Текст книги "Гарвардский баг (СИ)"
Автор книги: Мира Вольная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)
– Я ведь действительно тебя силой в машину затолкаю, Славка. Не доводи.
– Очень страшно! Оформят, как ложное обращение, – усмехнулась зло, легко толкая в грудь.
– Воронова!
– Ястребов!
– Мать твою, Славка! Тебя душили, толкали, валяли по земле, на тебя два раза напали, он пробрался в твою Энджи, – не смог сдержаться я, видя, как сжались в упрямую тонкую линию губы. – Как только вернется твоя мама, уверен, что доберется и до нее, он строчит тебе эти долбанные анонимки, и собственные мозги ставлю на то, что дрочит над каждой. Что? Что еще он должен сделать, чтобы ты наконец-то перестала прятать голову в песок?! Разбить о нее твой же ноут? Подослать к тебе очередного Мирошкина?
– Мирошкин не… – начала она, снова толкая и осеклась. С шумом захлопнула рот, забарахталась в руках, завертела головой, шаря взглядом по полу столу. Совершенно другим взглядом, затуманенным не так.
– Ноут, – пробормотала. – Гор, – она завозилась сильнее, завертелась. – Да отпусти же, ну!
– Лава…
– Я, кажется, поняла, – Славка прекратила извиваться, опять посмотрела на меня. И пульс на шее по-прежнему сходил с ума, и глаза лисьи блестели, но уже совершенно по-другому. – Мне нужен ноут и кривые тесты Фирсова, Ястреб, пожалуйста, – Славка выпустила несчастную футболку из рук, разгладила складки, выдохнула, вдохнула, продолжая смотреть на меня. – Пожалуйста, Гор. Я сейчас все объясню.
И я сдался. Отступил на время, осторожно вернул Славку на диван и ушел в гостиную за ее новым ноутом. А к этому разговору, мы вернемся, и заявление она напишет и, если понадобится, я ее действительно заставлю.
Воронова выхватила у меня ноутбук мгновенно, открыла и застучала по клавишам, не говоря больше ни слова и казалось, вообще забыв о моем существовании. Смотрела, немного сощурившись в монитор, нетерпеливо и раздраженно откидывая непослушные пряди с лица. Она была… уютной сейчас, в обычной домашней одежде, с выбивающимися из длинной косы прядями, очень правильно ощущалась в этой комнате, в моей квартире, рядом со мной.
Наверное, у каждого мужика бывает такое, когда ты смотришь на женщину рядом, и кайфуешь просто потому, что она рядом, дышит одним с тобой воздухом, смотрит на одни и те же вещи, но немного по-другому, таскает из шкафа твои футболки, переставляет мелочи так, что ты потом не можешь найти, занимает розетки в доме собственными зарядками, и тебе остается только смириться и сиротливо пристроиться со своим несчастным смартом где-нибудь под потолком.
Я сегодня все утро натыкался на Славкины вещи: от зубной щетки и кремов в ванной, до халата, валяющегося на спинке кресла в спальне. Натыкался и застывал на сотые доли секунды, стараясь въехать в новую реальность собственной жизни, пройдет ли это ощущение когда-нибудь и если, то когда? На самом деле, момент хотелось оттянуть.
Забавно, но в ее квартире такого не было, а у меня прям клинить начало.
Скорее всего, это что-то из далекого прошлого, доставшееся по наследству от предков: понравившуюся женщину обязательно надо тащить к себе в пещеру.
Вот и я… Затащил и радуюсь, как дурак.
Интересно, Лава понимает, что творит со мной? Хоть на мгновение? Чувствует, когда целует, когда касается, когда жмется ко мне во сне?
Упрямая, бесячая, временами, лиса. Как сегодня бесячая, аж до желания укусить.
Я не мог, как она, не умел, как она, срезать углы и сглаживать неровности. Наверное, есть другой способ уговорить Лаву написать гребаное заявление, наверное, он простой и очевидный, но в мою башку не приходит. Я действовать могу только через логику, через прямые и понятные связи, через надстройки и ровные строчки. Это Воронова свои тесты привыкла выкручивать под невероятными углами, это она любой код может наизнанку вывернуть, так чтобы всеми кишками и швами наружу. Вот как сейчас…
Что у Лавы в голове сейчас? Что такого в Мирошкине, что она моментально растеряла весь запал и желание спорить и уткнулась в ноут?
Келер его прошерстил от и до, Тарасов с Чертом вытащили и выпотрошили все, что можно. И не было в бывшем уголовнике совершенно ничего примечательного. Просто очередной мудак, и с Вороновой вообще никак не связан был до нападения.
Вибрация трекера на руке заставила бросить взгляд на экран, знакомый номер и четыре коротких буквы в имени. Я скривился и ушел на кухню, чтобы не мешать и не отвлекать Славку, подцепил со стойки в коридоре собственный смарт.
– Скажи, что тебе есть чем меня порадовать, – проговорил, нажимая кнопки на кофемашине.
– Это ты меня вчера порадовал на ночь глядя, и есть первые результаты, – отозвался меланхолично Черт. – Со мной сегодня парень из Тюкалинска связался, он, кажется, кое-что нашел.
– Я тебя вчера много чем радовал. Про Диму Нестерова? – спросил, подхватывая кружку и прислоняясь спиной к шкафу.
– Нет, это касается его матери и твоего последнего сообщения. Никита тут поспрашивал по поводу связей и контактов и выяснил, съездил в детский дом…
– Только не говори, что ей все-таки удалось кого-то усыновить, – не поверил я. Отставил кружку, сжимая переносицу.
У нас, конечно, в регионах полный бардак творится, но… должно же оставаться хоть что-то разумное… Кто в здравом уме отдаст ребенка тетке, несколько раз лежавшей в дурдоме? Медсестре, получающей копейки, которых с трудом хватает на нее одну?
– Не скажу, – поспешил внести ясность Черт. – Она была там всего один раз, непонятно, как вообще попала. Сам понимаешь, официального заявления не было, на учет никто не вставал, тем более не подавал никаких документов в суд. Она просто пришла и просто пообщалась с одной из нянечек.
– Трэш какой-то, – покачал я головой.
– Вот у меня примерно такие же мысли были. Прикинь, больная на всю голову тетка спокойно несколько часов разгуливает по детскому дому?
– Не хочу даже прикидывать, – я сделал глоток кофе, чтобы вернуть мысли в более конструктивное русло. – О чем говорила с нянечкой?
– Про усыновление как раз. Там девка сердобольная попалась и глупая, а может, просто наивная, потому что очень молоденькая. Нестерова ей поплакалась о том, что у нее сын умер, та уши и развесила. Рассказала, что нужно для усыновления и как можно… обойти некоторые формальности.
– Например? – насторожился я. Откуда, интересно, у Нестеровой деньги на этот самый «обход»?
– Например, в очереди не ждать. Но это по большому счету не особенно важно, Нестерову довольно быстро засекла директриса и вызвала охрану, девчонку наказали.
– Не уволили? – переспросил, чтобы совершенно точно все понимать.
– Сам как считаешь, – огрызнулся Черт.
– Не уволили, конечно, – вздохнул. – Тюкалинск – город крошечный, кадров мало, полагаю, молоденькая нянечка для детского дома – бесценный дар.
– Примерно так, – уже спокойнее проговорил Черт. – В общем, Нестерову с очередным срывом забрали, несколько дней подержали на препаратах, выписали еще порцию колес и отпустили. А психиатр с того самого момента на каждом плановом осмотре приписывал ей в карту еще один диагноз: невроз навязчивых состояний. Короче, она прям очень-очень хотела ребенка.
– Получила? – процедил, сам не до конца веря, что спрашиваю.
– Точно не через официальных представителей. Но она довольно быстро снова вышла на работу, кто знает, с кем общалась. Никита сейчас проверяет соседей и возможное ближайшее окружение. Говорит, что ее несколько раз видели на детских площадках, с соседскими детьми, но пока никакой конкретики.
– Полагаешь, шанс есть? – спросил, вспоминая про кофе и делая новый глоток.
– Чем больше я копаюсь в этом деле, тем меньше я чемe-либо удивляюсь, Ястреб. Проблема только в том, что Нестерова после смерти сына практически ни с кем не общалась. Она растеряла всех подруг и даже просто знакомых. Не потому что они от нее сбежали, а потому что она сама не захотела поддерживать это общение. Ни с одноклассниками сына, ни с их родителями. Все ее контакты пока сводятся к психиатру и к участковому. Она только с ними общалась более или менее часто и то создается впечатление, что больше по необходимости.
– Ну она же не в глухом лесу жила, Черт, – рыкнул я. – Так просто не бывает. Кто-то должен был что-то видеть, что-то заметить. Тем более, если был ребенок.
– А что ребенок, Гор? – примерно в том же тоне выплюнул Серый. – Женщина с ребенком вопросов вызывает мало. Даже потасканная женщина с ребенком. Вот, если бы мужик – это да, а так… Я надеюсь, ты все еще помнишь, где мы живем. К тому же после последнего «лечения» Нестерова выглядела нормально. Так, как она, выглядит примерно половина населения нашей страны. Это в больших городах будущее наступило, а в маленьких… – он вздохнул, обрывая сам себя. – Что я тебе рассказываю…
– Пропажа Димы наделала много шума, Черт, – покачал я головой, доставая вторую кружку и снова нажимая кнопку на кофемашине, – про них писала каждая газета, крутили на местном, орали в каждой сетке, вряд ли о том, кто такая Нестерова в Тюкалинске кто-то забыл.
– Забыл-не забыл, а Никите пока порадовать ни тебя, ни меня нечем, – не стал упорствовать Черт. – Тут народ не особо разговорчивый.
Последние его слова меня царапнули. Серый говорил что-то еще, но я не слушал, стараясь ухватить мысль за хвост.
– …возможно, до конца дня.
– Отправь к своему парню девчонку, – вклинился я в монолог. – Любую приличную девчонку с мозгами. С женщиной, скорее всего, говорить будут охотнее.
Черт хмыкнул неопределенно, чем-то прошуршал в трубке.
– Как раз в процессе, Ястреб, – отозвался он. – Как Славка? – перевел тему.
– Злится, упрямится и не хочет писать заявление ментам, отказывается от обезболивающих, – прокомментировал сухо.
– Ты не расс…
– Гор, – донеслось в этот же момент из кабинета, я хмыкнул.
– Все, Черт, мне пора, – проговорил я в трубку. – Твои наставления прибереги до следующего раза.
– Каблук, – прокомментировал лениво Серый. – На связи, – и отключился. А я подхватил Славкину чашку и отправился в кабинет, выяснять, до чего додумалась ее светлая голова и неугомонная задница.
Когда я вошел, Славка сидела все в той же позе, в которой я ее и оставил и по-прежнему, что-то быстро строчила на ноуте. Уверенный перестук клавиш, сосредоточенный на экране взгляд. Она махнула рукой – очень повелительно и нетерпеливо – показывая, чтобы я сел рядом и снова вернулась к ноуту.
Я опустился рядом, когда Лава пробежала пальцами по клавиатуре в последний раз и удовлетворенно откинулась на спинку, вытаскивая из моих пальцев кружку и разворачивая ко мне монитор.
Код. Два диалоговых окна с двумя идентичными кодами.
– На что я смотрю? – спросил, вглядываясь в строчки.
– На причину нападения Мирошкина, – пожала она спокойно плечами, делая глоток из кружки. – Ничего не замечаешь?
– Это один из тестов для Энджи, – пожал я плечами, продолжая изучать код. – Точнее его часть с некоторыми модификациями. Версия на смарт, судя по тому, что вижу, для планнера.
– Совершенно верно, – самодовольно улыбнулась Лава, и снова неспешно отпила из кружки. – А слева тест-подделка. Удивительно похожи, да? Я бы вполне могла написать такой сама где-нибудь в начале второго курса.
– Вполне, – кивнул, как китайский болванчик и оторвал взгляд от компа.
– Мне все не давала покоя эта схожесть, – пояснила Славка. – Я все думала, как Фирсову удалось сделать такую качественную подделку. Думаю, что, если прогнать через сравнение, будет что-то около ста процентов, невероятно, да?
– Скорее всего.
– Но так не бывает, – пожала плечами Славка. – Не бывает только если нет исходника.
– А исходник…
– Мирошкин, – кивнула Воронова уверена. – Он поэтому забрал телефон, ему нужен был мой телефон. Не доступ к Энджи, не доступ к моему ящику и данным. Тот, кто нанял Мирошкина хотел сделать слепок с моих тестов, чтобы потом создать эти подделки.
– Слав, ты сожгла своему смарту мозги, – протянул скептически, снова рассматривая левый код.
– Сожгла, – кивнула она легко. – Но не все, и ты сам это знаешь. Внутри все еще оставались крошки и обрывки. И я хорошо помню, что именно висело у меня на смарте. Я точно такие же тесты засунула и в новый смарт и даже в этот ноут. Они простые, работают фоном практически регулярно, отслеживают скорость передачи, возможные потери и падения, реакцию системы на перегрузки. Просто отслеживают, просто статистка, понимаешь?
– Максимально просто.
– Точно, – улыбнулась она широко. Солнечной, открытой улыбкой, невероятно довольной.
– Когда я стирала данные, я стерла в первую очередь результаты тестирований, саму Энджи, пароли, в общем, все мясо. Конечно, тесты тоже затерлись, но они такие маленькие, такие…
– Такие простые, – закончил я, – что именно их куски и остались.
– Да, – кивнула согласно Славка. Она чуть ли не подпрыгивала на месте от нетерпения, казалось, что готова была хлопать в ладоши. – И их хватило, чтобы слепить несколько подделок, таких же простых, но бессмысленных. Посмотри, – она развернула окно с тем, что валялось на ее учетке в Иннотек, – они все как будто недоделанные, как огрызки. В целом норм, но детализации не хватает.
– Ты хочешь сказать, что лепили их из того, что вытащили из смарта украденного Мирошкиным.
– Да, – кивнула Славка. – И это точно не Фирсов, у него ушло бы полгода на то, чтобы спаять хотя бы один, а здесь их довольно много. Тот, кто это делал очень хорош. Очень-очень хорош.
Я нахмурился. Все это, конечно, хорошо. Только…
– Вопрос в том, кто это, Слав, – покачал я головой. – И он все еще открыт.
Славка поморщилась, задумчиво почесала кончик носа.
– По крайней мере, теперь нам есть с чем сравнивать, – она открыла еще одно окно. – Мне удалось вытащить из тестов то, что совершенно точно не мое. Его особенности, понимаешь?
– Их достаточно? – не поверил я. – Ты только что говорила, что совпадение с тобой почти сто процентное, и что засранец хорош.
– Ключевое здесь – почти, – отмахнулась Славка. – Одного теста было бы мало, конечно, но весь массив кое-что дал. Смотри, – она развернула следующее окно, и я действительно увидел обрывки кодов. Совершенно разных, но их было и правда вполне достаточно для того, чтобы сравнить. – Неплохо было бы вытащить еще что-нибудь, чтобы повысить точность, но выскребла из этой лажи все, что можно было.
Все? Или…
– У меня, возможно, есть еще где порыться, – я поднялся на ноги и метнулся к своему ноуту, через несколько секунд снова оказался на диване рядом с Вороновой.
– Гор? – протянула Лава вопросительно, рассматривая комп у меня на коленях.
– У Фирсова были не только твои тесты, – поспешил объяснить. – Много еще чего было, в том числе вирусового, пару костылей, несколько программ для взлома, – я копался в том, чем успел поделиться со мной Тарасов. – Андрей все еще возится, а здесь, – кивком головы указал на свой монитор, – то, что мы имеем сейчас. Ну-ка, – я пробежался пальцами по клавишам Славкиного ноута, сцепляя его со своим, и развернул новое окно. Готовых алгоритмов у меня не было, Ириту дергать снова для такой мелочи не хотелось, да и настройка заняла бы больше времени чем, если бы я просто накидал программу с нуля. Поэтому последним я и занялся.
– Полагаешь, Женя их не сам писал? – острый Славкин подбородок уткнулся мне в плечо, она прижалась, заглядывая в экран.
– Скорее всего. Женька – нормальный был разраб, но взломы и фишинг вообще не его профиль. Если навскидку, то из моих что-то похожее может сваять Димка, может, Руслан, Оля еще.
– А из новеньких? – осторожно спросила Лава, следя за моими действиями так внимательно, как будто я на коленке адронный коллайдер собирал.
– Алиса, возможно, – ответил, не особенно задумываясь. – Но что-то гораздо проще.
– Ну да… – протянула Воронова, – безопасник – не взломщик, а тестер – не кодер, – усмехнулась рассеянно. – Но мои могут. И таких могущих гораздо больше, чем у тебя.
– Да, – согласился, не видя причин отрицать очевидное. – Даже твои новенькие могут, Слав. И нам бы их обязательно проверить.
– Угу, – буркнула она. – Только проблема в том, что даже если мы кого-то и найдем, нам нечего будет предъявить. Стопроцентного совпадения все равно не добьемся даже, если ты сейчас вытащишь что-то еще.
– Пока да, – подтвердил Славкины сомнения, – но мы будем знать, кто это, – Лава ничего не ответила, только обняла меня, продолжая всматриваться в монитор. А минут через десять, я запустил склеенный на коленке алгоритм и вместе с ней откинулся на спинку, наблюдая за тем, как на экране ее ноута к старым строчкам присоединяются новые.
– Черт звонил, – спустя какое-то время проговорил я. – Тело в доме принадлежит Нестеровой. Мне жаль, Слав, – на самом деле, Лысый этой новостью порадовал еще до звонка, но с утра… как-то не сложилось, потом приехал Келер, а потом… в общем, было не до того.
– Наверное, – вздохнула она, закрывая глаза и откидывая голову на спинку, – мне тоже.
– И он рассказал кое-что еще…
– Мне не нравится твой тон, – прокомментировала Лава, и плечи под моей рукой мгновенно напряглись, выдавая реакцию с головой.
– Мы пока точно ничего не знаем, – продолжил осторожно, – но, есть вероятность, что у Нестеровой был ребенок. Она даже в детский дом ходила, но официальных запросов не подавала.
Прежде, чем Славка снова заговорила прошло несколько минут:
– Еще бы, кто в здравом уме отдаст ей ребенка? – пробормотала тихо. – Это какая-то лютая дичь… – она прервалась на мгновение, а потом подняла голову с дивана, повернулась ко мне. – Пусть Черт проверит Красногорских, Гор, – выпалила на одном дыхании. – Света и Валик Красногорские ходили с Дымом в один класс. Они… они из многодетной семьи, из неблагополучной. Мать Димки часто уколы ставила Красногорской, она болела чем-то… Я не помню, – затрясла отчаянно головой. – Не помню. Но точно знаю, что Екатерина Николаевна у них часто бывала. Они в частном доме жили на Старогвардейской, почти в конце улицы, Гор…
– Я пишу, Слав, – показал Вороновой экран мобильника, действительно набирая сообщение Сереге. – Ты бы не узнала их? – повернулся к ней, когда сообщение ушло.
Лава закусила губу, нахмурилась, сцепляя нервно пальцы в замок, уставилась на книжные полки невидящим взглядом.
– Я не знаю, – покачала она головой в итоге. – Правда, не знаю. Слишком много времени прошло, и я не общалась с ними близко. От Дыма слышала, – она снова замолчала на несколько мгновений. – Столько лет прошло, я почти научилась жить с этим, ну… или казалось, что научилась и вот снова…
– Славка, мы найдем его, – поцеловал ее в макушку, растирая плечи. – Но было бы проще, если бы ты написала заявление.
– Не начинай, – простонала она, сбрасывая с себя оцепенение в один миг, в глазах блеснуло упрямство. – Не буду я ничего писать.
– Слав…
– Есть хочу, – дернула она головой и начала выбираться из моих рук. – Пошли, – подхватила свои костыли и поковыляла на кухню, всем своим видом показывая, что разговор о заявлении закончен, так и не успев толком начаться.
Ладно, один-ноль. Через пару часов снова попробую или… или найду бэкдор.
– Расскажи про Красногорских, – попросил Воронову, пока мы накрывали на стол. Точнее, я накрывал, а Славка зорко следила и командовала, и меня такое положение вещей более чем устраивало. Судя по тем признакам, которые я замечал время от времени, нога у нее сегодня болела сильнее чем вчера. Лава то и дело прикасалась к ней, едва морщилась, застывала, как будто пережидала приступ. Да и раны на шее и руках вызывали мало энтузиазма. Нет, они не сочились кровью или гноем, швы не выглядели покрасневшими, когда мы меняли повязки утром, но Воронова так и норовила поскрести бинты ногтями, и сегодня тянулась пальцами к повязкам раза в три чаще, чем вчера. Дед всегда говорил, что раз чешется, значит, заживает. Надо ему, кстати, позвонить.
– Я мало что могу про них рассказать, на самом деле, – пожала она плечами и захрустела долькой огурца. – С ними Дым общался, потому что они из одного класса с Валей.
– Но что-то ты все равно знаешь, – я вручил Лаве доску и авокадо и махнул на салатник.
– Что-то знаю, – неохотно согласилась она, догрызла огурец и взялась за нарезку. – Их то ли шестеро, то ли пятеро в семье было. Разница между младшими и старшими где-то года четыре. Я помню, что трое из Красногорских в школу еще даже не ходили, когда мы с Дымом учились. Света и Валик погодки. Димка учился с Валиком в классе, а Света на год младше.
– Близко они с Димой общались?
– Не сказала бы, – задумчиво потерла Воронова подбородок. – Только, когда в футбол играли. Валик со Светой, как мы с Дымом, в основном рядом держались, не очень общительными были, редко задерживались после школы. После уроков – сразу домой.
– Дима рассказывал почему?
Славкин нож снова застучал по доске, а я закинул в духовку наш обед, потянулся за тарелками и приборами, думая о том, что вокруг Нестерова и Вороновой как-то много несчастных детей.
– Чтобы за младшими присматривать, вроде бы. Красногорские не то чтобы шарахались от остальных, просто не общались. По поводу мелких сказать ничего не могу, я их не видела.
– А что в учебе?
– Да как все, – пожала Славка плечами. – Я понимаю, куда ты клонишь, но нет, звезд с неба Красногорские не хватали. Они не были двоечниками или троечниками, но, если сравнивать с тем же Дымом, отставали значительно.
– Ты говорила, что Нестерова ходила к ним домой, – я дождался короткого кивка. – Часто?
– Не уверена. Их мать чем-то болела, и Екатерина Николаевна иногда приходила ставить уколы, пару раз брала с собой Димку.
– Зачем? – удивился я, даже тормознул, так и не сжав пальцы на ручке холодильника.
– В первый раз, если я правильно помню, они на обратном пути зашли на рынок, и Дым помогал нести сумки, про остальные не знаю, – покачала Славка головой, и я отмер наконец-то, вернулся к готовке. – Дым рассказывал потом, что Красногорские очень бедно живут, что дом ужасный, а полы насквозь гнилые. Он после первого того визита неделю ходил хмурый. А еще в драку ввязался из-за Вали, – последнюю фразу Лава проговорила удивленно, как будто сама не верила в то, что вспомнила.
– Из-за чего? – я замер над рыбой, так и не начав ее резать, повернулся к Вороновой. Она хмурилась и бездумно рвала салат в миску, смотрела в никуда, в прошлое, и хмурая складочка прорезала высокий лоб.
– Красногорских периодически задевали в школе. Травли как таковой не было, ну или во всяком случае, я не замечала, но иногда стычки случались. В тот день Валик опоздал, пришел то ли к третьему, то ли ко второму уроку, кто-то из одноклассников, спросил почему, – Слава замерла на миг, нахмурилась сильнее, видимо стараясь оживить память. – И Валик ответил грубо. Слово за слово и мальчишки сцепились, в драку ввязались еще несколько. Обзывали его бомжом, еще как-то… Димка, наверняка рассказывал, но… В общем, Дым тоже влез, кому-то накостылял, получил сам. Все прекратилось, когда пришел трудовик. Я потом Дыму умываться в туалете помогала и ворчала на него. А он говорить ничего не хотел, молчал и сопел, рассказал только через несколько дней. Может стыдно было, а может считал, что это не девчоночье дело.
– И часто он так за них заступался?
– Не знаю, – снова покачала Воронова головой. – При мне такого вообще ни разу не случалось больше. Но у Дыма нормальный класс был, да и любили его. Были, конечно, и ссоры, и драки, но так что бы над кем-то издевались или кого-то гнобили постоянно… – Славка не договорила, просто отрицательно покачала головой, продолжая крошить салат.
– А остальные Красногорские? Вы их часто видели?
– Я вообще ни разу, как и говорила, – призналась Слава. – Дима, скорее всего, видел, когда приходил к ним домой. Да мы и маму то их редко видели. Если я правильно помню, то она работала на местной ферме, молочной. Болела часто очень. Условия на ферме – адские, оплата, скорее всего, и того хуже. Думаю, очень вероятно, что она подрабатывала где-то.
Я задумался, заканчивая с рыбой, отобрал у Славки несчастный салат, опасаясь, что в миске будет только он, вручил вместо него орехи.
– С Валей понятно, более или менее, а с девочкой что? С ней Дима общался?
– Мне и на этот вопрос ответить будет сложно, – скривилась Лава и стащила со стола полотенце, чтобы вытереть руки. – Мне кажется, что они разговаривали, только когда Дым с Валей рядом были. В том смысле, что она в основном за Валей тенью ходила. Еще тише вела себя, чем он.
– Серая мышь?
– Нет, не то… – дернула Славка плечом. – Просто… заторможенная как будто, как будто ей не очень интересно было или не надо. Мы как-то вместе со Светой смотрели, как мальчишки играют в футбол у школы. Я кричала, болела, возмущалась громко, в общем, следила за игрой и подбадривала Димку, а сестра Вали все полтора часа делала уроки. Только в самом конце, когда мальчишки к нам подошли, улыбнулась.
– Ясно, – кивнул отрывисто. – Что-то странное за ними замечала?
– Нет. Но думаю, что, если что-то и было, можно попробовать порыться в сети. Взломом больше, взломом меньше, – философски пожала Воронова плечами, а я наконец-то закончил с салатом и полез в духовку за нашим обедом, фыркнув про себя на последнее заявление.
– Они нормальное абсолютно впечатление производили, – продолжала Славка, пока я накрывал на стол. – Говорю же очень напоминали нас с Димкой: тоже всегда вместе, друг за друга держались, помогали, наверняка были понятные только им двоим шутки и свои ритуалы. Со школы и в школу тоже всегда вдвоем. Обычные дети, в общем. Наверное, у них просто необходимости ни в ком другом не было. Да и… – Лава замолчала, закусив нервно губу, потянулась к запястьям в знакомом жесте.
– Что? – замер я с формой в руках, внимательно за ней наблюдая.
– Возможно, они – это тупик, – вздохнула тяжело. – Екатерина Николаевна не только к Красногорским ходила, ты же понимаешь?
– Понимаю, – кивнул, возвращаясь к нашему обеду. – Но начинать откуда-то надо. Шерстить просто так весь город… – я покачал головой. – Думаю, у нас нет на это времени. Что-то еще про них рассказать можешь? Может, Дима еще что-то говорил?
– Нет, – запустила Славка пальцы в волосы. – Он вообще не любил про них говорить, если уж на то пошло. А когда к Красногорским ходил, всегда в плохом настроении возвращался. Я маму их видела несколько раз всего: бледная всегда, почти болезненно-худая. Она… – Лава замолчала, как будто ника не решалась продолжить дальше.
– Славка?
– Она немного отталкивала, – подняла Воронова на меня взгляд. – Если Екатерина Николаевна всегда выглядела аккуратно и чисто, то Красногорская… С ней не очень приятно было рядом находиться: чем-то кислым пахло, волосы спутанные, обувь грязная. Это снобизм, я понимаю, но… мне маленькой, мать Светы и Валика не особенно нравилась.
– А поведение? – спросил, разворачивая Славку к столу и садясь сам, потому что, пока она говорила, успел раскидать еду и закончить с сервировкой.
– Обычное… – пожала она плечами, но к тарелке не притронулась, просто крутила вилку в руках, разглядывая собственный стакан с водой. – Нормальный голос, нормальный взгляд, движения, – скривилась коротко. – Ну, то есть ничего такого, что бы заставляло насторожиться. Я не слышала, чтобы она кричала на Валика или дочь, Дым тоже ничего такого не говорил.
– Понятно, – кивнул, вкладывая в застывшую Славкину руку вилку. – Ешь, а потом пороемся вместе в сети, может что-то и найдем.
– Угу, – как-то неуверенно пробурчала Воронова и нахмурилась снова.
– Что не так?
– Я просто пробую еще кого-то вспомнить, к кому Нестерова ходила так же… – она тряхнула головой, обрывая себя на полуслове, и взгляд прояснился. – Уверена просто, что кто-то еще был. Я вспомню, – кивнула сама себе и вонзила вилку в кусок мяса, заставив меня немного расслабиться.
Вообще, Славка права, конечно. Не факт, что анон как-то связан с Красногорскими, не факт, что как-то связан с теми, к кому приходила когда-то на дом Нестерова.
Вот только… только я все равно не понимал, зачем Екатерина Николаевна брала с собой сына, тем более если ему это не особенно нравилось.
Я размял шею и отбросил бесполезные пока мысли. Анон-аноном, а обед по расписанию.
