Текст книги "Наследник Новрона"

Автор книги: Майкл Салливан

Массивная каменная стена, окружавшая город, исчезла. Ренвик стоял посреди улицы, чувствуя себя беззащитным, как голый среди одетых. Воины в соколиных шлемах из передней шеренги лучников выпустили первый залп стрел.

Ренвик машинально потянулся за щитом, который висел у него за спиной. Он продел одну руку в кожаную петлю и поднял щит над головой. Стрелы со стуком начали падать на землю. Такой звук возникает, когда идет крупный град. Они обрушились на город, камни и дома. Три вонзились в его щит, одна пробила ему ладонь. Ренвик увидел ее прежде, чем почувствовал боль. Кровь брызнула в лицо, а он смотрел на стрелу в своей ладони так, словно это была чужая рука.

– Ты жив! – крикнул сэр Элгар, накрывая Ренвика своей огромной тенью. – Вот и молодец. Вставай, сейчас не время отдыхать.

– У меня стрела в руке!

Сэр Элгар заглянул под щит и усмехнулся, потом без лишних слов отломил наконечник и вырвал древко из раны. От боли у Ренвика задрожали ноги, он захрипел и упал на колени.

– Вставай, мой мальчик, это всего лишь царапина! – вскричал сэр Элгар.

Несмотря на всю абсурдность происходящего, Ренвик кивнул, понимая, что Элгар прав. Он только удивился, что уже почти не чувствует боли. Оттолкнувшись от земли краем щита, из которого все еще торчали эльфийские стрелы, он поднялся на ноги.

Щит Элгара украшали две такие же стрелы. Третья торчала у рыцаря из плеча, правая щека была рассечена до кости. Ренвик сочувственно нахмурился.

– Ха-ха! Укус пчелы, – нервно рассмеялся сэр Элгар. – Муртас, Рудольф, Гилберт – все мертвы. Крепостной стены больше нет. Здесь нечего защищать. Нам нужно возвращаться во дворец. У нас осталась одна задача, один последний рубеж.

– А что с Бректоном?

– Он жив.

– Где он? Я должен…

– Он приказал защищать императрицу.

Элгар горько усмехнулся, вытащил свой меч из ножен и показал на стрелу у себя в плече.

– А теперь сломай это древко. Сможешь? – спросил он.

Все, кто собрался в главном зале дворца, с испугом смотрели вверх. По всему своду из края в край бежала на глазах расширяющаяся трещина. На пол полетели куски штукатурки. Люди шарахались в стороны от больших обломков, пытаясь от них увернуться. Казалось, сами небеса обрушились им на головы.

Модина не смотрела на потолок. Она медленно ходила по залу, стараясь заглянуть в глаза каждому и одарить ободряющей улыбкой. В основном здесь были женщины и дети. Несколько крестьянских семей, такие, как Ботвики, сидели на полу небольшими группами. Они молились, раскачивались из стороны в сторону, перешептывались и плакали. Все, кому не нашлось места в подземелье, собрались в главном зале, где всего несколько месяцев назад рыцари и дамы пировали во время Праздника зимы. Столы, когда-то заставленные блюдами с олениной и дичью, которые готовились специально для королей, теперь защищали от падавших с потолка обломков сапожников, повитух и крестьянских жен. Даже мужчина с козой нашел убежище под одним из дубовых столов. Как только началась атака на город, сюда устремились слуги, повара и дворцовая стража.

В зал входили залитые кровью рыцари и солдаты, их лица почернели от сажи, они рассказывали о страшных разрушениях и бегстве. Герцога Лео Рошелльского принесли на носилках виконт Альберт Уинслоу и мужчина по имени Брайс Баркер. Они поставили носилки рядом с герцогиней, которая взяла мужа за руку и поцеловала в лоб.

– Ты порезвился в свое удовольствие, а теперь оставайся со мной, – сказала она. – Слышишь меня, старина? Это еще не конец. Еще нет.

Брайс пробрался сквозь толпу к своей семье, сидевшей рядом со статуей Новрона, и сел рядом со слезами на глазах. Его жена, всматриваясь в толпу, встретилась глазами с Модиной, но она искала кого-то другого.

Пикеринги, Белинда, Ленара и Денек сидели с Алендой, ее горничной Эмилией и Джулианом, гофмейстером Меленгара. Неподалеку от них, у восточной стены, под гобеленом с изображением кораблей, возвращающихся из путешествия, устроились Козимо ДеЛур и его отец Корнелиус. Два толстяка в пышных одеяниях и дорогих украшениях без сил привалились к стене. Вокруг расположилась группа тощих долговязых мужчин, похожих на нервных псов, жмущихся к ногам хозяев во время грозы.

Модина прошла мимо группы женщин в платьях с глубокими вырезами. Слезы проложили дорожки на их сильно накрашенных лицах. Одна бросила любопытный взгляд на императрицу и толкнула соседку, но та нахмурилась и покачала головой. И только после того, как Модина отошла от них на несколько шагов, она вспомнила, кто это был. Кларисса и Мэгги из борделя в Колноре!

Модина вернулась к Элли и Мёрси, сидевшим рядом с Амилией, Нимбусом, Ибисом, Корой, Джеральдом и Анной. Взрослые образовали кольцо, внутри которого оказались девочки. Господин Рингс прятался на плече у Мёрси, а элкхаунд Рыжий прижался к ногам повара Ибиса.

– Меня они тоже убьют? – спросила Элли.

– Я не знаю, – ответила Анна.

– Я не хочу здесь оставаться, – сказала девочка, спрятав лицо в коленях у Анны.

В зал вошли сэр Элгар и Ренвик. Раны у обоих все еще кровоточили. Амилия заметила их и встала на ноги, глядя в сторону двери.

– А где сэр Бректон? – спросила Амилия, когда они подошли. – Что с ним?

– Когда я в последний раз его видел, он был жив, миледи, – ответил Элгар. – Ваше величество, крепостных стен больше нет, линия обороны прорвана, – сказал он Модине. – Смерч обрушился на кавалерию, которую Бректон спрятал на севере. Я видел, как смерч, словно пушинки, швырял камни весом в две тонны. А потом пришли эльфы. Они передвигаются с быстротой оленя и наносят удары, точно змеи, их клинки так стремительны, что за ними не уследить глазом. Схватка длилась всего несколько минут. Они убивают даже лошадей.

Потом на нас напали летающие чудовища. Последними в бой вступили лучники. Наша армия практически уничтожена. Те, кому удалось уцелеть, рассеяны, ранены, ослеплены дымом или отрезаны от нас пожарами. Эльфы уже захватили город. Скоро они будут здесь.

Модина ничего не ответила. Ей отчаянно хотелось сесть или даже упасть на пол, но она осталась стоять, сказав себе, что должна держаться. На нее смотрели со всех сторон, проверяли, здесь ли она. Сохраняет ли спокойствие. Не боится ли. Ей было страшно. Не за себя, мысль о собственном благополучии ни разу не приходила ей в голову. Модина не помнила, когда в последний раз тревожилась о собственной жизни. Она беспокоилась за этих людей. То, что происходило вокруг, было слишком хорошо ей знакомо. Она уже побывала в положении, когда нужно защитить семью, но это невозможно сделать. Ей так сдавило грудь, что она с трудом дышала.

Снаружи донесся оглушительный грохот, вслед за тем раздались крики, и все в страхе повернулись к окнам. И в этот момент запела седоволосая женщина в разорванном платье. Она сидела возле камина, ее голос был едва различим в шуме обвала. Модина сразу узнала мотив колыбельной, хотя в последний раз слышала ее много лет назад. Это была жалоба матери, песенка, которую напевали своим детям бедняки. Модина помнила каждое ее слово. Она присоединила свой голос к общему хору голосов, и колыбельная вдруг сама собой превратилась в тихую молитву:

 
Бьют барабаны тревогу.
Холодно, страшно, темно.
Тени скользят за порогом,
Ломятся в дверь и окно.
 
 
Движутся ловко, проворно,
Режут, пытают и жгут.
Громче молись Марибору,
Только молитвы спасут.
 
 
Парус в лоскутья порвало,
Лодку на камни несет,
Ужасом тело сковало,
Верь, и тебе повезет.
 
 
Тени проходят дозором,
Следом их войско идет.
Громче молись Марибору,
Верь, и тебя он спасет.
 
 
В темном лесу оставаться
Глупо, заслышав шаги.
Не дай к себе подобраться,
Ветра быстрее беги.
 
 
Тени срывают запоры,
Тени замок теребят.
Громче молись Марибору,
Он не оставит тебя.
 
 
Люди над бездной молились,
К небу вознесся их стон.
Все их моления сбылись,
Богом был послан Новрон.
 
 
Тени стучат по забору,
Бьет барабан роковой.
Верь и молись Марибору,
Бог да пребудет с тобой.
 

Стены зала вновь содрогнулись, мраморный пол треснул, словно сухарь, одна его сторона резко опустилась, другая поднялась вверх. Люди отчаянно закричали. Горничная Эмилия из Глостона начала падать в образовавшуюся дыру, но в последний момент ее поймали Ленара Пикеринг и Аленда Ланаклин, успевшие схватить ее за руки. Однако пол содрогнулся еще раз, и все трое стали сползать к провалу. Тед и Рассел Ботвик бросились к ним и вытащили за ноги наверх. Через несколько секунд все выбрались на безопасное место.

– Ради Новрона, держитесь друг за друга! – крикнула герцогиня Рошелльская.

Подул ветер, и Модина ощутила его холодное дыхание на своей щеке. Стена зашаталась, словно пьяная, между окнами появился огромный разлом.

– Отойдите все от окон! – приказала Модина, размахивая руками.

Все бросились подальше от стены, но она не выдержала и рухнула под крики несчастных. На глазах у Модины погибло тридцать человек.

Те, кто не пострадал, начали вытаскивать из-под завалов раненых. Модина увидела торчавшую из-под камней руку, подошла к завалу и принялась отбрасывать в сторону обломки стены. Потом положила безвольную голову писца себе на колени и с грустью подумала, что узнала его по испачканным в чернилах пальцам. Он не дышал, из носа и глаз у него сочилась кровь.

– Ваше величество, – позвал ее Нимбус.

– Модина, – произнесла Амилия дрожащим голосом.

Модина обернулась и увидела, что все смотрят на нее. Растерянные лица, в глазах мольба. Она поднялась на ноги очень медленно, чтобы никого не спугнуть неосторожным движением, словно стояла посреди птичьей стаи. Модина понимала, что совсем немного нужно, чтобы началась паника. Она слышала, как тяжело дышат вокруг нее люди, кричат дети и плачут матери, и как стонут мужчины, раскачиваясь из стороны в сторону.

Модина сделала глубокий вдох и стерла кровь писца с платья, оставив на нем отпечаток ладони. Затем посмотрела в сторону рухнувшей стены, высоко подняла голову и расправила плечи, как учили ее когда-то Нимбус и Амилия. Модина шла по залу, точно по пруду с мутной водой. Теперь только ее спокойствие помогало людям бороться со страхом. Она стала их последней опорой, на которой держалось небо, и последней надеждой в том месте, откуда надежда давно ушла.

Выйдя во двор, Модина остановилась. Зал, из которого она только что вышла, был наполовину разрушен, а дворцовая площадь усыпана обломками развалин. Башни и ворота рухнули на землю, точно детские кубики. Пекарня и часовня лежали в руинах рядом со стеной амбара, ячмень высыпался в грязь. А вот поленница дров возле кухни совсем не пострадала.

Теперь, когда внешняя стена замка исчезла, Модина видела, что происходит в городе. Все кварталы горели, черный дым и пепел, словно призраки, клубились над уродливыми руинами. Повсюду валялись трупы или умирающие люди. Модина видела тела солдат, рыцарей, купцов и ремесленников, лежавшие на улицах. Она так хорошо знала этот город, но многие дома исчезли, и теперь он выглядел каким-то другим, старые друзья, за которыми она столько раз наблюдала из своего окна, исчезли навсегда. А другие были разрушены и разорены. В темном воздухе парили знакомые тени. Она видела, как они кружат, словно ястребы, приближаясь к ней. Оглушительный крик разнесся над двором, и огромный крылатый гиларабрин приземлился там, где прежде был огород. Модина оглянулась.

– Вы в меня верите? – спросила она у тех, кто остался в живых. – Вы верите, что я смогу вас спасти?

Ответом ей была тишина, но уже в следующее мгновение несколько человек начали кивать, в том числе Нимбус и Амилия.

– Я дочь последнего императора, – заговорила Модина громким, звенящим голосом. – Я дочь Новрона, дочь Марибора. Я императрица Модина Новронская! Это мой город, моя земля и мой народ. Эльфам они не достанутся!

Услышав голос Модины, гиларабрин повернулся и посмотрел на нее.

Она оглянулась на тех, кто оставался в зале. Рассел Ботвик обнимал Лину и Теда, Нимбус положил руки на плечи Амилии. Амилия посмотрела на Модину и заплакала.

Глава 24
УДИВИТЕЛЬНЫЙ ДАР

«Здесь тихо, как в склепе», – подумал Адриан, сидя в темноте. Масло в последней лампе уже давно закончилось, смолкли последние разговоры. Ройс задавал вопросы Майрону относительно каких-то лингвистических тонкостей, но теперь и он угомонился.

Адриан находился в гробнице Новрона, усыпальнице спасителя человечества. Считалось, что это место всего лишь миф, легенда, однако он сюда добрался, оказался одним из тех немногих, кому удалось это сделать за тысячу лет. Настоящий подвиг и поразительное достижение.

Адриан сидел, привалившись спиной к стене, опираясь правой рукой на урну стоимостью десять тысяч золотых тенентов. Ноги он положил на статую золотого барана. Что ж, он умрет очень богатым человеком.

«Ну посмотри, к чему ты пришел», – услышал Адриан голос отца.

Он показался ему низким, глубоким и сильным, как всегда бывало в детстве. Адриану даже показалось, что он видит отца. Вот отец наклонился над ним, лицо покрыто потом, он в кожаном фартуке и с клещами в руке.

«Ты воспользовался всем, чему я тебя научил, ради денег и славы. И что это тебе принесло? У твоих ног больше богатств, чем у короля, а на востоке все еще скандируют Галенти, но была ли твоя жизнь достойна конца, к которому ты пришел? Ты этого искал, когда покидал Хинтиндар? О таком величии мечтал?»

Адриан снял руку с урны, а ноги с барана. «Ты сказал мне, что будешь истинным героем, – продолжал увещевать его отец. – Так покажи, покажи хоть что-то достойное, на что ты потратил свою жизнь. Одну победу. То, что тебе удалось завоевать. Или узнать. Существует ли такая вещь? Тебе есть что показать?»

Адриан приподнял голову, посмотрел в сторону склепа и увидел тусклое голубое сияние. Некоторое время он пытался сообразить, как давно это началось. Свет мигал, становился то ярче, то слабее. Адриан подумал, что это сияние может быть связано с плащом Аристы или с какими-то ее действиями.

«А что могу сделать я?» – спросил себя Адриан.

Он встал и пошел вдоль стены, касаясь ее ладонью, и вскоре оказался в соседнем помещении, где не было никого, кроме принцессы. Она спряталась в одной из ниш за саркофагом. Адриан вспомнил, что на его стенках выгравированы пейзажи. Ариста сидела, опустив голову и обхватив руками колени.

Он сел рядом, и свет ее плаща стал немного ярче. Ариста подняла голову, и Адриан увидел, что ее щеки залиты слезами. Она заморгала и вытерла глаза.

– Привет, – сказала Ариста.

– Привет, – ответил он. – Ты видела плохой сон?

Ариста помолчала, потом печально покачала головой:

– Нет, мне ничего не снилось. Интересно, что это может означать.

– Думаю, это значит, что мы сделали то, что от нас требовалось.

Ариста кивнула:

– Наверное.

– Все остались в гробнице, почему ты спряталась здесь?

– Даже не знаю, – ответила она. – Наверное, мне хотелось побыть одной. Я вспоминала свою жизнь, думала о тех вещах, о которых сожалею, о том, чего не сделала. И что следовало сделать. А еще о том, чего делать не стоило. Ну, ты понимаешь, всякие глупости, забавы. Об этом лучше думается в одиночестве, ты ведь меня понимаешь? А ты? О чем думал ты?

– О том же…

– Правда? И какие выводы?

– Странно, что ты об этом спросила, – сказал Адриан и смущенно покашлял в кулак. – Много я натворил в жизни такого, чего не следовало делать. Но есть одна вещь, на которую я так и не решился.

Ариста удивленно приподняла брови.

– Неужели? Ты же счастливый человек и почти такой же хороший, как Майрон.

– Ты смеешься? – смущенно пробормотал он.

– И на что же ты не решился?

– Ну, в общем так. Я сейчас завидую Ройсу. Никогда не думал, что произнесу эти слова, но такова правда. Матери часто пугают своих детей, что если они не будут слушаться, то станут такими, как Ройс. Складывается впечатление, что боги отвернулись от него в тот день, когда он родился. Поэтому не стоит удивляться, что он такой, какой есть. Когда мы с ним познакомились, он был страшным человеком.

– Был?

– Да, потому что теперь он изменился, а был когда-то по-настоящему страшным типом, одним из тех, к кому не следует поворачиваться спиной. Однако Аркадиус сумел увидеть в нем то, чего не замечали другие. Наверное, на такое способны только волшебники, они умеют заглядывать человеку в душу. И могут заметить то, что ускользает от остальных людей.

Адриан поерзал на полу, чувствуя холодный камень сквозь толстый слой пыли, скрестил ноги и слегка наклонился вперед.

– Ройсу потребовалось много времени, чтобы начать кому-то доверять. Честно говоря, я до сих пор не знаю наверняка, до конца ли он верит мне, но Гвен он поверил. Она его изменила. Гвен совершила невозможное, она сделала его счастливым. Даже сейчас улыбающийся Ройс, я имею в виду настоящую улыбку, подобен снегу летом, или овце, спокойно дремлющей среди волков. Такие вещи не происходят с человеком, если ему просто нравится девушка. Между ним и Гвен возникло нечто особенное, более глубокое. Они были вместе совсем недолго, но Ройс познал удивительную духовную близость. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, понимаю, – кивнула Ариста.

– Вот о чем я сожалею.

– И совершенно зря, – едва не рассмеявшись, ответила она. – Какой смысл переживать из-за того, что ты не нашел свою истинную любовь? В таком случае почему ты страдаешь, что не родился гением? Люди не имеют возможности контролировать подобные вещи. Либо тебе выпадает счастье, либо нет. Речь идет о подарке, который ты можешь никогда не получить. Если подумать, такие отношения больше похожи на чудо. Сначала нужно встретить человека, потом понять, что он для тебя значит, и эта часть головоломки уже сама по себе до смешного трудна. А дальше… – Она замолчала, глядя в пустоту. – Дальше твой избранник должен испытывать к тебе такие же чувства. Словно ты ищешь неповторимую снежинку, но ее мало просто отыскать в снегу, нужно найти идеально подходящую к ней пару. Каковы шансы на успех? Мне кажется, Гилфред такой шанс получил. Он любил меня.

– А ты его любила?

– Да, но не так, как ему было нужно. Не так, как Гилфред любил меня. Я бы хотела ответить ему, понимала, что должна. То же самое произошло с Эмери. Я даже считала себя виновной в том, что не сумела дать им то, о чем они мечтали. Возможно, со временем я бы полюбила Эмери, но я его совсем мало знала.

– А Гилфреда?

– Понятия не имею. Пожалуй, он был для меня как брат. Я хотела сделать его счастливым, нечто подобное я испытывала к Алрику. Ты меня понимаешь? Большинство людей не находят свою истинную любовь, а если им и удается, она слишком часто остается неразделенной. Вероятно, это еще трагичнее, чем совсем ее не знать. Понимать, что радость близка, но тебе не дано ее познать, в некотором смысле это пытка. Вот почему если ты не контролируешь ситуацию, если выбор принадлежит не тебе, то лучше вовсе не найти человека, которого ты полюбишь. Ты со мной согласен?

– Ну, в этом все и дело. Я нашел свою любовь, но так и не рассказал о своих чувствах.

– О, как это ужасно, – прошептала Ариста и закрыла лицо ладонями. – Мне так жаль. Я поступила отвратительно. Стоит ли удивляться, что из меня получился плохой дипломат. Я настоящее олицетворение бестактности. А ты все это время… Ой! – воскликнула вдруг она, словно обо всем догадалась. – Я знаю, кто она?

Адриана вдруг бросило в жар, но лоб у него покрылся потом.

– Кстати, она очень хорошенькая?

– Ну… – смущенно начал Адриан.

– На самом деле ее зовут Изумруд? Я слышала, как кто-то так ее называл.

– Изумруд? Ты думаешь, я имел в виду…

– А разве нет? – Ариста смутилась и осторожно заметила: – Я видела, как ты ее целовал, когда вы расставались.

Адриан рассмеялся:

– Ее настоящее имя Фалина, и она милая девушка, но я говорил не о ней. Нет, женщина, которую я имел в виду, совсем на нее не похожа.

– О, – тихо воскликнула принцесса. – Так почему же ты не рассказал ей о своих чувствах?

– Где-то тут у меня был список. – Он принялся похлопывать себя руками по груди, пытаясь пошутить, но почувствовал себя глупо.

Она улыбнулась. Адриану нравилось смотреть, как она улыбается.

– Нет, правда, почему?

– Я не шучу. У меня и в самом деле имеется длинный перечень причин. Просто я не стал их записывать. Однако постоянно добавляю в него все новые и новые пункты. Их уже накопилось очень много.

– Назови хотя бы некоторые.

– Ну, во-первых, она благородного происхождения.

– О да, я понимаю, – мрачно сказала Ариста, – но тут нет ничего невозможного. Конечно, все зависит от девушки, однако благородные дамы и раньше выходили за простолюдинов. Такие случаи известны.

– Возможно, их мужьями становились богатые купцы, но многие ли из знакомых тебе дам готовы убежать с простым вором?

– Ну, тебя едва ли можно назвать простым вором, – сурово сказала Ариста. – Впрочем, ладно, это я понимаю. Не многие дамы способны связать свою судьбу с человеком сомнительной профессии и простолюдином. Ленара, например, ведь речь о ней? – Она едва заметно сжалась.

– Нет, это не Ленара.

– Ну хорошо, – вздохнула Ариста, делая вид, что стирает пот со лба. – Пойми меня правильно, я люблю Ленару как сестру, но она тебе не подходит.

– Я знаю.

– И все же некоторых женщин, в том числе и благородного происхождения, влечет к людям, объявленным вне закона. Они слушают истории об их отваге и подвигах, им нравятся интриги. Я не раз такое видела.

– Но разве можно забывать о долге? Даже если бы у нее и возникло подобное желание, такая женщина не может не думать о своих обязательствах. Ведь речь идет о титулах и владениях.

– Еще один серьезный довод.

– Именно это помешало тебе выйти замуж?

– Мне? Клянусь Марибором, нет. – Ариста горько улыбнулась. – Я уверена, что Алрик хотел меня выдать за любого из достойных союзников именно по этой причине. Если бы моего отца не убили, не сомневаюсь, что я бы уже давно была женой принца Рудольфа из Альбурна. Бр-р-р… – Она театрально вздрогнула. – К счастью, Алрик оказался добрым человеком, в детстве он был совсем другим, но в последние годы никогда и ни к чему меня не принуждал. Лишь немногие короли на его месте повели бы себя так же.

– Так почему ты не вышла замуж?

– Почему? – Ариста смущенно рассмеялась. – Возможно, тебе будет трудно мне поверить, Адриан, если учесть мою безмерную красоту и все такое, но Эмери был первым мужчиной, который проявил ко мне интерес. Во всяком случае, первым, кто заговорил со мной о чувствах. Я не такая, как Ленара или Аленда, я не привлекаю мужчин. Ну а после того, как меня стали называть ведьмой, все еще больше усложнилось. Нет, Эмери был первым, и я искренне верю, что его чувства переменились бы, если бы он узнал меня лучше. Однако он прожил слишком мало, чтобы понять, что это было лишь легкое увлечение. Та же история приключилась и с Гилфредом, – грустно сказала она и умолкла. – Мне бы следовало радоваться, что так мало мужчин проявили ко мне интерес. В противном случае на моих руках осталось бы еще больше крови.

– Я не понимаю.

– Лишь Эмери и Гилфред вслух сказали о своих чувствах ко мне. – После короткого колебания Ариста добавила: – И менее чем через неделю после этого умерли.

– И при чем тут ты?

– Именно моя идея организовать мятеж погубила Эмери, а мое стремление спасти Гонта привело к смерти Гилфреда. Мои планы, вот что их убило.

– Если бы не ты, Эмери умер бы на площади.

– А Гилфред? – резко спросила принцесса.

– Гилфред сделал собственный выбор, как и ты. Я уверен, он понимал, что рискует. Ты ни в чем не виновата.

– И все равно я чувствую, что на мне лежит проклятие, словно я не могу быть счастлива в любви.

Адриан ждал продолжения исповеди. Они просидели в молчании несколько минут, но Ариста так ничего и не сказала. Адриан увидел, что она закрыла глаза, и сделал еще один глубокий вдох. Все оказалось еще труднее, чем он ожидал.

– Но главная причина, по которой я ей ничего не говорил, – продолжил он, и его голос прозвучал как-то странно, – если уж быть честным с собой, состоит в том, что мне страшно.

Она повернула голову и искоса посмотрела на него.

– Страшно? Тебе? Правда?

– Наверное, я боялся, что она посмеется надо мной. Или того хуже, разозлится и возненавидит меня. А ее ненависть я бы не перенес, просто не смог бы с этим жить. Понимаешь, я очень сильно ее люблю и предпочел бы утонуть или быть четвертованным, чем принять ее ненависть.

Он увидел, как поникли плечи Аристы. Она посмотрела ему в глаза и сурово поджала губы.

– Похоже, ей повезло. Как жаль, что ее нет с нами. Сейчас тебе было бы нечего терять. Возможно, у тебя хватило бы мужества рассказать ей о своей любви, ведь страдать пришлось бы совсем недолго.

Адриан улыбнулся и кивнул. Ариста поджала губы и выпрямилась.

– А я ее знаю?

Она напряглась, словно ожидала удара.

Адриан тяжело вздохнул.

– Значит, знаю? – спросила она. – Иначе ты бы уже назвал имя. Ну давай, расскажи мне, ведь сейчас уже нет смысла хранить тайну.

– Ты права, – сказал он. – Именно по этой причине я и задумался. – Адриан замолчал, посмотрел ей в глаза и решил, что они похожи на озеро, в которое он собрался броситься, не зная, насколько холодна в нем вода. Он приготовился к шоку. – Единственное, о чем я сожалел всю жизнь, еще не поздно изменить.

Ариста прищурилась, слегка склонила голову набок, как собака, услышавшая странный звук.

– Но как ты собираешься… – Она не договорила.

Ариста стиснула зубы и молча смотрела на него, превратившись в статую. Адриану даже показалось, что она перестала дышать.

Потом у нее задрожала нижняя губа, за ней шея, плечи и все тело. Из глаз потекли слезы. Она все еще молчала и не шевелилась, но ее плащ стал ярко-пурпурным, озарив их своим сиянием. И что это значит?

– Ариста? – испуганно прошептал он.

Ее лицо все еще походило на маску. Страх? Шок? Отвращение? Что это?

Он должен был немедленно понять, что означает ослепительное сияние плаща, ведь он только что прыгнул с утеса, и дна все еще не было видно.

– Ты огорчена? – спросил он. – Пожалуйста, прости меня. Я не хочу умирать, зная, что ты меня ненавидишь. Именно по этой причине я никогда ничего не говорил. Я боялся, что…

Ариста положила ему палец на губы, заставив замолчать.

– Чш-ш-ш, – прошептала она, продолжая плакать и не сводя глаз с его лица.

Потом взяла его руки в свои.

– Я не испытываю к тебе ненависти, – прошептала она. – Просто я…

Она замолчала и прикусила губу.

– Что? – в отчаянии спросил Адриан.

Широко раскрыв глаза, он пытался уловить хоть какую-то подсказку в ее лице. Он не сомневался, что она специально его мучает.

– Мои слова прозвучат глупо, – сказала Ариста и едва заметно покачала головой.

– Мне все равно, скажи вслух!

– Я… Никогда в жизни я не была так счастлива, как сейчас…

Она тихонько рассмеялась. Теперь пришел черед Адриана молча смотреть на Аристу. Он утонул в ее глазах, но понял, что снова обрел способность дышать.

– Если бы ты знал, что я… Как сильно я надеялась. – Она наклонила голову, и волосы закрыли ее лицо. – Никогда не думала, что для тебя я больше, чем работа. – Она подняла голову и всхлипнула. – И то, как вы с Ройсом говорили про аристократию…

Адриан понял, что его сердце снова бьется. Оно стучало в груди, рубашка пропиталась потом, несмотря на холод, царивший в склепе, руки дрожали.

– Мы здесь умрем, – сказала ему Ариста и неожиданно рассмеялась. – Но теперь мне все равно. Никогда не думала, что могу быть такой счастливой.

Адриан облегченно рассмеялся в ответ. Его охватила неимоверная радость, которая пьянила сильнее, чем вино. Он словно захмелел, у него кружилась голова, и он почувствовал необычайный прилив сил.

– Знаешь, что я чувствую? – прошептала она и смущенно засмеялась.

– Что? – спросил Адриан, вытирая ей слезы.

– Такое ощущение, словно я больше не замурована заживо в гробнице. Как будто вернулась домой.

– Впервые после долгого отсутствия, – добавил он.

– Да, – ответила Ариста, и слезы снова хлынули из ее глаз.

Он протянул к ней руки, и Ариста прижалась к его груди. Она показалась ему совсем маленькой. Он всегда считал ее сильной и представить не мог, что она окажется такой изящной и хрупкой. Сейчас он мог бы умереть. Адриан снова прислонился к камню, наслаждаясь тем, как в такт его дыханию поднимается и опускается голова Аристы у него на груди. И тут они услышали, что скала начала рушиться…

Когда Адриан и принцесса в ее сияющем плаще присоединились к остальным участникам миссии, все они сгрудились вокруг Аристы. Пурпурный свет сменился белым, озарив бледные призрачные лица. Снова послышался оглушительный грохот и скрежет.

– Что происходит? – спросил Адриан.

Шум доносился со стороны Склепа дней и эхом отражался от стен подземелья.

– Я не знаю. Может быть, гоблины пытаются пробиться к нам сквозь толщу скал? – предположил Мовин.

Потом он посмотрел на Аристу и прищурился:

– С тобой все в порядке?

– Со мной? – с улыбкой ответила Ариста. – Да, у меня все замечательно.

Мовин слегка удивился, но пожал плечами.

– Может быть, нам стоит построить баррикаду?

– Какой в этом смысл? – удивился Адриан. – Если они способны разобрать завалы, то несколько золотых стульев их не остановят.

– Так что же мы будем делать? – спросил Гонт.

Адриан огляделся по сторонам.

– А где Ройс?

В круге света, который испускал плащ Аристы, стояли Майрон, Магнус, Гонт, Мовин, Ариста и Адриан. Не хватало только Ройса. Адриан уловил какой-то звук и направился в его сторону. Остальные последовали за ним. Когда все добрались до Склепа дней, он немного сбавил шаг, и они вместе с Аристой вошел в соседнее помещение.

– Где он? – спросил Адриан, обращаясь ко всем сразу.

– О чем ты? – спросил Мовин.

– Чудовище покинуло свой угол.

– Ройса там нет? – со страхом спросил Гонт. – Оно его съело?

– Я так не думаю, – ответил Адриан.

Он взял Аристу за руку и повел через склеп. Вскоре воздух наполнился пылью, которая, точно черная туча, окутала дверь; скрежет и стук стали громче.

Когда они добрались до противоположной стены, оказалось, что дверь, ведущая в комнату со свитками, исчезла вместе с большей частью стены. Да и сама комната была уничтожена. Дальняя стена рухнула, на полу валялись камни. Впереди, там, где прежде находился коридор, ведущий к рухнувшей лестнице, возник громадный туннель, из которого доносился оглушительный грохот и летели тучи пыли.

Ройс сидел на своем мешке, вытянув ноги и прислонившись спиной к стене.

– Мне стало интересно, сколько это займет времени, – сказал он вместо приветствия.

Адриан бросил на него быстрый взгляд и шагнул к туннелю.

– Не ходи туда, – предупредил Ройс. – Зверюга швыряет камни, не глядя по сторонам.

– Клянусь бородой Марибора! – воскликнул Адриан и расхохотался.

– О Дроум! – пробормотал Магнус.

– А мы подумали, это гоблины, – сказал Мовин, пытаясь рукой отогнать от лица пыль.