеенко. Вот только в том и проблема, что немного.
– До встречи, – пророкотал Серый нам в след. И я был готов поклясться, что произнес придурок это для Вороновой, не для меня.
И не выдержал.
Тупо, по-детски совершенно поднял руку и показал ему средний палец прежде, чем выйти из кабинета.
В ответ мне прилетел короткий смешок.
– Он всегда такой? – тихо спросила Воронова, когда мы вышли на парковку перед офисом «Контура».
– Чаще да, – кивнул, не особо задумываясь над смыслом вопроса, сбрасывая с себя зуд и раздражение. Вытащил мобильник, чтобы вызвать тачку. И только через пару секунд поднял взгляд на Славку, тут же снова отвел, чтобы скрыть довольную усмешку.
Воронова тоже выглядела скорее раздраженной и недовольной, чем очарованной или заинтересованной, рассматривала здания на другой стороне улицы, дышала размеренно и ровно.
Серый перегнул палку, полез, как обычно, напролом и удостоился благодаря этому лишь вымораживающего коронного взгляда. Воронова петушиные игры считала пошлыми и неуместными. Не прошло и в этот раз.
– Наверное, в его работе такое поведение оправдано, – пробормотала Слава отстраненно, поворачивая ко мне голову, а я открыл приложение, рассеянно кивнув, перекинул в него адрес и снова посмотрел на девушку рядом, ощутив на себе слишком внимательный взгляд.
